Кэти Максвелл 17 страница

Стоя на коленях, она вымыла ему спину. Она уже успела кое-чему научиться у него и решила сама проявить смекалку, придумать что-нибудь интересное. Когда она наклонилась над ванной, ее груди оказались прямо у него перед лицом. Он затаил дыхание, ожидая, нет, молясь о том, чтобы с нее упало полотенце.

А упало не полотенце, а мыло.

— Ой! — воскликнула Иден, сделав испуганный вид. — Дорогой, мне нужно найти мыло, — сказала она и, опустив руки в воду, приступила к поискам.

Сначала она провела руками по его животу, потом по его ногам и, наконец, погладила его мужской орган. Он снова вытянулся и стал твердым, как стальное копье.

— Я думаю, что мыла там нет, — прошептал Пирс хриплым голосом.

Она провела пальцем по его возбужденному органу.

— Ты в этом уверен? — спросила Иден.

Пирс застонал и еще глубже погрузился в воду.

Она медленно обвела пальцем вокруг головки его органа.

Откуда в ней появилась эта бесшабашная смелость? Пирс откинул голову на край ванны. Он пытался заставить себя не думать о сексе.

— Мы должны подождать до завтра, — сказал он.

— А завтра мы будем заниматься любовью? — спросила она.

— И утром, и днем, и вечером, и всю следующую ночь, — пообещал он.

— А сейчас? — спросила она и посмотрела на него таким призывным, таким манящим взглядом, каким женщины со времен сотворения мира соблазняли мужчин.

Она была искусительницей, которая пыталась совратить его, и он уже почти поддался ее чарам. Когда Иден снова коснулась рукой его возбужденного органа, он выпрыгнул из ванны. Вода стекала с него ручьями.

Запустив пальцы в ее густые блестящие волосы, он заставил Иден встать и впился губами в ее губы. Это был поцелуй страсти и раскаяния, и, уже в следующее мгновение почувствовав, что ее тело стало мягким и податливым, он сорвал с нее полотенце.

Она засмеялась, совершенно не стесняясь своей наготы. Пирс завернулся в ее полотенце, закрепив его на талии, и, гордо вскинув голову, направился к кровати, хотя весь этот пафос был совершенно неуместен, потому что из-под полотенца торчал его возбужденный орган.

Иден налила ему бокал шампанского.

— Возьми, — промурлыкала она, подойдя к кровати. — Это поможет тебе расслабиться.

Она развязала ленту, стягивавшую ее волосы, и они упали ей на плечи, закрыв грудь. Эта ночь была бы очень долгой, если бы он просто лежал рядом, не прикасаясь к ней.

Она села на кровать рядом с ним.

— Мне больно смотреть на тебя, — сказала она. — Тебе сейчас так… мм плохо, ты так страдаешь.

В ее глазах горели озорные огоньки.

Наклонившись вперед, она положила руки на его бедра. Ее соски терлись о его живот прямо возле полотенца.

Пирс залпом осушил бокал.

Она подвинула руку еще выше, а потом ее пальцы проскользнули под полотенце. Она облизала губы. Они стали влажными и манящими. Пристально глядя на него, она развязала полотенце, замотанное вокруг его талии.

— Иден…

Покачав головой, она заставила его замолчать.

— Я не хочу, чтобы ты был таким суровым, — дрожащим от волнения голосом произнесла Иден, и… он едва не лишился сознания, когда она, наклонив голову, обхватила губами его орган.

Не то от удивления, не то от восторга Пирс уронил на пол бокал. Потом откинулся на подушку, закрыл глаза и узнал, что такое райское блаженство.

После этого прошло довольно много времени. Пирс уснул, обняв ее и крепко прижав к себе. Его голова лежала на подушке рядом с ее головой. Однако Иден так и не смогла уснуть.

Подняв руку, она осторожно погладила его мускулистую ногу. Ей нравилось ласкать его тело. Она не ожидала, что он окажется таким благородным мужчиной и сначала доставит удовольствие ей, а потом уже будет удовлетворять свои потребности. Она не знала, что он такой нежный и заботливый любовник. Заниматься с ним любовью — истинное удовольствие. И за это можно отплатить только одним способом — она будет удовлетворять все его потребности и капризы. «Да, именно так и будет», — мысленно сказала она себе и погрузилась в сон.

Они не выходили из своей комнаты целых три дня. Никто не беспокоил их. Горничные только приносили им еду и забирали пустые тарелки.

Пирсу было совершенно все равно, что о нем подумает прислуга. Он забросил все свои дела и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести. Они с Иден были идеальной парой. Оба были чувственными, оба любили секс и знали, что нужно сделать, чтобы подарить друг другу неземное наслаждение. Они не одевались. Им просто не нужна была одежда.

Им не было скучно друг с другом. Они вслух читали книги или часами разговаривали обо всем и в то же время ни о чем. И конечно же, они занимались любовью.

Как-то раз ранним утром они лежали в постели, ожидая, когда проснутся остальные обитатели дома. Зная, что у Пирса нет камердинера, Иден принялась дразнить его.

— Твоя мать говорит, что тебе обязательно нужно иметь собственного камердинера, — сказала она.

— Моя мать много чего говорит, — ответил он, прижавшись губами к небольшой ямочке, находившейся у самого основания ее шеи.

Осторожно отстранившись, Иден обхватила его лицо руками.

— Я хочу сообщить тебе кое-что. Ты этого еще не знаешь, — заявила она.

Он ждал.

— Я сказала твоей матери, что ей не нужно никуда переезжать из этого дома. Мне не хочется, чтобы она чувствовала себя одинокой и брошенной. Я хочу, чтобы она жила вместе с нами.

Он кивнул.

— Я понимаю тебя. Однако я хочу, чтобы ты была счастлива. Если она будет обижать тебя, то ты, Иден, сразу должна поставить ее на место. Я не намерен терпеть ее высокомерное отношение к тебе.

Иден погладила его мускулистую грудь, а потом ее рука опустилась ниже. Это был вызов. Пирс напрягся.

— Я думаю, что она больше не будет себя так вести, — прошептала Иден ему на ухо. — Я знаю, что она не любит меня, но она очень любит тебя.

— Я заставлю ее с уважением относиться к моей жене. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Поддавшись страсти, которая бушевала, словно лесной пожар, они занялись любовью.

После этого они заснули крепким сном. Иден лежала рядом с Пирсом, свернувшись калачиком, словно довольный котенок. Однако вскоре Пирс проснулся. Он ощущал какую-то неясную тревогу и, как ни старался, заснуть больше не смог.

Он гладил волосы Иден, пытаясь понять, почему у него так тревожно на душе.

Лучшей жены, чем Иден, он и желать не мог. Она умная, образованная, красивая, у нее добрая душа. Она чуткая, заботливая, внимательная, а в постели… Словом, ему несказанно повезло.

Просто невероятно повезло.

С тех пор как они стали мужем и женой, прошло всего несколько дней, и за это время она кое-чему научила его. До женитьбы он, конечно, не был повесой и распутником, но и монахом-отшельником его тоже назвать нельзя было. Однако Пирс не понимал, как может такая молодая и неопытная девушка быть столь изобретательной в постели?

Ему казалось, что Господь создал ее специально для него.

Он не сомневался, что Иден любит его. Но вместе с тем у него сложилось впечатление, что она не верит в то, что он действительно любит ее. Иначе как объяснить эту ее щедрость, великодушие и бескорыстие? Иден всегда отдает больше, чем получает сама, и, похоже, ей хорошо с ним. Однако она смогла достичь вершины наслаждения только в тот день, когда они впервые занимались любовью.

Он — мужчина и поэтому вел себя по-мужски — брал, ничего не отдавая взамен, хотя вряд ли можно считать его законченным эгоистом. Она же изо всех сил старалась доставить ему удовольствие, и у нее это получалось просто замечательно.

Пирс улыбнулся. Он тоже может проявлять чудеса изобретательности.

Повернувшись на бок, он вытащил свою руку из-под головы Иден. Осторожно погладив ее мягкое, податливое тело, он перевернул ее на спину. Первые лучи восходящего солнца, проникая через окна в комнату, окрасили ее тело нежным розовым цветом.

Иден что-то протестующе пробормотала сквозь сон. Пирс улыбнулся. Он уже проснулся, а она могла бы еще несколько часов поспать, крепко обняв подушку. Но только не в это утро.

Он разбудит ее, и на этот раз не сам будет наслаждаться, а постарается доставить ей наслаждение. Переместившись на край кровати, он осторожно раздвинул ее ноги.

Ее кожа была мягкой, как атлас. Он нежно подул сначала на одно ее бедро, а потом на другое. Она попыталась оттолкнуть его ногой.

Потом Пирс прижался губами к ее интимному месту.

Иден вздрогнула, но глаза не открыла, и он продолжил свое дело. Сжав руками ее бедра, он нежно целовал ее самое сокровенное место, вдыхая аромат ее кожи и лаская языком самые чувствительные места.

Резко открыв глаза, она удивленно вскрикнула, а потом, когда его ласки стали более смелыми и откровенными, этот крик превратился в тихие, протяжные стоны наслаждения.

Как он и предполагал, она попыталась вырваться, отодвинуться, погладить его, прикоснуться к нему, но он все время уклонялся. Все это только для нее одной. Он хотел почувствовать, как она достигнет кульминации, он хотел отдавать, ничего не получая взамен.

— Пирс, я хочу ласкать тебя. Хочу заниматься с тобой любовью.

Он был глух к ее мольбам. Для того чтобы полнее насладиться ею, он приподнял ее бедра. Вскоре дыхание Иден участилось. Она начала тихо стонать. Он почувствовал, как напряглось ее тело.

— Пирс… любимый. Я не знаю, что мне делать. Прошу тебя, прошу!

Ее ноги были прижаты к его голове. Его губы ощутили, как дрожит ее плоть. Достигнув вершины наслаждения, она закричала и, выгнув спину, еще сильнее прижалась к нему.

Он поднял ее и поцеловал в губы. Блаженно улыбаясь, она прижалась к нему своим разгоряченным телом.

— Это я должна ласкать тебя, — прошептала она. — Я должна дарить тебе наслаждение.

— Ты даришь мне огромное наслаждение. Понимаешь, Иден, мы оба должны доставлять друг другу удовольствие. Ты — моя жена, а не наложница.

Он заставил ее сесть и повернул лицом к огромному, в человеческий рост зеркалу, которое висело на стене всего в полутора метрах от кровати. Он сидел сзади нее, положив руки ей на плечи.

— Посмотри на нас, — прошептал он. — Видишь? Мы — муж и жена.

Она кивнула, глядя на него томными, затуманенными страстью глазами.

Он сжал руками ее груди, а потом, медленно опустив одну руку, погладил темный треугольник между ее ногами. Она вздрогнула, и по ее телу пробежала горячая волна желания.

— Мы — единое целое, Иден. Ты мне не раба, а я тебе не господин, и ты не должна слепо исполнять мои прихоти, — сказал он. Нежно сжав пальцами ее сосок, Пирс покрутил его, чувствуя, как он твердеет. Посмотрев на свой твердый, как стальное копье, орган, Пирс понял, что готов войти в нее. — Я не хочу, все время только получать. Я хочу что-нибудь отдавать, мне очень нравится доставлять тебе удовольствие.

Пирс провел языком по ее нежной шее. Закрыв глаза, Иден наклонила голову, чтобы он смог добраться до того чувствительного места, которое находится за ухом.

Встав на колени, Пирс и ее заставил сделать то же самое.

— Открой глаза, Иден, — прошептал он ей на ухо. — Я хочу видеть их, когда я войду в тебя.

Ее ресницы задрожали, и, открыв глаза, она удивленно посмотрела на него. В этот момент Пирс вошел в нее, прижавшись бедрами к ее ягодицам. Его руки продолжали ласкать ее груди.

— Посмотри в зеркало, Иден. Я хочу, чтобы ты видела, как мы занимаемся любовью.

Он еще глубже вошел в нее, и она выгнула спину, прижимаясь к нему. Теперь она принадлежала ему. Он почувствовал это, когда она начала двигаться в такт его движениям, прижимаясь к нему всем телом. Она удовлетворяла свои потребности. Брала то, что должна была получить.

Это была дикая, бешеная, непристойная скачка. Оба они, не отрываясь, смотрели на свое отражение в зеркале. Один раз она, повернувшись к нему лицом, попыталась изменить ход событий и заставить его подчиняться ей. Однако Пирс не позволил сделать это. Сейчас он главный, он отдает, а она получает. И ей пришлось смириться с этим. Воздух содрогался от ее криков. «Пирс, прошу тебя, еще! Еще!» — снова и снова кричала Иден, а он шепотом рассказывал ей о том, что собирается сделать с ней и как будет ласкать ее.

Ее волосы, растрепавшись, упали на плечи, когда она резко подалась вперед для того, чтобы он смог еще глубже войти в нее. Они оба забыли и о зеркале, и том, кто должен руководить, а кто подчиняться, и просто наслаждались друг другом.

А потом он почувствовал, как ее лоно начало сжиматься, и понял, что наступает кульминация. Она достигла вершины наслаждения.

Его охватил такой восторг, что он едва не лишился чувств. Его кульминация была подобна мощному взрыву.

Они в изнеможении упали на кровать. Он прижал ее к себе, и они лежали, слушая, как бешено колотятся их сердца.

Иден первой нарушила молчание.

— Мне кажется, я так устала, что еще не скоро смогу встать с этой кровати, — произнесла она.

Пирс засмеялся. Сначала он просто довольно хихикал, а потом это хихиканье превратилось в громкий хохот. Глядя на него, она тоже расхохоталась. Он лежали, обняв друг друга, сплетясь ногами, и смеялись, радуясь жизни и любви.

Благодаря знакомству с Пирсом у Иден в корне изменилось мнение о мужчинах.

Оказалось, что быть женой — это чертовски приятно. Она наслаждалась каждой минутой своей жизни. И эта радость бытия не исчезла даже после того, как они покинули любовное гнездышко, которое свили для себя, и снова воссоединились с остальным миром.

Иден с головой погрузилась в домашние дела и хозяйственные заботы, ведь Пенхоллоу Холл стал для нее теперь родным домом. По вечерам, закончив все свои дела, они с Пирсом ложились в постель и, обнявшись, предавались мечтам, строили планы на будущее.

Она теперь верила в то, что все ее мечты сбудутся. У нее обязательно будут дети. Возможно, она уже носит под сердцем ребенка. Иден день и ночь благодарила Бога, веру в которого она недавно обрела, за свою счастливую жизнь и те милости, которыми он ее одарил. Даже ее свекровь, леди Пенхоллоу, казалась счастливой и довольной.

Иден сказала Пирсу, что хочет, чтобы у их детей были такие же голубые глаза и милые ямочки в уголках рта, как у него. Услышав это, он засмеялся и ответил, что хотел бы, чтобы их малыши были зеленоглазыми и чтобы Господь одарил их теми же многочисленными талантами, которыми обладает их мать.

Иден казалось, что ее счастье безмерно, а прошлое стало просто смутным, неприятным воспоминанием.

Прошло две недели. Две недели счастья, приятных забот и наслаждения.

Началась третья неделя. Во вторник Иден поехала в Хобблс Муе, чтобы посмотреть, как идет строительство новых домов. Когда она вернулась, то увидела, что возле парадного крыльца дома стоит наемный экипаж. Она знала, что в этот день в Пенхоллоу Холле гостей не ожидали. Она вошла в дом.

— Роулинз, кто к нам приехал? — спросила Иден, отдав дворецкому свою шляпу и перчатки. Она была уверена, что он скажет, что это приехали поговорить по поводу лошадей.

Однако она ошиблась.

— Я не знаю имен этих господ, — сообщил дворецкий. — Они не захотели представиться, но, несмотря на это, его светлость все-таки пригласил их в свой кабинет. Гостей четверо — трое мужчин и одна женщина. Двое мужчин одеты очень странно. На них какие-то широкие балахоны. Гости сказали, что приехали прямо из Лондона. Как вы думаете, миледи, они останутся на обед?

Трое мужчин и женщина из Лондона.Задумавшись, Иден кивнула, что-то ответив дворецкому. Ноги сами понесли ее к кабинету Пирса. Она услышала тихие голоса.

В этот момент дверь кабинета мужа открылась и он вышел в коридор.

— Иден, я рад, что ты вернулась, — устало произнес он каким-то странным голосом. — Не могла бы ты зайти в кабинет и присоединиться к нам?

Его вопрос был скорее похож на приказ, чем на просьбу.

— Конечно, Пирс, — ответила Иден. Он стоял спиной к свету, и поэтому она не видела его лица. Однако, подойдя к нему поближе, она испугалась. Никогда прежде ей не доводилось видеть его таким мрачным и суровым.

Посмотрев на нее пристальным взглядом, он повернулся и, не проронив ни слова, вошел в кабинет.

С трудом передвигая ноги, Иден последовала за ним. Первым она увидела великана Ферта, служившего охранником у мадам Индрени. Рядом с ним стоял бородатый Гади в своем длинном, просторном балахоне.

Назим сидел в кресле, стоявшем возле письменного стола Пирса. Когда она вошла, он повернулся и его глаза загорелись от радости. Это была злобная радость охотника, который наконец-то настиг свою жертву.

Увидев, как мадам Индрени поднимается с кресла, стоявшего рядом с креслом, в котором сидел Назим, Иден моментально забыла обо всем на свете. Мадам была в платье из шелка и парчи. Она протянула Иден руку. Послышался звон ее золотых браслетов.

— Иден, cher, я рада, что мы с тобой снова встретились, — с улыбкой произнесла она.

ГЛАВА 16

— Эта женщина говорит, что хорошо знает тебя, — сказал Пирс. Он стоял, опершись рукой о полированную столешницу, и смотрел на нее в ожидании ответа.

Иден не подала руки мадам Индрени.

— Это правда, — призналась она.

Сделав два шага, он отступил назад. Его лицо было похоже на каменную маску.

— Как вы узнали, что я здесь? — повернувшись к мадам Индрени, спросила Иден.

Мадам улыбнулась.

— Меня разыскал лорд Пенхоллоу, — ответила она. — Он специально нанял для этого человека.

Повернувшись к мужу, Иден удивленно посмотрела на него.

— Это правда, милорд? — спросила она.

— Помнишь, ты как-то упомянула ее имя? — вопросом на вопрос ответил Пирс. Его голос звучал резко и зло. — Я послал человека на ее поиски.

Иден покачала головой.

— Я забыла об этом, — сказала она. — Это было так давно.

— Иден, ты говорила, что эта женщина — твоя учительница, — напомнил Пирс. — Почему ты прячешься от нее?

— Да, cher, почему ты прячешься от меня? — повторила мадам, передразнивая его. — А ты рассказала ему, чемуя тебя учила? — спросила она и вновь улыбнулась.

Иден была в отчаянии. Повернувшись к мужу, она умоляюще произнесла:

— Пирс, позволь мне поговорить с ней наедине. Мы должны обсудить одно дело, и потом все опять будет по-прежнему.

— Дело? — нахмурившись, спросил Пирс и посмотрел на мадам Индрени. — Какие дела у вас могут быть с моей женой?

Мадам удивленно уставилась на него, решив, что просто ослышалась, а потом, оправившись от изумления, звонко расхохоталась.

Назим не смеялся. Он медленно поднялся с кресла.

— Так ты замужняя женщина? — закричал он, посмотрев на Иден.

Не дожидаясь ее ответа, он повернулся к Гади и разразился потоком ругательств на арабском языке. Лицо Гади вытянулось от удивления, а потом, посмотрев на Иден, он побагровел от гнева и с угрожающим видом двинулся к ней.

Пирс встал между Иден и арабом, а Ферт, повинуясь приказу мадам, крепко сжал рукой саблю Гади, чтобы тот не смог вытащить оружие из ножен.

Назим что-то сказал Гади по-арабски, и тот успокоился. После этого, повернувшись к мадам Индрени, спросил:

— Значит, эта девица уже не девственница?

— Какого черта! — гневно воскликнул Пирс, но Иден сжала его руку. Он повернулся к ней. В ее глазах застыла немая мольба. Она просила его сохранять спокойствие.

Мадам окинула Пирса внимательным, изучающим взглядом. Щеки Иден покрылись ярким румянцем, и она отпустила руку Пирса.

— Я думаю, что уже нет, — ответила мадам на вопрос Назима.

— В таком случае, мадам Индрени, вы, наверное, понимаете, что Ибн-Сибаху она больше не нужна, — заявил Назим. — Мы должны забрать его деньги. Султан заплатил их за девственницу.

— И он обязательно получит их, — заявила мадам. Она больше не смеялась. — Вам придется вернуться со мной в Лондон. У меня при себе нет такой суммы.

— Мы готовы. — Назим, усмехнувшись, что-то сказал Гади, и тот согласно кивнул в ответ. — Мы подождем вас в экипаже, — добавил он и, даже не посмотрев на Иден, вышел из комнаты. Гади последовал за ним.

Когда за ними закрылась дверь, мадам заговорила первой:

— У нас, похоже, появилась одна небольшая проблема. — Повернувшись, она холодно уставилась на Иден. — Интересно, как мы сможем ее разрешить?

Иден молчала. Однако от нее никто и не требовал ответа.

— Значит, ты теперь графиня, — мягким, спокойным голосом произнесла мадам. — Это просто поразительно. Однако я, честно говоря, всегда была уверена в том, что ты, cher, далеко пойдешь.

В следующее мгновение выражение лица мадам Индрени изменилось. Было видно, что она едва сдерживает гнев.

— Но что же мне теперь делать? — спросила она. — Я не хочу портить отношения с Ибн-Сибахом.

Мадам повернулась к Пирсу и медленно окинула его взглядом, начиная с начищенных до блеска сапог и заканчивая обрамленным черными волосами лицом, на котором гневно сверкали голубые глаза. Потерев пальцем нижнюю губу, она задумчиво произнесла:

— Ты прекрасно устроилась, cher.

— Мне нет никакого дела до Ибн-Сибаха, — выйдя вперед, заявила Иден. — Вы можете сказать ему все, что угодно. Ему больше нет места в моей жизни.

Черные глаза мадам загорелись от ярости, однако она быстро взяла себя в руки, и на ее лице появилось выражение холодного безразличия.

— Из-за тебя, Иден, у меня возникли неприятности, и ты поможешь мне от них избавиться, — сказала она.

— Иден, объясни мне, что здесь происходит? — тихо спросил Пирс.

Иден посмотрела на него. Она не знала, что ему ответить. Сможет ли она все объяснить Пирсу?

— Cher, тебе придется поведать всю правду, — с печалью в голосе заявила мадам Индрени. — Больше молчать нельзя. Тебя купил один мужчина, а ты, зная об этом, отдалась другому.

Пирс напрягся.

— Купил? — охрипшим от волнения голосом спросил он.

Все оказалось намного хуже, чем представляла себе Иден. Она понимала, что ей нужно как-нибудь объясниться, потому что молчание только ухудшит ее положение.

Мадам Индрени поняла сомнения Иден.

— Ты должна рассказать правду, cher, — прошептала она. — По-другому просто не получится.

Правду.Ей придется рассказать Пирсу все. При одной мысли об этом Иден охватил ужас. Обстановка в комнате накалилась до предела. Иден открыла рот, но так и не смогла произнести ни одного слова.

— Я, милорд, являюсь хозяйкой элитного публичного дома. Наше заведение посещают только очень состоятельные мужчины, и поэтому я предлагаю им девушек сообразно их вкусам и потребностям, — посмотрев на Пирса, заговорила мадам Индрени. — Мужчины проводят время в приятном обществе и за очень большие деньги выбирают себе любовниц из числа девушек, которых я лично обучаю искусству плотской любви. Ваша жена тоже была моей ученицей.

Пирс смотрел на мадам Индрени так, будто та говорила на незнакомом ему языке. Создалось впечатление, что он не понял ни слова.

— Моя жена была чьей-то любовницей? — спросил он.

Совершенно обессиленная и подавленная, Иден стояла неподвижно как статуя и смотрела куда-то поверх головы мадам, ожидая, когда закончится весь этот кошмар.

— Нет, этого не было, — заверила его мадам и улыбнулась. — Я обучала ее искусству любви, но она была особенной девушкой. Необыкновенной, я бы даже сказала. Она представляет собой редкое сочетание красоты и ума. Моей Иден все давалось легко — литература, музыка, науки… — Помолчав немного, она продолжила: — И любовную науку она тоже легко освоила. Я уверена, милорд, что вы лично смогли убедиться в том, насколько она хороша в постели, не так ли?

— Я прикажу вышвырнуть вас из моего дома, — произнес Пирс ровным, спокойным голосом.

— О нет, вы не сделаете этого, — возразила мадам и снова села в кресло. — У нас троих теперь есть тайна. Тайна, в которую, я уверена, вы не захотите больше никого посвящать. Тайна, которая должна остаться здесь, в стенах этой комнаты. Вашу жену купил султан Ибн-Сибах для своего гарема. Она должна была стать его наложницей. И заплатил он за нее по-царски. К несчастью, Иден удалось бежать, и она оказалась у вас. Ты, должно быть, пережила необыкновенно увлекательное приключение, cher.

— Прошу вас, мадам, не стоит впутывать его в это дело, — повернувшись к ней, умоляюще произнесла Иден. — Он не имеет к этому никакого отношения.

— Я не могу, Иден. Ибн-Сибах заплатил за тебя огромные деньги. Ты слышала, что сказал Назим. Я должна вернуть султану его деньги. Я считаю, что будет справедливо, если твой муж возместит мне убытки. Это честная сделка.

— Но он не имеет к этому никакого отношения, — повторила Иден. — Он ничего не знал обо мне. Я сделала вид, что потеряла память. Просто я не хотела жить в гареме.

— Ты сделала вид, что потеряла память? — удивилась мадам. — Я никогда не слышала об этом. И вы поверили ей, лорд Пенхоллоу? — спросила она.

Иден боялась посмотреть Пирсу в глаза.

— Черт возьми, ты уже сделала свой выбор! — воскликнула мадам. — Ты знала, на что шла, cher. Я вытащила тебя из помойной ямы, в которой ты жила, кормила и одевала тебя все эти годы не из соображений милосердия и великодушия. Кроме того, лорду Пенхоллоу досталось настоящее сокровище. Ты — красивая женщина. Он сможет прожить с тобой в любви и счастье до конца своей жизни. Я всего лишь хочу, чтобы он вернул мне деньги, которые я должна была получить за твою девственность. И мне абсолютно все равно, кем сделает тебя мужчина, который купил тебя, — своей женой или любовницей, — отрезала мадам. Ее глаза загорелись злым огнем. Так, словно она что-то задумала. — Кроме того, есть еще один вариант, — добавила она. — Я могу забрать тебя с собой, и ты отработаешь мне те деньги, которых я лишилась. Впрочем, это растянется на много лет. Что вы скажете, лорд Пенхоллоу? Может быть, после того, как вы узнали всю правду, у вас появилось желание сбыть ее с рук?

«А вдруг мадам права и Пирс действительно захочет избавиться от меня?» — подумала Иден, и от страха к ней снова вернулся дар речи.

— У вас нет сердца, мадам! — воскликнула она. — К тому же ни заставить меня вернуться к вам, ни отдать вам деньги вы не сможете.

Мадам Индрени изумленно уставилась на Иден.

— А ты изменилась, cher. Раньше ты бы не посмела перечить мне. Ты была такой милой и покладистой и всегда помнила о том, что я для тебя сделала.

— Я и сейчас очень благодарна вам, мадам. Я бы умерла, если бы той ночью вы не забрали меня к себе, — сказала Иден и, посмотрев на Пирса, пояснила: — Я была маленькой девочкой, когда она появилась в моей жизни. Голодной и испуганной. На моих глазах убили человека, и я боялась, что меня тоже убьют, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. Эта женщина была моей единственной надеждой на спасение.

— И мы с тобой заключили договор, не так ли? — напомнила мадам. — Несмотря на свой нежный возраст, cher, ты была очень умной и сообразительной девочкой, и ты прекрасно знала, чем я занимаюсь. А теперь пришло время расплатиться сполна.

— Если бы у меня были деньги, я обязательно отдала бы вам долг. Но вы же знаете, что у меня их нет.

— Я не позволю, чтобы меня так подло обманули. Эти деньги принадлежат мне по праву. Если у тебя ничего нет, то пусть он заплатит мне! — Мадам указала на Пирса.

— Он здесь ни при чем. Это я должна вам деньги. Он ничего не знал обо мне. Я делала вид, что потеряла память.

— Да, во всем виновата ты. Ты притворялась и обманывала. Может быть, ты сможешь убедить этого мужчину в том, что любишь его, и он согласится заступиться за тебя?

Иден похолодела от ужаса.

— Что вы сказали? Что вы хотите сделать? — воскликнула она, подойдя к мадам, а потом, повернувшись к мужу, крикнула: — Пирс, не верь ей. Прошу тебя, дорогой, не верь ей!

— «Прошу тебя, дорогой, не верь ей», — передразнила ее мадам, надевая перчатки. — Я всего лишь позволила себе высказать то, что и так является очевидным, cher, — заявила она. Судя по всему, она ничуть не жалела о том, что сказала.

Иден хотелось вцепиться ногтями в лицо этой женщины и стереть с него эту самодовольную улыбку.

В их разговор вмешался Пирс.

— Сколько она вам должна? — спросил он, обращаясь к мадам.

— Двадцать пять тысяч фунтов, — улыбнувшись, ответила она.

Пирс даже рот раскрыл от удивления.

— Двадцать пять тысяч? — повторил он, подумав, что ослышался. — Это целое состояние.

— Она стоит этих денег, не правда ли? — Мадам улыбнулась с неприкрытой иронией и пожала плечами.

Иден густо покраснела от стыда и обиды, а глаза ее мужа загорелись от гнева.

Он подошел к письменному столу и открыл один из ящиков.

— Вы готовы принять банковский чек? — спросил он.

— Конечно, милорд, — вновь улыбнувшись, ответила мадам.

Иден с ужасом наблюдала за тем, как Пирс достал чековую книжку и начал что-то в ней писать.

— Пирс, нет, — взмолилась она.

Он продолжал писать, не обращая на нее никакого внимания.

Тогда Иден подошла к столу и накрыла ладонью лист чековой книжки.

— Нет! — крикнула она.

Пирс поднял голову и посмотрел на нее… Она испугалась, увидев его лицо. Вместо нежного и ласкового любовника она увидела незнакомца с холодным, решительным лицом.

— Другого выхода я не вижу, — жестко произнес он.

— Нет, ты не прав, выход должен быть, — прошептала Иден. — Это неправильно. Это несправедливо.

— Я просто выполняю свой долг, — ответил Пирс, упрямо сжав губы.

— Долг перед кем? — не унималась Иден.

Он не ответил ей и снова начал писать.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒