Миранда Хонфлер, Николетта Эндрюс «Торжество матери» («Ведьма озера» - 1) 5 страница

На миг он парил вне тела, пока рисовал… Он ушел с праздника, не поговорив с Бригидой, хоть считал ту ночь последней ночью его свободы. Он точно был расстроен. Что случилось потом?

Разум блуждал, Каспиан надеялся, что та ночь вернется к нему. Время двигалось вокруг него как река весной, смывая его. Обычная активность дома оставалась незамеченной, даже если бы пришел слуга с едой на подносе или мама, умоляя его поговорить с ней. Он не мог оторваться.

Когда он не рисовал, он расхаживал, краски плясали в его голове. Ночь праздника была хаотичной, краски сливались, кружились, неузнаваемые, размытые.

Зеленая корона с рожью. Алые кольца сияли в медном свете огня. Фиолетовые глаза. Янтарные горшки меда. Коричневые буханки хлеба. Черный, обожженный Перуном дуб.

Фиолетовые глаза.

Что это значило?

Постепенно он стал управлять рукой с кистью. Его руки и плечи болели. Разум был туманным.

Куда они пошли, если не сразу домой? Обычно он не ходил в лес ночью, особенно с Роксаной. Но он был у дуба, ударенного Перуном, да?

Роксана танцевала в алом церемониальном платье как королева урожая, но не при свете костра в деревне… Одна во тьме. Их было лишь двое. Ее золотистые волосы выделялись в ночи, она улыбалась ему. Она вытянула руку, моля его принять ее.

А он не взял.

Он не взял ее за руку. Хотела ли она этого? Что случилось? Молния Перуна, почему он не мог вспомнить?

Держась за лоб, он рухнул на край кровати.

Если бы он схватил ее за руку, она бы утонула? Они поссорились снова? Он был пьяным, рассказал всю правду и оттолкнул ее, заведя ее в лес?

Он встал и ткнул кистью в холст, как кинжалом, красная краска разлилась по нему. Все расплывалось, слезы наполнили его глаза. Влажная краска размазалась по его руке, когда он сжал край холста.

Лес. Тот дуб, ударенный Перуном, окруженный подношениями. Бутылка горилки. Что он там делал? Дерево было недалеко от озера. Он преследовал Роксану? Он был слишком пьяным, чтобы остановить ее, и позволил ей играть, несмотря на риск? Они забрели слишком далеко в лес? Может, она не увидела озеро вовремя и упала в него. Лес играл с глазами, это было возможно, да? И он пытался спасти ее? Потому он был мокрым.

Но она все равно утонула.

Даже пьяным он не бросил бы ее тело. Он бы сообщил кому-то, попытался бы найти помощь? Он замотал головой с такой силой, что мозги бились о череп. Почему он не мог вспомнить, как это произошло?

Он отошел, на него смотрело его изображение, искаженное. Черные бездонные глаза, впавшие щеки. Он жестоко улыбался. Алые капли на холсте напоминали кровь. Его светлые волосы были пепельными и мертвыми.

Это был не он, а монстр.

Бутылки горилки лежали вокруг него, и он пнул их, отшатнулся от ужаса своего творения. Он напился так, что захотел сбежать от навязанного брака. И в тот миг свободы Роксана заплатила цену.

Его глаза болели, во рту было горько.

Он был монстром? Она умерла из-за него?

Он расхаживал по комнате, чтобы не смотреть на жуть, которую сотворил. Красная краска пятнала его руки как кровь. Он опустил ладони в холодную воду новой чаши, испачкал воду, сделав ее розовой, пока оттирал краску с кожи. Как бы он ни тер, он не мог убрать краску из-под ногтей.

Он столкнул чашу, и мутная вода плеснулась на пол. Как кровь в воде, она запачкала его половицы.

Прошлая ночь была нарисована чужой рукой. Все, что он знал о ней было от других…

Ему нужны были ответы. Кто-то должен был что-то видеть.

Его автопортрет смотрел на него с холста, жестоко смеясь над его наивностью.

Тучи собирались за окном Каспиана, окруженные по краям лучами утреннего солнца. Он рисовал всю ночь. Усталость пропитала его кости, висела на шее как жернов.

Автопортрет хмуро смотрел на Каспиана, осуждая, пока он мылся и одевался. Он не мог отдохнуть, пока не узнает правду. Это было ради него и Роксаны.

По пути к двери он столкнулся со служанкой, несущей ему завтрак. Рис с молоком и медом разлетелся по полу, белая миска разбилась, осколки разлетелись по темному дереву пола.

Девушка пробубнила извинение, склонилась, чтобы все убрать. Она и остальные тут были почти незаметными. Но они видели и слышали все в доме. Может, у них были ответы.

- В ночь праздника я вернулся домой мокрым. Ты не знаешь, почему? – спросил он.

На ее маленьком курносом носу был румянец. Она опустила ресницы.

- Не знаю, милорд. Вы пришли, когда все уже спали.

Она не могла ответить. Он не собирался терять время и поспешил к лестнице.

У подножия лестницы комната, обычно залитая солнцем, была серой. Без теплой энергии мамы там были только холодные камни и стекло. В центре комнаты лежал брошенный завершенный ало-золотой гобелен. Он никогда не украсит теперь стены теплого дома. Волны золотых волос Роксаны, застывших во времени, стали символом жизни, оборванной слишком рано.

Он должен был узнать правду для нее. Какими бы ни были его грехи, он заплатит.

- Смотришь на меня свысока? – громкий злой голос прозвучал дальше по коридору.

Рука Каспиана дернулась к рукояти меча, пока он шел к открытой двери кабинета. Дариуш яростно размахивал руками, на нем был безвкусный плащ с вычурной вышивкой, алые, синие и золотые цветы переплелись с листьями винограда на лиловом поле.

Если долго смотреть, голова кружилась.

Отец в серо-белом наряде выглядел болезненнее, чем обычно. Комната была душной, огонь пылал в углу.

- Я знаю, что вы поймали одного из шпионов Гробовски. Вопрос времени, когда он нападет. Я и мое золото нужны, чтобы защитить границы. Я прошу лишь, чтобы ваш сын женился на моей дочери, - Дариуш махнул кулаком с кольцами с драгоценными камнями, сверкающими в свете огня.

Подбородок Каспиана болел. Дариуш был на празднике и ударил его… потому что он не стал танцевать с Ниной? Да? Ночь все еще была размытой. Дариуш мог быть связанным со смертью Роксаны?

Каспиан сильнее сжал рукоять меча. Дариуш был тут, когда жизнь Роксаны только угасла?

Он прошел в открытую дверь, хмуро глядя на Дариуша.

- Тело моей суженой едва остыло, а вы уже говорите о браке? – рявкнул он.

Дариуш приподнял кустистую черную бровь, скалясь.

- А почему нет? Тебе повезло, что есть такое предложение, после того, что ты сделал.

Он сжал рукоять меча до боли в ладони. Вся деревня считала его убийцей Роксаны? Не было преступления хуже для Мокоши. Если его признают виновным, его испортит его репутацию, и узнают регионы вокруг.

Вся деревня верила, или Дариуш пустил этот слух? Дариуш был богатым, сильно влиял на деревню.

Или… Может, Дариуш следовал за ним и Роксаной, когда они покинули праздник. Дариуш не в первый раз предлагал свою дочь. Дариуш совершил это ужасное преступление, чтобы обвинить его и заставить жениться на Нине?

Если было так, то Дариуш дал ему важную подсказку. Каспиан скрестил руки. Ему нужно было найти того, кто видел, как он отвел Роксану домой. Один свидетель докажет его невиновность.

- Каспиан не был признан виновным. Как лорд Рубина, я разобрался в этом деле и признал его невиновным, - отец говорил спокойно, но с ноткой стали. Дариуш имел влияние, но отец был лордом Рубина. – Как сказал сын, сейчас не время. Роксана была семьей. Мы скорбим.

Дариуш победно улыбнулся.

- Понимаю. Я приду позже.

Взмахнув безвкусным плащом, он пошел к двери, но Каспиан не уходил с дороги. Он посмотрел в мелкие глазки Дариуша.

- Я узнаю правду и накажу убийцу, - процедил Каспиан.

Мрачно улыбаясь, Дариуш хлопнул его по плечу.

- Посмотрим, сынок, - Дариуш прошел мимо, отодвинув его плечом.

Щурясь, Каспиан открыл рот, чтобы ответить, но отец опередил его.

- Лучше не вызывай его гнев. У него сильные союзники, - отец смотрел на Каспиана, прикрыв глаза.

Отец поддастся ради золота Дариуша?

Каспиан отвел взгляд. Он не мог смотреть в глаза отца. Прошел всего день, а отец уже искал новые союзы, устраивал для него новый брак.

Он мысленно вздохнул. Не он принимал эти решения, а его отец.

- Да, отец, - он ждал, пока тот кивнет, а потом покинул кабинет.

Да, не он принимал такие решения. Но никто не мешало ему отыскать правду ради Роксаны. Может, так он определит свою судьбу.

Он побежал по коридору, попал во двор.

Стражи стояли в закрытых ворот. Они открыли их, выпустив Дариуша, и тут же закрыли. Время было спокойным, и жители должны были свободно приходить и уходить. Это было необычно, и он не мог вспомнить, когда врата бывали закрытыми.

Пейзаж был лишен красок, как старые кости или пустой холст. Слуги суетились во дворе, опустив головы, не глядя на него. Давящая тишина опустилась на обычно шумное поместье. Даже звери, обычно беспокойные, были зловеще тихими.

В воздухе была влага. Угроза дождя. Искра лежала на крыльце, груда белого меха. Она даже не подняла голову, когда он пошел. Белая курица сидела на ограде, черные глазки осуждающе смотрели на него, пока он шел по дорожке.

- Каспиан! – закричал Стефан, подбежал к нему у ворот.

Если кто и видел, кто приходил и уходил из замка в ту ночь, то это был Стефан.

- Ты видел что-нибудь подозрительное в ночь праздника? – спросил Каспиан.

Стефан нахмурился, потер шею, избегая взгляда Каспиана.

- Я мало помню... – он рассмеялся. – Думаю, много выпил. Кто-то что-то говорил? – он посмотрел на закрытые врата.

Тут ответов тоже не было.

- Это все, что мне нужно, - он прервал Стефана и сказал стражам. – Откройте.

Стефан с большими глазами встал между ним и вратами. На лице Стефана не было шутливой улыбки сегодня.

- Тебе нельзя покидать земли замка. Деревня хочет крови.

- Мне нужно найти убийцу. Я пойду в поместье Малицки.

Стефан сжал его плечо.

- Слушай, деревня не будет рада, увидев тебя.

- Но отец уже очистил мое имя, верно? – он перевел взгляд со Стефана на стражей.

Они смотрели на грязную обувь, не глядя в глаза Каспиана.

- В том и проблема, - прошептал Стефан.

Этого он и боялся. Вся деревня подозревала его. Но разве слова отца, лорда Рубина, было мало? Деревня всегда была мирной. Решения отца в проблемах и приговоры за жестокие преступления никогда не оспаривались.

Смерть кого-то юного потрясла жителей. Но даже если они боялись и злились, он не мог оставаться внутри, когда настоящий убийца был на свободе, и вина давила на его грудь. Как только он найдет убийцу, все будет прощено.

Альберт и Тереза считали его виновным, но кто-то в поместье Малицки должен был увидеть, как он привел ее домой. Он не позволил бы ей пострадать, даже пьяный. Что-то было не так.

- Отойди, - буркнул он Стефану, тот замотал головой.

- Нет! – Стефан оттолкнул его. – Тебя убьют, и…

- Кто тут лорд? – спросил он властным тоном. Ему не нравилось так делать, но он не мог позволить Стефану остановить его. Это было слишком важно.

Стражи поспешили открыть врата, выпустить его. Он прошел мимо Стефана и ступил на дорогу.

- Ты дурак! – крикнул Стефан.

Он скривился. Стефан не ошибался, но кто-то должен был найти ответы. Каспиан был подозреваемым, так что у него были причины сделать это.

Но Стефан был единственным во дворе, кто смотрел ему в глаза – истинный друг. Он надеялся, что его друг хоть раз простит его за поведение гада.

За вратами дорога была в следах множества ног. Поля вокруг замка были очищены, снопы ржи унесли. Осталась голая земля. Несколько пепельных стеблей валялись на земле.

Графитовые облака накрыли землю, закрывая последние лучи солнца. Ветер свистел меж деревьев в лесу. Белая вспышка мелькнула среди листьев.

Длинная изящная шея птицы была вытянута, величавые крылья – раскинуты, она стала маленьким пятном на мрачном горизонте. Лебедь? Но это было не их время года. Роксана была бы рада, будь она тут, стала бы без умолку говорить о лебедях и других птицах, была бы радостной, ее улыбка сияла бы на лице. Ничто не делало его таким счастливым, какой была она при виде птиц, но он уже не увидит ее лицо таким. Слезы покалывали глаза.

- Если ты дурак, то я еще хуже, - заявил Стефан, выходя из врат, вздыхая. – Вся деревня думает, что ты убил Роксану. Вопрос времени, когда они потащат тебя к ведьмам.

Его никогда не любили жители деревни, но он не думал, что они ему навредят. То были его соседи и подданные, он знал этих людей с младенчества, а теперь они хотели его крови. Он вытер глаза спиной к Стефану, чтобы он не увидел.

- Что ты думаешь?

Стефан хлопнул его по плечу и сжал.

- Ты? Убил? Когда это случится, я стану лордом Граната.

Каспиан вздохнул, поднял голову к небу. Толстые капли дождя упали на его лицо.

- Ты хороший друг, Стефан, но я не могу защитить тебя. Я не буду тебя винить, если ты тут развернешься и уйдешь.

Стефан ударил его по плечу.

- Хватит этой драмы. Думаешь, я пущу тебя к толпе одного?

Он выдавил улыбку ради Стефана. Было приятно знать, что он не был один.

Они бежали по дороге, укрываясь плащами от дождя. Серый заяц мелькнул на пути.

Каспиан потянулся к янтарному кулону, но его там не было. Наверное, остался дома, но возвращаться не было времени. Придется рискнуть удачей.

Их сапоги погружались в грязь, замедляя их. Поместье Малицки было недалеко. Если повезет, дождь удержит людей в домах так, чтобы он успел собрать все нужные улики.

Молния вспыхнула на небе. Раздался гром. Ливень начался сам, или ведьмы призвали его на Каспиана?

Он снова посмотрел на лес. Он был темным пятном, но Каспиан не мог отогнать ощущение, что кто-то следил за ним. Гул стал ближе.

Что-то мелькнуло среди деревьев, и он прищурился. Луч света озарил дуб, ударенный Перуном.

- У нас проблемы, - сказал Стефан.

Толпа бежала к ним, как пролитая краска. Во главе была жена хозяина гостиницы, Агата, она подняла кулак и кричала. Она была низкой, но двигалась быстро. Многие были вооружены вилами и косами.

Его сердце колотилось в груди, но… он был наследником лорда Рубина, Волски были тут во главе, сколько помнили жители. Может, он сможет их урезонить? Ему бы харизму Генрика…

Но они приближались, и красные искаженные гневные лица стало видно лучше. Багровое лицо Агаты было спереди, она скалила зубы. Это были не его соседи и подданные, это были разъяренные шершни.

- Беги, - Стефан толкнул его, заставляя двигаться.

Его ноги были словно свинцовыми. Его ноги увязали в грязи, ловя его. Он бросил обувь и побежал без нее. Ему нужно было к дому Роксаны. Там было доказательство, и тогда он будет в безопасности. Им со Стефаном нужно было попасть туда.

Недавно богатые поля стали болотом, замедляющим его. Камни впивались в босые ноги. Каспиан ослабевал, не мог убежать от них.

Они бросились на него бурей. Десятки руки сжимали его руки, тянули и толкали. Молния Перуна…

Он не мог бежать в толпе. Не мог двигаться. Едва дышал. Он едва держался на ногах.

Он дико взмахнул кулаком.

Он задел челюсть мужчины, и удар попал по животу Каспиана. Он согнулся, захрипел и не мог вдохнуть.

Стефан закричал, его голос затерялся в какофонии.

Лица были искаженными, рты скалились. Толпа вопила, но их слова были гудением шершней.

- Назад. Я – сын лорда…

Он потянулся за мечом, но оружие вырвали из его руки и отбросили под десятки ног.

Они не станут его слушать.

Он снова взмахнул кулаком, но его схватили за руки, рукав порвали на запястье. Он пытался двигаться, но тело не слушалось. Толпа давила на него количеством.

Кто-то ударил его, и он ощутил вкус крови.

Агата пробилась в толпе к нему, и Каспиана ударили по коленям. Он рухнул в грязь.

Она смотрела на него свысока. Он слышал, что в юности она была красивой, но возраст испортил ее лицо, морщины окружали ее глаза и рот. Хоть она никогда не улыбалась ему, Агату знали доброй.

- Кровь всегда побеждает, да?

Он отдернул голову.

- Это недопонимание. Я бы не навредил Роксане, - он подавился, произнося ее имя.

С ревом боли Агата плюнула ему в лицо.

- Ты как твой ужасный брат, который изнасиловал мою дочь и заплатил нашей семье за молчание. Я не дам тебе убежать, и меня не заглушить снова, - слезы катились по ее лицу, она подняла кулак в воздух. Толпа поддерживала ее воплями.

Его брат…? Она ошибалась. Такого не могло быть.

- Генрик так не сделал бы! – закричал он. – Он хороший.

Она горько рассмеялась.

- Ты как все в твоей проклятой семье. Я позволила своей жадности отвернуть меня от законов Мокоши, и он ускользнул невредимым. И смотри, что получилось! Та невинная девушка погибла. Я не дам тебе избежать наказания, как ему, - она вытащила нож из складок фартука. – Ты больше не сможешь навредить женщинам.

Вредить женщине? Она про…?

Ладони потянули его за штаны, он пытался остановить их, он не мог двигаться. Вовсе.

Нет. Нет, нет, нет. Они не могли…

Они не…

Он быстро дышал, они обнажили его при толпе.

Он боролся, пытаясь прикрыться, но без толку.

Он не мог вырваться. Не мог.

- Умоляю, просто послушайте… - кричал он. Его сердце громыхало в груди, билось быстрее с каждым шагом Агаты к нему.

- Все, кто посмел мучить женщину, должны быть наказаны. Если лорд Волски не заставит тебя заплатить за преступления, то я сама исполню долг перед Мокошей, - край ножа опасно блестел.

Но его никто не слушал.

ГЛАВА 9

Под грозовыми тучами дорога к усадьбе рядом с поместьем Дариуша и Зофьи пропала из виду. Собралась толпа, и она была такой большой, что поглотила темной массой дорогу.

Обезумевшие крики, вилы и косы поднимались в напряженном воздухе, пока Бригида подходила к кругу. Они что-то окружали. Кого-то.

Среди движущейся толпы сверкнул, как молния, клинок.

Бригида отпрянула на шаг, вздрогнула и крепко сжала свою косу. Мокоша, они собирались убить Дариуша сами.

Ее сердце колотилось, мешая дышать. Мужчина был неприятным, но она не могла позволить толпе убить его. Как только его вина будет доказана, это должны сделать русалки.

Она сжала флакон, помчалась к толпе.

- Стойте! – кричала она, но никто даже не взглянул на нее. – Именем Мокоши приказываю вам остановиться!

Она врезалась в стену из спин и плеч, пыталась протиснуться между ними. Какофония криков заглушала внятные слова, и пространство вокруг пропадало так же быстро, как появлялось.

Голос с болью молил о пощаде. Каспиан?

Она задрожала. Трясущимися руками она сунула древко косы меж двух тел, пытаясь раздвинуть их.

Только бы пройти… если она просто…

Локоть вылетел из стены спин и ударил ее в грудь.

Дыхание вырвалось из ее легких. Она отшатнулась. Ее спина упала на землю, воздух, который она с трудом смогла набрать, вылетел из тела.

Хрипя, она отползла, стараясь не попасть под движущиеся в грязи ноги. Ее ладони сжали косу так сильно, что костяшки побелели. Она попыталась подняться, опираясь на нее. Она должна смочь что-то сделать…

Живая вода, мертвая вода, зеркало мира, зеркало гнева… Разные голоса говорили хором призрачным шепотом, голоса из косы повторяли слова снова и снова. Живая вода, мертвая вода, зеркало мира, зеркало гнева…

…зеркало мира…

…мертвая вода…

…мира, зеркало гнева…

Дрожащая рука взлетела ко лбу. Она потерла висок. Было так сильно, шепот становился настойчивее, громче, тучи разверзлись, пролились тяжелыми каплями дождя.

…вода, мертвая вода, зеркало…

…гнева… Живая вода…

Она нахмурилась, зажмурилась до боли, но голоса не отступали. Коса… Сестры, матери говорили с ней. Сестры и матери, их мудрость. Жницы Мокоши.

Она открыла глаза, флакон был в одной руке, коса в другой, и дождь замедлил падение, слезы застыли во времени. Большая капля ударилась о плечо перед ней так медленно, что превратилась в цветок из воды.

Ее губы двигались сами по себе.

- Живая вода, мертвая вода, зеркало мира, зеркало гнева… - повторяла она заклинание снова и снова, добавляя голос волнам шепота.

Серое небо вонзило неровный клинок молнии в землю, прямо в центр круга, и черный дым поднялся в воздух. И снова. И снова.

По толпе разлетелись крики.

Дождь лился с разъяренных туч.

Вода поднималась за толпой с дороги, с земли, занавес капель тянулся в обратную сторону.

Дрожащие пальцы указывали на нее, но она смотрела на растущую стену воды за толпой, капли объединялись, становясь меняющимся телом воды. Она пошла туда, и толпа расступалась, некоторые убегали, другие пятились, многие падали на колени.

В голове ее звучал шепот, бушуя как побеспокоенное озеро в грозу, как стена воды перед ней. Она мерцала, отражая темные тени и убегающие фигуры, размытые картинки восстанавливались, обновлялись…

Снова ударила молния. Стена понеслась к ней и толпе как бурная река.

Бригида уперла древко косы в землю, встав лицом к потоку.

Бусины дождя стучали по ее лицу, опережая бушующую реку, ломающую ветки и поглощающую дорогу.

Сглотнув, Бригида осталась на ее пути.

А река неслась, неслась, неслась…

Вода разделилась перед ее лицом на две силы, которые ревели по бокам от нее и толпы.

Бригида не двигалась, пока вода текла, а собравшиеся люди тихо молились и рыдали. Вода медленно успокаивалась, стала ручьями, тонкие струйки на дороге впитывались в землю.

Воцарилась зловещая и напряженная тишина.

Бригида использовала магию, и гнев крови уже помогал ей раньше, но не так. Не с такой силой, не с таким заклинанием. Она посмотрела на свою руку на косе. Шепот утихал, но что-то в этих голосах придало ей сил, когда это было нужно. Это было новым, она это еще не понимала, но время разобраться еще будет.

Она выдохнула с дрожью и облегчением, взяла себя в руки и повернулась к жителям.

Милая женщина смотрела на нее большими глазами, раскрыв рот. В одной руке она сжимала нож – ладонь так дрожала, что он выпал на влажную землю – а в другой – рубашку мужчины. Каспиана.

Он был в шоке, как и женщина, моргнул. Его лицо было грязным, светлые волосы спутались. Его руки тянулись вниз, он прикрывался ниже пояса ладонями, как мог.

Бригида кашлянула и повернулась на остальных жителях, спешащих в панике выразить благодарность за то, что они не попали в загробный мир Велеса после водного удара Мокоши.

- Разойдитесь, - приказала она с уверенностью, которую не ощущала. – Вы мешаете работе Святой Мокоши.

- Ты защищаешь эту мерзость? – спросила женщина.

- Святая Мокоша еще не обнаружила убийцу, - парировала Бригида, глядя на женщину прямо, хоть все внутри дрожало. – По какому праву вы выносите приговор?

Многие смотрели на нее, кивали и тихо извинялись. Все, даже женщина с ножом, ушли, кроме Каспиана и хорошо сложенного юноши со светло-карими глазами.

Каспиан спиной к ней поспешил поправить одежду, подобрал свой сапог в грязи, и Бригида отвела взгляд от его зада. Зада с хорошими формами, насколько могла судить та, кто ни разу не видел обнаженного мужчину.

Она прикусила губу.

- Каспиан, - сказал другой юноша тихим и мягким голосом, - ты познакомишь меня со своей подругой? – он стряхнул грязь с грубо сотканной белой рубахи и серых штанов, повернулся и закинул руку на плечи Каспиана.

- Бригида, - сказал Каспиан, кашлянул и посмотрел на миг в ее глаза. – Это Стефан, - он указал большим пальцем на другого юношу.

- Приятно познакомиться, - Стефан низко поклонился, приподнял с любопытством бровь. Его глаза сияли, словно он ждал момента для шутки.

Она открыла рот, чтобы ответить, но в центре вытоптанной грязи, посреди катастрофы… Она покачала головой, глядя на Каспиана.

- Как это случилось?

- И я задавался этим вопросом, - Стефан изобразил тяжкий вздох. – Мой замученный друг рисковал тут жизнью, конечностями и очень важным органом, чтобы найти убийцу Роксаны.

Каспиан мрачно посмотрел на него, но улыбка Стефана стала только шире.

- Думаю, Дариуш может быть связанным со смертью Роксаны, - сказал Каспиан, скрестив руки и потирая ладонью лоб. – Он пришел утром в замок, предлагая свою дочь для брака. Если мои родители согласятся, ему будет выгодно. Он хотел пустить свой скот на нашу землю, сколько я помню.

Если так, то у Дариуша были мотивы помимо интереса к девушкам, на который намекала Нина.

- Но ты шел в дом Роксаны? – она сама шла туда, чтобы допросить мужчину, с которым Нина встречалась у ограды на границе. Он тоже был на празднике, мог увидеть больше, чем она. – Почему туда?

Каспиан закрыл глаза и выдохнул.

- Деревня верит, что я… сделал это, - он потер глаза и поймал ее взгляд. – Я бы никогда. Я проводил ее домой в ту ночь и надеялся найти кого-то у нее дома, кто сможет подтвердить это. Может, кто-то видел, как она уходила, или как Дариуш прибыл.

Полезная информация. И если он не хотел погибнуть, ему стоило пойти с ней.

- Может, нам пойти туда вместе?

Он приподнял брови, взгляд был мягким, но через миг он отвернулся.

- Думаю, нам лучше не…

Стефан зажал рукой рот Каспиана.

- Так хочешь лишиться мужественности? Она прогнала ту толпу. Она может нас защитить, - прошептал он Каспиану, а потом повернулся к ней с заискивающей улыбкой. – Мой друг хотел сказать, что, конечно, нам стоит пойти туда вместе.

Этот Стефан был странным, но явно заботился о друге.

Он кивнул на дорогу, и Бригида кивнула, уловила задумчивый взгляд Каспиана, когда они пошли вперед бок о бок.

* * *

Он не должен был пялиться.

Но он и не мог отвести взгляда. Бригида была рядом с ним на грязной дороге, окруженной голыми полями, под серым небом. Было сложно поверить, что она была из плоти и крови, а не Мокошей, прибывшей пощадить его. Когда они только встретились, она напомнила ему лесную нимфу, эфемерную и непостоянную, с молочно-белой кожей и рыжеватым каскадом волос.

С косой в руке она была другим человеком. Она сияла, и за шорохом ее одеяния скрывалась гроза. Она поймала его взгляд и улыбнулась в ответ. Это был луч солнца среди туч.

Он не мог отвернуться от ее фиолетовых глаз. Если бы он рисовал ее, каким цветом изобразил бы слабый румянец на ее щеках и носу или ее веснушки, похожие на охру?

Он рассеянно потер подбородок, боль пылала в челюсти. Формировался еще один синяк.

Чем он думал, мечтая о рисовании Бригиды, когда убийца Роксаны все еще был на свободе? Роксана заслуживала лучшего. И вся деревня хотела его голову и не только…

Они были готовы порезать его ножом, чуть не лишили его мужественности. Он вздрогнул, вспомнив это. Если бы Бригида пришла на миг позже…

Он покачал головой, прогоняя такие мысли. Если бы он не был дураком, побежал бы домой в безопасность замка отца, ждал бы, пока минует буря.

Но ему нужно было узнать ответы. И, может, Стефан был прав, и он был дураком, но с Бригидой он ощущал себя безопаснее. Ее силы могли то, чего не мог ни один меч. Она призвала дождь и молнию, затопила землю, правила водой. Она это делала. И это было самым поразительным, что он видел в жизни.

Пока что он был в безопасности. Жители деревни не посмели бы мешать слуге Мокоши, и он использует прикрытие ее силы, чтобы узнать правду о доме Роксаны.

Под оловянным небом стало видно земли поместья Малицки, но обычная активность угасла до тихих приготовлений к похоронам, и он уже забыл об украшениях ее дома.

Он ждал, что Роксана в любой миг выбежит встретить его, как всегда делала. Но вместо этого жители деревни окружали погребальный костер на поле рядом с домом.

Ком появился в его горле. Она умерла, и никакие желания не вернут ее. Если бы он не был пьян в ту ночь, он смог бы ее защитить.

Ладонь легла на его плечо.

- Почему бы нам не разделиться? – предложил Стефан. – Я поговорю с конюхами.

Разделившись, они справятся быстрее. Но если Стефан оставит его одного, родители Роксаны не будут нежничать. Он не удивился бы, если бы уже делали ставки на то, когда Альберт убьет его. И как. Он не знал, что было хуже: столкнуться с Альбертом или толпой.

Бригида пристально смотрела на него, чуть приподняв бровь. Она знала, каким пристальным был ее взгляд, и каким обманчивым он был? Сила спала там, но не отсутствовала.

- Я поговорю с хозяевами дома, - осторожно сказала она, разглядывая его.

Если она видела его нежелание входить в дом Малицки, он надеялся, что она не принимала это как его вину. Если она увидит в нем такое, он не перенесет этого. Он мог справиться с подозрениями жителей деревни, но если бы те пристальные глаза смотрели на него без искрящегося любопытства и мира знаний, а с презрением и отвращением, он лишился бы всей надежды. Если это произойдет, Агата вонзит нож в его грудь.

Когда Бригида склонила голову, он кашлянул.

- Я поговорю с рабочими.

Если Альберт был в поле, стражи его в этот раз не удержат.

Стефан сжал его плечо.

- Мы найдем того, кто знает, что случилось. Не переживай.

Он кивнул и отвернулся, чтобы Бригида не видела его лица. Он с детства провожал Роксану до ее двери. Даже пьяным он не нарушил бы эту традицию. Альберт нанимал много рабочих, кто-то точно видел его и Роксану той ночью. Одного хватит, чтобы его помиловали.

Они разделились, и он пошел на поле у дома, где группа жителей деревни собирала дрова для погребального костра. Для Роксаны. Он застыл. Горы бревен и охапки хвороста… Роксана умерла, и сегодня они сожгут ее тело.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 Следующая ⇒