Книга пятая Зимний Эйри 1 страница

Глава 16

Тайрус и остальные отступили к костру. Густой туман наползал с моря, укрывая прибрежные утесы и сжимая мир до границ небольшого сквера. Даже деревня оказалась проглочена туманами.

Но истинная угроза не могла скрыться так легко. Нескончаемое шипение, полное голода и жажды крови приходило эхом со всех сторон. Сквозь туман тут и там мелькали темные фигуры.

– Если этот супчик станет еще гуще, – пробормотал Блит, – мы собственное оружие-то в руках не разглядим.

– Сохраняйте бдительность, – предупредил Тайрус. Он поднял меч. – Пелена тумана может быть таким же благом для нас, как и для гоблинов.

– Как это? – прошептал Хурл. – Ты думаешь, мы сможем ускользнуть?

– Дракил – морские твари. Если мы сумеем пройти через деревню и отступить в лес за ней, чудовища не смогут нас преследовать.

Стикс потер свои палицы друг о друга, как люди потирают руки, чтобы согреть их.

– Если мы не сможем пройти через деревню, то нам придется прорваться сквозь нее.

Позади Стикса Флетч опустился на одно колено, натягивая тетиву и направляя стрелу на дракил, что подобрались к самым границам сквера.

– Почему они не нападают на нас? – тихо спросил житель степей.

Некоторое время никто не отвечал, затем заговорил Хурл:

– Этот сквер. Они чувствуют, что что-то здесь не так. Их чутье острее нашего.

– Мать Небесная, – выпалил Блит, – не надо больше этого лепета про проклятого Каменного Волхва.

Лицо Хурла помрачнело, но Тайрус заметил, как глаза мужчины метнулись к статуям двух испуганных детей.

– Ну, что-то их удерживает, – предположил Флетч.

С этим Блит не стал спорить. Чудовища действительно не спешили нападать. Но их шипение не смолкало и усиливалось.

Однако их нежелание нападать заставило Тайруса задуматься: если дракил так не хотелось заходить в парк, почему они разожгли ложный сигнальный огонь здесь? Костер, разожженный где-то в другом месте, точно так же легко привлек бы корабль, проходящий мимо.

В огне позади него поленья с треском упали. Тайрус подумал: а не было ли его изначальное подозрение, что это гоблины разожгли костер, неверным? Но если не дракил, то кто это сделал и почему?

Пока он думал об этом, морской бриз стих. Туман стал гуще – как раз то, чего ждал Тайрус.

– Готовьтесь, парни, – прошептал он, крепче сжимая меч. – По моей команде бежим к северной стене, перемахиваем через нее и бежим через деревню. Мы должны прятаться в тумане как можно дольше. Только покажись, и их на нас набросится столько, сколько блох на заднице шелудивого пса.

Все кивнули.

Тайрус нашел взглядом их лучника:

– Время тебе доказать свое искусство, мастер Флетч. – Он указал на юг: – Можешь подстрелить одного из дракил вон там?

Флетч повернулся:

– Есть, капитан. Будет мертв, прежде чем упадет на землю.

– Нет, – сказал Тайрус. – Прострели ногу или руку. Нам нужно, чтобы гадкая тварь кричала, как раненая птичка.

Флетч кивнул и прицелился.

– По моей команде, – повторил Тайрус.

Поняв, что один из них ранен, дракил хлынут на юг, решив, что их жертвы собираются прорваться на свободу там. Пока гоблины отвлекутся, Тайрус и его люди намеревались бежать в противоположном направлении.

– Готовься, – прошептал он. Темные фигуры двигались вдоль южной стены. – Сейчас!

Флетч отпустил стрелу с искусством степных кланов. Она просвистела в туманном воздухе, затем вошла в мягкую плоть. Крик боли прорезался сквозь постоянное шипение.

– Бежим! – прошептал Тайрус.

Указывая путь, он легко промчался по дорожке, мощенной камнем, огибая кусты и статуи. Другие следовали за ним так же бесшумно и быстро. Впереди из тумана показалась стена высотой до пояса.

Тайрус достиг стены и побежал вдоль нее, пригнувшись, чтобы быть менее заметным. В северо-восточном углу парка он жестом велел остальным прыгать через невысокую стену. Он подождал, пока Хурл, Флетч и Блит переберутся через стену. Стикс, согнувшись и держа палицы наготове, махнул ему, чтобы он шел следующим.

На той стороне сквера вопли раненого гоблина оборвались с булькающим звуком. Дракил не были милосердны по отношению к своим раненым. Повисла тишина.

Время стремительно уходило.

Тайрус повернулся к стене, прислушиваясь к суматохе неразличимой из-за тумана: драка, одиночный рык, быстрый вскрик. Тайрус чертыхнулся вполголоса.

Над стеной появилось лицо Блита.

– Гоблин, – объяснил он.

В его глазах отчетливо светилось беспокойство.

С обеих сторон поднялись крики и шипение. Когти скребли по камню все ближе. Дракил возвращались.

Тайрус перемахнул через низкую стену, за ним быстро последовал Стикс. Гоблин лежал у их ног. Его череп был рассечен надвое. Хурл стоял на коленях неподалеку, вытирая топор о траву.

Пригнувшись, Тайрус указал на ближайшую улицу деревни. Вновь он бежал первым прямо по грязи и траве. Он нырнул в узкую улицу и бросился бежать вдоль поросших сорной травой развалин. Улица разветвлялась, ее пересекали другие. Тайрус не останавливался ни на одной из развилок, не задумываясь ни на секунду. Он доверял своему чутью. Однако в густом тумане одна пустынная улица была похожа на другую.

Позади них орда дракил разразилась криками и яростными воплями: их мертвый собрат, должно быть, был обнаружен. Разъяренное шипение эхом отдавалось на улицах и мешало выбирать правильное направление. Временами казалось, что они скорее бегут на крики, а не прочь от них.

«Разве я уже не пробегал мимо этого сожженного остова здания?» Тайрус остановился, бесшумно ловя ртом воздух, и оглянулся вокруг. Три улицы вели отсюда.

Блит появился позади него.

– Капитан? – прошептал он.

Тайрус покачал головой, пожимая плечами и тем самым показывая свою неуверенность.

Где-то поблизости черепичная крыша обрушилась на обгорелые останки здания, но вновь эхо сыграло с ними шутку, и они не поняли, откуда донесся звук. Тайрус пытался ориентироваться по соседним крышам. Ничего кроме тумана.

Блит указал мечом в сторону одной из улиц, жестом подсказывая, что нужно идти туда. Но Хурл подошел и кивнул в другую сторону.

Прозвенела тетива, и гоблин вывалился на камни улицы из окна на верхнем этаже, оперенная стрела торчала в его глазу. Флетч выпрямился, доставая другую стрелу из колчана.

Стикс взмахнул палицей, указывая на улицы вокруг, напоминая, что любой путь лучше, чем стоять столбом.

Тайрус не мог поспорить с логикой гиганта и последовал его совету.

Они побежали, держась ближе к стенам. Улицы проносились мимо. То ли деревню полностью укутал чудовищный туман, то ли они и в самом деле несколько раз повернули не туда. Они бы уже должны были вырваться из деревни и оказаться в лесу.

Наконец крики гоблинов затихли. Но это только лишило их присутствия духа. Они вновь замедлили шаг, вглядываясь в каждую тень.

Наконец здания расступились с обеих сторон. Пройдя еще несколько шагов, они убедились, что покинули селение.

Блит с облегчением вздохнул. Тайрус устремился вперед, полный надежды. Обрадованный тем, что они спаслись из окутанной туманом ловушки, он врезался прямо в темную фигуру, внезапно появившуюся из тумана. Он не сумел удержать равновесие и упал к ногам незнакомца.

Вскочив, Тайрус увидел, что это было не живое существо, а еще одна статуя. Он смотрел в знакомое лицо: обветшалый каменный лик сурового старца, стоящего со скрещенными руками – та же статуя, что защищала вход в сквер у обрыва. Его сердце словно провалилось куда-то в желудок.

– Мы вернулись назад, – выпалил он, поворачиваясь к остальным.

Хурл отступил на шаг.

– Нет!

Тайрус подумал, что северянин просто издал возглас отчаяния, но Флетч выдохнул в ужасе:

– Здесь нет костра.

Глаза Тайруса расширились. Даже туман не мог бы скрыть огромного пламени, тем более на таком близком расстоянии. Он обернулся, и увидел, что руки статуи тянутся к нему.

Холодные каменные пальцы сжали его шею.

Его люди пришли ему на помощь с мечом и топором – суровые пираты, верные своему капитану. Но пальцы продолжали сжиматься, и он был поднят над землей за шею, словно котенок. В глазах у него потемнело. Меч выпал из его руки, но он пытался бороться, дергаясь и царапая пальцы, что поймали его. Тщетно.

Он начал задыхаться. В его ушах громко отдавался каждый удар сердца, а пальцы продолжали сжиматься. Окружающий мир растворился в темноте. Его ноги и руки стали тяжелыми, словно налились свинцом.

Но в следующее мгновение оказалось, что сравнение было неверным.

– Милосердная Мать… – голос Хурла прозвенел в его ушах, заглушив удары сердца. – Он превращает капитана в камень!

* * *

Сайвин пришла в себя, услышав рев дракона. Она заморгала, когда мир света и звука вернулся к ней. Темная пещера злобы, в которую она была поймана, больше не удерживала ее. Она была свободна!

Рагнарк взревел под ней: она сидела на его шее. Он вонзил свои серебряные когти в пол камеры и расправил крылья, расшвыривая яйца. Твари с щупальцами отшатывались от удара его когтей. Сайвин чувствовала жжение в стопах, разделяя ощущения дракона, когда он раздавливал мерзких тварей.

Она громко всхлипнула, одновременно от радости быть свободной и от боли в сердце, которая разрывала ее. Она помнила все злодеяния, которые совершила, и невинную кровь на своих руках. Одержимая сималтра, она помнила все, но была не в силах контролировать свое тело, пока злобные щупальца рылись в ее самых глубоко скрываемых тайнах и воспоминаниях. Ее воля исчезла, замененная чем-то столь же темным, как дно самого глубокого из морей.

Дракон поднялся под ней. Она в последний момент пригнулась, чтобы избежать удара о низкий потолок. Рагнарк ярился, взбешенный и разгневанный, как никогда прежде. Он атаковал в слепой ярости, рыча. Она чувствовала его гнев и его горе, и поняла, что было причиной его гнева. Связанная с его душой, она видела, что это по ней горевал гигантский дракон.

– Рагнарк, – прошептала она. – Я здесь. Успокойся.

Дракон замер с одним поднятым когтем: «Связанная?»

– Да, любовь моя. Это я.

Он опустил коготь. «Мне снилось, что ты потеряна, поглощена щупальцами».

– Это был не сон, – прошептала она, еще не совсем понимая, что произошло. Почему она вновь свободна? Она помнила, как ощутила желание Каста, мольбу в его глазах, любовь в его сердце. Она напрягла все силы, чтобы дотянуться до этого сердца.

Затем последовала вспышка магии… и она оказалась свободна. Ее воля вновь была ее собственной. «Каст, любовь моя».

Поток тепла окутал ее, придя из двух сердец – дракона и человека.

Новые слезы заполнили ее глаза, но она вытерла их и огляделась. Дверь камеры была распахнута, но одержимые сималтра мужчины исчезли. Пока она сама была одержима, ей были недоступны сокровенные замыслы монстров Темного Лорда, но она знала, что они боятся Рагнарка. Они надеялись завладеть Кастом и таким образом удержать дракона на поводке. Но когда Рагнарк высвободился, они отступили, унося свои темные щупальца с Алоа Глен. Эта маленькая битва была выиграна, но оставалась другая война – намного больше.

Когда Сайвин осмотрелась, она поняла, что еще кое-кто пропал.

Ханта не было.

Она вспомнила, как сималтра завладела сыном Верховного Килевого, и впала в отчаяние. Похоже, ее одну освободила драконья магия.

Существа с щупальцами отступили после нападения дракона, отползая по стенам, полу и потолку. Рагнарк вытянул шею и взревел, предупреждая их: держитесь подальше.

Но эффект оказался более сильным.

От его рева твари съежились и ссохлись, словно под иссушающим ветром. Многие из чудовищ упали замертво со стен и потолка, словно комки свернувшейся крови.

Сайвин смотрела в изумлении. В прошлом рев дракона мог лишить темной магии скальтум, крылатых демонов Черного Сердца. Должно быть, произошло нечто подобное. Черная магия тварей не могла выдержать удара стихийной энергии драконьего рева.

Когда иссушенные чудовища упали, она послала безмолвное ободрение своему скакуну.

Своим ревом Рагнарк расчистил комнату, буквально сжигая заполнявшие ее полчища. Он прошел прямо по расколотой скорлупе яиц, чтобы вырвать зло с корнем и ревом полностью уничтожить его. Сайвин чувствовала его удовлетворение, когда он прошел оставшуюся часть помещения, втягивая носом воздух и ударяя лапами.

– С ними покончено? – спросила она, доверяя острому обонянию дракона.

Прежде чем он смог ответить, возле двери поднялась суматоха. Стражники ворвались в комнату, вооруженные копьями. Хранитель подземелья, Гост, был среди них. Должно быть, он позвал подмогу, когда услышал рев Рагнарка.

Сайвин подняла руку.

– Стойте, – предупредила она. – Входить сюда может быть все еще небезопасно.

Один из стражников вышел вперед. Она узнала Пайрана, внука мастера Эдилла и командира сил мираи, остававшихся здесь.

– Сайвин?

– Не бойся, – она отвечала подозрительности в его глазах. – Магия Рагнарка уничтожила демона, который завладел мной.

Взгляд Пайрана оставался настороженным. Никто не опустил копье.

Она понимала их опасения. Как можно было ей доверять?

Пайран заговорил:

– Мы столкнулись с отрядом Кровавых Всадников по пути сюда. Они атаковали нас, затем ушли через потайную дверь.

Дреренди выступил вперед, его голос дрожал от ужаса:

– Один из них был Врент, капитан нашей стражи. Другой был сам сын Верховного Килевого.

Сайвин застонала. Если Темный Лорд получил знания Ханта о силах Дреренди, опасность для флота, направляющегося к Блэкхоллу, увеличилась во много раз. Сбежавший отряд необходимо остановить, пока не стало слишком поздно.

– Я освободила магию дракона, – сказала Сайвин. – Если вы не верите моему слову, возможно, вы поверите слову Каста.

Сайвин соскользнула с шеи дракона на каменный пол. Она старалась касаться одной рукой дракона, пока не будет готова. Копья и мечи следовали за каждым ее движением.

Она не обратила на них внимания и повернулась к Рагнарку:

– Я должна отпустить тебя, мой гигант.

«Связанная… ты не должна уходить».

Она слышала глубокое горе в его голосе.

– Я должна. Должна доказать, что я свободна от щупалец.

«Но, связанная… ты не свободна».

Она нахмурилась и безмолвно послала ему мысли: «Я принадлежу сама себе».

«Нет, – мысли дракона были уверенными. – Я по-прежнему ощущаю щупальца в этой пещере».

– Где? – спросила она громко.

Рагнарк дотянулся носом и вдохнул запах ее волос:

«Здесь… внутри тебя. Оно по-прежнему живо. Прячется там, где я не могу достать его, затаилось и ждет».

Сайвин чувствовала, что дракон говорит правду. Она не была свободна. Хотя магия Рагнарка заставила сималтра выпустить ее из своей хватки, освободив временно из тюрьмы, она не смогла уничтожить чудовище. Оно по-прежнему было живо внутри ее черепа, ожидая, когда сможет захватить ее снова.

Ее пальцы сжали край чешуи. Она чувствовала, как ее ноги слабеют. Без дракона зло внутри нее вновь одержит верх. Ужас наполнял ее при мысли, что, освободив Каста, она потеряет себя.

– Сайвин? – позвал ее Пайран от двери, явно желая знать причину задержки.

Она повернулась к мираи.

– Я… я ошиблась, – прошептала она, ее грудь сжимало отчаяние. – Я не свободна.

Пайран нахмурился, услышав ее слова.

– Пусть четверо из твоих людей окружат меня, нацелив на меня копья. Я не должна сбежать.

– Я не понимаю.

Сайвин покачала головой:

– Когда я освобожу дракона и позову назад Каста, я вновь стану одержима.

Его лицо побледнело.

– Тогда не отпускай дракона.

Сайвин обвела свободной рукой камеру:

– И заключить нас троих здесь? Рагнарк слишком большой, чтобы пройти через эту дверь.

– Должен быть другой способ.

Сайвин прижалась лбом к дракону:

– Мы должны верить, что Каст найдет его.

«Останься со мной, – просил Рагнарк. – Я проложу путь наружу из этой пещеры. Мое сердце сильное, мои когти сильнее».

Сайвин улыбнулась сквозь слезы: «Никто не сомневается в твоем сердце, мой гигант, но это не способ обрести истинную свободу».

Рагнарк не отвечал долгое время, затем она почувствовала его понимание и его страх. Он был словно эхо ее собственного ужаса. Она боялась вновь попасть в ловушку, вновь остаться одной в темной тюрьме.

«Не одной, – прошептал Рагнарк в ее сердце. – Ты никогда не будешь одна».

Она опять почувствовала поток тепла, идущий из двух сердец. Она притянула эту любовь и это тепло ближе к себе, словно натягивая на себя одеяло. И не давая страху одержать над ней верх, она отступила назад, убрав руку с дракона.

Мир вокруг взорвался вихрем черных чешуи. Внутренние барьеры исчезли – и она как будто упала в колодец, и холодные щупальца протянулись, чтобы схватить ее.

Она изо всей силы потянула на себя сплетенное из любви одеяло, закрывая им свое сердце.

«Спаси меня…» – прошептала она в пустоту.

* * *

Вокруг Тайруса мир затвердел, словно сам воздух стал гуще, сначала обратившись в молассу, затем в цемент, затем в камень.

Он не чувствовал своего тела – оно обратилось в гранит. Он больше не мог двигаться. Он не мог моргать, но видел, как каменная статуя опускает его вниз, вонзая его ноги в мягкую почву, как человек может вбивать в землю колья забора.

Даже время, казалось, остановилось. Он видел, как его люди пытаются атаковать Каменного Волхва, которым это существо, несомненно, было. Их голоса звучали странно высоко; их усилия казались неистовыми, но какими-то размытыми. Время уносилось в будущее, оставляя Тайруса позади. Беспомощный, Тайрус наблюдал, как его люди, один за другим, подвергаются воздействию той же самой магии. Вокруг него появились новые статуи: вот Блит, застывший с поднятым мечом, вот Стикс, пригнувшись, поднял скрещенные палицы в попытке защититься; Флетч замер с луком и наполовину спущенной тетивой.

Остался только один. Размытое пятно, бывшее Хурлом, сражалось с демоном из страшных историй его детства. Каменный Волхв выдержал удары топора мужчины, никак не отреагировав, его лицо сохраняло прежнее суровое выражение.

Тайрус видел, как каменная рука двинулась со скоростью летящего времени и схватила Хурла за запястье. Последний из его людей будет поглощен чарами Волхва.

Он не хотел, чтобы это произошло; и боролся со свинцовым воздухом. Он чувствовал, что заклятие будет снято, если только он сможет пошевелить хотя бы пальцем. Он вложил всю свою волю и всю силу своего желания в одну руку.

«Двигайся, черт тебя побери… двигайся!»

На его глазах тело и одежда Хурла превратились в серый необработанный гранит.

Тайрус продолжал бороться. У него не было выбора.

Хурл застыл на земле – гранитная статуя ужаса и ярости. Каменный Волхв оглядел свою коллекцию статуй. Его губы задвигались, и он произнес слова, полные отвращения. Он, должно быть, говорил очень медленно, поскольку его слова были четкими и ясными.

– Пираты… грязная тина в море… вы охотитесь за падалью, что оставил позади себя Темный Лорд. Я проклинаю ваши черные сердца и оставляю вас здесь – наблюдать, как мир походит мимо.

Тайрус стал бороться отчаяннее.

«Мы не твои враги! – беззвучно обратился он к Волхву. – Мы сражаемся с тем же, с чем и ты!»

Он не был услышан. Каменная фигура отвернулась; медленно двигаясь, камень полз через окутанное туманом поле.

«Подожди!» – закричал Тайрус мысленно. Он старался заставить свое каменное тело двигаться. Рука, палец… что-нибудь. Он напряжения в глазах у него потемнело.

«Милосердная Мать, освободи меня!»

Смех ответил ему, очень слабый и очень далекий. Но это не был голос Небесной Матери. Это был низкий, рокочущий звук, он поднимался из каменистой земли под ним. Затем последовали слова, еще более слабые, чем смех:

«Вспомни о своих корнях, дурак».

Оскорбление, но в нем звучал оттенок покоя и дружбы.

«Кто?..»

Снова смех; на этот раз он прозвучал более угрюмо:

«Мы камень, ты и я. Один Скала, другой Гранит. Ты забыл своего побратима?»

Тайрус почувствовал, как его сердце дрогнуло в груди, узнавая. «Крал!» Его разум чуть не помутился от смятения. «Как?..» – «Я нашел тебя через старые узы верности, связь кровью и клятвой на мрильской стали. То, что сделано из камня, никогда по-настоящему не умирает, лишь дремлет. Я услышал, как ты зовешь сквозь камень, крича об освобождении от твоей собственной крови, – зарокотал низкий смех. – Какая глупость…»

Тайрус почувствовал, как в нем закипает гнев: «Я пойман в ловушку, заперт в статуе». – «В самом деле? – вздох прозвучал так, словно каменная плита повернулась глубоко под землей. – Ты слишком долго жил среди пиратов и бандитов. Ты забыл, кем ты рожден? Ты лорд Тиламон Ройсон, наследник и правитель замка Мрил, лорд Северной Стены. Гранит течет в твоих венах».

Тайрус внутренне нахмурился: «У Северной Стены – возможно, но не здесь».

«Где бы ты ни находился, ты остаешься принцем. – Крал сказал это как очевидность, с которой не поспоришь. – Гранит есть гранит».

Тайрус прислушался к своему сердцу. Могло ли это быть правдой?

Голос Крала начал стихать, вновь уходя к каменным корням мира: «Камень никогда не сможет удержать тебя в плену. Мы камень, ты и я. Какая еще магия тебе нужна?»

Его голос смолк.

«Крал?»

Ответа не последовало. Но на краткий миг Тайрус почувствовал что-то еще – прикосновение пророчества, нечто, что тоже принадлежало ему по праву рождения. Хотя время горца и закончилось, он мог быть призван для последней великой миссии, когда придет время. Поэтому Тайрус не стал взывать к нему. Он отпустил великана в его каменный сон.

«Храни мой фамильный меч, человек гор. Носи его с честью».

Тайрус вновь сосредоточился на настоящем, с удивлением обнаружив Каменного Волхва всего в нескольких шагах от него, медленно продвигающегося вперед.

Тайрус сконцентрировался. Он оставил всякую надежду пошевелить рукой или пальцем. Вместо этого он пробудил энергию внутри себя, в своем собственном сердце. Он вспомнил замок Мрил, любимый дом. У Северной Стены ему нужно было только приложить ладони к граниту и позволить энергии жизни в камне обратить его в камень, позволить себе перетечь в камень и пройти сквозь великую стену, словно сквозь воду.

«Гранит есть гранит» – слова горца эхом прозвучали в его сердце.

Тайрус сосредоточился, вспомнив, кто он такой, какая кровь течет в его жилах. Он коснулся магии в своем сердце, вложив в нее свое желание и волю.

Постепенно он почувствовал, как воздух вокруг него становится мягче. Камень переплавлялся в цемент. Его поднятая рука опустилась под тяжестью собственного веса.

Тайрус старался сохранять спокойствие, позволяя миру вокруг него оттаивать. Его руки и ноги сгибались, освобождаясь от застывшего положения. Его губы разделились; его грудь приподнялась. Он сделал осторожный шаг, подняв ногу с земли. Словно он пробирался через молассы, но он двигался! Время вернулось к своему нормальному течению, к наезженной колее. Стремительно несущиеся облака замедлили свой бег, мягко поплыли по небу.

Тайрус поднял руки. Они по-прежнему оставались темно-серым необработанным гранитом. Заклятие все еще лежало на нем, но он больше не был неподвижной статуей. Он поднял голову и заметил Каменного Волхва. Когда время вернулось к своему нормальному течению, Волхв стал казаться всего лишь статуей в туманном лесу. Но на самом деле он двигался, уверенно и решительно поднимаясь на холм.

Тайрус вложил каменный меч в ножны и начал преследовать свою жертву. Он не мог бросить членов своей команды в таком состоянии. Он заставит этого монстра вернуться и освободить его друзей. Тайрус поднимался на холм, но лишь чуть-чуть быстрее, чем Волхв. Гранит в самом деле был гранитом, и хотя он двигался, он по-прежнему был тяжелым. С каждым шагом его ноги тонули в покрытой листьям грязи лесной земли. Так бывает, когда идешь по глубокому снегу, но Тайрус все равно продвигался вперед.

Он был еще далеко от Волхва, когда тот заметил преследователя. Суровое лицо повернулось к нему.

Тайрус почувствовал некоторое удовлетворение от удивленного выражения, которое растеклось, словно лава, по каменному лику мужчины.

– Как? – спросил Волхв.

Тайрус продолжал подниматься по склону:

– Ты не один, в чьей крови течет камень.

– Демон! Прихвостень Черного Сердца… – обличающие слова слетали с холодных губ, пока Волхв смотрел на него. Пальцы сложились в каменные кулаки.

– Я не демон, – Тайрус почти поднялся на вершину. – Это не я обратил невинных людей в статуи и оставил их умирать.

Лицо нахмурилось.

– Невинных? Я видел ваш корабль. Пираты. Акулы морей. – Рык поднялся из каменного горла, и проблеск безумия появился в его глазах. – Вы не лучше, чем те чудовища, что наводнили деревню.

– Ты несправедливо судишь о нас. Мы не собирались причинять кому-то вред. Мы сошли на берег только для того, чтобы найти наших потерянных друзей.

Он усмехнулся.

– Это не ваша земля. Вы и ваши потерянные друзья не принадлежат этому месту. Я защищаю эту землю так, как считаю нужным. – С решительностью камня, скатывающегося с холма, он отвернулся.

Тайрус поднял руку, чтобы остановить его, но она была отброшена прочь со звуком крошащегося камня, а Волхв продолжил подниматься на возвышенность.

– Ты должен снять заклятье с моих друзей! – крикнул Тайрус, следуя за Волхвом. – Я буду преследовать тебя до самого Блэкхолла, если потребуется!

Упоминание логова Темного Лорда возымело желаемый эффект. Волхв повернулся со скоростью, которую трудно было предположить в его каменных ногах.

– Никогда не упоминай это мерзкое место, ставшее проклятьем северных земель.

– Ты заявляешь, что защищаешь эти земли. Так почему же ты препятствуешь тем самым людям, кто идет войной на жуткий остров?

Замешательство смешалось с подозрительностью на лице Волхва.

Тайрус продолжал:

– Это ты тот, кто исполняет здесь волю Черного Сердца, не я!

Гнев поднялся в его собеседнике.

– Ложь! – прошипел он.

Тайрус вытянул руки:

– Камень не лжет. Если ты рожден Землей как ее воплощение, тогда ты узнаешь правду, начертанную в камне!

Волхв смотрел в его раскрытые ладони, затем медленно поместил свои руки поверх рук Тайруса.

Тайрус смотрел в глаза другого, гранит встретился с гранитом. Он молился, чтобы безумие каменного существа прояснилось и можно было открыть ему истину.

Он без сомнений проговорил:

– Через десять дней четыре армии соберутся у Блэкхолла, принеся туда магию самой Земли. Мы готовы положить собственные жизни, чтобы прорваться в логово и выкурить червя из его черной норы.

С каждым словом глаза Волхва расширялись. Черный блеск на миг померк в них.

– Ты говоришь правду.

Тайрус вздохнул с облегчением.

Каменный Волхв убрал руки и закрыл лицо.

– Неужели эта боль никогда не закончится?

Тайрус подошел ближе.

– Еще не поздно исправить свою ошибку. Освободи моих людей от заклятия.

Волхв спотыкающимися шагами начал спускаться к дальнему подножию холма.

– Я не могу.

Его слова были хриплым стоном.

Тайрус последовал за ним:

– Почему?

Каменная фигура оглянулась через плечо:

– Это заклинание нельзя снять. Однажды наложенное, оно не может быть снято. Вот почему я постоянно возвращаюсь в деревню.

Тайрус нахмурился; затем понял.

– Каменные жители деревни… костер…

– Трагическая ошибка… – каменные плечи поникли от горя. – Две зимы назад деревня была атакована псами-солдатами и монстрами. Я был призван, когда близился конец битвы. В сквере я использовал свою магию. Я был так ослеплен гневом из-за убийств и грабежей, что не заметил, как моя магия расползается по земле вокруг меня. Жители, не успевшие убежать, были обращены в камень…

Волхв покачал головой:

– Я уничтожил статуи нападавших, сжег мертвых, и развел огонь, чтобы отметить деревню как мою собственность и оставить свет и тепло тем, кого я по ошибке заточил в камень. Это все, что я мог сделать. Дракил появились прошлой зимой. Пока гоблины не заходили в сквер, я позволял им бродить по руинам. Они примитивные твари, и их голод защищал сквер не хуже меня самого. Я не хотел, чтобы кто-то потревожил место упокоения бедных жителей деревни.

Тайрус услышал боль в его голосе. Вина давила на его сердце тяжелее, чем гранит.

– Так, значит, нет способа снять заклятье?

Поза его собеседника выражала горе, а его молчание было красноречивее слов.

Тайрус сжал каменные пальцы. Что ему теперь делать? Ни корабля, ни команды…

Небеса на востоке начали светлеть. Большая часть ночи прошла, пока он стоял на месте, попав в водоворот времени. Теперь же утренний бриз срывал покров тумана. Сияли звезды.

Тайрус смотрел на низину у его ног, погруженный в свои мысли. В низине звездный свет освещал лесную просеку. Оттуда, где стоял Тайрус, было видно, что лес внизу и на следующем холме срублен, остались только пни, тянувшиеся насколько хватало глаз.

Целый лес пней. «Кому могло понадобиться столько дерева?»

Здесь, на вершине, порывами налетал ветер, разгоняя туман. Когда стало светлее, Тайрус понял, что ошибся. Он смотрел вниз в ужасе.

Позади него послышался голос.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒