Лекция 11 6 страница

В описанной проблеме, которая актуальна и по сей день, слышится новая зловещая тональность, в связи с чем мне хотелось бы процитировать высказывание Франсуа Рабле, на которое когда-то Юнг обратил мое внимание: «La vérité dans sa form brute est plus fosse que la faux» («Истина в своей первозданности, prima materia, в своем первом проявлении, оказывается более лживой, чем сама ложь»). И это та самая истина, которую мы только что поняли.

Несмотря на все сказанное, это были попытки создать новую, творчески переосмысленную религиозную установку, обновить творческую составляющую культуры (cultural creativity), которые могут проявить себя только в индивидуально-психологической форме. Однако создание новой установки происходит с таким разительным политическим шатанием из стороны в сторону, что она становится более фальшивой, чем сама ложь. Но все же, несмотря на это, нам следует обратиться к ней и найти в ней живые семена. Иначе мы остановимся в прогрессе и начнем строить светло-розовые дома на обугленных руинах.

В своей жизни и в искусстве Бруно Гетц вышел далеко за рамки этой неразрешенной проблемы. В своем стихотворении «Дурак и змея»⁹⁴ он описывает божественного пуэра как символ, который сначала одолевает великого змея, потом подвергает его очищению, а затем соединяется с ним (вспомним удава в повести Сент-Экзюпери). Таким образом, смертоносное начало преодолевается, и противоположности соединяются в священном бракосочетании. Будем надеяться на то, что по аналогичному пути будет следовать и социальное развитие.

Если сравнить два образа пуэра — Маленького принца и Фо, — можно заметить, что оба имеют романтическое отношение к жизни в целом и оба противоположны образам senex (старца), таким как король, честолюбец и т. п. у Сент-Экзюпери или образу фон Шпата у Гетца. В обоих случаях они воплощают возможность внутреннего творческого обновления, первого осознания Самости, но вследствие некоторой слабости Эго и недостаточной дифференциации Анимы фигуры puer aeternus становятся жертвами, искушаемыми смертью или сумасшествием, или тем и другим.

Американским литературным аналогом, в котором создан образ puer aeternus, является произведение Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон».⁹⁵ Но книга Баха имеет счастливый конец: именно любовь к своим собратьям-птицам побуждает Джонатана вернуться к своим собратьям, чтобы учить их летать. Кроме того, Джонатан — птица, а не человек, поэтому для него совершенно естественно оставаться в воздухе. Однако у puer aeternus есть огромный соблазн в том, чтобы идентифицироваться с Джонатаном и стать «непризнанным гением», но его тоже нужно правильно понять, чтобы затем включить в решение своей проблемы исцеляющее воздействие любви, свободы и преданности.

Читая немецкую версию романа Бруно Гетца, мы понимаем, что проблема puer aeternus — не только индивидуальная проблема, а общая проблема нашего времени. Сенекса, мудрого старца, характеризует затасканный образ Бога и миропорядка, а puer aeternus Фо является новым образом Бога, которому в этом романе так и не удалось воплотиться в человеке (Мельхиоре). Если новый образ Бога не мог родиться в душе человека, он остается архетипической бессознательной фигурой, обладающей вредным и пагубным воздействием. Мы все движемся к «обществу без отца»⁹⁶, и «сын» еще не родился, т. е. не нашел своего осознания в нашей психике.

Внутреннее рождение может произойти только с помощью феминного начала. Именно поэтому сейчас к нему обратилось внимание человечества. Если горькая и завораживающая София сможет снова стать той, которой была, а именно, Божественной Премудростью, то этого удастся достичь⁹⁷. Тогда puer снова станет тем, чем ему предназначалось быть: символом обновления целостного внутреннего мужчины, бессознательными поисками которого и занимаются современные пуэры.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒