ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Милли

Когда я училась в начальной школе, моя лучшая подруга, Элисон Ким, была одержима лошадьми. Она была наездницей. Брала уроки верховой езды, приходила в школу в ковбойских сапогах, и от неё всегда немного пахло сеном. Это не считалось чем-то плохим, но, безусловно, было уникальным среди учеников младшей школы Миддлтон. Её комната была увешана фотографиями лошадей, а всю её одежду украшали принты с ними. Она собирала коллекционные карточки и фигурки. Элисон была настолько увлеченна, что в любой момент могла ответить на вопрос о лошадях или выдать какой-нибудь факт.

«Ты знала, что лошади могут бегать уже через шесть часов после рождения?». Нет.

«А их зубы! Ты знала, что зубы лошади занимают в их голове больше места, чем мозг?». Я не знала и этого.

В какой-то момент многие девочки помешаны на чём-то, и в основном это происходит необдуманно. Стандартно: щенки. Принцесс тоже зачастую боготворят. Ожидаема и любовь к бойз-бендам. Обычное дело — просить родителей о пони или единороге.

Не думаю, что я вообще была нормальной. Почему? Потому что сходила с ума по серийным убийцам.

Точнее, я лелеяла мысль о серийных убийцах-женщинах. Многие из нас, услышав словосочетание «серийный убийца», скорее всего, представляют мужчину. Это не удивительно. Давайте начистоту, в реальности мужчины в ответе по меньшей мере за девяносто два процента зла в мире. На протяжении веков женщины воспитывались обществом как кормилицы, защитницы и «эмоциональные мостики». Поэтому, когда мы слышим о женщине, которая лишает жизни, а не создает её, это ужасает.

Моё необычное хобби появилось примерно в то время, когда я играла Лиззи Борден в театральном кружке, в седьмом классе. Это был оригинальный мюзикл, творение нашего весьма эксцентричного учителя, и я получила главную роль. До этого моё представление об убийствах было слабым и расплывчатым. Однако, как примерная ученица, я узнала о Лиззи Борден всё, что могла: жуткие убийства топором, напряжённый судебный процесс, оправдательнный приговор. Того, что до сих пор убийства остались нераскрытыми, хватило, чтобы в моей голове застряла одна мысль: что заставляет мужчин быть не просто агрессивнее, а ещё и способными на постоянное насилие? И что вынуждает женщину на подобное? Потому я прочла все книги по теме, которые смогла найти подростком, посмотрела все детективы, а теперь преподаю криминологию в Калифорнийском университете Санта-Барбары и работаю над своей книгой о женщинах, которые восхищали меня в детстве.

Наверное, поэтому я выпивала с четырьмя сугубо платоническими друзьями вместо того, чтобы веселиться на настоящем свидании.

Ведь ни один мужчина не хотел бы услышать при знакомстве: «Я написала диссертацию о гендерном различии серийных убийц», когда на свидании нужно рассказать о себе.

— Милли.

— Миллс?

Я встрепенулась от голоса Эда, а потом услышала и Рейда.

— Да?

Рейд Кэмпбелл — один из упомянутых друзей, причина, по которой мы праздновали этой ночью, и мужчина, про которого не повернулся бы язык сказать, что несправедливо быть и гениальным, и красивым одновременно — улыбнулся мне, сидя напротив.

— Ты выберешь фишку или всю ночь будешь пялиться в стену с открытым ртом? — он всё ещё ждал, улыбаясь. Только сейчас я заметила игровую доску на столе и «деньги», которые он стал раздавать.

Пока размышляла, видимо, я невольно согласилась сыграть в Монополию.

— Эх, парни. Опять?

Рейд, который почему-то всегда был Банкиром, посмотрел на меня с фальшивой обидой в голубых глазах.

— Да ладно тебе. Не делай вид, что тебе не нравится. Монополия на Парк-Плейс и Бордуок охренительно порадует тебя.

— Мне она нравилась, когда мне было десять. И ещё два года назад, — ответила я. — Но почему мы продолжаем играть в неё, если конец всегда один?

— Как это: всегда один? — Эд, или, для матери, Стефан Эдвард Д’Онофрио, выдвинул стул слева от меня. Волосы Эда были взъерошенной копной рыжевато-каштановых кудрей, которые всегда выглядели так, словно он только проснулся, или ему пора было в постель.

— Во-первых, — начала я, — Рейд всегда во главе, ты — машина, Алекс — корабль, Крис — ботинок, а я — скотч-терьер. Ты будешь убегать в туалет по двенадцать раз перед своей очередью, и нам всем придётся ждать. Крис прибережёт деньги, а потом разозлится, когда попадёт на отели Алекса. Рейд купит только коммунальные предприятия и как-то отчистит поле от всех нас, а я заскучаю и сдамся через шесть часов бесконечной игры.

— Это не так, — сказал Эд. — Я вышел из игры в прошлый раз, а Крис скупил всё оранжевое, чтобы отомстить Алексу за торт на день рождения в виде петуха.

— Дружище, это был отличный торт, — Алекс опустил взгляд, пряча смех в своём напитке. — Всё ещё того стоил, хоть Крис солил мне пиво две недели.

— Круче то, — ответил Крис, — что ты не ожидал соли даже после четвёртого раза.

Как всегда, Рейда нельзя было отвлечь, и он отозвался с места, где раскладывал карточки:

— Правила сегодня ясны: мой праздник, мой выбор.

Мы хором застонали, ведь он был прав. Рейд и Эд изучали нейробиологию в том же университете, но Эд теперь работал над исследованием постдокторантуры в лаборатории Рейда, а Рейд — новоиспеченный доцент, только что получивший должность. Поэтому я надела и платье, и праздничный колпак, а в гостиной Криса висел растянутый по всей комнате серпантин.

Крис всегда поддерживал Рейда, он собрал фишки, но не убрал их.

— Мы всё поменяем. Я буду псом, Миллс.

— Думаю, ты меня не понял, Кристофер.

Четыре пары глаз уставились на меня, вынуждая сдаться.

— Ладно, — я смирилась и пошла на кухню за ещё одной бутылкой вина.

* * *

Через час я потеряла счёт «деньгам», которые заплатила Рейду, и сколько раз Алекс наполнил мой бокал. Алекс работал профессором биохимии, так что всегда мог напоить меня. И я была пьяна. Не знаю, почему я жаловалась: Монополия была чудесна!

Крис перетасовал карточки и разложил их на доске лицевой стороной вниз.

— Эд, ты всё ещё встречаешься с той рыженькой?

Понятия не имею, как Крис это помнил. У Алекса и Эда всё время было полно странных историй со свиданий. В случае с Алексом — всё очевидно. Он высокий, темнокожий и порочный. Хотя он был родом из Хантингтон-Бич, в детстве каждое лето проводил со своей большой семьей в Эквадоре, из-за чего у него появился акцент, который сводил женщин с ума. Он никогда серьёзно не относился к отношениям и редко встречался с кем-то ещё раз, уезжая утром на такси домой.

Эд… был не таким. Не поймите превратно, он был по-своему привлекателен, и у него была эта шикарная шевелюра, но больше Эд напоминал парня из колледжа, а не взрослого мужчину. Если бы мы попали сейчас в его квартиру, то нашли бы кетчуп и коробку газировки в его холодильнике, а в гостиной — пинбольные автоматы вместо мебели. Однако Эд ходил на свидания чаще, чем я, Рейд и Крис, вместе взятые.

Хотя это не о многом говорило.

Рейд — трудоголик. Крис, успешный и опытный, курировал химиков-афроамериканцев в университете. Он придирчив и строг, и работал так же много, как и Рейд. А я? Наверное, я просто ленивая.

Алекс посчитал своё «имущество» и поставил игральные кубики в центр доски.

— Ты про ту, что с повязкой на глазу?

Ладно, это освежило мою память.

Эд помрачнел.

— У неё не было повязки на глазу.

— Я тоже её помню, — сказала я. — И точно помню повязку, скрывающую её глаз, — я двинулась дальше по доске, к аккуратно выстроенному ряду отелей. — И вообще-то твоя очередь, если выбросишь не двойку — что приведёт в Тюрьму — твои дела плохи.

— Владельцы трущоб, — пробормотал Эд, но бросил игральные кости. Я не знала, как, но он чудом выбросил два, победоносно вскинул кулак и отправил свою машинку на клетку с надписью «Тюрьма». Миг отдыха от рядов отелей Алекса. — Это была не повязка на глазу, а небольшой пластырь. Мы… были влюблены и немного перегнули.

— Немного перегнули в… — я замолчала, решив, что не хочу слышать ответ.

Рейд рассмеялся, пряча смех в своём напитке. Когда до Эда дошло, улыбка медленно сошла с его губ, и в комнате стало тихо, пока каждый из нас пытался всё обдумать.

— Подожди, ты серьёзно?

Я поправила скудные остатки своих денег.

— Он сказал, что это был небольшой пластырь.

Рейд, хохоча, упал на стол. Может, дело было в том, что в моей крови половину места занимало вино, но я снова вспомнила, что первым в нём заметила именно улыбку.

Всего два года назад нас с Рейдом познакомил Дастин, мой тогдашний парень, заведующий кафедры криминологии. (Да, мой бывший теперь был моим боссом, и потому я перестала встречаться с теми, с кем работаю). Рейд был новеньким в университете, и во время церемонии открытия нового здания Центра современной информатики Дастин пошутил, что впервые видел Рейда вне его лаборатории. Рейд и его невеста только расстались, и она жаловалась, что он слишком много времени проводил на работе. Я тогда об этом не знала, а вот Дастин был в курсе. Рейд рассмеялся от издёвки и продолжил тепло улыбаться, пока мы пожимали руки. Я сразу же влюбилась в ту сияющую улыбку с морщинками у глаз, которая пережила подколки Дастина.

По причинам, не связанным с Рейдом, я рассталась с Дастином несколько месяцев спустя. Оказалось, что Дастин никому не нравился, а я продолжила общение с Рейдом и его друзьями: Крис и Рейд учились в аспирантуре вместе, Эд присоединился в лабораторию Рейда на постдокторантуре, вскоре после того, как его наняли, а Алекс делился местом в лаборатории с Крисом, когда они оба начали преподавать в университете. Хоть я была не из их компании, но и на работе, и дома эти парни стали для меня небольшой настоящей семьёй.

— Итак, — сказал Крис, — видимо, это означает, что вы уже не встречаетесь.

Эд бросил кубик снова, обрадовался, когда не выпал дубль, и с безопасностью остался в Тюрьме.

— Верно.

— Тогда кого ты пригласишь на банкет? — спросил Крис.

Рейд перевёл взгляд с доски на Криса.

— Разве не рано об этом думать? Банкет в июне. Сейчас март.

Крис улыбнулся и самодовольно оглядел стол.

— Похоже, никто из вас не знает слухов о спикере в этого года.

Рейд разглядывал его лицо.

— Из-за спикера мне захочется привести с собой девушку?

Крис встал и прошёл на кухню за пивом.

— Я слышал, что Обама прознесёт вступительную речь и доклад на банкете. Смокинги, «плюс один», полный набор.

Мы все разом охнули.

— Говорят, ректор объявит об этом до конца недели, — добавил он.

— Не может быть, — Эд посмотрел на него широко распахнутыми глазами за толстенными линзами очков. — О, я точно пойду в этом году.

Рейд усмехнулся, взял кубик.

— Ты должен ходить каждый год.

— В прошлом году речь произносил Гилберт Готтфрид. Вряд ли я что-то пропустил.

— Ребят, я вот о чём хотел с вами поговорить, — сказал Крис. — Мы ни с кем не встречаемся… — он умолк, глядя на Эда, который балансировал с пробкой на носу, и считая, сколько тот продержится.

— Посмотри, Милли, — Эд вытянул руки. — Десять секунд, без рук.

Крис опять повернулся к нам.

— …и серьёзных намерений нет, — медленно продолжил он. — С кем мы пойдём?

Эд выпрямился, поймав пробку.

— А почему мы не можем пойти все вместе?

— Потому что это не школьный бал, — ответил Крис.

— И мы не можем просто пойти в одиночку?

— Ты мог бы, — сказал Крис, — но будет сложно танцевать и всё такое. Иди один, будешь одиночкой весь вечер. Пойдёшь группой, и мы — четыре парня и Миллс — будем сидеть там, как не в своей тарелке. Нам всем нужно найти пару.

Рейд бросил кубик и стал считать клетки.

— Я позову Милли.

— Позовёшь меня?

— Эй, погоди, — Крис повернулся к Рейду, хмурясь, что они ушли от темы. — Если мы разбиваемся по парам, почему ты выбираешь её?

Рейд пожал плечами и слегка кивнул в мою сторону.

— Она лучше выглядит в бальном платье.

Эд, казалось, искренне оскорбился.

— Видимо, ты никогда не видел в платье меня.

— Я ходил с тобой на банкет в прошлом году, — напомнил Крис Рейду. — И мы круто повеселились.

Рейд закончил ход и, бросив кубик в центр доски, поднял свой бокал.

— Согласен. Просто в этот раз, если честно, я хочу пойти с кем-нибудь другим.

Эд хлопнул Криса по плечу.

— Я точно во вкусе Рейда. Помнишь ту симпатичную барменшу, которая ему понравилась? С кудрявыми волосами, — он указал на свою копну рыжеватых кудрей. — Ещё скажи, что мы бы не смотрелись классно вместе.

— Я могу возразить, — Алекс опустил ногу на стол и закатал край джинсов, напряг мышцы. — У Рейда прекрасные ноги. А вы посмотрите на эти ноги. На танцполе я закружу тебя полностью.

Рейд изумлённо глянул на них.

— Вообще-то, формально, Милли в моём вкусе. Она женщина и так далее.

— Вам не кажется странным, что несколько мужчин-натуралов борются за внимание Рейда, а не я? — спросила я.

Крис, Алекс и Эд на секунду задумались, прежде чем хором ответить: «нет».

Я подняла бокал вина и сделала большой глоток.

— Тогда ладно.

Наконец, Рейд встал, унёс пустой бокал на кухню.

— Милли, тебе что-нибудь нужно?

— Кроме советов, как стать привлекательной женщиной? — спросила я. — Ничего не надо, спасибо.

Рейд ополоснул бокал, наклонился, чтобы открыть посудомоечную машину, и осторожно поставил его внутрь. Я сто раз видела, как он делает это, и теперь не знала, то ли из-за темы нашего разговора, то ли из-за этой тёмно-серой рубашки, в которой Рейд выглядел чертовски хорошо, но сегодня я не могла оторвать от него взгляд.

Я смотрела, как он легко перемещался по кухне, собирая грязную посуду и складывая её в раковину. Я видела, как двигались мышцы его спины, когда он склонился и погладил большую голову Мейси, серебристого лабрадора Криса.

Выпивка расслабила моё тело до кончиков пальцев, а в желудке приятно потеплело. Разум был слегка затуманен — этого хватило, чтобы я избавилась от своей привычки «слишком много думать». Теперь все мои мысли занимал тот факт, что Рейд, который занимался простыми делами, заряжая посудомойку и гладя собаку, был просто восхитительным.

Убравшись на кухне, Рейд вытянул руки над головой и медленно потянулся. Мои глаза, словно магниты, были прикованы к линиям его тела. Ткань рубашки облегала грудь и натянулась на бицепсах. Я взглянула на его пресс.

У Рейда отличный пресс.

Уверена, он бы прекрасно выглядел и без этой рубашки…

Склонившись надо мной, вытянув руки, сжимая пальцами изголовье кровати, пока он…

Ой.

То есть… ОЙ-ОЙ. Откуда такие фантазии?

Я уставилась на обеденный стол. Теперь у меня есть целых пять секунд, прежде чем я снова осмелюсь двигаться. У меня были мысли о сексе с Рейдом. С Рейдом. С Рейдом Кэмпбеллом, который всегда болел за аутсайдеров на любом спортивном мероприятии, который делал вид, что любит классическую музыку, чтобы Крис не ходил в одиночку, который покупал новые кроссовки раз в полгода.

Он вернулся за стол и сел рядом со мной. Пытаясь скрыть, как громко забилось моё сердце, я упорно делала вид, что поглощена игрой в Монополию.

Я пощурилась, глядя на свой пустой бокал вина, желая обвинить кого-то или что-то, но не себя. Сколько я выпила? Два бокала? Три? Больше? Я пока не пьяна в стельку, но и не трезва, как стёклышко.

Я была в состоянии, когда хотела обнять всех, а не стянуть штаны с лучшего друга.

ОХ.

Только друг. Только друг.

Жар прилил к моему лицу, и я так быстро встала, что мой стул покачнулся. Четыре пары глаз с любопытством посмотрели на меня, а я повернулась и устремилась в туалет.

— Милли? — окликнул меня Рейд. — Ты в порядке?

— Мне нужно в туалет! — крикнула я через плечо, не останавливаясь, пока не скрылась за дверью.

Раньше я смеялась, когда сталкивалась с одним из множества петухов, что мы дарили Крису за последние два года. Но теперь? Всё по-другому. Тема петухов началась как шутка: Крис похвалил картину с огромным петухом в доме мамы Эда, и она тут же подарила её. Поэтому на каждый день рождения, день святого Валентина и Рождество подарком было что-то, связанное с петухами. Даже при виде одного из любимых подарков — таблички «ВСТАВАЙ И ПОЙ, КУКАРЕКУ», которую я подарила Эду на прошлый день рождения — я сначала вспомнила о шутке про петухов, откуда и появились мысли о членах, что напомнило мне образ голого Рейда, надо мной, в моей постели [такая занятная ассоциация у ГГ возникла из-за слова «cock», которое переводится и как «петух, и как «член» — прим. ред.].

Я упёрлась руками о стойку и, наклонившись к зеркалу, рассмотрела своё отражение… Что ж, могло быть лучше. Мои щёки пылали, глаза казались стеклянными. Тушь и подводка смешались в одно тёмное пятно.

Склонившись надо мной, вытянув руки, сжимая пальцами изголовье кровати, пока он…

Я открыла кран на полную мощность, умылась и плеснула холодной водой в лицо. Это немного остудило мою кожу и смыло дурман, чтобы я могла думать.

Я не считала Рейда непривлекательным в сексуальном плане — он шикарен, гениален и остроумен — но он был и моим лучшим другом. Моим Рейдом. Он держал меня за руку во время срочного удаления зубного нерва и нарядился как Кайло Рен, когда мы пошли смотреть «Последних джедаев» на мой двадцать девятый день рождения. Конечно, я близко общалась и с другими парнями, но с Рейдом почему-то всё было иначе. Не настолько иначе, но… близко. Может, потому что он всегда знал, что меня можно найти в детективном отделе книжного магазина. Может, потому что у него было своё мировоззрение, какое я ещё не встречала у друзей. Может, потому что мы могли молчать вместе, и это не было чем-то неловким.

Я зажмурилась. Трудно переживать экзистенциальный кризис в пьяном состоянии. Часть меня думала, что мне нужно бежать к ближайшему выходу, но другая часть считала, что… стоило поддаться своим желаниям.

В дверь постучали, и я отошла, чтобы приоткрыть её. Это был Рейд, мило растрёпанный и с полотенцем для посуды на плече.

Чёрт.

Я выпрямилась, надеясь, что выглядела трезвее, чем ощущала себя.

— Привет.

— Ты в порядке? — спросил он.

— В полном, — я прислонилась к дверной раме, пытаясь выглядеть непринуждённо. Моё лицо оказалось в нескольких дюймах от его, и я ощущала себя пьянее. — Ты знаешь мои отношения с вином. Оно во мне не задерживается.

Я идиотка, даже не успела пожалеть о своих словах, как Рейд рассмеялся. Почему он всегда смеялся над моими дурацкими шутками?

— Эд и Алекс ушли, — тихо сказал он. — Ты ехать сама не сможешь. Могу я отвезти тебя домой?

— Я не пьяна, — эти слова звучали бы правдоподобно, если бы я не икнула сразу после них. — И я не хотела садиться за руль.

Он склонил голову, и прядь мягких каштановых волос завитком легла ему на лоб. Мой разум мгновенно переключился на «поддаться своим желаниям».

— Идём, — сказал он. — Оставляю за тобой право выбрать музыку.

* * *

В Санта-Барбаре солнечно и идеально не меньше трёх сотен дней в году. Ранней весной было немного дождей, и, пока мы ехали по шоссе в полночь с открытыми окнами и «Arcade Fire» по радио, вдалеке пахло грозой.

— Хорошая была ночь? — спросила я, повернув голову к нему. Я не сразу смогла сосредоточить взгляд. В машине было темно, и его профиль скрылся в тени.

— Да.

— Ощущается иначе?

Он повернул голову и улыбнулся, его ресницы сияли золотом в свете приборной панели.

— Что? Постоянная работа?

— Да. Осознание, что тебя могут уволить только за некомпетентность и грубые проступки.

Он рассмеялся.

— Можешь ещё раз объяснить, что входит в «грубые проступки»?

— Сексуальное домогательство, убийство, растрата…

— С твоих слов звучит как вызов, — он сжал мои пальцы, лежащие на консоли между нами. — Ты замёрзла? Я могу включить обогрев сидения, если не хочешь закрывать окно.

— Я в порядке, — ответила я, но он не отпустил мои пальцы. — Может, проводя больше времени в аудитории, а не лаборатории, ты сможешь взбодриться. Больше времени уделять себе.

— И что делать? Играть в пинбол с Эдом?

— Не знаю, — сказала я, — поискать новые хобби, заняться собой, сходить на свидание. Ты слишком много работаешь.

Он повернулся ко мне и обворожительно ухмыльнулся.

— Зачем мне ходить на свидания, если со мной на банкет пойдёшь ты?

Я закатила глаза.

— Я говорю в глобальном смысле.

— Окей, Чайник. Когда в последний раз ты встречалась с кем-то другим, не с одним из нас?

Я подумала, перебирая в памяти последние пять… шесть месяцев. Я невольно вспомнила, какой пустошью стала моя сексуальная жизнь. Меня беспокоили сроки на работе, семейные дела, и мой мозг искал некую «спасательную капсулу», небольшую разрядку. Отсюда и мысли о сексе с Рейдом.

Когда я затянула с ответом, он снова сжал мои пальцы.

— Тебе нужен календарь? Думаю, у меня есть счёты в кабинете.

— Это вроде был Карсон? Бариста из «Cajé».

Я заметила, как он, размышляя, прищурился в полумраке.

— Разве он не был младше тебя?

— На пару лет, — я пожала плечами.

— На семь лет, — исправил он. — И у него кольцо в носу.

Впечатляющая память, Рейд.

— Мужчины постоянно встречаются с молоденькими девушками, и это одобряется. Почему отношения с парнем младше себя сразу делают меня хищницей?

Он поднял руку.

— Я не зову тебя хищницей. Если бы я в двадцать один год получил шанс переспать с красивой двадцативосьмилетней тобой, я бы сделал это, не задумываясь.

Что, прости?

По моей спине пробежала дрожь, он это заметил и провёл ладонью по моей руке.

— У тебя мурашки.

— Ой, — я потянулась, чтобы закрыть окно. — Похоже, на улице холоднее, чем я думала.

— Так что произошло? Между тобой и…

— Карсоном, — закончила я за него. — Ничего. Ему было двадцать один, что мешало посещать многие места.

— Значит, был просто секс.

Я была рада, что мы сидели в темноте, и он не видел, как я смутилась и покраснела.

— Мои мышцы больше никогда не были в таком тонусе.

Рейд громко засмеялся от моего признания.

— Я не вру. А ты? Когда был твой последний…? Ну, ты понял.

— Хм, — он постучал большим пальцем по рулю. — Мой последний «Ну, ты понял»… Даже не уверен. Наверное, ты неплохо знаешь мою жизнь. Расскажи мне.

— Ты всё время работаешь.

— Забавно, — протянул он с усмешкой. — Может, так меня и взяли на работу.

Я тупо кивнула в знак согласия. Он повернул на Стейт-стрит, по которой ночью, без трафика, можно быстрее добраться до моего дома. Я смотрела, как мы миновали уличные фонари, один за другим.

— Это делает нас убогими? — спросила я. — Что мы долгое время одни, и ни у кого из нашей компании нет нормальных отношений? Эд и Алекс ходят на свидания больше нас, может, даже Крис, но это ни к чему не приводит. Может, из-за нашего близкого общения, мы обрекаем друг друга на одиночество до самой смерти? Мы стали придурковатой сектой безбрачия?

— Мы точно близки.

— Разве мы не должны беспокоиться? — спросила я. — Одна из многих, многих проблем с Дастином была в том, что он хотел хорошенькую маленькую жену. Даже не уверена, что способна стать супругой, и после него я ни с кем долго не встречалась. А ты — после Ислы. Мы — неудачники?

— Думаю, наоборот, — он подъехал к моему дому и припарковался у обочины. Потом Рейд повернулся ко мне. — Позволь задать вопрос. Ты любишь свою работу?

Даже думать не пришлось.

— Однозначно.

— Вот и всё. И даже если мы мешаем друг другу кого-то найти, какая разница? Ты не умрёшь в одиночестве, ведь у тебя есть я.

В машине вдруг стало тихо, и я поняла, что пора идти домой. Нужно было умыться, надеть пижаму и лечь в постель.

Я должна была отпустить Рейда домой.

Но я не хотела.

— Пойдём со мной, — я открыла свою дверцу и уже выбиралась. Прохладный воздух пах океаном, но не так сильно, чтобы успокоить гул в моих венах и заставить меня прийти в себя.

Понятия не имею, что я творила, или что происходило между нами, но, когда я добралась до крыльца и вытащила ключи, Рейд шёл позади меня.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒