Глава 1. Неферет. Неферет. Стиви Рей

Глава 1

Неферет

Красивое открытое лицо, услужливый взгляд, ярко-синие глаза, сияющий в полумраке освещенной свечами спальни так же ярко, как несколькими часами раньше, когда Неферет наблюдала за его тренировкой во дворе замка. Тогда юноша пробудил в ней желание, и всего одного манящего взгляда оказалось достаточно, чтобы он с радостью отправился к ней в спальню, где безуспешно, хотя с огромным старанием, попытался доказать, что он был богом ничуть не хуже своего тезки.

Проблема заключалась в том, что Неферет делила ложе с настоящим бессмертным, поэтому, слишком хорошо понимала, каким жалким самозванцем был бедняга Кронос.

— Дыханием, — ответила она, со скукой посмотрев в услужливые синие глаза.

— Дыханием, Богиня? — Он непонимающе сдвинул брови, окруженные татуировкой в виде шестопера, казавшегося Неферет больше похожим на цветистый фейерверк, который запускают людишки на День независимости.

— Ты спросил, чем заслужил мою немилость, и я тебе ответила: дыханием. И тем, что находишься слишком близко. Вот чем. Тебе пришло время покинуть мою постель. — Неферет со вздохом пошевелила пальцами, отпуская его. — Уходи. Сейчас же.

Она чуть не расхохоталась, увидев, как его лицо исказилось от боли и растерянности.

В углу спальни нетерпеливо заколыхались густые тени. Неферет не приглашала их, но чувствовала их нарастающее беспокойство. Оно доставляло ей удовольствие.

— Кронос, ты был забавен, и на краткое время доставил мне удовольствие. — Неферет снова прикоснулась к нему, на этот раз не так нежно, и ее ногти оставили два параллельных вздувшихся рубца на мощном предплечье Кроноса. Молодой воин не поморщился и не отшатнулся. Напротив, он затрепетал от ее прикосновения, его дыхание участилось.

Неферет улыбнулась. Она поняла, что боль доставляет ему наслаждение в тот самый миг, когда впервые заглянула ему в глаза.

— Если позволишь, то я краткий миг превращу в долгий час удовольствий, — прошептал Кронос.

Неферет улыбнулась. Высунув язык, она медленно облизнула губы, не спуская глаз с Кроноса.

— Возможно, когда-нибудь. Но сейчас я требую, чтобы ты оставил меня и, разумеется, продолжал боготворить.

— Боготворить тебя здесь и сейчас, это все, чего жаждет твой воин! — Прошептал Кронос, лаская ее голосом, и тут же совершил непоправимую ошибку, прикоснувшись к Неферет.

Как будто он имел право дотрагиваться до нее!

Как будто ее желания значили меньше, чем его страсть и потребность!

На Неферет мгновенно нахлынуло эхо далекого прошлого, вырвавшееся из глубокой могилы воспоминаний — воспоминаний о том времени, которое она надеялась навсегда похоронить вместе со своей человечностью. На миг она вернулась в детство, чтобы снова ощутить грубое прикосновение отца и почувствовать зловонный запах его нечистого, пропитанного алкоголем дыхания.

Ее реакция была молниеносной. Не задумываясь, Неферет убрала руку с предплечья воина и протянула ее, ладонью вверх, в сторону ближайшего клубка теней, кишевших в углу спальни.

Тьма откликнулась на ее прикосновение еще быстрее, чем Кронос. Неферет затрепетала от радости, почувствовав, как смертоносный холод изгоняет подступившие воспоминания. Небрежным движением руки она напустила Тьму на Кроноса.

— Я вижу, ты любишь боль? Так отведай моего холодного огня.

Повинуясь приказу Неферет, Тьма ринулась на Кроноса, впилась в его юную гладкую кожу и принялась кромсать в кровавые лоскуты сильную руку, которую Неферет так недавно ласкала. Воин застонал, но на этот раз уже не от удовольствия, а от страха.

— А теперь делай то, что я приказала. Оставь меня. И запомни, молодой воин, только Богиня решает — кто, когда и как будет дотрагиваться до нее. Не повторяй своей ошибки.

Схватившись за кровоточащую руку, Кронос почтительно поклонился Неферет.

— Да, о Богиня моя.

— Какая именно богиня? Уточни, воин! Я не желаю, чтобы меня называли двусмысленными именами!

— Реинкарнация Никс! — мгновенно поправился Кронос. — Это титул Богини моей, так зовут ее в мире.

Прищуренный взгляд Неферет потеплел, а разгневанное лицо вновь стало маской красоты и милосердия.

— Очень хорошо, Кронос. Очень хорошо. Видишь, как легко доставить мне удовольствие?

Завороженный нежным взглядом ее изумрудных глаз, юноша кивнул, а потом прижал к сердцу сжатую в кулак правую руку.

— Да, о Богиня моя! Да, о Никс! — сказал он, пятясь из ее спальни.

Неферет снова улыбнулась. Неважно, что она не была инкарнацией Никс. На самом деле Неферет совсем не собиралась довольствоваться ролью земного воплощения Богини.

— Это подразумевает, что я ниже настоящей Богини, — пояснила она, роившимся вокруг нее теням. Неферет интересовала только власть, поэтому если титул «Инкарнации Никс» позволял ей получить эту власть, особенно над Сынами Эреба, то она была готова его принять. — Но я жажду большего — гораздо большего! Я не собираюсь вечно прятаться в тени Богини.

Очень скоро наступит время для следующего шага, и Неферет не сомневалась, что сумеет склонить часть Сынов Эреба на свою сторону. Пусть ее сторонников будет пока слишком мало, чтобы решить исход битвы, однако достаточно, чтобы расколоть этический кодекс воинов, заставив брата идти против брата.

«Ох уж эти мужчины! — презрительно подумала Неферет. — Как легко они позволяют одурачить себя личиной красоты и громкими титулами, как просто дают себя использовать!»

Эта мысль была приятной, но не настолько умиротворяющей, чтобы удержать Неферет в постели. Поспешно встав, она запахнулась в шелковую мантию и вышла из спальни в коридор. Она не задумывалась над тем, куда идет, ноги сами несли ее к лестнице, ведущей в подземелье замка.

Густые тени ползли за Неферет по пятам, словно железные змеи, притянутые магнитом ее нарастающего возбуждения. Неферет знала, что они следуют за ней. Она знала, что они опасны, и что они питаются ее страхом, гневом и волнением. И в то же время присутствие Тьмы необъяснимым образом успокаивало ее.

Всего однажды она вдруг замерла на ступенях лестницы.

«Зачем я снова иду туда? Почему позволила ему потревожить свои ночные раздумья?»

Неферет покачала головой, отгоняя эти беззвучные мысли, и громко крикнула в темноту узкой пустынной лестницы, обращаясь к Тьме, внимательно застывшей вокруг нее:

— Я иду, потому что хочу этого! Калона — мой супруг. Он весь изранен на службе у меня. Поэтому совершенно естественно, что я думаю о нем.

С самодовольной улыбкой Неферет продолжила спускаться по винтовой лестнице, с привычной легкостью отогнав от себя правду: Калона был изранен потому, что она заманила его в ловушку, а потом силой заставила служить себе.

Неферет сошла в подземелье, много столетий тому назад вырубленное в скалистой земле острова Капри, и неслышно двинулась по освещенному факелами коридору. Сын Эреба, стороживший тяжелую дверь с зарешеченным окном, вздрогнул при ее появлении.

Неферет улыбнулась еще шире. Изумленный взгляд воина, в котором отчетливо читался страх, говорил о том, что у нее с каждым днем все лучше получается незаметно появляться из темноты, словно тень из сгустка теней. Настроение Неферет сразу улучшилось, но не настолько, чтобы смягчить теплотой улыбку или сдержать холодную жестокость, прозвучавшую во властном голосе.

— Уйди. Я хочу остаться наедине со своим супругом.

Сын Эреба заколебался всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Неферет приняла решение поскорее спровадить его в Венецию. Пожалуй, несчастный случай с кем-нибудь из близких воина будет достаточно убедительным поводом?

— Жрица, я вас оставляю, как вы приказали. Но буду рядом и тут же на зов ваш откликнусь, когда позовете. — Стараясь не смотреть ей в глаза, воин прижал к сердцу кулак и поклонился — слишком небрежно, как показалось Неферет.

«Жрица?» Она молча проводила глазами фигуру воина, удалявшегося по узкому коридору.

— Да, — прошептала Неферет липкой Тьме. — Я уже чувствую, что очень скоро с его женой случится какое-то непредвиденное несчастье!

Пригладив легкий шелк своего одеяния, Неферет повернулась к закрытой деревянной двери и глубоко вдохнула влажную сырость подземелья. Потом отбросила с лица густую волну рыжих волос, обнажая свою красоту, как оружие перед битвой. Один взмах руки — и дверь распахнулась. Неферет вошла внутрь.

Калона лежал на земляном полу. Неферет хотела бы сделать ему постель, но осторожность не позволяла. Нет, она вовсе не держала его в заточении! Это было лишь проявление благоразумия. Калона должен был исполнить ее приказ — для своего же блага! Если позволить ему хоть немного окрепнуть, вернуть себе хотя бы часть бессмертной силы, это может отвлечь его, а разве это им нужно? Особенно теперь, когда Калона поклялся стать мечом Неферет в Потустороннем мире и навсегда избавить их от неприятностей, которые создавала им эта паршивка Зои Редберд в реальном мире и в реальном времени.

Неферет приблизилась к его телу. Ее супруг лежал навзничь, полностью обнаженный, если не считать покрывала черных ониксовых крыльев. Грациозно опустившись на колени, Неферет прилегла на толстую меховую шкуру, которую велела постелить рядом с Калоной для своего удобства.

Вздохнув, она легко коснулась лица Калоны.

Его кожа была холодна, как всегда, но совершенно безжизненна. Он никак не реагировал на ее присутствие.

— Почему ты так долго не возвращаешься, любовь моя? Неужели ты не можешь побыстрее избавить нас от какой-то надоедливой девчонки?

Неферет снова погладила его, на этот раз ее ладонь скользнула по лицу Калоны вниз, по его шее и груди, чтобы замереть на впадине между бугристыми мышцами торса.

— Помни свою клятву и исполни ее, дабы я могла вновь распахнуть тебе свои объятия и дверь в свою спальню. Кровью и Тьмой ты поклялся мне помешать Зои Редберд вернуться в свое тело, пообещал уничтожить ее, чтобы дать мне возможность безраздельно править этим волшебным современным миром! — Неферет вновь погладила бессмертного, лукаво улыбаясь своим мыслям. — Разумеется, ты останешься при мне, когда я буду царствовать!

Паучьи нити Тьмы, густо оплетавшие беспомощное тело падшего бессмертного, оставаясь невидимыми для безмозглых Сынов Эреба, верных наушников Высшего совета, жадно затрепетали и принялись тереться своими ледяными щупальцами о руку Неферет. Мгновенно отозвавшись на этот возбуждающий холод, Неферет подставила Тьме ладонь, позволив ей обвиться вокруг своего запястья и начать легонько покусывать кожу — не настолько глубоко, чтобы причинить невыносимую боль, но достаточно, чтобы насытить вечную жажду крови, сжигающую все порождения мрака.

«Помни свою клятву…»

Эти слова обрушились на нее, как порыв ветра на голые ветви обнаженных зимой деревьев. Неферет нахмурилась. Ей не нужно напоминать о данных обещаниях. Она всегда помнила о своей клятве.

В качестве платы за то, что Тьма поработила Калону и заставила его душу отправиться в Потусторонний мир, Неферет пообещала принести ей в жертву невинную жизнь, которую злу не удалось запятнать.

«Клятва нерушима. Ты исполнишь ее, даже если Калона потерпит поражение, Тси-Сги-ли…» — снова донесся шепот.

— Калона не потерпит поражения! — закричала Неферет, взбешенная тем, что Тьма смеет грозить ей. — Но даже если это случится, я буду держать его дух в рабстве до скончания его бессмертных дней, поэтому поражение Калоны тоже станет моей победой! Но поражения не будет, — медленно и раздельно повторила она, успокаивая взбудораженные нервы.

Тьма лизнула ладонь Неферет. Слабая боль доставила ей удовольствие, поэтому Неферет ласково посмотрела на извивающиеся щупальца, словно они были игривыми котятами, соперничавшими за ее внимание.

— Наберитесь терпения, милые. Он еще не закончил свою задачу. От моего Калоны осталась одна оболочка. Я полагаю, Зои до сих пор чахнет в Потустороннем мире — не жива, но и, к величайшему моему сожалению, до сих пор не мертва.

Нити, обвившие ее запястье, задрожали, и Неферет вдруг почудилось, что откуда-то издалека до нее доносятся раскаты язвительного хохота.

Но она не успела задуматься над смыслом этого знака или задаться вопросом о том, звучал ли смех в реальности или был всего лишь свидетельством расширения мира Тьмы, стремительно пожиравшего остатки привычной реальности, как беспомощное тело Калоны вдруг судорожно задергалось, и бессмертный с хриплым стоном втянул в себя воздух.

Неферет впилась глазами в его лицо, поэтому с ужасом увидела, как он поднял веки, обнажив окровавленные провалы пустых глазниц.

— Калона! Любимый мой! — Неферет упала на колени и склонилась над Бессмертным, лихорадочно ощупывая руками его лицо.

Тьма, только что ласкавшая ее запястья, вдруг запульсировала, мгновенно налившись силой так, что Неферет невольно содрогнулась, но в следующий миг черные щупальца покинули ее, присоединившись к мириадам своих собратьев, сплошной черной паутиной кишевших под каменным потолком подземелья.

Прежде чем Неферет успела приказать им вернуться и объяснить свое возмутительное поведение, откуда-то с потолка полыхнула ослепительная вспышка света, такого яркого и неистового, что ей пришлось закрыть лицо рукой.

Паутина Тьмы сомкнулась, с неземной силой прорвалась сквозь свет, оплела его и заполнила собой.

Калона разинул рот в беззвучном вопле.

— В чем дело? Я требую объяснить, что происходит! — закричала Неферет.

«Твой супруг вернулся, Тси-Сги-ли».

Неферет ошеломленно смотрела, как шар пойманного света рухнул с потолка, а потом Тьма с жутким змеиным шипением втолкнула душу Калоны через пустые глазницы обратно в тело.

Крылатый Бессмертный стал корчиться от боли. Он схватился руками за лицо и хрипло, судорожно, задышал.

— Калона! Супруг мой! — Когда-то в юности Неферет была искусной целительницей, поэтому сейчас действовала без размышлений. Она прижала свои ладони к рукам Калоны, быстро и умело сосредоточилась, а потом заговорила: — Успокой его… забери его боль… пусть его мука уйдет, как солнце уходит за горизонт, мгновенной вспышкой прорезав ждущее ночное небо.

Судороги, сотрясавшие тело Калоны, почти сразу же ослабли. Крылатый Бессмертный глубоко вздохнул. Руки его все еще дрожали, но он крепко стиснул ладони Неферет и оторвал их от своего лица. Потом открыл глаза. Теперь они снова приобрели чистый и густой оттенок янтарного виски. Он стал самим собой.

— Ты вернулся ко мне! — Неферет была так счастлива, что в первый миг едва не разрыдалась. — Твое задание выполнено! — Неферет отшвырнула щупальца, упрямо льнувшие к телу Калоны, и сурово сдвинула брови, заметив, что они не торопятся уступить ей тело возлюбленного.

— Уведи меня от земли, — голос Калоны звучал сипло от долгого молчания, но слова были вполне разборчивы. — К небу. Мне нужно увидеть небо.

— Да, конечно, любовь моя! — Неферет махнула рукой на дверь, и та растворилась. — Воин! Мой супруг проснулся. Помоги ему подняться на крышу замка!

Сын Эреба, недавно прогневивший Неферет своей строптивостью, повиновался беспрекословно, хотя и не смог скрыть своего изумления при виде внезапного воскресения Калоны.

«Подожди, то ли еще будет! — надменно усмехнулась Неферет. — Очень скоро и ты, и все остальные воины будете повиноваться только мне одной — или погибнете».

Согретая этой мыслью, она молча последовала за мужчинами из подземелья древней твердыни Капри наверх, все выше и выше, пока длинная каменная лестница не привела их на крышу.

Полночь уже миновала. Луна висела над самым горизонтом — тяжелая, желтая, но еще не совсем полная.

— Посади его на скамью и оставь нас, — приказала Неферет, указывая на резную мраморную скамейку возле самого края крыши, откуда открывался потрясающий вид на сияющее Средиземное море.

Но Неферет не замечала царившей вокруг красоты.

Она махнула рукой воину и тут же забыла о его существовании, хотя прекрасно знала, что он немедленно доложит Высшему совету о чудесном воскрешении ее супруга.

Но сейчас все это было неважно. С этим она разберется позже.

Сейчас значение имели только две вещи: Калона вернулся к ней, а Зои Редберд была мертва.

Глава 2

Неферет

— Поговори со мной. Расскажи мне все, медленно и по порядку. Я хочу насладиться каждым твоим словом. — Она приблизилась к Калоне, опустилась перед ним на колени, гладя нежные черные крылья, свободно раскинувшиеся вокруг Бессмертного, сидевшего на скамейке, запрокинув лицо к небесам. Его бронзовое тело купалось в золотом сиянии луны.

Неферет подавила дрожь предвкушения, подумав о прикосновении Калоны, о возвращении его холодной страсти и ледяного жара.

— Какого рассказа ты ждешь от меня? — Калона избегал ее взгляда. Он еще выше запрокинул лицо, словно впитывая в себя раскинувшееся над ними небо.

— Я жду от тебя всех подробностей нашей победы, чтобы я могла насладиться твоим рассказом вместе с тобой, — очень медленно произнесла Неферет, думая, что его разум слегка повредился после недавнего возвращения души.

— Нашей победы? — переспросил Бессмертный.

Зеленые глаза Неферет сощурились, как у кошки.

— Разумеется. Ведь ты мой супруг. Твоя победа — это моя победа, и наоборот.

— Твоя доброта граничит со святостью. Ты стала богиней в мое отсутствие?

Неферет внимательно посмотрела на Калону. Он по-прежнему избегал смотреть на нее, говорил бесстрастно, как чужой. Может быть, он дерзит ей?

Неферет отбросила эту мысль, но продолжала пристально смотреть в лицо своему супругу.

— Что произошло в Потустороннем мире? Как умерла Зои?

Неферет поняла, что он скажет в тот самый миг, когда его янтарные глаза, наконец, встретились с ее глазами, но почему-то по-детски заткнула уши и затрясла головой, чтобы не слышать страшных слов, пронзавших ее, как удары меча.

— Зои Редберд не умерла.

Неферет встала и заставила себя убрать руки от ушей. Отойдя на несколько шагов от Калоны, она устремила пустой взгляд на жидкий сапфир ночного моря. Потом сделала несколько медленных осторожных вздохов, пытаясь справиться с клокотавшими в груди чувствами, и заговорила только после того, как поняла, что сумеет сделать это, не сорвавшись на дикий визг.

— Почему? Почему ты не выполнил свою задачу?

— Это была твоя задача, Неферет. Не моя. Ты заставила меня вернуться в царство, откуда я был навсегда изгнан. Дальнейшее было предсказуемо. Друзья Зои встали на ее защиту. С их помощью она исцелила свою разбитую душу и собрала ее воедино.

— Почему же ты не помешал им? — холодно проронила Неферет. Она не удостоила Бессмертного даже взглядом.

— Никс…

Ее имя сорвалось с его губ словно молитва — нежная, тихая, благоговейная. Неферет вспыхнула от ревности.

— Причем здесь богиня? — она почти выплюнула этот вопрос ему в лицо.

— Притом, что она вступила в бой.

— Что она сделала? — стремительно обернулась Неферет. Подозрение и страх превратили ее слова в еле слышный недоверчивый шепот. — И ты думаешь, я поверю, что Никс вмешалась в выбор смертных?

— Нет, — очень устало проговорил Калона. — Она не вмешивалась, она вступила в бой, но только после того, как Зои исцелила свою душу. Никс благословила ее на это. Это благословение помогло спастись Зои и ее Воину.

— Зои жива. — Голос Неферет был равнодушным, холодным и безжизненным.

— Да.

— В таком случае, ты проиграл мне свою бессмертную душу. — Она пошла от него прочь, к выходу с крыши.

— Куда ты? Что будет дальше?

Она приняла вопросы Калоны за проявление слабости, поэтому с отвращением повернулась к нему. Прямая и гордая, она протянула вперед руки, позволяя липким гроздьям тьмы, пульсировавшим вокруг нее, открыто и нежно ласкать ее кожу.

— Что будет дальше? Все очень просто, мой супруг. Я сделаю так, чтобы Зои вернулась в Оклахому. И там, в знакомой обстановке, я завершу задание, которое ты не сумел выполнить.

Она повернулась обратно, но Бессмертный бросил ей в спину.

— А как же я?

Неферет остановилась, взглянув на него через плечо.

— Ты тоже вернешься в Талсу, только отдельно от меня. Ты нужен мне, но отныне не сможешь быть со мной открыто. Ты не забыл, любовь моя, что ты у нас теперь убийца? Смерть Хита Лака на твоей совести.

— На нашей, — поправил Калона.

Неферет нежно улыбнулась.

— Нет, супруг мой, по крайней мере, для Высшего совета. — Она смело посмотрела ему в глаза. — Вот что будет дальше. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее восстановил свои силы. Завтра вечером я доложу Высшему совету о том, что твоя душа вернулась в тело, и ты признался мне в убийстве человеческого юноши, мотивируя свой поступок тем, что счел его ненависть ко мне опасной. Я скажу им, что ты искренне хотел защитить меня. И я проявлю милосердие, назначая тебе наказание. Я приговорю тебя к ста ударам бичом и столетнему отлучению от моей особы.

Калона попытался сесть прямо. Неферет с удовольствием увидела ярость, полыхнувшую в янтарных глазах Бессмертного.

— И ты думаешь выдержать сто лет без моих ласк?

— Нет, конечно. Я милосердно разрешу тебе вернуться ко мне, как только заживут следы наказания. Я не буду томиться без твоих ласк, но мы будем предаваться блаженству втайне, вдали от любопытных глаз.

Он приподнял бровь, и Неферет с замиранием сердца подумала о том, как он надменен даже сейчас, слабый и сломленный поражением.

— И как долго ты заставишь меня держаться в тени, врачуя несуществующие раны?

— Думаю, что не подпущу тебя к себе до тех пор, пока твои раны в самом деле не заживут.

Одним быстрым отточенным движением Неферет поднесла руку к губам и впилась в нее зубами, так что на нежной коже проступил тонкий окровавленный круг. Затем она взмахнула рукой над головой, и в тот же миг липкие нити Тьмы, как пиявки, с жадностью облепили ее кровоточащее запястье.

Неферет стиснула зубы, чтобы не поморщиться от боли даже тогда, когда острые лезвия Тьмы принялись кромсать ее кожу. Когда щупальца насытились, Неферет с вкрадчивой лаской заговорила:

— Вы получили плату, милые. А теперь исполните мое повеление. — Она оторвала взгляд от пульсирующего клубка Тьмы и посмотрела на своего бессмертного любовника. — Секите его как следует, мои хорошие. Ровно сто ударов.

Неферет швырнула Тьму в Калону. Слабый Бессмертный расправил крылья и рванулся к краю крыши. Но острые, как лезвия, щупальца настигли его на полпути. Они обвились вокруг него, повисли на плечах, впились в нежное место, где крылья присоединяются к спине. Не успев спрыгнуть со стены, Калона оказался пойман, пригвожден к каменной балюстраде, и Тьма принялась медленно, методично, высекать глубокие шрамы на его обнаженной спине.

Неферет смотрела до тех пор, пока гордая, красивая голова Бессмертного не упала на грудь, а все его тело не начало конвульсивно содрогаться от каждого режущего удара.

— Не изуродуйте его, мои хорошие. Я хочу и впредь наслаждаться красотой его кожи, — сказала она напоследок и, повернувшись спиной к Калоне, ушла с залитой кровью крыши.

— Похоже, мне придется все делать самой, а дел у меня невпроворот… ах, сколько же дел, сколько дел! — прошептала Неферет, обращаясь к липкой Тьме, вившейся возле ее ног.

В этот миг Неферет показалось, будто из самой гущи теней проступил силуэт огромного быка, с одобрением и удовольствием наблюдавшего за ней.

Неферет улыбнулась.

Глава 3

Зои

Я в стомиллионный раз подумала о том, как же все-таки прекрасен тронный зал Ских. Понятное дело, она была древней вампирской королевой, Великой Охотницей За Головами и мегамогущественной волшебницей, окруженной собственными воинами, которых здесь называли Хранителями. Да что там, мне сказали, что когда-то в глубокой древности Ских разорвала все отношения с Высшим вампирским советом, однако ее замок был нисколечко не похож на грязный-вонючий-средневековый-кемпинг с выгребной ямой во дворе (фуууу). Замок Ских был настоящей крепостью, что не мешало ему оставаться «шикарным», как говорят шотландцы. Честно вам говорю, виды из любого обращенного к морю окна тут были такие, как будто смотришь 3-D фильм, а не настоящий пейзаж.

— Как же здесь красиво! — Да уж, разговаривать сама с собой (особенно учитывая тот факт, что совсем недавно я реально спятила в Потустороннем мире) было не самой лучшей затеей. Я вздохнула и пожала плечами. — Ну и пусть. А что мне еще делать? Налы здесь нет, Старк постоянно где-то пропадает, Афродита занимается не-хочу-знать-чем со своим Дарием, а Ских или творит магию, или выкладывается на боевых супергеройских тренировках с Шорасом, готовясь надирать задницы всем будущим противникам, так что мне остается только с собой разговаривать!

— Я всего лишь проверяла свою почту, в этом нет ни магии, ни особого супергеройства.

Наверное, раньше я бы подскочила до потолка от испуга. Поймите меня правильно, королева появилась буквально из ниоткуда, будто из воздуха материализовалась, но после недавнего сумасшествия и распада в Потустороннем мире, я стала невосприимчива к страшилкам. Кроме того, я чувствовала какую-то странную связь с этой древней вампирской королевой.

Да, она была величественной, и недостижимой, обладала сумасшедшим могуществом и все такое, но в эти несколько недель, прошедших после нашего со Старком возвращения на землю, Ских все время была рядом со мной. Пока Афродита с Дарием возмутительным образом целовались взасос и гуляли по берегу, держась за ручки, как кретины, пока Старк спал, спал и снова спал, мы с Ских проводили время вместе. Иногда разговаривали, а иногда молчали. Много позже я поняла, что она была самой потрясающей женщиной, которую мне довелось встретить в жизни.

— Смеетесь, да? Древняя вампирская королева, живущая в неприступном замке на острове, куда никто не может попасть без ее разрешения, проверяет электронную почту? Чистая магия, да и только!

— Наука часто выглядит более загадочной, чем магия — по крайней мере, мне всегда так казалось. Кстати, о науке — мне никак не дает покоя мысль о твоем Хранителе. Нехорошо, что дневной свет оказывает на него такое ужасающее воздействие, полностью лишая сил.

— Дело не только в Старке. Конечно, я тоже заметила, что в последнее время он совсем не переносит света, но мне кажется, это все из-за его ран.

Я запнулась. Мне не хотелось признавать, как мне было больно видеть своего воина и Хранителя в таком жутком виде.

— Раньше с ним такого не было. Нет, он всегда избегал прямых солнечных лучей, но никогда не терял сознания днем. Все красные вампиры и недолетки боятся света. Солнце их убивает.

— Очень плохо, юная королева, что твой Хранитель не сможет защитить тебя в дневные часы.

Я снова пожала плечами, хотя от ее слов у меня по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия.

— Ну, вообще-то последнее время я худо-бедно научилась сама за себя стоять. Как-нибудь переживу несколько часов, — с неожиданной для себя резкостью ответила я.

Ских впилась мне в лицо своими прекрасными зелено-золотыми глазами.

— Не позволяй этому сделать тебя жестокой.

— Этому?

— Тьме и борьбе с ней.

— Но разве я не должна стать жестокой, чтобы сражаться? — Я вдруг вспомнила Калону, приколотого собственным копьем к стене арены, и к горлу подкатила дурнота.

Ских покачала головой, и догорающий вечерний свет вспыхнул в ее седых волосах, так что они засверкали, как золото, сплавленное с корицей.

— Нет, ты должна быть не жестокой, а сильной. Должна быть мудрой. Ты должна знать себя и доверять только тем, кто этого достоин. Если ты позволишь битве с Тьмой ожесточить твое сердце, то проиграешь.

Я отвернулась к серо-синим волнам, плескавшимся вокруг острова Скай. Солнце садилось в море, бросая последние нежно-розовые и алые отсветы на темнеющее небо. Все было красиво, спокойно и до боли нормально. Стоя здесь, в замке, казалось невозможным поверить в то, что во внешнем мире есть зло, Тьма и смерть. Но Тьма никуда не исчезла, она все еще была там, усилившись в сотни раз за время моего отсутствия. Калона не сумел меня убить, и Неферет, наверное, чуть не облысела от злости. При одной мысли об этом, о том, что мне рано или поздно придется иметь дело с Неферет, Калоной и прочей кучей всяких пакостей, на меня наваливалась тупая усталость.

Я отвернулась от окна, расправила плечи и посмотрела на Ских.

— А что, если я больше не хочу ни с кем сражаться? Что если я останусь здесь, хотя бы на время. Старк нездоров. Ему нужно отдохнуть и набраться сил. Я отослала в Высший совет сообщение о Калоне. Теперь они знают, что он убил Хита и явился в Потусторонний мир за мной, а Неферет не просто стояла у него за спиной, но заключила союз с Тьмой. Высший совет может справиться с Неферет без моей помощи! В конце концов, это дело взрослых вампиров — разобраться с взбесившейся жрицей и кучей… дерьма, в которую она пытается превратить всю нашу жизнь!

Ских не проронила ни слова, поэтому я перевела дух и затараторила с новой силой:

— Вообще-то я еще несовершеннолетняя. Мне всего семнадцать. Не так давно исполнилось. В геометрии я ни в зуб ногой. По испанскому у меня двойка с плюсом. Да я даже голосовать не имею права! Сражаться со злом не мое дело. Мое дело — закончить школу с хорошими отметками и, если повезет, пережить Превращение. Эй, не хватит ли с меня? Моя душа была разбита на куски, моего парня убили у меня на глазах! Может, я заслужила, передышку? Хотя бы небольшую?

К моему величайшему удивлению, Ских понимающе улыбнулась и кивнула.

— Конечно, Зой. Я уверена, что заслужила.

— То есть, мне можно остаться здесь?

— Оставайся столько, сколько захочешь. Мне ли не знать, как невыносима бывает тяжесть внешнего мира. Ты правильно сказала — сюда, на остров Скай, можно попасть только с моего разрешения. А я чаще всего на все просьбы отвечаю отказом.

— А как же битва с Тьмой, злом и тому подобным?

— Подождет до твоего возвращения.

— Ух ты! Правда, что ли?

— Конечно. Оставайся на моем острове до тех пор, пока не исцелишься душой и телом, и пока твоя совесть не велит тебе вернуться в свой мир, к своей прежней жизни.

При слове «совесть» у меня кольнуло в груди, но я не поддалась.

— А Старк тоже может остаться?

— Конечно. Хранитель всегда должен быть подле своей королевы.

— Кстати о Хранителях, — выпалила я, с радостью хватаясь за возможность уйти от разговоров о совести и войне со злом. — Давно Шорас стал вашим Хранителем?

Глаза королевы потеплели, а улыбка стала нежной, теплой и еще более прекрасной.

— Шорас принес мне клятву Хранителя больше пятисот лет тому назад.

— Не фига себе! Пятьсот лет? А вам тогда сколько?

— Тебе не кажется, что после определенного рубежа это уже не имеет значения? — со смехом спросила Ских. — Кроме того, девочек невежливо спрашивать о возрасте.

Она не произнесла ни слова, но я сразу поняла, что в комнату вошел Шорас.

Когда он был рядом, лицо Ских преображалось. Казалось, Шорас включал внутри нее свет, отчего она вся начинала лучиться нежным и теплым сиянием. А когда Шорас смотрел на свою королеву, то на миг переставал быть суровым, покрытым боевыми шрамами воином, у которого на лице написано: мне-проще-надрать-тебе-задницу-чем-разговаривать!»

Вот и сейчас королева засмеялась и дотронулась до его руки с такой нежностью, что я всей душой пожелала, чтобы нам со Старком выпала хоть частица такого счастья. И еще подумала, что будет здорово, если он через пятьсот лет будет звать меня девочкой.

Хит мог бы назвать меня так… Нет, он называл меня «малыш». Или просто Зо — я всегда была для него просто Зо, его Зо.

Но Хит умер, и больше никогда никак меня не назовет…

— Он ждет тебя, юная королева.

Я в изумлении уставилась на Шораса.

— Хит?

Хранитель ответил мне мудрым, понимающим взглядом, и голос его прозвучал с необычайной мягкостью.

— Да, королева, возможно, твой Хит будет ждать тебя где-то в будущем, но сейчас я говорил о твоем Хранителе.

— Старк! Ну да, очень хорошо, что он проснулся.

Я понимала, что мой ответ прозвучал виновато. Я не хотела думать о Хите, но у меня ничего не получалось. Он был частью моей жизни с тех пор, как мне исполнилось девять лет — а умер всего несколько недель назад. Но я заставила себя встряхнуться, быстро поклонилась Ских и пошла к двери.

— Он не у тебя в комнате, — сказал мне вслед Шорас. — Парнишка в роще. Он просил, чтобы ты пришла туда.

— Он не в замке? — опешила я.

С тех пор, как мы вернулись из Потустороннего мира, Старк ни разу не вышел за пределы замка. Он был настолько слаб, что только ел, спал и играл в компьютерные игрушки с Шорасом. Надо сказать, это было престраннейшее зрелище — современный школьник и оживший Уильям Уоллес режутся в «Зов долга»!

— Да. Парнишке надоело поднимать шум из-за пары синяков, и он наконец-то стал вести себя, как подобает настоящему Хранителю!

Я подбоченилась и грозно посмотрела на старого вояку.

— Старк чуть не умер! Ты изрезал его на куски! Он был в Потустороннем мире. Неужели нельзя быть снисходительнее?

— Отчего нельзя, всегда можно. Только он ведь не умер, верно? Так о чем же шум поднимать?

Я закатила глаза.

— Значит, он в роще?

— Значит.

— Пока-пока.

Я была уже в дверях, когда Ских крикнула мне вслед:

— Захвати с собой тот красивый шарф, что купила в деревне. Ночи у нас холодные.

Что за странная идея? Нет, конечно, на острове Скай было довольно холодно (а также сыро и ветрено), но вампиры и недолетки гораздо менее чувствительны к холоду, чем люди. Впрочем, неважно. Если королева воинов советует что-то сделать, лучше с ней не спорить. Вот почему я послушно отправилась в огромную спальню, отведенную нам со Старком, и взяла шарф, висевший в изножии моей огромной кровати под балдахином.

Честно говоря, этот великолепный кашемировый палантин нежного кремового цвета, затканный золотыми нитями, гораздо лучше смотрелся на фоне алого полога моей кровати, чем на моей шее.

Я посмотрела на кровать, которую вот уже несколько недель делила со Старком. Каждую ночь я лежала рядом с ним, держа его за руку и, положив голову ему на плечо, смотрела, как он спит. И все. За все это время он не сделал ни единой попытки соблазнить меня на что-то большее.

Бедняжка, как же ему досталось!

Я поежилась, вспомнив, сколько раз Старк страдал по моей вине: он принял на себя предназначенный мне удар стрелы; он позволил Шорасу нашинковать себя ломтями; он убил часть себя, чтобы попасть в Потусторонний мир следом за мной; и, наконец, он погиб от руки Калоны, поскольку не видел другого способа достучаться до моей разрушенной души.

Но ведь я спасла его! Старк оказался прав — зрелище того, что сотворил с ним Калона, заставило меня исцелить свою душу, а потом Никс приказала Калоне вдохнуть часть своего бессмертия в мертвое тело Старка и вернуть ему жизнь, в расплату за убийство моего Хита.

Я вышла из прекрасного замка и кивнула воинам, почтительно склонившимся при виде меня. Мысли о Старке заставили меня ускорить шаг. О чем он только думает? Зачем он вышел наружу, после всего, что недавно перенес?

Черт, как неприятно. Впервые я не знала, о чем думает Старк. Он очень изменился после нашего возвращения.

«Еще бы ему не измениться!» — сердито подумала я, чувствуя себя ветреной паршивкой. Мой Воин ради меня отправился в Потусторонний мир, погиб, был воскрешен Бессмертным, а затем вновь вернулся в свое израненное и обессиленное тело!

Но ведь перед этим… Перед возвращением в наш мир между нами кое-что произошло. Что-то изменилось. По крайней мере, мне тогда так показалось.

В Потустороннем мире мы стали очень близки. Старк пил мою кровь, и это было незабываемое ощущение. Больше, чем секс. Да, это было прекрасно. По-настоящему прекрасно. Эта близость возродила Старка, дала ему силы и, каким-то необъяснимым образом, исцелила надлом в моей душе, так что ко мне вновь вернулись татуировки.

Эта новая близость со Старком позволила мне смириться с гибелью Хита. Тогда откуда взялась эта тоска? Что со мной не так?

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒