Живая рыба

Живая рыба

В обед позвонила жена: «Привет. Заберёшь вечером Анютку из сада? Я задержусь – важное совещание. И купи в супермаркете продукты. Сейчас пришлю смской, что именно, а то все перепутаешь». Раздались гудки – разговор был окончен. Через полминуты в телефоне тренькнуло – пришло смс со списком: «Рис, яйца, мука, лимон, живая рыба». Порадовался за прогресс человечества: то ли дело раньше в магазин мужей с бумажкой отправляли. Я, например, ещё не дойдя, забывал, куда её сунул, и покупал по памяти, которой нет. А теперь можно не запоминать. Молодец Надюха, догадалась. Ну, на то она и главный бухгалтер – всему у неё учёт и контроль. Мне же ничего такого доверить нельзя: ни управления людьми, ни управления деньгами. Наверное, поэтому я и читаю лекции по литературе.

По расписанию у меня было ещё три пары. С третьим курсом проходили Пушкина. Внезапно завёл разговор про «Золотую рыбку». Эх, всё Надюха меня со своей живой рыбой сбила с толку. А ведь хотел рассказывать про «Южные поэмы». Студенты слушали с каким-то повышенным интересом. «По сказкам соскучились, – решил я. – Во взрослой жизни не мёдом мазано». «А, может, дело не в этом: просто лектор действительно сегодня был в ударе», - польстил я себе. Две последние пары отменились – на факультете отмечали посвящение в студенты. Как же я забыл, ведь сам читал объявление на кафедре? В капустнике я не участвовал, а потому на меня просто обрушился внезапно сокращённый день.

На улице стояла прекрасная сентябрьская погода. Я с удовольствием сделал большой глоток воздуха. Запах пряности опавших листьев защекотал ноздри. Раз уж выпал такой нечаянный праздник – погулять засветло, я решил первым делом забрать дочку из сада. То-то она обрадуется. И погуляем вместе. Сел на трамвай. Он всегда напоминал мне сентябрь, и девочку, которую несёт на плече старшеклассник. А она звонит в колокольчик, звонит изо всех сил, старается, как будто от этого зависит её дальнейшая учёба. Да и что там учёба, целая жизнь зависит. Трамвай звенел также неистово и задорно, как та первоклассница, и перед ним, как и перед ней, был долгий путь.

Как же приятно проехаться, не торопясь на лекцию; позволить себе засмотреться в окно, не боясь пропустить остановку. И я смотрел. Смотрел и не узнавал дорогу, которой катаюсь с детства. Здесь был «Продмаг», куда мама посылала меня за хлебом. А здесь, недалеко от школы, стоял мороженщик, у которого мы после уроков покупали по стаканчику фруктового. А по этой тропинке мы с Серёжкой Плетнёвым гоняли на великах. Куда, кстати, делся мой «Салют»? Да и где теперь сам Серёжка? Надо бы позвонить…

За углом показались высотки. В их дворе – тот самый детсад, в который ходит дочка. Водитель затормозил. Спрыгнув с подножки, я направился к зелёной ограде. Вдоль тропинки распустились махровые головки одуванчиков. По народной примете, это обещает тёплую осень. Надеюсь, одуванчики не соврут.

Только я подошел к калитке, как из здания сада, словно снежный ком, выкатились дети. Через пару секунд ком уже распался на отдельные комочки, которые закатывались во все доступные им места. Среди них я не сразу, но узнал и свой. Анютка была в розовой дутой курточке и джинсах. Шапка с двумя помпонами на вязаных «ушках», делала дочку похожей на бельчонка. Это я привез ей в подарок из командировки. Надюха тогда сказала: «Что за уродство купил?» Но дочка тут же натянула шапку и, подойдя к зеркалу, начала кокетливо крутиться: «Модная». Думал сначала, это Анютка меня так защищает перед мамкой. Ан нет, действительно, носит с удовольствием.

– Папа, папочка, – бросилась она мне навстречу.

Я наклонился и крепко обнял её, сплющив её воздушную, как зефир, курточку. Дочка прижалась ко мне щекой – мягкой, свежей, словно мятная конфета.

– Ой, какой ты колючий, – засмеялась она, – как ёжик. А почему ты сегодня так рано?

– Твой папа сегодня молодец и справился с работой раньше обычного.

– Мой папа всегда молодец, – с серьезным видом сказала она.

А я даже опешил от такого непосредственного детского комплимента, а ещё больше от той уверенности, с которой Аня это произнесла. Даже страшно стало, что могу разрушить эту, пока не оспоримую веру в себя.

Другие дети на время даже побросали свои игрушки, смотря на нас. Анютка же, горделиво вздёрнув нос, взяла меня за руку:

– Ну что, пойдём?

– Пойдём, – кивнул я.

Она так и прошагала до самой калитки с деловым видом, высоко задрав голову. Уже когда мы вышли, Анютка рассказала мне, что у них в садике считается очень «крутым», если тебя забирают раньше положенного времени. Получается, мы с женой лишали ребёнка такого удовольствия, забирая её одну из последних. Но сегодня благодаря моим отменившимся занятиям и дочке выпала возможность продемонстрировать «крутость». От Анюткиных слов я вдруг почувствовал себя очень крутым отцом и тоже вздёрнул нос. Так мы и пошли с дочкой в супермаркет, оба гордые и счастливые.

Покупать было немного. Но я все равно взял тележку – не для продуктов, для дочки. Ей нравится в ней кататься. Аня была штурманом и подсказывала мне, когда повернуть в нужный нам отдел. Я послушно рулил. Пачки муки и риса уже успели занять пассажирские места в нашем транспорте. В углу уютно устроилась ячейка яиц, живописно прикрытая пакетиком с лимоном – просто натюрморты писать в стиле голландской школы. И Аня уже прокладывала путь прямо к отделу «Рыба».

Гастрономическое царство Нептуна дохнуло на нас холодом – здесь на полную мощь работали морозильные установки. В блестящих витринах на искусственных холмиках льда безмолвно лежали рыбы разных размеров и сортов. Я катил тележку вдоль этого арктического пляжа, как вдруг заметил, что Аня притихла. До этого возилась и шумела, а тут как воды в рот набрала.

Смотрю, а дочка обвила ручонками два металлических прута от тележки, просунула между ними нос и, не моргая, смотрела на витрину.

– Что с тобой?

– Рыбку жалко, – жалобно протянула она.

Я постарался побыстрее вырулить в тот угол, где стоял аквариум. За толстым стеклом в зеленоватой, как травяной настой, воде плавали карпы, толстолобики и караси. Хотя плавали – неверное слово: толклись, как покупатели в день распродаж. Пока я выбирал карпа пожирнее, Аня внимательно следила за рыбьими перемещениями.

– Ой, как же им тесно, папочка. Как у нас в садике в раздевалке.

Наконец я выбрал достаточно упитанный экземпляр, с ясным взглядом и крупной, как кольца кольчуги, чешуёй. Молодой человек в накрахмаленном переднике и колпаке выловил его сачком и положил в пакет. Но дочка внезапно заверещала:

– Зачем вы её в пакет? Рыбка же там задохнется. Папа, папочка, скажи ему.

Продавец растерялся и глядел на меня, пытаясь понять, что ему следует делать.

– Да, нам, пожалуйста, в банку с водой.

– Эээ, банок у нас нет. Но я могу вам налить воды прямо в пакет.

– Да, давайте так, – кивнул я, уже представив все прелести подобного способа транспортировки.

Продавец поставил пакет в пакет – для крепости, зачерпнул в него воды из аквариума и выпустил туда нашего карпа, который все это время выделывал на столе сальто-мортале. Я крепко взял этот целлофановый резервуар, но карп подпрыгнул так, что «лизнул» меня хвостом по лицу. На костюм брызнули зелёные капли.

– Наверное, всё же нужно завязать, только не плотно, чтобы воздух проходил, – сочувствовал мне продавец, понимая всю безвыходность моего положения. – А то просто не донесёте.

Пакет я отдал, но, если честно, сомневался, что и завязанного карпа донесу – уж больно он брыкался. Во всех смыслах больно.

– Папочка, ты меня достань из тележки. Я её сама покачу, а ты рыбку неси.

Я поставил Аню на пол, а сам взял уже завязанный, колыхающийся пакет с карпом.

– Удачи, спасибо за покупку, – крикнул мне продавец.

Стоя в очереди, я пытался прикинуть, что же делать с этой рыбой дальше: нести домой, чтобы дочка увидела, ради чего мы её спасли? Чтобы показать, как её мать будет разделывать карпа и затем зажарит его в духовке? Я проклинал себя за глупое решение пойти за рыбой с ребёнком. Чувствовал себя дураком и, наверняка, выглядел так же. Взгляды в очереди это подтверждали.

Я расплатился за продукты, отметив для себя, в какую круглую сумму обошёлся мне карп. Сегодня у меня своя «Сказка о золотой рыбке» … Анютка светилась от счастья, как будто бы я купил не рыбу, а щенка, которого она давно просила. Я же был мрачнее тучи, так как по-прежнему не понимал, как поступить с рыбой.

– Папочка, мы же сейчас пойдем гулять? Ты обещал.

– Конечно. Раз обещал.

Мы пошли в парк. Детвора копошилась в ворохе осенних листьев. Раздавался заливистый лай – собачники тоже высыпали на прогулку со своими питомцами. В глубине аллей мелькали молодые мамы с колясками. Во всем чувствовалась жизнь. Уже через месяц с приходом холодов парк почти опустеет, дожди загонят гуляющих по домам, а пока люди ловят эти последние тёплые дни, как бьющаяся на земле рыба – глоток воздуха. Мы шли по дорожке, устланной опавшей листвой. Анютке нравилось смотреть, как листья подлетали, и потому мы чеканили шаг, словно часовые у Вечного огня, поднимая ноги почти на девяносто градусов. Дочка весело смеялась, смотря на этот золотой вихрь. Так дурачась, мы не заметили, как спустились к пруду. Мамы с детьми кормили плавающих в нем уток. Я расстроился, что мы не взяли в магазине хлеба – обычно мы с Аней тоже их кормим. Но на этот раз дочка не проявила к уткам никакого интереса.

– Папа, а давай рыбку выпустим, – дёрнула она меня за рукав и посмотрела прямо в глаза.

– Давай, – не задумываясь, ответил я.

Она захотела ещё раз взглянуть на карпа, хотя, казалось, в магазине изучила его до последней чешуйки. Мы сели на лавочку. Я держал пакет, а Аня аккуратно водила пальчиком по целлофану – как будто гладила рыбу.

– Красивая.

Я тоже любовался – карп поблескивал чешуёй в лучах заходящего солнца.

– В магазине ей было тесно и плохо. И она бы от такой жизни скоро умерла. А теперь рыбке будет хорошо, – радовалась дочка. – В пруду много места.

– Конечно. Здесь она будет счастлива, – соврал я. Взял карпа за гладкие бока, и он, не прощаясь, по-английски, выскользнул и нырнул в воду.

«Ничего не сказала рыбка,

Лишь хвостом по воде плеснула

И ушла в глубокое море».

Осадки

«Поздним вечером в городе ожидается снегопад и понижение температуры до минус пятнадцати. Непереобувшимся автомобилистам следует быть особенно внимательными», - предупреждал слушателей заботливый радиоведущий. «Должна успеть. Не хочется остаться без ужина». Желудок согласился со мной, жалостно поскулив. Одним поворотом ключа заглушив сразу двух «зайцев» - и двигатель, и радио, я направилась в супермаркет.

После успешных переговоров настроение было самым сказочным. Взяв корзинку и весело болтая ею в руке, я, словно по лесу, прогуливалась между стеллажами. «Ну просто Красная Шапочка», - отметила про себя. - «Смешно, учитывая, что на мне сегодня действительно красная шапка». Весь мир казался добрым и прекрасным, яблоки - сочнее, а брокколи — зеленее.

Маслице и варенье уже лежали на дне корзинки, а я искала продукты посущественнее. В сырном отделе почти никого не было. У прилавка выбирала товар женщина средних лет. Она была в укороченной шубке из натурального меха и высоких сапогах. Рептилоидная кожа обхватывала её ноги так, будто змея пытается заглотить жертву. Женщина переводила взгляд с бри на дор-блю и, видимо, никак не могла остановиться на чём-то одном: переминалась с ноги на ногу, хлопала длинными ресницами, что-то обдумывала, но не покупала.

С другой стороны прилавка продавщица раскладывала сырные куски в каком-то порядке, логика которого известна только ей и мерчендайзеру. Она выглядела уставшей, больной и всё время чихала. Кожа её отсвечивала желтоватым оттенком, то ли из-за близости сыра к лицу, то ли из-за нездоровой печени. Белая шапочка, из под которой выбилось несколько седых прядей, сползала на глаза.

Обе женщины напоминали шахматисток, по странной случайности играющих в сырные шахматы: одна в раздумьях изучала расклад, другая переставляла фигуры.

- Извините, вы бы не могли отойти от прилавка? - обратилась продавщица. - Кажется, у меня аллергия на ваш парфюм.

- Что? Да как ты смеешь? Хабалка, — нерешительная в покупках «шуба» оказалась весьма решительным оппонентом в вопросах хамства.

- Я вас просто попросила отойти. Вы всё равно ничего не покупаете.

- Да какая тебе разница — покупаю я или нет? Я имею право хоть весь день здесь ходить и уйти без покупок.

- Ну вот и уходите. Я больше не могу выносить ваши духи.

Я к тому моменту уже выбрала свой кусок Пошехонского и не сразу, но всё-таки решила вмешаться в диалог, который в общем-то меня не касался.

- Женщина, да вы не кричите так. Вас же просто попросили отойти. Если вы так долго не могли выбрать сыр, может он вам и не нужен вовсе? Зачем же над человеком издеваться, если у него аллергия?

- А ты мне тут не советуй — нужен мне сыр или не нужен. Хочу и выбираю.

- Так вы и не выбираете, просто стоите и пахнете, - начала срываться на ругань продавщица.

Ну вот и в моей сказке ожидаемо встретились бабушка и волк. Бабушка, как полагается, в белом чепце, а волк - в шубе. Видимо, любая сказка в жизни стремится к сохранению классического сюжета.

- Да мой парфюм стоит больше, чем твоя зарплата, - ярился волк.

- Считайте, что выбросили деньги на ветер. Пахнет он омерзительно, - не сдавалась бабушка.

На пустовавшей до этого полянке столпились охотники. Они делали вид, что разыскивают дичь, но на самом деле просто подглядывали за происходящим из кустов.

- Омерзительно пахнешь ты. У тебя вообще санитарная книжка-то есть, чтобы с людьми работать?

- Ох-ох-ох, посмотрите какая Елена Летучая выискалась! Чё думаешь, меха на себя напялила, сразу интеллигенцией стала? Долго пришлось мужа на шубу-то разводить?

Неожиданно на глазах волка выступили слёзы. Окрасившиеся тушью, они, как чернильные капли, начали стекать по щекам.

- Причём здесь мой муж?

- Да как при чём? Видно же, что ты содержанка. Если бы свои деньги были, между сырами бы не выбирала, - бабушка явно было удовлетворена, что попала в самое яблочко и вызвала слезоточивый эффект.

- Я разборчивая. А вот ты явно ничего не выбираешь, кидаешься на первое, что подвернётся. У тебя, поди, ни с мужем вариантов не было, ни с работой. Куда позвали, туда и кинулась.

Бабушка, кожа которой до этого была бело-жёлтого оттенка, стала красной.

- Да ты поработай с моё. Небось ни дня не работала. А если и работала, так бумажки в офисе перекладывала с места на место. А ты смену постой с восьми утра до восьми вечера. И всё на ногах. Каждый день порядки новые. А за любую провинность заведующий из зарплаты удерживает. Как раб на галерах за копейки батрачишь, да ещё и неадекваты, вроде тебя, нервы мотают.

В это время к женщинам подошёл заведующий, привлечённый то ли крикам, то ли просто услышав свою должность, произнесённую всуе.

- Так, - повысил он голос. - Что здесь случилось?

Бабушка замолчала. А покупательница, почувствовав силу на своей стороне, начала рассказывать правду об ужасном сервисе в магазине. Ту правду, какой она её видела. Заискивающий тон управляющего, а главное, обещание наказать виновных после внутренней проверки, быстро успокоили волка. В этот момент он понял, что сожрал бабушку, и довольный ретировался из сказки.

Управляющий гневно зыркнул на продавщицу, заложив руки за спину.

- Ну-ууу, пошли.

- Извините, - подошла я к нему, - я бы хотела объяснить ситуацию. - Та женщина первая начала откровенно хамить. Я нисколько не оправдываю поведение продавца, но тем не менее, покупательница вела себя некорректно.

- Спасибо за ваше участие, - безучастно сказал он. - Разберёмся.

И он повёл бабушку за белую дверь с надписью «Не входить. Служебное помещение». Дверь, за которой могло находиться всё, что угодно — совещательная комната, кухня для сотрудников, инвентарь для уборки. Но совершенно точно сказка для бабушки за ними закончилась - клиент всегда прав.

Расплатившись за свои скромные покупки, я вышла на улицу. Снег уже валил крупой, застилая всё перед глазами. Бог с ними, с осадками. Прошли и растаяли. А вот осадок... Осадок после таких случаев всегда остаётся. Даже когда ты выступил всего лишь охотником, глазевшим из кустов.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒