ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ 21 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 53Следующая ⇒

{5} Ефимов Н. А. Командный состав Красной Армии // Гражданская война. М., 1928. Т. 2. С. 95.

{6} Гражданская война и военная ин-[213]тервенция в СССР: Энциклопедия. М., 1983. С. 106.

{7} Кляцкин С. М. На защите Октября. М., 1965. С. 397.

{8} Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 239.

{9} Резолюции и постановления 3-го Всероссийского съезда профессиональных союзов. М., 1920. С. 24.

{10} Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. С. 600.

{11} Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 117.

{12} Декреты Советской власти. М., 1978. Т. 9. С. 7—8.

{13} Правда. 1920. 30 мая.

{14} Архив русской революции. Берлин, 1923. Т. 12. С. 113.

{15} ЦГАСА. Ф. 33937. Оп. 1. Д. 372. Л. 7. Копия заявления была направлена комиссару Всероглавштаба Д. Н. Курскому и в газету «Уральский рабочий».

{16} Спирин Л. М. В. И. Ленин и создание советских командных кадров // Воен.-ист. журн. 1965. № 4. С. 14.

{17} История гражданской войны в СССР. М., 1960. Т. 5. С. 82, 83.

{18} ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 284. Л. 30. Кроме того, 4 тыс. бывших унтер-офицеров и подпрапорщиков.

{19} Среди военнопленных и перебежчиков были также офицеры армий Краснова, Юденича, Миллера и др.

{20} Спирин Л. М. Указ. соч. С. И. Военнопленные и перебежчики, произведенные в офицерский чин в белых армиях, приравнивались «к категории прочих бывших офицеров, как лиц, получивших соответствующую подготовку для занятия командных должностей» (ЦГАСА. Ф. И. Оп. 6. Д. 312. Л. 17).

{21} Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12.

{22} ЦГАСА. Ф. И. Оп. 6. Д. 312. Л. 261, 262. Из этого числа в Екатеринбург прибыло 465 человек, остальные в результате эпидемии тифа умерли в дороге.

{23} Там же. Л. 53, 54.

{24} Там же. Л. 26—29.

{25} Там же. Л. 11.

{26} Там же. Л. 13.

{27} Там же. Л. 38.

{28} Там же. Л. 33. 58, 81.

{29} Там же. Оп. 3. Д. 71. Л. 11. При составлении проекта «Временных правил» были использованы: составленный в Управлении по командному составу Всероглавштаба «Перечень намеченных мероприятий об использовании бывших офицеров из числа военнопленных и перебежчиков белых армий» (Там же. Оп. 6. Д. 312. Л. 90, 91); докладные записки Управления по командному составу Вгероглавштаба № 56 от 20 апреля 1920 г. (Там же. Л. 29) и № 192 от 11 июля 1920 г. (Там же. Л. 51, 51 об.); дополнения к проекту «Временных правил», внесенные Особым отделом ВЧК (Там же. Л. 49—50, 59); приказ Реввоенсовета Республики № 774 от 7 мая 1920 г., согласованный с Народным комиссариатом внутренних дел (Там же. Л. 9).

{30} Служивших в этапно-хозяйственных отделах штабов армий в мировую войну.

{31} Эти положения содержались, в частности, в «Перечне намеченных мероприятий об использовании бывших офицеров из числа военнопленных и перебежчиков белых армий».

{32} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 6. Д. 312. Л. 212.

{33} Там же. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 284. Л. 30 об.

{34} Там же. Л. 31.

{35} Ефимов Н. А. Указ. соч. С. 97, 107.

{36} Гаазе Г. Ю. Белые офицеры и солдаты в наших рядах // Сборник воспоминаний к 4-й годовщине РККА. М., 1922. С. 81.

{37} Там же. С. 83.

{38} Ефимов Н. А. Указ. соч. С. 88 97, 107.

{39} Имеются в виду призывы бывших офицеров, проживавших в качестве частных лиц на территории, временно находившейся под управлением белогвардейских правительств. Достаточно сказать, что только с 1 ноября 1918 г. по 1 декабря 1919 г. от врага была освобождена территория общей площадью 1194 600 кв. км с населением 15 708 тыс. человек. См.: Кузьмин Г. В. Разгром интервентов и белогвардейцев в 1917—22 гг. М, 1977. С. 315.

{40} Ворошилов К. Е. Статьи и речи. М., 1936. С. 227; Шатагин Н. И. [214] Организация и строительства Советской Армии в 1918-1920 гг. М., 1954. С. 225; История гражданской войны в СССР. Т. 5. С. 375; Иовлев А. М. Ленинская политика привлечения буржуазных военных специалистов в Красную Армию. М., 1983. С. 42 и др.

{41} Кляцкин С. М. Указ. соч. С. 464; 50 лет Вооружениях Сил СССР. М., 1968. С. 159; Федюкин С. А. Великий Октябрь и интеллигенция. М., 1972. С. 124. Кораблев Ю. И. В. И. Ленин и защита завоеваний Великого Октября. 2-е изд. М., 1979. С. 529.

{42} Гринишин Д. М. Военная деятельность В. И. Ленина. М., 1957. С. 218; Котов А. Т. Победа Великой Октябрьской социалистической революции и проблема использования старой интеллигенции // Учен. зап. Белорус, ин-та физкультуры. Минск, 1958. Вып. 2. С. 40

{43} Федюкин С. А. Об использовании военных специалистов в Красной Армии // Воен.-ист. журн. 1962. № 6. С. 39.

{44} Ефимов Н. А. Указ. соч. С. 96.

{45} Там же.

{46} Ворошилов К. Е. Указ. соч. С. 230.

{47} ВКП(б) и военное дело в резолюциях съездов и конференций ВКП(б). 2-е изд. М., 1928. С. 287.

{48} ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1642. Л. 2933.

{49} Для подтверждения правильности указанной нами численности военных специалистов приведем еще следующие доказательства: примерно такую же цифру (в пределах 70 тыс. человек) мы получим, если сложим число военных специалистов, вступивших в Красную Армию добровольно (примерно 8 тыс. человек), призванных по мобилизации (примерно 48,5 тыс. человек) и перешедших в Красную Армию из белых армий или из числа взятых в плен до 1 января 1921 г. (12 тыс. человек). Наконец, военные специалисты составляли примерно 13—16% от общего числа командно-административного состава. Действительно, на 1 апреля 1920 г. из общего числа 216 280 человек военные специалисты (28 410 человек) составляли 13%; на 15 августа 1920 г. — 48 409 человек из 314 180 (15%), наконец, на 1 января 1921 г. — 71,5 тыс. (примерно 16% от 446 729 человек). См.: Ефимов Н. А. Указ соч. С. 94—96.

{50} Зайцев А. А. 1918 год: Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934. С. 183, 184.

{51} Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12.

{52} В них, в частности, освещается истории Генштаба в 1905-1918 гг.: Воен.-ист. журн., 1971. № 12; 1972. № 7; 1974. № 12; 1976. № 3; 1978. № 8.

{53} Это центральное управление носило различные наименования: Свита его величества по квартирмейстерской части (1796 г.), Департамент Генерального штаба (1832 г.) и т. д. В результате реформы Генерального штаба в 1905 г. центральный орган его управления — ГУГШ был превращен в высший орган военного управления, независимый от Военного министерства. Однако в конце 1908 г. ГУГШ было снова введено на правах главного управления в состав Военного министерства.

{54} Кроме того, в систему Войскового управления входили войсковые штабы казачьих войск и Семиреченской области, а также Отдельного корпуса пограничной стражи.

{55} Свод военных постановлений 1869 года. 2-е изд. СПб., 1907. Кн. 5. Ст. 3. (Далее: СВП). Для корпуса офицеров Генерального штаба существовали особые штаты, объявленные приказом но военному ведомству № 1 от 2 января 1914 г.

{56} В Военной академии обучались, как правило, подпоручики и поручики, реже — штабс-капитаны; прием в нее штабс-капитанов гвардии и капитанов армии составлял исключение (СВП. 4-е изд. СПб., 1914. Кн. 15. Ст. 15).

{57} Нагаев В. В. Сборник законоположений и распоряжений по службе личного состава корпуса офицеров Генерального штаба. СПб., 1914. Прил. 9, гл. 1, отделение третье, пункт 10.

{58} Например, в 1914 г. из 823 офицеров, державших предварительные экзамены при штабах военных округов, их выдержали 420 человек [215] (51%) (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1477. Л. 34).

{59} СВП. 4-е изд. Кн. 15. Ст. 4.

{60} К 1-му разряду относились офицеры, имевшие в среднем не менее 10 баллов (при 12-балльной системе).

{61} Во время учебы в Военной академии офицеры продолжали числиться по штату в своих частях, где они считались сверхкомплектными (СВП. 4-е изд. Кн. 15. Ст. 60).

{62} Число «причисленных» к Генеральному штабу офицеров было установлено ежегодно в 55 человек (СВП. 2-изд. СПб., 1907. Кн. 6. Ст. 158), но на 18 июля 1914 г. в связи с мобилизацией их число (с учетом успешно окончивших Военную академию в течение последних трех лет, т. е. в 1911—1913 гг.) было доведено до 198 человек.

{63} Например, в 1911 г. из 80 офицеров, окончивших дополнительный курс Военной академии, был «причислен» к Генеральному штабу 61 человек, в 1912 г — из 112 — 80 (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 2, Д. 1298. Л. 11; Д. 1467. Л. 13).

{64} Приказы по Генеральному штабу № 17 и 18 от 11 мая 1909 г. Среди первоначально «причисленных» к Генеральному штабу были, например, офицеры «из крестьян» — М. С. Михалькович, «из мещан» — В. К. Шевченко и сын почтово-телеграфного чиновника г. Режицы В. В. Жамов (ЦГВИА Ф. 409. № 88—918, 326—599, 358—580). Однако не были «причислены» к Генеральному штабу потомственные дворяне Ф. Ф. Одноглазков (Там же. № 131—361), Г. В. Туношенский (Там же. № 139—889), Л. В. Янковский (Там же. № 288—730), окончившие Академию соответственно 49-м, 47-м и 51-м.

{65} СВП. 2-е изд. Кн. 6. Ст. 160. В мирное время продолжительность стажа службы в штабах и строевых частях, необходимого для «перевода» в Генеральный штаб, для «причисленных» к Генеральному штабу офицеров была установлена в 30 месяцев.

{66} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 12. Д. 5. Л. 4. Данные на 1 мая 1913 г.

{67} В качестве курьеза укажем, что, например, в «Списке Генерального штаба» на 18 июля 1914 г. четыре генерала (А. А. Горяйнов, Л. Д. Евреинов, А. Ф. Козен и Л. А. Фредерикс) занимали должности почетных опекунов «Опекунского совета учреждений имп. Марии».

{68} Временное управление Военной академии во главе с генералом A. А. Зейфартом (в феврале 1915 г. его сменил генерал B. В. Витковский) состояло из девяти человек.

{69} Так, в период с 1 ноября 1914 по 15 марта 1915 г. был разрешен «перевод» в Генеральный штаб «причисленных» к нему офицеров, окончивших полный курс Военной академии в 1911—1914 гг.; в мае 1915 г. было разрешено «причисление», а затем «перевод» в Генеральный штаб обер-офицеров, окончивших: дополнительный курс Военной академии по 1-му разряду, но отчисленных от нее по собственному желанию или «как неудовлетворявших условиям причисления к Генеральному штабу»; дополнительный курс Военной академии в 1912—1914 гг. по 2-му разряду; дополнительный курс Военной академии в 1905—1909 гг., но отчисленных в строй; наконец, в октябре 1915 г. было разрешено «причислить» к Генеральному штабу, а в мае 1916 г. «перевести» в него офицеров, окончивших два класса Военной академии в 1914 г. (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1545. Л. 14 об.—19).

{70} Там же. Д. 1546. Л. 2.

{71} На подготовительные курсы 2-й очереди прибыли офицеры, исполнявшие вакантные должности Генерального штаба в полевых штабах Действующей армии, выдержавшие вступительные экзамены в академию в 1911—1913 гг. (но не попавшие в нее по конкурсу) и предварительные письменные испытания в военных округах в 1914 г. В каждой из этих категорий преимущество отдавалось имевшим орден Св. Георгия или Георгиевское оружие, а также раненым (Там же. Ф. 200. Оп. 2. Д. 2184. Л. 95-96 об.). [216]

{72} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1123. Л. 146—147 об.

{73} ЦГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 700. Л. 71.

{74} Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12.

{75} Там же.

{76} ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 158. Л. 73.

{77} Там же. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 74.

{78} Там же. Л. 310.

{79} Там же. Л. 110-111.

{80} Приказ Наркомвоеиа № 294 от 20 апреля 1918 г.

{81} Приказ Наркомвоена № 790 от 31 августа 1918 г.

{82} Приказ Реввоенсовета Республики № 197 от 5 ноября 1918 г.

{83} Приказ Реввоенсовета Республики № 474 от 26 декабря 1918 г.

{84} Приказы Реввоенсовета Республики № 220 от 13 ноября и № 460 от 26 декабря 1918 г.

{85} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1124. Л. 138.

{86} Там же. Д. 122. Л. 302.

{87} Там же. С. 298.

{88} Там же. Л. 304. Объявление было опубликовано в газетах: «Известия ВЦИК» от 29 июня, «Известия Народного комиссариата по военным делам» от 27 июня, «Знамя России» от 29 июня (Там же. Л. 296).

{89} В Военной академии, в частности, на 1 апреля 1918 г. состояли 44 бывших генерала и офицера Генерального штаба, из них 14 профессоров и 20 преподавателей.

{90} ЦГАСА. Ф. И. Оп. 5. Д. 122. Л. 293—294. К сожалению, этот вопрос решен не был, лишь отдельным бывшим офицерам Генерального штаба удалось вернуться в Советскую Россию, другие стали работать в гражданских учреждениях, часть эмигрировала, наконец, остальные пополнили ряды командного состава белогвардейских и других армий.

{91} Там же. Л. 7, 8, 103, 103 об. 19—122, 578—581 об., 561—570 об., 574—581 об.

{92} Там же. Л. 108.

{93} Там же. Л. 173—175.

{94} Там же. Л. 125. В связи с тем что некоторые бывшие офицеры Генерального штаба отказывались от предоставляемых им должностей, приказом Наркомвоена № 616 были установлены меры «против лиц комсостава (в том числе и бывших офицеров Генерального штаба.— А. К.), прошедших через аттестационную комиссию и отказывающихся от поступления на военную службу».

{95} Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 4. Л. 14, 15.

{96} Там же. Ф. 11. Оп. 5. Д. 123. Л. 39. Эти временные правила были изданы в дополнение приказа Наркомвоена № 472 от 22 июня 1918 г. с объявлением «Временных правил о зачислении в резервы лиц командного состава для назначения на командные должности в формируемой армии». Инициатива в издании этого приказа принадлежала начальнику Генерального штаба Н. М. Потапову, который направил по этому вопросу два доклада — от 31 мая и 28 июня 1918 г. (Там же. Д. 1124, Л. 27, 64).

{97} Там же. Л. 66—68.

{98} Известия Наркомвоен. 1919. 30 нояб.; ЦГВИА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 930. Л. 123.

{99} М. И. Алафузо, П. Н. Алексеев, Г. А. Армадеров, А. А. Бобрищев, Б. А. Буренин («причислены» к Генеральному штабу приказом Реввоенсовета Республики № 166, 1920 г.); А. И. Геккер (№ 229, 1920 г.); И. И. Глудин (№ 241, 1920 г.); П. Н. Грекулов (№ 511, 1920 г.); А. И. Егоров, И. Н. Захаров, С. С. Ивановский (№ 432, 1920 г.); И. И. Кабалов (№ 86, 1920 г.); К. К. Калашников (№ 503, 1920 г.); П. П. Каратыгин (№ 205, 1920 г.); Н. И. Косогоров (№ 229, 1920 г.): И. А. Мульков (№ 229, 1920 г.); A. И. Мясковский (№ 272, 1920 г.); К. П. Невежин (№ 373, 1919 г.); B. В. Скворцов (№ 205, 1920 г.); И. А. Троицкий, М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич-Губоревич, М. В. Фрупзе-Михайлов были «переведены» в Генштаб в 1920-1922 гг.

{100} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 930. Л. 123.

{101} Там же. Л. 125.

{102} Там же. Л. 123.

{103} Зайцев А. А. Где был наш Генеральный штаб во время гражданской войны // Русский инвалид. Париж, 1932. № 36/37; Он же. [217] 1918 год: Очерки по истории русской гражданской войны. С. 184—187.

{104} Зайцев А. А. 1918 год. С. 184.

{105} Список Генерального штаба (со всеми исправлениями по 20 августа 1913 г.). СПб., 1913.

{106} Последний такой список был издан в 1914 г.

{107} Зайцев А. А. 1918 год. С. 186, 187.

{108} Часовой. Париж, 1932. 15 июля.

{109} Спирин Л. М. Указ. соч. С. 12, 13.

{110} Этот «Список», несмотря на последний порядковый номер 417, в действительности содержит 418 фамилий, так как № 207 ошибочно указан дважды (под ним значатся две фамилии — В. Н. Майдель и В. И. Максимов). «Список» отпечатан типографским способом (Б/м, б/г) тиражом в 500 экз. из расчета рассылки его по 10 экз. в каждый из штабов фронтов, по 5 экз. в каждый из штабов армий и внутренних округов, 50 экз. в главные управления, по 3—4 экз. в каждый штаб стрелковой и кавалерийской дивизии и «в запас 139» (ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1008. Л. 1—4).

{111} П. О. Агапов, М. А. Адабаш, Ф. И. Балабин, А. Г. Безруков, Н. П. Борисов, П. Д. Бурский, И. И. Вацетис, Александр Е. Гутор, М. А. Довгирд, П. М. Захаров, Ф. А. Макшеев, Е. И. Мартынов, Н. А. Мюллер, В. И. Новосельский, В. И. Пневский, А. В. Ротштейн, Э. И. Рындин, П. А. Сверчков, П. Д. Тележников, А. А. Ткаченко, Е Е. Уссаковский.

{112} ЦГАСА. Ф. 25860. Оп. 1. Д. 60. Л. 10, 11.

{113} К. В. Алексеев, А. И. Батрук, Н. Н. Десино, Д. П. Кадомский, М. Н. Кузнецов, М. В. Лебедев, К. А. Мартынов, А. А. Матвеенко, Н. М. Острянский, И. Н. Поярков, А. А. Рябинин, В. И. Стойкий, В. Н. Сушков, М. В. Фастыковский.

{114} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 69. Л. 38, 39.

{115} Это были слушатели старшего класса 3-й очереди (окончившие ускоренные курсы 1, 2-й и 3-й очереди), которые вместе с профессорско-преподавательским составом Военной академии в августе 1918 г. в Казани перешли на сторону белых (ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1643. Л. 6, 6об.; Д. 1640. Л. 3-8).

{116} Слушатели, окончившие ускоренные курсы и старший класс 4-й очереди Всероссийской академии Генерального штаба (Там же. Д. 1642. Л. 26—28).

{117} Шапошников Б. М. Мозг армии. М., 1927. Т. 1. С. 18.

{118} Академия Генерального штаба. М., 1976. С. 33; Академия имени М. В. Фрунзе. М., 1973. С. 83.

{119} Академия Генерального штаба. С. 43.

{120} Там же. С. 44.

{121} Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. С. 107; ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 155. Л. 6.

{122} ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 38. Л. 25.

{123} Там же. Ф. 11. Оп. 1. Д. 60. Л. 23—25.

{124} Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1920 гг.). Сб. документов. М., 1969. С. 30.

{125} Бонч-Бруевич М. Д. Вся власть Советам. М., 1964. С. 274.

{126} ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 387-389.

{127} Там же. Л. 276—279.

{128} Там же. Л. 356—358.

{129} Там же. Ф. 3. Оп. 1. Д. 44. Л. 284.

{130} Там же. Л. 402—404, 413, 414, 434, 436, 437.

{131} Директивы Главного командования Красной Армии. С. 54—55.

{132} ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 39. Л. 54—56.

{133} Бонч-Бруевич М. Д. Формирование новых вооруженных сил// ГИМ ОПИ. Ф. 426. Ф. 84. Л. 201.

{134} Гражданская война 1918—1921 гг. М., 1930. Т. 3. С. 54.

{135} Командующих армиями невоенных специалистов было 13, в том числе один бывший вольноопределяющийся (М. В. Фрунзе-Михайлов), пять бывших унтер-офицеров (С. М. Буденный, О. И. Городовиков, Г. В. Зиновьев, М. М. Лашевич, Т. С. Хвесин), два бывших матроса (П. Е. Дыбенко, И. И. Матвеев), пять в армии не служивших (К. Е. Ворошилов, И. С. Кожевников, Н. Н. Кузьмин, Г. Я. Сокольников, И. Э. Якир); у пяти человек (В. П. Блохина, С. И. Загу-[218]менного, С. К. Мацилецкого, A. А. Ржевского, В. Л. Степанова) службу до октября 1917 г. установить не удалось.

{136} Всего в 1918—1920 гг. были сформированы 151 стрелковая дивизия и 34 кавалерийские.

{137} Герасимов М. Н. Пробуждение. М., 1965. С. 5 (предисловие B. Д. Поликарпова).

{138} Спирин Л. М. Указ. соч. С. 15.

{139} Два года (1917—1919 гг.): Краткий отчет о деятельности Реввоенсовета Республики // Ист. арх. 1956. № 1. С. 145.

{140} НАИИ. Ф. 8. (Н. М. Потапова). Д. 4. Л. 8.

{141} ЦГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 1991. Л. 13 об.

{142} В том числе 122 комиссара и 12 их помощников в штабе армии и непосредственно подчиненных ему частях; 164 комиссара и 33 их помощника в 29, 30 и 51-й стрелковых дивизиях и т. д. (ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 315. Л. 7-18).

{143} Фрунзе М. В. Избр. произведения. М., 1957. Т. 2. С. 157.

{144} Там же. С. 292.

{145} Восьмой съезд РКП (б), март 1919 г.: Протоколы. М., 1959. С. 417.

{146} ЦГАСА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 466. Л. 104-105. Телеграмма Высшему Военному Совету, подписанная военным комиссаром М. М. Лашевичем и 12 военными специалистами.

{147} Гусев С. И. Гражданская война и Красная Армия: Сб. статей. М., 1958. С. 113.

{148} Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 148.

{149} Партийно-политическая работа в Красной Армии (апрель 1918—февраль 1919 гг.): Документы: М., 1961. С. 8.

{150} Восьмая конференция РКП (б): Протоколы. М., 1961. С. 227.

[219]

Заключение

В соответствии с поставленными задачами в монографии сделана попытка рассмотреть узловые аспекты проблемы привлечения бывших генералов и офицеров старой армии к военному строительству и защите завоеваний Великого Октября, начиная с сотрудничества сравнительно немногочисленных их представителей с Советской властью в первые месяцы ее существования (в качестве экспертов, консультантов и т. д.), затем добровольного поступления на службу в Красную Армию (особенно в период отражения интервенции Четверного союза в 1918 г.) и, наконец, мобилизации командного состава старой армии с целью использования его профессиональных военных знаний и опыта для строительства массовой регулярной Красной Армии.

Поиски форм военного строительства проводились в сложных условиях развязанной внутренней контрреволюцией и международным империализмом гражданской войны; декретом от 15(28) января 1918 г., подписанным В. И. Лениным, была создана Рабоче-Крестьянская Красная Армия, основанная «на добровольческих началах, выборном командном составе, широком участии комитетов и государственном обеспечении семей»{1}.

В борьбе с первыми очагами внутренней контрреволюции части Красной Армии вместе с отрядами Красной гвардии успешно выполнили поставленную перед ними задачу. Однако уже опыт войны с кадровой кайзеровской армией в феврале 1918 г. показал, что для надежной защиты завоеваний революции необходима массовая регулярная Красная Армия (с централизованным командованием, назначаемым командным составом, организованная по штатному расписанию, с принятыми в армии органами управления и т. д.), от укрепления которой, как писал В. И. Ленин в сентябре 1918 г., зависела прочность республики в борьбе с империализмом, зависела победа социализма в России и во всем мире{2}.

Так как руководители Наркомвоена считали, что выбранный ими путь строительства Красной Армии (на добровольческих началах, с выборным командным составом и т. д.) «есть единственный путь, которым может и должен идти социалист при построении армии»{3}, Советское правительство поручило разработку планов строительства массовой регулярной Красной Армии со-[220]зданному 3 марта 1918 г. Высшему Военному Совету. Так был сделан новый смелый шаг в ленинском курсе (начало которому было положено в период отражения интервенции Четверного союза) на широкое привлечение для военного строительства и защиты Советской Республики бывших генералов и офицеров старой армии (в том числе на высших командных, штабных и административных должностях), что законодательно закрепил V Всероссийский съезд Советов 10 июля 1918 г.

Однако было очевидно, что назначать командный состав старой армии на самостоятельные (особенно на высшие командные) должности в новую социалистическую армию нельзя. Это объяснялось прежде всего тем, что большинство военных специалистов (преимущественно из бывших кадровых офицеров) принадлежали к буржуазно-дворянской части русского общества, сохраняли его идеологию и, следовательно, не могли быть преданы делу революции; бывшие генералы и офицеры, как правило, не могли единолично управлять построенными по классовому принципу объединениями, соединениями и частями Красной Армии, ибо девизом военных специалистов был: «никакого вмешательства в политику», служить «исключительно военному делу»{4}. Поэтому одновременно с принятием ленинского курса на широкое привлечение в Красную Армию бывших генералов и офицеров для строгого контроля за их деятельностью был учрежден институт военных комиссаров.

Привлечение командного состава старой армии на службу Советскому государству представляло собой очень сложный, а иногда и мучительный процесс. В период слома старой армии и упразднения ее офицерского корпуса практически не было принято необходимых мер, чтобы «выделить из среды командного состава старой армии тех, кто с пользой мог бы послужить делу формирования новых вооруженных сил»{5}. В результате четверть миллиона бывших офицеров, оказавшись «не у дел», «разметались» по всей огромной территории бывшей Российской империи. Положение их усугублялось тем, что, согласно декрету Совнаркома от 16(29) декабря 1917 г., бывшие генералы и офицеры по правовому и материальному положению были приравнены к солдатам и потому увольнялись без выслуженной пенсии, которая для подавляющего большинства из них являлась единственным средством к существованию. Если офицеры военного времени, призванные из запаса, еще могли вернуться к своей прежней деятельности, то положение кадровых офицеров и офицеров военного времени, которые были призваны со школьной скамьи и не имели никакой гражданской специальности, было намного сложнее. Кроме того, несмотря на общую линию ЦК РКП (б) и Советского правительства в отношении привлечения на службу бывших офицеров и генералов, далеко не сразу было осознано, что «не все из бывших офицеров являются врагами социалистической республики, что многие, признав Советскую власть, честно исполняют свои гражданские обязанности по отношению к республике»{6}. [221]

В результате со стороны отдельных руководителей Наркомвоена, партийных и советских работников, военных комиссаров и т. д. допускались непродуманные действия и распоряжения как в отношении бывших генералов и офицеров, так и их семей, родственников и т. д. Это выражалось в том, что имели место факты часто беспричинных арестов, обысков, регистрации и т. д. Все это привело к тому, что в добровольческий период формирования Красной Армии в ее ряды вступило лишь 10% от зарегистрированных кадровых офицеров. Но несмотря на это, патриотизм и привычка к военной службе взяли верх, и тысячи бывших генералов и офицеров, в том числе и кадровых, в феврале 1918 г. приняли активное участие в отражении интервенции Четверного союза.

Определяющим фактором поворота бывших генералов и офицеров в сторону сотрудничества с Советской властью явилось постепенно пришедшее понимание того, что она — единственная в стране власть, представляющая Россию и ее народ, единственная реальная сила, способная защитить национальные интересы страны от внутренних и внешних врагов. Именно поэтому бывшее офицерство, особенно патриотически настроенное, более демократическое по происхождению и ближе связанное с народом, посчитало своим долгом поддержать большевиков в их вооруженной борьбе за независимость Родины. Большое значение при этом имела позиция Советского правительства по отношению к военным специалистам: не посягать на их политические убеждения, если они согласны добровольно, честно и добросовестно отдать свои военные знания и опыт в интересах народа. Это было законодательно закреплено в резолюции V Всероссийского съезда Советов от 10 июля 1918 г.: «Каждый военный специалист, который честно и добросовестно работает над развитием и упрочением военной мощи Советской Республики, имеет право на уважение Рабочей и Крестьянской Армии и на поддержку Советской власти»{7}.

Ленинский курс на использование в Красной Армии профессиональных знаний и опыта военных специалистов предусматривал строгий контроль за их деятельностью со стороны военных комиссаров. Антисоветская подрывная деятельность части военных специалистов, их участие в подпольных контрреволюционных организациях, акциях шпионажа, измены и т. д. решительно пресекались. Однако практика показала, что там, где была хорошо поставлена партийно-политическая работа и над деятельностью военных специалистов установлен строгий контроль, подобные действия со стороны военных специалистов имели место значительно реже. Это свидетельствовало о правильности политики РКП (б) и Советского правительства в отношении военных специалистов, и потому, несмотря на факты измены, дезертирства и т. д., общий курс на привлечение бывших генералов и офицеров в интересах Советского государства оставался неизменным.

Тем не менее, по сути дела, на протяжении всей граждан-[222]ской войны в партии возникали спорные мнения по вопросу привлечения бывших генералов и офицеров к военному строительству и защите Советского государства вообще, на высшие командные должности в особенности, что привело к созданию на VIII съезде партии так называемой «военной оппозиции». Однако в ходе развернувшейся дискуссии благодаря твердому ленинскому курсу съезд отверг платформу «военной оппозиции», как несовместимую с политикой РКП (б). Вместе с тем, отдавая должное деятельности военных специалистов, служивших в Красной Армии, в принятой VIII съездом Программе партии подчеркивалось, что необходимым условием привлечения бывших генералов и офицеров на службу в Красную Армию является «сосредоточение политического руководства армией и всестороннего контроля над командным составом в руках рабочего класса»{8}.

Как мы стремились обосновать, в Красной Армии к концу гражданской войны служили около 75 тыс. военных специалистов — бывших генералов и офицеров, основную массу которых (свыше 65 тыс. человек) составляли бывшие офицеры военного времени. Чрезвычайно большой удельный вес составляли бывшие офицеры (особенно кадровые) в центральных и местных военных управлениях и учреждениях военного ведомства, а также в военно-учебных заведениях, где преподавательский и административно-хозяйственный состав почти на 90% был представлен бывшими офицерами. Помещенные же в четвертой главе таблицы и приложение 5 показывают, что и в Действующей Красной Армии высшие командные и штабные должности в звене фронт — армия — дивизия занимали преимущественно военные специалисты (и, в частности, генштабисты).

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒