Кваша Григорий 16 страница

Зверства Ричарда III (1483-1485), заклейменного Томасом Мором и Уильямом Шекспиром, ничего не нарушили в мирном течении первой фазы и лишь усилили всеобщее желание сильной власти и покоя.

"После того как волею Всевышнего Судьи, благоприятной для замыслов изгнанника, на Босуортском поле был свергнут и убит король Ричард, третий из носивших это имя, король лишь силою факта, по существу же узурпатор и тиран, каковым он и прослыл на все последующие времена, королевство унаследовал граф Ричмонд, именуемый с тех пор Генрихом VII" (Ф. Бэкон).

Именно этим событием заканчиваются войны Роз, заканчиваются гениально, как это может быть только в империи, и мистически, как это может быть только в первой фазе. Дело в том, что действовать надо было наверняка, и судьба распорядилась многократно продублировать права Генриха VII на престол. "Во-первых, наследственное право леди Елизаветы (дочь Эдуарда IV. - Авт.), с которой он, согласно ранее заключенному договору с партией, призвавшей его в Англию, должен был вступить в брак. Во-вторых, древнее и давно оспариваемое (и словом, и оружием) право Ланкастерского дома, наследником которого Ричмонд себя считал. В-третьих, право меча или право завоевателя, поскольку он пришел к власти, победив в сражении, и поскольку прежде царствовавший монарх был убит на поле брани" (Ф. Бэкон).

В дальнейшем число прав увеличивалось. "Так тройной венец стал пятерным, ибо к трем правам присоединились ещё два: авторитеты парламента и папского престола" (Ф. Бэкон). Никаких реальных претендентов на трон не осталось (появились лишь призраки умерших, о чем ещё будет сказано), две розы сплелись, путь к усилению власти проложен.

По срокам правления в российской истории Генрих VII наиболее точно соответствует Николаю II, оба полностью перекрыли вторую и третью части первой фазы, оба гораздо больше соответствовали второму 12-летию, в третьем же славы не снискали.

Очень важно знать, что, несмотря на очевидные сдвиги к усилению власти, централизации, ужесточению порядков, первая фаза ещё бесконечно далека от ужасов второй фазы. "Хотя политика первого Тюдора постоянно направлялась в сторону деспотизма, его характер, казалось, обещал скорее царствование поэтического мечтателя, чем государственного человека. У него были литературные и артистические наклонности, он был покровителем нового печатного станка, любителем книг и искусства" (Дж. Грин). Несмотря на мощное и достаточно жесткое 24-летнее правление Генриха VII, осталось множество примеров его милосердия, если не сказать мягкости. (Эдакий Алексей Тишайший на английский манер.) "Его помилования шли как впереди, так и по пятам его меча" (Ф. Бэкон). Самозванцу Перкину Уорбеку он трижды позволил затеять смуту и казнил лишь после того, как потерял надежду исправить смутьяна. Самозванца Ламберта Симнела он не только не казнил, но и оставил на свободе "при дворе в незначительной должности на королевской кухне" (Ф. Бэкон).

Подавив в 1497 году (24-й год фазы, как и 1905 год в России) мятеж в Корнуолле, Генрих VII вообще обошелся без репрессий. "Во искупление этого крупного мятежа король помимо крови, пролитой на поле боя, удовольствовался жизнью лишь трех преступников. Все прочие мятежники были помилованы прокламацией и получили грамоту о прощении за малой печатью!" (Ф. Бэкон.)

В столь идиллической обстановке тем не менее закладывались практически все направления будущего величия Британии, а также рождались инструменты, создающие это величие. Так в 1487 году основана "Звездная палата" - высший и чрезвычайный судебный орган для расправы с политическими противниками тюдоровского абсолютизма. В 1489 году (16-й год фазы, второе экономическое решение) принимается статус против разрушения деревень, положено начало законодательства Тюдоров против огораживания. В 1495 году ирландский парламент был подчинен английскому парламенту и королю. В те годы это не имело особого значения, но в будущем очень пригодилось. В 1496 году "Великое соглашение" восстанавливает торговые отношения с Фландрией и разрешает свободный ввоз туда английского сукна. Наконец, в 1497 году Джоном Каботом была открыта Америка (Лабрадор), Колумб (который также чуть не стал английским моряком) хоть и нашел уже новые земли, но до материка ещё не добрался. Ну а в 1503 году состоялась свадьба короля воинственных шотландцев Якова IV и дочери Генриха VII Маргариты, что в конечном счете и привело (в четвертой фазе) к рождению Великобритании.

Союз бывших заклятых врагов вызвал невероятное ликование в Лондоне, что, по мнению Ф. Бэкона, можно приписать лишь "тайному озарению и наитию (каковые часто проникают не только в сердца государей, но также в кровь и жилы народа) относительно грядущего счастья, из этого воспоследовавшего". Надо сказать, что описание жизни Генриха VII, составленное Фрэнсисом Бэконом (1561-1626), этим родоначальником материализма, заполнено описанием всевозможных тайных озарений, пророческих сновидений и прочих привидений, призраков и ведьминских происков. Бэкон тут, разумеется, ни при чем. Такова описываемая эпоха, в которой самозванцы называются призраками, а "потливая болезнь" предвещает в будущем мучительное правление, самого короля все время посещают духи, от которых он кропит все "где кровью, где водой". Мистика в первой фазе - это обыденность и реальность. Простор для поисков здесь беспределен, чего стоит крушение дружеского испанского флота зимой 1506 года, прорицавшего обстоятельства гибели Непобедимой Армады в четвертой фазе.

О временах Эдуарда IV сказано: "Единственным живым проявлением умственной деятельности служат многочисленные трактаты об алхимии и магии, о жизненном эликсире и философском камне. Рост этой плесени всего яснее доказывает усиление умственного упадка" (Дж. Грин). От себя добавим, что этот упадок и был прологом рождения новой науки, первые признаки которой появятся уже при Генрихе VIII.

Благословенные времена Эдуарда IV и Генриха VII, как это и полагается, омрачены неприятной концовкой. Также как последние годы царствования Николая II были омрачены явным разложением, так и последние годы Генриха VII омрачены его невероятной скаредностью и злонамеренностью подыгравших его жадности Эмпсона и Дадли, "слывших в народе королевскими кровососами и обиралами, мужей беззастенчивых, равнодушных к дурной славе и к тому же получавших свою долю хозяйского дохода. Эти двое обратили закон и правосудие в источник бедствий и средство грабежа" (Ф. Бэкон). Над королевской казной в последние годы буквально "пролился золотой дождь". Были скоплены невероятные деньги (почти два миллиона фунтов). "Итак, теперь, когда этот великий король находился на вершине мирского блаженства, устроив высокие браки для своих детей, снискав громкую славу по всей Европе, накопив едва вообразимые богатства, пользуясь неизменным постоянством своих знаменитых удач, к его счастью могла прибавиться лишь своевременная смерть, способная предохранить его от любого удара судьбы в будущем, каковой, бесспорно, вполне мог его постигнуть (ввиду великой ненависти к нему его народа и прав его сына, стоявшего тогда на пороге восемнадцатилетия, бывшего принцем смелым и щедрым и покорявшего всех одним своим видом и обличием)" (Ф. Бэкон).

В примечаниях Дж. Спеддинга говорится, что "великая ненависть" возникла буквально "за последние год или два" и в 1506 году ещё не наблюдалась. Точно так же как если бы ненависть к Николаю II возникла бы только после неудач первой мировой войны (1914).

Как бы там ни было, но Генриху VII и тут повезло: в отличие от Николая II он умер сам, "будучи в полной памяти и в благословеннейшем уме, с великой кротостью снося снедающий недуг, отошел в лучший мир двадцать второго апреля одна тысяча пятьсот девятого года" (Ф. Бэкон). В полном соответствии со временем начала второй фазы.

ВТОРАЯ ФАЗА (1509-1545)

Психология человеческого восприятия истории природна, сама же история антиприродна и идет в обратной логике. После зимней спячки первой фазы психологически ожидается весна, цветение, радостное торжество гуманизма, и, когда все очевиднее проступает мрачная осень террора, насилия и разрушения, ещё долго глаза отказываются верить происходящему. (Мы сейчас в обратном положении: ждем осени и не верим в пришествие весны.)

"Никакой король не внушал при своем вступлении на престол более радостных надежд, чем Генрих VIII" (Э. Лависс, А. Рамбо).

"При вступлении на престол Генрих VIII едва достиг 18 лет, но его красота, сила, искусство владеть оружием, казалось, соответствовали его откровенному и великодушному характеру и благородству его политических стремлений. Он сразу прекратил вымогательства, практиковавшиеся под предлогом исполнения забытых законов, и привлек к суду финансовых помощников своего отца по обвинению в измене, чем подал надежду на более популярное управление. Никогда вступление нового государя не возбуждало больших ожиданий в народе" (Дж. Грин).

"Он был первым наследником и Белой и Алой розы; так что в королевстве не осталось теперь недовольных партий, и сердца всех обратились к нему... У него не было брата (Артур умер до 1509 года. - Авт.), а второй ребенок хотя и радует королей, но слегка отвлекает взоры подданных. То, что он был уже женат в столь юном возрасте, обещало скорое появление наследника короны. К тому же не было королевы-матери, которая могла бы вмешиваться в дела правления... Что же касается народа и государства в целом, то они пребывали в состоянии того смиренного повиновения, которое должно было ожидать от подданных, проживших почти двадцать четыре года под властью столь благоразумного короля, как его отец. Не было войн, не было голода, не прекращалась торговля... были мирные и дружеские отношения с Францией... Так что можно с полным правом сказать, что едва ли когда-нибудь встречалось столь редкое совпадение примет и предвестников счастливого и процветающего царствования" (Ф. Бэкон).

Ну и, наконец, Томас Мор, написавший поэму "На день коронации Генриха VIII": "День этот - рабства конец, этот день - начало свободы... Страх не шипит уже больше таинственным шепотом в уши, то миновало, о чем нужно молчать и шептать. Сладко презреть клевету, и никто не боится, что ныне будет донос, разве тот, кто доносил на других".

"Будущее, как известно, заставило Мора, Эразма и их друзей горько разочароваться в личности Генриха VIII, просвещенность которого отнюдь не помешала ему стать жестоким деспотом..." (И. Осиновский.) Такова вторая фаза - ожидание "цветущих садов" и жуткая тьма террора, всенародный подъем и всенародная же мясорубка.

Само состояние народной восторженности, которое описывает Томас Мор, уже залог всех бед второй фазы, ибо чем больше возбуждение, чем сильнее гипнотизм вождей, тем большее надругание выдержит над собою народ.

Пока же новая власть привлекает к себе все новое и прогрессивное. (Так было и в России после 1917 года, ставшей центром нового кино, нового театра, поэзии, архитектуры, живописи и т.д.) Идеологическим вождем нового времени стал Джон Колет (1466-1519), глава кружка оксфордских гуманистов, "один из предшественников Реформации". "Серьезность, религиозный пыл, нетерпеливое и враждебное отношение к прошлому... Даже самому критическому из его слушателей он представлялся похожим на вдохновенного: голос его был громче, глаза блистали, вся его фигура и лицо изменялись, он казался вне себя" (Дж. Грин). Внешняя жизнь его отличалась суровостью: она сказывалась в его простом черном платье и скромном столе, которые он сохранил и впоследствии, достигнув высокого положения.

"Группа ученых, представлявшая в Англии гуманизм, оставалась в царствование Гениха VII немногочисленной. С восшествием на престол его сына для них, употребляя их собственное выражение, взошла заря "нового порядка вещей" (Дж. Грин). Сподвижниками Колета были такие титаны, как Томас Мор и Эразм Роттердамский. Трое великих реформаторов буквально перевернули Англию. Уже в 1510 году Колетом начата реформа обучения. "Предписания Колета имели в виду соединение разумной религиозности с здравой ученостью, упразднение схоластической логики и настойчивое распространение обеих классических литератур (греческой и латинской. - Авт.)" (Дж. Грин).

Первым идеологическим решением революции должен был стать всплеск новых веяний в 1517 году. Именно в этом году Эразм Роттердамский издал первопечатный греческий оригинал Нового Завета с обширными комментариями. Издание "стало предметом всеобщих разговоров: его читали и обсуждали двор, университеты, все семьи, куда проникло новое направление" (Дж. Грин).

В 1516 году была опубликована "Утопия" Мора. Это 7-й год фазы. Интересно, что и наши современные утопии выходили примерно в такие же годы: "Алые паруса" Грина, "Города и годы" Федина, "Аэлита" А. Толстого, "Три толстяка" Олеши. Все это написано в 1923-1924 годах (6-7-й годы фазы).

Невооруженным взглядом видно пресловутое политико-идеологическое раздвоение сознания. В идеологической сфере подъем, всеобуч, а в политике уже начинается страшное... "Энтузиазм, который возбуждал в оксфордских реформаторах Генрих VIII, очень охладел в 1512-1513 годах, когда молодой король, жаждавший военной славы, вовлекся в континентальные распри..." (Э. Лависс, А. Рамбо). "Для надежд гуманистов этот внезапный взрыв воинского духа, это превращение в простого завоевателя того монарха, от которого они ожидали "нового порядка", было горьким разочарованием. Колет с кафедры собора Святого Павла провозгласил, что "несправедливый мир лучше справедливой войны"; что "когда люди из ненависти и честолюбия губят один другого, они борются под знаменем не Христа, а дьявола" (Дж. Грин). Эразм покинул Кембридж с злой сатирой на окружающее его "безумие".

И все-таки окончательно раскола между все ужесточающейся властью и гуманистами пока не происходит. Колет реформирует обучение, Эразм преобразовывает церковь, Мор ставит на ноги новую науку, а в это же время всесильный Томас Уолси (1475-1530) прибирает последние остатки свободы, формирует невиданное для Англии единовластие. Сын мясника из Ипсвича, он выдвинулся во время войны с Францией, в 1515 году (6-й год фазы) он уже канцлер (сопоставимо с карьерой Сталина, ставшего генсеком на 5-м году фазы). Уолси руководил всеми внешними и внутренними делами, обладал неограниченной властью над церковью и судом. Жуткая фигура и одновременно талант, мощь, напор. Даже Т. Мор признавал, что "как канцлер он оказался выше всех ожиданий". И все это сын мясника. Такова народная сила второй фазы, вспомним, что генералиссимус Меншиков был сыном придворного конюха, другой генералиссимус - сыном сапожника. Энергия и размах беспредельны, но ещё выше амбиции: Генрих мечтает завоевать всю Францию, Уолси мечтает стать папой римским. Ну чем не большевистские мечты о мировой революции?

"Сосредоточение всей светской и церковной власти в одних руках приучило Англию к личному управлению Генриха VIII, а долгая принадлежность Уолси всей папской власти в пределах Англии и последовательное устранение апелляций в Рим привели позднее к примирению народа с притязаниями Генриха на церковное главенство. Народ, дрожавший перед Уолси, научился дрожать и перед королем" (Дж. Грин). Как это не похоже на первую фазу, когда короли беспрестанно заигрывали с народом, лишь этим укрепляя власть.

Каждым своим шагом правители вторых фаз проверяют, насколько беспредельна их власть, они ждут сопротивления, но, не встретив его, буквально шалеют от крови, теряют последние остатки страха и совести, не боятся ни Бога, ни дьявола. Когда в 1521 году (второе политическое четырехлетие) начались неприятности во внешней и внутренней политике и Генрих VIII окончательно потерял способность сдерживать свой гнев, последовали репрессии. С 1521 по 1529 год он прошел путь до самого верха, до первого лица, каковым был сам Уолси. Впав в немилость, Уолси предложил в жертву все свои несметные богатства, но и это не спасло его. В 1530 году он был обвинен в государственной измене, и лишь внезапная смерть спасла его от эшафота.

В 1530 году принимается статут о нищих и бродягах, каковых после роспуска баронских свит и закрытия монастырей появилось множество. Работоспособных нищих и бродяг предписывалось бичевать, "пока все тело не покроется кровью". При повторном случае полагалось бродягу вешать. Так что к 1533 году маховик террора был раскручен. Однако максимума террор достиг лишь при Томасе Кромвеле (1485-1540). Сын бедного кузнеца начал свою политическую карьеру все в том же революционном 1509 году. Был среди агентов, закрывавших монастыри во времена Уолси. Был секретарем Уолси. Идея раскола римской церкви, лелеемая Уолси, захватила и его. Лучшего подручного в своих делах Генриху VIII было трудно желать.

В 1534 году был принят "Акт о супрематии", король становится главой английской церкви. В Англии якобы начинается Реформация. На самом же деле "что касается Реформации, то Генрих VIII скорее не пускал её, чем проводил, не позволяя изменять католические догматы" (М. Ковалевский). Смысл же Реформации был чисто политическим. "Единственное крупное учреждение, ещё бывшее в состоянии оказывать сопротивление воле короля, было ниспровергнуто. Церковь стала простым орудием королевского деспотизма" (Дж. Грин). Что касается англиканства, то оно возникнет как учение лишь в третьей фазе из смеси протестантских и католических элементов в "Книге общественного богослужения" Кранмера (1549). Таким образом, так называемая Реформация свелась в основном к разгрому монастырей (в то время в Англии было около 1200 монастырей, основанных ещё в древние времена). "Кромвель успел в течение 5 лет уничтожить все монастыри, оставить монахов без всякого пристанища и наполнить громадными сокровищами казну той палаты, которая заведовала "увеличением королевских доходов" (Э. Лависс, А. Рамбо). Был и ещё один важнейший смысл этой псевдореформации: на распределении монастырских земель вырос новый правящий класс, новая аристократия. Вот почему восстановление в третьей фазе католицизма не приведет к восстановлению аббатств. "Между старым и новым порядком нерушимою стеной стали интересы только что созданных земельных собственников" (М. Ковалевский).

С началом Реформации народный энтузиазм быстро убывает, ужас и оцепенение владеют всеми. "Англия молча следила за ходом великого переворота, ниспровергавшего церковь. При всех предшествовавших реформах, при споре о папских вымогательствах и суде, при преобразовании церковных судов, даже при ограничении законодательной независимости духовенства народ в целом стоял на стороне короля. Но подчинению духовенства, стеснению церковной проповеди, упразднению монастырей масса народа не сочувствовала. Только из отдельных показаний королевских шпионов мы получаем понятие о злобе и ненависти, скрывавшихся под этим молчанием. Это было молчание, вызванное террором" (Дж. Грин). Также и в России XX века народная ненависть к Сталину развилась лишь в его последние годы, когда планомерно уничтожались наука, литература, театр, кино. Теоретически это легко объяснимо в империи - народ терпит политическое и экономическое закабаление, но посягательство на идеологию не прощается, поскольку идеология это и есть народ. (На Западе не прощается посягательство бизнеса на политическую власть, на Востоке не прощаются посягательства идеологов на коммерцию.)

К 1540 году все задачи фазы уже выполнены. Разорение монастырей завершено, все связи с Римом разорваны (аналогично нашей "холодной войне", после фултонской речи 1946 года), внутри государства создана новая элита, сам Генрих VIII принял титул "верховного главы англиканской церкви на земле" (почти Бог). Народ был полностью выключен из борьбы, поклонившись идолу, "забрызганному кровью своих жен, своих министров и своих подданных" (Э. Лависс, А. Рамбо).

"Кульминационный пункт в развитии абсолютизма был достигнут в Англии в 1539 году, когда парламент довел свое раболепие перед Генрихом VIII до того, что путем статута принял следующее постановление: "отныне указы, изданные королем с участием его совета, будут иметь силу, что и законы" (М. Ковалевский). Разумеется, что, как только вторая фаза кончилась, сей закон отменили (1547).

Тогда же принято "Постановление для прекращения разномыслия". "Не только дела и слова могли быть истолкованы как измена, но и само молчание. Требовали раскрывать свои мысли" (Дж. Грин). Карали как католиков, так и протестантов, всех, кто не признал догмат "верховной королевской власти".

Но чем ближе подходило время к заветной черте 1545 года, тем тише становилось в Англии, ураган второй фазы утихал.

ТРЕТЬЯ ФАЗА (1545-1581)

Уникальность правления Генриха VIII в том, что он не только захватил 36 лет второй фазы, но сумел одним глазком заглянуть и за грань своего времени. Сталин, умерший день в день, час в час, сумел в третью фазу заглянуть лишь во сне (1952 - замена Политбюро Президиумом, переименование ВКП(б) в КПСС), также Петр I и Василий I, отстоявшие вторую фазу день в день. Генрих VIII вымолил лишний год, и в историческом смысле это то же самое, что присутствовать на собственных похоронах. (Слабой аналогией такого присутствия может быть положение Горбачева в 1990-м и в начале 1991 года.)

"В 1546 году Джон Блэдж, которого Генрих VIII дружески называл "свиньей", был обвинен в злоречивых отзывах о литургии. За такое преступление обыкновенно наказывали сожжением на костре, но король приказал прекратить производство уголовного дела" (Э. Лависс, А. Рамбо). Так же поступил он относительно Кранмера - подозвал его, показал донос на него, но в обиду не дал.

Однако стать настоящим третьефазником ему было не дано: 27 января 1547 года Генрих VIII умер. Ему было всего лишь 55 лет. "Лорд-канцлер плакал, сообщая эту новость парламенту, члены которого также стали проливать слезы... Впрочем, "скоро ободрились, помышляя о добродетелях нового короля, сына Генриха VIII и Анны Сеймур, Эдуарда VI..." (Э. Лависс, А. Рамбо).

Смерть тирана мгновенно включила новые механизмы власти. Раздав пятую часть всех земель Англии, Кромвель и Генрих VIII создали новую знать из креатур двора... и эта знать хотела властвовать. "Руководящее участие новых пэров в событиях, следовавших за смертью Генриха, придало всему сословию новую силу и свежесть..." (Дж. Грин.)

Разумеется, для трансформации власти нашлись и "объективные" причины ослабление власти и переход её от одного диктатора к аристократии в целом объяснялось "малолетством Эдуарда и непопулярностью Марии" (Дж. Грин). Эдуарду VI действительно было немного - 9 лет, он был слаб здоровьем и участия в государственных делах не принимал. (Нам он известен с детства как герой повести Марка Твена "Принц и нищий".)

Граф Гертфорд (Эдуард Сеймур), дядя малолетнего короля, "возвел сам себя в сан герцога Сомерсета и присвоил себе звание регента под именем протектора" (Э. Лависс, А. Рамбо). Во второй фазе он стал бы диктатором, но теперь все решал правящий класс и угождать надо было ему, а не королю или народу, а классу Сомерсет угодить не смог. "Дворяне не любили его, потому что он обходился с ними высокомерно и потому что он обнаруживал демагогические влечения, он выдавал себя за защитника крестьян, разоренных владельцами больших поместий" (Э. Лависс, А. Рамбо). В английской исторической литературе Сомерсет обычно изображается как первый либеральный политический деятель Англии. Им "был отменен статут, приписывающий распоряжениям короля силу закона, а из свода законов были вычеркнуты некоторые новые преступления и измены, изобретенные Кромвелем и применявшиеся им с таким страшным успехом" (Дж. Грин). Ну и т.д. Нам все это должно напоминать приход к власти Хрущева, также признанного многими "первым либералом".

Однако простоял "первый либерал" значительно меньше, чем Хрущев. Пытаясь остановить восстание Роберта Кета ( 1549, 4-й год фазы) обещанием уступок, успеха не добился и окончательно потерял свое политическое влияние. "Совет (! - Авт.) заставил его отказаться от власти, и она перешла к графу Уорвику" (Дж. Грин). "Его борьба с Уорвиком была соперничеством "новых лордов", вышедших недавно из джентри (нетитулованное среднее и мелкое дворянство. - Авт.) и ожесточенно боровшихся друг с другом за политическую власть" (В. Семенов). "Сам Уорвик, стремившийся к созданию марионеточной монархии, в которой он играл бы роль главного кукловода, торжествовал недолго: непримирившаяся знать (! - Авт.) обвинила его в измене и приговорила к смертной казни на плахе" (Ч. Поулсен). Такова третья фаза: ищется лидер, устраивающий знать, способный защищать именно её интересы.

6 июля 1553 года, не дожив до 16 лет, умирает Эдуард VI. "Лишь только Эдуард VI испустил дух, Жанна Грей была провозглашена в Лондоне королевой, но английская нация не была подготовлена к одобрению такого скандального захвата верховной власти. Армия герцога Нортомберлендского разбежалась без боя, а сам он стал кричать на Кембриджской рыночной площади, бросая вверх свою шапку: "Да здравствует королева Мария!" При этом, как рассказывает один из его современников, он был так весел, что у него текли от радости слезы по щекам" (Э. Лависс, А. Рамбо).

Народное ликование не помешало Марии предпринять попытку католического разворота. Но история не ходит назад, попытка, по сути, провалилась. Впоследствии протестантские историки очень старались сгустить краски в описании ужасов католического управления, однако, думается, католический перегиб времен Марии был не сильнее, чем протестантский перегиб времен Эдуарда VI. "Нельзя не заметить, что число жертв не было так велико, как можно было ожидать ввиду строгости нового статута и ожесточения королевы" (Э. Лависс, А. Рамбо).

Как знать, может быть, по своему духу Мария Тюдор и была деятелем второй фазы, ведь она прожила во второй фазе 30 лет, но время для неограниченной тирании прошло, не те палачи, не тот народ. "Растущая независимость парламента сказалась в отвержении одной за другой ряда мер, предложенных короной. Предложение лишить Елизавету права наследования нельзя было даже внести в Палаты... Палаты отвергли все предложения вернуть духовенству церковные земли" (Дж. Грин). (Тут уже затрагивались классовые интересы.)

"Епископы (и даже лондонский епископ Боннер, которого осыпали проклятиями протестантские историки) выказывали себя сравнительно умеренными. Многие из обвиняемых спаслись от смертной казни посредством отречения от своих заблуждений" (Э. Лависс, А. Рамбо). Как известно, при Генрихе VIII такое было невозможно. Тут принципиальное различие между второй и третьей фазами. Во второй фазе и протестанты, и католики, и даже англикане могли попасть на плаху, ни один человек не мог получить гарантий... В третьей фазе если не совесть, то уж жизнь-то спасти можно. (В этом разница и между брежневскими и сталинскими временами.)

Есть основания полагать, что тьма католического террора обернулась своей противоположностью - мученическим триумфом протестантов. "Террор вовсе не достиг тех целей, ради которых проводился. Под влиянием преследования снова проснулся старый дух вызывающей смелости и неистового веселья. Один протестант вместо четок повесил священнику на шею связку колбас. Восстановленные иконы подвергались грубому надруганию, на улицах снова стали слышны старые насмешливые баллады" (Дж. Грин). Так, с восьмого по двенадцатый год фазы сочетаются духовный подъем народа и политический мрак. В аналогичном периоде советской истории (1961-1966) соседствовали расстрел в Новочеркасске и расцвет в науке и культуре, "съедение" Хрущева и невероятный всплеск народного образования. Более точный аналог указанного периода в российской истории - это период (1733-1738) (Анна Иоанновна, Бирон).

Таким образом, первые 12 лет третьей фазы ушли на раскачку страны, влево, вправо... При всем ужасе этой раскачки есть в ней очень полезное для империи содержание. Разочарование в крайних вариантах заморских идей позволяет народу высвободить место для зарождения сугубо национальной, имперской идеи. Также и после разоблачения "культа личности" и почти сразу идущего разоблачения волюнтаризма у нашего народа слегка поехала крыша, и он вообще плюнул на политику.

Марию можно, конечно, проклинать, но можно и пожалеть: вышла замуж в 38 лет, из кожи вон лезла, чтобы угодить мужу (Филипп II), но муж её покинул, подданные ненавидели, всюду заговоры, оскорбления. Только своевременная смерть (в векторный год) спасла её от общенационального восстания (17 ноября 1558 года). "Взрыв восторженной радости приветствовал вступление на престол Елизаветы" (Дж. Грин).

"Никогда положение Англии не было хуже, чем в момент вступления Елизаветы на престол, страна была унижена поражением (война 1557-1559 гг. в союзе с Испанией против Франции. - Авт.) и доведена до восстания казнями..." (Дж. Грин). Грозили Франция и Шотландия, нет союзников, нет ни армии, ни флота, ни денег, все надежды связаны лишь с личностью самой Елизаветы.

Говоря о гении Елизаветы, обычно говорят о свершениях четвертой фазы, пока же не до гениальности, необходимо было строить национальную политику, строить тихо, чтобы никто ни о чем не догадался. "Это была политика не гения, а здравого смысла. Ее цели были просты и ясны: сохранить свой престол, избавить Англию от войны, восстановить порядок гражданский и церковный Она со смехом отвергала предложение протестантов объявить её "главой веры" и "владычицей морей". Ее холодный, критический ум никогда не увлекался ни энтузиазмом, ни страхом до преувеличения или преуменьшения её опасностей и сил. Такая политика самоограничения, практичности, опыта всего более соответствовала не только Англии того времени, её слабым средствам, её переходному положению политическому и религиозному, но и личным талантам Елизаветы, - так пишет Дж. Грин о начале правления Елизаветы и продолжает: - Она восторгалась "обходами" и "кривыми путями" Она играла с важными кабинетами, как кошка с мышью, чисто по-кошачьи наслаждаясь недоумением своих жертв. Следя за дипломатией королевы по тысяче депеш, мы находим её неблагородной и невыразимо скучной, но она достигла своих целей. Она выиграла время, а каждый выигранный год увеличивал силы Елизаветы".

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒