1917-1920 ГГ. 12 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 38 из 53Следующая ⇒

{138} Там же. Д. 1620. Л. 27-32.

{139} Там же. Д. 1639. Л. 5-7.

{140} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 186/II. Л. 2. [117]

{141} ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1625. Л. 1.

{142} Там же.

{143} Приказ Наркомвоена № 401 от 25 мая 1918 г.

{144} ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 477. Л. 1.

{145} Там же.

{146} Там же. Д. 1625. Л. 3—5.

{147} Во второй докладной записке были перечислены предметы, которые преподаются в академии (Там же. Л. 173—173 об.).

{148} Там же. Л. 172—173.

{149} ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 197 л. Л. 4. Телеграмма была адресована в Наркомвоен, в копии — председателю ВЦИК Я. М. Свердлову.

{150} Там же. Л. 7—9.

{151} ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1644. Л. 19, 20.

{152} Там же. Д. 1624. Л. 293, 316.

{153} Там же. Д. 1628. Л. 4—34.

{154} Там же. Д. 1642. Л. 29-33.

{155} Там же. Д. 1509. Л. 201.

{156} ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 115. Л. 238.

{157} Академия Генерального штаба. М., 1976. С. 17.

{158} Там же. С. 21.

{159} Кораблев Ю. И. Указ. соч. С. 253.

{160} ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 1. Л. 79, 80.

{161} Там же. Л. 80.

{162} Там же. Ф. 10. Оп. 2. Д. 356. Л. 2, 3. Из беседы Н. И. Подвойского с Н. В. Соллогубом и Э. Г. Томпсоном 14 августа 1918 г.

{163} Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 215. Л. 86, 86 об.

{164} ЦГАОР СССР. Ф. 130. Оп. 2. Д. 537. Л. 21.

{165} Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 133.

{166} ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 41. Л. 4.

{167} Там же. Д. 88. Л. 160.

{168} В ЦГАСА (Ф. 11. Оп. 6. Д. 22) хранится перечень докладов, исходивших из этого управления, за время с 20 мая по 20 июня 1918 г.

{169} ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 34. Л. 41—46 об.

{170} Там же. Л. 41.

{171} Там же. Л. 46 об.

{172} Там же. Ф. 11. Оп. 6. Д. 22. Л. 119.

{173} Там же.

{174} Там же. Л. 120.

{175} Там же. Все необходимые о себе сведения, предусмотренные формой кандидатской карточки, приложенной к приказу Наркомвоена № 468 от 18 июня 1918 г., эти лица сообщали непосредственно в управление.

{176} Там же. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 34. Л. 41, 41 об.

{177} Декреты Советской власти. Т. 2. С. 428—429; 438—440.

{178} ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 34. Л. 41. В рассматриваемом документе было также сказано, что если бы Совнаркомом «была признана необходимость призвать бывших офицеров для всех 30-ти ныне формируемых пехотных дивизий» (для чего требовалось 34920 бывших офицеров, военных чиновников и врачей, не считая необходимого 10% резерва), то мобилизацию бывшего офицерского состава на указанных выше основаниях необходимо производить уже «по всей России, в зависимости от чего понадобится соответственное изменение представленного при сем проекта декрета» (Там же. Л. 46).

{179} Там же. Л. 41 об.

{180} Там же. Ф. 10. Оп. 2. Д. 47. Л. 1.

{181} Там же. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 34. Л. 46.

{182} Там же. Л. 46 об.

{183} Там же.

{184} Там же. Л. 40 об.

{185} Там же.

{186} Там же. Л. 40 об., 41.

{187} Там же. Л. 40, 40 об.

{188} Там же. Л. 47—47 об.

{189} Там же. Л. 47.

{190} Там же. Л. 47 об.

{191} Там же.

{192} Там же.

{193} Там же. Ф. 11. Оп. 1. Д. 60. Л. 231, 232. «Временные правила» были объявлены в приказе Всероглавштаба № 63 от 24 декабря 1918 г.

{194} Декреты Советской власти. Т. 2. С. 554.

{195} Там же. С. 543. После V съезда Советов в газетах перестали печатать фамилии бывших генералов и офицеров, изъявивших желание поступить добровольно на службу в Красную Армию (ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 125).

{196} ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 41. Л. 179—182. В этом же деле (Л. 104—107) имеется первый вариант этого [118] доклада, написанный еще в Муроме 1 июня 1918 г. В приводимом втором варианте по сравнению с первым несколько смягчены формулировки.

{197} Там же. Л. 179 об.

{198} Там же. Л. 102 об.

{199} Там же. Л. 181.

{200} Там же.

{201} Там же. Л. 181, 182.

{202} Там же. Л. 104.

{203} Там же. Л. 180 об.

{204} Там же.

{205} Там же. Л. 179 об. 180.

{206} Там же. Л. 180.

{207} Там же. Л. 181 об.

{208} Петровский Д. А. Военная школа в годы революции. М., 1924. С. 261.

{209} Восьмой съезд РКП (б), март 1919 г.: Протоколы. М., 1959. С. 418.

{210} ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 71. Л. 70—74.

{211} Согласно приказу командующего войсками Московского военного округа Н. И. Муралова в связи «с объявлением военного положения в Москве» 31 мая 1918 г. было постановлено, что все бывшие офицеры обязаны зарегистрироваться в районных военных комиссариатах (ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 34. Л. 40). О том, как проходила эта регистрация, известно из воспоминаний Муралова и беседы Н. И. Подвойского с Н. В. Соллогубом 14 августа 1918 г. В манеже бывшего Алексеевского военного училища (ныне Красноказарменная ул., 2) было собрано свыше 17 тыс. бывших офицеров, от прапорщиков до полных генералов. «Мы организовали дело (учета собравшихся офицеров.— А. К.) плохо...» — писал Муралов (Спутник политработника. 1926. № 7(37). С. 32). Часть офицеров была заперта в манеже, часть расположилась во дворе. Никто из них не позаботился о том, чтобы принести с собой какую-либо пищу, но на обед их не выпустили; не привезли на ночь даже соломы. «При таком наплыве людей,— пишет Муралов,— трудно было произвести отбор и тщательный учет... Работы поневоле затянулись. От скученности и неприспособленности помещений появились сначала обычные болезни, а потом и эпидемии». Как выразился Соллогуб, «при таких условиях привлекать офицеров (на службу в Красную Армию.— А. К.) будет нелегко» (ЦГАСА. Ф. 10. Оп. 2. Д. 356. Л. 2).

{212} ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 71. Л. 71.

{213} Там же.

{214} Там же.

{215} Там же. Л. 71 об.

{216} Там же. Д. 88. Л. 81.

{217} Там же.

{218} Там же. Ф. 10. Оп. 2. Д. 356. Л. 16.

{219} В работах советских историков и юристов, занимающихся социальной политикой Советского государства, этот вопрос, насколько нам известно, почти не затрагивается. Исключение составляет работа В. П. Портнова и М. М. Славина «Правовые основы строительства Красной Армии, 1918—1920 гг.» (М. 1985).

{220} НАИИ. Ф. 4. Д. 3. Л. 38.

{221} ЦГВИА. Ф. 409. № 153-069.

{222} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 435. Л. 20, 20 об.

{223} Там же. Л. 20 об.

{224} Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 73. Л. 177-181.

{225} Там же. На письме имеется резолюция Э. М. Склянского: «Проектируемые Вами меры уже проведены в жизнь приказами Нар. Ком. по В. Д. (Выписывайте. – А. Л.) „Армия и Флот", где печатаются приказы».

{226} Там же. Л. 87.

{227} Там же. Ф. 11. Оп. 6. Д. 435. Л. 11.

{228} Там же.

{229} Там же. Л. 31, 31 об.

{230} Там же. Л. 31. Это было сделай и на основании решения комиссара социального обеспечении г. Москвы.

{231} Там же. Л. 33.

{232} Там же. Л. 33, 33 об.

{233} Там же. Л. 33 об.

{234} Декреты Советской власти. Т. I. С. 212, 213.

{235} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 435, Л. 31 об.

{236} Там же. Л. 36.

{237} Декреты Советской власти. М., 1964. Т. 3. С. 180—182, 404—405.

{238} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 435. Л. 44, 44 об.

{239} Там же. Л. 44. [119]

{240} Там же. Л. 44, 44 об.

{241} Декреты Советской власти. Т. 3. С. 481.

{242} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 435. Л. 52.

{243} Там же.

{244} Там же. Л. 24 об.. 58, 58 об.

{245} Декреты Советской власти. М., 1971. Т. 5. С. 115-116.

{246} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д 435. Л. 65.

{247} ЦГВИА. Ф. 400. Оп. 286/1608. 9-е отделение. 2-й стол. 1918; Оп. 310. Д. 126.

{248} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 435. Л. 71 об.

{249} Там же. Л. 61, 61 об.

{250} Декреты Советской власти. Т. 5. С. 118—122.

{251} Там же. С. 241—242; М., 1973. Т. 6. С. 112—113.

{252} Портнов В. П., Славин М. М. Указ. соч. С. 242.

{253} ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 366, Л. 278 об.

{254} Там же.

{255} Декреты Советской власти. Т. 6. С. 148-149.

{256} Портнов В. П., Славин М. М. Указ. соч. С. 242.

{257} ЦГАСА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 41. Л. 185, 186.

{258} Декреты Советской власти. Т. 3. С. 111—113.

{259} С. М. Кляцкин (Указ. соч. С. 204) в своей работе не указал, что призыв бывших офицеров проводился в Москве и Петрограде, а именно в этих городах в то время находилось свыше 50 тыс. бывших офицеров.

{260} Декреты Советской власти. Т. 2. С. 428—429.

{261} ЦГАСА. Сб. приказов Наркомвоена за 1918 г.

{262} Декреты Советской власти. Т. 2. С. 153—155.

{263} ЦГАСА. Сб. приказов Наркомвоена за 1918 г.

{264} Декреты Советской власти. Т. 3. С. 69—76.

{265} Там же. С. 75.

{266} ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 3. Л. 75, 76.

{267} Там же. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 9. Л. 38, 38 об.

{268} Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959. С. 4.

{269} ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 9. Л. 60—62.

{270} Декреты Советской власти. Т. 3. С. 268.

{271} Из истории гражданской войны в СССР: Сб. документов. М., 1960. Т. 1. С. 152, 153.

{272} Кляцкин С. М. Указ. соч. С. 236.

{273} См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 99.

{274} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 442. Л. 19.

{275} Первый вариант проекта декрета был написан в августе 1918 г. (ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 233. Л. 106, 107); в этом же деле (Л. 84, 85) имеется второй вариант проекта, о чем свидетельствует надпись бывшего Генштаба генерала Н. В. Пневского: «Вариант № 2 Всеросс. Гл. Штаба»; там же (Л. 82, 83) находится и третий вариант проекта.

{276} Декреты Советской власти. Т. 3. С. 383.

{277} Там же. М., 1968. Т. 4. С. 161—162.

{278} Устав о воинской повинности / Сост. Я. Ливин и Г. Ганский. СПб., 1913. С. 361—380. Приложение к ст. 25. Список должностей государственной службы, исполнение коих освобождает офицерских и нижних чинов от призыва из запаса в армию и в действующие команды флота и от службы в государственном ополчении.

{279} Декреты Советской власти. Т. 4. С. 54—56.

{280} Комиссия была создана приказом Реввоенсовета Республики № 446 от 24 декабря 1918 г.

{281} Декреты Советской власти. Т. 5. С. 63—65.

{282} Там же. С. 74.

{283} ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 9. Л. 12об.

{284} Там же. Ф. 4. Оп. 10. Д. 3. Л. 25.

{285} Там же.

{286} Там же. Л. 42.

[120]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Деятельность Коммунистической партии и Советского правительства по усилению командного состава Действующей Красной Армии военными специалистами

ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ЛЕНИНСКОГО КУРСА ПО ОТНОШЕНИЮ К ВОЕННЫМ СПЕЦИАЛИСТАМ НА VIII СЪЕЗДЕ РКП (б)

В советской историографии достаточно широко представлены работы, посвященные как VIII съезду РКП (б), так и важнейшем) вопросу повестки дня — военному положению и военной политике{1}. Однако победа ленинского курса на съезде в отношении военных специалистов имела настолько важное значение для со здания 3-миллионной регулярной Красной Армии, что представляется необходимым еще раз остановиться на этом вопросе, имеющем прямое отношение к теме монографии.

К началу 1919 г. были достигнуты значительные успехи в укреплении Красной Армии и превращении ее в регулярную. Это позволило одержать над войсками белогвардейцев и интервентов ряд крупных побед, упрочивших военно-политическое положение Республики Советов и расширивших ее материально-техническую базу. Однако в военном строительстве все еще имелись серьезные недостатки, которые были изложены главнокомандующим всеми Вооруженными Силами Республики И. И. Вацетисом и письменном докладе В. И. Ленину от 23—25 февраля 1919 г.{2} В докладе, в частности, отмечалось, что одними из «наиболее крупных недочетов как частей на фронтах, так и во внутренних округах» являются «неподготовленность и некомплект командного состава... некомплект штабов и управлений... фронтов, армии и дивизий» (в специалистах Генерального штаба, инженерах артиллеристах, техниках разного рода некомплект составлял от 40 до 80%){3}.

Указанные недостатки и трудности усугублялись серьезными разногласиями по ряду вопросов военной политики, и прежде всего по вопросам создания регулярной армии с военными специалистами. Эти разногласия усилились с конца 1918 г., после опубликования утвержденных Совнаркомом положений о командующих фронтами и армиями, в которых определялись взаимоотношения командующих с реввоенсоветами и впервые проводился принцип единоначалия в оперативно-стратегических вопро-[121]сах{4}. Ряд членов реввоенсоветов фронтов и армий (3-й и 5-й армий Восточного фронта и особенно Южного фронта), а также военных комиссаров, игнорируя профессиональные знания, служебный и боевой опыт военных специалистов, считал принцип невмешательства военно-политических работников в руководство военными операциями не только неприемлемым, но даже «гибельным» для дела революции и судьбы Советского государства настаивал на сохранении коллегиальной формы управления войсками{5}.

В период, предшествовавший VIII съезду партии, ЦК РКП (б) была проделана большая работа по выработке единой линии в области военной политики партии. Так, 25 февраля 1919 г. в «Правде» были опубликованы тезисы ЦК РКП (б) по военному вопросу. В дни подготовки к съезду на страницах центральных и местных газет широко обсуждались проект новой Программы партии, вопросы укрепления Красной Армии и т. д.

При обсуждении военной политики на партийных конференциях и собраниях, проходивших в первой половине марта, в большинстве резолюций подчеркивалось, что создание могущественной, построенной на классовых основаниях и комплектуемой по мобилизации регулярной Красной Армии остается одной из главных задач Советского правительства. При этом значительное внимание уделялось одному из самых важных вопросов военной политики партии — отношению к военным специалистам. Как отмечал в докладе о порядке дня VIII съезда РКП (б) Я. М. Свердлов на общем собрании коммунистов Рогожского района г. Москвы 20 февраля 1919 г., существуют «две точки зрения: использовать военных специалистов и военных техников, созданных в капита-листическом хозяйстве; отбросить специалистов и ограничиться в военном деле только услугами вполне сочувствующих нам лиц. ЦК партии стоит на первой точке зрения»{6}. Результаты обсуждения этого вопроса показали, что большинство партийных организаций поддерживало линию ЦК партии. Так, например, в резолюции партийной конференции 9-й армии Южного фронта, проводившей 4—6 марта 1919 г., говорилось, что «история привлечения к управлению и участию в боевых операциях армии Российской Республики военных специалистов показала, что позиция центрального Советского правительства в этом вопросе оказалась правильной и что в общем и целом военные специалисты сказались на высоте и оказали немалую услугу в деле устроения и организации армии»{7}. Вместе с тем во многих партийных организациях высказывались требования усиления контроля за деятельностью военспецов. Так, в постановлении Нижегородской губернской партийной конференции подчеркивалось, что, после того как была построена армия «по всем правилам военного искусства, пользуясь руками бывших офицеров, которые волей или неволей выполняют дело пролетариата», необходимо во избежание измены с их стороны осуществлять строгий контроль за их деятельностью со стороны военных комиссаров{8}. А в резолюции [122] партийной конференции 6-й армии отмечалось, что наряду с усилением контроля над военными специалистами, которые нужны для создания сильной армии, отношение к ним должно быть «внимательное и бережное»{9}.

Но в резолюциях некоторых партийных конференций, а также в партийных организациях некоторых армий высказывались мнения и против использования военных специалистов в Красной Армии. Так, например, в резолюции партийной конференции частей 7-й армии, представлявшей более 1800 коммунистов, по вопросу о военных специалистах было сказано: «Исходя из общих принципов строительства классовой Красной Армии... конференция считает, что в настоящий момент, когда организации армии завершается, необходимо постепенно замещать все командные должности красными офицерами и комиссарами, прошедшими достаточный практический стаж»{10}. Против привлечения военных специалистов на командные должности высказалась также Уфимская губернская партийная конференция, в резолюции которой содержались требования вмешательства партийных организаций в оперативную деятельность командного состава{11}.

VIII съезд РКП (б) проходил с 18 по 23 марта 1919 г. в обстановке усиления империалистической интервенции и обострения гражданской войны. В. И. Ленин говорил, что военный вопрос стал главным, коренным вопросом революции{12}.

В Отчетном докладе ЦК РКП (б) VIII съезду, с которым выступил В. И. Ленин, а также в других его выступлениях на съезде важное место заняли вопросы военной политики как составной части общей политики партии, что нашло широкое отражение в Программе РКП (б), в тезисах ЦК по военному вопросу и резолюции по военному вопросу. В докладе было показано значение правильного решения военного вопроса для создания боеспособной Красной Армии с централизованным управлением и твердой воинской дисциплиной, с широким использованием военных специалистов под строгим контролем военных комиссаров. В докладе подчеркивалось, что военное строительство осуществляется под руководством ЦК РКП (б) и Советского правительства, раскрывались трудности, с которыми пришлось столкнуться при создании Красной Армии, ибо этот вопрос «был совершенно новый, он совершенно не ставился даже теоретически... Мы должны были сплошь и рядом идти ощупью... Мы брались за дело, за которое никто в мире и в такой широте еще не брался... А задача стояла ясно. Без вооруженной защиты социалистической республики мы существовать не могли»{13}. Поэтому «господствующий класс, пролетариат, если только он хочет и будет господствовать, должен доказать это и своей военной организацией»{14}.

VIII съезд РКП(б) принял новую Программу партии, принципиальные вопросы которой были разработаны В. И. Лениным. Военная политика партии была определена и сформулирована съездом в двух документах: в программных требованиях по вопросам военной политики, отраженных в новой Программе, и в [123] развернутой резолюции съезда по военному вопросу, которая явилась развитием и дополнением сжатых программных формулировок.

В разделе Программы РКП (б), посвященной военной области, указывалось, в частности, что одной из важнейших задач в деле создания Красной Армии является «подготовка наиболее способных и энергичных и преданных делу социализма солдат к командным должностям». Вместе с тем обращалось внимание на «самое широкое использование и применение оперативного и технического опыта последней мировой войны» и в связи с этим необходимость широкого привлечения «к делу организации армии и ее оперативного руководства военных специалистов, прошедших школу старой армии». Необходимым условием такого привлечения считалось «сосредоточение общего политического руководства армией и всестороннего контроля над командным составом в руках рабочего класса»{15}.

Как видим, в программных требованиях по военному вопросу не содержалось указания на то, что основной формой осуществления контроля над командным составом должен являться контроль через институт военных комиссаров. Между тем в развернутой резолюции съезда по военному вопросу было сказано, что необходимо, «продолжая привлечение военных специалистов на командные и административные должности и подбирая надежные элементы, установить над ними неослабный, осуществляемый через комиссаров, централизованный партийно-политический контроль, устраняя тех, кто окажется политически и технически непригодным». Здесь же говорилось о необходимости организовать «систему аттестаций командного состава, возложив на комиссаров периодическое составление таких аттестаций»{16}.

Таким образом, сопоставляя постановку вопроса о формах контроля над командным составом в Программе партии (через рабочий класс) и в развернутой резолюции съезда по военному вопросу (через институт военных комиссаров), можно сказать, что сосредоточение руководства армией и тем самым контроля над ее командным составом в руках рабочего класса является непреложным принципом строительства вооруженных сил в пролетарском государстве на весь период его существования, но формы этого руководства и контроля на разных этапах не должны и не могут оставаться неизменными. Организацию контроля над командным составом через институт военных комиссаров партия рассматривала тогда только как одну из временных форм всей системы руководства командным составом. Поэтому в Программе партии, где речь шла о более длительном периоде времени, эта временная форма контроля не указывалась. Однако суть в обоих документах была одна: «социалистическое государство не может бесконтрольно вверять свою новую армию военным специалистам, бывшим генералам и офицерам старой армии»{17}.

В докладе ЦК РКП (б) о военном положении и военной политике партии был подведен итог более чем года строительства [124] Красной Армии. В докладе указывалось, что, поскольку вопрос о защите Советской Республики является главным, задача съезда состоит в том, чтобы, изучив всесторонне и трезво положение в Красной Армии к началу 1919 г. и опыт ее военного строительства, «утвердить в качестве незыблемых те положения, которые оправдали себя, которые должны быть развиты»{18}. К одному из таких положений относилось подтверждение настоятельной необходимости обеспечить в кратчайший срок решительный переход к регулярной Красной Армии с широким использованием военных специалистов, в том числе и на командных должностях, при условии контроля за их деятельностью военных комиссаров. В докладе также отмечалось, что, хотя вокруг вопроса о военных специалистах возникло «чрезвычайно много горячих прений... этот вопрос в сущности разрешен теоретически и практически» (в Красной Армии находятся «уже не единицы, и не десятки, и не сотни, а десятки тысяч военных специалистов»), а также проверено на опыте: «где военные специалисты были привлечены, где была проведена реорганизация партизанской армии в армию регулярную», там были достигнуты «устойчивость фронта, военный успех», и, наоборот, где военные специалисты не нашли себе применения, «там мы пришли к полному разложению и исчезновению самих армий». Таким образом, «практически во всей армии мы пришли к использованию военных специалистов», практика также показала, что если и были случаи измены и предательства с их стороны, то, с другой стороны, «сплошь и рядом военные специалисты самоотверженно умирали на своих постах»{19}. В докладе подчеркивалось, что выборность командного состава существовала «в разложившейся старой армии, откуда она и перешла в партизанскую армию... Мы были за выборность, когда мы восстановляли солдат против верхов, которые служили царскому, помещичьему и буржуазному режиму», потому что «требованием смещения командного состава мы выносили вотум недоверия той системе, которая была в старой армии». Теперь же, при режиме пролетарской диктатуры, сменять тот командный состав, который ею назначен, значило бы выносить вотум недоверия этой власти. Практически вопрос уже потерял свою остроту: «Мы пришли к режиму, когда в армии командный состав назначается»{20}.

В вопросе о военных специалистах, говорилось далее в докладе, мы имеем не чисто военную, «а общую принципиальную проблему». Когда был поставлен вопрос о привлечении на фабрики инженеров и бывших капиталистических организаторов, из рядов фракции «левых коммунистов» началась жесточайшая «сверхкоммунистическая» критика, которая утверждала, что возвращение инженера на фабрику означает возвращение командных постов в промышленности капиталу. Полная аналогия этой критики теперь переносится в область военного строительства, как будто возвращение в армию бывших офицеров означает восстановление бывшего офицерского корпуса и старой армии. Но сторонники [125] этой точки зрения забывают, что «рядом с командиром стоит комиссар, представитель Советской власти», что армия, «в которой есть десятки тысяч военных специалистов, на практике показала, что она есть армия пролетарской революции. Рабочий класс сумел использовать военных специалистов не для воскрешения старой армии, но для создания новой, Красной Армии»{21}.

Значительное внимание в докладе было уделено подготовке командного состава из рабочих и трудящихся крестьян — на курсах красных командиров и в военных академиях, усилению партийно-политической работы в Красной Армии; предлагалось также ограничить вмешательство партийных армейских ячеек «в деле военного руководства»{22}, а военных комиссаров — в оперативно-стратегические вопросы, являющиеся компетенцией командного состава, при сохранении контроля за его деятельностью.

Важно отметить, что еще в период подготовки съезда часть делегатов от Красной Армии, не согласных с линией ЦК РКП (б) в вопросах военной политики, и в особенности военного строительства, а также недовольных работой возглавляемого Троцким Реввоенсовета Республики, Всероссийского бюро военных комиссаров во главе с Юреневым и т. д., выработала особую платформу, выставив на съезде содокладчика по военному вопросу — члена Реввоенсовета 5-й армии бывшего «левого коммуниста» В. М. Смирнова. Эта группа делегатов съезда получила название «военной оппозиции». По своему составу она была неоднородной: ядро ее составляли бывшие «левые коммунисты», расходившиеся с ЦК РКП (б), В. И. Лениным по коренным вопросам марксистской теории и практики; в нее входили военные работники партии, о которых член реввоенсовета Восточного фронта С. И. Гусев в феврале 1919 г. писал, что «даже старым, видевшим виды» партийным работникам нелегко было «переломить» себя и осознать переход от добровольчества к принудительной воинской повинности, от партизанских отрядов к регулярной армии, от выборного начала к назначению командного состава, «от преследования старого офицерства к его привлечению в ряды Красной Армии»{23}. Общим же для всех сторонников платформы «военной оппозиции» было стремление к сохранению в Красной Армии элементов партизанщины (отрядной системы, выборности командного состава и т. д.), крайне подозрительное отношение к военным специалистам и игнорирование их опыта и знаний.

В тезисах «военной оппозиции» и в содокладе Смирнова «О военной политике» главное место занимал вопрос об использовании военных специалистов{24}, по которому у «военной оппозиции» якобы никаких разногласий с линией ЦК РКП (б), или, как выразился Смирнов, «с господствующими течениями в нашей военной политике», не было. Действительно, в тезисах оппозиции отмечалось, что «отсутствие у пролетариата собственного технически подготовленного командного состава делает совершенно неизбежным использование военных специалистов из среды [126] бывшего офицерства»{25}. Но это относилось лишь к бывшим офицерам и генералам, которые были преподавателями в военно-учебных заведениях, занимали различные административно-хозяйственные должности и т. д. В то же время содокладчик говорил о невозможности предоставления военным специалистам командных постов, а участие в решении оперативно-стратегических вопросов предлагал ограничить лишь совещательными функциями. Используя случаи измены некоторых военных специалистов, он бездоказательно утверждал, что они все тяготеют не к Советской власти, а к белогвардейцам и что в Красной Армии служит лишь худшая часть российского офицерства, а его лучшие представители ушли к белым.

В тезисах «военной оппозиции» указывалось также, что использование военных специалистов будто бы способствует «бюрократизированию военного аппарата и обрастанию его паразитическими чиновничьими элементами и учреждениями», поэтому бывшие офицеры не могут быть составным элементом Красной Армии и их следует использовать лишь как консультантов{26}. Игнорируя ленинский принцип учета неоднородности социально-классового состава буржуазных специалистов, и в частности значительной прослойки мелкобуржуазной интеллигенции в офицерском корпусе к концу 1917 г., оппозиционеры представляли его сплошь контрреволюционным. Взятый же партией курс на широкое привлечение в Красную Армию бывших офицеров и генералов они рассматривали как уклонение «в значительной степени... в сторону механического восстановления форм старой армии, в том числе и тех, которые в свое время обусловливались не потребностями военной техники, а классовыми отношениями дореволюционного порядка»{27}.

Таким образом, точка зрения «военной оппозиции», несмотря на попытки замаскировать ее различными туманными формулировками и оговорками, по существу, сводилась к продолжению борьбы против линии В. И. Ленина и ЦК РКП (б) на широкое использование опыта и знаний военных специалистов для создания массовой регулярной Красной Армии.

В связи с большим количеством записавшихся для выступления в прениях по военному вопросу, съезд принял решение перенести их на заседания военной секции, в работе которой приняли участие 85 делегатов; заседания секции проходили 20 марта (одно) и 21 марта (два). В ходе развернувшихся прений представители «военной оппозиции» выступили против курса ЦК РКП (б) и Советского правительства на широкое привлечение бывших генералов и офицеров, так как это якобы вело к восстановлению в Красной Армии «самодержавно-крепостнических порядков»{28}, к которым представители оппозиции относили введение в Красной Армии твердой воинской дисциплины и воинских уставов, предусматривавших, в частности, взаимные приветствия (приложение руки к головному убору) подчиненного и начальника. [127]

⇐ Предыдущая 33 34 35 36 373839 40 41 42 Следующая ⇒