Глава четырнадцатая

Глава четырнадцатая

– Осторожнее! – сказала Молли. – Тут надо хорошенько смотреть под ноги.

– Нам же велели спускаться по мочеточнику?

– По-моему, да… Ох ты! Погляди-ка наверх. – Над ними в верхней части брюшной полости висели пухлые петли, свиваясь красивыми складками. – Это тонкая кишка, только снаружи.

Молли опустила Бакстера на мочеточник, и он затрусил впереди. Близнецы шли за ним, посматривая вверх.

– А вон толстая кишка, – заметил Макс, указывая на подобие длиннющей колбасы с перехватами. Она нависала над ними, пересекала низ брюшной полости и круто уходила в глубокую сужающуюся шахту. Мочеточник привел их туда же, нырнул в шахту, но затем поднялся над противоположным краем и завершился огромным мышечным куполом, прикрепленным к стене напротив.

– Это мочевой пузырь, – сказал Макс. – Он накапливает мочу.

Бакстер стоял на краю шахты, глядел вниз и многозначительно подергивал хвостом.

– Возьми-ка ты его на руки! – потребовал Макс. – Стенки такие крутые, что нам из этой ямы не выбраться, если мы в нее угодим.

Молли подошла к коту и тоже поглядела вниз.

– Как по-твоему, что это?

Она указывала на небольшой грушевидный орган глубоко в шахте между мочевым пузырем и толстой кишкой. От него тянулась длинная трубочка, которая огибала стенку шахты по дуге и завершалась изящным ромашечным венчиком, склоненным над сморщенным белым комом.

– Матка? – предположил Макс.

– РРРРРЫЫЫЫЫ! – раздался позади них нарастающий рев.

Они молниеносно обернулись и увидели ринувшегося в атаку макрофага, который надвигался на них, размахивая десятком кулаков. Из-под его тяжелого брюха выскакивали ступни, сменяя одна другую, и он несся вперед, как танк на гусеницах. Близнецы начали пятиться вдоль обрыва. Бакстер надеялся улизнуть первым, но клетка снова зарычала и перекрыла выход.

– Куда теперь? – вскрикнула Молли.

Макс поглядел вниз и скомандовал:

– ПРЫГАЙ!

Он сбросил Бакстера и прыгнул следом за Молли в ту секунду, когда макрофаг уже собирался их схватить. Скатившись кувырком, они хлопнулись на лепестки изящного венчика в конце трубки и поглядели вверх. Их преследователь взревел, свесился вниз, перелился через край и последовал за ними по крутому склону с такой же легкостью, с какой сползал бы по нему большой кусок подтаявшего сливочного масла. Бахрома лепестков под ними начала прогибаться. Макс заглянул под нее и с воплем «быстрее!» ухватился за край бахромы.

– Эта штука сейчас опустится на этот белый ком. Надо залезть под нее и затаиться!

Близнецы спрыгнули на белый выступ и закатились под лепестки как раз тогда, когда бахрома плотно прижалась к белому кому, погрузив их в глубокий мрак. Они услышали, как макрофаг ударился о трубку и заворчал. Близнецы затаили дыхание. Он сопел – все ближе и ближе. Молли сжимала Бакстеру пасть, чтобы он не пискнул. Все трое окаменели. Сопение передвигалось по краю бахромы, потом вдруг все стихло.

– Ушел? – шепнула Молли.

– Вольняшка говорил, что они никогда не бросают погони.

– Но я не слышу… ПОМОГИ-И-И!!! – вскрикнула она.

Пока они шептались, под защитный колпак лепестков пробралось тонкое упругое щупальце и внезапно обвилось вокруг ее лодыжки. Макс пошарил в темноте и ухватил что-то горячее, мокрое, осклизлое, похожее на резину. Его пальцы погрузились в нее и прилипли. Трубка выпрямилась, вздернув бахрому, и чудовище торжествующе взревело и разинуло слюнявую зияющую пасть. Бакстер зашипел и попытался вцепиться в него когтями, но лапы прилипли к щупальцу. Близнецы пытались высвободиться, цеплялись за все подряд, но чудовище неумолимо подтаскивало их все ближе.

– Стой! – отчаянно завопил тонкий голосок, и какое-то крохотное существо закружилось перед лицом макрофага. Чудовище небрежно отмахнулось. Однако крошка тут же набросился на него с еще большей яростью – брыкал его, молотил кулачками, пищал и зудел с неукротимостью взбесившегося комара.

– Вольняшка! – ахнула Молли.

Чудовище снова отмахнулось, на этот раз более удачно: Вольняшка шлепнулся о стену, разбрызгался и медленно пополз вниз, как одинокая слеза. Но тут же попытался подняться.

– Нет! Не вмешивайся, он тебя убьет! – завопил Макс, сразу забыв и о своей недавней неприязни к Вольняшке, и о том, что до сих пор они с сестрой обращались к нему на «вы».

Однако Вольняшка приподнялся, собрался в плотный шарик и опять метнулся на врага, крепко угодив ему по носу.

– У-У-УХ! – крякнул макрофаг и замахал сразу всеми руками.

Вольняшка увернулся, хоть и не без труда. Макрофаг продолжал отгонять его и сумел-таки вышибить из него пару порядочных капель. Ослабевший, съежившийся Вольняшка не сдавался. Макрофаг кидался на него, волоча за собой близнецов и Бакстера.

Все это время они продолжали съезжать и скатываться глубже в шахту. От Вольняшки осталась лишь жалкая росинка, но и она продолжала допекать макрофага. Наконец дюжая клетка осела.

– Дай дух перевести! – пропыхтело чудовище.

– Давно бы так. У, слизняк брюхатый! – пискнул Вольняшка, без сил повиснув на стене.

– Заткнись, каплюшка! Вот я тебя сейчас досуха измордую! Не улизнешь! От макрофага еще никто не уходил! Ты что, не знаешь, что препятствуешь отправлению правосудия? У меня приказ уничтожить эт у банду.

Вольняшка хотя и был сплошной водой, но умудрился испепелить его взглядом.

– Давай, давай, дурень, съешь их! И увидишь, что будет!

– Вольняшка, не надо! – жалобно попросила Молли, но он словно не услышал.

– Ты такой же, как вся ваша братия. Сколько я их в Теле навидался! Набьют брюхо разок – и ТЮ-ТЮ!! – Он прощально помахал мокрыми пальцами, щедро растряхивая их.

– Ты это на что намекаешь? – насторожился макрофаг.

– А ты не понял? Съешь их, съешь – и прощайся с жизнью. Не веришь, так попробуй! – И он сделал приглашающий жест.

– Мне про это ничего не говорили.

– А ты видел хоть одного макрофага, после того как он умял что-нибудь крупненькое?

Макрофаг покачал головой.

– Сглотни их и убедись на опыте! – Вольняшка, тихонько напевая, принялся собирать свои брызги.

Макрофаг задумался. Потом оглядел вырывающихся пленников.

– Ну пожалуйста! – всхлипнула Молли.

Он посоветовался с кодом своей ДНК и сказал со вздохом:

– Ничего не поделаешь! Такая уж моя обязанность. Куда деваться-то? Я служу Телу, и я не могу не выполнить его приказ.

– Но за что?! – воскликнул Макс. – В чем мы виноваты?

Макрофаг гневно раздулся.

– В чем? Прячете постороннего! Ко-о-та. Это раз. Во-вторых, вы тунеядцы, не выполняющие никакой работы. Еще вы обвиняетесь в нарушении общественного порядка в крови. А самое главное – вы убийцы!

– Нас ведь оправдали, – робко возразил Макс.

– И изгнали. А вы отказались изгоняться!

– Но мы бы умерли! – прошептала Молли.

– Это тут ни при чем, – отрезал макрофаг. – Вот он говорит, что я тоже погибну. Но приказ есть приказ.

– А вам какой отдали приказ? – внезапно спросил Макс.

– Избавить Тело от вас и от ко-о-та.

– И только? Избавить?

– А чего же еще? – Макрофаг вдруг икнул. – Только несварения мне сейчас не хватало. С каждой минутой тошнее становится.

– Это потому, что вы понимаете: на самом деле мы не такие уж плохие, – вкрадчиво сказал Макс. – Зачем же понапрасну лишаться жизни? Вы ведь можете сохранить ее для борьбы с какой-нибудь настоящей опасностью и одновременно в точности выполнить приказ.

– Как так?

– Да просто избавиться от нас, выведя нас наружу.

Макрофаг задумался.

– Оно, конечно, так, но только выводить наружу я не умею. У нас про это даже между собой никогда не разговаривают.

Он икнул еще громче, а близнецы тоскливо вздохнули. Решения, которое устроило бы всех, не было.

– А я знаю тайный ход, – вдруг сказал Вольняшка. – По лимфе.

Близнецы встрепенулись и посмотрели на него.

– Лимфа – это мои личные водные пути сообщения. Лимфа течет повсюду, и вы будете в полной безопасности, потому что про нее никто, кроме меня, не знает.

– И ты до сих пор нам про нее ни слова не сказал? – спросила Молли. – Эх ты!

Вольняшка неуверенно улыбнулся и пожал плечами.

– Я же не думал, что дойдет до такого, честное слово. Надеялся, вы попривыкнете и останетесь. Ведь здесь так тоскливо все одному да одному… Клетки меня не очень-то привечают.

– Ну, знаешь, если бы ты не был таким самовлюбленным паршивцем… – Макс не договорил, пытаясь вырваться из хватки макрофага.

– Макс! – крикнула Молли. – Он только что жизнью жертвовал, чтобы нас спасти! Неужели ты не понимаешь, что он наконец-то поступил великодушно, благородно!

– Мне и самому не верится, – сказал Вольняшка. – Но только я вроде бы к вам привязался.

Макс немного успокоился.

– Да, правда, ты кинулся нас спасать. И я тебе очень благодарен. Но почему ты вернулся? Ведь ты же так обиделся!

– До меня доходили слухи о том, что с вами происходит, ну и я понемногу понял, что вам тут жить никак нельзя. Потом вспомнил, как вы все время были со мной вежливы и приветливы, даже когда я устраивал всякие паршивые штучки. Со мной же никто никогда не говорил с уважением. И внимания на меня никто не обращал. Все тут считают меня ничтожной каплюшкой, которой может помыкать всякий, кому не лень.

– Вот и неправда! – возразила Молли. – Ты им всем просто необходим! А как ты нам помогал! Ты же знаешь про Тело все и столькому нас научил!

– Ну, это пустяки. Это совсем не то, что быть настоящей клеткой с настоящими обязанностями!

– Послушай, Вольняшка! Ты можешь взять на себя самые важные обязанности. Ты можешь странствовать по Телу и рассказывать одним клеткам про другие. Они так обрадуются! Они же все время сидят на одном месте, и никто их ни во что не посвящает, вот у них и появляются всякие странные идеи! А ты можешь им растолковать, как они все нужны друг другу, как друг другу помогают…

– Правда? – смутился Вольняшка.

Макрофаг кивнул с серьезным видом.

– Мне ты только что кое-что сообщил, пусть и не самое приятное. Но все-таки лучше знать, чем не знать. Во всяком случае, я теперь представляю, что к чему.

Макс снова начал вырываться.

– Так мы идем или не идем?

– Если вас действительно можно отправить с лимфой, я не возражаю. Даже предпочту. Во всяком случае, сам жив останусь.

Он отпустил своих пленников, и Молли спросила:

– А где лимфа?

– Да повсюду вокруг тебя, – ответил Вольняшка. – Это та же кровь, но без эритроцитов. Она просачивается сквозь стенки капилляров, доставляя питание клеткам, находящимся снаружи. А потом всасывается лимфатическими сосудами, поднимается к шее и снова возвращается в кровь. Это чистейшая тканевая жидкость. Это все я!

Макс и Молли улыбнулись: Вольняшка стал снова похож на самого себя.

– Лучше всего сделать так: доставить вас в шею. Перед тем местом, где лимфа возвращается в кровь, она течет почти под самой кожей.

Оттуда я вас запросто выведу.

– Придется вас подвезти, – сказал макрофаг. – Я обязан убедиться, что избавил от вас Тело. Он сделал у себя на спине глубокую сумку, и они все забрались туда.

– Ну, авось он не проголодается! – шепнула Молли, когда их обволокла мягкая протоплазма, хоть и отделенная от пассажиров мембраной.

– Зато вид у нас полусъеденный, – заметил Макс. – Это очень кстати: вдруг нас заметят другие макрофаги.

– Сюда! – скомандовал Вольняшка, и макрофаг двинулся к почти невидимому сосуду, наполненному прозрачной жидкостью.

– Понятно, почему мы их прежде не замечали, – сказал Макс, когда они протиснулись сквозь рыхлую стенку и поплыли вверх по течению из шахты.

– Я так рада, что ты вернулся, Вольняшка, – сказала Молли. – И поспел как раз вовремя.

Макрофаг усмехнулся.

– Хорошо, что вы придумали эту штуку с фаллопиевой трубой. Не то он припоздал бы!

– Фаллопиева труба – это та трубочка с лепестками на конце? – спросила Молли.

– Ага! – подтвердил макрофаг. – А белый бугор, на котором вы прятались, называется яичником.

– В нем, кажется, хранятся яйцеклетки?

– Да, около тысячи, – немедленно вмешался Вольняшка. – Раз в месяц одна поступает в фаллопиеву трубу и по ней опускается в матку.

– Матку мы видели, труба ведь выходит из нее. А сама матка похожа на грушу и помещается за мочевым пузырем.

– По ту сторону пузыря есть еще один яичник и еще одна фаллопиева труба. Тело, как вы, конечно, знаете, обладает двусторонней симметрией. Если яйцеклетку, как я собирался сказать, когда меня перебили, в фаллопиевой трубе успел оплодотворить сперматозоид, то, попав в матку, она прикрепляется к ее стенке и начинает делиться, пока не превратится в целого младенца. Матка тем временем растягивается и растягивается, чтобы ему не было тесно, а потом, через девять месяцев, сжимается, выталкивает младенца – и вот вам совсем новенький маленький человек.

– Тысяча будущих младенцев! – ахнула Молли.

– Ясно, что тело должно быть либо женским, либо мужским, – сказал Макс. – А я даже ни разу не задумался, какое оно.

– Ваше счастье, что оно женское, – объявил Вольняшка.

– Почему?

– Да потому, что в мужском нет фаллопиевой трубы, чтобы под ней прятаться. Вместо яичников мужское Тело развивает яички, которые вырабатывают миллионы сперматозоидов. Яички спускаются вниз по специальному каналу и обитают Снаружи в особом мешке. Потом этот канал зарастает, остаются только трубочки для движения сперматозоидов. Вот вы и не нашли бы там, где укрыться. В остальном что мужское Тело, что женское – разница невелика. Во всяком случае, Внутри.

1. Легкое, альвеолы

2. Легочная вена

3. Сердце, левое предсердие

4. Двустворчатый (митральный) клапан

5. Левый желудочек

6. Аорта

7. Сонная артерия

8. Головной мозг

9. Глаз

10. Гипофиз

11. Ухо

12. Двигательный центр

13. Плечевой нерв

14. Мышца

15. Кисть

16. Спинной мозг

17. Периферические нервы

18. Позвоночник

19. Блуждающий нерв

20. Узел блуждающего нерва

21. Надпочечник

22 Почка

23. Мочеточник

24. Таз

25. Маточная (фаллопиева)

труба и яичник

26. Матка

27. Мочевой пузырь

28 Ободочная кишка

29. Прямая кишка

30. Лимфатический сосуд

31. Кожа

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒