|
|||
Everything I am (слэш) 14 страница
Снейп кивает и извлекает из складок мантии волшебную палочку: - Вы упражнялись в очищении сознания?
- Вчера час перед сном, - честно отвечаю я.
- Почему только вчера? – мне кажется или это любопытство? И с каких пор я начал различать интонации Снейпа? С тех пор, как начал о них задумываться. Заткнись, приказываю я внутреннему голосу.
- Потому что позавчера я намазал лоб мазью, которую вы мне дали, и спал как убитый, - сообщаю я все так же честно.
Снейп выглядит необъяснимо удовлетворенным, но прежде, чем я успеваю это обдумать, мне в лоб нацеливается его палочка: - Один… два… Legilimens!
Тетушка Мардж сидит за столом и рассуждает о моих родителях… «У дурной суки – дурные щенки»… Она раздувается, теряет человеческую форму… Амбридж заставляет меня выводить строчки собственной кровью, рука болит, но шрам болит еще сильнее… Люциус Малфой в черной маске протягивает руку: «Немедленно отдай мне пророчество»… Рона оплетают щупальца мозга из аквариума в Отделе Тайн… Снова дементоры, летящие через озеро ко мне и Сириусу…
Удар коленей о каменный пол отдается болью во всем теле, прорывая плотную пелену кошмара, и я начинаю сопротивляться. «Нет, – кричу я беззвучно, - я не желаю видеть этого! Не хочу помнить! Это только прошлое!»
Сквозь дыру в капюшоне дементора проступает сосредоточенное лицо Снейпа, и я осознаю, где нахожусь. С острия палочки льется магия, вытаскивая наружу мои страхи, лишая воли – и я с отчаянием пытаюсь поставить на пути заклятья что-то вроде зеркала. Наверное, мне это удается, потому что у меня возникает ощущение, что я превратился в камень, который омывает вода: поток магии обходит меня, отражаясь и разбиваясь о ментальную преграду, не проникая в сознание. Я еще успеваю заметить, как лицо Снейпа искажается, когда часть заклятья, по-видимому, попадает в него самого. А потом ничком падаю на пол, и темнота смыкается.
*** - Поттер, очнитесь же! – теплые руки растирают мои ладони. Потом в нос бьет запах нашатыря, я закашливаюсь и открываю глаза, силясь сфокусировать взгляд. Я сижу в кресле, Снейп склонился надо мной, в пальцах зажат носовой платок. От платка исходит сильный специфический запах. Я кошусь на него и морщу нос. Зельевар фыркает и распрямляется, отодвигаясь. На его лицо возвращается непроницаемое выражение, и я не уверен, что мне не почудилось участие в глазах, которые только что были на расстоянии пары футов. Я пробую выпрямиться, но тело повинуется плохо, и я откидываюсь назад.
- Посидите смирно, - в поле зрения попадает рука, протягивающая очки. Я беру их. - Что ж, Поттер, можно констатировать, что вы делаете успехи. Несмотря на то, что вы лишились чувств, вы успели поставить блок на моем пути.
- И грохнулся в обморок, - я надеюсь, то, что я пытаюсь изобразить, хоть отдаленно напоминает усмешку.
- Это побочный эффект, - невозмутимо отвечает Снейп, - я уже объяснял, вы сопротивляетесь не только на умственном, но и на физическом уровне. Когда вы научитесь переключаться только на интеллектуальную защиту, обмороки исчезнут. И я надеюсь, вы перестанете расходовать силы на то, чтобы мысленно орать на меня. - Теперь его тон привычен. Легкая издёвка.
Внезапно мне в голову приходит идея. Пальцы дрожат, пока я поспешно надеваю очки, чтобы видеть лицо Снейпа более отчетливо:
- Сэр… То, что мне удалось под конец остановить вас… может быть засчитано за успех?
- Да, - короткое слово, но у меня вновь возникает ощущение, что он понял все, чего я не только озвучить, додумать и то не успел.
- Тогда… можно задать вопрос?
Снейп разворачивается ко мне – мантия колеблется за спиной – и меряет взглядом: - Попробуйте, Поттер. Не думал, что вам понадобится столь длинное вступление.
Я так хотел узнать ответ на мучившую меня загадку, что из-за своего любопытства вынужден был расчистить здесь десять шкафов. Теперь я могу спросить. Что ж, попробуем удовлетвориться тем, что он скажет.
- Сэр… Однажды Рон и Гермиона спросили у вас, не знаете ли вы, где я могу находиться, - медленно формулирую я, глядя на Снейпа: брови сходятся, углубляя на лбу вертикальную морщинку, но он молчит, - и вы ответили им… Вы велели поискать меня на башне Астрономии. Я хотел бы… - мой голос невольно опускается до полушепота, но я упорно не отвожу глаз, - вы не скажете, откуда знали, что я там?
В классе повисает глубокая тишина. Снейп стоит, глядя на меня, кажется, прикидывает и решает что-то. Ему сложно сказать? Я не думаю, что он солжет, но его явно что-то смущает. Или забавляет, потому что спустя полминуты он усмехается.
- Любопытство – гибельный порок, мистер Поттер, - роняет Снейп, и уголок его рта дергается, - думаю, уместным будет доказать это на вашем личном примере.
- Вы же обещали…
- Я не разрешал вам говорить, - прерывает он меня, огибая стол и наклоняясь, чтобы вынуть что-то из нижнего ящика. Сегодня он не предлагает мне шоколада – или не успел, а теперь точно не станет.
Бледные пальцы разглаживают пергамент, который Снейп достал и положил на стол исписанной стороной вниз. Я слежу за тем, как он ногтем прослеживает сгибы, как проводит по всей ширине листа ладонью, и гадаю, что бы там могло оказаться. Он снова усмехается – мне делается не по себе от предвкушения в его глазах. А потом переворачивает и придвигает ко мне контрольную работу по Высшим Зельям, подписанную «Гарри Поттер».
Я недоуменно смотрю на пергамент: текст основательно исчёркан красными чернилами, оценки нет – видимо, это не неуд, это ноль. Что-то не припоминаю, получал ли я у Снейпа такую оценку в этом году. Кажется, нет. Но странно даже не это – я никак не соображу, когда делал контрольную по использованию в медицине и зельеварении сушеной кожи гриндилоу! Я ведь не могу не помнить, верно?
Я перевожу взгляд на Снейпа и открываю рот, хотя не знаю, что сказать. Наверное, спросить, когда же мы такое писали: на листке не проставлена дата. Но слова застревают в горле, когда я вижу выражение его лица: словно наблюдает за увлекательным спектаклем. Если бы это был не Снейп, мне показалось бы, что он готов рассмеяться. Но я никогда не слышал от него ничего похожего на смех, и не могу взять в толк, отчего он доволен. Как если бы я вел себя в соответствии с его ожиданиями.
Я сглатываю и осведомляюсь, стараясь сделать голос безразличным: - А… как контрольная работа может помочь мне в ответе на вопрос, сэр?
Снейп саркастически смотрит на меня: - Назовите мне время написания этого… шедевра, Поттер.
Хм. Значит, то, что я не помню, не новость для него. Интересно. Я пожимаю плечами.
- Я не ожидаю, что вы назовете дату, - говорит он тем временем, делая рукой неопределенное движение, заставляющее меня усомниться в собственных умственных способностях, - назовите хотя бы месяц.
Легче не стало. Я не уверен, что ему понравится, но мне ничего не остается, как вновь пожать плечами: - Не помню.
- Тогда, - мне очень хочется знать, почему он так доволен, черт побери! – взгляните на средний сгиб листа, и если сможете, зачитайте вслух, что вы видите в строке непосредственно над этим сгибом.
Я мигаю и смотрю на пергамент, скользя взглядом по собственному почерку: - Кожа гриндилоу обладает, помимо вышеперечисленных, еще рядом специфических особенностей, например… - неуверенно произношу я.
И останавливаюсь, чувствуя, как застывает в жилах кровь. Потому что текст, относящийся к программе курса Высших Зелий, здесь прерывается. Он ушел от меня. Насовсем, - неразборчиво, кое-как нацарапанные буквы. И после этих пяти слов прежним более-менее ровным почерком: «…ее использование в антиожоговых мазях способствует ускоренной регенерации кожи».
Мерлин. Бог и все его ангелы! Как это могло произойти?!
Теперь я понимаю, почему не мог сообразить, когда писал эту контрольную. Я вообще не помню этого дня – только вечер. Когда Рон с Гермионой вытащили меня, окоченевшего от холода и мечтавшего замерзнуть насмерть, со смотровой площадки башни Астрономии. «Снейп сказал нам, где тебя искать».
Я закрываю лицо руками, чувствуя, как пылают щеки.
Сквозь шум крови в ушах до меня доносится его голос: - Поскольку вы, вероятно, не представляете, как эти слова попали в ваше сочинение – назвать это контрольной было бы преувеличением – могу просветить вас, Поттер: существует такая категория, как бессознательное. Вы предавались посторонним размышлениям, которые были для вас в тот момент предпочтительнее, чем тема урока. И не отдавая себе отчета сформулировали беспокоящую вас проблему. Письменно. Более того, вы проигнорировали мое замечание по поводу вашего поведения, не ответили на заданный вопрос и не обратили внимания, что я не вернул ваш листок. Я назначил вам отработку, вы кивнули, но не соизволили явиться после занятий.
Я смотрю на Снейпа через раздвинутые пальцы и мечтаю провалиться сквозь каменные плиты подземелья. Он расхаживает перед столом, интонации размеренные, словно при чтении лекции: - Прождав сорок минут, я поручил домовым эльфам найти вас, однако они вернулись ни с чем. Пришлось прибегнуть к помощи директора.
- И он показал вам карту, - шепчу я, не отрывая ладоней от лица.
- Именно, - в тоне вновь появляется удовлетворение, - карту, из которой я выяснил ваше местонахождение. Я собирался выгнать вас оттуда лично, однако по пути встретил ваших неразлучных друзей. Я не слишком расположен к мисс Грейнджер, однако по ее лицу читалась обеспокоенность. Как я и предполагал, объяснялась она вашим исчезновением. Поскольку ее вопрос избавил меня от необходимости выходить на холод, я предоставил ей и Уизли самостоятельно разбираться с проблемой, которую вы собой представляли.
Он умолкает, и я понимаю, что продолжения не последует. Что ж, я получил ответ на вопрос, не так ли. Вот только мне теперь придется постоянно прятать от Снейпа лицо. Как же я буду писать на его лекциях? А если придется сражаться бок о бок, как без помощи рук пользоваться палочкой? Придется что-то придумывать.
Но я не могу не уточнить, даже рискуя умереть на месте от смущения: - А почему вы не напомнили мне о взыскании, сэр? – голос звучит глухо, и я не думаю, что это из-за прижатых ко рту ладоней.
Он не отвечает мне долго. Очень долго. Я не осмеливаюсь снова раздвинуть пальцы и взглянуть на него, даже если выгляжу нелепо, сидя в этом кресле и согнувшись в три погибели. Наконец тишина разрывается. Но это не хмыканье и не окрик. Это вздох.
- Поттер, отнимите руки от лица и посмотрите на меня.
Голос звучит незнакомо. Он кажется усталым и каким-то… в голову приходит: «снисходительным». Это настолько не вяжется с тем, что я готовился услышать, что я исполняю то, что он велит. Медленно, неуверенно, словно бинт от раны, я убираю заслон из пальцев, стискивая их в кулаки, чтобы не растерять решимости. Если он убьет меня насмешкой… Но ведь не убил за эти месяцы, шепчет внутренний голос. Почему?
Я смотрю на стол перед собой и не могу поднять взгляд.
- Посмотрите на меня, - нетерпеливо бросает он, кажется, раздражаясь.
Я вздыхаю. Хуже уже вроде бы некуда… Ладно! Я вскидываю голову, чувствуя подступающие к глазам слезы унижения.
Его лицо спокойно. Совсем спокойно – ни отвращения, ни обычной иронии, испугавшее меня выражение предвкушения тоже исчезло. Спектакль закончился. Снейп изучает мое лицо, останавливая взгляд на щеке – там, наверное, остались следы ногтей. Он слегка вздыхает: - Не думал, что вы такой трус, Поттер.
Я молчу, опешив; он продолжает – ровно, негромко: - Стыдиться своей инакости так же глупо, как стесняться цвета волос. Это именно трусость, поскольку ориентация последнее, что имеет значение в определении человека. Личные качества – верность, смелость, ум или подлость, вероломство, двуличие – не зависят от нее. Странно, что вы не смогли сделать такого простого вывода. Уместнее было бы стыдиться вашей незаслуженной популярности, но никак не того, что вам нравятся представители своего пола, - Снейп легко фыркает и останавливается точно напротив меня, - во всяком случае, меня первое раздражает больше.
- Моя известность? – я пытаюсь улыбнуться и могу только надеяться, что улыбка не покажется ему жалобной гримасой.
- Именно. Я не стал вызывать вас повторно и, очевидно, никто не напомнил вам о пропущенном взыскании. Знаете, почему? Мне стало жаль вас. Но я полагал, что оправившись от огорчения, вы перерастете и свой комплекс уродца. Не надо краснеть – я в достаточной степени умею читать по лицам. Ваша реакция свидетельствует об обратном: вы себя стыдитесь. Я разочарован. Все это глупости, Поттер, и думаю, мисс Грейнджер пыталась донести до вас сей простой факт.
- Пыталась, - теперь я уже в самом деле улыбаюсь.
О том, что я улыбаюсь Снейпу и испытываю при этом чувство какого-то безмерного, фантастического облегчения, я подумаю потом. Это сравнимо разве что с тем, как я открылся Гермионе и Рону – но ощущения сильнее. Значит, не только они по-прежнему считают меня нормальным.
- Что ж, Поттер, я думаю, что ответил на ваш вопрос достаточно полно. Если вы в состоянии самостоятельно дойти до Гриффиндорской башни, я вас не задерживаю, - он вновь делается хмурым и отстраненным, и я радуюсь тому, что можно вернуться к прежней манере поведения.
Хотя нет. К прежней не получится – он знал обо мне все это время. Знал, когда я приходил на отработки, знал даже раньше – когда я рассматривал его на уроках, и он перехватывал мой взгляд, и тишина взрывалась, наполненная звоном – как от скрещения двух мечей. А давно она, кстати, не звенит?
Я хочу побыть один. Я должен подумать… Но что бы ни придумалось в итоге, уже сейчас ясно, что наши отношения изменились. Даже если это произошло только с моей стороны.
Я думал, что у него есть карта, и удивлялся, почему он меня не выдал. Карты у него не было. Зато он мог широко обнародовать мою, как он выразился, инакость – эффект был бы куда круче – и промолчал. Знал – и ничего не сделал. Я получил ответ на вопрос – его место немедленно занял точно такой же.
Я поднимаюсь, проверяя, не кружится ли голова; всё в порядке, и я осведомляюсь как можно безучастнее: - Сэр, а когда вы вновь займетесь со мной окклюменцией?
- Во вторник, - отвечает Снейп, мельком глянув в ежедневник на краю стола, - если вы успеете восстановиться.
- Я успею.
- Отлично. Значит, в шесть вечера. Идите.
На пороге меня останавливает его голос: - Поттер, у вас скоро экзамены. Вы все же студент – экономьте силы. И не забудьте смазать на ночь ваш шрам.
В груди как-то странно теплеет, я киваю и закрываю за собой дверь. И только пройдя несколько шагов понимаю, что улыбаюсь.
*** Я иду пустынным коридором и чуть пошатываюсь от усталости. Окклюменция, обморок, боль в шраме, которая напоминает о себе постоянной пульсацией – и то, что я узнал сегодня от Снейпа. Слишком много для одного вечера. Слишком много для одного часа.
Снейп знал о том, что я гей. Наверное, если бы я не вывел его на эту тему, я закончил бы школу со счастливой уверенностью, что никто не подозревает… О Боже, а если Снейп не единственный? Хотя мне отчего-то кажется, что это не так. Все мои школьные неприятности так или иначе связаны с ним – ничего удивительного, если и в этом щекотливом вопросе он всех обошел. И все же… голос, в котором я не уловил презрения и взгляд, сильно смахивающий на сочувственный, что бы он ни говорил о моей трусости и неспособности принимать себя таким как есть… Снейп не подкинул мне новую проблему тем, что узнал мою тайну. Я останавливаюсь посреди коридора и смотрю на стену. Если бы я так посмотрел на Полную Даму, она решила бы, что на ее картине выцвели краски. Снейп не создал мне проблему… похоже, он наполовину решил ее.
Я уже ускоряю шаг, желая как можно скорее выбраться из замка и уйти на берег озера, когда мне на плечо с размаху падает рука. Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь, рефлекторным движением выхватывая палочку. Секундой позже я выдыхаю и убираю ее обратно за пояс: передо мной стоит Финниган.
- Ты меня испугал, - говорю я, с удивлением глядя на него, - что ты тут делаешь?
Он оскаливается в подобии улыбки – ни разу не видел у него такого выражения лица – и отвечает: - Нет, Поттер, это что ты тут делаешь? С такой замечательной регулярностью?
Я пожимаю плечами, не понимая его агрессивного тона: - Я думаю, что это никоим образом тебя не касается. Извини, - я поворачиваюсь, чтобы продолжить путь к выходу из подземелий. Мы успеваем в гнетущем молчании дойти до лестницы, когда он хватает меня за плечи и отбрасывает к стене.
Я коротко вскрикиваю, скорее от неожиданности, чем от удара, и в первый момент даже не сопротивляюсь. Симус нависает надо мной точно так же, как я недавно нависал над Малфоем. Но если со слизеринцем мы одной комплекции и в общем равны, то Финниган крупнее и выше меня. Он придвигает лицо вплотную и говорит, по-прежнему ухмыляясь: - Конечно, Поттер, как я сразу не догадался! Надо было сделать выводы месяц назад! А я, кретин, думаю, чего это ты такой гордый. Завел себе нового любовника, да? Никого покрасивее выбрать не мог? Самого уродливого типа во всем Хогвартсе!
Он что – тронулся? - Симус, ты на улице давно был? – спрашиваю я участливо.
- Что?.. – от неожиданности он на мгновение теряется.
- Я говорю, ты давно был на улице? Ты явно перегрелся, - уточняю я вопрос.
Финниган сжимает кулаки, и я замечаю, что он дрожит. Гм, что – от ярости? В самом деле рехнулся, отвлеченно констатирует мой внутренний голос.
- Не надо, Поттер, я не такой дурак, - прорывает Финнигана, - я не слепой и не глухой!
- Я в курсе. И?
- Слышал я, как ты друзьям недавно жаловался: все, мол, болит, как будто тебя пытали, а не занимались с тобой… То-то Грейнджер тебя заткнула – не хотела, видать, чтоб ты ее слух разговорами о сексе осквернял!
Несколько секунд я смотрю на него, вникая, о чем речь, а потом до меня доходит. Симус решил, что я хожу к Снейпу, чтобы… Чтобы… Да, у меня сегодня вечер открытий.
Финниган смотрит на меня, ожидая какого-то эффекта, но поскольку на моем лице, видимо, не отражается ожидаемых эмоций, решает добавить: - Я нарочно за тобой слежу, Поттер, и уже не в первый раз. Ты выходишь из его кабинета, как пьяный, тебя ноги не держат! Думаешь, непонятно, чем вы занимаетесь? А я для тебя, значит, уже не хорош, да? Меня и послать можно?
Как он лихо ставит все с ног на голову. Но меня интересует не это: - А в пятницу вечером за мной тоже ты следил?
Он кривится: - Я. Ты же чаще всего не слышишь ни черта, особо и прятаться не приходится.
- Ну ладно, Симус, - я вдруг чувствую жуткую усталость, - ты волен думать что угодно. Мне это уже неинтересно, встречаться с тобой я все равно не буду. Мне не нравится чувствовать себя постоянно обязанным за каждое доброе слово, не нравится с тобой целоваться, и обниматься мы тоже больше никогда не будем. Если это все, извини, я тороплюсь.
С этими словами я отрываюсь от стены и вторично собираюсь подняться по лестнице. Я уже заношу ногу на третью ступеньку, когда он шипит мне вслед: - Педик чертов, слизеринская подстилка! Думаешь, я никому не скажу?
Я разворачиваюсь, чувствуя, как по коже бегут колючие мурашки: - Повтори, что ты сказал?
- Я сказал, что тебе, извращенец хренов, так просто от меня не отделаться! И если тебе нравится, что тебя ебут в жопу, то я позабочусь о том, чтобы об этом узнали все, кому хоть немного интересно! Я…
Он не успевает договорить. Что-то взрывается у меня в голове, так, что меркнет в глазах, я не вижу больше парня перед собой, но даже сквозь оглушительный грохот крови в ушах слышу его голос. Голос, оскорбляющий меня именно теми словами, которых я всегда боялся. Которыми он готов заклеймить меня на каждом углу.
Я одним прыжком слетаю с лестницы и бросаюсь на него, не разбирая, куда бью. Первый удар я наношу головой в лицо, благо я чуть ниже ростом, и из тонкого носа Симуса тут же бежит кровь. Похоже, я его сломал. Следующий удар, пока он не отнял рук от лица, следует в солнечное сплетение, заставляя Финнигана согнуться вдвое – и я с разворота бью его ногой по ребрам.
Он распрямляется и с хриплым рычанием выбрасывает кулак туда, где только что находилась моя голова. Нет уж – я научен драться, после того опыта, который обеспечивала мне шайка Дадли, Симус вряд ли покажет мне что-то новое. А вот руку от лица ты отнял зря – теперь я уже прицельно заезжаю в нос, чувствуя, как он хрупает под костяшками пальцев. Ничего, перелом тебе срастят. Будешь обладателем римского профиля.
Финниган кричит. Больно, да? Ничего, мне тоже было больно… Мне так долго было больно, что я выколачиваю на нем все бессонные ночи, все унижения, все его «ответные любезности» с понимающими усмешками. Я вкладываю в удары всю тоску, все унижение, всю горечь отверженного.
Я впервые не помню за сколько времени подумал о себе, как о нормальном человеке – и ты тут же возник, чтобы назвать меня извращенцем? Вот не надо метить ногой мне в лицо – вряд ли я позволю тебе сделать этот мах, да, вот так, в стену лучше… Что ты шипишь, Симус? Ты же не владеешь змеиным языком?
Я почти танцую напротив него, уворачиваясь от ударов и периодически дотягиваясь кулаками: челюсть… ухо… снова солнечное сплетение… Финниган орет от ярости, но боль ослепляет его, лишает удары точности – он только и умудрился, что с силой попасть мне по скуле и пару раз достать ногой. Это ерунда – мне приходилось хуже. Очки целы, это главное.
Он, видимо, решает зажать меня около стены, потому что расставляет руки и наклоняется вперед, напоминая вставшего на задние ноги гризли. Движется ко мне – взгляд безумный, лицо залито кровью, на рубашку бегут алые быстро темнеющие капли. Я только не понимаю – с чего ты взял, что тебе удастся меня поймать?
Я с размаху дергаю его за руку – рискованно, но на моей стороне эффект неожиданности. Он по инерции наклоняется вперед еще больше, я делаю шаг навстречу – кажется, он вот-вот заключит меня в объятия, только голова низковато наклонена для поцелуя… Прежде, чем он смог понять, что я вот он и меня можно схватить, я переплетаю пальцы в замок и с размаху опускаю сцепленные кулаки на основание его шеи.
Судорожный вздох – и Финниган бесформенной кучей оседает к моим ногам. Я выступаю из кольца его упавших рук и в изнеможении прислоняюсь к стене.
М-да. Ничего не скажешь, сходил на окклюменцию. Наверное, я выгляжу форменным сумасшедшим, но я начинаю смеяться. Совершенно искренне, даже если с некоторым налетом истерики.
Однако что мне с ним делать? МакГонагалл за драку с нас шкуры спустит, причем с обоих. И если Финниган назовет причину этой драки… Ну уж нет, зло думаю я, подтаскивая бесчувственное тело к стене и придавая ему сидячее положение. Я скорее применю Obliviate, чем допущу подобное.
Удивительно, но коридор по-прежнему безлюден, наверное, все ушли гулять – кто-то, может быть, сидит в библиотеке… Так или иначе, пора закругляться. Я извлекаю палочку, направляю ее Финнигану в лицо и командую: - Enervate! – это первое слово, которое я произнес после его оскорблений.
Серые глаза открываются и мутно смотрят на меня. Потом он пытается пощупать лицо, отдергивая руки от носа. - Черт… Поттер… ты псих… тебе не жить, - стонет он. Я дожидаюсь, пока он замолчит, и произношу по слогам: - Симус, слушай внимательно. Повторять не буду. Улавливаешь?
Он тянется рукой куда-то в сторону. Я прослеживаю движение взглядом: его волшебная палочка вывалилась из одежды, и теперь он пытается до нее дотянуться. Я садистски улыбаюсь и наступаю ногой на его пальцы. Финниган сдавленно шипит, и я повторяю: - Ты меня хорошо слышишь? Ну! – я надавливаю подошвой ботинка сильнее, и он кивает, с ненавистью глядя на меня. - Отлично. Значит, так, Симус. Ты никому не скажешь, что дрался со мной. Как ты будешь объяснять отметины на физиономии, меня волнует мало. Это твоя проблема. Ты не станешь следить за мной. Никогда больше. И если ты откроешь свой поганый рот для того, чтобы вякнуть хоть слово о моей ориентации или о моих отношениях со Снейпом, я тебя покалечу. Мое дело, ебусь ли я и с кем я это делаю. Тебя оно не касается.
Мой голос звучит буднично, и я чрезвычайно благодарен ему за это. Финниган выглядит потрясенным. Еще бы, такого Гарри он никогда не встречал. Познакомься.
- И еще, Симус. Если тебе придет в голову фантазия подкараулить меня – или Рона, или Гермиону… Если ты решишь подговорить кого-нибудь на это рисковое дело… Считаю своим долгом напомнить тебе, что мне доводилось вести дуэль с Волдемортом. Не надо трястись, это только имя. Так вот – из наших с ним стычек победителем до сих пор выходил я, - хотелось бы мне, чтобы это и дальше было так, - а потому я думаю, что должен тебя предупредить – трогать меня не стоит. Иначе тебе придется в этом раскаиваться. Озвучь мне: ты понял?
Он сверлит меня глазами и пытается приподняться. Я сжимаю губы и переношу вес с правой ноги на левую, угрожая раздробить кисть. Палочка по-прежнему смотрит ему в лицо: - Не дергайся и отвечай!
Крик.
- Ну?
- Я понял, Поттер, - да он плачет. Надо же.
- Ну и напоследок, Симус, - я почти дружелюбен, - всего два слова. Отныне называй меня только по имени – и упаси тебя Мерлин забыть наш разговор. Всего хорошего.
Я освобождаю его руку и не оглядываясь иду наверх. Не знаю, что полагается испытывать, лично я ощущаю хмурое удовлетворение. Все сказано; мы в расчете. Симус Финниган… В прошлом году он не поверил, что я видел возрождение Волдеморта. В этом долго и небезуспешно поддерживал во мне убежденность, что я никому, кроме него, не понравлюсь. Впрочем, я ему это позволял. Симус Финниган… песочные волосы до плеч, длинные ресницы, смуглые пальцы. Первая любовь, когда ты кончилась? Окровавленное лицо, прищур, полный слез и бессильной ярости… Ты подумаешь, прежде чем оскорбить меня снова.
Я выхожу из замка и иду к Запретному лесу. Меня трясет мелкой нервной дрожью, я чувствую, что к губам примерзла злая улыбка. Или несчастная – впрочем, никто не увидит.
*** И только ночью, в глубокой тишине уснувшей башни, мне приходит в голову, что Симус слишком уж уверенно говорил о Снейпе. Как если бы знал что-то, неизвестное мне или незамеченное. Но что? Он даже не намекал, он открытым текстом утверждал, что у меня секс с главой слизеринского Дома. Если предположить, что он… что он прав, получается, Снейп поделился со мной собственными жизненными принципами. Он что – может быть таким же?
Я сажусь на постели, перед глазами стремительно проносятся картинки. Снейп, сидящий за столом, пишущий письмо… Снейп, идущий по коридору своей скорой легкой походкой… Снейп, лежащий в кресле: «Уходите… Только не вы…» А почему не я, собственно?.. Снейп, насмехающийся надо мной, тонкие пальцы разглаживают пергамент с контрольной – так бережно… Снейп, растирающий мои ладони, его глаза близко, в них беспокойство… «Если я не буду жалеть вас, Поттер…» Снейп, стоящий напротив меня, вторгающийся в личное пространство – ничье присутствие в этом пространстве не раздражает меня так же… Почему?
О, Мерлин! Мерлин, помоги мне, я не хочу знать ответа на этот вопрос. Я не задавал его! Я не знаю, что делать, если Снейп окажется таким же как я, да еще и знающим о моей ориентации.
|
|||
|