Кобзев А.И. – Китайский эрос 25 страница

Сам себе он удружил.

Торг друзей нечестным был.

Те Жун по-прежнему проводил целые дни в пьянстве и блуде, а потому в скором времени занемог. Все чаще оставался он дома, а там и с постели подняться был уже не в силах. Ху Хуань решил, что встречаться с возлюб- ленной в доме мужа более невозможно, но красавица Ди уведомила его, что болезнь Те Жуна не помеха для их свиданий.

- Муж не встает с постели, к тому же и служанки в случае чего всегда нас предупредят. Можешь приходить спокойно, нам ничто не угрожает.

Получив такое известие, Ху откинул все свои сомнения и страхи. Он снова стал ходить в дом друга и настолько к этому привык, что забыл о всякой осторожности. Както раз, в задумчивости, он прошел мимо самой постели больного, и Те Жун его заметил.

- Почему это Ху Хуань остался у нас во внутренних комнатах? Я видел, как он только что оттуда вышел, - спросил жену удивленный Те Жун.

- Ху Хуань? Ты ошибаешься! Здесь никого не было! - воскликнула жена, и служанки в один голос ей поддакнули.

- Я видел собственными глазами - это был Ху, а вы толкуете, будто здесь никто не проходил! Неужели от болезни у меня и в глазах помути- лось? А может быть, я увидел оборотня?

- Никакой это не оборотень! - возразила жена. - Просто ты целыми дня- ми думаешь о госпоже Мэнь, вот тебе и показалось, что перед тобою ее муж, Ху Хуань.

Назавтра она рассказала о случившемся Ху Хуаню.

- На этот раз ты его провела, - промолвил Ху. - Но когда он поправит- ся и поразмыслит обо всем на досуге, у него непременно родятся тяжелые подозрения. Вот если бы он убедился, что видел оборотня, тогда все было бы иначе. Надо и в самом деле показать ему оборотня. Только так мы смо- жем очиститься от подозрения.

- Легко сказать! - засмеялась госпожа Ди. - Где же нам взять оборот- ня?

- Нынче вечером я спрячусь у вас в дальней комнате, и мы проведем ночь в удовольствиях и радости, а завтра поутру выйду переодетый оборот- нем.

На том и порешили. Вечером госпожа Ди впустила возлюбленного в дальнюю комнату дома. Служанкам она велела не отходить от постели больного хозяина, а сама, сославшись на усталость, сказала, что хочет отдохнуть. Оставив мужа, она направилась к Ху Хуаню и провела с ним всю ночь. Наутро, когда служанки доложили, что больной задремал, Ху Хуань намазал лицо синей краской, а волосы красной, обмотал ноги ватой, чтобы двигаться совершенно бесшумно, и в таком виде появился перед Те Жуном.

Те Жун, ослабевший от долгой болезни, перепугался насмерть.

- Оборотень! Дьявол! - закричал он и, дрожа всем телом, натянул на голову одеяло.

- Что с тобою? Чего ты так испугался? - подбежала к нему жена.

- Я же говорил тебе, что вчера приходил оборотень; вот сегодня я сно- ва его увидал, - со слезами вскричал Те Жун. - Видно, конец мой недалек!

Надо поскорее позвать монаха-заклинателя, чтобы он рассеял и прогнал на- важдение.

После этого недуг стал мучить Те Жуна сильнее прежнего, и жене, кото- рая чувствовала себя виноватой, ничего не оставалось, как послать за мо- нахом. В ста ли от их городка жил монах Ляо Во, носивший святое имя Сюй- гу. Он славился по всей округе редкостным благочестием. Ляо Во явился в дом Те Жуна, и его сразу отвели в молельню, чтобы он просил Будду о спа- сении больного. Ляо Во погрузился в созерцание и пребывал в неподвижнос- ти до самых сумерек.

- Был ли у тебя предок, исполнявший должность судьи? - спросил он Те Жуна, когда тот очнулся.

- Такую должность занимал мой дед.

- А есть ли среди твоих приятелей человек по имени Ху?

- Да, он мой близкий друг.

Услыхав имя возлюбленного, госпожа Ди насторожилась и приставила ухо к двери.

- У меня только что было удивительное видение.

- Какое же именно, учитель?

- Погрузившись в созерцание, я увидел духа этой местности и твоего деда, который пришел к нему с жалобой. "Ху причиняет зло моему внуку", - говорил твой дед. Дух, однако же, не принял его жалобу и отверг его мольбу, сославшись на то, что чин его невелик. Тогда твой дед сказал: "Сегодня духи Южного и Северного Ковша спустятся с небес у горного пика Юйсыфэн. Я обращусь к ним, и они, конечно, рассмотрят по справедливости мою просьбу". Твой дед попросил меня пойти вместе с ним. Когда мы дос- тигли гор, то увидели двух старцев. Они сидели друг против друга и игра- ли в шахматы. Один был одет в пурпурный халат, другой - в зеленый. Твой дед поклонился им и поведал свою обиду, но старцы не удостоили его отве- том. Дед не отступился и продолжал просить. Наконец игра кончилась, и один из старцев сказал: "Небо благословляет добродетельных и карает рас- путных - таков его непреложный закон. Ты ученый конфуцианец и должен знать эту истину - зачем же ты обращаешься к нам с бессмысленной просьбой? Твой внук беспутен, он заслуживает смерти. Все же ты славный конфуцианец и не должен остаться без потомства. Мы помним об этом, и по- тому он не умрет. Ху Хуань - отъявленный блудодей; он и сам живет недос- тойно, и твоего внука вовлекает в соблазн. Если ему не воздается по зас- лугам в мире смертных, кара настигнет его за гробом. Возвращайся обрат- но. Не жалуйся больше и не гневайся на Ху Хуаня - над ним уже отяготела рука владыки. - Потом старец взглянул на меня и продолжал:Тебе тоже было предопределено встретиться с нами. Ты все узнал, ступай же и объясни лю- дям, что их долг - твердо и неукоснительно различать меж добром и злом".

И оба старца ушли. Вот что я увидел, погрузившись в созерцание. А сейчас я узнаю, что у тебя и в самом деле был дед судья и есть друг по имени Ху Хуань. Разве это неудивительно?

Выслушав речь монаха, красавица Ди очень испугалась и не знала, что делать.

- Да, Ху Хуань действительно толкал меня на путь разврата, дед жало- вался не без основания, - промолвил Те Жун.

Он еще не догадывался, какая доля вины лежит на его супруге. Узнав от монаха, что часы его жизни продлены судьбою, он возликовал, и недуг на- чал мало-помалу покидать его тело. Наоборот, госпожа Ди, тревожась о бу- дущем своего возлюбленного, впала в тоску, и у нее открылась сердечная болезнь. Спустя немного Те Жун был совершенно здоров, Ху Хуань же, нап- ротив, стал жаловаться на боль в пояснице, а дней через десять у него пошли нарывы по всему телу. Позвали врача, и тот сказал: - От чрезмерного винопийства и любовной страсти в теле больного резко уменьшилось количество влаги. Спасти его невозможно.

Те Жун ежедневно навещал приятеля, и жена Ху Хуаня, которая не отхо- дила от его постели, не избегала его, памятуя о давней дружбе между их семьями. Видя, как Те Жун хлопочет и старается помочь, она прониклась к нему благодарностью, разговаривала с ним и переглядывалась. Те Жун, как мы знаем, давно питал нежные чувства к госпоже Мэнь и теперь не упускал счастливой возможности расположить и привязать ее к себе как можно более прочно. И вот наконец за спиною Ху Хуаня свершилось то, к чему всей ду- шой стремился Те Жун и ради чего, сам того не ведая, он пожертвовал собственною женой. Верно гласят стихи: Отворотится Небо от обмана, За все воздается поздно или рано.

Бесчестный торг они вели друг с другом, И каждому досталось по заслугам.

Мэнь и Те Жун стали неразлучны, словно склеенные лаком, - точь-в-точь как прежде красавица Ди и Ху Хуань. Зная, что судьба Ху на исходе и что надежд на его спасение нет, они поклялись стать супругами и жить, блюдя справедливость и добродетель. Однажды Те Жун сказал своей возлюбленной: - Моя жена мудрая женщина. Она еще давно согласилась принять тебя в наш дом и даже помогала мне сблизиться с тобою. Как было бы хорошо, если бы мы зажили все вместе!

- Ну, она и себя не забывала, - усмехнулась Мэнь.

- Как так? - удивился Те Жун.

- Она давно спуталась с моим мужем, и он часто не ночевал дома. Стои- ло тебе уйти, как он сразу бежал к вам. Неужели ты ничего не знал?

Те Жун словно пробудился от сна или протрезвел после долгого опьяне- ния. Значит, Ху Хуань его обманывал! Вот на что, оказывается, жаловался дед духам в присутствии монаха Ляо Во! Но теперь госпожа Мэнь в руках Те Жуна, и это веление судьбы.

- Да, во время болезни я видел его собственными глазами, но он сумел меня обмануть. Если бы ты мне не рассказала, я так бы ничего и не узнал, - промолвил Те Жун.

- Только не говори жене, а то она рассердится на меня, - сказала Мэнь.

- Ты стала моею, и никакой злобы против них у меня нет. Вдобавок дни твоего мужа сочтены. Стоит ли заводить дома свару?

Он вернулся к себе и ничего не сказал жене. Не прошло и двух дней, как Ху Хуань умер. Красавица Ди плакала, не в силах скрыть своего горя, но теперь Те Жуну были понятны ее слезы.

- Отчего ты так горько плачешь? - усмехнулся он.

Госпожа Ди не ответила.

- Тебе нечего скрывать, я все знаю, - продолжал он.

- Что ты знаешь? Что скрывать? - воскликнула жена и покраснела - Ведь умер твой друг, вот я и прослезилась.

- Как бы не так! Может быть, ты еще скажешь, что спала одна, когда меня не бывало дома? Или станешь утверждать, что Ху ночевал у себя? А когда я болел, кого я увидел? Оборотня? Он был твоим любовником. Сейчас он умер - вполне понятно, что ты проливаешь слезы.

Все это было чистой правдой, и госпожа Ди не могла возразить ни еди- ным словом.

Госпожа Ди непрестанно думала о Ху Хуане, и он все время стоял у нее перед глазами как живой. От скорби и тоски она захворала, не могла ни есть, ни пить и вскорости умерла. Через полгода после ее смерти Те Жун заслал сватов к Мэнь и взял ее в жены - как говорится, продолжил нить жизни. Супруги жили в большом согласии. Те Жун часто вспоминал слова Ляо Во о воздании за добро и зло и прозрении, которое проистекает от правед- ной жизни.

- Я видел только твою красивую наружность, и во мне родилось нечистое чувство, - говорил он Мэнь. - Но вот Ху спутался с моей женою, и это бы- ло карою за мои блудливые вожделения. Но кара постигла и их обоих. Они обманывали меня за моей спиной, и вот они мертвы, а ты стала моею. Это должно послужить нам предупреждением против дурных помыслов и греховных побуждений. Так наставлял меня монах после того, как возвратился к жизни из глубин созерцания. Теперь я прозрел душою. Пусть я разорился - кое-что еще можно вернуть. Мы будем жить честно и безмятежно.

Те Жун назвал Ляо Во своим наставником и дал обет не нарушать пяти запретов /6/. Прежде всего, он решил положить конец распущенности и не пускал свою супругу Мэнь гулять одну.

И там, где эта история случилась, все узнали, что возмездие за грехи неминуемо. Монах Ляо Во повсюду рассказывал о том, что он увидел, погру- зившись в созерцание, и убеждал людей исправиться. А вот стихи, сложен- ные в память об этом: Так повелось когда-то в Хань и в Цзян: С мужьями шли прогуливаться жены, И всякий ветреник, от страсти пьян, Глазел на них, их прелестью прельщенный.

Красивых и нарядных жен своих Мужья с собою в город выводили; А сами домогались жен чужих, Не ведая, что их опередили.

Хуань над другом посмеялся всласть.

За это и его постигла кара: Внезапно жизнь его оборвалась, Он умер от любовного угара.

Был грешен сам, других сбивал с пути И под конец не избежал мучений.

От справедливой кары не уйти Любителям веселых приключений.

КОММЕНТАРИИ

1. "Наказанный сластолюб" ("Повесть о том, как Ху Хуань занимался блудом, прикрываясь согласием друга, а монах Ляо Во, погрузившись в со- зерцание, говорил о воздаянии за добро")рассказ тридцать второй из сбор- ника "Чу-кэ пай-ань цзин-ци" ("Рассказы совершенно удивительные. Сборник первый").

2. Мы помним о Сян Юе и Лю Бане. - Сян Юй (он же Ба-ван) и Лю Бан (он же император Гао-цзу)крупные феодалы, выступившие в союзе против динас- тии Цинь (220-206 гг. до н.э.). Оба отличались воинственным нравом и бесстрашием. Впоследствии между бывшими союзниками началась ожесточенная война, в результате которой войска Сян Юя были окружены, и сам он погиб.

Лю Бан же стал основателем новой династии Хань.

3. Годы Чунь-си - 1174-1189 гг.

4. У Небесных ворот... - Имеются в виду ворота императорского дворца.

5. Годы Чжи-чжэн. - 1341-1367 гг.

6. Пять запретов - запреты, которых должны были придерживаться буд- дийские монахи: не убивать живого, не грабить, не предаваться блуду, не лгать, не пьянствовать.

Перевод и комментарии Д. Н. Воскресенского. Стихи в переводе Л. Е.

Черкасского.

ПУ СУНЛИН (1640-1715 гг.) НЕЖНЫЙ КРАСАВЕЦ ХУАН ДЕВЯТЫЙ

Хэ Шицань, по прозвищу Цзысяо, имел свою студию в восточном Тяоси. Ее двери выходили в совершенно открытое поле. Как-то к вечеру он вышел и увидел женщину, приближавшуюся к нему на осле. За ней следом ехал юноша.

Женщине было за пятьдесят. В ней было что-то чистое, взлетающее /1/. С нее он перевел глаза на юношу. Тому было лет пятнадцать-шестнадцать. Яр- кой красотой своей он превосходил любую прекрасную женщину.

Студент Хэ отличался пристрастием к так называемому "открыванью рука- ва" /2/. И вот, как только он стал смотреть на юношу, душа его вышла из своего, так сказать, жилища, и он, поднявшись на цыпочки, провожал юношу глазами до тех пор, пока не исчез его силуэт. Только тогда он вернулся к себе.

На следующий день он уже спозаранку принялся поджидать юношу. Солнце зашло, в темноте полил дождь. Наконец он проехал. Студент, всячески вы- думывая, бросился любезно ему навстречу и с улыбкой спросил, откуда он едет. Тот отвечал, что едет из дома деда по матери. Студент пригласил зайти к нему в студию слегка отдохнуть. Юноша отказался, сказав, что ему недосуг. Студент стал настойчиво тащить, и тот наконец зашел. Посидев немного, он встал и откланялся, причем был очень тверд: удержать его не удалось. Студент взял его за руку и проводил, усердно напоминая, чтобы он по дороге заезжал. Юноша, кое-как соглашаясь, уехал.

С этих пор студент весь застыл в думе: у него словно появилась жажда.

Он все время ходил взад и вперед, усердно всматривался, и ноги его не знали ни остановки, ни отдыха.

Однажды, когда солнце уже охватило землю полушаром, юноша вдруг поя- вился. Студент сильно обрадовался и настоял на том, чтобы юноша вошел в дом. Слуге подворья было приказано подать вино. Студент спросил, как его фамилия и прозвание. Он отвечал, что его фамилия Хуан, он девятый по счету, прозвания, как отрок, еще не имеет.

- Наша милостивица /3/ живет у дедушки и временами сильно прихварыва- ет. Поэтому я часто навещаю ее.

Вино обошло по нескольку раз. Юноша хотел проститься и уехать, но студент схватил его за руку и задержал. Затем закрыл дверь на ключ. Юно- ша не знал, что делать, и с раскрасневшимся лицом снова сел.

Студент заправил огонь и стал с ним беседовать. Юноша был нежен, словно теремная девушка. Как только речь переходила на вольные шутки, его сейчас же охватывал стыд, и он отворачивался лицом к стене.

Не прошло и нескольких минут, как студент потащил его с собой под одеяло. Юноша не соглашался под предлогом дурноты во сне. Дважды, трижды заставлял его студент. Наконец он снял верхнее и нижнее платье, надел штаны и лег на постель.

Студент загасил огонь и вскоре подвинулся к нему; лег на одну с ним подушку, согнул руку, положил ее на бедра и стал его похотливо обнимать, усердно прося об интимном сближении. Юноша вскипел гневом.

- Я считал вас, - сказал он, - тонким, просвещенным ученым. Вот отче- го я так к вам и льну... А это делать - значит считать меня скотиной и по-скотски любить меня.

Через некоторое весьма малое время, утренние звезды уже еле мерцали, юноша решительным шагом вышел.

Студент, боясь, что он теперь порвет с ним, стал опять его поджидать.

Переминаясь с ноги на ногу, он устремлял взор вдаль, и глаза его, каза- лось, пронизывали Северный Ковш.

Через несколько дней юноша наконец появился. Студент бросился ему навстречу, стал извиняться за свой поступок и силком втащил его в сту- дию, где торопливо усадил и стал весело с ним разговаривать. В глубине души он был крайне счастлив, что юноша, как говорится, не помнит зла.

Вслед за тем он снял туфли, влез на кровать и опять стал гладить его и умолять.

- Ваша привязанность ко мне, - сказал юноша, - уже, можно сказать, врезана в мои внутренности. Однако близость и любовь разве же непременно в этом?

Студент сладко говорил о том, как бы они сплелись, и просил только разок прикоснуться к его яшмовой коже. Юноша позволил. Студент подождал, пока он уснул, и стал потихоньку учинять легкомысленное бесчинство. Юно- ша проснулся, схватил одежду, быстро вскочил и под покровом ночи убежал.

Студент приуныл, словно что-то потерял. Забыл о еде, покинул подушку и с каждым днем все более и более хирел. Он теперь только и знал, что посылал своего слугу из студии ходить повсюду и посматривать.

Однажды юноша, проезжая мимо ворот, хотел прямо направиться дальше, но мальчик-слуга ухватил его за одежду и втащил. Юноша, увидя, как на- чисто высох студент, сильно испугался, стал его утешать и расспрашивать.

Студент рассказал ему все, как было. Слезы крупными каплями так и падали одна за другой вслед его словам.

Юноша прошептал: - Моим маленьким мыслям всегда представлялось, что, сказать по прав- де, эта любовь не принесет вашему младшему брату /4/ пользу, а для вас будет гибельной. Вот почему я не делал этого. Но раз вам это доставит удовольствие, разве мне жалко?

Студент был сильно обрадован, и, как только юноша ушел, болезнь сей- час же пошла на убыль, а через несколько дней он вполне поправился.

Юноша пришел опять, и он крепко-крепко к нему прильнул.

- Сегодня я, пересиливая себя, поддержал ваше желание, - сказал юно- ша. - Сделайте милость, не считайте, что так будет всегда.

Затем он продолжал: - Я хотел бы кое о чем вас попросить. Готовы ли вы мне посодейство- вать?

- В чем дело? - спросил студент.

- Мать моя, видите ли, страдает сердцем. Ее может вылечить только "Первонебная" пилюля Ци Евана. Вы с ним очень хороши, так что можете ее у него попросить.

Студент обещал. Перед уходом юноша еще раз ему напомнил. Студент по- шел в город, достал лекарство и вечером передал его юноше. Тот был очень рад, положил ему на плечо руку и очень благодарил.

Студент опять стал принуждать его соединиться с ним.

- Не позволяйте себе привыкать ко мне, - сказал юноша. - Позвольте мне подумать для вас об одной красавице, которая лучше меня в тысячи и тысячи раз.

- Кто такая? Откуда? - любопытствовал студент.

- У меня, видите ли, есть двоюродная сестра-красавица, равной которой нет. Если бы вы могли снизойти к ней своим вниманием, я бы, как говорит- ся, "взялся бы за топорище и топор" /5/.

Студент слегка улыбнулся, но не ответил. Юноша спрятал лекарство и ушел. Через три дня он пришел и опять попросил лекарство. Студент, доса- дуя, что он так опоздал, сказал ему много бранных слов.

- Я, видите ли, не могу допустить себя до того, чтобы принести вам несчастье, и поэтому отдаляюсь... Если же мне не удается дать себя по- нять, то, пожалуйста, не раскаивайтесь.

С этих пор они сходились и наслаждались, не пропуская ни одного вече- ра.

Каждые три дня юноша непременно хоть раз просил лекарство. Ци показа- лось очень странным, что оно так часто требуется.

- Это лекарство, - сказал он студенту, - таково, что не бывало еще человека, который принял бы его более трех раз. Как это так вышло, что долго нет выздоровления?

Ввиду этого он завернул тройную порцию и сразу вручил ее студенту.

Затем, посмотрев на него, Ци сказал: - Вот что, сударь, вид ваш и выражение лица что-то темны и бледны.

Больны вы, что ли?

- Нет, - сказал студент.

Ци пощупал пульс и пришел в ужас.

- Да у вас в пульсе бесовщина! - вскричал он. - Болезнь сидит в "ма- лом потайном"... Кто не остережется - беда!

Студент вернулся и передал юноше эти слова.

- Отличный врач, - сказал тот, вздыхая. - Я действительно лис и бо- юсь, что не принесу вам счастья.

Студент, боясь, что он обманет, спрятал лекарство и вручил ему не все: думал, что он не придет. Прошло совсем немного дней, и он действи- тельно заболел. Позвал Ци освидетельствовать.

- Вот видите, - сказал тот, - в прошлый раз вы не сказали мне всей правды, и вышло, что теперь дыхание вашей жизни уже блуждает по пусты- рям... Даже Цинь Хуань /6/ и тот смог ли бы вам помочь?

Юноша приходил каждый день проведать его.

- Вот, - говорил он, - не слушали вы моих слов - и действительно дош- ли до этого состояния!

Студент тут же умер. Хуан ушел, горько плача.

До этих еще происшествий в уездном городе, где умер студент, жил не- кий большой сановник с придворным званием. В молодости он делил со сту- дентом Хэ, как говорят, кисть и тушь, но семнадцати лет уже был выдвинут и назначен в "Лес Кистей" /7/.

В то время циньским фаньтаем /8/ был человек, жадный до насилия и взяток. Никто из придворных чинов об этом не говорил царю, но новый ака- демик имел решимость написать доклад, обличающий злоупотребления фаньтая. Однако так как здесь было то, что называется "Переходом через жертвенные кубки" /9/, то он потерял должность, а фаньтай, наоборот, был повышен в должность дворцового министра /10/. И вот он стал ежедневно следить, не прорвется ли где-нибудь молодой ученый.

А наш ученый сызмальства слыл за храбреца и в свое время пользовался, как говорится, "взглядом темных зрачков" взбунтовавшегося против динас- тии князя /11/. Зная это, бывший фаньтай приобрел покупкой старые письма от одного к другому и предъявил нашему ученому в письме угрозу. Тот ис- пугался и покончил с собой. Его супруга тоже умерла, бросившись в петлю.

По прошествии ночи ученый вдруг воскрес: - Я - Хэ Цзысяо, - заявил он.

Стали спрашивать, и все то, что он говорил, действительно происходило в доме Хэ. Тогда только поняли, что Хэ вернулся своей душой в чужое, за- имствованное тело. Стали его удерживать, но он не счел это для себя воз- можным, вышел и побежал в свое старое жилище.

Губернатор, заподозрив обман, захотел непременно его унизить, погу- бить и послал к нему человека с требованием тысячи лан. Ученый сделал вид, что соглашается, но от горечи и досады он готов был порвать с жизнью.

Вдруг ему докладывают о приходе юноши; он обрадовался, заговорил с ним, и сразу явились к ним и радость, и горе. Только что он захотел сно- ва учинить непристойность, как юноша спросил его: - Скажите, сударь, у вас три, что ли, жизни?

- Мои раскаяния в своей жизни и мучениях не стоят этой смерти-бла- женства!

И рассказал ему свои обиды и горечи. Юноша погрузился в глубокое, да- лекое раздумие и через некоторое время сказал: - К счастью, вот я снова встретился с вами вновь живым, но вам пусто ведь так, без подруги. Помните, я тогда еще говорил вам о своей двоюрод- ной сестре. Так вот, она умна, прелестна, у нее большая изобрета- тельность. Она-то уж непременно сумеет разделить с вами неприятность!

Наш ученый пожелал взглянуть хоть раз на ее лицо.

- Это нетрудно устроить, - сказал юноша. - Завтра я возьму ее с собой к старой матери, и она пройдет по этой самой дороге. Сделайте вид, что вы мой старший брат, а я, под предлогом жажды, попрошу у вас напиться.

Вы, положим, скажете так: "Осел убежал!" Так это будет знаком согласия!

Условившись, они расстались. На следующий день, только что солнце стало на полдень, как юноша и в самом деле прошел у ворот в сопровожде- нии молодой девушки. Наш ученый сделал ему приветственный жест и стал с ним тихотихо шептаться, причем бросал на девушку беглые и косые взгляды.

Перед ним была милая, привлекательная, стройная, очаровательная девушка - самая настоящая фея!

Юноша попросил чаю. Хозяин попросил войти, чтобы напиться в доме.

- Ты не удивляйся, сестрица, - сказал юноша, - это мой старший брат по клятвенной дружбе. Не беда, если мы несколько отдохнем у него!

С этими словами он помог ей слезть, а осла привязал к дверям. Вошли.

Хозяин сам поднялся, чтобы заварить чай и сказал, смотря на юношу: - То, что ты, милый, намедни говорил, не достаточно исчерпывает де- ло!.. Сегодня мне здесь приходит конец!

Девушка, видимо, догадалась, что он говорит о ней, встала с дивана и, стоя, сказала брату, словно щебеча: - Уйдем!

Наш ученый, выглянув за дверь, сказал: - Осел-то, гляди, убежал!

Юноша с быстротой огня выбежал. Ученый обнял девушку и просил сойтись с ним. У той по лицу пошли пунцовые переливы, она съежилась, словно по- палась в тюрьму. Громко закричала, но юноша не отозвался.

- У вас, сударь, есть ведь жена, - сказала она, - к чему вам губить у человека честь и стыд?

Он объяснил ей, что неженат.

- Можете ли вы поклясться мне Рекой и Горой /12/? Не дайте осеннему ветру /13/ увидеть ко мне пренебрежение!.. А тогда только прикажите, и я послушаюсь!

И он поклялся блистающим солнцем. Девушка более не сопротивлялась.

Когда дело было сделано, явился юноша. Девушка, сделав строгое лицо, гневно забранилась.

- Это, милая, Хэ Цзысяо, - сказал он, - в прежнее время известный ли- тератор, а ныне - придворный ученый. Со мною он в наилучшей дружбе. Это человек надежный. Сейчас мы доведем об этом до сведения тетки, и она, конечно, тебя не обвинит!

Солнце было уже к вечеру. Хэ хотел удержать их, не позволяя уходить, но девушка выразила опасение, как бы тетка не напугалась, и не подумала чего-нибудь особенного. Но юноша с решимостью взял это на себя, сел на осла и помчался.

Прожили так несколько дней. Появилась какая-то женщина за руку с прислугой. Ей было за сорок лет; одухотворенностью своей и своим общим видом она совершенно напоминала девушку. Хэ крикнул ей, чтобы та вош- ла... Действительно, это была ее мать. Посмотрев на дочь прищуренными глазами, она спросила с крайним удивлением, как это она очутилась здесь.

Дочь, застыдившись, не могла ответить. Хэ пригласил мать зайти, сделал ей поклон и объявил, как и что. Мать засмеялась.

- Мой Девятый, - сказала она, - юная душа... Зачем, как говорится, "он оба раза не спросил" /14/?

Девушка сама пошла в кухню, поставила кушанья и угощала мать. Поев, старуха ушла.

С тех пор, как Хэ получил красавицу подругу, все его сердечные стрем- ления были в высокой степени удовлетворены. Однако нить зла так и кружи- ла в его душе, и он все время ходил надутый, недовольный, с видом стра- дальца. Жена спросила его, что это значит, и он рассказал ей все от на- чала до конца, что только пришло на память. Она засмеялась.

- Ну, это-то мой девятый братец и один может распутать, - сказала она. - Чего горевать?

Хэ спросил, как это может быть.

- Я слышала, - отвечала жена, - что господин губернатор тонет в пес- нях и музыке, да и к глупеньким мальчикам весьма неравнодушен. Во всем этом мой девятый братец, как известно, отличается. Пусть он приглянется губернатору, а мы и подарим. Его злоба может таким образом пройти. Кроме того, можно еще будет ему отомстить за его зло.

Хэ выразил опасение, что брат не согласится на это.

- Вы только, пожалуйста, умолите его, - сказала она.

Через день Хэ, увидя юношу, встретил его, идя на локтях. Тот был оша- рашен.

- Как? - вскричал он. - В двух ваших жизнях я был вам друг... Везде, где только можно было это проявить, я не посмел бы пожалеть себя от го- ловы до пят... Откуда вдруг взялась эта манера обращаться ко мне?

Хэ изложил ему все, что было надумано. Юноша изобразил на лице труд- ную борьбу.

- Я от этого человека потеряла свое тело, - вмешалась женщина. - Кто, скажи по правде, это сделал? Если теперь ты дашь ему завянуть и погиб- нуть среди его жизненного пути, то куда ты менято денешь?

Юноше не оставалось ничего другого, как согласиться. И вот Хэ тайно уговорился с ним и отправил спешное письмо к своему приятелю, сановнику Вану, прислав с письмом и самого юношу. Ван понял, чего хочет Хэ, устро- ил большой обед, на который пригласил и губернатора. Затем он велел юно- ше нарядиться женщиной и исполнить на обеде танец Небесного Мо /15/. По- лучилось полнейшее впечатление прелестной женщины.

Губернатор так и одурел. Стал тут же настойчиво просить Вана отдать ему юношу, причем готов был дать за него крупные деньги и единственно, чего боялся, так того, что ему не удастся за них получить его. Ван прит- ворился, что это его вводит в глубокое раздумье и сильно затрудняет. По- мешкав довольно продолжительное время, он наконец отдал юношу, но уже от имени Хэ. Губернатор был в восторге, и старая ссора была сразу разреше- на. Получив теперь юношу, он от него уже не отходил: где бы ни был, что бы ни делал, двигался ли, сидел ли. У него было более десятка обслужи- вавших его девиц. На них он смотрел теперь, как на пыль и грязь.

Юноша стал у него пить и есть и пользоваться всяческой услугой. Через полгода губернатор захворал. Юноша, зная, что он уже совсем на дороге в тьму, сложил на повозку золото и парчу и временно поместил все это в до- ме Хэ. Вслед за этим губернатор умер. Юноша извлек деньги и выстроил це- лые хоромы, завел мебель и утварь, нанял слуг и служанок. Мать, братья, тетки - все пришли жить с ним вместе.

Когда юноша выходил из дому, на нем была великолепная шуба, его везли превосходнейшие кони.

Никто не знал, что он лис.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒