|
|||
Глава третья ПЕРЕЕЗД. Глава четвёртая ПАРЛАМЕНТЁРЫГлава третья ПЕРЕЕЗД Утром холодильник вместе с другими вещами погрузили в машину. И вот уже целый час весело бежит грузовик по дороге. Иван Иванович с Машкой на руках и Пылесосин сидели в комнате холодильного мастера. А сам Холодилин лазил где-то в кишках агрегата. Что-то подкручивал, подвинчивал и отмечал крестиками места, которые немного повредились при перевозке. Вот машина остановилась и, кажется, надолго, потому что водитель выключил мотор. И сразу в дверцу комнаты кто-то постучал. Это был не Холодилин, а совсем другой мастер. В чёрном комбинезоне, весь замасленный. На боку у него висела сумка с инструментами. — Привет, — сказал он. — Не растрясло вас? — Трясёт! Ещё как! — отвечал Пылесосин. — До потолка прыгаем. — Это у меня рессоры слабоваты. Приеду в гараж, буду отлаживать. Давайте знакомиться. Я — Карданыч. — А как вас по имени величать? — спросил Буре. — Да никак. У нас в автогарантии всех по отчеству зовут: Карданыч, Рессорыч, Светофорыч. Пылесосин и часовой мастер представились человечку. — Мы уже приехали? — спросил мальчишка. — Нет. Просто у переезда стоим, — ответил автомастер. — А вы в Дорохово едете? — В Дорохово. — Значит, через час будем. Там красиво. Я бывал в Дорохове. Мотор снова загудел. — Пойду работать, — сказал Карданыч. — Сейчас жарко. Вода может перегреться. Привет. Машина побежала дальше. И ровно через час, как и обещал Карданыч, они оказались на месте. Глава четвёртая ПАРЛАМЕНТЁРЫ Ночью, ровно в двенадцать, гарантийные человечки вышли на пол, достали фонарики и начали обход. Дача была небольшая — две комнаты и терраса, она же кухня. На кухне стояла газовая плитка с баллонами, но в ней никто из гарантийных не жил — наверное, кончилась гарантия. В одной комнате спали папа с мамой, в другой — хозяйская девочка. И вдруг Холодилин увидел радиоприёмник на столе. — Ого-го! — сказал он. — Кажется, и наш начальник приехал. Значит, будет веселей! И в самом деле, из приёмника выбрался сердитый и расстроенный Новости Дня. После перевозки его приёмник барахлил. Хозяева неправильно развесили антенну и совсем забыли как следует настроить звук. Из-за этого приёмник подхрюкивал и говорил так: «Передаём, хрю-фью, старинные вальсы». И огромный хор пел: Плавно, хрю-фью, свои волны несёт. Ветер, хрю-фью, быр-быр, песни поёт: Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю… Радиомастеру пришлось всё это исправлять, везде лазить, и его даже два раза трахнуло током. В конце концов приёмник стал говорить нормально, а радиомастер, наоборот, стал хрюкать и присвистывать. — Ну как дела? Какие новости? — спросил Холодилин. — Новости? Обычные. На полях хрю-фью-сины начались хрю-сенние работы. Быр-быр. На южном хрю-бережье Крыма в полном разгаре хрю-рортный сезон. Хрю-зидент хрю-ландии посетил быр-быро-строительный завод. — Да я не об этом, — сказал Холодилин. — Доехал ты хорошо? — Нормально доехал. — А у меня щётка испортилась в электромоторе. — Как же так? А ты куда смотрел? — Я тут ни при чём. Электромотор при перевозке полагается привинчивать к полу. Чтобы он не болтался. А хозяева этого не сделали. — А что же ты не сделал? — Да там каждая гайка больше меня. Я не то что завинтить — сдвинуть её не могу. Вот щётка и разбилась, потому что автомобиль трясло. Нет у тебя запасной? — Нет. Если только из проигрывателя взять. — Слушай, возьми, пожалуйста. А то завтра холодильник включат, а он не работает. И мне конец. — А послезавтра радиолу включат, и тогда мне конец? — Понимаешь, — сказал Холодилин, — холодильник за городом важнее, чем танцы. И потом, мне не хочется, чтобы контору мою ругали, прокатную. Она-то здесь не виновата. — А когда отдашь? — спросил Новости Дня. — Быстро. Только с управлением свяжусь. Они через два дня доставят. — Ладно, по рукам, хоть и не нравится мне всё это. Пойдём сначала дачу смотреть. Потом щётку переставим.
Всё было бы хорошо, да вот беда — девочка Таня не совсем спала. И всё из-за такого интересного переезда. Одна половинка её уже почти заснула и шептала: «Спи, спи, Танюша. Уже поздно». А вторая никак не хотела засыпать и говорила: «Не спи! Не спи, Татьяна! Здесь какие-то человечки с фонариками. Их надо поймать». Эти две половинки всегда враждовали между собой. Одна уговаривала Таню быть послушной девочкой, не капризничать, убирать игрушки, вовремя ложиться спать. А вторая — наоборот: залезть на шкаф, стукнуть кого-нибудь лопаткой, отрезать себе косички ножницами. Когда верх брала первая половинка, девочку называли Танечкой, Танюшкой, Танюшечкой. А когда вторая — только Татьяной. А мы будем называть эти половинки — Юшечкой или Яной. Как будто в Тане живут две девочки. Так вот, Юшечка наконец заснула. А Яна ещё долго таращила глаза. Вернее, один глаз. Ох, какие интересные были эти человечки! Жаль, что они вскорости покинули комнату и ушли на кухню-террасу. — Слышите? — сказал Холодилин. За окнами раздавались свист и щёлканье. — Что это? — спросил Пылесосин. — Милиция? Холодилин рассмеялся: — Это соловьи. Они всегда поют за городом. — Хорошо поют. Заслушаешься! — сказал Буре. — Вот бы мне их в часы вместо Машки. — Ничего, — успокоил его Холодилин. — Она здесь настоящую кукушку послушает, тоже неплохо куковать начнёт. — А это кто поёт? — спросил Новости Дня. — Вот это «пили-пили»? — переспросил Холодилин. — Это сверчок. — Да нет, не «пили-пили», а «дыр-дыр-дыр». — Кажется, это мыши скребут. И точно: в углу послышался писк, какая-то возня, и из норки на пол выбрались два серых мышонка. Они деловито отряхнулись, вытащили из норки белый флажок и барабан, построились в шеренгу и пошли. Под барабанный бой они подошли к человечкам и остановились. — Привет! — сказал тот, который был повыше и держал флаг. — Вы гарантийные? — Гарантийные, — ответил Холодилин. — Мы пришли объявить вам войну! — Тут мышонок поменьше и потолще важно забарабанил дробь. — Почему? — спросил Холодилин. — Мы всегда воюем с гарантийными! Это наш дом, — ответил высокий мышонок. — Мы здесь главные! — Ну и пожалуйста. А воевать-то зачем? — Понятия не имеем. Такие обычаи сложились здесь за века. А наш солдат не думает: у нас, мышей, солдат выполняет обычаи веков. Таков наш серый герой. А маленький всё барабанил. — Слушай, — вдруг сказал Холодилин тому, что повыше, — сыру хочешь? Тот вытянулся в струнку: — Да здравствует его величество король ещё как! И непонятно было, что «ещё как»: то ли король, то ли сыр. — Пошли, — сказал Холодилин и повёл «серого героя» к себе. Остальные человечки окружили маленького мышонка. Около него лежал белый переговорный флаг. — А где вы живёте? — А много вас? — Три, четыре, пять, семнадцать, двадцать, одиннадцать! Во! — сказал он. — А ты умеешь считать-то? — спросил Новости Дня. — А как же! Раз, два, три, четыре, двадцать один, пятнадцать, триста! И ещё. — Блистательно! — рассмеялся радиомастер. — А вы злые? — спросил Пылесосин. — Мы? — переспросил мышонок и стал оглядываться. Видно было, что ему здесь неуютно и хочется домой. — Мы такие… какие… как один… все. Во! За всех!.. Вперёд! Вернулся Холодилин с высоким мышонком. Кажется, они основательно подружились. Под мышкой «серый герой» держал кусок сыра, а в свободной лапе — кружок колбасы. Поэтому он никак не мог ухватить белое переговорное знамя. Тогда он сунул колбасу в рот своему помощнику и строго приказал: — Не кусать ни в коем случае! Доставить живьём! Теперь лапа у него освободилась, и он поднял флаг. — А много вас, начальник? — спросил Холодилин. — Нас ровно двадцать девять. И имя нам легион! — А как вас зовут? — спросил Буре. — Вот вас и вас. — Мышкин и Подмышкин. Лейтенанты кавалерии!
И под барабанный бой мышата удалились. Причём маленький всё время сворачивал налево, куда тянул его кусок колбасы. Ему, наверное, было очень трудно держать колбасу, но не откусывать. — У них даже кавалерия имеется, — грустно сказал Буре. — Ерунда! — возразил Холодилин. — Ну как, Иван Иванович, нравится тебе на даче? — Не знаю, — ответил Буре. — Непривычно, как за границей. — А вы бывали за границей? — спросил Новости Дня. — Нет, не бывал, — сказал Буре. — Потому и непривычно. — Ну ладно, погуляли — и хватит, — сказал Холодилин. — Пошли щётку переставлять.
|
|||
|