|
|||
Кривые березыКривые березы Кривые березы растут на костях… (поговорка) Пролог Наверное каждый из вас когда-нибудь слышал про мир Асуров. Это один из миров-слоев Сансары. Так вот, у меня подозрение, что этот самый таинственный мир Асуров не что иное, как мир деревьев. То есть царство растений, если выражаться биологически. Это целый мир, в котором есть и высшие, и низшие, паразиты и герои, тени и светоносные. Сами посудите, все миры сансары мы отлично знаем: ад, мир голодных духов, мир животных, мир людей, рай. Кроме злополучного мира Асуров. А он, между прочим, в схеме расположения миров находится так же близко к нашему миру людей, как мир животных. То есть мы должны на каждом шагу встречать этих загадочных Асуров, как мы встречаем собак, птиц, насекомых и инфузорий. Сансара — это не простая байда, она учла всех живых существ. Так почему же в сансаре нет мира растений? Вот вам цитатки из сансары, про этот самый мир Асуров: «Они не видят друг друга». «Они пытаются стать только лучше». «Стать выше других». «Они пытаются нести пользу миру людей и своему миру, в этом их эволюция». Без растений я и не знаю, что бы уже было с нашей планетой. А с нашей энергетикой! Хожу теперь и таращусь на них — на деревья. Да, еще цитата: «Ими любуются!» В общем, в очередной раз, наконец-то, заметила «слона». Эпизод I Я закончила смотреть глупый фильм и подошла к окну. Соседи горели! Соседский дом, через один от нашего, полыхал. Бросаюсь к телефону и звоню в пожарную. Говорю адрес, говорю, что горят соседи. Их адрес точно не знаю, так как хрен тут нас всех разберешь с буквами и переплетенными улицами. Знаете, что ответил диспетчер? — А-а-а-а, не вы горите. Что тогда вызываете! Наверное, уже кто-нибудь вызвал нас. Не на Северном же вы полюсе живете. А это Ухтомка. Зима. Ночь. Горящие соседи не зимуют в Ухтомке, и те соседи, что между нами, тоже. И те соседи, что за горящими, тоже не зимуют. В округе вообще нет света в окнах, кроме моего окна и тех, что сейчас полыхают. Так что мы, по ходу, на Севрном полюсе, и я — единственный свидетель пожара. Одеваюсь впопыхах и звоню еще раз: «Мы горим. Диктую свой адрес и фамилию». Фух, вроде зашевелились. Бегу по улице встречать, надо было одеть шапку. Дом соседей уже не спасти точно. Ворота на замок закрыты. Ладно, это дело пожарных. Наши дома находятся внутри рощи и соседских участков, так что хрен пожарная найдет подъезд даже за сорок минут. Выбегаю на дорогу, по которой она, скорее всего, будет к нам подъезжать. Смотрю, а она уже промчалась и проехала нужный и единственный въезд к нашим домам. Бегу сквозь рощу и участки на противоположенную сторону — параллельную этой дорогу, с которой въезда нет, но они сто процентов по ней ломанутся, так как пожар лучше виден с той дороги. Они сто пудов бросили свой китайский навигатор и идут на огонь. Выбегаю — стоят в конце дороги. Вышли. Тупят. Реально, чешут репы. Подбегаю, запыхавшись, объясняю, что пришла показать подъезд к дому. Они слушают. Говорят, что дом-то не тот, к которому вызывали. Я говорю, что есть немного, что по-другому вы не вызывались, пришлось на свой адрес оформлять, что соседей нет, что надо торопиться а не болтать. Слушают, говорят, что не поедут, им колонка нужна. И правда, смотрю, подключаются к колонке. Лезть к дому собираются через заборы, рощу и чужие участки. Говорят, что они — резерв, и чтоб я обратно бежала и встречала вторую машину, которая заблудилась, она с водой. Я несусь обратно. Дом соседей разваливается, крыша шифером стреляет. Выбегаю на дорогу — опять проехали. Ну, бы-ы-ы-ы-лин! Стою злая. Машина тормозит, увидела меня, видимо, в зеркало заднего вида. Да и те, похоже, додумались передать по рации, чтоб искали меня, а не въезд. Сдают задом ко мне. Я машу, прыгаю, показываю в невзрачный проход, в совершенно ассиметричном месте от горящего дома. Смотрят на меня растерянно, я лезу в машину на колени кому-то и диктую: налево, направо, налево, вот. Повыпрыгивали. Те уже через заборы почти шланг дотянули, эти через ворота прыгают. Видели бы вы, как пожарные во всем своем обмундировании умеют прыгать через ворота! Я стою и в ужасе замечаю, что огонь от дома перебирается к березам. Дом — в самой роще. Ветки ближайшего дерева уже засмолились, мелкие обуглились. А теперь — лирическое отступление. Я забыла сказать, что люблю эту рощу. Я в ней выросла. Я лазила по этой кривой березе. Как-то я залезла на металлическую бочку, которую неизвестно зачем сюда приперли отдыхающие, тут смутные компании. Придерживаясь за эту самую березу, тогда еще я считала ее неказистой и кривенькой, решила сплясать на бочке степ. А та покатилась. Я бы грохнулась, но обхватила березу и, съехав с вертикальной части ствола, повисла на изгибе. И хоть до земли было недалеко, так приятно было ее не коснуться. Как будто кто-то меня поймал. А была бы береза прямая, я бы съехала по ней до земли и оцарапала руки и лицо. С тех пор я часто заглядывала в рощу, просто чтобы обняться с этой кривой громадиной. И вот из-за пожара у нее уже точно не будет листьев на той ветке, что ближе к дому. И пожарники еще возятся и не начали тушить. Я инстинктивно встала спиной к березе и лицом к огню. Если б я еще как-то могла ее защитить. Если б мое тело действительно служило преградой для огня. И тут — то ли от усталости (набегалась), то ли от переживаний, то ли сама природа мне помогла, — я выпала в астрал. Выпала и сообразила, что делать. Когда только выходишь из тела, то еще находишься в реал-тайме, то есть в пространстве, наиболее близком к реалу, своего рода в матрице реала. Возможности воздействия на материю и передвижение в реал-тайме сильно ограничены, по сравнению с тем же Осом и даже реалом. Например, если сдвигать, брать предметы, то они быстро возвращаются на то место, где были, исчезая из рук. Все предметы стремятся остаться там, где они находятся в реале. Но у всех астральшиков есть легенды, в которых очень продвинутые путешественники в астрале могли из реал-тайма сдвигать предметы в реале. Мне ничего не оставалась, как применить этот почти мифический метод. Я немного отошла от своего физического тела, чтобы оно не втянуло меня обратно в себя. Создала невидимый энергетический щит в рост березы и уперлась им в дым, жар и огонь. Отодвинуть все это не вышло, зато получалось удерживать на месте. Огонь полз по краю щита, огибая березу. Сил уходило на это немерено. Я могла только дивиться, как меня не засосало, ослабленную, в тело или не перекинуло в другой слой для сохранения энергии. Ума не приложу, как у меня это вышло, но четыре с половиной минуты я удерживала натиск огня. Помню даже, как один пожарный застыл на несколько секунд, глядя на странный полукруг огня, огибающий березу, но его окликнули, и он забылся в работе. Через четыре с половиной минуты огонь сбили, и он стал сжиматься под пеной. Я потеряла осознанность и всосалась в тело. В этот же где-то момент пожарные заметили мое тело, лежащие под березой, посчитали, что я надышалась дымом, оттащили в сторону, укутали, одели кислородную маску. Минут через двадцать я ушла домой, отказавшись от медицинской помощи, так как пожар полностью потушили, а я совершенно не пострадала от дыма. А кривая береза стоит. Только летом на той обугленной ветке не бывает листьев. Эпизод II Так уж вышло, что я оказалась как раз в той самой роще возле заброшенного пожарища одна, окруженная пятью парнями. Я уже говорила, что в это место частенько заглядывают на шашлычок смутные компании. Вот-вот, это была такая компания. У одного из парней уже давно был вынут нож. У остальных, я думаю, тоже было при себе что-то в этом роде. У меня уже шла носом кровь, одежда изодрана, колени разбиты, слезы ручьем, и я уже охрипла от крика, на который, судя по всему, никто не придет. Парень-урка был в бешенстве, он махнул ножом. Я заслонилась рукой и услышала, как лезвие стукнуло о кость. Я попятилась и уперлась спиной в дерево — кривую березу. К ее подножью на землю плюхала моя кровь и быстро впитывалась. Парень размахнулся второй раз… А дальше случилось страшное! Из-под земли стремительно стали вылезть КОРНИ! Да, да корни деревьев, то ли всех ближайших, то ли просто их столько было у моей березы. Они как змеи обвивали конечности и головы парней, затвердевали, а потом рывком опять оживали и в стороны летели части тел. Много, много разных частей. Причем от крови корни дурели и становились активней и агрессивней. Части тел корни утягивали с собой под землю. Это все произошло в считанные секунды. В то же время те же корни окружили меня шаром, как клеткой и задеревенели. В мою клетку в ходе этой молниеносной мясорубки не сунулся ни один корень, ни один парень и ни один нож. Я была словно в коконе, из которого мне, тем ни менее, все было видно. Через несколько секунд на поле боя было все чисто, ни одной капли крови — все ушло в землю. Я, наконец, решилась глянуть на свою руку. Как ни старалась зажимать рану, струйки крови все равно пробивались, и, О, СВЯТЫЕ УГОДНИКИ — пролились на корни моего кокона! Как подтверждение моих самых скверных мыслей, корни в этом месте ожили, и один тонкий пополз к моей ране. Я отмахнула его ладошкой, на что он озверел и с быстротой кобры кинулся на мою руку, обвил ее и задеревенел. Рваться куда-либо — бесполезно. Кричать — я забыла, как это делается. Я просто замерла и закрыла глаза. Но рывок с хрустом произошел где-то снизу, а не в моей руке. Я открыла глаза — корень оторвался от дерева и остался на моей руке каменным браслетом, останавливая кровь лучше любого жгута. Кокон ожил и расползся. Меня мягко опустило на травку. Все вокруг выглядело спокойно и умиротворенно. И земля совершенно не выглядела так, будто на этом месте прокладывали метро. Адреналина хватило, чтобы добежать до дома. Там я потеряла сознание. А родители потом рассказывали, что окаменелый браслет рассыпался, как только хирург дотронулся до него. Я часто бываю в роще, и мы обнимаемся с моей березой. Жаль, рука моя ниже локтя потеряла чувствительность. А береза… На ее обугленной ветке по-прежнему не растут листья.
|
|||
|