Миранда Хонфлер, Николетта Эндрюс «Торжество матери» («Ведьма озера» - 1) 6 страница

Он уже бывал на похоронах жителей деревни и ближайших лордов, как и было положено. Но там никогда не было кого-то такого юного и близкого его сердцу. И он не представлял Роксану…

Он покачал головой. Нет, он всегда подозревал в глубине души, что она проживет дольше него, что он не увидит ее… такой. Его желудок сжался.

- Что вы тут делаете? – недовольно спросил мужчина. Он опустил бревно на плечо, три его товарища выстроились за ним.

Каспиан замер от угрозы в его позе. Обычно жители деревни говорили с ним с уважением, как с будущим лордом Рубина, но за их словами было то, что они все время чувствовали.

У него пересохло во рту, он облизнул губы, оторвал взгляд от погребального костра.

- В ночь праздника, - прохрипел он, - кто-нибудь из вас видел, как я проводил Роксану домой?

Мужчина с бревном плюнул на землю.

- Она не пришла домой. В последний раз ее видели, когда вы с ней покинули праздник.

Этого… не могло быть. Кто-то должен был увидеть.

Бревна для костра блестели маслом. Костер будет высоким, сгорит быстро. И бледная и золотая Роксана на костре станет пеплом. Он шумно вдохнул.

- Я бы не навредил ей. Кто-то должен был видеть нас вместе.

Мужчина уперся краем бревна в грудь Каспиана.

- Ты не уйдешь от этого, сынок лорда.

Такое говорила и Агата.

- Я не пытаюсь скрыться. Я хочу найти ее убийцу.

- Тогда стоит посмотреть в зеркало.

Его желудок сжался. Призрачный запах горелой плоти. Золотые волосы Роксаны в огне. Почерневшее платье.

- Я бы не…

Ему пришлось уйти от костра в поисках свежего воздуха. Насмешки преследовали его. Убийца. Губитель.

Он прошел к краю поля, где рухнул на четвереньки в грязь. Его стошнило.

- Ты не должен тут быть, - сказал добрый голос. Может, был хоть кто-то, кто поможет ему.

Он вытер рот тыльной стороной ладони, посмотрел в глаза Джулиана. Он был там в ночь праздника, исполнял церемониальные обязанности. Он должен был что-то видеть.

- Я должен узнать, что случилось в ту ночь, - его голос дрожал. А если жители деревни были правы? А если Агата была права?

Он хотел знать? А если они были правы, и он был виновен?

- Альберт убьет тебя, если увидит, - Джулиан схватил его за руку и помог встать, но Каспиан оттолкнул его.

- Ты видел, как я отвел ее домой той ночью? – спросил он.

- Нет… - Джулиан оглядел поле, посмотрел на него. Что-то в голосе Джулиана, в отведенном взгляде…

Он схватил Джулиана за руку.

- Что ты видел? Скажи.

Потирая шею, Джулиан не смотрел на него.

- Я был немного пьян, когда уходил с праздника. Я думал, ты хороший, так что не сомневался, что ты отведешь Роксану домой. Я не думал, что ты так сделаешь. Но, пока я шел с праздника, вы с ней шли в Безумный лес.

Ветер свистел среди деревьев, время замедлилось. Где-то вдали завыла собака.

- Нет, - Каспиан покачал головой. – Я бы не пустил ее ночью в лес, даже если был пьян. Ты точно видел нас вместе? Я всегда доводил ее до двери, - он схватил Джулиана за рукав и потянул. Это не было правдой. Не могло быть. Молния Перуна, это не могло быть правдой.

Джулиан отдернул руку.

- Тогда как она оказалась в том озере, задушенная и изнасилованная?

Задушенная и…?

Каспиан мотал головой.

Так не могло быть.

Джулиан ошибался.

Он не сделал бы этого. Она была ему как сестра. Он не смог бы поступить так жестоко. Во всем этом не было смысла.

Он отшатнулся на дрожащих ногах, как пьяный. Он повернулся к полям, лишенным колосьев, и побрел туда. Джулиан ошибался. Он даже говорил, что был пьян, мог не так запомнить. Каспиан шел по грязи. Он не мог изнасиловать и убить Роксану.

Он поднял голову, его ноги сами привели его к краю леса, к густым деревьям, листья которых стали алыми. С некоторых листья уже осыпались на землю.

Свет появился из-за туч, упал на дуб, ударенный Перуном. Шаг за шагом, Каспиан шел туда, опустился на колени перед подношениями.

Среди затвердевших буханок хлеба и горшков меда что-то мерцало в траве.

Среди подношений лежал его янтарный кулон.

Он потянулся к шее, но там было пусто.

Он смотрел на кулон, все расплывалось перед глазами.

Джулиан сказал, что видел, как они с Роксаной шли в Безумный лес.

Шли с Роксаной в лес…

Он… ходил с Роксаной в лес.

ГЛАВА 10

Бригида вышла из дома Малицки, потирая грудь. Она почти ощущала синяк, проступающий от удара в толпе. Дома мамуся даст ей мазь из арники и чашку чая, обнимет ее за плечи и спросит, что случилось. Тепло уже наполнило ее конечности, но она еще не скоро сможет вернуться в теплые объятия дома.

Слуги не помнили, чтобы Роксана вернулась, хоть все ушли спать после того, как легли спать Альберт и Тереза. Некоторые поддерживали слух, что виновен Каспиан, а другие клялись в его невиновности, ведь он годами проводил Роксану до дверей. Но они не сказали ничего особенного о ночи праздника или Дариуше.

От ее вопросов только сильнее опечалилась мать Роксаны. Тереза видела, как она появилась, и боялась новостей.

Нет, она будет придерживаться плана и поговорит с юношей, которого встретила с Ниной на празднике. Он должен где-то быть. Может, Каспиан его нашел.

Она прошла во двор, миновала свинарник и амбар, опустила голову. Каспиан… Когда она нашла его в центре толпы, ее сердце пело. Она хотела окутать его вуалью, защитить, встать между ним и каждым, кто станет угрожать его жизни. Она не должна была, но в глубине души верила, что он не виновен. Со встречи у озера она хотела узнать что-то о нем, нечто большее, чем добрые глаза и красивое лицо.

Но она без напоминания матерей знала, что добрые глаза и красивое лицо могли скрывать плохие намерения. Злоба могла скрыться за ними так же просто, как и за уродством. Порой даже проще.

Деревня считала Каспиана подозреваемым. Ее матери подозревали Каспиана. И ей нужно было так делать, презирать его. И хоть он допрашивал людей тут, она не могла верить ему на слово. Не в этом. Ей нужно было ожесточить сердце, не надеяться на то, что он невиновен.

Нужно было допросить всех тут лично.

Если она не найдет убийцу или ошибется, последствия будут ужасными для ее жизни. Мама говорила, русалки забирали не справившихся Жниц на глубину…

Она поежилась. Ее семья служила Иге Мрок, сколько помнила мамуся и намного раньше, но что скрывалось под сияющей поверхностью озера? Сестры-русалки, любовь и верность? Или одиночество, что было хуже жизни старухой в четырех стенах?

- Бригида, - позвал Стефан. Он улыбался, хоть и сдержанно. Он прибежал из сарая.

- Что такое?

Он огляделся и сжал губы.

- Ты ведь не спрятала хмурого аристократа?

Каспиан пропал? Она видела, пока шла, только свои ноги и землю. Она покачала головой. Он был в беде? Может, не стоило разделяться.

Стефан провел рукой по темным волосам.

- Я знал, что нельзя было выпускать из виду, - пробормотал он под нос.

- Мне стоит спрашивать, есть ли тут его враги?

Стефан криво улыбнулся.

- Проще сказать, кто не ненавидит его сейчас.

Каспиан был в безопасности?

Она оглядела поля, отметила погребальный костер. Все было тихо. Люди работали, горевали, все были серьезными.

Если бы они – или кто-то еще – что-то сделали с Каспианом, главным подозреваемым, то была бы толпа, поднялся бы шум.

- Не похоже, что что-нибудь необычное происходит, - сказала она скорее себе, чем Стефану.

Он фыркнул.

- Нож Альберта не издаст ни звука.

- Возможно, - тихо сказала она, - но Альберт все время был дома и утешал жену.

Стефан покачал головой.

- Не понимаю, почему я все пытаюсь спасти его жизнь, - он пожал плечами и вздохнул. – Если я вернусь без Каспиана, от меня нет толку, - он пожал плечами. – Я лучше поищу пропавшего лордика.

Но это было не все. Когда он смотрел на Каспиана, в глазах было искреннее тепло. Ему не нужно было говорить вслух, чтобы все стало ясно.

Она не получила ответы в доме Малицки, но один человек верил в то, что Каспиан не виновен. Почему?

Он повернулся к полям, а она потянула за его закатанный рукав. Он посмотрел на ее руку, потом на лицо.

- Постой, - сказала она. – Я поищу с тобой. У меня есть вопросы.

Он издал смешок.

- Вопросы в обмен на твое общество? Неплохая сделка. Идем. Спрашивай, - он склонил голову в сторону поля с лесом за ним, протянул руку.

Каспиан делал так после праздника, протягивал ей руку и предлагал проводить домой, когда они встретились у дуба, ударенного Перуном. Она не знала, ощутит ли такую же молнию, обвив руку Стефана. Но, сделав это, она ощутила нечто похожее, но не особо радостное. От него пахло зверями, но не как в лесу. Лошадьми, наверное.

Что в Каспиане было другим, что она не ощущала себя так же со Стефаном? Это было из-за того, что Каспиан был первым мужчиной, которого она увидела вблизи, или было что-то еще?

Стефан взглянул на нее, его лицо вдруг оказалось близко. Очень близко. Она немного понюхала его.

И отодвинула голову, вызвав его улыбку.

- Я не лорд, но, надеюсь, терпимое сопровождение, - подмигнул он.

Она поджала губы. Он был терпимым.

- Почему ты любишь Каспиана?

Он чуть отодвинулся.

- А ты полна сюрпризов, - она не ответила, и он протяжно выдохнул. – Я знал его с детства. Он не только заботился все время о Роксане, но и никогда никого не обижал. Это не в его натуре.

Так и ей казалось с того момента, как она увидела его, рисующего у озера.

- Но с ним меч.

Стефан рассмеялся.

- И он умеет им пользоваться – его отец в этом убедился – но он не хочет его использовать. Он никогда не проливал им кровь и не убивал.

Мечник, ни разу не проливший кровь?

- Каспиан предпочитает кисть. Так всегда было. Его отец не рад этому, но… Когда он счастлив, он рисует. Когда злится, рисует. Когда печалится…

- Я поняла, - она посмотрела в его глаза на миг, подавляя улыбку.

Его лицо помрачнело.

- Я кое-что расскажу о Каспиане.

Он ухмыльнулся.

- Несколько лет назад, когда его брат еще был наследником, было проще, и Каспиан мог хоть танцевать голым под луной, отцу было бы все равно, - Стефан рассмеялся едва слышно. – Но он решил пошалить со мной. У меня были дела, и в тот день я вез ячмень на рынок. Каспиан отправился со мной.

Его глаза сияли.

- Мул по имени Малыш вез телегу. Знаешь, говорят: упрямый как мул? Малыш точно был тем мулом, в честь которого стали так говорить, - он опустил взгляд, слабо улыбаясь. – На пути на рынок есть мост через речку, и Малыш его ненавидел. Старшие конюхи просто хлестали бы его, пока он не перешел бы. Я не мог так сделать, это слишком жестоко. Обычно я переманивал его ведром овса. Но он отказался в тот день, просто пятился от моста. Хочешь знать, что сделал Каспиан?

Если им нужно было на рынок, а мул не двигался, вариантов было не так много.

- Он вылез. Это было мое дело, и лордика никто не наказал бы, если бы мы просто поехали домой. Я растерялся, и знаешь, что сделал Каспиан? – смех. – Этот лордик отцепил мула от телеги и попытался тянуть ее сам! – он захохотал.

Она тоже невольно рассмеялась, представив, как Каспиан тянет телегу своими силами. Это было еще тем зрелищем. Но… это был добрый поступок, хоть и глупый.

- Что случилось после этого?

Стефан рассмеялся сильнее.

- Я не мог позволить ему надорваться – лорд Волски меня прибил бы за это! Мы перетянули телегу вместе, - он покачал головой с улыбкой. – Тот лордик не стал хлестать мула или тянуть через мост. Он взял это бремя на себя, не дав другому существу страдать. Конюхи всегда выбирали из тех вариантов, но он придумал третий вариант, потому что не мог навредить другому. Даже упрямому Малышу.

Веселье пропало с лица Стефана.

- Такого Каспиана я знал всю жизнь, и никто больше не видел семью лорда так близко. Так что слышать, что он мог убить Роксану или стоять и позволять ей тонуть, для меня неприятно.

А мама сказала ей, что Роксану еще и изнасиловали. Тот, кто не мог навредить и животному… Каспиан не сделал бы этого, верно?

Солнце угасало, озаряя красным поля, и когда она огляделась, они были у дуба, ударенного Перуном.

- Спасибо, - мягко сказала она, - что рассказал это.

Он пожал плечами.

- Уверен, ты слышала много сплетен, что это сделал он. Но никто не знает его так, как я, - он оглянулся через плечо. – Кстати, я предпочел бы найти его дотемна.

Это мог сделать только Стефан. Это было понятно.

И она хотела допросить рабочих в полях и амбаре, но вместо этого оказалась на границе с ее землями.

- Рабочие куда-то идут, когда стемнеет?

Стефан нахмурился.

- В таверну. Только там шумно и весело после заката, ты не пропустишь это место. Но мне ведь не нужно тебе говорить, что ходить по деревне в темноте опасно?

Она кивнула и посмотрела на свою косу.

- Думаю, я справлюсь.

Подняв руки, он попятился с кривой улыбкой.

- О, не буду спорить после того, что видел сегодня. Ее волей, Бригида.

- Ее волей.

Если повезет, он найдет Каспиана. В поместье Малицки было тихо, значит, он был в порядке. Она улыбнулась на прощание, пересекла границу и попала на свои земли.

За день она не стала ближе к разгадке тайн Дариуша. Но это не было кончено. Она намажет синяк мазью, приведет себя в порядок и найдет ночью таверну. Кроме рабочих, там могут быть другие, кого она видела на празднике. И если он так любил пить, как на празднике, может, Дариуш тоже будет там.

Среди кустов не было видно фей. Лес был беспокойным, слишком много чужаков ходило по нему. Смех звучал в глубинах, смешивался с жуткими криками. Призраки поднялись как туман, тени гонялись друг за другом, и песок сыпался с них на землю.

Она шла, тени рассеивались, и только корни с сорняками пытались поймать ее ноги.

Она огибала темные воды озера, в окнах домика мерцал свет свечи. Перед ним стоял гость.

Ее длинная светлая коса была заплетена. Нина мрачно оглянулась.

- Я знаю, кто убил Роксану. Это был Каспиан, и я видела, как он это сделал.

* * *

Каспиан шел домой, а солнце угасало за замком. Как чернила, пролитые на пергаменте, тучи поглощали остатки света. Он поднялся по ступенькам в фойе, обычно шумное место было тихим. Слуги и стражи не на смене тихо говорили за кружками. Его провожали взглядами, полными подозрения, пока он проходил мимо.

Не важно, что у него не было аппетита к еде или обществу, они все равно его не приняли бы. Они, как и остальные в деревне, считали его виновным. Он хотел просто лечь в постель и больше не вставать, или проснуться на рассвете и обнаружить, что это все было кошмарным сном.

- Милорд? – служанка стояла в стороне, скрестив руки на груди. – Лорд и леди Волски ждут в своих покоях вас на ужин.

Страж замер на пороге за ней, ладонь была на рукояти меча.

Каспиан с горечью отвел взгляд. Словно он мог задушить служанку при всех. Они были готовы напасть на него, как другие жители деревни?

Он думал, что они его знали. Он думал, что они считали его хорошим, любили его. Они жили с ним. Но быстро повернулись против него. Теперь видели в нем хищника. Может, они видели в том то, что он не замечал до этого.

Он был монстром?

Он хотел проигнорировать родителей, пойти в свою комнату и утонуть в горилке. Но даже теперь, в пучинах отчаяния, он не мог ослушаться их. Они редко ужинали вместе. Они чаще ели с остальными из дома в зале. Но он не один горевал. Не только он потерял Роксану.

Он должен был сначала переодеться.

Как только он оказался один в комнате, он сбросил грязную одежду и оставил кучей на полу. Его автопортрет грозно смотрел на него с мольберта, пока он выбирал наряд. Его одежда когда-то была поводом для гордости, он долго ее выбирал, чтобы поддержать достоинство семьи. Сегодня он схватил первое, чего коснулась рука.

Он был в лесу в ночь смерти Роксаны. Портрет шептал о его вине. Пустые глаза отражали тьму его сердца.

Нет. Может, он случайно обронил кулон за день до этого.

Но… от озера он шел не мимо дуба, ударенного Перуном, который был ближе к дому Роксаны, чем его. Он бывал там, только когда ходил к Роксане…

Монстр на картине торжественно скалился.

Он схватил картину за раму, смотрел на искаженное лицо. Были они одним и тем же? Был ли это портрет отражением его виновного сердца? Не может быть. Должно быть объяснение, и он должен его как-то найти.

Он отодвинулся, потер глаза. Родители ждали.

Но он бросил взгляд на картину, сердце сжалось.

«Хватит смотреть на меня».

Он подумывал уничтожить портрет, но вместо это бросил на холст одеяло, а потом поспешил в покои родителей.

- Люди все беспокойнее. Нужно что-то делать. Нельзя допустить, чтобы Каспиан пострадал, - сдавленно говорила мама.

- Будь я сильнее, они не посмели бы. Нужно подавить этот мятеж, пока он не зашел дальше. Мои люди ищут подстрекателей, и их накажут, - он закашлялся.

Каспиан замер у двери их комнаты. Когда-то мирная деревня была в хаосе. Люди буйствовали, нападали на аристократа. Казалось, он вот-вот проснется от кошмара. И Роксана будет жива.

Постучав, он толкнул дверь. Желтый свет свечи бросал дрожащий свет на половицы комнаты и роскошные ковры. Солнечные гобелены мамы украшали стены, а еще две картины, которые они купили в Тарновиче. Мебель была украшена нарисованными подсолнухами, которые уже выцвели и не радовали глаз.

Мама была за письменным столом, сгорбилась над ним и что-то писала. Искра лежала бесформенной кучей, мохнатая голова лежала на ногах мамы. Ее обычно уложенные волосы были простой косой, откуда выбились кудрявые пряди.

Отец был у камина в одеяле, его кожа была болезненно серой, под глазами пролегли темные круги. Бутылка вина стояла в центре старого стола. Его много раз обливали и царапали, и во многом постарались они с Генриком.

Каспиан занял обычное место. Тихо поздоровавшись, его родители сели с ним, Искра осталась у стола. Он наполнил кубок, осушил его одним глотком, наполнил второй.

Когда-то тут было тепло и уютно, пахло чернилами и бумагой от письменного стола мамы, Генрик играл мелодии. Теперь тут было холодно и мертво. Запах лекарственных трав и болезни бил по его носу. Кашель отца прерывал тишину.

Даже приятное тепло вина не притупляло боль в груди. Он даже не мог завести простой разговор.

На первое подали любимый грибной суп мамы с ячменем, и стояла тяжелая тишина, слуги даже не поднимали головы и не смотрели на него. Звенела утварь, порой кашлял отец, и больше звуков не было. Его родители почти не говорили, пока ели. Каспиан выпил четвертый и пятый кубки вина.

Слуги прошли с тарелками ароматного печеного карпа. Это было его любимое блюдо, мама точно попросила для него. Корочка рыбы блестела, была посыпана ярким укропом. Он попробовал немного.

Грязь. Сухая грязь. На вкус было как пирожки из грязи, которые они с Роксаной лепили в детстве. Он обманом заставлял ее есть их, когда пробовал немного и заявлял, что на вкус как сладкая булочка. Она плакала в тот день, и его за это отлупили.

Он отодвинул тарелку, снова потянулся к вину. Зачем все это? Наряд, уроки арифметики и с мечом. Это не вернет Роксану. И вскоре Бригида, загадочная и манящая Бригида, отведет его к озеру, где он познает гнев Мокоши.

Мама коснулась его запястья.

- Мы знаем, что ты скучаешь по ней, но не уничтожай себя из-за этого.

- Ты должен быть сильным, ради своей семьи и этого дома, хоть и испытывая потерю. Вино – не сила, - отец пилил рыбу. Нож царапал тарелку.

Он стряхнул руку мамы, вылил остатки вина в кубок. Последние капли упали из горлышка.

Вся деревня видела, как они с Роксаной покинули праздник вместе.

Джулиан видел, как он шел в лес.

Все быстро посчитали его убийцей. Что еще было важным? Сила? Семья? Он фыркнул и сделал еще глоток.

Слуги без слов принесли еще напитки. Когда они тихо закрыли дверь, отец кашлянул.

- Больше не уходи из замка, пока весь бардак не успокоится.

Как они могли говорить так спокойно? Так черство?

- Успокоится? – Каспиан осушил кубок и бросил на стол. – Это не пострадавшие посевы или мертвый скот. Мертва моя невеста.

Мама взяла его за руку и крепко сжала с любовью.

- Мы просто хотим для тебя лучшего. Там для тебя сейчас опасно.

Лучшего? И чем это было?

Перед закрытыми глазами вспыхнул ухмыляющийся Дариуш. Что это было? Зачем спешить с новой свадьбой, когда Роксану только убили, и ее убийца еще был на свободе?

Отец смотрел на стол. Он проигнорирует смерть Роксаны и согласится на предложение Дариуша?

Стул Каспиана скрипнул по полу, чуть не упал, когда юноша встал.

- Вы обдумываете предложение Дариуша? Она ничего для вас не значила? – он склонился над столом к отцу. – Они только сегодня ее сожгли. И вы думаете, что я стану сразу искать новую невесту? Она совсем ничего не значила? – он махнул в сторону поместья Малицки.

- Как ты смеешь! – прорычал отец, приподнявшись, а потом закашлялся и сел.

Искра подняла голову, низко рыча. Даже собака его матери считала его виновным?

- Конечно, мы переживаем. Мы любили ее, - сказала мама со слезами на глазах. – Но не по твоей вине она мертва.

Не по его вине? Правда?

- Но вся деревня думает, что я это сделал.

Мама смотрела на стол.

- Печально, что они так думают, но тебе не нужно беспокоиться. Твой отец разберется с этим.

- Разберется? Он может вернуть ее из мертвых? – заорал Каспиан. Его тело дрожало от давления.

Они были такими уверенными, спокойными, словно могли убрать преступление, невосполнимую потерю и убийцу на свободе щелчком пальцев. Они уже так делали?

Слова Агаты были как шип в его ладони.

«Ты такой же как твой брат, который изнасиловал мою дочь, а потом заплатил нашей семье ради молчания. Но меня больше не заткнуть».

Он считал родителей идеальными. Его добрая и умная мама, благородный и крепкий отец. До того, как Генрик ушел, они были счастливы. Эта комната была полной смеха, Генрик играл на гуслях, они с мамой танцевали. Когда он уставал, он устраивался у камина, гладил теплую шерсть Искры. Отец читал им, его низкий голос убаюкивал. Генрик мог поступить так ужасно? И они это скрыли?

Агата врала.

Генрика любили люди, женщины падали к его ногам. Ему не пришлось бы никого заставлять. Может, они спали вместе, и Дорота надеялась, что они поженятся?

Но Генрик был наследником, он не мог жениться на ком угодно. И как мог мужчина, отдавший все, чтобы служить богам как жрец Перуна, совершить такое злое? Генрик всегда заботился об остальных, любил семью и общество. Он никому не навредил бы.

- Это правда? – спросил он сквозь сжатые зубы. – Генрик…?

- Что это за бред? – голос мамы был высоким. – Ты не видишь, что расстраиваешь отца?

Отец хрипел. Она повела его к кровати, и он тяжело опирался на ее плечо.

Они не признаются. Даже если захотят, он вряд ли хотел это слышать. Но ему нужно было узнать всю историю. Если бы тут был Генрик, он рассказал бы ему. Но он был слишком далеко.

И спросить можно было только одного человека.

Ему придется снова столкнуться с Агатой.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒