В честь Дня Победы.

Глава 19
Шесть часов вечера после войны
«Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью» . Лев Толстой

Проходит зима и часть весны, которые в восточной Шотландии редко отличаются друг от друга. Все тот же пронизывающий ветер, холодный воздух и снег, падающий с неба почти круглые сутки. Но в начале апреля суровая погода все же отступает. Ветер все чаще дует с юга, и сквозь бело-серую пелену, которая покрывает землю, начинают пробиваться первые весенние цветы. Тает покрывавший поля снег, тает лед на крышах, тают людские сердца.
Северус Снейп все реже придирается на своих занятиях, пополняя список оценок «выше ожидаемого» и даже «превосходно». Профессор Тамна Смит все чаще пропускает перешептывания студентов мимо ушей, а другие преподаватели вообще едва не начали отпускать студентов без домашнего задания, спохватываясь обычно в самый последний момент.
Но некоторые сердца и зимой не замерзали. Гермиона часто гуляла вместе с Ричардом, они вместе проводили свободное время, вместе танцевали. Ричард был не столь увлечен учебой, как она, а Гермиона еще не умела так веселиться, как он, но они учились друг у друга. Ричард проводил время в библиотеке и лабораториях, помогая с домашними заданиями. Она ходила с ним в поселок на дружеские посиделки и на ставшие более частыми квиддичные игры.
Гермиона не изменяла себе – ее задания все так же были блестяще выполнены, полки в комнате заставлены книгами, но она больше не стремилась выполнить весь учебный курс за один месяц. Она училась получать удовольствие от жизни, от ее радостей и веселья.
Изменения пришли с концом апреля.
За неделю до конца месяца все веселье в Академии начало стихать. Студенты все больше ходили задумчивые и серьезные, все реже в коридорах звучали смех, шепотки и разговоры.
Приближалось первое мая.
День Победы.
Прошло всего лишь два года, и магический мир еще не забыл всех своих потерь и поражений в той страшной войне. У многих студентов в ней погибли или пострадали родственники или друзья. Даже студенты из других стран в это время присмирели и поглядывали на своих британских товарищей с сочувствием.
А тем было горько и легко одновременно. Горько, потому что именно в эти дни на них обрушивались все воспоминания той страшной поры, а легко оттого, что та пора все-таки осталась в прошлом.
В коридорах Академии установилась тишина. Почти везде. Только в танцевальных классах, где были, как в те самые дни, отменены занятия, звучала музыка и танцевали люди. Танцевали просто так, кто как умел, выплескивая все свои чувства в танце, в движениях, доверяя себя своему партнеру, как когда-то некоторые из них доверяли себя своим товарищам.
Гермиона не пропускала ни одного такого вечера.
Она танцевала с Драко, танцевала с Ричардом, танцевала с Даниилом и со многими другими. Она знала, что ни одна пережила лишения войны и старалась поддержать всех тех, кто был рядом с ней. Но это по вечерам. А в то время, пока светило солнце, она избегала общаться и с Ричардом и с Драко, проводя почти все время вместе с Гарри и Джинни. Вспоминала, разговаривала.
Легко быть веселым и беззаботным в мирное время. Легко посвящать себя учебе, друзьям, любимому человеку. Трудно делать все это во время войны. И во время, когда она появляется снова, не проявляясь в окружающем мире, но оставаясь в твоих глазах… и в глазах тех, кто прошел ее вместе с тобой.
Они часто сидели в ее комнате. Гермиона с Гарри на кровати, практически в обнимку, а Джинни не стуле, понимая, что в некотором роде лишняя. Здесь должен был быть Рон, а не она.
Не только студенты чувствовали приближение знаменательной даты.
Северус Снейп снова начал мучиться головной болью и плохими снами. Давно зажившие шрамы болели по ночам и не давали нормально дышать. Он нес в себе слишком много плохих воспоминаний, чтобы не чувствовать и не помнить. Его самообладания хватало на весь год. На весь год, кроме мая.
На занятии по зельям, последнем в этом апреле, он был мрачнее обычного. Колкости и придирки градом сыпались на студентов, но те, знавшие о роли зельевара в последней войне, больше молчали, а если и говорили, то строго по делу. Это злило профессора еще больше. Он не терпел ни жалости, ни сочувствия. Он не жертва и никогда не собирался ею быть.
Занятие было теоретическим - профессор давал ученикам основы лечебных зелий - и закончилось простым: «Надеюсь, на практике вы сварите все-таки полезное зелье, а не помои, которые сами же на себе опробуете».
Драко и Джинни, на долю которых как раз и выпала эта пара, пытались выйти из аудитории в числе первых, но были остановлены раздраженным окликом профессора:
- Малфой, Уизли, задержитесь.
Снейп недовольно мерил шагами аудиторию, пока за дверью не скрылся последний студент. После чего достал из кармана несколько листов бумаги и бросил их на парту.
- Профессор Макгонагалл просила это передать вам и Грейнджер с Поттером. Вы приглашены на празднование Дня Победы в Хогвартсе, – последние слова он будто выплюнул.
Драко настороженно посмотрел на крестного. Он знал, как тот ненавидит все министерские церемонии, которые из самого трагичного дня делают комедию. И, судя по его злости, он тоже был приглашен. И не мог отклонить приглашение.
Малфой осторожно взял письма и снова коротко взглянул на профессора.
- Мы может идти, пр… крестный?
Зельевар зло и удивленно посмотрел на парня, а потом прикрыл глаза, несколько раз вздохнул и уже спокойным тоном ответил:
- Да, Драко. Первого числа на закате за нами всеми прибудет карета, извольте не опаздывать.
Указание на подобное родство заставило его вспомнить, что не только он испытывал подобные чувства к происходящему. Его… родственники, также разделяли его взгляды и также не могли отказать приглашению. Он был уверен: и Люциус, и Нарцисса тоже там будут.
Драко встретился с друзьями только вечером в гостиной. Гермиона выглядела какой-то потерянной, а Гарри практически не отходил от подруги ни на шаг. Бывший слизеринец передал им приглашения и слова Снейпа.
- Значит завтра… - как-то тихо и без выражения произнесла Гермиона.
- Да, - кивнул Драко и тут же добавил, - только я приеду к вечеру. Мне сегодня нужно быть в Мэноре. Встретимся прямо перед отъездом.
- Хорошо, Драко, – Гарри сжал руку подруги и взглянул на приятеля. – Тогда увидимся.
- Увидимся.
Малфой развернулся и направился в свою комнату, заметил Джинни, которая стояла чуть поодаль и с болью смотрела на своих друзей.
Они на самом деле весь год и не поминали о войне. Война – всегда тот период жизни, о котором не хочется вспоминать, особенно если судьба не уберегла тебя от потерь и поражений. А жизнь… Жизнь же продолжается; она, зараза, всегда продолжается, как бы плохо и тошно ни было в какой-то определенный момент. Вот и у них она продолжалась.
Зачем вспоминать о войне, когда есть учеба, друзья, любовь, танцы наконец? Неужели обязательно раскрашивать свою жизнь тусклыми и траурными цветами только потому, что какому-то уроду в школе не везло с девочками?
Поэтому и о войне наши герои вспоминали только в мае. Это был тяжелый месяц для них. Но его нужно было пережить, как и войну, которая все-таки закончилась.
Джинни была всегда чуть в стороне от своих друзей. И на войне, и сейчас. Ее не было с ними, когда они мерзли в своей палатке и страшились обнаружения, но и их не было с ней, когда она вместе с остальными гриффиндорцами разрабатывала план «помощи Гарри Поттеру», всячески срывала занятия в Школе и спорила с самим директором Снейпом. Она тогда вела собственную войну. Войну со страхами, которые поселились в Гриффиндорской башне, войну со слизеринцами, которые почувствовали волю, войну с темнотой, которая поселилась в коридорах Хогвартса. Она оказалась отрезана от всей своей семьи, но не потеряла выдержку и силу. Тогда ее называли «Гарри Поттером в юбке», тем более что в то время они еще считались парочкой. Она вела свою битву еще и потому, что была девчонкой. А девчонкам нужно доказывать свою храбрость больше, чем мальчишкам.
Потом, после победы, когда они вернулись в уже свой Хогвартс, ей было сложно привыкнуть жить там. Жить, не дежуря попеременно с остальными, не спя с палочкой наготове, будучи готовой в любой момент послать боевое заклинание. Жить, не проверяя любую пищу на яды и добавки, а потом со спокойным видом грызя орехи, которые им выдавала профессор травологии.
Ей было сложно, поэтому она первое время часто сидела в гостиной вместе с Гермионой и слушала ее рассказы о жизни в палатке. Та не так сильно переживала, как Джинни. Как многие.

Гермионе на самом деле было легче других отделить войну от мира. Ее аналитический ум прекрасно справлялся с задачей «мухи отдельно, котлеты отдельно». Она любила учиться, любила танцевать и просто любила жить. И хоть те полгода (или даже больше?), которые они провели скитаясь, нельзя было вычеркнуть из жизни, но о них можно было забыть, отодвинув в сторону. До поры до времени.
В эту майскую пору она, прекрасно это осознавая, скучала по Рону. По ее рыжему неуклюжему другу, который оставался неуклюжим только по ее детским воспоминаниям. Будь он таким всегда – вряд ли бы им удалось пережить ту зиму и весну.
Они не виделись целую вечность – с осени, - и письма друг другу тоже не слали. Новая жизнь не оставила в себе места для старого, завлекая новыми знакомствами и новыми красками. Но Гермиона все-таки порой скучала по младшему сыну Молли Уизли. Он был бесшабашным, веселым, вспыльчивым, но неизменно родным. Гарри не хватало его эмоций и яркости, а Рону - сообразительности и хватки Гарри.
Гермиона вдруг вспомнила, как они сидели рядышком в палатке и не мыслили жить поодиночке. Но время решило все само. Рон помогает Чарли с драконами, Гарри занимается квиддичем и практикует заклинания, она увлеклась исследованиями и танцами. Но они все равно остались друг другу родными.
Так и через десять лет все трое соберутся у кого-то из них дома, взрослые, уже со своими семьями, но будут так же просто, как и в пятнадцать лет, подшучивать друг над другом, советоваться, спорить и разговаривать. Правду говорят, что семья – это навсегда. Даже если эта семья не по крови.

- Скучаешь?
Гермиона вздрогнула и обернулась. Она стояла в открытой галерее первого этажа, одетая в черную парадную мантию, и ждала, когда приедет карета, чтобы забрать их в Хогвартс. Хотя до ее приезда был еще почти час. Просто «ждать» - очень удобная формулировка для тех, кто хочет побыть в одиночестве. Не так безнадежно.
- Жду.
Драко понимающе и как-то грустно улыбнулся и облокотился на перила рядом с ней.
- Что? – она посмотрела на него.
- Я тоже жду.
Девушка вздохнула и вернулась в прежнее положение, теперь прислонившись плечом к Малфою.
Некоторые отношения время все же изменило.

Драко тоже пришлось нелегко на этой войне, хотя бы потому, что он был практически один. Желающий поначалу заполучить признание Темного Лорда, а потом с ужасом осознавший, что означает это признание. Осознавший, но до конца не отступивший. Во многом на это повлияло то, что отступить – это значило обречь свою семью. Семью, которая не желала переходить на другую сторону. Так думали многие. Но не желала ли она на самом деле?
Люциус Малфой был близким другом Северуса Снейпа и вряд ли мог не догадываться о его двойной игре. Как и его жена. Но ни он, ни она, ни словом не выдали его перед Темным Лордом. А ведь не желай они другой участи для себя, одно устное подозрение, один намек - и судьба профессора могла бы сложиться иначе. Но они молчали. Однако не делали попыток перейти на другую сторону. Не делали попыток, но и самостоятельно не мешали ей, если вспомнить поступок Нарциссы.
Просто Малфои были аристократами не просто на словах, они были аристократами по крови и духу. Они принадлежали к древнему благородному роду. Роду, в котором нарушить свое слово, нарушить присягу – это не просто бесчестный поступок, это проступок, который запятнает позором всю семью, а то и лишит покровительства родовой магии Дома. Когда-то Малфои принести присягу Темному Лорду и были вынуждены следовать ей до конца. Они не могли предать свое слово, не предав самих себя. Они должны были нести ответственность за свои поступки. Кто-то назвал бы это слабостью, а кто-то - силой. Ведь они не просто шли по пути наименьшего сопротивления. Они не отказывались от своей ноши и принимали все последствия своих действий так, как это делают настоящие благородные люди – с высоко поднятой головой.
Но смерть Темного Лорда - а с ней и конец присяги, - означали, что они могут действовать уже в своих интересах, не отказываясь от своих прошлых действий, но совершая иные поступки, которые бы перекрыли их.
Драко, единственный представитель последнего поколения рода, был вынужден защищать свою семью, переступая через страх и боль. Защищать по-своему, неумело, но отчаянно. Желая для них и для себя иной доли, но понимая, что не сможет изменить действий отца.
Все эти годы он вел собственную войну. В последний год – в одиночестве, что делало его своеобразную победу еще более ценной.
Ну, почти в одиночестве.
- Драко. Вы рано здесь.
- Мы ждем, крестный.
Северус Снейп в своей вечной черной мантии прислонился к перилам по правую руку от Драко. Он выглядел спокойным и собранным, на его лице нельзя было найти ничего, кроме странного спокойствия, которое овладело этим вечером всеми ими. Сейчас зельевар не был похож на профессора Хогвартса или преподавателя Академии, сейчас он был просто пережившим войну немолодым мужчиной, которому тоже было, что вспоминать.

Пожалуй, он был единственным, кто понимал положение Драко в этой войне. И единственным, кто старался помочь запутавшемуся в долге и желаниях мальчишке, даже и без желания его матери. Принял ли он обет, если бы не считал должным его соблюсти?
Драко был единственным, о ком Северус мог заботиться без оглядки на кого бы то ни было. С обеих сторон это смотрелось, будто он пытался помочь мальчику сделать «правильный выбор» - правильный для господ, разумеется. Он на самом деле старался. Но не сделать выбор, а дать мальчику уверенность, что он сможет решить все сам. Сможет справиться, как справился Северус, когда судьба заставила его метаться между Сциллой и Харибдой.
Возможно, когда-то мрачный Северус Снейп на самом деле был запутавшимся подростком, который пытался разорваться между своими желаниями и необходимостью, но, ощутив однажды горький и отравляющий вкус потери, он понял, чего точно не хочет делать в этом мире. А после этого уже легче определиться в том, что делать хочешь. Он встал на сторону Светлой стороны, которая порой использовала методы похуже, чем Темная, но все же несла в себе правду. Горькую, пахнущую кровью и дымом, но правду.
А дальше… а дальше оставалось только составить план своей жизни да менять его в соответствии с событиями. Менять план, но не свое место. Свое место он занял однажды и навсегда, определив для себя плохое и хорошее, нужно и ненужное. А людям, которые точно знают, чего хотят, жить проще, пусть жизнь и заставляет их делать порой ужасные вещи. Когда знаешь свою правду и свою цель, можно не бояться призраков прошлого. Ему всегда было, что им ответить.
Поэтому, когда он очнулся вечером первого мая в больнице Святого Мунго, в окружении авроров, которые желали задать ему несколько вопросов, первым его действием был быстрый взгляд на метку, а потом короткая, но торжествующая улыбка. Он ничего не боялся – ни возможных допросов авроров, ни общественного мнения, ни собственного тяжелого состояния. Он только чувствовал удовлетворение от того, что он все-таки справился со своей задачей – провел мальчику через войну живым и сам остался на этом свете.
Да, сейчас ему не хотелось вспоминать о войне – все-таки слишком многое нельзя обуздать силой разума. Война еще приходила к нему по ночам, когда привычные методы сосредоточения и анализа не работали, а душой завладевали подсознательные страхи – такое случалось чаще в конце апреля и начале мая, что очень злило профессора, всегда гордившегося своей выдержкой, но не умевшего все дни напролет удерживать силовые барьеры в своем сознании.
- Шесть часов. Пора бы карете появиться.
Все трое обернулись. У ступенек во двор стоял Гарри Поттер, он как раз опускал руку, на которой были надеты простые магловские часы. Герой магического мира надел такую же черную мантию, как остальные, и, будто в насмешку над временем, повязал на шею гриффиндорский галстук.

Он на самом деле не выглядел грустным. Скорее задорным. Глаза горели странным огнем, а губы будто бы хотели изогнуться в усмешке. Вот кто точно избавился от призраков прошлого, так это Гарри. Правда, ему для этого понадобилось сначала умереть, а потом убить, но в этом деле цель оправдала средства.
Для Гарри Поттера война осталась позади. Он помнил всех близких, кто не дожил до ее начала, видел боль и слезы потери, но он не собирался возвращаться на войну. Он собирался жить дальше. Жить дальше и ближе, здесь и сейчас, там и потом. Мальчик-который-победил, был мудрее иного взрослого-который-выжил.
Будто бы следуя его словам, прямо над Академией пронеслась карета, запряженная парой фестралов, повернулась в небе и через минуту опустилась на землю. Фестралы подвели карету как раз к ступенькам, где стоял Гарри, который как раз обернулся, приветствуя опоздавшую Джинни.
- Ну что, нам пора. И уберите эти скорбные выражения с лиц. Мы сделали этого ублюдка, и уже за одно это можем праздновать всю ночь.
- Следите за словами, мистер Поттер, – строго произнес профессор, но в его глазах промелькнуло одобрение выходки вечного гриффиндорца.
- А Вы можете назвать его как-то иначе, профессор? – невинно поинтересовался тот. – Гермиона, прошу, – он как раз посторонился и протянул руку, помогая девушке забраться в карету.
- Не могу, мистер Поттер, но предпочитаю называть его так только в мыслях. Правила приличия никто не отменял.
Гермиона даже оглянулась, будто желая увидеть на лице зельевара улыбку. Но тот оставался внешне абсолютно серьезным. Внешне. Почти.
Гарри помог Джинни, после чего и сам занял свое место в карете. За ним последовал Драко и профессор Снейп. Дверца хлопнула, закрываясь, и фестралы начали свой разбег, чтобы затем быстро набрать высоту.

Вернулись герои в Академию только под утро. Как прошел их вечер, они предпочли никому не рассказывать, хотя по грустным, но довольным глазам Гермионы тот же Ричард догадался, что встреча с давними друзьями все же принесла девушке радость.
Правда, еще несколько дней после того вечера все выпускники Хогвартса ходили, будто пришибленные, но скоро привычные учебные хлопоты вернули их в «здесь и сейчас», заставив позабыть о войне.
До следующего мая.

Глава 20
Танец войны
«Надежда – мать дураков, что не мешает ей быть прекрасной любовницей смелых». Станислав Ежи Лец.

В середине мая, когда заканчивались последние дни учебы, а впереди замаячили экзамены, у Гермионы, Гарри, Джинни и Драко был запланирован чисто дружеский выход в поселок. Погулять, поболтать, походить по лавкам, найти что-нибудь интересное. Развеяться.
Академию они покинули около полудня, когда даже сони вышли в гостиную («Джинни, сколько можно тебя ждать?»), а умники вернулись из библиотеки («Гермиона, она без тебя сгорит, да?»).
Тема для обсуждения была выбрана быстро. С приходом весны на полях зацветали не только подснежники, но и множество других растений, которые использовались в зельеварении. Профессор Снейп уже пригрозил и зельеварам, и чаровникам, что скоро начнутся рейды с кодовым названием «по грибы, по ягоды», с реальным сбором трав и кореньев. Поэтому студенты, зная характер своего преподавателя, уже начинали перелистывать справочники и учебники, так как от профессора они, скорее всего, получат только название нужного растения, а как оно выглядит и как его собирать – нужно будет знать самому.
В конце мая начиналась контрольная аттестация – подгонка хвостов, досдача долгов и доказывание преподавателям: «Я самый умный, а что не учился – так исследования самостоятельные проводил», так что запускать зельеварение больше обычного «все вы бездари» никому не хотелось.
Гарри уже раздобыл в библиотеке большой справочник по цветущим весной растениям и теперь только ждал самого задания, чтобы им воспользоваться.
- Неужели ты думаешь, что профессор позволит пронести собой даже конспект не то, что учебник?
- Так я его уменьшу и спрячу, а уже когда выйдем – подсмотрю.
- Гарри, неужели ты думаешь, что профессор такой наивный?
- А я чары новые нашел. Их вычислить невозможно, если не знаешь, что именно искать.
- Да, Темный Лорд тоже так думал, да Аваду получил, – усмехнулся Драко.
Они все больше смеются и подкалывают друг друга – желаемое веселье овладевает ими быстрее обычного, а выходные пролетают быстро, воскресенье – самый короткий день на неделе, а хорошо спланированным планам вечно что-то мешает.
Они уже вошли в поселок, когда где-то впереди раздался пронзительный крик, через несколько секунд сменившийся оглушительной тишиной.

***
Вместе с концом зимы и началом весны люди начинают вспоминать, какового это – болеть, - и тут же стремятся продемонстрировать это вновь приобретенное умение. Поэтому и спрос на укрепляющие, перцовые, жаропонижающие и иммуностимулирующие зелья возрастает в несколько раз.
В Академии прекрасные лекари, но всего лишь два зельевара. Поэтому что один, что вторая проводят все свободное время за варкой нужных настоек, зелий и мазей. Профессор Снейп, наученный горьким опытом Хогвартса, самые простые зелья задает варить студентам. Еще в Школе часто перед матчами по квиддичу у одного из курсов на зельеварении было задание на зелье от ушибов, против сотрясения, костерост и так далее – таким образом студенты снабжали лекарством самих себя. И хоть Снейп никогда не мог дать лекарство, сваренное Невиллом Лонгботтомом даже самому Невиллу Лонгботтому, пострадавшему во время очередного взрыва, в Школе хватало студентов, чьи работы можно было отправлять в Больничное крыло не боясь последствий. Так и в Академии он задавал наиболее простые и наиболее нужные зелья студентам. Потом отбирал самые удачные экземпляры и отправлял их в лазарет. Разумеется, что-то приходилось варить и самому, но свалить даже часть своих дел на этих «бездарей»…
И оставшейся работы хватало, чтобы загрузить зельевара на выходные. К тому же, он с Рождества работал над одним довольно интересным, но сложным проектом, проводя эксперименты и высчитывая оригинальный состав нового зелья. Все компоненты уже были подобраны, осталось только рассчитать их количество и особенности самого процесса – от простого количества помешиваний до температуры огня под котлом, – а от таких мелочей зависело очень многое.
В очередное майское воскресенье Северус находился у себя дома, в своей лаборатории, изучая свойства подобранных компонентов и при помощи формул пытаясь найти нужный результат. Иногда он смешивал компоненты друг с другом и записывал реакции, заинтересовано поглядывая на дымящиеся колбы.
Именно в тот момент, когда зельевар снова что-то считал на пергаменте, с улицы вдруг донесся громкий крик.

***

Когда друзья повернули на улицу, откуда доносился крик, их взорам открылась страшная картина. Незнакомый мужчина, одетый в маггловскую одежду, лежал на земле и кричал, выгнувшись, как от сильнейшей боли. Над ним стоял волшебник в черной мантии, держащий в руках палочку. Когда он оглянулся на приближающихся студентов, стало видно его будто бы растерянное лицо, он дрогнул, торопливо вскинул палочку и аппарировал.
Гермиона и Гарри оказались возле мужчины быстрее всех. Он уже не кричал, а лежал на земле без сознания.
- Гермиона, что это..?
Девушка понимала изумление Гарри. Та кожа мужчины, что оставалась на виду, была покрыта маленькими звездочками лопнувших сосудов.
Рядом хлопнула дверь какого-то дома. Через несколько мгновений рядом с замершими друзьями оказался профессор Снейп, в своей неизменной черной мантии, склонившийся над пострадавшим, подобно черному ворону.
Ему хватило несколько мгновений, чтобы все понять. Понять и поднять голову, взглянув на студентов.
- Живо. В дом.
Повторять или объяснять не потребовалось.
Джинни быстро сотворила носилки прямо из воздуха, парни подхватили их и поспешили за идущим впереди профессором. Гермиона обогнала их и поравнялась с учителем.
- Вы знаете что это?
- Знаю.
На объяснения он не разорялся.
Разумеется, он знал. Глупо думать, что арсенал пыточных заклинаний в рядах Темного Лорда ограничивался Круциатусом, - в ход шли всевозможные проклятия и заклятья, одно другого страшнее. И то, которое получил этот мальчишка, было одно из них.
Темпара… Оно сродни Сектумсемпре, только действует изнутри, так что человек просто погибает от внутреннего кровоизлияния, если не оказать помощь. Темный Лорд любил мучить своих провинившихся приспешников, но знал цену любой силе, поэтому редко доводил действие заклинания до конца, обычно поручая Северусу или кому-то другому «подлатать» их менее везучего товарища.
Так что он узнал и заклинание, и еще одну вещь.
Впереди у них было много работы.

Где вы теперь? — о тех, кого не стало,
Печаль допытывается, как будто
Есть область мира, где одна минута
Вмещает все концы и все начала.

Это заклинание было придумано Анри Тореном – верным слугой Темного Лорда - и первоначально не имело контрзаклятия. Его пришлось составлять отдельно. Дело затруднялось еще тем, что одним контрзаклинанием делу было не помочь – требовалась определенная смесь восстанавливающих зелий, которая действовала на тело изнутри. Заклинанием хорошо залечивать внешние раны и повреждения, тогда как и при переломе, и при внутренних травмах в дело идут зелья.
Северус сам составлял зелье, которое могло бы помочь жертве Темпары. Тогда Темный Лорд подверг этому заклинанию одного из Пожирателей, замок которого они использовали для временного штаба. Ошибка была осознана почти сразу, и Северус с Анри получили приказ любым способом не дать Пожирателю умереть и предупреждение, что в случае ошибки умрут все трое. Тогда они с Анри просто дневали и ночевали в лаборатории. Незадачливый мучитель составлял контрзаклинание и одновременно, как только мог, поддерживал жизнь своей жертвы, а Северус, снабжая его восстанавливающими зельями, пытался придумать новый уникальный состав.
Анри закончил раньше, но честно признался, что второе заклинание только отменит действие первого, но не повлияет на уже нанесенные повреждения. Тогда за одну ночь, которая могла стать для них всех последней, Северусу удалось рассчитать нужный состав. Первое зелье оказалось малодейственным, но помогло хозяину замка продержаться еще сутки, пока варился более совершенный аналог. На следующий день все трое предстали перед очами Темного Лорда. Живыми.
А что Анри Торен был убит уже в следующей стычке непонятно кем брошенной Авадой, а тот пострадавший от Темпары Пожиратель потом один из первых перешел на другую сторону и сдал всех тех, кто был замешан в делах Лорда, – это уже другая история.

Где (вторю) те апостолы отваги,
Чьей удалью по тупикам окраин
И пригородов был когда-то спаян
Союз отчаянности и отваги?

В последующие дни Северус смог улучшить рецепт нужного зелья, немного изменить рецептуру и добавлением мятных листьев смягчить отвратительный вкус. К сожалению, зелье не подлежало длительному хранению, поэтому, после окончания войны, когда истек срок хранения заранее сваренных зелий, зельевар от них избавился, а новые варить не стал. Как оказалось, зря.

- Поттер, сюда его. Малфой, ставьте котел набора №4, маленький, огонь средний. Уизли, основа зелья – настой на тысячелистнике и речная вода, посмотрите на шкафу слева, не наливать, поставить рядом. Грейнджер, дверь в хранилище возле шкафа, нужны корни кровохлебки, настой пастушьей сумки, тертый рог громамонта, кожа тибо…
- А как…
- Все подписано. Поттер, возьмите в хранилище пузырьки с готовым восстанавливающим зельем, полпузырька каждые десять минут.
- Да, сэр.
- Внимательнее, Поттер, следите за его состоянием, если что – сразу докладывайте мне. Если, разумеется, не хотите, чтобы он умер.
- Я понял, сэр.
Северус снял с плеч мантию, закатал рукава рубашки и склонился над мужчиной. Контрзаклинание было куда длиннее и сложнее самого проклятия. Строить, это не разрушать… Но зельевар так часто применял его, что слова и жесты четко отпечатались в его памяти.

Где смельчаки, чья эра миновала,
Кто в будни — сказкой, в эпос — эпизодом
Вошёл, кто не гонялся за доходом
И в страсти не вытягивал кинжала?

Гермиона быстро достала с полок все ингредиенты, которые попросил профессор. Ориентироваться в его хранилище было легко – все вытяжки, настойки, травы, когти, шерсть, цельные вещи стояли на отдельных полках, а у самого входа на каком-то ящике лежали подносы, на которые было удобно все складывать.
Когда она вернулась, Драко уже устанавливал котел на столе, осторожно разжигая огонь, и принимал у Джинни простой котелок, наполненный водой, и несколько флаконов с настойкой.
- Вода к настойке, 4 к 1, – донесся голос профессора, который, прикрыв глаза, водил палочкой над распростертым телом. – Первый этап как у восстанавливающего зелья Лестера, пижму заменить корнями кровохлебки. Мешать 10 раз вместо 12.
- Понятно, сэр, – Гермионе не нужно было напоминать рецептуру, тогда как остальные несколько замешкались. – Драко, приготовь основу. Джинни на тебе рог громамонта, растолочь с кожей тибо.
Она скрутила свои волосы в узел и заколола одной из палочек, которые иногда использовали для помешивания. Закатала рукава рубашки, вымыла руки.
- Приступим.

Лишь миф — последний уголь в этой серой
Золе времен — еще напомнит въяве
Туманной розой о лихой оправе,
Грозе Корралес или Бальванеры.

Было странное чувство дежавю. Они работают над зельем, перемещаются между столами, на которых стоят котел, доски, ступки. Лаборатория у профессора Снейпа большая, свободная, все столы стоят отдельно, чтобы не допустить смешения реактивов, поэтому и сейчас каждый работает за своим столом. Два шага назад, один в сторону принять из рук Джинни первую партию растолченной смеси, два шага вправо, поворот – передать Драко, поворот три шага вперед, продолжить нарезать корни.
Справа на кушетке лежит пострадавший мужчина, над ним склонились Гарри и профессор. Один постоянно смотрит на часы и периодически вливает в рот пострадавшему немного зелья, другой сосредоточено читает заклинания.
На самом деле дежавю. Которое по счету за этот май.
И не только за этот.
Только несколько часов назад закончилась битва за Хогвартс. Раненых так много, что Больничное крыло переполнено, многие лежат на наколдованных кроватях прямо в Большом Зале. Запасы исцеляющих зелий, и так заметно поредевшие за последний год, подходят к концу. В Министерстве и Мунго переполох и неразбериха – от них помощи ждать можно самое лучшее только завтра. А зелья нужны именно сейчас.
И вот группа студентов буквально выламывает двери класса зельевария, врываются в лабораторию и хранилище, разбирают котлы, ингредиенты и начинают варить зелья. У них нет диплома, у многих оценки по зельеварению только Выше ожидаемого, но они хотят помочь своим друзьям. Самые способные варят зелья, остальные нарезают ингредиенты, приносят нужное, передают уже готовые зелья наверх. Тогда тоже было так. Несколько шагов вправо, забрать у Ханны нужные ингредиенты, шаг назад – отдать Сьюзен банку с шелкопрядом, поворот, три шага влево – передать Буту цветы папоротника, обойти спешащего наверх Корнера и вернуться к своему столу. Помешать зелье, метнутся к разделочной доске, вернуться к котлу. Помешать. Отправится в хранилище.
Всю ночь, всю ночь до рассвета они провели в лаборатории. Сами. Без подсказок, без помощи, без наставлений. Но ни одно зелье не было испорченным. Им подсказывали их сердца, им помогала уверенность в том, что все получится, их наставляло желание спасти.

Где в переулках и углах за гранью
Земною караулит запустенье
Тот, кто прошёл и кто остался тенью, —
Клинок Палермо, сумрачный Муранья?

- Драко.
Профессор оттеснил крестника в сторону и сам добавил в зелье корни кровохлебки.
- Возьми в хранилище смесь «А-10», смешай ее наполовину со смесью «Л-14» и давай сюда. Мисс Грейнджер, где корни и сумка?
- Вот, профессор.
- Прекрасно, – он замечает что-то в лице девушки. Хмыкает: - Спрашивайте.
- Профессор, а что за смеси?
- Я предпочитаю смешивать некоторые ингредиенты заранее, чем потом тратить время на их подготовку. К сожалению, так можно поступить не со всеми. Тот же корень стоит смешивать с чем бы то ни было только в самом зелье.
Профессор снова говорил спокойно и уверено. Гермиона кинула взгляд на кушетку. Гарри все еще сидел возле пострадавшего мужчины.
- А что с ним?
- Я отменил действие заклинания, теперь осталось восстановить то, что было разрушено.
- А что это…?
- Мисс Грейнджер, слишком много вопросов.
- Простите, сэр.

Уходит мифология кинжалов.
Забвенье затуманивает лица.
Песнь о деяньях жухнет и пылится,
Став достоянием сыскных анналов.

У них все получилось.
Профессор лично напоил пострадавшего зельем и, убедившись, что звездочки лопнувших сосудов начинают исчезать, позволил себе удовлетворено вздохнуть.
- С ним все будет хорошо, профессор? – спросила Джинни.
- Проклятье не принесет большего вреда, если Вы об этом, мисс Уизли. Он некоторое время проспит.
- А…
- А вам ждать этого момента совершено не обязательно.
- Но как же, сэр? – обиженно и возмущенно спросила Гермиона.
- Так, мисс Грейнджер. Вы неплохо справились с задачей, но у вас вроде были какие-то дела в поселке, у меня тоже. Позже я сам расспрошу этого человека.
- Но, профессор, тот, кто напал, а вдруг он опасен? – Гарри как всегда думал о чужой безопасности.
- Поверьте, Поттер, я это выясню. И сообщу в Министерство. А теперь, прошу вас оставить лабораторию, у меня еще много работы.
Профессор Снейп в своем репертуаре. Разумеется, предложи он им чаю, передохнуть или просто посидеть вместе с ним в ожидании побуждения мужчины – можно было бы заподозрить его в помутнение рассудка, но все-таки…

Но есть другой костер, другая роза,
Чьи угли обжигают и поныне
Тех черт неутоленною гордыней
И тех ножей безмолвною угрозой.

- Мисс Грейнджер, задержитесь.
Все-таки понять Мастера Зелий – это почти как создать Философский камень – невозможно, а если и получится, то тебе никто не поверит.
- Да, профессор?
- Пожалуйста, мисс, - насмешливо произнес он. – Верните палочку для помешиваний на место.
Гермиона покраснела и торопливо дернула палочку из волос, положив ее обратно на стол. Профессор смотрел на нее с нечитаемым выражением лица. Девушка замялась, но все-таки осмелилась спросить:
- Ну… я пойду?
- Идите, мисс Грейнджер.
Когда она вышла, он подошел к столу и взял в руки злополучную палочку. Задумчиво покрутил ее в руках, потом положил на стол. Устало потер ладонями лицо и еле заметно улыбнулся, уловив в воздухе аромат апельсинов.

Ножом врага или другою сталью —
Годами — вы подвержены бесстрастно,
Но, ни годам, ни смерти не подвластны,
Пребудут в танго те, кто прахом стали.*

*Части стихотворения Х.Л.Борхеса «Танго».

Глава 21
Тайны подземелий
Профессионал – человек, который может делать свою работу, когда она ему не по душе. Любитель – человек, который не может делать свою работу, когда она ему по душе. Джеймс Эгейт

В понедельник, после двух пар трансфигурации, которые Гарри и Гермиона отсидели как на иголках, они рванули в столовую, будто их не кормили неделю, да еще и пообещали за быстрое преодоление коридоров выдать призы.
Драко с Джинни уже сидели за одним из столиков и разговаривали.
- Ну?
Гермиона все же успела первой, так что приз по всем правилам должен был достаться ей, но, к сожалению, судьи оказались строгие.
- Ничего.
- Совсем?
- Да, – Драко вертел в руках кружку с чаем. – Крестный отказался от объяснений, сказав, что «меньше знаешь – крепче спишь и вообще готовьтесь к конт

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 17 18 1920