Алая жатва

Пока Барионор вламывался в дверь последней жертвы Амаэнель, Лилит исследовала последний доступный фрагмент в памяти Гроина. Дело происходило в кабаке.

Синие и помятые недовольные лица вокруг. Грязь окружает и захватывает с ног до головы. Смрад опутывает рассудок. Каждый глоток пива глушит ненавистный звук жизни. Однако, в горле застрял твёрдый комок отчаяния. Он жжётся, наносит непоправимый ущерб всей истерзанной душе. Шея окончательно опустила дурную голову десятника Гроина, который только пришёл в себя после произошедшего. Он не помнит даже, как добрался сюда, а сознание к нему вернулось лишь после третьей пинты.

Он думал вспомнить, что произошло, когда его взор вновь пал на “Ужас из Скронбора”, но всё его естество было против этого. Гроин знал, что есть единственный способ всё забыть – снова взяться за бутылку и пить до потери сознания.

Лилит с лёгкой жалостью посмотрела на него и заметила, как к нему подошёл некий эльф греха:

– Десятник Гроин, всё запиваете свою жизнь алкоголем? – обратился к гному неизвестный мужчина.

– Твою мать, Барионор, сгинь хоть сейчас, – огрызнулся он в ответ, при этом неистово сжимая и разжимая кулаки, - ещё один шаг, и я преподам тебе урок, который ты никогда не забудешь, – после этих слов он презрительно плюнул на стол.

– Как жестоко и не эстетично, но вы ошибаетесь. Возможно, мы чем-то похожи с лейтенантом Громфельским, но мы с ним по разную сторону баррикад.

Гроин всё-таки обернулся и увидел с кем говорит. Перед ним предстал мужчина с явным богатым жизненным опытом. Об этом говорили многочисленные ранения и шрамы на лице. Одна громадная полоса шла от широкого лба и до ухоженной бородки-эспаньолки. Крепкое тело и массивные огрубелые руки сразу говорили за себя. Перед гномом был военный, а если без значка и не в доспехах, то либо в отставке, либо в командировке.

– Говорите зачем пришли, – буркнул десятник и подлил себе ещё пива.

Лицо незнакомца застыло в безмолвном безразличии, но была в нём некая отрицательная харизма, из-за которой он сразу выделялся на фоне толпы, собравшейся в таверне. Он без труда подсел к Гроину и поставил на стол свою кружку с элем.

Гном недовольно вздохнул, но быстро понял, что у него нет сил посылать назойливого эльфа куда подальше.

– Плохой день? – спокойно спросил тот.

– Уже не в первый раз, но это недолжно вас волновать, – признался гном, но не забыл и огрызнуться.

– Судьба постепенно разрушает изнутри всех нас.

– Похоже в моём случае она преуспевает, – он тяжело вздохнул.

– Не забывайте, жизнь не всегда стоит того, чтобы за неё сражаться. Сколько я поведал, страдающих, из-за суровой действительности, ждущих, когда судьба доиграется с ними.

Гроин призадумался над словами незнакомца и дослушав спросил:

– А кто вы? И откуда такое настроение?

– Я? – спросил эльф и отпил эля, – меня называют Этриалом, я капитан в отставке. И за годы службы я поведал достаточно, чтобы утверждать, что возвышение упадка неизбежно. Отсюда и такое настроение.

– И откуда вы знаете меня?

– Раньше я часто общался с вашим генералом.

– Понятно, что ж, как минимум тебе известно, что такое быть военным Винтеркрига, но не быть человеком.

– Мы все сталкиваемся с ненавистью и предрассудками людей, – отрезал эльф.

Гроин вновь осушил свою кружку, а Этриал продолжил тише:

– Так что же произошло?

– Об этом никому не надо знать, – мрачно сказал гном.

– В наше время так много ужасного и необъяснимого.

– Да-а-а, – протянул Гроин, – мир катится к чёрту, а военные во главе экипажа в Искажённый план.

– Как я уже говорил – есть лишь один способ закончить ужас, – он допил и добавил, – мне пора, извините за такую короткую встречу, меня ждут дела. Советую вам расслабиться в тёплой ванне и отдохнуть, как в последний раз.

Этриал ушёл, а на столе, прямо рядом с его кружкой остался идеально наточенный блестящий нож. Такие использовали в Империи люди знатных родов только с одной известной целью – вскрытие вен. Гном обернулся, а следов его спутника уже нельзя было найти. Так быстро? И что же теперь делать с этим неожиданным подарком с явным намёком? Десятник задумался, и по итогу грустно улыбнулся своему измученному отражению в кинжале…

Лилит оставалось только стоять в стороне и с недовольной физиономией осуждать десятника: “Глупец, неужели Гроина раньше было так легко запугать, а потом ещё и разрушить его психику? Где же тот герой, который уже повидал всё на свете и просто идёт напролом, чтобы очистить чертоги и спасти тёмных существ и своих друзей? Нынешний Гроин гораздо сильнее свой тряпичной версии” – поразмыслив она подошла к нему и резко захотела влепить ему пощёчину и сказать, что ему нужно собраться и помочь другу. Но какой толк от разговоров с воспоминаниями?

* * *

Лилит поняла, что из памяти Гроина она больше ничего не узнает о деле. Этой ночью он сдался, не нашёл в себе сил бороться и временно убежал от реальности. Она решила дойти до конца вместе с капитаном, который уже успел ей стать неким подобием младшего брата.

И пока гном взялся за клинок, выданный ему Этриалом, лейтенант подходил к моргу. Дождь с ног до головы обмочил его за первые же десять минут, его настроение было отвратительным. Барионор был близок, к тому чтобы освободить бушующую в нём ярость, от того, как все “идеально” работают в Империи. Но для него не новость, что пока не погибнет, кто-то действительно важный для власти – никто даже не пошевельнёт пальцем, не считая парочки альтруистов, которых естественно становится всё меньше. Одним из таких добряков и честных стражей порядка лейтенант считал Валана. И он всегда был рад его видеть…так что Барионор сразу же заулыбался, когда увидел генерала Валана, муштрующего шесть стражников. По бокам от него разместился некий беловолосый инквизитор, а также жандарм Марк Харт, с которым лейтенант уже был знаком. Они стояли прямо у входа в морг.

Генерал тоже его заметил и невольно усмехнулся:

– Рад видеть тебя в добром здравии, Барионор, в эту беспокойную ночь не хватает старых добрых друзей. Я хотел взять на это дело Гроина, но не обнаружил его на месте.

Лейтенант резко нахмурился, как только услышал неутешительную новость про своего друга:

– Думаю он пошёл по следам убийцы, я ему поручил больше узнать о жертвах, – предположил Барионор, понимая, что на самом деле Гроин скорее всего всё бросил и пошёл пить, но говорить об этом генералу он не мог.

– Познакомься, это инквизитор Алистер, а с нашим бывшим жандармом ты уже знаком. Он вроде бы отошёл от дел, но, когда услышал о произошедшем вызвался помочь.

Инквизитор и жандарм пожали руку Барионору. Лилит встала в стороне, опираясь о старую замшелую стену морга. Она с умилением смотрела на встречу старых знакомых, но уже понимала, что их поход не приведёт ни к чему хорошему. Не зря никто из них в будущем не захочет вспоминать эти события, а некоторые фрагменты они вообще забудут. Их разум закроет эту память, чтобы душевный покой не покинул их окончательно.

– Лаибел Мефистейн навёл меня на нашего “Мясника”. Я решил ещё раз проверить его. Есть основания полагать, что он, либо соучастник серийных убийств, либо скрывает, какую-то информацию об убийце.

– Это сильные обвинения, лейтенант, в былые времена я бы потребовал веские доказательства, но у нас у самих есть основания полагать, что он преступник.

– Генерал прав, есть, – тут же отреагировал Алистер, – я давно проверял надёжность Альберта, главного врача в морге, и у меня наконец-то есть доказательство того, что он еретик, культист Чревоугодия, некромант, оскверняющий своим существованием наши религии.

– У вас уже есть эдикт церкви, гласящий о немедленной ликвидации? – обеспокоенно поинтересовался Марк.

Все знали, что бывший жандарм был хорошо знаком с Альбертом, более известным, как “Мясник из Вельнбурга”. Кроме того, Барионор имел непроверенную информацию о том, что он является мужеложцем. Несмотря на сомнительность данных, лейтенант сразу же стал за ним присматривать. Кто знает, насколько далеко зашли их “партнёрские отношения” и на что он готов пойти ради старого “знакомого”. И пока Барионор думал над этим, Лилит не сдержала лёгкого смешка, от чтения его мыслей, а Алистер продолжал:

– Да, после моего расследования у него нет больше права на суд. Он обречён. Таково решение Единой Священной Церкви, – Алистер быстро показал официальный приказ церкви, а затем тут же убрал его обратно, чтобы не промочить.

– Главное, чтобы он не узнал об этом заранее, – только и сказал жандарм.

– Не узнает, – утвердил инквизитор, – сомневаюсь, что у него есть шпионы среди нас.

– Я бы не было ни в чём уверен, – угрюмо произнёс Барионор и с опаской посмотрел на окружающих его людей, он доверял лишь Валану.

– Но нельзя больше терять время, даже если у нас есть фактор внезапности, – отчеканил Валан, а затем обратился к Барионору, - потом мне расскажешь о своей встречи с Лаибелом. Он тоже весьма неординарная личность.

Капитан кивнул и попытался открыть дверь, но безуспешно.

– Время позднее, – пояснил Марк.

– Или нас уже ждут, – отстранённо сказал Барионор.

– Достаньте оружие, приготовьтесь, – приказал Валан и взялся за свой боевой молот.

Барионор достал Кастодиан и с ноги выбил входную дверь в морг. Она громко рухнула на неосвещённую плитку. Десять бравых воинов достали фонари с восковыми свечками внутри и подожгли их, а затем зашли.

Лилит последовала за ними, не забывая размышлять о происходящем:

“Нужно признать – он умеет эффектно появляться. И себя не обмануть – я уже вся в предвкушении”.

Мертвецкий холод сразу же окутал их. По узким коридорам тут же загулял ветер, который заставлял неприветливые стены издавать странные стоны. Кроме того, морг был пленён смрадом гнили и тлена. Воняло сильнее обычного. Пару стражников даже закрыли руками рты, но Барионор не зря ещё в Рейндорфе тренировался с лёгкостью переносить самые неприятные запахи. Да и Валан с Алистером были привычны даже к такой вони. Они быстро постарались зажечь все потушенные в коридорах факелы.

– Идём к Альберту в кабинет. Если заметите, что-нибудь подозрительное, то сразу же говорите, – сказал генерал и повёл отряд за собой.

Барионор шёл вторым после него, позади же остались все остальные. Кроме того, за отрядом следом шагала Лилит, постукивая каблуками на весь морг, но она, хоть и была рядом, но находилась в абсолютно другом измерении.

Пока они продвигались по моргу им на глаза попадались самые разные кабинеты, множество из которых были закрыты. В открытых же не было ничего, кроме беспокоящего опустения.

– Предстоит искоренить всю ересь из этого места, после того как мы закончим с Альбертом, – строго утвердил Алистер.

– Да, нужно будет вызвать инквизицию для очистки, – хмуро отозвался Валан, – мне тоже некомфортно здесь находится.

– И вы так легко признаете, что один из ваших подчинённых вышел из-под вашего контроля? – съязвил инквизитор.

– Альберт никогда не работал на меня, да он и в армии не состоит. У нас с ним нет ничего общего. За его поступки пусть отвечает его прямое начальство. У меня ничего не выходило, из-под контроля, инквизитор, – отрезал генерал, оставаясь невозмутимым, но было видно, что этот разговор его раздражает.

Жандарм лишь покосился на него, но ничего не сказал. Барионор пока что промолчал, однако он явно остался недовольным попытками инквизитора переложить всю вину на жандармерию, и лично на генерала.

Чем дольше они ходили, тем больше лейтенант готов был поклясться, что кабинет “Мясника” был недалеко от входа. Они бы уже давно дошли, кто-то или что-то играет с ними. Барионор хотел сказать об этом генералу, но инквизитор опередил его:

– Это место зачаровано, либо мы уже под воздействием некого дурмана, – постановил Алистер.

– Нам нужно ускориться, – спокойно произнёс Валан.

Они зашли за очередной поворот и увидели, как из двери в конце коридора было видно, некое мутное жёлтое свечение. Кроме того, можно было заметить грязные пробирки и капсулы с обезображенными телами внутри.

– Всё ещё хуже, чем мы думали, – подытожил жандарм.

Кровь Барионора вскипела от осознания того, как их годами обманывал Альберт. Он крепко сжал любимый меч и не сдерживая ярости спросил инквизитора:

– Вы знали о том, что он проводит эксперименты на людях?

– Ещё рано делать, какие-то выводы по поводу его исследований, – от неожиданности даже Алистер попытался оправдаться, а он привык только обвинять.

– То есть знали, но это не выходило за “грань” дозволенного?

Стражники встрепенулись, остановились и стали внимательно смотреть на перепалку “лидеров”. Больше всех наслаждалась конфликтом Лилит, которая вновь элегантно опёрлась на стену и задумалась.

Барионор подошёл впритык к инквизитору и попытался подавить его взглядом, но тот не отступил ни на шаг и достойно отстоял свою позицию:

– Знали, но эксперименты проводили лишь на мёртвых людях, чьи тела никому не нужны. Есть такое понятие, как отдать своё тело науке, лейтенант.

– Действительно, Барионор, – в перепалку вмешался Валан, который до этого недовольно, но молча смотрел на молодого лейтенанта, – церковь здесь явно не причём, – но договорив он пошёл посмотреть, что их ждёт на очередной развилке.

– Тогда в церкви служат, либо глупцы, либо подлецы, – прошипел он в ответ, – на выбор. Все люди, работающие с трупами – в их юрисдикции. Тут даже не обвинить магов, как они это обычно делают.

– Осторожно, лейтенант, иначе, когда-нибудь моя рапира поразит ваше мятежное сердце, – предупредил Алистер Глум абсолютно серьёзно, показалось даже, что отметки инквизиции на его висках засветились.

– Никогда не угрожай, если не знаешь сможешь ли исполнить угрозу, – парировал Барионор, – я прекрасно знаю, как работает инквизиция. И пока я не мешаю ей, хожу в церковь и работаю на Империю она мне неопасна.

– И когда вы были последний раз в церкви? – нервно усмехнулся инквизитор.

– Когда в последний раз верил в силу инквизиции, – в моменты злости лейтенант не лез за словом в карман.

“Смелости Барионору не занимать. Раньше его бы сразу же повели на публичное сожжение. Порой его смелость мне даже кажется обычным безрассудством. Но может быть так и нужно, может именно этого мне и не хватало в своё время”.

– Знаешь, Барионор, иногда мы сжигаем или обезглавливаем слишком активных людей. Во всех сферах понемногу, раз в полгода, чтобы не было повадно. В военной сфере тоже, как бы ты не попал под следующую чистку. А то такая дерзость и ярость может быть легко вызвана падением во грех Ненависти, но может тебе ближе Гордыня, наследник Громфелей? Не думай, что мы не следим за тобой. Твой род исторически славился своим высокомерием по отношению к другим.

– Я аристократ на добровольной службе. Стал бы я предавать собственные убеждения? Я всегда доказывал преданность Империи и буду делать это впредь, потому что считаю это правильным. А ты, Алистер, скорее всего выходец из черни, который с помощью инквизиции решил подняться вверх. Создать благородный род потомственных инквизитор. Вместе с этим, наконец, получить хоть какую-нибудь власть? Ответь мне, можно ли это считать проявлением Гордыни?

– Ты балансируешь на краю, капитан. Ещё одно слово, и я запишу в эдикт ещё одно имя, и сделаю это на вполне сносных основаниях.

Барионор сжал зубы и его глаза налились кровью, но в этот момент Валан положил конец перепалке:

– Вы оба забылись, вспомните, где мы находимся и зачем мы пришли! Попридержите свои злые языки и горячие руки для настоящих врагов. Их сегодня мы точно встретим, уж поверьте мне, – прекратив ссору инквизитора и лейтенанта, он обратился к ожидающим его приказа стражникам, – разделимся на два отряда. Я и Алистер вместе с тремя стражниками идём искать Альберта, другие же идут с Барионором и Марком в лабораторию. Нужно выяснить, чем занимались здесь, и кто в этом участвовал, кроме самого “Мясника”.

– Ладно, – уже спокойнее произнёс лейтенант и совершенно бесстрашно выдвинулся к странной и мрачной лаборатории, за ним безмолвно последовал жандарм и три стражника.

– Действуйте по ситуации, но если всё узнаете в лаборатории и у нас не будет проблем, то встретимся у входа. Удачи вам, – напоследок сказал Валан и скрылся за очередным поворотом.

– Что ж, теперь мы с вами сами по себе, – изрёк Барионор, когда подошёл к двери в лабораторию.

Он не стал ждать, пока с силами соберутся его спутники и резко открыл дверь, которая и до этого не была до конца закрыта.

Лилит, которую весьма сложно удивить, обомлела, когда зашла в таинственную комнату вместе с отрядом под предводительством Барионора. Несмотря на весь свой опыт, она не видела ничего подобного ранее. Новейшие технологии в тандеме со скверной давали непредсказуемые результаты. Перед ними была комната, практически идеально белоснежная, но испорченная видом мутных склянок с неизвестной жидкостью. И самое главное, что удивило даже Лилит – повсюду были расположены небольшие капсулы с телами мёртвых людей внутри, от этих капсул к алхимическому столу отходили огромные трубки. Часть комнаты же было усеяно гнойными пустулами, которые и светились в темноте. Благодаря свечению их свечек в фонарях, они также видели и плавающий по комнате багровый туман, который постепенно проникал повсюду. В том числе он стремительно начал заполнять и коридоры, по которым они шли.

Барионор лишь презрительно поморщился, а в это время Лилит впервые была довольна, что она всего лишь в воспоминаниях и не чувствует запахов. Стражники не сразу запаниковали, но было видно, как они съёжились от страха и чуть ли не дрожат. Жандарм оставался непоколебимым, как и сам лейтенант, но общая атмосфера вокруг них с каждой секундой становилась всё невыносимее и невыносимее.

Лейтенант смог преодолеть неожиданное оцепенение и пройти хотя бы до алхимического стола, чтобы найти, что-нибудь по поводу исследований здесь проводившихся:

– Мы должны понять, что здесь изучали, а также нужно разобраться из чего состоит эта жидкость и в каком состоянии трупы, – решительно отчеканил Барионор, как можно сильнее подавляя страх.

Тем не менее, кровавый туман с каждой минутой становился всё выше и всё объёмнее. Вскоре он во всю проникал в лёгкие, но никакой боли или негативного влияния Барионор не ощутил.

– Похоже в морг нужно вызвать карательный отряд Инквизиции, мы тут не справимся. Я по собственному опыту знаю, о чём говорю.

Жандарм подумывал о том, чтобы отступить, но лейтенант оставался непреклонен:

– Ещё ничего не произошло, чтобы уходить, поджав хвост. Что вы хотели от места, в котором долгие годы работал еретик с доступом к ресурсам и с необходимым влиянием?

Марк отступил к выходу из лаборатории:

– Вот поэтому вы, слуги Империи, и становитесь жертвами из раза в раз, – голос жандарма изменился до неузнаваемости, теперь с ними говорил абсолютно другой человек, от прежнего лаконичного и спокойного воина ничего не осталось, теперь перед ними был его скверный двойник, – вы не понимаете с чем имеете дело, но тщетно пытаетесь объяснить то, у чего нет объяснения, а есть лишь ощущения. В этой лаборатории не исследовали трупы. В ней, как вы видите создавали мутантов, – он резко вылетел из кабинета и захлопнул дверь, когда увидел, как к нему ринулся наперевес с мечом Барионор, – теперь же она станет вашей могилой, – после этих слов он разразился протяжным искренним смехом, который болезненно ударил по нервам оставшихся в лаборатории.

Барионор тут же попытался выбить дверь, но тщетно, она была заблокирована, причём наглухо. Но чем? Магией? Он развернулся и услышал голос одного из напуганных стражников, а вместе с ним и целую какофонию, состоящую из царапаний, ударов и рычания:

– Лейтенант, они скоро вырвутся из капсул, что нам делать?!

Внутри Барионора в этот момент сражалось сразу три решения, которые были равносильны между собой: завопить и забиться в угол, ожидая своей смерти; рвануться вперёд, круша перед собой всё; попытаться командовать, хотя он сам никогда не сталкивался ни с чем подобным, к неизвестным ранее мутантам его не готовил даже учитель. И по-настоящему выбрать, а не поддаться панике раньше времени, он мог лишь третье решение:

– Дверь заперта магией, чародеев среди нас нет, поэтому двое опрокидывает эти тюрьмы из стекла, а третий убивает чудовище, – распорядился Барионор.

Сам он подбежал к маленьким окнам, ведущим на улицу, которые должны были пропускать воздух внутрь, но были закрыты; и разбил их, чтобы мистический туман выходил наружу. Лейтенант не знал, что будет, когда он полностью заполнит комнату, но проверять он не хотел. Как минимум они не смогут видеть своих противников. В это время стражники успели опрокинуть одну капсулу и до смерти изрезать тварь, пока она ещё была ошеломлена. Они толком её даже не успели разглядеть, но действовали наверняка, боясь рисковать.

– Быстрее, ко мне, будем держаться вместе и попытаемся перебить их! – крикнул Барионор и в этот момент капсулы, как раз были разом сломаны и на них с разных сторон комнаты побежали отвратительные чудовища.

Теперь, когда они вышли из мутной вонючей жёлтой жидкости, их было отчётливо видно. Это были существа, чем-то похожие на очень сильно изуродованные трупы, но при этом у них отрасли новые острые конечности за спиной, а также было много других отростков, которые ещё не сформировались. Кожи на них не осталось. Можно было увидеть, лишь мясо и кости, но и это отсутствовало в некоторых местах или было там, где не должно быть. И лишь по глазам можно было узнать о том, что они, когда-то были людьми. У некоторых из них они ещё не до конца помутнели и сгнили. Так Барионор заметил среди девяти тварей голубоглазого юношу, которого он зарезал вместе с другими бандитами. После этого у него в голове промелькнула мысль, от которой страх захватил даже его душу – капсул было ровно десять штук. Все они пали от его руки в одном месте. И как же он был не прав, когда оставил лежать на улице трупы, убитых им людей.

“Неужели это и есть группа “Неуловимых”, чья погибель и сделала из Барионора настоящего воина?” – даже Лилит не могла смотреть на это спокойно. Она понимала насколько тяжело сражаться с теми, кого ты уже, когда-то убил. Особенно, когда они вернулись за тобой в таком виде. “Я даже сквозь десятилетие ощущаю его боль и страх. Если это и сломает Барионора, то я не смогу его осуждать. Это воистину ужасно”.

Мутанты завыли и стали издавать странные звериные звуки, на подобие извращённого рычания или визга, после чего стремительно атаковали, забившихся в угол людей. Но молодой и неопытный Барионор не стал рисковать чужими жизнями – он вышел вперёд, чтобы принять удар на себя. Первая тварь без раздумья выпустила свои острые когти на руках и за спиной именно на него. Тем не менее, лейтенанту удалось вовремя отклонить левую часть своего тела и перерубить правой руки отростки нападавшего. После этого он тут же нанёс многочисленные удары в бок твари, искромсав её мечом и оставив в ней множество крупных дыр. Тварь завопила на всю комнату, оглушив стражников и рухнула, куда-то в багровый туман, который с каждой секундой поднимался всё выше и выше.

Лейтенант задумался о том, что он скорее всего не добил мутанта, но ему было не до этого. Ещё двое чудовищ кинулись на них. В этот раз уже сработали должным образом и стражники, огрев одного из них щитом. Второго Барионор встретил тем, что оказалось свободно – левым кулаком. Смачный удар проломил челюсть твари и было видно, что это сделало её ещё более яростной. В это же время руку лейтенанта прошил насквозь коготь оппонента. Барионор не хотел даже смотреть, что может монстр, когда он стал злее и яростнее, поэтому взявшись за полуторный меч двумя руками, перерубил ему тонкую шею. В разные стороны забрызгала мерзкая и крайне густая оранжевая кровь, пахнущая ихором. Лейтенант оказался прямо под этим отвратительным фонтаном. Вскоре он и сам был жёлто-кровавого цвета. Стражники в это время затыкали до смерти четвёртое чудовище.

Они не могли элементарно перевести дыхание, потому что к ним дёрганными и неуклюжими движениями приближалось ещё пятеро существ. Мутации на их теле были ещё более устрашающими и “законченными”. И действовали они, будто бы в едином порыве. Лейтенант вытер потной и горячей рукой гнилую кровь с глаз и покрепче сжал в ладонях меч. Один стражник, от увиденного обессиленно рухнул на плиту морга и забился в угол, а затем захныкал, настолько неприятно, что Барионору его всхлипывания казались гораздо хуже любых звуков, издаваемых чудовищами напротив него. Двое стражников обступили лейтенанта, готовясь к последнему натиску.

– Для меня было честью сражаться с вами, – только и успел произнести он, как на него набросился очередной мутант.

Ему удалось в мгновение ока перерубить нападавшему правую руку или то, что от неё осталось, но левый коготь твари проскользнул вдоль его спины и застрял. Лейтенант тут же ответил яростным ударом локтем, куда-то в гнилой нарост на левой части груди. Чудовище было откинуто в сторону, но пустула от сильного толчка лопнула, а оранжевая жидкость вылилась вниз, в туман. Кроме того, Барионор оторвал твари руку и коготь остался торчать из его спины. Он хотел было его вытащить, но на него накинулось сразу же двое мутантов.

В это время каждый стражник боролся с собственным монстром, но не все из них делали это успешно. Воин слева от Барионора, несмотря на всю смелость, всё-таки был затыкан когтями до смерти, после чего его ещё и разорвали на части. Забившийся в угол стражник ещё недавно начинал приходить в себя, но после увиденного он окончательно обезумел. Достав кинжал из-за пояса, он громко закричал и одним резким движением перерезал себе глотку. Больше не было слышно всхлипов, а на скользком полу стало ещё больше крови.

Барионор и стражник, справа от него, остались одни, но они оба были в плачевном положении. Солдат во всю вопил, рубя тварь перед собой буквально на куски. Он не жалел ударов, лишь бы всё, что с ним происходило наконец закончилось. Со своей целью он справился, но в этот момент из тумана на него сзади накинулась, когда-то искалеченная Барионором тварь. Она насквозь прошила его своими острыми отростками и кинула в стенку, окрасив её кровью, после чего прыгнула к трупу и начала поедать его. Лейтенанту казалось, будто бы её ненасытное чавканье можно было услышать повсюду. Он уже хотел вновь услышать душераздирающие всхлипывания, живого существа позади него.

Лилит никогда не была нежной и наигранно “культурной” женщиной. Робкой её мог назвать, лишь тот, кто с ней никогда не вступал в битву. Но она уже так давно не имела дела с, чем-то подобным, что её чуть не вывернуло наизнанку от увиденного. Она бы немедленно покинула это место или закрыла глаза, если бы ей впервые не стало по-настоящему страшно за жизнь Барионора. В таком плачевном положении он был нечасто. С тех пор, как она стала, хоть немного им дорожить – ни разу. И хоть она понимала, что это его воспоминание, а значит он точно жив и цел, не считая множества шрамов по всему телу, ей всё равно было неприятно смотреть на его мучения:

“Сколько же у него на теле шрамов сохранилось по сей день, полученных в этом морге” – как же она права, ран он получил много.

И пока сердце Лилит обеспокоенно билось, болея за Барионора, он ни на что больше не обращал внимание – отвлечься от боя сразу с двумя мутантами означало погибнуть. И благодаря: концентрации, ловкости, силы, выносливости, а в большей степени чистой удачи – ему удавалось отбиваться от голодных монстров. Он даже случайно выбил из раны кусок длинного когтя, когда ударился спиной об столб по середине лаборатории. Повезло, что эта острая органическая бритва плохо пробила любимые доспехи Барионора.

Лейтенант понемногу отступил к центру лаборатории, во многом уже скрытой густым алым туманом. Теперь он даже, еле-еле видел собственные руки. Но он знал, что теперь ему нужно сражаться сразу с четырьмя, если не с пятью мутантами.

Он отчётливо почувствовал мерзкий ихорозный запах, из угла, в котором они с самого начала видели большие нагнивающие наросты. Эта “амброзия” заполняла его нутро. От резко навалившегося на его плечи отчаяния, он дёрнулся за фонарём, чтобы если что отгонять тварей ещё и огнём. Как только он схватился за него, мимо его щеки пролетел коготь, который в итоге застрял в деревянном столе. Барионор тут же воспользовался этим и перерубил мутанту, торчащие сверху когти. После этого он ушёл в сторону и увидел, что его полностью окружили. Выхода не было…

Кровавый туман покрыл лейтенанта по грудь, и он стал активно вдыхать его, с каждой секундой получая всё большие “порции” странного воздуха. И только теперь, оказавшись загнанным, Барионор почувствовал влияние этой таинственной субстанции. Вместо всепоглощающего страха и давящего отчаяния, лейтенант ощутил прилив сил и бурление крови внутри. Его сердце буквально запылало изнутри, а глаза загорелись животной яростью. Лейтенант зарычал и услышал в ответ отвратительные хрипы, издающиеся из изменённых глоток тварей, но это лишь ещё больше его раззадорило.

В мгновение ока твари ринулись на него, но он нырнул под удар одного из монстров и откинул его под ненасытные когти других чудовищ. Существо оказалось разорвано на части и разбросано по всей лаборатории. Воспользовавшись временным преимуществом, Барионор бросил в них фонарь, а затем схватил второй меч, когда-то принадлежавший стражнику, который смог зарубить троих мутантов. Он ещё больше надышался зачарованным воздухом и с этого момента в нём почти не осталось ничего человеческого….

В помутневших зрачках самоубийцы, чей труп остался лежать в углу, можно было увидеть, как с головы до ног залитый кровью чемпион по фехтованию показывал свои умения наяву. В разные стороны, то и дело летели ошмётки мутантов и их многочисленные отрубленные отростки. Барионор же в омертвевших глазах передвигался резко, в какой-то степени также дёргано и непредсказуемо, как и сами твари. В каждом ударе, в каждом выпаде, в каждом уклонении – он был на шаг впереди своих, поражённых скверной врагов. Безумие придало ему новые силы. Когда он отринул слабый разум и отчаявшуюся душу, его тело полностью захватили идеально отточенные инстинкты, которые просто не могли его подвести. Животная часть Барионора, усиленная туманом, оказалась настолько могущественна, что даже ненасытные монстры не могли сильно поразить его. Он конечно получал ранения, его немало раз порезали и дважды проткнули, но это ничуть не убавляло у него сил, а боль он больше не ощущал…

Лилит была второй раз удивлена, тем что происходит в этом, пропитанном скверной морге. Барионор и до этого показывал себя весьма одарённым воином, но в этот раз она увидела нечто завораживающее и одновременно устрашающее. Теперь даже ей не хотелось увидеть демона, спящего внутри него: “Я и подумать не могла, что он таким кровавым и грубым образом выйдет из этой ситуации. Это он ещё был обычным лейтенантом, неодарённый магией и не усиленный мной. В будущем из него получится превосходный страж. Такого чемпиона мы и искали” – чародейка даже улыбнулась, глядя на то, что устроил её “подопечный”. Барионор стал тем, кем и должен был стать – идеальной машиной для убийств. И теперь никто не мог скрыться от него. Несмотря ни на что, чудовища не могли совладать с ним и вскоре оказались убиты им. Последнего он добил его собственными, грубо вырванными когтями.

* * *

Дверь, как по заказу открылась, после того, как вся комната наполнилась кровавым туманом. В коридор хлынул огромный поток густой субстанции, быстро заполняя пространство перед собой. Следом за ним вышел и лейтенант Барионор Громфельский, а точнее его разгневанный двойник. Теперь он хотел найти предателя и самым зверским способом убить его, чтобы отомстить за гибель ни в чём не виноватых стражников. Но его желанию было не суждено сбыться…в конце коридора, прямо напротив него, он увидел силуэт в тёмном плаще и в бледной зловещей маске. Незнакомец вытирал собственный кинжал, а у него под ногами, в собственной луже крови, лежал с перерезанным горлом жандарм Марк Харт. Неизвестного освещал алый свет, льющийся на него сквозь маленькое окно, выходящее на улицу. Под ногами неизвестного расходился в разные стороны кровавый туман, выпущенный из лаборатории Барионором. Лейтенант после воздействия мистического тумана, потерял свою былую бдительность и поэтому не заметил, что под плащом таинственного убийцы сверкал доспех. Он также не увидел, что за поясом у него был второй кинжал. Это оружие в будущем незнакомец и передаст Амаэнель.

Теперь драконесса вновь смотрела на него с небольшим снисхождением:

“Его бы только научить контролировать свою ярость. Не думаю, что за десять лет он стал сильно рассудительнее” – подумала драконесса и решила не смотреть на разворачивающуюся сцену, чтобы не разочаровываться в своём воителе.

Барионор без раздумий рванулся вперёд, освещая себе путь последним целым фонарём и сжав в правой руке Кастодиан…но несмотря ни на что силуэт остался на месте, при этом он был подозрительно спокоен. Лейтенант в последний момент почувствовал страх. Ярость, дарованная туманом, стала его покидать, а вместе с ней уходили сила и скорость. Незнакомец же оставался неподвижен до самого решающего момента. Барионор кинул в него фонарь, а затем выкинул вперёд размашистый рубящий удар. В это время его оппонент резво достал второй клинок и искусно уклонился от свирепой атаки. Враг был прямо за лейтенантом и оказался значительно быстрее его. Он без промедления вонзил кинжалы ему в спину, после чего вытащил их, пнув Барионора прямо в стену. Лейтенант не удержал стона, когда его раненное и изнывающее тело соприкоснулось с крепким камнем. Неизвестный не стал тратить время и молча протёр кинжалы, а затем скрылся в кровавом тумане, оставив грязные перчатки рядом с поверженным Барионором и погибшим Марком.

У наследника Громфеля не осталось сил, чтобы встать и закончить начатое. Многочисленные раны, полученные от мутантов, а также отравление разума – всё же взяли своё. Он перевернулся и уткнулся спиной к стене, медленно покрывающейся нарывами. Издалека лейтенант услышал, как рушатся очередные защитные стёкла капсул. Тихий морг вновь превращался в кошмарный ад, в могилу для всех, кто в него зашёл. Что он мог сделать? Так или иначе – смерть приходит за всеми.

Чародейка вновь открыла глаза и сразу же заметила своего чемпиона, который сидел, опираясь на стену. Закинув голову назад, он безжизненно смотрел на трескающийся потолок над собой. Руки и ноги он раскинул в разные стороны, позволяя собственной крови свободно вытекать из него.

Лилит часто играла роль бессердечной воительницы, так часто, что её маска стала её жизнью. Но в ней осталось, что-то от ангела, которым она давно была. И её сердце, несмотря на жестокость и испорченность, не могло спокойно смотреть на умирающих “младших братьев”. Ещё пару минут назад она радовалась за него, но теперь её чувства вновь были окрашены в тёмный цвет. Скорбь захватила её. И она молча, абсолютно не раздумывая, подошла к нему и села точно также, как он и начала говорить вслух:

– Барион, я знаю это ощущение, когда ты уже готов покинуть бренное тело и получить заслуженный отдых. Кажется, будто бы это и есть единственный правильный выход. Он сулит такое облегчение. Но настоящего выхода нет. Весь секрет в том, чтобы не искать его. Только так можно оставаться в живых раз за разом.

Лилит не знала, но именно в этот момент Барионор в настоящем тоже погибал, отравленный клинком Амаэнель.

Лейтенант продолжал лежать и истекать кровью, а туман уже окутал его с ног до головы, вновь пробуждая в нём его грехи. На этот раз на смену ненависти пришла гордыня. Мог ли он себе позволить погибнуть здесь в безызвестности, добитый, каким-то убийцей? Нет.

Драконесса не смогла сд<

⇐ Предыдущая 1 2 3 45