Стиви Рей 1 страница

Глава 18

Рефаим

— Не могу поверить, что ты пойдешь на это, — заявил Калона, нервно расхаживая по крыше особняка «Майо».

— Я пойду на это, поскольку это необходимо, своевременно и правильно! — голос Неферет гневно взлетел, словно она на пределе и вот-вот взорвется.

— Правильно? Почему вы так говорите, ведь вы же не на стороне Света? — невольно вырвалось у Рефаима, не сумевшего скрыть своего изумления.

Неферет стремительно обернулась к нему и подняла руку.

В тот же миг Рефаим увидел, как щупальца тьмы обвили ее запястье, проникли под кожу и принялись копошиться внутри. Тошнота подкатила к его горлу при одном воспоминании о жутком прикосновении этих тварей. Рефаим машинально попятился.

— Смеешь оспаривать мои поступки, птица?

Лицо Неферет исказилось, и Рефаим обреченно почувствовал, что она готова швырнуть в него Тьмой.

— Рефаим, как и я, не оспаривал твоих поступков, — вмешался Калона, становясь между Тси-Сги-ли и сыном. Он говорил спокойно и властно, как Бессмертный. — Мы оба лишь удивлены.

— Зои и ее приспешники меньше всего ожидают этого от меня! Да, меня саму выворачивает от этой мысли, но я унижусь перед ней — разумеется, только временно. Таким образом, я обращу Зои в ничтожество. Будь она хоть в малейшей степени так сильна, как о ней говорят, я выставлю ее перед всеми тем, кто она есть — дерзкой злопамятной девчонкой!

— Но мне казалось, вы хотите не унизить, а уничтожить ее, — сказал Рефаим.

Неферет по-звериному оскалилась и пояснила таким тоном, словно разговаривала с дебилом:

— Да, я могу убить ее сегодня, но как бы хорошо я ни подготовила эту сцену, мне не удастся выйти сухой из воды. Глупые старые клячи из Высшего совета снова притащатся в Талсу, будут расследовать происшествие, беседовать со мной, мешать моим дальнейшим планам. Нет, я к этому не готова, а, следовательно, мне пока остается только опозорить Зои Редберд и поставить ее на место. В конце концов, она всего лишь недолетка, и с ней будут обращаться так, как она того заслуживает. А утихомирив Зои, я смогу снова вплотную заняться ее друзьями, и начну с той, которая имеет наглость называть себя первой красной Верховной жрицей! — Неферет насмешливо расхохоталась. — Стиви Рей? Это она-то — Верховная жрица? Я собираюсь продемонстрировать всем ее истинное лицо!

— И какое же у нее истинное лицо? — выдавил Рефаим, с трудом заставляя себя говорить и выглядеть невозмутимым.

— Стиви Рей — вампир, познавший и принявший объятия Тьмы!

— Но она выбрала Свет, — с излишней поспешностью выпалил Рефаим.

Неферет сощурила глаза.

— Прикосновение Тьмы изменило ее навсегда, — ответил ему Калона.

Неферет нежно улыбнулась Бессмертному.

— Ах, как ты прав, мой супруг!

— А что если прикосновение Тьмы лишь укрепило Красную? — не удержался от нового вопроса Рефаим.

— Разумеется, так оно и есть! Несмотря на всю свою молодость и неопытность, Красная очень сильный вампир. Именно поэтому она отлично послужит нашим планам, — произнес Калона.

— Я уверена, что в этой Стиви Рей есть много такого, что она не спешит открывать своим дружкам, — осклабилась Неферет. — Я наблюдала за ней, когда она была во Тьме. Она тогда полностью проявила себя. Нужно пристально следить за ней, и тогда мы увидим, что прячется за этим обликом обманчивой невинности! — она саркастически усмехнулась.

— Как с-с-с-с-скаж-ж-жете, — ответил Рефаим, ненавидя себя за то, что злоба на Неферет заставила его зашипеть по-змеиному.

— Я чувствую, что ты переменился, — пристально посмотрела на него Неферет.

Рефаим заставил себя спокойно выдержать ее взгляд.

— За время отсутствия моего отца я подошел к Тьме и смерти так близко, как не подходил за всю свою жизнь. Возможно, вы чувствуете во мне именно это.

— Возможно, — очень медленно протянула Неферет. — А возможно и нет. Ответь, почему мне кажется, что ты не слишком рад тому, что мы с твоим отцом вернулись в Талсу?

Рефаим собрал все силы и заставил себя успокоиться, чтобы Неферет не заметила ненависть и гнев, бушевавшие в его груди.

— Я любимый сын своего отца. И я, как всегда, всецело предан ему. Дни разлуки с ними были самыми чёрными днями моей жизни.

— Правда? Как же ты настрадался, бедняжка! — насмешливо оскалилась Неферет. Пренебрежительно отвернувшись от пересмешника, она посмотрела на Калону: — Слова твоего любимого сына напомнили мне кое о чем, любовь моя. Где остальные твари, которых ты называешь своими детьми? Я никогда не поверю, что кучка недолеток и монашек могла перебить их, как перепелов!

Калона стиснул зубы, его янтарные глаза полыхнули яростью. Рефаим понял, что его отец вот-вот сорвется, поэтому поспешил броситься ему на выручку.

— У меня остались братья. Я видел, как они улетали, когда вас изгнали.

Неферет снова сощурила свои изумрудные глаза.

— Больше никто меня не изгонит!

«Поживем — увидим, — подумал Рефаим, глядя ей в лицо холодным немигающим взглядом. — Однако я своими глазами видел, как кучка недолеток и монашек однажды сделала это!»

И снова Калона переключил внимание Неферет на себя.

— Остальные мои сыновья не похожи на Рефаима. Им трудно незаметно спрятаться в городе. Наверное, они нашли себе убежище вдали от цивилизации.

Калона говорил спокойно, но Рефаим чувствовал, какой гнев бурлит под этим обманчивым спокойствием, и поражался слепоте Неферет. Неужели она всерьез верит, что у нее хватит могущества вечно удерживать в плену душу Бессмертного, не опасаясь его ярости?

— Итак, мы вернулись в город. Пересмешники обязаны немедленно возвратиться сюда. Разумеется, они уроды и ошибки природы, но у них тоже есть определенные плюсы. Днем пусть прячутся здесь, только подальше от моей спальни, — Неферет обвела рукой огромный пентхаус. — Но по ночам путь несут стражу и выполняют мои приказания.

— Ты хочешь сказать — мои приказания, — Калона не повысил голос, но в его тоне прозвучала такая могучая властность, что у Рефаима руки покрылись мурашками. — Мои сыновья повинуются только мне одному. Они связаны со мной кровью, магией и временем. Лишь я один могу управлять ими.

— Значит, ты можешь призвать их сюда?

— Да.

— Так призови немедленно, или пошли за ними Рефаима, или сделай еще что-нибудь. Я не могу лично заниматься всем!

— Как скажешь, — бросил Калона, повторяя недавний ответ Рефаима.

— Хватит с меня того, что мне придется пойти на унижение перед целой школой жалких недолеток! А все из-за того, что ты не смог удержать Зои Редберд от возвращения в этот мир! — Глаза Неферет сверкали, как две зеленые льдинки. — Кстати, именно из-за своей оплошности ты теперь находишься у меня в подчинении. Все, я пошла. Будь здесь к моему возвращению!

Захлопывая дверь балкона, Неферет едва не прищепила подол своей длинной мантии, но в последний момент Тьма всколыхнулась и теснее прижалась к телу Тси-Сги-ли липкой черной лужей, колышась вокруг ее коленей.

Когда Неферет ушла, Рефаим посмотрел на своего отца — на древнего Бессмертного, которому он верой и правдой служил долгие столетия.

— Как ты можешь позволять ей так разговаривать с собой? Так использовать себя? Она назвала моих братьев уродами и ошибкой природы! Но это она — настоящее чудовище!

Рефаим понимал, что не должен так разговаривать с Калоной, но не мог сдержаться. Ему было невыносимо видеть, как с его гордым и могущественным отцом обращаются, как с последним слугой.

Калона шагнул к Рефаиму, и тот внутренне собрался, готовясь принять неизбежное. Он уже не раз был свидетелем необузданных вспышек отцовского гнева, поэтому знал, чего ждать.

Распахнув свои огромные крылья, Калона наклонился над сыном, но удара не последовало. Когда Рефаим нашел в себе силы заглянуть в лицо отца, он увидел там не ярость, а отчаяние.

Сейчас Калона, как никогда, был похож на падшего бога.

— Только не ты, Рефаим. Я был готов к неуважению, и неверности Неферет. Что ждать от той, что предала свою Богиню, дабы освободить меня! Но ты… Я никогда не думал, что ты выступишь против меня.

— Отец, не говори так! Я никогда не выступлю против тебя! — воскликнул Рефаим, выбросив из головы все мысли о Стиви Рей. — Я просто не могу выносить, когда она так обращается с тобой!

— Именно поэтому я должен во что бы то ни стало найти способ нарушить эту проклятую клятву!

Мучительный вопль отчаяния вырвался из груди Калоны. Подойдя к каменной балюстраде, он остановился, глядя на ночной город.

— Если бы Никс не вмешалась в нашу битву со Старком! Тогда он остался бы мертв, и Зои, потеряв двух любимых сразу, никогда не нашла бы в себе силы вернуться на землю!

Рефаим подошел к отцу и тоже остановился у перил.

— Остался мертв? Ты убил Старка в Потустороннем мире?

— Разумеется, — пренебрежительно фыркнул Калона. — Неужели мне трудно убить мальчишку? Мы с ним сражались. Он не мог победить меня, несмотря, на то, что сумел превратиться в Хранителя и довольно ловко орудовал клеймором.

— Никс воскресила Старка? — недоверчиво спросил Рефаим. — Но ведь Богиня никогда не вмешивается в выбор смертных. Старк сам решил защищать Зои от тебя, значит, он должен был полностью отвечать за свой выбор.

— Никс не воскрешала Старка. Это сделал я.

— Ты? — изумленно вытаращил глаза Рефаим.

Калона кивнул, не сводя глаз с ночного неба. Потом, избегая смотреть в лицо сыну, он с усилием заговорил:

— Я убил Старка. Я не сомневался, что после этого с Зои все будет конечно, и она навсегда останется в Потустороннем мире вместе с душами своего Супруга и Воина. Или ее душа навсегда останется разбитой, и она превратится в койникши, — Калона, задумавшись, помолчал, а потом добавил: — Хотя я бы не желал для нее этой участи. В отличие от Неферет, я не испытываю к ней ненависти.

Рефаиму показалось, что отец говорил не с ним, а с самим собой, поэтому, когда Калона снова погрузился в молчание, пересмешник стал терпеливо ждать, не желая прерывать его размышления.

— Зои оказалась сильнее, чем я думал, — продолжал Калона, по-прежнему глядя в ночь. — Вместо того, чтобы сломаться или отступить, она напала на меня. — Крылатый бессмертный тихонько рассмеялся, припоминая. — Проткнула меня моим же собственным копьем, а потом приказала вернуть жизнь Старку в уплату долга жизни за убийство человеческого мальчишки. Ясное дело, я отказался.

Не в силах больше сдерживаться, Рефаим выпалил:

— Но ведь долг жизни — это очень могущественный договор!

— Да, но и я очень могущественный бессмертный. Я выше обязательств, которыми связывают себя смертные.

И тогда неожиданная мысль, словно порыв холодного ветра, обожгла Рефаима: возможно, отец ошибается. Возможно, все произошедшее с ним было лишь следствием гордыни, не позволившей ему снизойти до расплаты.

Но Рефаим прекрасно знал, что такие мысли следует держать при себе, поэтому вслух спросил:

— И что случилось после того, как ты отказал Зои?

— Никс случилась! — язвительно фыркнул Калона. — Я мог отказать сопливой Верховной жрице, но не мог противиться Богине. Я никогда и ни в чем не могу отказать ей. Я вдохнул в Старка частицу своего бессмертия. Он ожил. Душа Зои вернулась обратно в тело, и она сумела вывести своего Воина из Потустороннего мира. А я оказался под властью Тси-Сги-ли, которая, по-моему, совершенно обезумела. — Калона с тоской посмотрел па Рефаима. — Если я не сброшу эти оковы, то она утянет меня в свое безумие. Ах, Рефаим, я живу долгие века, но уже давно мне не доводилось видеть, чтобы кто-то был связан с Тьмой так накрепко, как Неферет. Эта связь могущественна, но также соблазнительна и опасна.

— Ты должен убить Зои, — медленно произнес Рефаим, ненавидя каждый произнесенный звук, ибо он понимал, какое горе принесет Стиви Рей смерть Верховной жрицы.

— Я тоже, разумеется, пришел к этой мысли, — кивнул Калона и замолчал. Рефаим затаил дыхание. — Но потом я понял, что убийство Зои Редберд будет открытым вызовом Никс. Да, я уже много столетий не служу Богине. За это время я часто совершал поступки, которые она считает… — Калона снова помолчал, на этот раз с усилием подбирая нужное слово, — …непростительными. Но я никогда не отнимал жизнь у жриц Богини.

— Ты боишься Никс? — спросил Рефаим.

— Только полный дурак может не бояться Богини! Даже Неферет страшится гнева Никс, поэтому не убивает Зои, хотя и не хочет признаваться в этом даже самой себе.

— Неферет настолько пропитана Тьмой, что давно перестала мыслить рационально, — заметил Рефаим.

— Это так, но отсутствие рациональности еще не означает глупость. Неферет отнюдь не глупа. К примеру, я думаю, что она права насчет Красной. Ее можно будет использовать или, по крайней мере, заставить свернуть с избранного ею пути. — Калона задумался и пожал плечами. — Впрочем, она может продолжать держаться за Зои, и тогда станет следующей жертвой Неферет.

— Отец, но я думаю, что эта Стиви Рей непросто слепо держится за Зои. Мне кажется, она действительно избрала путь Никс. Логично предположить, что первая красная жрица Никс очень дорога Богине. Может, нам лучше не трогать Стиви Рей, как и Зои?

— В твоих словах есть здравый смысл, сын мой, — мрачно кивнул Калона. — Если Красная не захочет свернуть с пути Богини, я не причиню ей зла. Пусть Неферет прикончит ее своими руками и навлечет гнев Никс на свою, а не на мою голову!

Рефаим с трудом справился с лицом и голосом, но все-таки сумел бесстрастно выдавить:

— Это мудрое решение, отец.

— Впрочем, есть множество способов убрать Красную с дороги, не убивая ее.

— И как ты хочешь убрать ее с дороги? — спросил Рефаим.

— Я не планирую ничего предпринимать против Красной до тех пор, пока Неферет не сумеет сбить ее с пути Никс. Если ей это удастся, то я либо использую могущество Красной в свою пользу, либо просто отойду в сторонку и позволю Неферет уничтожить жрицу. — Калона взмахнул рукой, отметая очередной вопрос, уже готовый вырваться у Рефаима. — Сейчас мне нет дела до Стиви Рей, я думаю о Зои. Если она открыто выступит против Неферет, Тси-Сги-ли оставит меня в покое, и я найду способ покончить с моим рабством.

— Да, но Неферет сказала, что если Зои сегодня выступит против нее, то опозорит и дискредитирует себя перед лицом вампиров. Зои хватит ума не делать этого. Она не будет открыто ссориться с Неферет.

— И пусть не ссорится, — улыбнулся Калона. — Но что если ее Воин, ее верный Хранитель, единственный, кому она верит, как самому себе, станет нашептывать ей, что нельзя спускать Неферет ее злые делишки? Что она должна вести себя, как настоящая Верховная жрица и, невзирая на последствия, ввязаться в бой с Неферет?

— Старк не станет этого делать.

Калона улыбнулся еще шире.

— Мой дух вошел в тело Старка.

— Как? — ахнул Рефаим.

Калона с самодовольной улыбкой пожал широкими плечами.

— Не знаю! Никогда раньше со мной такого не было.

— Но ведь это больше, чем войти в царство снов и отыскать там душу спящего?

— Гораздо больше! Старк бодрствовал, когда я послал свой дух на зов того, что принял за связь с душой А-и. Я хотел лишь настичь Зои в царстве снов и припугнуть ее. Но связь привела меня не к Зои, а к Старку — в Старка. Думаю, он что-то почувствовал, но не понял, что именно. — Калона задумчиво склонил голову. — Возможно, это как-то связано с частицей бессмертия, которую я вдохнул в него.

Бессмертия, которое я вдохнул в него…

Эти слова настойчивым эхом зазвучали в мозгу Рефаима. Что-то в них было — нечто очень важное, что они до сих пор упускали из виду. Но что?

— Ты когда-нибудь раньше делился с кем-нибудь своим бессмертием?

Улыбка угасла на лице Калоны.

— Нет, разумеется! Мое бессмертие — это не то, что я готов добровольно разделить с кем-то!

И тут неуловимая мысль, трепетавшая в сознании Рефаима, вдруг явилась ему во всей своей убедительности.

Он все понял. Неудивительно, что Калона показался ему другим после возвращения из Потустороннего мира! Теперь все встало на свои места.

— Отец! Как звучала клятва, которую ты принес Неферет?

Калона нахмурился, однако повторил слова обещания:

— Если я нарушу клятву и не выполню принесенное под присягой обещание уничтожить Зои Редберд, малолетнюю Верховную жрицу Никс, Неферет сохранит власть над моим духом до окончания моего бессмертия.

Безумное волнение охватило Рефаима. Вот оно!

— Откуда ты знаешь, что Неферет обладает властью над твоим духом?

— Я не уничтожил Зои. Значит, я подвластен ей.

— Нет, отец. Когда ты поделился со Старком своим бессмертием, то перестал быть полностью бессмертным, как и Старк отныне не совсем смертный. Строго говоря, то бессмертие, которым ты обладал до путешествия в Потусторонний мир, закончилось. Условия клятвы перестали существовать, а, следовательно, у Неферет нет над тобой власти! Ты не связан с ней.

— Я не связан с ней?

Целая гамма чувств отразилась на лице Калоны — недоверие, изумление и, наконец, радость.

— Я в это не верю, — кивнул Рефаим.

— Но есть только один способ узнать это наверняка, — пробормотал Калона.

— Открыто отказаться ей повиноваться, — кивнул Рефаим.

— Это будет наслаждением, сын мой.

Глядя на то, как его отец, раскинув руки, радостно кричит в ночное небо, Рефаим думал о том, что этой ночью все изменится и ничего не будет прежним. Теперь главное — позаботиться о безопасности Стиви Рей.

Глава 19

Зои

— Ты выглядишь усталым, — сказала я, дотрагиваясь до лица Старка, словно могла своим прикосновением убрать темные круги у него под глазами. — Ты весь полет проспал.

Старк поцеловал мою ладонь и попытался изобразить свою обычную насмешливую улыбку, но у него ничего не получилось.

— Со мной все в порядке. Это просто синдром смены часовых поясов.

— Как у тебя может быть такой синдром, если даже двери еще не открыли? — поинтересовалась я, кивая на вампира-бортпроводника, колдовавшего возле выходов. Раздалось шипение, и табло пристяжных ремней замигало, издавая противное пиликанье.

— Ну вот, открыли! Значит, теперь я имею полное право пострадать от синдрома, — заявил Старк, расстегивая свой ремень.

Я прекрасно понимала, что это вздор, поэтому схватила его за руку и заставила остаться в кресле.

— Я же вижу, что с тобой что-то не так.

Старк вздохнул.

— Ничего страшного, просто опять мучили плохие сны. Самое обидное, что я никогда не могу вспомнить их, когда просыпаюсь. Почему-то это кажется мне самым поганым. Наверное, это все последствия путешествия в Потусторонний мир.

— Ну вот, замечательно! У тебя ПТС. Я так и знала. Слушай, в одном из писем, которые я получала на Скае, говорилось, что наш Дракон — один из школьных психологов. Сходишь к нему, когда…

— Нет! — перебил меня Старк и поцеловал в лоб, видя, что я насупилась. — И потом, это ПТС звучит для меня все равно, что ЗППП, прошу прощения за нечистое словечко.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Нечистое словечко? Ты говоришь, как Шорас!

— О-эй, женщина, ты напомнила мне о том, как следует себя вести. Давай-ка, пошустрее доставай свое седалище из кресла!

Я насупилась и покачала головой.

— Никогда не называй меня женщиной! Но до чего же здорово у тебя получается подделывать акцент!

Впрочем, совет насчет того, чтобы поскорее выйти из самолета, пришелся как нельзя кстати. Я встала и подождала, пока Старк снимет сверху мою дорожную сумку.

Когда мы спускались по трапу, я сказала:

— Да будет тебе известно, что ПТС означает посттравматический синдром.

— А ты откуда знаешь?

— Погуглила твои симптомы и нагуглила термин.

— Что ты сделала? — спросил Старк так громко, что шедшая впереди женщина в свитере с аппликациями недовольно покосилась на нас.

— Ш-ш-ш-ш, — я обняла Старка и притянула его к себе, чтобы можно было поговорить с глазу на глаз. — Слушай, последнее время ты ведешь себя очень странно. Ты постоянно усталый, рассеянный, ворчливый, и еще ты все забываешь. «Гуглить» означает искать информацию в Интернете. Я это сделала и узнала про ПТС. Короче, тебе нужна консультация психолога.

Старк смерил меня возмущенным взглядом, в котором ясно читалось: «Что ты несешь, безумная женщина!».

— Зет, я люблю тебя. Я буду защищать и охранять тебя до конца своих дней. Только, пожалуйста, не надо больше «гуглить» медицинские сайты. Особенно, по поводу моих симптомов.

— Просто мне спокойнее, когда я знаю, что происходит.

— Спокойнее? По-моему, ты только расстроила себе нервы, читая всякий медицинский вздор.

— Ну и что?

Старк улыбнулся мне? и на этот раз он, действительно, выглядел милым и насмешливым.

— Ага, призналась.

— Вовсе нет! — прошипела я, пихая его локтем. Но больше я ничего не успела сказать, потому что очутилась в центре маленького оклахомского торнадо.

— Зои! Ой, божечки! Нет, умереть не встать — это моя Зои! Как же я рада тебя видеть! Да я скучала по тебе, как сумасшедшая! Ты в порядке? Ох, как ужасно все с Джеком, да? — тараторила Стиви Рей, обнимая меня, смеясь и заливаясь слезами одновременно.

— Ох, Стиви Рей! Я тоже ужасно по тебе соскучилась!

В следующее мгновение я уже рыдала вместе с ней, и мы крепко-крепко обнимали друг друга, словно наши объятия могли хоть немного исправить все, что сошло сума и сломалось в нашем мире.

Через плечо Стиви Рей я увидела улыбающегося Старка. Когда он вытащил из кармана джинсов упаковку бумажных носовых платков, которые стал всегда носить с собой после возвращения из Потустороннего мира, я подумала, что возможно — ну возможно ведь? — забота и любовь все-таки могут спасти наш свихнувшийся мир.

— Идем, — сказала я Стиви Рей, когда мы с ней взяли платки и пошли под ручку к огромным вращающимся дверям, за которыми нас ждала холодная ночь Талсы. — Идем домой, а по дороге ты во всех подробностях расскажешь мне об огромной вонючей куче какашек, ожидающей меня в Доме Ночи.

— Что за слова, у-ве-тси-а-ге-я!

— Бабушка! — вырвавшись от Стиви Рей и Старка, я бросилась в ее объятия. Я обняла ее крепко-крепко, вдыхая любовь и знакомый аромат лаванды. — Ох, бабушка, как же я рада тебя видеть!

— У-ве-тси-а-ге-я, доченька, дай-ка мне посмотреть на тебя! — бабушка отстранила меня, взяла за плечи и внимательно всмотрелась в мое лицо. — Все верно, ты опять целая и невредимая! — Она закрыла глаза, крепко стиснула мои плечи и еле слышно прошептала: — Благодарю тебя, Великая Мать.

А потом мы снова стали обниматься и смеяться.

— Как ты узнала, что я прилетаю? — спросила я, когда наконец смогла оторваться от бабушки.

— Это вам ваше мегакрутое девятое чувство подсказало? — засмеялась Стиви Рей, тоже подходя обнять бабушку.

— Нет, — ответила она, глядя на Старка, смущенно стоявшего в сторонке. — Нечто более прозаическое. — Бабушка сладко улыбнулась. — Хотя, что я такое говорю? Разве повернется язык назвать прозаическим такого доблестного воина?

— Старк? Это ты позвонил бабушке?

Он насмешливо подмигнул мне и ответил:

— Ну да. Не мог же я отказать себе в удовольствии позвонить еще одной красавице по фамилии Редберд.

— Иди-ка сюда, галантный кавалер!

Я только головой покачала, глядя, как Старк обнимает мою бабушку с такой бережностью, словно боится ее сломать. Он позвонил моей бабушке и сказал ей, когда мы прилетаем!

Старк посмотрел на меня через бабушкино плечо.

«Спасибо!» — беззвучно сказала я ему. Он улыбнулся до ушей.

Потом бабушка снова подошла ко мне и взяла за руку.

— Слушай, мы со Стиви Рей пойдем к машине, а вы с бабушкой побеседуйте пока наедине, — предложил Старк.

Я не успела даже кивнуть, как они отошли, а мы с бабушкой отыскали пустую скамейку и уселись рядышком.

Какое-то время мы молчали, держась за руки, и глядя друг на друга. Я поняла, что плачу, только когда бабушка ласково вытерла слезы с моего лица.

— Я знала, что ты вернулась к нам, — сказала она.

— Прости, что заставила тебя волноваться. Прости, что не…

— Ш-ш-ш-ш, — остановила меня бабушка. — Не надо ничего говорить. И прощения просить тебе не за что. Ты делала то, что могла, и этого мне достаточно.

— Я просто была слаба, бабушка, — прошептала я. — Я до сих пор слаба, — впервые призналась я.

— Нет, у-ве-тси-а-ге-я, ты просто молода. — Бабушка ласково погладила меня по лицу. — Мне так жаль Хита. Я любила его, и буду скучать по нему.

— Я тоже, — выдавила я и быстро заморгала, чтобы не разреветься.

— Но я чувствую, что вы с ним встретитесь снова. Возможно, в этой жизни, а может, в следующей.

Я закивала.

— Хит сказал мне то же самое перед уходом в другое царство Потустороннего мира.

Бабушка улыбнулась мне мудрой безмятежной улыбкой.

— Я знаю, при каких страшных обстоятельствах ты попала в Потусторонний мир, но когда-нибудь ты поймешь, что тебе был дан великий подарок судьбы — попасть туда живой и вернуться обратно.

Бабушкины слова впервые заставили меня задуматься.

После возвращения в наш мир я почти все время была печальна и подавлена, и еще чувствовала ужасную усталость. Потом я обрела любовь и счастье со Старком, и мне стало не до размышлений.

— Но я совсем не чувствовала благодарности, — произнесла я вслух. — Я не поняла, какой подарок был мне дан! — Мне хотелось надавать себе оплеух. — Я паршивая Верховная жрица, бабушка!

Она рассмеялась.

— Ах, птичка Зои, будь это правдой, разве ты могла бы так сурово бранить себя за ошибки?

— По-моему, верховные жрицы не совершают ошибок! — фыркнула я.

— Какие глупости! Разумеется, они тоже ошибаются. Как же иначе они могли бы расти и учиться?

Я хотела ответить, что если бы на ошибках росли, то я бы выросла до небес, но промолчала. Бабушка говорила не об этом.

Поэтому я вздохнула и призналась:

— У меня куча недостатков.

— Только мудрая женщина может признать это, — ответила бабушка и печально улыбнулась. — Ах, у-ве-тси-а-ге-я, этим-то ты и отличаешься от своей матери.

— Мама? — переспросила я и снова вздохнула. — Я думала о ней недавно.

— Я тоже. Последние несколько дней Линда не выходит у меня из головы.

Я удивленно приподняла брови. Обычно, если у бабушки кто-то «не выходил из головы», значит, с этим человеком что-то не так.

— Ты что-то знаешь о ней?

— Нет, но думаю, что скоро узнаю. Думай о ней хорошо, у-ве-тси-а-ге-я. Ей нужна твоя любовь.

— Хорошо, бабушка, — пообещала я.

Тут к нам подъехал мой «жук», показавшийся мне таким знакомым и милым со своими блестящими голубыми боками и сияющими хромированными деталями.

— Тебе пора в школу, птичка Зои. Сегодня ночью ты будешь нужна там, — очень серьезно сказала бабушка.

Мы встали и снова обнялись. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторваться от нее.

— Ты не останешься сегодня в Талсе, бабушка?

— Нет, милая. У меня куча дел. Завтра у нас большой совет в Тахлекуа, я нашила для него очаровательных саше для лаванды, — бабушка улыбнулась мне и добавила: — И на каждом я вышила по иволге, птичка моя.

Я улыбнулась и обняла ее напоследок.

— Оставишь мне один мешочек, ладно?

— Конечно, — кивнула бабушка. — Я люблю тебя, у-ве-тси-а-ге-я.

— Я тоже тебя люблю, бабушка!

Стоя на тротуаре, я молча смотрела, как Старк вылезает из машины, берет бабушку под руку и переводит ее через оживленную улицу между терминалом аэропорта и парковкой. После этого он опрометью бросился обратно, обегая машины.

Когда Старк распахнул передо мной дверцу «жука», я положила руку ему на грудь и потянула за рубашку, заставляя наклониться ко мне.

— Ты лучший в мире Воин! — прошептала я, целуя Старка.

— О-эй! — ответил он, подмигивая мне. Забравшись на заднее сидение машины, я поймала в зеркале заднего вида внимательный взгляд Стиви Рей.

— Спасибо, что дали мне время поговорить с бабушкой.

— Нет проблем, Зет. Ты же знаешь, я обожаю твою бабушку.

— Я тоже, — тихо ответила я. Потом я расправила плечи и, чувствуя себя освеженной и полной сил, объявила: — Валяй, Стиви Рей. Теперь можешь рассказать мне о куче какашек, в которую мне придется вступить в Доме Ночи.

— Только крепче держись в седле, потому что это жуткая история, — предупредила Стиви Рей, посигналив и проехав через турникет.

— Стиви Рей, ты же не любишь лошадей, — напомнила я.

— Ага, — согласилась она, и хотя в этом не было ровно никакого смысла, я вдруг рассмеялась. Ладно, куча кучей, но я была рада вернуться домой.

— Но я все равно не могу поверить в то, что Высший совет проявил такую слепоту! — в стотысячный раз повторила я, когда мы со Стиви Рей наконец подобрали мне подходящую одежду для церемонии прощания.

Афродита без стука ворвалась в комнату. Окинув быстрым взглядом черные джинсы и черную водолазку с длинным рукавом, которые я держала в руках, она закатила глаза и отчеканила:

— Ради всего святого, Зои! Неужели ты доверила выбор наряда фермерше? Где твои мозги? Нет, это ты не наденешь. Ты же будешь зажигать погребальный костер мальчика-гея! Только подумай, в какой ужас пришел бы бедняжка Джек, если бы увидел тебя в таких обносках? О Дэмьене я вообще молчу. Эти тряпки выглядят так, будто они родом из девяностых и их забраковали для костюмерной Аниты Блейк!

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒