САМАРСКАЯ ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ»

Стр 1 из 3Следующая ⇒

Частное образовательное учреждение

высшего образования

«САМАРСКАЯ ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ»

Факультет психологии

Кафедра общей и социальной психологии

Контрольная работа

(конспекты)

По учебному курсу "Работы Юнга, посвящённые религиозной философии"

"Ответ Иову", "Проблема души современного человека", "Нераскрытая самость"

Выполнил: слушатель программы

дополнительного образования

по «Аналитической психологии»

Смирнова Алена Петровна

Научный руководитель: директор ЛЦ,

Президент РОАП, тренинговый

аналитик и супервизор РОАП

Трофимов В.Н.

Работа зачтена “_” (______) 2014 г.

САМАРА 2014

«Если бы у меня была возможность переписать все написанное за жизнь,

я бы это сделал, оставив неизменной только одну книгу – «Ответ Иову».

К.Г. Юнг

Книга о двойственности природы Бога, о месте человека по отношению к Богу, о функции Бого-человека, об образе Бога видимого как бессознательное и способах взаимодействия с ним.

"Ответ Иову"

1.С первых строк книги Юнг говорит о противоречивости Яхве: "...уже имелись многочисленные свидетельства, из которых начал складываться противоречивый образ Яхве – Бога, безмерного в эмоциях и страдавшего именно от этой безмерности. В глубине души Он и сам понимал, что снедаем гневом и ревностью, и знать об этом было мучительно. Проницательность соседствовала в нём со слепотой, как доброта – с лютостью, как творческая мощь – с тягой к разрушению. Всё это существовало одновременно, и одно не мешало другому."

Юнг обличает нарцистическую личность Яхве, подчеркивает важность человека для него в качестве отражающего зеркала, сравнивает Яхве с отстраненным великим Зевсом: "Его ревнивый и ранимый характер, его недоверчивая слежка за вероломными сердцами людей и их задними мыслями с необходимостью вели к личностным отношениям между ним и людьми, которым не оставалось ничего иного, кроме ощущения вызова, обращённого к каждому лично. Это существенно отличало Яхве от правящего миром Отца Зевса, благодушно и несколько отстранённо позволявшего домашнему хозяйству мира идти своим освященным стариным чередом...". "Отец Зевс – хотя и некая личина, но не личность. А для Яхве человек был очень важен. Он был для него даже первоочередным делом. Яхве нуждался в людях – так же, как и они нуждались в нём, – настоятельно и лично." "... Яхве нужны выражения бурного одобрения со стороны маленького сообщества людей."

Исходя из нарцистической природы Яхве становится понятно почему Яхве поддался с легкостью на провокацию в отношении Иова: "Его, ранимого и недоверчивого, нервировала уже одна только возможность того, что кто‑то в нём сомневается."

Также Юнг отмечает, что Яхве не впервые проявляет подобную двойственность, бросая вызов человеку. Приводится пример первородного греха: "... обратив внимание прародителей на древо и одновременно запретив им есть от него. Тем самым он спровоцировал не предусматривавшееся вначале грехопадение."

Далее, наблюдая за страданиями Иова, Юнг говорит, что Яхве заранее знал исход, так как он всемогущ и всевидящ и именно это и послужило поводом заключить пари с Сатаной с такой легкостью : " ...сам Яхве и подстрекнул Сатану к спору, дабы в конце Иов был возвышен. Такое развитие событий, естественно, было заранее известно Всеведению..."

Далее Юнг рассуждает о необходимости столь тесного взаимодействия Яхве с человеком и приходит к выводу, что именно на человека, как созданного по образу и подобию, Яхве проецирует свои темные стороны: "Яхве видит в Иове нечто такое, что можно приписать, скорее, ему самому, а именно некую равную силу, дающую Богу повод продемонстрировать противнику внушительный парад механики всей своей мощи. Яхве проецирует на Иова личину скептика, которую сам Бог не любит, потому что она принадлежит ему самому, – личину, от которой исходят вызывающие тревогу критические взгляды.""Он без зазрения совести может проецировать свою теневую сторону и оставаться бессознательным за счёт человека." Не ощущай Яхве близости с человеком, он бы не снизошел до межличностного общения с ним:"Надо ли слону пугать мышь?" "Он вчуже возвышает Иова именно тем, что втаптывает его в прах. Тем самым Он произносит приговор над самим собой и даёт человеку то удовлетворение, отсутствие которого в «Книге Иова» всегда было для нас столь обидно."

Тут уже и Иов, и читатель приходят к мысли, что подобное поведение Яхве - признак слабости, которой по определению не должно содержаться в Боге: "он обнаружил, что Яхве не только не человек, но в известном смысле что‑то меньшее человека...""Он болезненно реагирует на любое словечко, хотя бы отдалённо похожее на критику, а сам нимало не озабочен собственным моральным кодексом, когда его поступки входят в противоречие с параграфами этого кодекса."

Вводится еще один персонаж - София:"...симптом греческого влияния, достигшего иудейских пределов... Это идея Софии, или Премудрости Божьей – совечной Богу, существовавшей прежде творения, почти гипостазированной Пневмы, обладающей женской природой...Мудрость характеризует себя как Логос – Слово Божье. "

Женский персонаж противопоставлен мужской природе Яхве: "...божественное действо разыгрывается между Богом и его народом, который, подобно женщине, выдан за него, мужскую энергию, и верность которого он ревниво стережёт."

Яхве спроецировал на Сатану свою Тень, тем самым "отдав" ему все негативное, что не желал видеть в себе: "Вследствие относительного обуздания Сатаны Яхве – благодаря отождествлению им себя со своим светлым аспектом – превратился в доброго Бога и любящего Отца. Правда, он не лишился своего гнева и умеет карать – но только справедливо. По всей видимости, случаев, подобных трагедии Иова, ожидать больше не приходится. Бог демонстрирует свою благость и милосердие; он милостив к грешным детям человеческим и даже определяется как Любовь."

2. Грядет рождение сына Божия, Бого-человека - спасителя человечества: "...положение о том, что Христос не просто человек, но одновременно и Бог, а потому претерпевает и человеческую, и божественную судьбу. Обе природы настолько в нём переплетены, что попытка их разделить искалечила бы каждую..."

"Что касается человеческой стороны Христа, если вообще можно вести речь только об одном, человеческом, аспекте, то особенно ясно выделяется «филантропия»."

"Наряду с человеколюбием в характере Христа заметна некоторая гневливость и, как это частенько бывает у натур эмоциональных, дефицит саморефлексии... Очевидно, ему не приходилось вступать в конфронтацию с собой. Имеется лишь одно значительное исключение из этого правила: полный отчаяния вопль с креста: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты меня оставил ?» Здесь его человеческая природа достигает божественности – это происходит в тот момент, когда Бог переживает бытие смертного человека и на себе узнаёт то, что он заставил претерпеть Иова, верного раба своего. Здесь же даётся ответ Иову, причём очевидно, что и это возвышенное мгновение столь же божественно, сколь и человечно, сколь «эсхатологично», столь же и «психологично»." Юнг здесь говорит о том, что спасительная функция Бого-человека - не единственная причина его появления. Именно интерес и желание пережить, испытать на себе человеческое привело к мысли о рождении Христа, включающем божественную и человеческую природу: "Желание Яхве стать человеком, возникшее из его столкновения с Иовом, сбывается в жизни и страданиях Христа."

Христос верит в великодушие Отца, но оставляет в "Отче наш" слова: "И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого", "Христос считает целесообразным напомнить в молитве Отцу о его пагубных для людей склонностях и просить его бросить это дело. Ведь по человеческим меркам неблагородно и даже в высшей степени аморально склонять малых детей к поступкам, опасным для них, и притом просто с целью испытать их моральную устойчивость!"

Христос своей мучительной смертью искупляет грехи человечества: " Его кровь смывает с нас дурные результаты греха. Он примиряет Бога с человеком и освобождает последнего от нависшего над ним рока гнева Божьего и вечного проклятья."

Бога же снова одолевают темные желания: "... мучительная смерть Сына должна давать ему удовлетворение за некую обиду; он получил «tortmoral» и на самом деле испытывает побуждение страшно за него отомстить."

Юнг же считает, что всемогущий и всезнающий Бог должен был предугадать последствия сознания и свободной воли человека, которыми сам же наделил его. Не пожелав продумать свои действия, он неминуемо столкнулся с их последствиями: "Разумеется, он снабдил людей некоторым сознанием и, стало быть, соответствующей степенью свободы воли. Однако он мог бы знать и то, что тем самым искушает людей, подвергая их соблазну опасной самостоятельности. Этот риск был бы не так уж велик, если бы человек имел дело лишь с благим Творцом. Но Яхве не замечает своего сына Сатану и даже сам иногда становится жертвой его коварства. Как же он может ожидать, что человек с его ограниченным сознанием и столь несовершенными знаниями справится с этим лучше? Заодно он не видит, что чём больше у человека сознания, тем дальше он отходит от своих инстинктов, которые всё‑таки хоть как‑то позволяют ему учуять сокровенную мудрость Бога..."

Бог, который должен нести благо, забывает о своей роли и на передний план выходит его сын - великодушный Христос: "...его праведный Сын выступит перед ним ходатаем за людей... Праведность, которая воцарится при Сыне, подчёркивается столь усиленно, что возникает впечатление, будто прежде, при владычестве Отца, перевес был на стороне неправды, и лишь с приходом Сына наступает век права." "Если Сатана играет роль обвинителя и ябеды, то Христос, другой сын божий, играет роль адвоката и заступника."

Спасительная миссия Иисуса не только в искуплении грехов человечества, но и в восстановлении веры в благосклонность Бога, его любовь к человеку: "Он предохраняет человечество от утраты общности с Богом и от скатывания в одностороннее сознание с его «разумностью». "... возвестил благую весть: «Бог благоволит человечеству. Он – любящий Отец и любит вас, как и я вас люблю. Он послал меня, своего сына, искупить вашу старую вину»."

Смерть Христа обнажает противоречие: "Бог добра столь непримирим, что ублажить его можно лишь человеческой жертвой!"

Юнг говорит о двойственности Бога и стремлении через свободную волю человека разрешить собственные противоречия : "Он преисполняет нас добром и злом, ведь в противном случае его не надо было бы бояться, а поскольку он хочет стать человеком, его антиномии должны разрешиться в человеке. Для человека это означает какую‑то новую ответственность. Теперь он уже не смеет ссылаться на свою незначительность и своё ничтожество – ведь тёмный Бог вложил в его руки атомную бомбу и химические боевые вещества, тем дав ему власть изливать апокалиптические чаши гнева на своих собратьев."

Подчеркивается важнейшая роль женской составляющей в религиозности: "А ведь именно такое равноправие имеет свои метафизические корни в фигуре «божественной» Жены, Невесты Христовой. И как личность Христа незаменима никакой организацией, так и Невеста незаменима никакой церковью. Женское начало требует столь же личностного представительства, как и мужское."

При осуждении протестантизма также подчеркивается искоренение женского начала и рационального истолкования в религии: "... новый догмат шокирует его не только потому, что неприятно высвечивает трещину, разделившую брата и сестру, но и по той причине, что в самом христианстве на давно сложившейся основе возник процесс, всё решительнее сдвигающий его в сферу светского истолкования."

Подводя итоги, Юнг описал полагающееся стремление постижения бессознательного через сознание: "Различие между природным, протекающим бессознательно, и осознанным процессом индивидуации огромно. В первом случае сознание никогда не вмешивается, а потому конец процесса остаётся столь же тёмным, как и начало. Зато во втором случае на свет выходит так много мрака, что, с одной стороны, личность становится просветленной, а с другой – сознание неизбежно возрастает в объёме и интенсивности. Разбирательство между сознанием и бессознательным должно создать предпосылки для того, чтобы свет, который светит во тьме, не только был объят тьмою, но и сам понял её."

В завершении Юнг делает смелое заявление о том, что образ Бога и есть бессознательное: "То обстоятельство, что Божество на нас воздействует, мы можем констатировать лишь посредством психики; при этом, однако, мы не в состоянии решить, исходят ли эти воздействия от Бога или от бессознательного, т. е. невозможно определить, являются ли Божество и бессознательное двумя разными величинами. То и другое суть пограничные понятия для трансцендентальных содержаний. Однако эмпирически с достаточной степенью вероятности можно констатировать, что в бессознательном имеется архетип целостности, спонтанно манифестирующийся в сновидениях и т. д., и что некоторая не зависящая от сознательной воли тенденция состоит в том, чтобы стягивать другие архетипы к этому центру. Поэтому можно предположить, что такой архетип и сам по себе находится в некоторой центральной позиции, сближающей его с образом Бога."

Видимо поэтому Юнг и говорит, что мало кто излечивается, не придя к Богу, то есть не признав наличие бессознательно: "Вера, конечно, права, когда раскрывает человеку глаза и чувства на неизмеримость и недосягаемость Бога; но она же приучает и к близости, даже к прямой связи с ним, и это как раз та близость, которая должна стать эмпирической, если не хочет быть чем‑то совершенно бессмысленным. Я признаю действительным лишь то, что на меня действует. А то, что на меня не действует, всё равно что не существует. Религиозная потребность направлена на целостность и потому подхватывает преподносимые бессознательным образы целостности, подымающиеся из глубины души независимо от сознания."

Далее Юнг уточняет как именно необходимо вести прооцесс познание бессознательного : "Наилучшего согласия с психологическим опытом можно достичь, если признать за архетипом определённую степень самостоятельности, а за сознанием – соответствующую его положению творческую свободу." Но приводит пример Павла, иллюстрирующий, чтони при каких обстоятельствах человек не сможет охватить бессознательное целиком в виду ограниченности собственного сознания:" Это значит, что даже просветлённый человек останется тем, кто он есть, и никогда ему не быть чем‑то большим, нежели ограниченное Я, в сравнении с Тем, кто на него нисходит и чей образ не имеет познаваемых границ, охватывая человека со всех сторон, ибо уходит в глуби земли и высится в просторах небес."

12 3 Следующая ⇒