А что в итоге случилось с другими видами? Они стали частью Homo sapiens?

— А что в итоге случилось с другими видами? Они стали частью Homo sapiens?

Они в каком‑то смысле стали частью, но очень небольшой. Не так, что два вида слились совсем, как у бабочек, у которых геномы сливаются 50/50 в результате гибридизации двух видов. Не знаю, мы их как‑то вытеснили, подавили, убили, съели.

— Какими путями мы можем сейчас эволюционировать, когда роль естественного отбора снизилась?

Если роль естественного отбора снизилась, то эволюционировать мы можем только в сторону генетической деградации. По этому поводу есть мрачные точки зрения. Выдающийся эволюционист Алексей Симонович Кондрашов считает, что примерно через 10 поколений начнётся генетический коллапс. Накопятся вредные мутации, которые отбор не вычищает, и каждый человек станет носителем большого количества слабовредных мутаций. В общем, народ станет дохленький и глупый.

Когда мы говорим «снижение отбора» — это, с одной стороны, снижение отбора потому, что среда становится более комфортной, а с другой — сохранение генетических вариантов, которые раньше людей обрекали на немедленную смерть.

В каждом из нас примерно сотни битых генов, которые не работают. У всех они разные, и, поскольку система очень сложная, она не ломается целиком, если какие‑то элементы из неё выбить. Когда мы говорим про генетический коллапс, речь о том, какое количество винтиков можно попортить прежде, чем паровоз перестанет ехать совсем.

Если у кого‑то слишком много плохих вариантов генов, он становится чуть более медленным, чуть менее умным, и рано или поздно его съедает тигр. Те, у кого было меньше плохих вариантов генов, от тигра убегали. Тем самым, плохие варианты их популяции вымывались.

Мутации происходят всё время, при каждом клеточном делении, и сдвигают распределение в сторону увеличения частоты плохих вариантов. А отбор распределение возвращает на место, убирая особи со слишком большим, по случайным причинам, скоплением плохих вариантов. Имеется равновесие.

Но если отбор ослабляется, то равновесие съезжает и увеличивается общий средний уровень дефектных вариантов генов в популяции.

Медицина становится лучше, ослабляется отбор из‑за слабовредных мутаций. Человек болен, но он принимает лекарства и доживает до старости со своим диабетом. И слава богу, потому что альтернатива этому — фашизм.

Речь про евгенику — набор убеждений и практик, которые направлены на улучшение генетического качества человеческой популяции. Евгеника рассматривается как теоретическая основа преступлений нацизма.. Но проблема остаётся, и человечеству надо её обдумывать.

Направление отбора тоже меняется: у охотников был отбор на то, чтобы быстро бегать, а у современного человека отбор на физические качества меньше, но зато усилился отбор на соображалку.

Мы ищем новую точку равновесия между мутациями, медициной, образованием и количеством детей. К счастью, генетический коллапс даже нашим внукам не грозит. Алексей Кондрашов на этот вопрос отвечает так: не волнуйтесь, глобальное потепление убьёт нас гораздо раньше.

Об эволюции, медицине и будущем человечества

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒