Кобзев А.И. – Китайский эрос 21 страница

Их рассказ полностью отвечал тому, что сообщалось в жалобе семьи Хэ, и уездный понял, что монахини сказали правду.

- Так! Насчет Хэ Дацина все понятно. Но куда же скрылся монах Цюйфэй?

Говорите да поживее! - крикнул он.

- Про монаха мы ничего не знаем, хоть убейте нас на месте, а сочинять и выдумывать не можем, - заплакали монахини.

Начальник уезда допросил послушниц и служек - все отвечали одинаково, и уездный решил: к исчезновению молодого монаха Цзинчжэнь и Кунчжао действительно непричастны. После этого он обратился к настоятельнице Ля- оюань и переодетому Цюйфэю.

- Вы укрыли монахинь в своем монастыре, наверняка вы с ними заодно.

Пытать обеих!

Но Ляоюань уже видела, что ее собственные проделки остались в тени, а потому приободрилась и отвечала очень храбро: - Отец наш, не надо пытать, я и так все объясню. Эти монахини пришли в нашу обитель вчера. Они сказали, что им нанесена какая-то обида, и попросили приюта на день или два. Я по неосторожности разрешила им ос- таться. Об их прелюбодействе я знать ничего не знала. А это, - она пока- зала на Цюйфэя, - это моя ученица, она только недавно постриглась и ни- когда прежде даже не видела этих монахинь. О своих бесстыдных проделках, подрывающих основы буддийской веры, они мне ничего не сказали. Знай я об этом, я бы сама пришла с жалобою и уж, конечно, не стала бы прятать их у себя. Я твердо уповаю, что справедливейший наш отец во всем разберется и отпустит меня с миром.

Уездный начальник признал ее слова убедительными.

- Говоришь-то ты складно, да только на сердце у тебя совсем не то, что на языке! - засмеялся он и велел Ляоюань стать на прежнее место.

Тут же последовал приказ палачам: обеим монахиням - по пятьдесят па- лок, послушницам из восточного придела - по тридцать, обоим прислужникам - по двадцать. Спины и бока наказуемых обратились в кровавое месиво, и кровь их залила место расправы. Затем начальник уезда собственноручно начертал приговор: монахинь Цзинчжэнь и Кунчжао за прелюбодеяние и смер- тоубийство, в согласии с законом, обезглавить; послушниц из восточного двора продать в казенные веселые заведения, а перед тем бить палками - по восьмидесяти ударов каждой; прислужников за недонесение бить палками нещадно; обитель Отрешения от мирской суеты, ставшую притоном разврата, снести, а имущество обители передать в казну; настоятельнице Ляоюань и ее ученице, укрывшим прелюбодеек, но не знавшим об их преступлениях, за- менить телесное наказание денежным штрафом; послушницу из западного дво- ра возвратить к мирской жизни. Что же касается Хэ Дацина, то поскольку он за свои прегрешения получил сполна, о нем в приговоре не упоминалось.

Семье было разрешено забрать его тело и похоронить. После оглашения при- говора каждый из обвиняемых поставил под ним свою подпись.

Обратимся теперь к старику со старухой, которые по ошибке признали умершего господина Хэ за своего сына. Стыдясь своих слез, пролитых нака- нуне над гробом, они так и горели злобой и ненавистью к старому монаху.

На коленях поползли они по помосту, умоляя уездного вернуть им сына.

Старый монах клялся, что на него возводят напраслину, что Цюйфэй обокрал монастырь и схоронился дома у стариков. Обе стороны кричали и спорили так яростно, что уездный растерялся. Он подозревал монаха в убийстве, но улик не было никаких, и притянуть монаха к ответу было не так просто.

Вместе с тем, если бы Цюйфэй спрятался дома, старики едва ли решились бы обратиться в суд и действовать с такою настойчивостью. Подумав немного, уездный сказал: - Жив ваш сын или нет - никому не известно. С кого тут спросишь? Вот когда раздобудете надежные доказательства, тогда и приходите! Увести осужденных! - распорядился он.

Двух монахинь и двух послушниц повели в тюрьму. Настоятельнице Ляою- ань, переряженному монашку Цюйфэю и обоим прислужникам - до тех пор, по- ка не объявятся люди, готовые взять их на поруки, - тоже предстояло зак- лючение под стражей. Затем из ямыня вышли старый монах и родители Цюй- фэя, которые собирались продолжать розыски сына, а за ними пошли по до- мам и все остальные. Как принято и установлено, в присутствие входили через восточные двери, а выходили через западные. Когда настоятельница Ляоюань и Цюйфэй спустились с западного крыльца во двор, их охватило ли- кование. И недаром - ведь настоятельница обманула самого начальника уез- да, ей удалось, что называется, скрыть свою гниль и мерзость. Цюйфэй, боясь, как бы его не узнали, опустил голову на грудь и спрятался за спи- нами впереди идущих. Но не успели они выйти из западных ворот ямыня, как старик снова принялся ругать старого монаха.

- Плешивый разбойник! Убил моего сына да еще надумал меня дурачить - подсунул чужой труп!

И старик бросился на монаха с кулаками.

Монах, видя неминуемую опасность, громко закричал. На его счастье, поблизости оказались с десяток учеников и мальчишек - послушников из его обители - они пришли к ямыню узнать, чем кончился суд. Услыхав жалобные вопли своего наставника, они бросились к нему на помощь, повалили стари- ка на землю и принялись молотить кулаками. Боясь за отца, Цюйфэй взвол- новался настолько, что даже забыл о своем женском наряде.

- Братья! Братья! Не бейте его! - закричал он, подбегая к месту свал- ки.

Послушники подняли глаза и сразу его узнали. Отпустив старика, они обступили товарища.

- Наставник! Наставник! Цюйфэй нашелся! Вот это да! - закричали они настоятелю.

- Это монахиня из обители Великого Блаженства, - сказал стражник, не сразу поняв в чем дело. - Она будет содержаться под стражей, пока ее не возьмут на поруки. Вы, наверное, обознались!

- Вот оно что! Ты переоделся монахиней и веселился в женском монасты- ре! А тем временем из-за тебя наш учитель терпел столько мук!

Тут только все сообразили, что происходит. Раздался оглушительный хо- хот. Настоятельница Ляоюань с позеленевшим лицом проклинала Цюйфэя. Ста- рый монах растолкал учеников, схватил мнимую монахиню за шиворот и при- нялся колотить.

- Проклятый ублюдок! Ты веселился, а я из-за тебя чуть не пропал!

Сейчас же пойдем к начальнику уезда!

И он потащил Цюйфэя в ямынь.

Отец Цюйфэя мигом понял, что сыну грозит суровое наказание, и стал умолять монаха: - Уважаемый учитель, я был несправедлив и кругом неправ. Я отблагода- рю тебя, не останусь в долгу, только сжалься над сыном, не тащи его к уездному! Какникак, а ведь он был твоим учеником.

И он отбивал поклон за поклоном.

Но монах, перетерпевший от старика столько обид и поношений, слушать ничего не хотел и продолжал тянуть Цюйфэя за собой. Стражник повел назад настоятельницу.

- Что такое, монах? Зачем ты привел обратно эту женщину? - удивился уездный начальник.

- Отец ты наш, это не женщина, а мой ученик Цюйфэй, переодетый женщи- ною!

- Что за наваждение! - засмеялся начальник уезда и приказал Цюйфэю выкладывать все начистоту.

Монашек не стал запираться и во всем признался.

Начальник уезда вынес приговор: настоятельнице и беглому монаху дать по сорок палок, после чего Цюйфэя наказать по всей строгости закона, а бывшую настоятельницу продать в услужение, а чтобы другим было неповад- но, надеть на обоих кангу, вычернить пол - лица краскою и в таком виде провести по городу; обитель Великого Блаженства разрушить до основания; старого монаха и родителей Цюйфэя за отсутствием вины отпустить с миром.

Старики словно языки проглотили. Размазывая по лицу слезы и утирая носы, они уцепились за кангу и вышли вместе с сыном из ямыня.

Это происшествие вызвало в городе большое волнение. Все жители, от мала до велика, сбежались посмотреть на преступников. А какой-то шутник успел мигом сложить песенку: Жаль тебя, старик-монах: Скрылся ученик-монах.

В женском платье жил без страха.

Не признали в нем монаха.

Объявился лжемонах, И в беде уже монах.

Умер, думали, монах.

Оказалось, жив монах.

"Молодой монах в беде! - Все кричали на суде. - Бей монаха-старика, Погубил ученика!" Только в драке под конец Обнаружился беглец.

Из-за юного монаха Старичок дрожал от страха.

А монахини-блудницы Не успели схорониться.

Родственники Хэ Дацина вместе с Третьим Куаем прибежали к госпоже Лу и сообщили ей о суде, о признании монахинь и приговоре уездного. Госпожа Лу едва не умерла от горя. В тот же вечер она приготовила гроб, одеяние для умершего и обратилась к начальнику уезда с просьбой допустить ее в опечатанную обитель. Тело Дацина переложили в новый гроб и, выбрав под- ходящий день, предали земле на семейном кладбище.

Что еще осталось рассказать? Старая настоятельница обители Отрешения от мирской суеты умерла с голода, и староста с помощниками, сообщив о ее смерти начальнику уезда, похоронили старуху. А госпожа Лу, постоянно держа в памяти дурной пример своего мужа, который сгубил себя блудом, дала сыну самое строгое воспитание. Впоследствии сын ее получил ученую степень Сведущего в канонах /13/ и должность помощника судьи провинции.

Завершим наш рассказ следующими стихами: Среди цветов распутник жил, В блаженстве ночи проводил, Стать мотыльком он был готов, Чтоб умереть среди цветов.

В закатный час и на заре Смех не смолкал в монастыре.

Вот жизнь! И на небе святой Во сне не видывал такой.

Слепая страсть!

О, как смешна Она в любые времена!

КОММЕНТАРИИ

1. "Две монахини и блудодей" ("Повесть о том, как Хэ Дацин оставил после смерти супружескую ленту") - рассказ пятнадцатый из сборника "Син-ши хэн-янь" ("Слово вечное, мир пробуждающее"), впервые изданного в 20-х годах XVII в.

2. ...любви своей супруги. - Чжан Чан жил во времена династии Хань, он славился своим пылким чувством к жене и выражал свою любовь тем, что подкрашивал жене брови. Любовь поэта Сыма Сянжу (179-117 гг. до н.э.) к своей жене поэтессе Чжо Вэньцзюнь считалась в древности образцом супру- жеской верности.

3. ...что их окружает частокол золотых шпилек. - Золотая шпилька - одно из названий наложницы.

4. ...парчовый навес длиною в пятьдесят ли. - В династию Цзинь (III-V вв.) сановники Ши Чун и Ван Кай постоянно хвастались друг перед другом своими богатствами. Ван Кай однажды сделал полог из фиолетового шелка длиной в сорок ли. Но Ши Чун решил перещеголять соперника и построил на- вес из парчи длиной в пятьдесят ли.

5. Цин. - Ударный музыкальный инструмент. Представляет собой раму с подвешенными к ней каменными или металлическими пластинами, по которым бьют билом.

6. Вэйто. - Буддийское божество, один из загробных владык, хранитель буддийских канонов.

7. ...она любила ветер и луну... - Поэтический образ: означает влече- ние людей к земным удовольствиям.

8. ...тунбоский столик... - Тунбо - местность в провинции Хэнань, славящаяся своими изделиями из дерева.

9. Люй Дунбинь. - Один из восьми даосских святых, покровитель магии, а также различных ремесел.

10. - Давно вы ушли из семьи? - Уйти из семьи - означает стать мона- хом.

11. Врата Пустоты. - Образное название буддийского храма.

12. Бросить под днище котла тутовый хворост пришлось. - В одной ле- генде говорится, что в эпоху Троецарствия (III в.) один человек поймал в горах большую черепаху и преподнес ее Сунь Цюаню, правителю княжества У.

Правитель приказал сварить ее. Слуги сожгли несколько тысяч охапок хво- роста, но черепаха так и не сварилась. Тогда военачальник Чжугэ Кэ посо- ветовал подложить под котел сучья старого тута, после чего черепаха тот- час сварилась.

13. ...получил ученую степень Сведущего в канонах... - Сведущий в ка- нонах - одно из названий ученой степени гуншэна - заслуженного сюцая, рекомендованного в Государственное училище или на должность.

Перевод и комментарии Д. Н. Воскресенского, стихи в переводе Л. Е.

Черкасского.

ЛИН МЭНЧУ (1580-1644 гг.) ЛЮБОВНЫЕ ИГРИЩА ВЭНЬЖЭНЯ

В стихах говорится: Разве может вино опьянить того, кто давно уже пьян?

Разве женские чары прельстят того, кто страстью давно обуян?

Но суд над ним в трех поколеньях - слишком суровый урок.

Нужно только, чтоб мудрости меч мысли дурные отсек.

Рассказывают, что прочные любовные союзы складываются в течение трех поколений, только тогда меж супругами царят мир и спокойствие, как в по- говорке: "Власами они соединились, а пищу подносили на уровне бровей" /1/. Однако многие, забыв эту истину, тратят без меры злато или нефрит драгоценный в надежде добиться желаемого, но, увы, ловят они свое счастье впустую. Правда, бывает иначе. Живет какой-нибудь бедняк вроде Сыма Сянжу, и в доме у него одни голые стены. Однако Небо определило ему совсем иную судьбу. И вот нежданно - негаданно встречает он под стать себе девицу, на других совсем непохожую, и получает ее в жены, хотя раньше не обручался, не засылал сватов и даже вовсе не был с нею знаком.

Но как еще в древности говорили: В прошлом сплелись нити их судеб, и был предрешен их брак.

Где-то растут волшебные персики /2/ сулящие множество благ.

Из стихов видно, что брачный союз - дело нешуточное. В связи с этим припоминаются нам разные истории, которые случались не только в древнос- ти, но и в наши дни. Вспомним, к примеру, таких удальцов, как Куньлуньский раб /3/, или Гость в Желтом Халате /4/, или, наконец, письмоводитель Сюй /5/. Их деяния в свое время потрясли Небо и Землю, о них на протяжении нескольких поколений рассказывают легенды. А почему?

Потому, что эти смельчаки, дабы способствовать соединению влюбленных, преодолели всевозможные преграды и прошли великие испытания. Что же до обычных людей, то они при виде какой-нибудь прелестницы готовы, как го- ворится, только стащить курицу или пса. Словом, свершают они самые не- достойные поступки, ибо, страстями кипя, алчно желают лишь плотской свя- зи с красоткой. Они строят премудрые планы, один другого диковиннее, в надежде добиться хоть капельки удовольствия, а в результате только пога- нят семью и марают имя свое.

Нередко получается, что из десяти подобных ловцов удачи девять вконец пропадают, и никто даже не знает, где они похоронены.

- Рассказчик! А ведь в нашей жизни бывает и не так! Сколько сласто- любцев добиваются своего, скольким мошенникам обман сходит с рук! И раз- ве погибают они все до единого?

- Эх, почтенные! Как вижу, невдомек вам, что каждый клевок, каждый глоток имеет тайную причину. Вот, скажем, былинка в поле или дикий цве- ток. Разве они появились случайно? Конечно, нет! Вы толкуете о сласто- любцах да мошенниках, которые-де в конце концов добиваются своего. А от- чего все так получается? Оттого, что было определено им судьбою соеди- ниться с той женщиной. Или, скажем, какому-то проходимцу удалось смошен- ничать. И оно не случайно! Значит, Небо в тот момент благоволило этому человеку за что-то, определив ему такое удовольствие. Только мелких про- казников вряд ли можно сравнить с теми безумцами, которые, осатанев от страстей своих, устремляются очертя голову к погибели.

Нынче мне как раз хочется вам поведать об одном человеке, который, скрывшись под женским обличьем, творил обман и блуд, чем в конце концов и сгубил себя.

Жил в свое время в Сучжоу один состоятельный человек, владевший большим поместьем, которое одной своей стороной примыкало к монашескому скиту под названием Обитель Заслуг и Добродетели, построенным, к слову сказать, на деньги этого богача. В обители проживали пять молодых мона- хинь-странниц, "в облаках парящих", среди коих одна (по фамилии Ван) вы- делялась редкой красотой и необъятным сластолюбием. Хотя она и была са- мой молодой - всего двадцати с небольшим лет, - однако по замыслу хозяи- на поместья именно ее назначили настоятельницей. Надо вам знать, что мо- нахиня Ван была личностью выдающейся. Перво-наперво любила она порассуж- дать о всякой всячине и, к слову сказать, умела плести словеса такие цветистые, что прихожане из знатных семей, с которыми обычно зналась настоятельница, внимали этому суесловию с превеликим удовольствием. Дру- гим ее качеством было то, что мягко и вкрадчиво могла она поведать о чувствах человеческих, а потом, улучив подходящий момент, оказывала кому надо поддержку. И, наконец, была она большой искусницей: красиво вышива- ла и складно составляла письма. Неудивительно, что многие жены из знат- ных домов призывали ее к себе или сами шли в скит за советом. Игуменья часто покидала обитель, посещая богатые дома и простых селян, когда кто-то из них хотел испросить себе чадо или совершить молебен от разных бед и несчастий. Обычно после таких посещений монахиня приглашала прихо- жанок в скит для душевного разговора. Женщины часто оставались в обители на ночь и располагались с удобством, так как в храме было семнадцать ти- хих келий с постелями. В обители постоянно толклись богомолки, которые порой оставались здесь даже на несколько дней. Правда, надо заметить, не все они, однажды посетив храм, снова шли туда с такой же охотой. Некото- рые наотрез отказывались. Что до мужчин, то им доступ в обитель был строго-настрого воспрещен, и они, боясь сделать какую промашку, монахинь не беспокоили, ибо знали, что от богача - покровителя на сей счет дано указание: праздных людей в храм не пускать. Понятно, никаких подозрений в отношении скита никто не имел. Вот отчего богомолок в храме, среди ко- торых было немало женщин из знатных семей, день ото дня становилось все больше и больше.

Однако оставим досужие разговоры. Как-то в Сучжоу появился судья по уголовным делам - некий Юань из Чанчжоу. Он приехал в эти места вместе со столичным следователем по особым поручениям. Помещение близ следственного ямыня, где Юань изучал судебные кляузы, было на редкость неудобным и душным, особенно в такую жаркую погоду, какая стояла в ту пору. Поэтому судья решил сменить его на более просторное. Уездные влас- ти помогли ему найти дом в поместье того богача, о котором шла речь. Од- нажды под вечер, когда гость прогуливался по двору, его внимание прив- лекла высокая башенка, стоявшая в отдалении, из которой, как подумал су- дья, можно было бы удобно обозревать окрестности. Он поднялся по лесенке наверх. По всей видимости, сюда давно уже никто не заходил, поэтому всю- ду лежал густой слой пыли, а окна затянула паутина. Башенку насквозь пронизывал ветерок, и в ней царила прохлада. Наслаждаясь блаженным поко- ем, судья долго стоял, устремив взор вдаль, пока случайно не заметил в ските, что стоял напротив, небольшое строение, а в нем группу молодых женщин, оживленно беседующих с красивой монахиней. Из домика наподобие башни доносился веселый смех.

Судья приник к стене, так, чтобы его не заметили, и стал наблюдать.

Женщины, тесно прижавшись друг к другу, обнимались и целовались. Так продолжалось довольно долго.

- Странно! - судья покачал головой. - Какое странное поведение! Очень подозрительно!

На следующий день он спросил у слуги: - Скажи-ка, любезный, что за храм стоит слева? Он принадлежит вашему поместью или нет?

- Это - Обитель Заслуг и Добродетели, а построил ее наш хозяин.

- Кто же в ней обитает, монахи или монахини?

- В ней живут пять монашек.

- А богомольцы или монахи сюда часом не заходят?

- Ну что вы! В ските живут одни лишь монашки! Наш хозяин запретил по- являться мужчинам, а о монахах и говорить не приходится! Поэтому ходят сюда только женщины - и все из знатных домов... Идут нескончаемым пото- ком чуть ли не каждый день...

Сомнения судьи после разговора со слугой не рассеялись, а когда зашел местный начальник уезда, он поведал ему о своих подозрениях. Уездный правитель выделил для столичного чиновника команду солдат, которые во главе с судьей направились в скит. Паланкин чиновника остановился подле глухой стены, окружавшей обитель со всех сторон.

Неожиданное появление начальника вызвало в храме замешательство.

Судья сразу приметил, что его встречают лишь четыре монахини. Пятой, ко- торую он видел вчера, среди них не оказалось.

- Мне сообщили, что у вас проживают пять инокинь... Куда же девалась пятая?

- Наша игуменья?.. Отлучилась куда-то...

- У вас, кажется, есть дом наподобие башенки? Может, настоятельница там?..

Монахини чувствовали себя не в своей тарелке.

- Нет-нет, здесь только наши кельи... никакой башенки нет! - промол- вила одна.

- Ложь! - чиновник приказал солдатам обшарить скит. Они обошли все кельи, но домика, что искали, не обнаружили.

- Чудеса! - проговорил судья в крайнем удивлении.

Тогда он решил пойти на хитрость. Подозвав к себе одну из монахинь, он спросил ее о каком-то пустяке, а потом велел солдатам увести ее в сторону, а сам подозвал других.

- И вы еще смеете лгать? - прикрикнул он на них. - Ваша подружка во всем созналась! Она, кстати, признала, что есть такая постройка наподо- бие башенки. Обмануть меня хотели?! Какая мерзость!

- Колодки сюда! - крикнул он стражникам.

Монахинь обуял смертельный ужас.

- Есть, есть такая постройка!.. - вскричала какая-то монахиня. - В одной нашей келье за ложем имеется дверца, заклеенная бумагой. Там есть туда ход...

- Что ж вы скрываете от меня?

- Мы бы не посмели, ваша светлость, но там сейчас находятся молодые богомолки из знатных семей. Вот отчего мы побоялись сказать!

Судья приказал открыть тайную дверцу. Вместе с пятью стражниками он проник в извилистый лаз, который оканчивался лесенкой. Судья остановил- ся. Наверху слышались разговоры и смех.

- Вперед! - приказал чиновник стражникам. - Если увидите среди них монахиню, влеките ее сюда!

Служивые бросились наверх. В башенке они обнаружили трех женщин и двух юных дев, которые вместе с монахиней сидели за столом и распивали вино. Увидев солдат, перепуганные женщины вскочили со своих мест и бро- сились кто куда. Однако стражники их не тронули. Они схватили лишь моло- дую монахиню, которую тут же потащили к судье.

Когда инокиня, к слову сказать, весьма миловидная и изящная, предста- ла перед чиновником, он спросил, где находится ее келья, и послал солдат произвести в ней обыск. Солдаты обнаружили в комнате девятнадцать белых шелковых платочков, замаранных первой девичьей кровью, а еще нашли кни- жицу с фамилиями женщин, которые оставались здесь на ночь. В книжице подробно было записано, кто и когда посетил скит, с кем происходило сои- тие, какая из богомолок оказалась невинной девой, а какая зрелой женщи- ной. Судья пришел в страшную ярость. Как говорят в подобных случаях: во- лосы от гнева у него поднялись на макушке и даже приподняли шапку. Он приказал всех монашек вместе с настоятельницей тащить в ямынь. Что до тех богомолок, которые находились в ските, то они, так ничего и не ура- зумев, спешно покинули обитель и разъехались в паланкинах по домам.

Судья, приехав в ямынь, тотчас приказал принести пыточный инструмент.

- Ваша светлость, в чем мы провинились? Мы не нарушили законов! - взмолились монахини.

Судья велел подчиненным привести в зал бабку-повитуху, чтобы она уст- роила инокиням проверку. Все они, однако, оказались женской принадлеж- ности. Судья недоумевал: "Откуда же тогда платки... книжица?". Он терял- ся в догадках.

- Неужели ты не усмотрела ничего подозрительного? - спросил он стару- ху, оставшись с ней наедине.

- Вот разве что та, которая помоложе... Она вроде бы отличается от других, но сказать точно, что это мужчина, я не могу... - ответила пови- туха.

"Рассказывал мне кто-то, что существует секрет сжимания детородного уда, - подумал судья. - Ведь старуха заметила, что монахиня чем-то отли- чается... Может, это мужчина? Если так, я выведу на чистую воду мошенни- ка! Есть один способ, как его распознать!".

Судья велел повитухе смазать между ногами монахини салом, а подчинен- ным привести собаку, которая, едва почуяв приятный запах, принялась жад- но слизывать сало горячим и шершавым своим языком. Лизнула раз, дру- гой... И вдруг по телу монахини прошла дрожь, словно ей стало холодно при нестерпимой жаре. И тут все заметили, что откуда-то изнутри выполза- ет предмет, прямой, как палка, торчит и не падает. Молодые монахини и повитуха стыдливо прикрыли лицо.

- Ах ты, злодей! - разъярился судья. - И смертью своей ты не смоешь пакостных этих деяний!

Он приказал экзекуторам отвесить самозванцу сорок тяжелых батогов, а потом надеть колодку, после чего приступил к допросу. И вот что выясни- лось...

- Сам я монах-странник из здешних мест, - рассказал мошенник. - С ма- лых лет был я хорош собой, а ликом походил на деву. У меня был настав- ник, и он научил меня многим секретам, к примеру, такому искусству, как сжимание и распрямление членов, что помогает в любовных битвах и дает силу, которой хватает на десяток и более дев в течение ночи. Как-то я прослышал, что последователи учения Белого Лотоса /6/ собираются в одном храме вместе с женщинами и творят по ночам блуд. И тогда я решил проб- раться в скит... Так я пришел сюда. Здешним инокиням я сразу пришелся по душе, а когда они узнали про мои искусства, оставили меня насовсем и да- же определили игуменьей. В нашу обитель приходит немало женщин и совсем юных дев, коих я завлекаю в башню и провожу с ними ночь. Обычно они ни о чем не догадываются, и в большинстве своем мне не отказывают, даже тог- да, когда вдруг обнаруживают мое мужское естество. Правда, иногда попа- даются строптивицы, которые ни за что не хотят уступить. Тогда приходит- ся прибегать к ворожбе, уж против таких чар ни одна женщина не может ус- тоять. Само собой, они потом узнают о том, что с ними случилось, да только поздно - дело уже сделано! После одной ночи такие женщины в скит не приходят. Однако большинство идет на утехи без принуждения и по свое- му желанию и даже говорят, что готовы вкушать со мной удовольствие чуть ли не вечно... И никто об этом не догадывался, только вы один раскрыли секрет... Понятно, что за свои преступления я достоин тяжелой кары.

Надо вам знать, что в это же самое время жены из богатых семей успели сообщить мужьям об аресте монахинь и те состряпали в ямынь бумагу, в ко- торой просили о помиловании. Разгневанный судья не стал отвечать на про- шение, а просто послал в конверте платки, и мужи не знали, куда деваться от стыда. А судья тем временем составил такой приговор.

"Настоящим выяснилось, что некий Ван из трех У /7/ сластолюбец и блу- додей, намазавшись румянами и скрывши имя свое, проповедовал тайны Бело- го Лотоса, вводя в искус простой люд и дурача прекрасноликих дев. Войдя в круг наставников, вещающих секреты своего учения, он поднялся на брег монашества. Но в действительности он искусно скрывал позлащенные комна- ты, превратив их в обиталище Гуаньинь, входящей за полог /8/. Соединяя длани на молитвенном ложе, он мог извлекать нефритовый стебель, и никто не подозревал, кто перед ним, монахиня или монах. И когда, освободив зо- лотой лотос, он располагал тело свое на ложе расшитом, кто мог знать, мужчина то или дева. Так аист, проникнув в гнездо самки феникса, занима- ется игрою любовной. Так змея, проскользнув в пещеру дракона, в тучу иг- рает и дождь!

Ясная луна ненароком осветила женские покои, а жена, увы, оказалась не в одиночестве. Чистый ветер пробрался за красную дверь, и дева не од- на!

Лишь разрушив обиталище блуда и предав огню лживые книги, возможно стереть следы разврата. Лишь вырвав сердце и ослепив очи, можно искоре- нить зло!".

После того как был зачитан приговор, судья приказал предать монаха жестокой пытке и казни. Привыкший к изнеженной жизни, лицедей не выдер- жал мучений и быстро испустил дух. Монахини, получив по тридцать бато- гов, были проданы в казенные певички, а скит разрушен до основания. Что до молодого монаха, то его тело бросили в пруд бодхисатвы гуаньинь. Про- хожие, из тех, кто знал эту историю, идя мимо, старались скрыть улыбку, которая невольно появлялась у них на устах.

- Чудеса! - дивились они. - Что нашли женщины в этом монахе? За что они любили его?

Ну, а сами женщины? Многие из них, узнав о кончине монаха, вдруг ни с того ни с сего удавились.

Монах, как известно, чинил обман да разврат долгие годы, а как умер, не нашлось места для погребения его тела. А ведь мог он прожить спокойно полную жизнь, если бы, конечно, вовремя задумался и остановился. "А ведь удовольствия мои, увы, не долговечны!" - предостерег бы он себя. И если бы так он подумал, то сразу переменил свои планы, порвал бы с монашест- вом, нашел себе жену и прожил бы жизнь как надо.

Так что же, любезные, верны ли ваши слова о том, что обман какого-ни- будь пакостника всегда сходит ему с рук? Конечно, встречаются люди, ко- торые, войдя во вкус греха, поганят душу свою, а утихают лишь тогда, когда подойдут к порогу жизни своей. Советуем им, кто вступил на сей путь: одумайтесь! И внемлите стихам: За каждый злой или добрый поступок вас воздаяние ждет.

Пусть неизвестен еще его срок, но знайте - оно грядет!

Мы только что рассказали вам историю о мужчине, который переоделся женщиной, а сейчас мы поведаем вам историю о женщине, которая, приняв вид мужчины, тайно занималась любовью и, надо заметить, весьма в этом деле преуспела.

В эру Обширного Благоденствия /9/ за восточными воротами областного града Хучжоу жила семья, принадлежавшая к кругу ученых. Глава семьи к тому времени, о котором идет речь, уже умер, и в том доме оставалась вдова с двумя детьми: мальчиком и юной девушкой. Двенадцатилетняя дочка вдовы была умна и хороша собой - ну прямо чудесный цветок. Одна лишь бе- да: оттого ли, что в малолетстве она часто недоедала, напала на нее хворь, которая доставляла матери большие беспокойства. Понятно, что вдо- вица делала все возможное, чтобы оградить дочку от злых напастей. Как-то раз в их доме появилась монахиня-настоятельница ханчжоуского храма Цуй- фуань, что значит Обитель Плывущей Бирюзы. Мать и дочь в это время зани- мались рукоделием. Вдова обрадовалась гостье, с которой водила зна- комство вот уже несколько лет. Надо сказать, что монахиня была редкой умелицей плести лживые речи, то есть, как говорится, имела цветистые ус- та и лукавый язык. К тому же горазда она была поблудить. Не случайно, что вместе с нею в обители проживали две молоденькие ученицы, которые, как и настоятельница, занимались непотребными делишками. Игуменья пришла к вдовице с подарками: принесла кулек южных фиников, жбан чаю осеннего, два блюда с каштанами и спелыми фруктами. Женщины обменялись фразами, которые обычно говорятся при встрече. Внимание гостьи привлекла девочка, сидевшая рядом.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒