ГЛАВА 8. ГОВОРЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК

ГЛАВА 8

ГОВОРЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК

Медведь действовал Виму на нервы. Умнейшее животное, ага. Зверь оказался не умнее морской свинки, которую Вим в детстве держал в аквариуме. Та тоже не понимала даже простейших команд, лишь таращила глаза, да возмущенно пищала, требуя еду. Точно так же медведь смотрел на Вима – зверь определенно был голоден.

Он был огромным. Медведи, которых Вим вдел в цирке, казались карликами по сравнению с этим зверем. Здесь же… Сила и мощь. Если б медведь поднялся на задние лапы, то высотой был бы не меньше трех метров. Когти как кинжалы; в оскаленной пасти поблескивали клыки длиной с палец; черная шерсть висела грубыми космами. Настоящее первобытное чудовище – такое откусит голову и не заметит. На его фоне девочка, которая лежала у лап зверя, казалась крошечной, как Дюймовочка.

– Ну хорошо, – сказал Вим. – Я даю тебе две банки тушенки и банку копченых сардин. Идет? Еще у меня есть консервированные ананасы, но ты, поди, не знаешь, что такое ананасы?

Вим задумался.

– Думаю, про тушенку ты тоже не слышал. Но она тебе понравится. Чес‑слово!

Медведь рявкнул. Должно быть, его рык слышно на километры. По спине побежали мурашки.

– Да ладно тебе! Отличная сделка. У тушенки срок годности до две тысячи двенадцатого года. Получается, она не испортится еще… Очень долго. Твои потомки к тому времени уже вымрут.

Вим прикусил язык. Может, не стоило говорить медведю, что у его вида нет будущего? Еще обидится.

Медведь сверлил Вима блестящими черными глазками. Девчонка у его лап пошевелилась и тихо застонала. Лицо ее скривила гримаса боли, но глаза оставались закрытыми. Вим подался вперед; медведь зарычал – звук походил на рев мотоцикла без глушителя.

– Слушай, – сказал Вим, поднимая руки. – Я хочу ей помочь. Я не врач, но умею оказывать первую помощь. А ты пока перекусишь, а? Отличная тушенка – соглашайся.

Медведь опустил голову и толкнул девчонку носом. Бережно, словно собственного детеныша. Взгляды, которые он бросал в сторону Вима, были весьма красноречивы – мол, подойди ближе, и познакомишься с моими когтями. А подобного знакомства Вим хотел избежать.

Девчонку он нашел случайно.

Вим путешествовал по реке, сплавлялся на плоту вниз по течению. Конкретной цели у него пока не было. До этих мест он добрался недавно и еще не успел толком осмотреться. А как говорил Чеширский Кот, если все равно, куда хочешь попасть, то все равно, куда идти. Река же – проверенный и надежный проводник; рано или поздно она должна вывести к людям.

Плот он делал три дня. Получился совсем не шедевр кораблестроения, из неряшливо отесанных сосновых бревен, тяжелый и неуклюжий. Не «Арго», как ни крути. Но плот оказался крепким и отлично держался на воде. Вим закрепил руль, поставил на корме шалаш из лапника и оборудовал место для очага. От мысли установить мачту он благоразумно отказался; Вим умел управляться с парусом, но, чтобы его сделать, пришлось бы раскроить спальный мешок. Пойти на это Вим не мог.

Свой корабль он нарек «Приключение». За неимением шампанского Вим швырнул в плот котелком с водой, после чего оттолкнул плот от берега и доверился течению.

Сутки он просто плыл, отдыхая, играя себе на гармонике и перечитывая «Гекльберри Финна» – лучшую книгу для путешествий по реке. Места были дикие, но на иное Вим и не рассчитывал. Хотя он забрался далеко в прошлое, мир вокруг вовсе не выглядел юным. Наоборот – от него веяло древностью, седой и могучей. Лес вплотную подступал к реке, и плот плыл по зеленому туннелю. Вим любовался гигантскими деревьями и огромными валунами, принесенными ледником. Один раз он заметил лося, вышедшего на берег. Зверь был под стать лесу – нескладный гигант с рогами под два метра и шкурой цвета сосновой коры. Заметив плот, лось трубно взревел, вспугнув семейство длинношеих уток. В ответ на приветствие Вим сыграл на губной гармошке куплет «Norwegian Wood», правда, лось не особо впечатлился.

Потом деревья стали редеть, и лес уступил место плоской равнине. Тут‑то Вима и ждало первое серьезное препятствие. Через реку переправлялось огромное стадо бизонов и северных оленей, перегородив ее, подобно плотине. Столько животных сразу Вим не видел даже в фильмах про индейцев. Река бурлила, когда звери один за другим бросались в воду и плыли на противоположный берег. Пытаться сквозь них проплыть – безумие; оставалось только ждать.

Некоторое время Вим провел на берегу, наблюдая переправу. Зрелище, несомненно, завораживало – величием, размахом и первобытной яростью. Не говоря о том, что Вим впервые увидел живых мамонтов. Ради этого стоило сюда забраться. Заросшие грубой шерстью колоссы с длинными перекрученными бивнями – они оказались даже больше, чем Вим их представлял по иллюстрациям и фильмам. И уж куда больше любого слона. Угрюмые, словно погруженные в тяжелые и безрадостные думы, мамонты шли неторопливой рысью, презрительно поглядывая на несущихся сломя голову бизонов и оленей.

Но со временем все приедается; звери шли и шли, ревели, прыгали в реку, и в конце концов Виму это наскучило. Он отправился бродить по окрестностям, а в итоге наткнулся на девчонку и медведя.

Вим приметил гранитный валун, с которого можно было осмотреться. Но когда он к нему вышел, то первым делом увидел эту парочку. Девочка‑подросток лежала, поджав колени к груди; длинные и тонкие рыжие косички разметались, скрывая грязное лицо. Медведь сидел рядом, склонившись над телом.

Сперва Вим решил, что зверь убил девчонку и собирается сожрать. Жестокое время – жестокие нравы. Однако медведь не думал приступать к трапезе. Да и следов нападения Вим не заметил – ни кровавых ран, ни оторванных конечностей. Девчонка пошевелилась, и Вим облегченно выдохнул. Жива…

Медведь заворчал и подтолкнул тело лапой. Вим присвистнул. Подобной трогательной заботы он не ожидал. То, как медведь смотрел на девочку… Это не взгляд хищника, скорее, так собака глядит на хозяина.

С девчонкой что‑то случилось, это ясно. Возможно, ей требовалась медицинская помощь. Однако стоило шагнуть ближе, медведь зарычал, скаля клыки. Шерсть на загривке топорщилась. Вим поднял руки и отступил. Как бы преданно медведь ни глядел на девчонку, он не милый домашний зверек. Связываться с ним себе дороже.

Битых полчаса Вим пытался договориться со зверем, но тот не желал его слушать. Решив, что одними разговорами он многого не добьется, Вим сходил к плоту и вернулся с несколькими банками консервов. Но и попытки подкупить медведя результата пока не принесли.

– Хорошо, – сказал Вим. – Я тебе дам немного на пробу, а ты уже сам решишь?

Медведь, разумеется, не ответил. Вим открыл консервную банку. Подцепив ножом кусок жирной тушенки, он бросил ее зверю.

– Бесплатная дегустация, только сегодня…

Тушенка упала на мох перед звериной мордой и развалилась на части. Выглядело не слишком аппетитно; оставалось надеяться – медведь не станет привередничать. Зверь обнюхал угощение, покосился на Вима и съел все в один присест.

– Ну как? – спросил Вим. – Еще?

Он снова зачерпнул тушенки из банки и бросил медведю. С новой порцией зверь разделался еще быстрее. Вим усмехнулся – рыбка клюнула. Давно подмечено, лучший способ подружиться с собакой – дать ей кусок колбасы. Видимо, подобная методика применима и к медведям.

– Ну? Две банки чудеснейшей тушенки за возможность помочь девчонке? Ты в выигрыше, как ни крути. По рукам? В смысле, по лапам…

Вим выскреб из банки остатки и положил на мох. Добавил содержимое второй банки.

– Прошу! – Он приглашающе махнул рукой.

Медведь медлил несколько секунд, а затем подошел к угощению.

– Вот и отлично, – сказал Вим, боком приближаясь к девчонке. – А я пока ее осмотрю…

Медведь отвернулся. Похоже, он принял условия сделки.

На вид девчонке было около четырнадцати, а то и меньше. Тощая, грязная, в длинных спутанных волосах торчат какие‑то кости и клыки… Серьезных ран Вим не заметил. Руки, ноги, голова – на месте. Вим тронул девочку за плечо.

– Эй…

С губ девчонки сорвался стон. Медведь тут же развернулся.

– Все хорошо! – поспешил сказать Вим, отстраняясь.

Он с тудом сдерживал дрожь в руках. Ввязался же на свою голову… Теперь вопрос, как эту голову сохранить. Медведь оторвет ее в два счета. Вим трижды проклял свое любопытство. С другой стороны, если он не поможет девчонке, то кто же? Случайностей не бывает.

Вим налил из фляжки немного воды в ладонь и плеснул девочке на лицо.

– Эй! Барышня? Вы живы или как? То есть, если вы живы, не могли бы вы успокоить своего медведя? А то у меня есть опасения, что он хочет меня сожрать…

Медведь разделался с тушенкой и теперь таращился на Вима, явно выбирая, с какого куска лучше начать. Из приоткрытой пасти капала слюна.

В тот же миг девчонка открыла глаза. Зрачки ее увеличились. По тому, как дернулись уголки губ, Вим понял: сейчас она завопит. Он торопливо зажал ей рот.

– Тише! – выдохнул Вим. – Ради бога, не нервируйте его. Я хочу помочь…

Девчонка задергалась, к счастью слабо.

– Спокойно… Да тише ты! Я не собираюсь тебя обижать. Хватит! Я хочу помочь!

Вим постарался улыбнуться – во весь рот и как можно дружелюбнее. Это сработало – девочка перестала вырываться. Страх отступил, оборачиваясь удивлением. Вим подождал еще немного, давая ей время успокоиться, и убрал руку.

– Аш куэро? – спросила девчонка.

– Кенгуру, – ответил Вим. – В смысле «я не понимаю». Но дай минутку…

Существует известный предмет – «Попугай», он позволяет владельцу говорить на любом языке. Раньше Вим хотел заполучить этот артефакт – в путешествиях штука незаменимая. Но, странствуя по времени, на предметы нельзя полагаться. На них тоже действуют законы сохранения: в конкретный момент времени любой артефакт может существовать только в единственном экземпляре. И никогда нельзя предугадать, останется ли он у тебя или попросту исчезнет. Вим же предпочитал обходиться без костылей, которые можно подпилить.

Главное – понять: артефакты не волшебные палочки. Средство для достижения цели и не более. В их свойствах нет ничего сверхъестественного, они оперируют силами и законами, существующими в мире. Практически все, что дают артефакты, можно получить и без их помощи. Конечно, это требует несравнимо больших усилий, но тем не менее.

Взять, например, «Единорога», который позволял решать в уме сложнейшие математические задачи. Обычный человек не станет этим заниматься, он возьмет калькулятор. Но при должной тренировке возможно многое. Вим знал семилетнего мальчика, который перемножал в уме десятизначные числа. Да и Ферма доказал свою теорему безо всяких единорогов.

Телепортация «Змейки»? Индийские йоги легко справлялись с этой задачей – утром пили чай в Калькутте, а спустя пять минут их видели в Дели. «Кот»? Сколько предсказателей будущего обходились без него? «Кролик»? Его не было ни у Клеопатры, ни у Елены Троянской. Даже такой невероятный предмет, как «Зеркало», позволявший разрушать горы и поворачивать реки вспять… А на другой чаше весов – теллурическое оружие, разработкой которого занимались тамплиеры.

То же и со способностями, которые давал «Попугай». Дар глоссолалии упоминался и в исторических документах, и в легендах. Никаких попугаев не хватит на всех, кто им обладал. У Вима с детства были неплохие способности к языкам – свободно говорил на четырех и знал еще пять. Но это не шло в сравнение с возможностью понимать все языки мира. А раз возможность была, упускать ее он не собирался. Вим отправился туда, откуда и пошли все языки. В Вавилон, в то время, когда там строили знаменитую Башню.

Там, в тесной комнатушке со стенами из красной глины, угрюмый жрец с курчавой бородой два месяца вбивал Виму в голову причудливую науку вавилонской глоссолалии. Знаниями Вим овладел быстро – может, в силу природных способностей, а может, из страха, что еще месяц на диете из воды и пресных лепешек он не протянет. Это потом он стал думать о времени обучения как о лучших двух месяцах своей жизни. И хмурого жреца, которого тогда хотелось убить, поминал исключительно добрым словом.

Как поминал и сейчас, глядя в глаза девочки из каменного века. Они были болотного цвета, один чуть темнее другого.

– Аш куэро? – повторила девчонка, но Вим уже понимал ее. – Кто ты?

Нужно только настроиться, уловить образ и суть языка. И принять их целиком и полностью. Как капля воды содержит в себе Океан, так и одно слово включает в себя весь язык. Конечно, он не выучил внезапно все слова и грамматические конструкции – такое невозможно. Вим их даже не слышал; если бы его попросили записать транскрипцию звуков нового языка, он бы не справился. То, что он слышал, звучало на его родном языке, на нем же он и отвечал. Перевод происходил бессознательно.

– Тише, – сказал Вим. – Без паники. Только не кричи – твой медведь и так на меня косо смотрит. Я тебя не обижу, я хочу помочь…

Девочка моргнула.

– Ты кайя? Ты говоришь на языке людей реки. Ты из рода Рыси, да?

– Ну, – смутился Вим. – На самом деле я не из рода Рыси…

– А из какого ты рода?

– Рода? – Вим задумался. – Тут запутано… Мать из карел, русская наполовину. Отец – немец, но, если копнуть, там и датчане, и поляки, и черт в ступе.

– Что? – Девчонка заморгала.

– Не бери в голову, – отмахнулся Вим. – Ты не ранена?

– Ранена? – На лбу девчонки появились складки.

– Ты лежала без сознания, – объяснил Вим. – То есть, если ты спала, прости, что разбудил… Но в твоем возрасте спать на сырой земле вредно.

Девчонка продолжала хмуриться.

– Оолф, – проговорила она. – Я была в пещере Вечной Охоты. Я… Меня сбил бизон! Он бежал прямо на меня и…

Она принялась себя ощупывать, а потом начала вытаскивать из‑под одежды свалявшиеся комья бледно‑зеленого мха.

– Бизон, – повторила девчонка. – Я сушила мох для костра. Бизон ударил, но мох меня защитил.

Она попыталась подняться, но, застонав, упала на спину.

– Защитил, да не очень, – сказал Вим. – Не двигайся. Нужно тебя осмотреть.

Медведь уставился прямо на Вима, но нападать пока не собирался.

– Ты знахарь? – спросила девчонка.

– Нет, конечно. Но кое‑что смыслю. Так больно?

Он надавил девочке на бок. Она не вскрикнула, но Вим заметил, как увеличились ее зрачки.

– Боль острая или скорее тупая?

– Тупая…

– Отлично. А так?

Осмотр был более чем поверхностным. Но, похоже, девчонке крупно повезло. Ее сбил бизон, а у нее ни одного перелома – отделалась сильным ушибом. Родилась в рубашке, не иначе.

– Кстати, меня зовут Вим, – сказал он. – Кое‑кто называет меня Снусмумрик, но боюсь, тебе это прозвище ничего не скажет.

– Вим?

– Ага. Полностью меня зовут Вильгельм. Дурацкое имя, знаю, отец придумал. В честь одного из братьев Гримм и Гауфа. Вим – так короче… А тебя как зовут?

– Меня? – Взгляд девочки стал отстраненным. – У меня нет имени. Можешь звать меня Белкой.

– Нет имени? – удивился Вим.

Под пристальным взглядом коричнево‑зеленых глаз ему стало немного не по себе.

– Я не прошла испытания, – сказала девочка. – Я должна была стать взрослой и получить имя… Но прилетели грохочущие птицы, сожгли селение и унесли людей‑кайя.

– Грохочущие птицы? – Вим нахмурился. – Что значит «грохочущие птицы унесли людей»?

– Они пришли с неба, – сказала Белка. – Большие, как мамонт. Крылья растут у них из головы, и машут они ими быстро‑быстро. На этих птицах прилетели люди в черных шкурах – они забрали всех кайя.

– Погоди… – Вим вытащил из нагрудного кармана куртки блокнот и карандаш. – Крылья из головы?

– Они грохочут, – сказала Белка. – И хвосты, длинные и тонкие…

Вим неряшливо нарисовал небольшую картинку.

– Похоже? – спросил он, демонстрируя рисунок Белке.

Девчонка с ужасом уставилась на его художества.

– Рисую я не очень, – сказал Вим, оправдываясь. – Но в целом…

– Ай‑я !

В руке у Белки неожиданно оказался нож – вытянутая острая каменная пластинка с обернутой мехом рукояткой. Резким движением девчонка выбила блокнот из рук Вима и тут же набросилась на рисунок, нанося удары ножом. Миг, и блокнот превратился в бумажные лохмотья.

– Эй!

Вим вскочил на ноги. Глаза девочки сверкали. На секунду Виму показалось, что она готова наброситься и на него. Сейчас в сравнении с Белкой даже медведь не казался страшным.

– Э… – Вим замялся. – Зачем ты убила мой блокнот?!

Проклятье… Теперь блокнот годился лишь на растопку. И где теперь искать другой? До того, как китайцы изобретут бумагу, ждать еще несколько тысяч лет. Придется делать заметки на полях книг, а этого Вим не любил.

Белка приподнялась.

– Я убила страшную птицу…

Вим щелкнул языком. Да уж… Убила птицу! Но в какой‑то мере так и было – представления о единстве предмета и его изображения характерны не только для примитивных племен каменного века. Эта мысль не покидала человечество на протяжении всей истории. Жрец вуду, втыкающий иголки в куклу врага, или сопливая девчонка перед плакатом поп‑звезды обращались к одной идее. А раз предмет и образ едины, то и манипуляции с образом должны относиться к предмету. Дориан Грей смог умереть, лишь убив свой портрет.

Вим поднял блокнот. Куда больше его смутил сам рисунок.

– Грохочущие птицы, значит… Боевой вертолет в каменном веке? Очень мило.

– Боевой кто?

– Как сказать… Вертолет – не живой. Он вроде лодки, которая летает. Ты знаешь, что такое лодка? Специальное бревно, которое выдалбливают, чтобы плавать по воде. Можно, конечно, бревно не выдалбливать – сделать каркас и обтянуть шкурами… В общем, его сделали люди.

Судя по взгляду, девчонка сильно сомневалась в его умственных способностях. Вим вздохнул – а как иначе объяснить?

– Я знаю, что такое лодка, – сказала Белка. – Кайя умеют делать каноэ из березовой коры.

– Вот видишь, – обрадовался Вим. – А вертолет – тоже каноэ, только летающее. Одного не могу понять: откуда он появился. Похоже, создатели Флинстоунов не слишком‑то преувеличили.

– Они улетели туда, – девочка махнула рукой. – Предки сказали, чтобы я шла за ними следом и помогла Хранителю рода найти детей.

– Хм… – Вим покосился на медведя. – А это и есть Хранитель рода, я полагаю?

Словно отвечая на вопрос, зверь зарычал.

– Без обид, – поспешил сказать Вим. – Я просто спросил.

Белка снова попыталась встать, и ей опять не хватило сил. Девочка поморщилась.

– Я должна идти, – сказала она. – Должна найти…

Белка замолчала. Вим вздохнул. Мягкий мох, конечно, хорош, но бизон – это все‑таки бизон. Пусть у девочки нет видимых повреждений, сильное сотрясение не исключено.

– Идти? Нет, барышня, тебе надо отлежаться. Пару дней – минимум.

– Нет, – ответила Белка. – Предки не любят ждать.

– Ох… Как ты собираешься идти, красавица? Ты же на ногах не стоишь.

– Я должна, – упрямо повторила Белка. – Хранитель рода должен найти своих детей. Вурл поможет…

– Вурл? А! Твой медведь… Милый зверь.

«Милый зверь» шагнул в их сторону. Вим нервно поправил ворот ветровки. Не то чтобы он не любил животных, но рядом с хищником чувствовал себя неспокойно. Вим сомневался, что медведь наелся тушенкой.

– Слушай, – сказал Вим. – Здесь недалеко у меня стоит плот. Хороший, сам делал. Места хватит и тебе и твоему приятелю. Тебе нужно вниз по течению? А мне по ходу с тобой по пути. Не нравятся мне эти вертолеты в каменном веке. С ними нужно разобраться. На плоту же путешествовать куда удобнее и быстрее.

Девчонка уставилась на Вима.

– По пути? Тебя послали предки, чтобы мне помочь?

– Предки? Не думаю… Скорее, наоборот. Но не бери в голову. Лучше держись за плечи, я отнесу тебя к реке.

– К реке…

Белка привстала. Что‑то выпало из складок ее одежды на мох. Вим замер, а затем нагнулся и поднял серебристую фигурку, обвязанную кожаным шнурком. Артефакт… Фигурка крутилась то в одну, то в другую сторону. Медведь – предмет, позволяющий управлять животными, Профессор про него рассказывал. Теперь понятно, почему огромный хищник ходит за девчонкой, как собачонка.

Девчонка напряглась, длинные пальцы вцепились в рукоятку каменного ножа. Вим понял: еще чуть‑чуть, и он рискует повторить судьбу блокнота.

– Держи, – сказал Вим, возвращая фигурку. – Кажется, это твое.

Белка выхватила предмет из рук. Вим дружелюбно улыбнулся.

– Я предпочитаю держаться от этих штук подальше, – сказал он. – Себе дороже. Да и толку мне от нее никакого – все равно я не смогу ей воспользоваться. Ну, давай, хватайся…

Он протянул ей руки.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒