Часть четвертая 1 страница

Глава 13

Кейла лежала в тишине, обнимая и прижимая к себе своего маленького друга, чувствуя вес её светловолосой головы на своей груди. По правде говоря, многочисленные ушибы по всему телу начинали болеть, но она готова терпеть боль в тысячу раз сильнее, только бы не выпускать из рук этого мирно сопящего человечка.

Никогда Кейла не чувствовала себя такой защищённой и любимой. Никому она ещё не верила настолько, чтобы подпустить так близко к себе. Она всегда запиралась от людей, чтобы они не смогли причинить ей вред. Но это простое и чудесное чувство, что грело их обеих, что взрастила так нежно эта девушка, которую сейчас она сжимала в своих объятиях, было чем-то невероятным. Она дорожила ею так сильно, что скорее умерла бы, нежели позволила себе потерять её.

Кейла никогда не знала людей, похожих на Джессику, она так много отдавала другим, не прося ничего в замен. Она позволила Кейле раскрыть себя, поддерживала её во всём. Джессика показала ей, как пуста была её жизнь, как бесполезна была её свобода, показала ей жизнь, которую она могла бы иметь. Она доверила Кейле свой самый сокровенный секрет, пригласила её в своё тайное убежище, о котором не знала ни одна живая душа кроме неё, а взамен не попросила ничего, кроме разрешения быть ей другом.

Возможно, было самое время сейчас доказать ей, насколько она сама доверяет Джессике.

- Джесс? - прошептала она нетвёрдым голосом. - Ты спишь?

Девушка потянулась.

- Нет, а вот тебе надо бы. Ты должна отдыхать, Кейла. Твоему телу нужно лечить себя…

- Я спала весь день, - напомнила Кейла. - Я и правда не устала. А ты?

Джессика зевнула, но мотнула головой.

- Нет, я в порядке. Если хочешь, я не буду засыпать и составлю тебе компанию.

Кейла лежала тихо, невидящими глазами глядя перед собой. Она знала, что должна решиться, должна преодолеть это препятствие, чтобы быть достойной любви этой девушки. Но её язык отказывался произносить хоть слово. Её разум отчаянно пытался забыть те ужасные воспоминания, что бередили её сердце и причиняли столько боли даже спустя долгие годы. Но с усилием она взяла себя в руки и расслабилась. Спокойным, отрешённым тоном она начала рассказывать, голос звучал как капли дождя, падающие в реку.

- Странно, какие воспоминания выбирает разум, чтобы сохранить на всю жизнь. Я помню, когда пришли работорговцы, - прошептала она, чувствуя, как Джессика напряглась в её руках. - Не помню, что я чувствовала. Не помню лиц моей семьи… даже не знаю, были ли они там. Но ясно помну, как ярко в небе светило солнце. Помню запах диких цветов, что я собирала и сплетала в венок. Я даже помню, перед тем как чужие люди схватили меня, над моей головой пролетел ястреб и отчаянно закричал. Столько вещей, которые на самом деле не важны, но почему-то именно их я помню хорошо, а то, что хотелось бы не забывать, давно стёрлось из памяти.

Понимая, к чему это может привести, Джессика нежно посмотрела на неё и сказала:

- Тебе не обязательно это рассказывать, - прошептала она.

- Я знаю, но мне нужно это, - Кейла замерла в ожидании, что Джессика поймёт её. - Помнишь, ты показала мне секретные проходы в замке? Ты позволила мне увидеть то, что было скрыто ото всех. Я сказала тебе, что когда-нибудь я сделаю то же для тебя.

- Ты только не спеши. Если ты ещё не готова…

- Готова, - нежно перебила Кейла. - Я хочу, чтобы ты выслушала, - она грустно улыбнулась. - Боюсь, мои секреты не такие радостные, как у тебя. Но я должна показать тебе… показать, что верю тебе.

- О Кейла! - Джессика прижалась к ней и погладила её по лицу. - Я знаю, что ты мне веришь. Тебе ничего не нужно мне доказывать.

- Я знаю, - выдохнула Кейла, - но я должна доказать это себе, - она посмотрела в самую глубину влажных изумрудных глаз. - Понимаешь?

Джессика долго молчала, глядя Кейле в глаза, потом кивнула и снова положила голову ей на грудь.

- Понимаю, - прошептала она.

- Спасибо, - вздохнула Кейла, некоторое время она лежала и смотрела на потолок, не видя фрески на нём, а глядя далеко в своё прошлое. - Я знаю, что жила на побережье, - прошептала она, - потому что работорговцы пришли из-за моря. На двух кораблях… но о них я почти ничего не помню. Я знаю, что они увели с собой многих, но кого, не помню. Помню только, что они притащили меня на корабль и приковали в трюме цепями. Когда мне позволили выйти на палубу, корабли были уже в открытом море. И даже если бы я попробовала, то не смогла бы сбежать от них. Я была ещё маленькая… лет десяти или около того, не больше. Я не понимала, что со мной случилось, куда они везут меня, где мои родители. Наверное, я была страшно перепугана, но я не помню. Работорговцы говорили на непонятном мне языке, и мне нужно было время, чтобы хотя бы научиться понимать их. Так как я была слишком юной для тяжёлой работы, меня заставили работать на кухне – готовить, мыть посуду. Казалось, работе не будет конца. Я была в оцепенении, как будто всё происходящее – это страшный сон. Мои чувства включались, только когда они били меня, боль от ударов плетью я не могла блокировать, как бы не пыталась.

Кейла немного помолчала, вспоминая, потом глубоко вздохнула и продолжила:

- Я служила на корабле довольно долго. Даже привыкла к этой жизни через некоторое время. В сравнении, что было позже, такую жизнь ещё можно было терпеть. Я была просто ребёнком, а к детям они не придирались, если они упорно работали и делали, что приказывают, - она вздохнула. - Но когда-нибудь это должно было кончиться. Я росла, и они решили, что от золота, которое они могут выручить за меня на рынке, они получат больше пользы, чем от моей работы на кухне, - голос её был мёртв, глаза уставились в одну точку. - Так что они привезли меня в город… и на рынке заломили огромную цену за мою невинность.

Джессика в ужасе слушала всё это, её сердце надрывалось от безжизненного голоса Кейлы. Она пыталась представить себе, что пережила Кейла, юная, несмышлёная девочка, невинное тело которой рассматривали только как товар и ничего больше. Не получалось. Её разум просто не вмещал в себя такое варварство, такое отвратительное обращение. Джессика понимала, что прожила восхитительную жизнь, в сравнении с её другом. Только сейчас она начала понимать, как беспросветна была жизнь Кейлы. Она придумывала, как успокоить женщину, как заставить её забыть всю эту боль, но поняла, что никто не в силах стереть из её памяти ужасы прошлого.

- Мне так жаль, - прошептала Джесс, её голос надломился от переживаний. Слова бесполезно прозвучали рядом со зверствами, о которых рассказывала Кейла, но она должна была что-то сказать.

- Я знаю, - Кейла грустно улыбнулась ей.

Джессика посмотрела на потерянное лицо Кейлы, и слёзы брызнули из её глаз. Она всей душой почувствовала, что боль Кейлы – это и её боль тоже. Любовь, которая связывала её с Кейлой, не в силах была прогнать эти воспоминания, но она могла пропустить их через себя. Она тихо плакала, желая прекратить эту муку, просить Кейлу не рассказывать дальше, но в глубине души она знала, что должна услышать этот рассказ и дать Кейле выговориться, может, тогда её раны не будут так болезненны. Джесс снова прижалась к женщине и замерла.

- Сначала было больно… очень, - продолжала Кейла, её голос дрожал. - Я и понятия не имела о сексе и была просто убита теми ощущениями. Я чувствовала … меня насиловали… раньше такого со мной работорговцы не делали. Следующие недели было очень тяжело, но другие женщины, которых купил мой хозяин, пытались помочь, как могли. Они учили, как отгородить мой разум от боли, как пережить унижение. В конце концов я поняла, что, если я буду послушна, пытка кончится скорее. Несколько месяцев спустя хозяин продал меня человеку, который держал бордель. Мне не так повезло, как другим. Люди находили меня привлекательной, потому что у меня голубые глаза и чёрные волосы, даже женщинам я нравилась. Вскоре я стала гвоздём программы моего нового владельца. Меня обучили, как доставить максимальное удовольствие клиенту, и наказывали, если я… не справлялась, - Кейла как будто выплюнула это слово, словно ненавидела его вкус. - Некоторые били сильнее, чем другие, но я всегда предпочитала боль от побоев, чем что-то другое. Я так и не привыкла к своей жизни, но научилась запираться от всего, чтобы со мной не происходило. Я заставляла себя верить в то, что это происходит с каким-то другим человеком, а я только наблюдатель. Но по ночам… - её голос надломился, и она кашлянула, - … по ночам меня перехлёстывало. Несколько лет меня продавали из одного места в другое, чаще всего в бордели, но не только. Некоторые мои хозяева были настоящими скотами, но иногда попадались и сносные. Некоторые даже обращались со мной, как с человеком… простые вещи, казалось бы, – кормить каждый день, позволять спать спокойно. Но таких было мало, и я долго у них не задерживалась.

- А ты никогда не пыталась сбежать? - тихо спросила Джессика.

Кейла резко отрывисто усмехнулась.

- Об этом спрашивают очень многие, - она погладила девушку по голове, смягчая свою резкость. - Большинство людей думают, что они бы так и поступили, если, не приведи Господь, они оказались бы в рабстве, - она фыркнула. - Это, знаешь ли, не так просто, - прошептала женщина. - Мне вбили в голову, что я ничего не стою. Мне твердили, что я дешёвка, пока я сама в это не поверила. Но всё равно в те первые шесть лет или что-то вроде, не важно, как со мной обращались… не важно, как тяжело мне было… всегда в глубине души оставалось что-то, чего они не смогли затоптать. В глубине души я рвалась к свободе.

- Значит… ты пыталась бежать?

Кейла кивнула. Её глаза снова остановились на одной точке.

- Я пыталась постоянно, - вспоминала она, - каждый раз, когда меня продавали в другие руки, я пыталась бежать.

- И никогда не удавалось? - Джессика не могла поверить, что такая умная и находчивая женщина, как Кейла, не могла вырваться на свободу.

- Конечно, не удавалось, - резко ответила Кейла. - Хозяева не были идиотами, они знали каждую лазейку и были готовы ко всему, - она холодно улыбнулась. - А самые умные, наоборот, поощряли на побег новеньких только для того, чтобы поймать потом и наказать, дать понять, что побег невозможен. Так они показывали, что будет, если повторится попытка. Побыв в рабстве некоторое время, я придумывала всё более и более изощрённые способы побега. Но всё равно ничего не получалось. После каждой попытки меня били и насиловали, но, не смотря на наказания, прошло ещё много лет, прежде чем я прекратила думать о побеге.

Джессика задрожала, услышав перемену в голосе Кейлы… леденящий холод сквозил в нём. Она взглянула на заострившееся, ставшее резким, лицо Кейлы и впервые испугалась уродства, запечатлённого в этот момент на нём. Боясь спрашивать, но не в силах сопротивляться, она так тихо задала вопрос, что сама еле расслышала свои слова:

- И что случилось?

- Был один человек, - голос Кейлы так и сочился ненавистью. - Он купил меня для… - она замялась на мгновение, - кажется, это называется «любовница».

Джессика кивнула, показывая, что поняла её.

- Это был матёрый ублюдок… хуже, чем все остальные, - лицо Кейлы окаменело. - То, что он делал со мной… и заставлял делать меня, - она начала дрожать. - Это был нелюдь. В нём было столько грязи и злобы, сколько не способно уместиться в одном человеке. Я знала, что никогда не смогу уйти от него живой, он не отпустит меня. Но сама мысль, что я буду с ним жить всю оставшуюся жизнь, как его рабыня… я бы этого не вынесла. Я бы скорее умерла. Но когда я уже готова была оборвать свою жизнь, то поняла, что это гораздо сложнее сделать, чем я думала. Рядом всегда была охрана, меня никогда не оставляли одну. У рабынь не было ничего острого и ничего, чем можно было бы заменить петлю. Так что я скоро поняла, что даже умереть мне не позволят. Но однажды ночью у меня появился шанс. Хозяин оставил меня на кровати, нечаянно, а сам пошёл мыться в другую комнату. Я была еле жива от… - она запнулась, но потом продолжала, - от того, что он сделал со мной, но во мне открылось второе дыхание, когда я заметила, что кинжал, которым он меня мучил, он оставил на столике рядом с кроватью. Я взяла нож и уже занесла его над собой, когда внезапная мысль ворвалась в мою голову: если я собираюсь умереть, то почему бы не утянуть с собой в могилу моего мучителя?

Джессика задохнулась, в глазах её друга была такая жестокость и ледяная решимость, что она даже отпрянула, неуютно почувствовав себя рядом с женщиной. Это была её Кейла – Кейла, которую она знала и любила, но какая же животная ярость сейчас переполняла её. Девушка знала, что эта ярость всегда будет на дне её души, и придётся принять её, если она собирается продолжать их отношения.

- Хозяин был голый и безоружный, - монотонно продолжала Кейла, но её тело дрожало от переполнявшей её энергии. - Я вошла в купальню и всадила нож ему в спину… он закричал… я снова ударила его… и снова, - злобная улыбка исказила её губы. - Я была разочарована, когда он перестал кричать, - выдохнула она, - но продолжала наносить ему удар за ударом, пока не ворвалась охрана и не скрутила меня. Я знала, что они замучают меня до смерти, но мне было уже всё равно, - она широко улыбнулась, сверкнув жемчужными зубами в полумраке комнаты. - Но они не могли справиться со мной, такую силу я чувствовала. Они бы никогда не смогли снова сделать меня рабыней. Даже при том, что я хотела умереть, я оставалась неукротимой. Человек, который использовал меня, как игрушку, для удовлетворения своей извращённой похоти, был так же смертен, как и я. Его жизнь была так же хрупка, как моя, и я – та, кого он не признавал за живое существо – я лишила его жизни, - она вздохнула, казалось, переполненная счастьем. - Именно тогда я впервые за всю свою жизнь почувствовала себя свободной.

Темноволосая женщина взглянула на своего друга и увидела страх в её глазах, глядящих глубоко в себя. Темнота воспоминаний мгновенно рассеялась, и она прижалась к Джессике.

- Эй, - тихо позвала Кейла, - всё хорошо… я с тобой… - она попыталась улыбнуться, но губы не слушались. Джессика увидела, что тьма покинула глаза Кейлы, и порывисто обняла её. - Прости, - прошептала Кейла, обнимая девушку в ответ. - Тяжело вспоминать об этом.

Джессика шмыгнула носом и теснее прижалась к Кейле.

- Ты напугала меня. На минуту в твоих глазах…

- Я знаю, - Кейла гладила длинные светлые волосы девушки, не столько, чтобы успокоить её, сколько, чтобы успокоиться самой. Она снова уставилась в никуда, чувствуя тошноту от воспоминаний о том дне. - Это очень страшно, - выдохнула она, - знать, что в твоей собственной душе живёт такая жестокость. И как бы я ни хотела, от этого никуда не деться.

Джессика пришла в себя и немного отстранилась.

- Почему охранники не убили тебя? Ты смогла сбежать?

Кейла покачала головой.

- Нет. Я думала, меня казнят, но охранники решили, что убить меня – это слишком простое наказание. Они не могли позволить мне победить таким образом. Они привели меня в комнату… - её глаза затуманилась, - я никогда не была в этой комнате раньше, она была в той части дома, куда меня не пускали. Они привели меня туда… и… и они… - она запнулась, не находя подходящих слов.

Джессика в страхе склонилась к ней:

- Что они сделали?

Глаза Кейлы сфокусировались на девушке, и она выглядела такой растерянной и беспомощной.

- Не знаю.

Джессика мысленно вздохнула.

- Ничего, - нежно сказала она, отводя глаза, она чувствовала небольшое разочарование, что Кейла доверяет ей не всё, - ты не должна рассказывать, если не хочешь…

Кейла улыбнулась и повернула к себе лицо Джессики.

- Я бы рассказала тебе, если бы могла, Джессика. Верь мне. Но, правда в том… я не знаю, что там случилось, я просто не помню.

Джессика в замешательстве посмотрела на неё.

- Что значит, ты не помнишь? Как ты можешь…

Кейла снова пожала плечами.

- Не знаю. Но когда я оборачиваюсь назад в прошлое, этих воспоминаний там больше нет. Это как провал в памяти, как будто они отняли у меня ту мощь и силу, что я в себе обнаружила, - она вздохнула и удобнее улеглась на кровати. - Не знаю, сколько времени я провела в этой комнате, помню только, что ещё многие месяцы я пыталась зализать раны. Моё тело было всё переломано и вывернуто, но это не самое худшее… хуже то, что они проникли в мой разум и сумели уничтожить то моё личное и неприкосновенное, что я берегла ото всех – моё стремление к свободе. Несколько недель мне потребовалось, чтобы разум вернулся ко мне, чтобы найти себя снова со всей той болью, что чувствовала, - Кейла потёрла повязку на руке, заживающая кожа начинала зудеть. - После этого я больше никогда не пыталась сбежать, - просто заключила она. - Я больше не хотела.

Джессика посмотрела в бездонные, полные горя голубые глаза. Её палец снова коснулся мягких губ женщины.

- Тогда ты получила этот шрам? - спросила она.

Кейла покачала головой, подавляя желание обхватить губами пальцы девушки.

- Нет, гораздо позже. Охранники, что служили человеку, которого я убила, знали, что им придётся продать всех рабынь, включая меня. Испортить лицо раба, которого собирались выставить на продажу, особенно если это женщина, – значило сильно снизить на него цену, - непринуждённо сказала Кейла. - После того, что они со мной сделали, все воспоминания как-то смешались в моей голове. Меня продали другому хозяину, а потом ещё раз следующему. Я была как в тумане, мне не было дела ни до чего. Только через несколько лет я смогла снова прийти в себя и начать хотя бы думать. К этому моменту я уже прошла через многих владельцев и, в конце концов, оказалась у человека, который держал экзотический бордель. Он собрал там женщин со всего света.

- Тебя, - Джессика покраснела, - большинство хозяев для этого использовали?

Кейла кивнула.

- Большей частью, да. Я уже говорила, что меня считали красивой, а для тяжёлой физической работы предпочитали мужчин-рабов. Но, - она грустно улыбнулась, - этот человек оказался куда лучше других. Он больше интересовался деньгами, чем рабами. Чистый делец, я уже знала к тому времени, что именно дельцы – лучшие хозяева. Он никогда не бил рабов, потому что знал, что потеряет деньги, если они будут долго поправляться. Он хорошо нас кормил и позволял спать столько, сколько нам было нужно. Если мы были послушны, оставлял нас без присмотра, а когда мы были с клиентами, охранники защищали нас, если кто-то хотел нас обидеть.

- Так как ты получила этот шрам? - спросила Джессика, прикасаясь к рубцу.

Кейла немного удивлённо посмотрела на девушку.

- А ты уверена, что хочешь узнать об этом?

Джессика кивнула.

- Ты уже так много рассказала мне, может быть, лучше выплеснуть всё до конца, - она замолчала, заметив почти игривый взгляд, каким смотрела на неё Кейла. - Если, конечно, ты хочешь рассказывать дальше…

- Я расскажу, - Кейла прогнала тягостные воспоминания, возвращаясь мысленно к тому времени, которое положило начало её лучшей части жизни в рабстве. Она еле заметно усмехнулась. - Только помни, что ты сама захотела услышать.

Повертевшись на постели, Кейла замерла, положив свою больную руку на грудь. На мгновение она захотела, что бы её тело не болело так сильно, но, увидев ожидающий взгляд Джессики, она продолжила:

- В бордель к моему хозяину пришла женщина. Это была жена одного богатого торговца, который больше интересовался получением прибылей, чем удовлетворением желаний своей жены. Так как её муж часто путешествовал, она решила, что найдёт своё удовольствие в других руках, но она не хотела иметь дела ни с кем из её города, так как боялась, что узнает муж. Так что она последовала совету своего друга, который был клиентом моего хозяина, да к тому же ещё и моим клиентом, - Кейла усмехнулась, внимательно наблюдая за реакцией Джессики. - Друг порекомендовал ей меня, и женщина, стремясь изведать все мысленные и немыслимые удовольствия, заявилась в бордель хозяина и потребовала меня.

Темноволосая женщина увидела румянец на щеках Джессики, девушка, казалось, как губка впитывает каждое слово, глядя на неё широко раскрытыми глазами.

- В общем, - продолжала она, всё ещё следя за Джессикой, - к тому времени я чего только не перепробовала… другая женщина в постели была для меня не новостью. Меня научили, как удовлетворить все желания клиента, какими бы прихотливыми они ни были. Так что, когда эта женщина пришла ко мне, я показала ей ВСЁ, на что была способна… - она широко усмехнулась смущённой до предела Джессике и забавно покачала бровями. - Я знала, что она должна была ещё не раз вернуться.

Джессика вдруг поняла, что её нижняя челюсть неприлично низко открылась, и со стуком захлопнула рот, закашлявшись от растерянности. Лицо стало пунцовым, и она искренне надеялась, что Кейла отнесёт это смущение насчёт её невинности и неискушённости, а не насчёт её бурного воображение, которое тут же представило ей всё в ярких красках.

- Так… - Джесс опять нервно кашлянула, синие глаза, смеясь, пристально смотрели на неё, - … значит, ты уже тогда предпочитала женщин, или…

- Да, - честно ответила Кейла. - Поначалу я была в шоке от того, что придётся быть с другой женщиной, но вскоре я поняла, что я просто никогда об этом не задумывалась. А когда попробовала, то обнаружила, что гораздо приятнее обслуживать женщину, чем мужчину. И не только потому, что они не такие грубые, хотя и это тоже случалось, - она нахмурилась, - не часто, конечно. Самые худшее было с женщинами потому, что они по себе знали моё тело и точно знали, что нужно сделать, чтобы причинить мне больше боли. А вообще, женщины были меньше склонны бить меня или делать мне больно, чем мужчины, - она загадочно улыбнулась. - Мне нравились их стоны от удовольствия… те, ощущения, что они испытывают, их вкус. И мне нравилось, что иногда они испытывали то же удовольствие от того, что делали приятно мне.

Джессика тяжело сглотнула.

- В смысле, они…

Кейла кивнула.

- Все мужчины, которые были со мной, которые меня насиловали, никогда не задумывались ни о чём, кроме удовлетворения своей похоти. Я была просто телом. Я сомневаюсь, что они вообще замечали что-то, кроме тех частей, которые им были необходимы. В первый раз, когда я не почувствовала боли, а, наоборот, получила удовольствие, в тот раз я была с женщиной, - она улыбнулась. - Я была чертовски удивлена, такое редко удавалось пережить. Попадались женщины, которым было необходимо чувствовать, что я получаю такое же удовольствие, что и они. И только то, что они часто приходили и дарили мне своё мимолётное тепло, уберегло меня от того, чтобы не сойти с ума в том кромешном аду, в котором я жила.

Джессика медленно переварила информацию.

- Значит… та жена торговца была одной из тех женщин, с которыми…

- Я получала наслаждение?

Джесс кивнула.

- Да, - Кейла плотоядно улыбнулась, её синие глаза сверкнули в лунном свете. - Её муж отсутствовал долгие месяцы, она оказалась очень нетерпеливой и жадной до постижения всех секретов, - она не удержалась и рассмеялась, глядя на пунцовый румянец, заливавший лицо Джессики. - Тебе что, жарко? Ты, кажется, покраснела.

Джессика надулась и хлопнула её нежно по плечу, там, где не было повязок.

- Не смейся, - прорычала она, - а то я тебя побью ещё больше, чем есть сейчас.

Кейла усмехнулась.

- Прости. Просто это так очевидно. И забавно.

Джессика впилась полусуровым-полуигривым взглядом в Кейлу.

- Будь осторожна, а то доиграешься, и когда-нибудь я укушу тебя больно за задницу.

Глаза Кейлы загадочно сверкнули.

- Ты можешь кусать меня, куда тебе захочется, - сказала она подмигивая, радуясь, когда Джессика покраснела ещё сильнее. - Мне рассказывать дальше? Или твоё лицо совсем сгорит, если ты услышишь хоть слово?

Джессика зарычала, но махнула рукой, чтобы Кейла продолжала.

- Я жду не дождусь услышать, как ты получила свой шрам. Она что, увлеклась немного?

- Нет, - Кейла укуталась в одеяла, так как ночью стало слишком свежо. - Это сделала не она. Она стала тем, что ты бы назвала моей любовницей, на целых три месяца. Как я говорила, она была одной из тех немногих женщин, с которыми мне было действительно приятно проводить время, - Кейла заметила, как лицо Джессики стало напряжённым. - Она доставляла мне физическое удовольствие, и я ценила это, но только физическое, ничего больше. Мы обе понимали, что большего и не будет. Мы заполнили на мгновение пустоту в жизни друг друга, - она посмотрела в зелёные глаза, с такой искренностью глядящие на неё. - Я никогда не испытывала ни с кем такой духовной связи, как с тобой, - просто призналась Кейла.

- Я тоже, - Джессика тепло улыбнулась.

Кейла кивнула и продолжила:

- Конечно, как и всё хорошее, что было в моей жизни, наши отношения долго не продлились. Её муж вскоре вернулся из поездки и через несколько дней узнал, что его жена посещала шлюху. Он оскорбился до глубины души, но с его деньгами и положением не составило труда узнать, с какой именно шлюхой она была. Он пришёл в бордель, когда там не было хозяина. Попросил, чтобы привели меня. Охрана нарадоваться не могла на такого клиента. Меня привели, поставили перед ним на колени, и тут он вытащил нож и, желая отмстить за поруганную честь, приставил его к моему горлу…

Джессика задохнулась:

- Но как? Что произошло?

Кейла пожала плечами.

- Охрана увидела, что он собирается сделать, и скрутила его. Я попыталась увернуться от лезвия, но он ухитрился полоснуть меня по лицу, - она дотронулась до белого рубца на губах, - рассёк глубоко. Я почувствовала вкус крови. Мой хозяин к тому времени вернулся и был просто разъярён, что меня изуродовали, ведь даже из-за небольшой царапины ценность раба резко понижалась. Он потребовал платы, думаю, ты назвала бы это… как же это слово … воз…

- Возмещение убытка?

Кейла кивнула.

- Да. Торговец должен был заплатить, или у него возникли бы трудности с законом, и он был бы публично опозорен. А мой хозяин решил, что я стала бесполезной, и продал меня, как только смог.

Джессика молчала, пытаясь понять весь этот безобразный и жестокий мир, о котором рассказывала Кейла.

- А что стало с той женщиной?

Кейла пристально посмотрела на девушку. «Неужели я слышу ревность в твоём голосе, Джесс? - думала она, - или я просто очень хочу её услышать?»

- Жена торговца пришла ко мне в ту ночь, когда меня ранили, - объяснила она. - Она хотела попрощаться и провести последнюю ночь удовольствия со мной. Когда она уходила, то пыталась извиниться за своего мужа, но я остановила её и сказала, что он сделал мне самый дорогой подарок, что я получала за всю свою жизнь в рабстве.

Девушка в замешательстве вскинула брови.

- Но… он же ранил тебя.

Кейла улыбнулась.

- Он сделал меня менее привлекательной как шлюху. У меня потом было ещё несколько владельцев, и хоть они иногда и использовали моё тело для собственных удовольствий, но в бордель меня больше не брали. Большей частью я стала работать на кухнях и на полях. Через некоторое время я стала вновь открывать для себя давно забытое. Я больше не надеялась, что стану свободной, но всё равно начала оживать, так как больше не пребывала в том аду. Именно тогда один мой знакомый раб научил меня музыке и подарил флейту из тростника. Я тайно занималась и нашла, что музыка успокаивает меня. Вскоре меня опять увезли за море на неизвестную землю, где я никогда не была, и выставили на аукционе. Меня купил один благородный дворянин, его звали ДеЛивьер.

- Человек, который освободил тебя? - улыбнулась Джессика, он ей уже нравился.

Кейла кивнула.

- Тогда я не знала об этом, но ДеЛивьер был совсем не похож на моих прежних владельцев. Он считал рабство бесчеловечным и купил меня только потому, что считал, что мне будет лучше жить у него, чем у кого бы то ни было ещё. Я была просто ошарашена его обращением. Он спросил, как меня зовут, откуда я, сколько мне лет. Раньше никого это не интересовало, - она пожала плечами. - Я забыла, кто я такая, даже моё настоящее имя не вспомнилось. ДеЛивьер решил назвать меня в честь какой-то иностранной королевы, о которой где-то слышал, Ниракейла, сокращённо Кейла.

- Значит… Кейла – это не твоё настоящее имя?

- Да. ДеЛивьер предполагал, что мне примерно девятнадцать или двадцать лет, но из каких краёв взялся мой акцент, он понятия не имел. Возможно, потому, что меня перепродавали по всему миру, и из каждого языка я ухватывала кусочки и обрывки. В Испании я раньше никогда не бывала, но ДеЛивьер говорил по-английски, этот язык я знала лучше всего, так что с общением у нас проблем не было. Я не ожидала, что он будет отличаться от других хозяев, поэтому он поражал меня во всём. Когда мы приехали к нему в замок, он объяснил, что он кузнец… один из лучших в мире. Он делал оружие для лордов и королей, солдат и наёмников, а в молодости преподавал в Испанской школе борьбы. Он мне прямо сказал, что ему нужна не рабыня, а ученица. Кто-то, кто помог бы ему справляться с его изнурительной работой, кто-то, кто мог бы быстро осилить мастерство и начать по-настоящему помогать ему. Это была тяжёлая работа… очень тяжёлая. За труд он обещал научить меня драться, причём не просто махать мечом, а махать им в соответствии с древнейшей и уважаемой традицией, это могло бы пригодиться мне в дальнейшей жизни. Он хорошо кормил меня и позволял спать на тёплом сеновале. Он даже платил мне деньги и разрешал продавать то, что я мастерила, когда уже совсем освоилась с ремеслом, - Кейла усмехнулась. - Поначалу я просто не понимала, чего он хочет от меня. Я была рабыней. Я работала ни за что, а в награду меня не били. Мне этого было достаточно. Я не могла уместить в голове, что такое «взаимная выгода». У бедняги заняло несколько дней объяснить мне, что он предлагает, и заставить меня понять это, - она закрыла глаза и задумалась. - Только тогда я почувствовала, что всё ещё человек.

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒