Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека 17 страница

И вот здесь сложно что-то добавить. Потому что это не чьи-то домыслы, а это предание, которое мы или принимаем, или не принимаем, но в последнем случае мы остались без Веры в Бога. Это то, что есть естественный ход событий, который мы с мужеством должны принять, сражаясь при этом за наши идеалы, даже если у нас, казалось бы, нет ни единого шанса на Победу именно в «этом раунде».

У апостола Павла: «…нет власти не от Бога». Воистину! Но только нужно разобраться: зачем и за что она сейчас, та, которая есть? Всё от Бога, но что именно Господь пытается донести до нас, разрешив этой конкретной власти быть и попущать наступление той власти, что ужаснет всех нас? А по Марксу, «общество заслуживает того, кто им управляет». Так вот, мы заслуживаем всё это. Своей слабостью, безверием. Своей ленью.

– Вы упомянули лозунг «Православие или смерть». Не могу не спросить, зачем вы выбрали для этой книги настолько провокационное название, которое включает эти слова? И, несомненно, напоминает всем любознательным нашим современникам скандальную и запрещенную футболку, на которой изображены черепа, сжимающие в зубах кинжалы. Неужели в Православной или Русской культуре не нашлось других подходящих слов, которые не хуже, чем эти, отразили бы ваш авторский замысел?

– Я уже отвечал на этот вопрос и осмелюсь повториться, сказав казарменную сальность, коих у меня немало: когда мы говорим слово «член», то у кого-то слюни потекли, у кого-то заболел фантомной болью протез, а кто-то партбилет нащупал. Так вот, мысль о том, что мое «Православие или смерть» – это вульгарная футболка с черепами, для меня даже оскорбительна. Для меня в этих словах ответ алчному и лукавому миру о моем выборе, выборе моего сердца.

И мы, говоря «Православие или смерть», выпускаем свои футболки, где эти слова написаны по-гречески, в изначальном звучании, а сзади – крест голгофский во всю спину. Говоря о выборе между Православием или смертью, я ни к кому не лезу, ни к чему не принуждаю, никому ничего не навязываю. Но считаю своим долгом рассказать о том, что такой выбор существует, и каждый совершенно добровольно может сделать его в отношении своей жизни. Выбор, где мне без Православия – смерть. Где я без Православия не спасусь. Вот что означает стоящий в названии книги вопрос и ответ на него: «Воистину!» Православие – или смерть мне, грешному.

– Если Православие истинно, то почему же оно является далеко не самой распространенной религией на земле? Если Бог благ и желает всем людям добра, то почему тогда он допускает, чтобы большинство людей принадлежало религиям, которые вы считаете заблуждениями, или вообще не хотят верить в существование высших сил?

– Свобода, свобода и еще раз свобода. В этом и проявляется данная нам Богом свобода, о которой я сказал. Человек свободен в своем выборе. И однажды он сделал его, сорвав плод, который ему запретили срывать, то есть, имея несвязанные руки, преступил то, что исковеркало божественную его природу и коверкает по сию пору.

Потому что человек сам, не по понуждению, не с ошейником на шее выбирает свой путь, чтобы потом по этому выбору, по подвигу своей жизни или по греху ее, получить свою награду на страшном суде. И здесь, когда европейцы выбирают религию потребления, они делают это осознанно. Люди свободно осознают, осмысляют и умополагают, как им жить. Американская мечта – что это? Деньги! «Дайте мне их, я знаю, что с ними делать», для них деньги это «отчеканенная свобода» (с)! Это всё и есть неприкрытое поклонение диаволу, который говорит нам: вы хотите наслаждений – возьмите их, сорвав «ВАШ ПЛОД». Это только в страшных книжках кровью подписывают договор с ним. Покличь его похотью своей – и он появится сразу. И Душу свою продашь поступками своими, – ужаснитесь.

И еще почему-то никем не замечаемый момент: мультирелигиозная и атеистическая Европа давно живет без национальной идеи. Она бесполая, ничем неоплодотворенная. Как только исчезла немецкая одиозная идея расового превосходства, Европа превратилась просто в скучное общежитие. Почему у Гитлера получилось привлечь к себе столько сторонников? Он заменил узко-экономические требования на национал-социальные и объявил борьбу не против каких-либо классов или за деньги, а за нацию. А нация – это настолько КОНСОЛИДИРУЮЩЕЕ понятие, что делает и буржуя своего родным, и полицейского, и чиновника. Он впервые в истории сплотил нацию, сметая сословия и разделения – и поэтому стал главой государства, именно вождем (фюрером) нации, без оценок целей и итогов его правления. И он мог бы получить в истории другую оценку, выбрав иные цели, если бы был верующим человеком, а не масоном-мистиком. Расовая ненависть, которую он провозглашал, скопирована из расовой теории иудаизма, которая вполне свободно и полно изложена в Талмуде, но «почему-то никто этого не замечает»…

Отгремела Великая отечественная война, Русский солдат загнал «зверя в яму». А перепуганная экстремизмом Европа духовно опустела, ей не то что национальная принадлежность, ей Вера в Бога стала не нужна. Они сытые и богатые, зачем им лишние послушания – американская мечта прижилась тут буквально с планом (деньгами) Джорджа К. Маршалла.

Видя ползучее порабощение Европы консолидированными в исламе инородцами, видя всю немощь её атеистически настроенного коренного населения и тотальный провал «мультикультурной политики» (с), мы должны говорить только о ренессансе Православия в России. О ренессансе имперской национальной идеи в России. Мы – либо империя, либо огромная коллективная могила. Иного пути нет. И слава Богу! Русский либо Герой, либо труп. Вот почему именно Россия – это духовный оплот всего мира на сегодня. Если всё остальное – это фитнес, то мы – тяжелая атлетика. Если всё остальное – это стрелковое оружие, то мы – главный корабельный калибр. И сколько злобы сегодня выливается на Россию! У нас нет друзей, как и не было их никогда. Александр III говорил: «У России есть два надежных друга – это армия и военно-морской флот… Все боятся нашей огромности». И это правда по сию пору! И антихрист придет в этот мир, когда они растопчут Россию. Не растопчут, еще повоюем и посмотрим. И всё надо сделать для того, чтобы предсказанное не свершилось в страшной полноте, свершившись в частном. Всё равно всё будет по книгам. Но в каком виде? Действительно ли вымрет большая часть населения Земли? Действительно ли участь сия ждет наших детей? Либо мы подвигом своим сократим эти жертвы, остановим мировой пожар и новое рабовладение. Потому что Россия – это единственная страна на планете, которая способна вершить судьбы мира не подлостью, а подвигом, утопив в своей святой крови своих врагов. Самая победоносная военная история. Самая фантастическая империя, сохранившаяся по сию пору. И всё это – благодаря флагам Спаса Нерукотворного и Андрея Первозванного, Слава только Богу за всё!

Оружие – это последний из возможных способ сдерживания алчных и чудовищных проявлений человека в мире?

Интервью на тему «Оружие»

– Андрей Николаевич, какими видами оружия вы на сегодняшний день владеете и какие образцы оружия вам наиболее близки или, если можно так выразиться, вами любимы?

– Во-первых, я стрелок и всегда себя позиционировал в качестве стрелка. Наверное, из прочих моих достижений стрелковые – наиболее объективны, их можно лучше прочих потрогать и оценить. Потому что стрелок реализует себя на соревнованиях, а эти соревнования всегда имеют итоги, то есть отверстия в мишенях. Я – трехкратный чемпион Ленинградского военного округа, в 2004 году поставивший рекорд вооруженных сил: в то время 294 очка из 300 на официальных соревнованиях министерства обороны еще никто не выбивал. Напомню, что 292 очка – это норматив мастера спорта России. Моя крайняя серия в тех соревнованиях дала мне 100 очков из 100 возможных. Для пистолета Макарова это что-то заоблачное.

Естественным образом, будучи советским офицером, я очень люблю пистолет Макарова, который порицаем и шельмуем всеми не столь успешными стрелками. На это я скажу следующее: одинаковых ПМ нет, слишком явно в них присутствует ручная доводка до «нормального боя». Впрочем, ПМ образца 1953–1957 годов – это пистолеты отличного качества (прежде всего спуска выстрела), тогда их принимали по-другому, они даже конструктивно отличаются от пистолетов образца 1961 года. Поэтому я ищу старые пистолеты. Несмотря на то, что это пистолеты 4-й категории износа, когда даже гильза в порохе, что означает, что ствол крайне изношен и даже нарезов там практически не видно, тем не менее, они стреляют очень здорово. Из иностранного огнестрельного короткоствольного оружия лучшим пистолетом я считаю чешский пистолет CZ-75, потому что по сумме заложенных в нем качеств он обладает уникальной кучностью боя и удивительным спуском. Для профессионального стрелка этот пистолет является наиболее успешным выбором, позволяющим полностью реализовать его способности.

Но не стоит никогда забывать, что стреляет не пистолет и не боеприпас, стреляет человек. Поэтому, по большому счету, пристрастия человека к определенным видам оружия есть реализация его собственных качеств, которая позволяет ему прилично стрелять даже из заведомо ничтожного оружия или плохо стрелять из оружия, всеми обласканного и популярного.

Еще небольшой момент: не новость, что любой револьвер достоин большого внимания с точки зрения кучности боя и качества производства выстрела. Хотя это комплементарные, но не взаимопересекающиеся характеристики. Весь замысел в том, что стреляя из пистолета, мы целимся по его затвору, а из револьвера – по его стволу, что дает очевидное преимущество в виде отсутствия люфта между стволом и корпусом оружия, который мог бы нас каким-то образом подвести в области прицеливания. Спуск у револьвера, как правило, в разы симпатичнее, чем у автоматического пистолета. Сама конструкция его такова, что, не имея свободного затвора, то есть не имея движения масс при выстреле, револьвер имеет отдачу в плечо стреляющего, а не в кисть, когда пистолет пытается выпрыгнуть из вашей ладони. Но это технические моменты, которые интересны профессионалам, но достаточно сложно воспринимаются любителями или интересующимися.

Что касается армейского оружия, то мне крайне интересны (здесь я не патриот совсем) образцы Steyr Mannlicher, Heckler & Koch, и сама идея М16А1 тоже глубоко симпатична: мне нравится управляемая очередь, когда я понимаю, что каждая последующая пуля летит точно вслед предыдущей, и пули не разлетаются в разные стороны. При этом не могу не отметить, что АК-47, АК-74, АКМ, АКСУ и дальнейшие варианты «Калашникова» обладают поразительной живучестью, а при калибре 7,62 они еще имели просто уникальную пробивную способностью. Беда в том, что любое оружие конструируется, прежде всего, под уже созданный прежде боеприпас. У нас было несколько иначе: первые испытания АК проводились под винтпатрон, которым стреляла трехлинейка. Поняв, что столь мощный боеприпас не позволяет стрелять очередями, потому что оружие буквально выпрыгивает при этом из рук стрелка, патрон укоротили, уменьшив заряд. А в дальнейшем, пытаясь каким-то образом повысить кучность, уменьшили калибр. Тем самым, хотя удалось сохранить высокую живучесть оружия, оно значительно потеряло в своих боевых качествах, но это мое субъективное мнение и я могу быть неправ.

Что касается холодного оружия, то здесь можно много чем похвастаться, потому что, начиная с 1989 года, нами активно разрабатывается отечественная система обращения с холодным оружием, которая называется СБП НДК-17: Система боевой подготовки НДК-17. Где НДК-17 – это тот самый нож, который мы разработали и который вошел в структуру названия всей нашей системы обращения с холодным оружием. «НДК» расшифровывается как «Нож диверсионный Кочергина», 17– это тоже аббревиатура, длина в сантиметрах клинка первого образца данного ножа, который был на испытаниях. В конечном итоге клинок, в целях повышения его маневренности, а также для повышения устойчивости и баланса, был сокращен до 150 миллиметров, а документы остались с прежним названием.

Совершенно уверен, что данный клинок, вне зависимости от моего к нему отношения, является одним из революционных, инновационных клинков, потому что в нем применен принцип, который доселе никогда не применялся – это режущий угол при вершине, который создает чудовищное давление при порезе. А гильотинный тип клинка позволяет создавать ранения, крайне напоминающие по своему воздействию ранения от дозвукового тупого боеприпаса. То есть ранение останавливающего действия, которое позволяет, при желании, не убивать противника, а, как минимум, дезориентировать его и деморализовать, действуя в рамках ограничений в подавлении противника, исходя из боевого приказа.

Тем самым НДК-17, по нашему мнению, отражает общую тенденцию всей конструкторской послевоенной мысли, которая пришла к тому, что сверхзвуковой боеприпас малого калибра при попадании в грудь и брюшную полость гарантированно убьет человека. Но это произойдет через какое-то время, а дозвуковой боеприпас большего калибра (от 9 мм и выше), возможно, оставит человека живым, прекратив при этом его агрессивные проявления. Для полицейского оружия это вообще считается стратегической задачей, поэтому полицейское оружие, как правило, использует дозвуковые боеприпасы и имеет очень большой калибр. Так, Colt 1911 обладает 11-миллиметровым боеприпасом, который действительно имеет чудовищные останавливающие свойства, а ранения таким боеприпасом приводят к отказу от дальнейших агрессивных проявлений у преступника, подвергшегося контратаке со стороны полицейского.

Так вот, гильотинный тип клинка позволяет НДК-17 нанести рассечение шириной до 60 миллиметров, при этом для подготовленного «исполнителя» глубина поражения (укола) может составлять всего 15 миллиметров, что явно не так опасно, как глубокие проникающие ранения, нанесенные стилетными видами оружия. Противник при этом оставляет свои преступные намерения, оставаясь живым. Укол шилом в брюшную полость может, напротив, остаться в течение некоторого времени незамеченным, но затем привести к перитониту, или этот укол может вызвать обильное внутреннее кровотечение, которое крайне затруднительно будет найти в ходе соответствующих медицинских манипуляций. От подобных ранений люди часто летально истекают кровью.

Таким образом, мы активно много лет и по сию пору работаем с ножом. Активно занимаемся техникой и тактикой ведения огня, которые отличаются по многим категориям от американской «практической стрельбы» (с): мы исповедуем «тактическую стрельбу», подразумевающую, что стреляем не по мишеням, а по контратакующему противнику, ведущему ответный огонь, это значительно меняет условия (тактику) стрелкового упражнения. С учетом того, какое оружие стоит на вооружении в России, мы используем именно пистолет Макарова (ПМ), а исходя из этого (8 патронов в магазине), мы не можем себе позволить расходование боеприпасов, которое лежит в основе стрельбы IPSC (International Practical Shooting Confederation), когда они производят огонь так называемыми «флэшами», то есть «двойками», имея в магазине до 14 патронов.

Мы стреляем отдельными выстрелами, но при повышении класса стрелка (качества его огня), паузы между каждым выстрелом естественным образом сокращаются. Но каждый выстрел при этом всё равно обрабатывается, как прицельный, без погони за скоростью огня, но с задачей точного боя, вне зависимости от темпа и направления маневра стреляющего (вся стрельба в движении). Мы не преследуем цель подавить противника звуками выстрелов или, предположим, огнем в направлении его местонахождения. В условиях использования отечественного оружия мы должны попадать в цель каждым патроном, который мы используем.

– Как бы вы могли определить свое отношение к оружию или свои взаимоотношения с ним? Для вас оружие – это инструмент в работе, своеобразный гаджет, обычный предмет наряду с любыми прочими, или вы усматриваете в оружии что-то, похожее на душу, характер? Есть ли в нем для вас какой-то глубокий и особый смысл?

– Я бы не стал искать в оружии какие-то мистические проявления, хотя они явно существуют. Приведу один пример. Уезжаешь в отпуск, твой пистолет стоит в пирамиде. Возвращаешься, берешь его в руки, идешь в тир, и вдруг понимаешь, что он ведет себя странно. И тут дело не в том, что целый месяц у тебя не было тренировки: скорее, наоборот, за этот период некоторые внутренние качества человека, как правило, обостряются, и он может перейти на новую ступень развития своих способностей в стрельбе. Подобные паузы крайне симпатичны в части боевой подготовки. Но тут ты понимаешь, что твой пистолет стал бить левее.

Причем понятно, что его никто не корректировал, никто не двигал целик, и район прицеливания у него должен был оставаться ровно тот же. Спрашиваешь: «Кто-нибудь брал его в руки?» Оказывается да, действительно, брали пострелять. Он моментально начинает капризничать, и думай тут что хочешь. Я далеко не мистик, но это правда, причем замечено впервые не мной. Все говорят, что как только у пистолета меняется хозяин, привыкание этих двух субъектов друг к другу бывает болезненным. Через некоторое время всё приходит на свою орбиту. Лучший способ помириться со своим оружием, если оно начинает капризничать после того, как кто-то его хватал – это его плотно, хорошо, тотально почистить. Протереть, облить маслом, насухо его вытереть так, чтобы оно было веселым, блестящим, радостным и с него были смыты тем самым следы чужих рук. А почистив, освятить у военного священника особым чином освящения оружия. Это то, что касается «возможной мистики», имеющей место.

Что же касается отношения к оружию вообще, беда в том, что в силу долгого времени, проводимого с оружием в руках, человек теряет из вида суть предназначения того предмета, с которым он обращается. Объясняю, в чем штука: оружие – это вещь, отнимающая жизнь у другого человека. Как только постоянно стреляющий человек начинает воспринимать оружие, как предмет, который делает отверстия в бумаге, он неминуемо совершит тотальную ошибку, которая может привести к совершенно необратимым последствиям. Подтверждением тому является множество примеров несчастных случаев, которые произошли на тренировках со спортсменами-стрелками очень высокого ранга. Если вы коснетесь архивов военной прокуратуры, то вы удивитесь обилию случаев, когда люди подготовленные, в офицерских званиях, совершают столь абсурдные поступки, что ранят или убивают своих товарищей, наведя на них пистолет или крутя им так, как будто у них в руках сапожная щетка. Это люди, которые сами постоянно читают инструкции по технике безопасности для солдат или курсантов, которые знают их по сути наизусть. Но вот это рутинное отношение к оружию, исчезновение некоторого священного трепета к вещи, которая в состоянии уничтожить тебе подобного, ведет к таким фатальным ошибкам.

Поэтому мне гораздо симпатичнее позиция, которую я называю позицией «старого прапорщика», который с каждым стрелком нудным голосом начинает свою волынку про правила обращения с оружием, который бьется в истерике по поводу того, что кто-то неправильно несет пистолет по тиру, что не так его положили на столик на огневом рубеже. Грубо говоря, это позиция начальника тира, который понимает опасность оружия и который много раз видел столь абсурдные и ужасные истории, что постоянно перестраховывается. Лишней безопасности тут не бывает – это совершенно точно.

Оружие наказует всех, кто пытается с ним баловаться. Как этого избежать? Четкое понимание цели и задач, которые стоят перед вами, должно включать в себя и некий психологический момент. Когда мы тренируемся, то для того, чтобы повысить качество огня, мы должны представлять не мишень, которая находится перед нами, а, к сожалению, того противника, который может оказаться на месте мишени. И понимание условий выполнения реальной боевой задачи должно дисциплинировать сверх всякой меры.

Я постоянно говорю, и здесь рискну повториться, что самой абсурдной по несовпадению смысла и социальной рефлексии ситуацией является момент, когда молодой лейтенантик выпускается в военном училище, и все его родственники находятся по этому поводу в восторге. Его младший братик дарит ему цветочки, его мама прослезилась, папа просто сияет, бабушка не может прийти в себя от нахлынувших чувств. Фактически они радуются тому, что их сын стал профессиональным убийцей, и он будет убивать людей, служа Родине. Это не к тому, что надо плакать, когда ваш сын стал офицером, это к тому, что военная служба – это не парадная форма и не блестящие сапоги. Это не денежное довольствие, не паек. Это служба, сопряженная с возможностью гибели человека, служба, сопряженная с тем, что, выполняя свой долг, выполняя приказ, отданный вам, вы неминуемо убьете другого человека или вполне реально можете погибнуть сами. Иллюзии тут не имеют права на существование.

То есть по долгу службы вы совершите тяжкий грех, и, независимо от того, были ли вы на это благословлены своим духовником, и что именно вы исполняете, вы будете до конца своих дней каяться за те души, которые вы забрали у людей. Уподобившись, к сожалению, Богу. Потому что убийство человека – это грех отождествления себя с Богом. Бог дает жизнь, и Он ее забирает. В данной ситуации мы неминуемо грешим тем, что пытаемся себя олицетворить с Богом. Вот почему «не убий» – потому что не по праву.

И, тем не менее, я вспоминаю слова, которые, опять же, часто повторяю, поскольку их можно повторять чуть ли не каждый день, особенно для солдат и офицеров. Это слова Антония Великого Александрийского, отца Церкви, который говорил: «Убийство врага на поле боя есть проявление доблести и чести». То есть доблесть и честь – да, но и каяться, и сопереживать убийству человека мы должны, если мы Православные люди, чтобы воинская служба и убийства на войне не превратились в работу наподобие работы дворника, сметающего на обочину человеческие души.

Да, конечно, ко всему люди привыкают, и если каждый врач будет «умирать» с каждым больным, который ушел из его палаты на тот свет, то он протянет недолго. Но это единственный способ не стать циничным палачом в белом халате. И единственный способ не стать палачом в военной форме – это сопереживать тем, кто ушел под вашими ударами или выстрелами. Какими бы подонками, негодяями и воплощениями зла они при этом ни были, как бы они собой ни оскорбляли эту землю и ни унижали вашу Родину, тем не менее, если мы – Православные, то исполняя свой долг и не сомневаясь в этом не секунды, мы должны помнить: это – человек, в нем – образ и подобие Божие.

– Как, на ваги взгляд, владение оружием меняет человека? Может ли владение оружием сделать мужчину лучше, чем он был тогда, когда не имел с ним дела?

– Недавно я ляпнул: говорить о том, что водка убивает Россию – это всё равно, что говорить, что Пушкина убил пистолет, а не Дантес. Продолжая эту мысль, могу сказать, что оружие само по себе не в состоянии изменить ничего, человек меняется сам в избранном собой направлении. Если он стремится к добру и свету, то он становится светлее и добрее. Если же он понимает, что он – демоническая личность, то оружие усилит и это проявление.

Приведу простой пример. Приходит ко мне человек с бритой головой. Смотрит на мою бритую голову и понимает вдруг, что я – скинхед и его, что ли, некий собрат по фашистской идеологии. Начинает мне таинственным шепотом говорить, что очень-очень часто использует боевой нож, и так бы он хотел научиться это делать еще с большей эффективностью, что… и так далее, по списку. Я понимаю, что всё это – вранье чистой воды, потому что меня крайне сложно обмануть, я слишком взрослый парень. А человека всё прет и прет в его экстремистском направлении. Говорю: «Да не вопрос! Вы пришли по адресу. Давайте-ка посмотрим, что вы там делали со своим боевым ножом». Берем два наших учебных деревянных ножа, которые сами по себе являются довольно серьезной штукой, и начинаем драться. Я разбил ему башку секунд за двадцать, он потрепыхался еще пару минут и всё: на этом его желание изучать нож закончилось, и он исчез.

Ну не задерживаются у нас идиоты! Я – Православный человек, и для того, чтобы ко мне не пёрлись садисты, радикальные исламисты, фашисты и тому подобная публика, я взял и повесил икону Божией Матери в зале. Этого хватило! Нет, люди любого вероисповедания и любых убеждений могут к нам приходить, если они принимают образ Спасителя как естественное состояние, а если они считают, что это противоестественная вещь, то им нечего делать со мной рядом.

И проблема отношения к оружию – это опять тот самый случай, когда всё в основе своей для Православного человека строится вокруг Спасителя. И кажется, что же за зашоренность-то такая? Что за закидоны, причем тут это, когда тебя спрашивают о совсем других вещах? Вы можете обладать нешуточной силой и быть хороши собой, но… у вас, скажем, вялый позвоночник – голова ваша упала в трусы и вы задохнулись. Бесполезно разговаривать о хорошем белье, замечательных часах, об оружии, о машине, о доме, об окружающих людях, когда у тебя «голова в трусах». Так вот, моя голова держится на ломе, который называется Православие. И как я могу не говорить об этом?! Когда я вешаю Икону в зале, то я верю, что нас не испортит ничего, и в том числе оружие, как власть над людьми. А оружие – это власть над людьми, это – способ управления людьми страхом смерти. Чем не абсолютная власть над миром, чем не повод для сделки с диаволом, если Душа не на месте? Если нет того самого лома, который придерживает твою голову на той высоте, на которой тебе видно Бога. А не на той, когда ты смотришь себе в трусы.

Сколько раз я видел ущербных, ничтожных, подлых, злых людей, которые сладострастно объясняли мне, что надо, надо нам закон об оружии, чтоб у каждого в кармане был пистолет! Ребятки, почитайте статистику применения травматиков и ужаснитесь количеству убитых из них людей! Например, на дорогах, когда какой-то упырь в очках ни с того ни с сего, просто пытаясь реализовать свои комплексы неполноценности, простреливал голову молодым ребятам, ничем ему даже не угрожавшим! И хамство это с убийством человека родилось потому, что ему показалось, что оружие дает ему право на подобные вещи.

Только настоящее ничтожество представляет себя Богом… Ну или полубогом с оружием в руках.

Нам категорически нужен порядок, а не суды Линча на дорогах. Анархия и самосуд еще ни разу в истории не привели социум к достатку и процветанию. Порядком должно, нет – ОБЯЗАНО заниматься государство, а если у него это не получается, оно обязано измениться так, как требует того нация, его создавшая, если она его создавала.

Так вот, оружие усиливает сильные стороны человека и извращает слабые, и никогда не оставляет человека посередине. Это та самая лакмусовая бумажка, которая показывает, скис ты или нет. В этой связи я совершенно уверен, что характер обращения с оружием – это всего лишь оценочная часть того, что представляет из себя человек, но никак не формирующая.

Единственная положительная роль оружия в моей жизни заключена в том, что когда у меня с собой оружие, а оно, извиняюсь, у меня с собой всегда, я понимаю, что если Господь меня поставит на самый край, то я уйду хотя бы не один. И это дает мне спокойствие в душе и наполняет меня уверенностью, которая препятствует истероидным проявлениям в отношении людей, даже хамящих мне, потому что в этом случае их хамство для меня смехотворно. Если едет какая-то машина и мальчики оттуда показывают мне «Fuck», я думаю: «Господи, только бы не остановили! Едьте домой!» И мне смешно! И они довольны – они крутые, и мне смешно, и все радостные разъехались. Потому что я знаю, что если они перегородят мне дорогу и попытаются что-то там мычать в лицо, я достану из машины топор и сделаю из них «суповые наборы», ответив потом по закону, но я не искал этой битвы! Это битва, по Промыслу Божьему, искала меня, а значит, я не побегу от нее, потому что непресечение зла есть зла умножение!

Вот поэтому я и думаю: «Господи, отведи, отведи! Пожалей ребяток этих глупых, недалеких, злобных! Хамье вот это пожалей! Сохрани мне Свободу и огради от греха!» И Господь отводит, слава Богу. Если бы не было этого топора под ногами, то, возможно, я б подумал, как бы выглядеть получше, как бы брови сдвинуть гуще, и выглядел бы на самом деле уморительно. А тут я выгляжу так, как, мне кажется, должен выглядеть Русский мужчина. Уверенный и спокойный в своем национальном благородстве. С топором под ногами, а если понадобится – то и в руках (о мотивации использования топора см. мою книгу «Мужик с топором»). Не ищите беды, иначе вы ее найдете, но и не бегите от нее, она явно быстрее вас.

– Хотелось бы поподробнее поговорить о проблеме гражданского оружия в современной России, которую вы только что затронули. Ваш друг, священник и артист Иван Охлобыстин, является, если судить по СМИ, и владельцем гражданского оружия и сторонником расширения прав граждан России на обращение с ним. В частности, и он, и другие любители оружия настаивают сегодня на необходимости разрешения продажи гражданам нашей страны короткоствольного оружия, стреляющего собственно уже не резиновыми, а свинцовыми пулями. Как вы считаете, насколько необходима эта либерализация оружейного законодательства? Как вы относитесь к мысли о том, что в сегодняшней России мужчинам следовало бы больше и лучше вооружаться?

– Встречный вопрос: зачем? Спрашиваю с сарказмом, это риторика. Потому что никто почему-то не обращает внимания на истинную причину свободной продажи оружия в Америке.

Нет, не для того, чтобы противостоять преступникам, которые посягают на вашу собственность или вашу жизнь. А для того, чтобы обеспечить конституционное право граждан США с оружием в руках сместить тот тоталитарный строй, который может быть насажден в этом государстве какой-то группой лиц, в соответствии с забитым в конституции декларативным правом на вооруженное восстание. Не больше и не меньше! Не знали?

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒