Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Сидоров Г.А. - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации (книга 4) 23 страница



«Как это могло быть? — недоумевал я. — Неужели древний арианский генофонд за тысячи лет изоляции русских родов друг от друга почти не изменился? Он должен был стать другим уже сам по себе, под влиянием различных условий жизни, не говоря о факторе генетического смешения с другими этносами. Но почему-то не стал. Почему? Неужели настолько мощная у нас, русских, как говорит Ярослава, звёздная природа, что её не меняют даже тысячелетия изоляции? А прибалты, французы, англосаксы, даже братья по крови поляки нас считают полутатарами... Вот тебе и полумонголы-полу- татары! За что же вы, господа западники, нас считаете «смешай господи»? Уж, не за то ли, что вы сами представляете в своём большинстве гибридную расу? В. Бунак не сделал такого вывода, но отметил, что у русских антропологический разброс изменений в два раза меньше, чем у немцев, французов, англичан и других народов Европы. Получается, что мы, русские, по расовому признаку чистокровные европеоиды, к тому же предельно однородные. Западные же европейцы совсем иные. У них в два раза больше, чем у нас, монголоидных и других признаков, зато последние уверены, что они представляют собой эталон европеоидной расы, а мы великорусы, белорусы и малорусы — смесь монголоидов, финно-угров и неполноценных гибридных славян. Всё наоборот! Как и должно быть в нашем перевёрнутом мире!»

Я нехотя закрыл папку и, раздумывая над только что прочитанным, направился в импровизированный спортивный зал Добрана Глебыча. Когда я оказался на веранде, тренировка была в самом разгаре. Женщины занимались приседаниями, а хозяин висел под потолком на своей любимой дыбе.

— Наконец-то, — выдохнул он, цепляясь ногами за перекладину лестницы. — Я уж думал, что ты не придешь. Они знали, — покосился он на улыбающихся красавиц, — -что тебе подсунуть! Обычная женская хитрость. Чтобы ты ещё чуток отдохнул и восстановился.

— Вот оно что?! — засмеялся я. — Но отвлечь меня им не удалось. Я, как видишь, остался верен своему слову.

— Вот что, достойный сын сибирской прародины, с железом тебе работать ещё рановато, но своё воинское ты мне покажешь, если, конечно, это не секрет.

Старейшина легко спрыгнул с лестницы и показал мне на середину веранды.

— Какие у меня могут быть от вас секреты? Всё время у вас чему-то учусь, а не вы у меня.

— Давай-ка не прибедняйся, ты обладаешь качествами, какие кое-кому из наших и не снились.

— Интересно, что ты имеешь в виду? — удивился я.

— Прежде всего, умение думать и чувствовать движение времени. Барышни мне рассказали твоё представление о будущем. Кое-что мне из твоих рассуждений не ясно. Но в целом ты мыслишь трезво и смело.

— А что тебя из моей модели выхода смущает? — поинтересовался я.

— Что? — посмотрел мне в глаза князь-старейшина. — Не обижайся, Юра, но твоя мечта привести в силовые структуры неподкупных, справедливых и честных людей выглядит наивной. Где ты их собираешься найти? И как? Выглядеть честным и неподкупным — одно, а быть им — совсем другое. Даже Сталину это не всегда удавалось. Сколько у него было проколов? И с Вознесенским, и с Абакумовым, и даже с Георгием Константиновичем Жуковым. Когда Иосиф Виссарионович узнал, что Жуков оказался крупным мародёром, он даже заболел. Трагедия Сталина в том, что он не знал, на кого опереться. Старая гвардия разлагалась на глазах. Думаешь, он от хорошей жизни предложил Валерию Чкалову пост министра НКВД? В Чкалове Сталин был уверен: лётчик смел, честен, к материальному не привязан, значит, неподкупен. Для вождя это было главным. О профессионализме он не думал — дело наживное. Понимаешь, почему Чкалова укокошили?

— Как не понять?

— Ты веришь в то, что в России можно найти людей уровня второго сословия. Они, конечно, есть, спорить не буду, но их очень и очень мало. Почти что нет.

— А мне вот повезло, — засмеялся я в растерянное лицо старейшины, — и я их нашёл!

— Неужели? — усомнился последний. — Хочется услышать, где? Встретился с лунатиками или марсианами?

— Я повстречался с вами. С уцелевшим кланом прямых потомков и наследников погибшей Орианы. Разве этого мало? Ведь чтобы остановить падение России в бездну, достаточно одного человека, наделённого диктаторскими полномочиями и ему в поддержку два или три десятка таких же честных, знающих и неподкупных, как он. Или ты со мной не согласен?

Заинтересованные разговором к нам подошли женщины, прервав свою тренировку.

— Что ж ты молчишь, Добран Глебыч, или я говорю что- нибудь не из той оперы? — продолжил я напирать на помора.

— Ответь ему, папа, он ждёт, — обняла отца Светлена.

— Да я не знаю, что и ответить. Юрий коснулся того, о чём мы никогда всерьёз не думали. Сколько себя помню, высшая власть для нас всегда была враждебной и чужой. Вокруг неё вертелись различного рода мерзавцы и нелюди. И нас туда никто никогда не приглашал.

— Я вас приглашаю. Так что отбросьте свою растерянность и за дело!

— Мы тебя поняли, — улыбнулась своей очаровательной, но грустной улыбкой Ярослава. — Ты ещё никто, а уже поглядываешь на духовный неприкосновенный потенциал, точнее клад, о котором в верхах никто пока не догадывается. С тобой надо держать ухо востро. Ещё раз прав Добран, твоего уровня мы не чувствуем...

— У вас тут не потенциал и не клад, а настоящий меч- кладенец! Неужели вы не понимаете своего предназначения? Вы представляете собой смысловую нить, которая связывает забытое время Золотого века с тем, что мы наблюдаем. И только вам под силу вернуть человечеству то, что оно утратило. Для этого вы на Земле и живете. Другого объяснения вашего феномена нет. Или вы со мной не согласны?

Последние мои слова подействовали на окруживших меня мнимых старообрядцев подобно грому. На несколько секунд все четверо оцепенели, а потом вместо того, чтобы продолжить прерванную тренировку, уселись разом на разбросанные снаряды.

— Неужели мы ошиблись со временем? — Добран Глебыч посмотрел на свою жену, на детей, а потом перевёл взгляд на меня. — Наверное, ошиблись. Похоже, устами младенца звучит истина... Вот что, всё решится на Коляду, когда соберёмся всем миром. И ещё что скажет «Он». А ты, — обратился князь ко мне изменившимся голосом, — должен с «Ним» встретиться. Поэтому ехать тебе домой придётся не раньше весны. Без обид!

— Я-то не против, только вам порядком надоем.

— Не надоешь, — поднялся со своего места помор. — Такие гости, как ты, только в радость! Давай-ка займёмся нашим делом. Признаться, ты меня порядком ошарашил.

— А вы, — обратился он к женщинам. — Если хотите, посмотрите на нашу тренировку. В общих чертах у нас должно быть одно и то же. Меня интересуют детали. Например, что собой представляет пятая стихия? Насколько я знаю, стихий всегда было только четыре. Но ты в разговоре упомянул о пятой!

— Так у нас называется круг. Или движение по кругу. Как правило, оно возникает одновременно с уходом с линии атаки. Давай, атакуй! — попросил я старейшину.

Но Добран Глебыч почему-то медлил. Очевидно, старого инструктора по боевому самбо стало раздражать моё нахальство. И он, уверенный в себе, не торопился меня посрамить в глазах женщин.

— Давай, папа, вместо тебя я! — вдруг сказала Света вторая и мгновенно оказалась рядом со мной.

И я едва ушёл от её молниеносного выпада. Вторая атака девушки пришлась уже в пустоту, я незаметно от неё переместился по кругу за её спину.

— Стоп! — остановил меня старейшина. — Но ведь это типичный «Ба-гуа»! Только ноги у тебя другие. Ты двигаешься так же, как и в нашем стиле.

— Я не знаю, что такое «Ба-гуа», это то, чему когда-то учил меня мой дед. Мгновенный переход в круг и движение по кругу. В такую ловушку противник легко проваливается, а ты оказываешься позади него.

— Я вижу, всё гармонично и ладно. От отца я когда-то слышал, что и у нас тоже практиковали такие уходы, но потом почему-то от них отошли. Стали делать упор на борцовскую технику, которая называется стихией земли. На чём основан это принцип у вас?

— На мгновенном волчке! Он ключ ко всем бросковым приёмам.

— Покажи свои удары, — попросил Добран Глебыч. — Пусть она, — взглянул он на свою дочь, — от тебя немного побегает.

— Но ведь она может и не убежать, — улыбнулся я.

— Вот и хорошо, пусть получит, как следует, чтобы вперед батьки в пекло не лезла.

Услышав слова отца, Светлада прикусив свои алые губки, приготовилась к моей атаке. Взгляд её стал сосредоточенным и жестким. Расслабившись, я двинулся на неё сразу с трёх сторон. Сократив расстояние, я атаковал и рукой, и ногой одновременно. Света вторая ловко ушла от удара рукой, но моя нога, обутая в мягкий войлочный тапок, коснулась её голени.

— Вот тебе дочка за заносчивость! Не будешь якать, — обнял сконфуженную Светладу Добран Глебыч. — Видишь, где удар прошёл? Он тебя элементарно обхитрил. Причём бил, не глядя, но точно. В реальном бою ты бы осталась без ноги! Смотри-ка, вы практикуете одновременные удары и руками, и ногами! — повернулся он ко мне. — И не теряете при этом равновесие?

— Годы тренировок! — улыбнулся я.

— Вижу, вижу! Всё нормально. Теперь я за тебя спокоен. За себя постоять сможешь!

— Разве мне у вас что-то грозит? — удивился я.

— А как же? Через день мы должны быть в деревне. Нам придётся там день-два пожить. Пока наши не подъедут. Не буду же я тебя всё время охранять. А у этих сорок, — показал глазами отец на своих дочерей, — там куча поклонников. И то, что ты поехал к нам, они наверняка знают.

— И что из того, что я поехал к вам? — не понял я.

— Как что? Тебя надо проучить! Чтобы тебе и в голову не пришло заглядываться на моих девчонок. Таков наш поморский закон. У вас, в Сибири, разве не так?

— Наверное, где-то так, но, если честно, на меня из-за девчонок никто никогда не бросался.

— Потому что у тебя их никогда не было. А сейчас есть. Посмотри, какие! — засмеялся Добран Глебыч. — Они же за тобой и в огонь, и в воду! Разве ты этого не видишь?

— Признаться, нет! — растерялся я.

— В соседней Ценогоре и то наслышаны про их отношение к тебе, а до тебя всё никак не доходит.

Выслушав насмешливые слова отца, обе девушки, покраснев, фыркнули и направились с деловым видом заканчивать свою тренировку. Глядя им вслед, Ярослава рассмеялась.

— Зачем ты их? — посмотрела она на мужа. — Девчонки тянутся к твоему любимому Ару, потому что он на самом деле интересный.

Тут настала уже моя очередь краснеть.

— А я разве против? Если он их обеих заберёт, я только «за»! Правда нам с тобой скучновато без сорок будет. Но ничего, привыкнем, — обнял жену Добран Глебыч.

Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, растерянный и покрасневший и не знал, что ответить.

— Не отвечай, не надо, — засмеялся, глядя на меня, хозяин дома. — Ты же понимаешь, что мы шутим. В деревне же у моих девчонок на самом деле куча поклонников. Летом по реке на моторах к нам часто заскакивают. Это сейчас затишье.

— Неужели зима охлаждает чувства? — спросил я.

— Что-то в этом роде, но ты должен знать, что для деревенских ты не наш, поэтому будь осторожен.

— Постараюсь, — успокоил я старейшину. — Мне по деревне шляться незачем. К тому же, если мне не изменяет память, вы меня хотели познакомить с некой Дашенькой...

— С Дашунькой?! Вот ты от неё и сбежишь, куда глаза глядят, — захохотал Добран Глебыч. — От неё родной отец, когда она «опускается» до посещения своих родственников, вместе с матерью и бабушкой готов бежать сломя голову. Потому я тебя и позвал. Нам с ним вдвоем с Дашунькой не совладать.

— Ничего себе Дашунька! — удивился я. — Неужели такая, как ты говоришь? Может, вы меня разыгрываете?

— В том-то и дело, что нет. С виду красавица ни в сказке сказать, ни пером описать, — вздохнула Ярослава. — Волосы цвета чистого золота. Глаза васильково-синие, кожа такой белизны, какую ты никогда не видел. А шея, что у лебедя!

— Ноги в десять раз красивее и стройнее, чем у тебя, и талия в два раза тоньше, так? — продолжил Добран Глебыч.

— Так, всё именно так, — невозмутимо согласилась Ярослава. — Я с Дашей один раз мылась в бане и не могла от неё глаз отвести.

— Это всё от того, что девчонка умеет себя показать, — повернулся ко мне старейшина. — Психологическая установка на исключительность. Что-то вроде гипноза. На самом деле девушка как девушка. Внутренне абсолютно гнилая, вот в чём беда. Деревенские от неё, как от чумы, но в Питере и Москве она королева. Когда ты с ней пообщаешься, всё поймёшь. Отца Дашунька в упор не видит, меня не воспринимает, приезжает она только к матери. С ней у неё отношения пока не разладились. Может, тебе удастся её как-то остановить. Иначе девка слетит окончательно в пропасть.

— Если она дура, то все разговоры бесполезны, — сказал я, выслушав монолог помора.

— В том-то и дело, что не дура, всё дело в ценностях. Они у Дашуньки другие.

— Мы тренировку закончили, — прервала нашу беседу Светлена. — А вы, как видно, тренируете свои языки. Давайте и дальше! У вас хорошо получается.

«Интересно, почему все эти люди так переживают за Да- шуньку? Который раз про неё вспоминают. Как будто девушка тяжелобольная и никак не может выздороветь, — думал я про разговор на веранде. — Если девчонка выбрала себе иную дорогу и уверено по ней идёт, разве её в чём-то переубедишь? Плохая затея. Или, может, речь идёт о моём новом уроке? Нашли перевоспитателя!»

После работы по хозяйству и ужина я почти бегом направился в библиотеку дочитывать сборник работ по исследованию русского этноса.

«Если отвлекут, возьму папку в кровать, ночью заниматься научными статьями — милое дело! Никто не помешает, да и законспектировать можно».

Но к моему удивлению, никто из домочадцев в библиотеку за мной не последовал. Как только начало смеркаться, где-то далеко застучал дизелёк станции, вспыхнула под потолком лампочка. И до меня, наконец, дошло, что отвлекать от работы меня никто не намерен. Не торопясь, я прочитал статью о русской антропологии А.Л. Башмакова. Этот исследователь работал в начале ХХ-го века, он не относился ни к коммунистам, ни к демократам. Башмаков был рядовым русским учёным. Поэтому его работы для меня являлись наиболее ценными. Меньше чем за час я просмотрел его монографию и остановился на выводах. Они оказались точно такими, как и у Н.Н. Чебоксарова и В. Бунака. Различные группы русских, несмотря на значительную удалённость друг от друга, антропологически однородны.

«Неужели никто ни за кордоном, ни у нас, в СССР, не читал эти работы? — не переставал удивляться я. — Или все наши продажные журналисты, которые выставляют русских смесью бульдога с носорогом настолько бессовестные и наглые, что им наплевать на науку? А может, вся эта русофобствующая ватага подобралась или подобрана из инородцев и гибридов? — пришла мне внезапно мысль. — Поэтому они так и стараются!»

Раздумывая над тем, что пришло в голову, я нашёл в журнале «Вопросы антропологии» за 1995 г. статью В.Е. Дерябина о методике статистического межгруппового анализа антропологических данных.

— «Рассмотрение смешанного набора признаков», — прочитал я длинный многообещающий заголовок.

Перелистав статью, я взялся за её изучение. В работе Дерябина не было ничего нового. Учёный, так же как и его предшественники, теперь уже применив математический анализ, пришёл к выводу об антропологическом единстве русского этноса. Мало того, по его исследованиям мы, русские, более светлые, чем остальные народы Европы. Среди нас на 25-30% больше блондинов, чем в Германии, Дании или Швеции... От того, что я прочёл, меня бросило в жар.

«Получается, что «белокурые бестии» — вовсе не немцы, а мы, восточные славяне! Германские же блондины — это в основной своей массе онемеченные потомки западных славян и жителей балтийского порусья русов».

Другого вывода в голову мне не приходило. Подумав немного, я взялся за изучение статьи «Краниология народов восточной Европы и Кавказа в связи с проблемами их происхождения». Эту работу написал выдающийся советский антрополог В.П. Алексеев, тот самый, о котором не раз упоминал дядя Ёша. Поэтому я её читал с особым вниманием. Вывод у В.П. Алексеева был тот же: русский этнос более однороден, чем любой западный. Кроме этого, ссылаясь на работы своих коллег, Алексеев пришёл к выводу, что в русском этносе, несмотря на его однородность, прослеживаются древние межплеменные различия. Например, белорусы происходят от радимичей и дреговичей, правобережные украинцы от древлян. То же самое и с другими группами русского населения. Черниговцы представляют собой копию своих предков — северян, смоляне и псковичи — кривичей, новгородцы и поморы очень похожи на средневековых словен. По мнению Алексеева, русский этнос представляет собой древнейший в Европе пласт чисто нордического населения. Несмотря на еле видимые специалистами межплеменные различия, он целостен и удивительно однороден. На вопрос, как такое могло произойти, учёный в своей работе не ответил. Досконально изучив статью В.П. Алексеева, я мельком просмотрел в русском антропологическом журнале №3 и статью Краснова, учёный написал её в 1902 году. Он обследовал десять российских губерний. Свою работу учёный проводил на военных призывных пунктах. И какой же вывод: тот же самый. Русские в основной своей массе белокурые сероглазые европеоиды. Блондинов среди них на юге 20% и выше. На севере от 50 до 70%.

Перелистнув статьи ещё нескольких антропологов, я открыл одонтологическое исследование А.А. Зубова. Свою работу Зубов опубликовал в 1970 году, в период наибольшего расцвета Советской науки. К удивлению исследователя, среди всех изученных им групп русского этноса не у одного человека он не обнаружил ложкообразных монголоидных зубов. По мнению А.А. Зубова, монголоиды за всю историю русского народа никогда с ним не смешивались. Зубов первым из Советских учёных подверг сомнению факт монголо-татарского ига. По его мнению, монголов и монголоидных тюрок никогда на Руси не было, а те, кого принято считать монголо-тата- рами, ими вовсе не являлись. Посмотрел я работы и других исследователей. Все они утверждали одно и то же. На несколько минут остановился на выводах генетиков. По их мнению, русский этнос более чем на 90% однороден и принадлежит к европеоидной нордической расе. Гибриды в нём составляли от силы 8-9%, монголоидов практически нет совсем.

«Вот тебе и полугунны-полуавары, полухазары-полупе- ченеги, полуполовцы-полумонголы! — думал я, идя к себе в спальню. — Всё как из басни Крылова, когда льву набросили на хвост ярлык, что он осёл. Последние тысячу лет на земле воцарилось время ярлыков. Ярлыки навязываются народам дегенеративной западной цивилизацией. Весь мир это понимает, но ничего поделать не может. А если кто начинает интенсивно с этой бедой бороться, то на него в Средние века устраивались крестовые походы. В наше время таких и бомбят, и завоёвывают».

Улегшись в кровать, я никак не мог уснуть. Внутри всё протестовало.

«Интересно, когда это зло на Земле кончится? Неужели наша цивилизация обречена? Если тотальную ложь на Земле не пресечь, мир окончательно перевернётся. Если он уже не перевернулся!»

В этот момент чувство тревоги привело меня к действительности. Давал знать о себе и нестерпимый холод. Моя импровизированная печь давным-давно погасла, а потолок палатки от навалившегося на него снега вот-вот мог разорваться и рухнуть. Я кое-как на четвереньках выбрался из своего укрытия. И принялся сбрасывать с неё навалившийся снег. Очистив жилище, я занялся приготовлением дров. Работа была не из лёгких, если учесть, что трудился я в предутренних сумерках. Сушняка вокруг хватало, но он успел пропитаться водой, и разжечь его без бересты не представлялось возможным. Пришлось отправиться в лес на поиск более-менее сухого годного на растопку дерева. Когда в моей печурке снова заплясало пламя, я облегчённо вздохнул.

«Пришло тепло, значит, жить можно».

Порывы ветра явно слабели, но беспокоил снегопад. Он не прекращался, а наоборот, набирал силу!

«Неужели зима? — думал я над происходящим. — Так рано! Если после снегопада грянет мороз, то «моя песенка спета»! Из тайги без зимней одежды мне не выбраться. И потом, сколько упадёт снега? Если по колено, то понадобятся и лыжи. Положим, я их сделаю, но где взять ремни для креплений? Шкура убитого оленя? Что же делать? — раздумывал я, глядя на мечущееся в печурке пламя. — Ведь должен быть какой-то выход. Пойти на охоту и завалить сохатого? Ради чего? Чтобы из его шкуры сделать себе тёплую безрукавку и обувь? Но на это потребуется время, и потом, губить зверя из-за своей глупости. Если я дурак, то он ни при чём.»


 


 

Магическое действо

М

ожет попробовать остановить бурю и создать для себя коридор нормальной погоды?»

Мысль была неплохой. Тем более в данный момент времени она не противоречила природе.

«Ещё полную силу не набрала осень, а демон севера организовал зиму! Явный непорядок. Но справлюсь ли я?»

Невольно мне припомнилось мое рунное посвящение. От воспоминаний мне стало не по себе. Как мой организм перенёс такую нагрузку, до сих пор остаётся загадкой. Я лежал в полубреду в маленькой, утонувшей в снегах таёжной избушке. Не было даже сил встать и растопить себе печь. Меховое одеяло не грело. Меня трясло, как осиновый лист. Температура держалась сорок и выше. Когда я проваливался в беспамятство, ко мне являлась одна из рун и начинала популярно рассказывать о себе: что она собой представляет, какие силы она может активировать, и как с ней обращаться. Потом я приходил в себя, некоторое время отдыхал, но стоило мне опять провалиться в беспамятство, появлялась другая руна. И опять я слышал лекцию о том, кто она такая. За что она отвечает, и как с ней обращаться. На севере Европы известны 24 руны, так называемый футхархский порядок. Лёжа в полубреду, я умудрялся считать приходящие руны и ждал, что после двадцати четырёх визитов мои страдания закончатся. Но не тут-то было. Давно миновала цифра двадцать четыре, но руны всё продолжали идти и идти. Такие, о которых никто, кроме особо посвященных, не знал. Я понял, что мне дают иной ряд. И надо было теперь держаться и держаться. Но самое главное

— всё услышанное запомнить. Запомнить до мелочей. Когда о

себе рассказала последняя руна, в сознание я уже не пришёл. Меня унесло в неведомую загадочную бесконечность. Теперь моё сознание вошло в контакт с информационными полями Сварги. Это была учёба ещё более сложная, чем знакомство с рунами. Когда я, наконец, пришёл в себя, то, не открывая глаз, почувствовал, что в избушке кто-то есть. В печи трещали дрова, в ней было тепло и уютно.

— Ну, вот и всё, — раздался мягкий девичий голос. — Слава предкам, ты не сгинул! Если честно, за тебя даже «Он» боялся. Досадовал на себя. Что не подготовил тебя, как следует.

Я приоткрыл глаза и увидел перед собой миловидную незнакомую девушку. Она окинула меня весёлым взглядом и, показав на стол, велела подниматься.

— Давай, прошла неделя, как ты сбежал из нашего мира. Подымайся и за стол. Пора восстанавливаться.

Я сбросил с себя меховое одеяло и сел на кровать. Голова кружилась, немного тошнило, но особой слабости я не ощущал.

— А ты кто будешь? — посмотрел я на девушку. — Похоже, мы никогда не встречались.

— Не встречались, — подтвердила она. — На Мезене я бываю не часто. Моё место здесь, на Печоре. Давай, давай, подымайся к столу. Тебя ждут пельмени из сёмги, я их только что сварила, и наш таёжный чай. Ты должен сейчас поесть и пойти немного погулять. Здесь в сосняке жить тебе ещё трое суток. Так положено. Всё, что видел, необходимо ещё раз прогнать в памяти и запомнить, запомнить на всю жизнь. А я в этом тебе помогу.

— В чём? — не понял я.

— Если что забудешь, то у меня можешь спросить.

— Так кто же ты всё-таки? — посмотрел я на девушку с интересом.

— Можешь считать меня местной жрицей, — улыбнулась она. — А можешь просто посвященной. Как хочешь.

— Я не думал, что жрицы могут быть такими молодыми и красивыми, — пробурчал я, усаживаясь на лавку.

— Это я тебе такой кажусь, — засмеялась загадочная девушка. — На самом деле ты имеешь дело с бабушкой Ёжкой.

— С бабой Ягой?!

— Да, да, с бабушкой Ягой. Меня так здесь и зовут.

— Скажи мне, бабушка, — покосился я на молодую жрицу.

— Зачем мне это гигантское знание, которое я получил только что? Неужели оно мне может когда-нибудь пригодиться? У меня такое чувство, что я владею не своим.

— Знание лишним не бывает. Придёт время, и ты до него дорастёшь. И даже скажешь всем нам за свои муки спасибо. Ты получил могущество, которое не можешь себе представить. Поверь, придёт время, когда оно тебе понадобится.

И вот сейчас, находясь в сердце эвенкийской тайги, лёжа в своей маленькой заносимой снегом палатке, я вспомнил слова печорской бабы Ёжки.

— А что со мною произошло? Откуда взялась такая сумасшедшая температура? — спросил я её тогда.

— У тебя искусственно было вызвано воспаление лёгких, — с милой улыбкой посмотрела она на меня. — Настой особых трав и отключение на время защитной системы организма.

— Но ведь я чуть не скопытился?

— Чуть у нас не считается. Я всегда была рядом, — озарила меня новой улыбкой прелестная двадцатилетняя бабушка. — Ты вот что должен для себя уяснить, — вдруг посерьёзнела молодая ведунья. — Западная мифология пытается навязать миру, что якобы руны получил Один и передал их человечеству. Это поздний миф, и сложен он после переселения части азиатских племён на север. Подлинный Один увёл свой племенной союз из предгорий Памира через священное плато Устюрт сначала в Причерноморье. Некоторое время ассы жили рядом со своими родственниками — русами севера, по-гречески скифами, и многому у них учились. Вот, где люди Одина получили знание рун. Но им дали не полный ряд, который ныне называется рядом Футхарха. Как ты знаешь, в нём всего 24 символа. Знание двенадцати высших сакральных рун, пришедших с юга, не получили. Спрашивается, почему? Потому что часть туранцев, покинувшая в великую смуту свою южную Родину, их подлинного значения всё равно бы не поняли. На север с предгорий Памира пришли совершенно другие по духу люди. Древние знания ими были утрачены, и получить их в полной мере они уже не хотели. На прародину они пришли не в поисках знания, а в поисках новой Родины. Земли, где можно было спокойно разводить скот, пахать, сеять, словом, заниматься чисто житейскими делами. Поэтому будущие северные германцы и получили минимум. Тот, который бы им обеспечил идентификацию — резкое культурное отличие от финских племен, с которыми им предстояло соседствовать на Скандинавии. Жрецов у южных родственников не оказалось, так как они были перебиты во время смуты, то сакральные символы были даны уцелевшему воинскому сословию. Отсюда и родился миф о подвиге Одина, который ради получения знания рун пригвоздил себя к священному ясеню копьём и девять дней висел кверху ногами. Мне не хочется объяснить тебе настоящее значение этого мифа. Хочется сказать вот что: подлинный смысл рун ты всё равно не получил. Он намного глубже. Когда начнёшь с ними работать, тогда поймёшь. До тебя дойдёт, что руны никто не выдумывал. Знание их — великий подарок Высшего нашим северным предкам. Люди открыли их в любви, как дар для всего человеческого рода, поэтому обращаться надо с ними бережно. Тебе были даны три великие тайны, — задумчиво измерила меня своим пристальным взглядом печорская бабка Ёжка. — Пока ты о них не догадываешься... В моей практике такое произошло один раз.... И я не знаю, что с тобой делать?

На несколько секунд ведьма задумалась. Сидя напротив, я внимательно рассмотрел её умное красивое лицо, расшитый растительным орнаментом, толстый, очевидно, льняной халат и войлочные подшитые кожей обутки.

— Не знаю, что с тобой делать? — повторила нараспев жрица.

— Да ты не смущайся, сейчас буду пить чай. Он у вас какой? Травяной. Побольше туда веха или ещё лучше борца, глядишь, к вечеру я лапки свои и протяну.

От моих слов девушка вдруг развеселилась. Когда я увидел её смеющееся солнечное лицо, то понял, что она пришла к какому-то решению.

— Видишь ли, глубокое знание рун мало что дает, — подняла Она чайник со свежезаваренным чаем. — Кроме таких вот знаний тебе дали кое-что ещё. Первое — умение организовать вызов нужной руны или ключа к потусторонней силе и знанию. Второе — закон связи рун. Закон тайный, его знают очень и очень немногие. О том, что ты его получишь, даже «Он» не предполагал. И третье, пожалуй, самое важное! Тебе показали, как надо проводить активацию рун! Сейчас в голове у тебя каша. Но продет немного времени и о том, что я тебе говорю, ты догадаешься без посторонних.

— Поэтому ты и торопишься поскорее налить мне своего настоя? Наверняка он у тебя с чемерицей, лютиком, борцом и бледной поганкой...

— Не обижай Ёжку! — положила девушка свою нежную руку на мою взлохмаченную голову. — Чай действительно с травами. Но с такими, от которых улетучится всякая слабость. Давай пей и не бойся! Посвящение позади, твой организм позиций своих не сдал. Нас удивляет скорость твоего движения. Ты получил могущество, которое не должен был получить. Причем всё сразу. Такое бывает очень и очень редко...

— Наверное, так надо, — отхлебнул я из кружки горьковатую жидкость.



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.