ГЛАВА 4. ЕХАЛИ МЕДВЕДИ

ГЛАВА 4

ЕХАЛИ МЕДВЕДИ

На задних рядах балкона было жарко и душно. Сверху цирковая арена казалась крошечной, немногим больше тарелки; без бинокля ничего и не разглядишь. Зато здесь было тихо: на два ряда ни одного зрителя. Если, конечно, не считать растрепанного молодого человека, который устроился прямо под софитами. Звали его Вим Вегенер.

Прожектора жарили так, что на шее выступили крупные капли пота. Место не самое удобное, но оно обладало одним неоспоримым преимуществом – Вима было не видно. Если кто и смотрел в его сторону, то тут же отворачивался от бьющего в глаза света. Вим сидел развалясь, поставив ноги на спинку кресла нижнего ряда. Курил, пряча сигарету в кулаке; в другой руке он вертел блестящую губную гармонику.

На манеже клоун в огромных башмаках скакал вокруг бутафорского рояля – забавная реприза, но без изысков. Публика послушно хохотала, когда из‑под клавиш брызгали струйки воды или из инструмента выпрыгивали сердитые кошки. Вим снисходительно улыбался – представление он видел раз пять, клоунские шутки набили оскомину. Тем не менее цирк он любил. Было в нем что‑то волшебное, прячущееся за маской дешевого фарса и дурного вкуса.

Загрохотали тарелки, и фальшивый рояль развалился на части. Распорядитель манежа выскочил на арену и прогнал бедолагу‑клоуна. Оркестр заиграл бравурный марш, заглушая аплодисменты. Униформисты быстро очистили сцену и вынесли реквизит для следующего номера: яркие тумбы, стальные лесенки и брусья.

Вим заметил высокого человека, поднимающегося по ступенькам в его сторону. В руках тот держал картонное ведро с попкорном и огромный стакан лимонада.

Откинувшись в кресле, Вим сыграл на гармонике первые такты «Yesterday». Все равно за грохотом оркестра не услышишь. Однако человек услышал: остановился и посмотрел прямо на Вима. Худое усталое лицо, борода и темные очки… Вим приветственно взмахнул гармоникой.

– Добрый вечер, профессор.

Человек несколько раздраженно махнул в ответ и продолжил подниматься. Вскоре он уже шел между рядами, на ходу рассыпая воздушную кукурузу.

– Держите… Из‑за вас я четверть часа простоял в очереди со всякой мелюзгой и чувствую себя глупо.

Вим затушил окурок и забрал сладости.

– Будьте проще. Цирк – то самое место, чтобы почувствовать себя ребенком.

– И, кстати, здесь запрещено курить, – заметил профессор, устраиваясь на соседнем кресле. – Прямо за вашей спиной висит табличка.

– Ага, – согласился Вим. – Ненавижу запрещающие таблички.

Профессор хмыкнул. Поерзал на жестком сиденье устраиваясь поудобнее. Он бы предпочел, чтобы они встретились в более комфортном месте, но выбирать не приходилось.

– Потому вас и прозвали Снусмумриком?

– В том числе, – кивнул Вим.

Оркестр на мгновение стих.

– Папа! Папа! Медведики!

Звонкий крик прозвучал в полной тишине, за секунду до того, как грянули трубы. Профессор присмотрелся к ложе.

– Надо же… – протянул он. – Гумилев с дочкой! Умеете вы выбирать время и место.

– Важная персона?

Профессор обдумал ответ.

– Очень. Он и сам не догадывается насколько.

Тем временем на манеже и впрямь появились медведи. Разряженные в цветастые рубахи, они выехали на самокатах и сделали круг вдоль бруствера. Следом, раскланиваясь публике, вышел дрессировщик. Его встретили громом аплодисментов.

– Ехали медведи на велосипеде, – задумчиво сказал профессор.

– Это потом будет, – отозвался Вим. – И еще на мотоцикле. Умные звери эти медведи. В цирке все звери выглядят умными. Куда умнее людей.

Один из «умных зверей» забрался на тумбу и ловил цветные кольца, которые бросал дрессировщик. Вим повертел соломинку в стакане лимонада.

– Не могу понять, как они заставляют животных проделывать такие трюки ради кусочка сахара…

– Есть один интересный предмет, – сказал профессор. – Медведь. Он позволяет управлять животными. Любого зверя можно заставить сделать что угодно – сам я не сталкивался, но наслышан.

– А Маугли справлялся без всяких предметов, – фыркнул Вим.

Профессор растерялся.

– В смысле? Маугли – вымышленный персонаж.

– Ага. Геракл тоже вымышленный персонаж, – сказал Вим. – И при этом зануда страшный.

– Вы встречались с Гераклом?!

– Ага, – кивнул Вим. – Я застрял в Греции, а надо было добраться до озера Рица. Сами знаете – там есть очень удобная линза… А парни как раз собирались в Колхиду. Вот я и подумал – почему бы не присоединиться?

Профессор окинул своего собеседника взглядом. Он серьезно? Геракл, плаванье в Колхиду – вот так, мимоходом, проговорился о том, что принимал участие в путешествии аргонавтов. Звучало нелепо, но профессор давно знал Снусмумрика и допускал, что тот говорит правду.

– А у Геракла был предмет? – спросил профессор.

– Ну да – Бык. Забавная, кстати, штука – вы знали, что Геракл и Минотавр – это один человек?

– То есть?

– Все из‑за свойств предмета, – пояснил Вим. – Бык дает владельцу чудовищную силу, но у него есть неприятный побочный эффект… Человек глупеет на глазах. Когда я встречался с Гераклом, тот еще был в своем уме, но потом окончательно слетел с катушек. Вот его и заточили в лабиринте на Крите.

На манеж, тарахтя, выехал мотоцикл с двумя медведями. Один удерживал руль, второй размахивал трехцветным знаменем. Вим радостно подался вперед, опрокинув ведро с попкорном. Профессор раздраженно стряхнул с коленей воздушную кукурузу.

– Боюсь предположить, что вы делали в Древней Греции.

– Да как всегда, – усмехнулся Вим. – Изучал истории историй. Искал корни легенд.

Профессор криво улыбнулся. В отличие от большинства Странников, Снусмумрик ему нравился. Среди тех хватало всякого сброда: убийцы и воры, психи всех мастей – одиночки и целые организации; у всех свои цели и методы. Кто‑то искал личной наживы, кто‑то – острых ощущений, кто‑то маниакально пытался переделать историю, кто‑то жаждал облагодетельствовать человечество – разумеется, из самых лучших побуждений. Кто‑то, как сам профессор, искал знаний, хотел понять устройство мира.

Вим в некотором роде тоже был ученым. Правда, интересовали его другие вопросы: сказки, легенды и мифы. Откуда что взялось и чем на самом деле закончилось. В результате он знал множество самых неожиданных вещей, а информацией делился легко и не стремился извлечь из нее выгоды.

– Ладно, перейдем к делу. Вы выясняли, что случилось с девчонкой?

– С Элли?

Номер с медведями закончился, и на манеже опять появился клоун в сопровождении вредного вида болонки. Собачонка прицепилась к одному униформисту, отбирала у него кольца и обручи, которые тот пытался унести за кулисы. Униформист наигранно сердился, грозил болонке кулаком, но стоило ему отвернуться, и кольца вновь оказывались на арене.

– С Телли, – поправил профессор. – Ее зовут Телли.

– Ага. В общем, классическая история. Девица отправляется на поиски пропавшего возлюбленного. Семь железных башмаков истоптала, семь железных хлебов изгрызла… Найти концы сложно.

– Но вы нашли?

– Возможно… – Вим смотрел на манеж. – Знаете, истории похожи матрешки. Внутри одной обязательно прячется другая, а в ней третья. И никогда не знаешь, чем все обернется в итоге. Как с Гераклом и Минотавром… Вы знакомы с Черным Патриком?

Вопрос был риторическим – все Странники знали Патрика. Тот жил в хижине на острове Нан‑Мадол, в Полинезии – там находилось что‑то вроде перевалочной базы. Можно что‑то купить, что‑то продать, получить заказы и узнать последние сплетни… Профессор кивнул.

– Черный Патрик… – протянул Вим. – Вы знаете его настоящее имя?

– Понятия не имею. – Говорить о настоящих именах среди Странников было не принято.

– Гудвин, – сказал Вим. – Патрик Гудвин. Если тебе что‑то нужно – иди к доброму волшебнику Гудвину. Выполни задание, и желание исполнится. Мы оба знаем, что это не так. Но вот ваша Элли…

– Телли.

– Ну да. Боюсь, она попалась, точно птичка в силки. – Вим вытащил новую сигарету. – Патрик подставил ее, послал туда, где ей не следует появляться.

– Я читал эту сказку, – сказал профессор. – Волков, кажется? И куда же Патрик ее направил? К злой волшебнице Бастинде?

Он скривился. Похоже, Снусмумрик в поиске «корней историй» совсем заигрался. Одно дело исследовать происхождение мифов, но впутывать сюда откровенно вымышленные истории уже слишком.

– Бастинду я не знаю, – сказал Вим. – А вот про замок в горах, Бастиана Уайта и его прихвостней, которые называют себя Ночными, вы и без меня слышали.

– Черт…

– Истории, они как матрешки, – повторил Вим. – Никогда не знаешь, что окажется внутри.

Профессор задумался. То, что девчонка оказалась у генерала Уайта, перечеркивало все его планы. Связываться с Ночными себе дороже. Если Новиков в самом деле хочет вернуть свою девицу, ему не позавидуешь.

– Гудвин, значит, – сказал профессор. – Ладно. А вам знаком такой сюжет: великий древний правитель, который не умер, а спит в потайном месте в ожидании своего часа?

– Мотив расхожий, – сказал Вим. – Король под горой. Много их: Артур, Барбаросса, Карл Великий, Френсис Дрейк, Чингисхан, Гитлер… Продолжать? Если хотя бы половина из этих историй окажется правдой, в будущем будет не протолкнуться от императоров, королей и прочих великих героев древности.

– Гитлер? Разве он не кончил жизнь самоубийством?

– Говорят, то был двойник. А самого фюрера заморозили, и спит он себе на секретной базе нацистов. Но придет срок – он воскреснет. И далее по схеме: Великая Германия, новый Рейх… Надеюсь, они не подерутся с Барбароссой – все‑таки на одну территорию претендуют.

Профессор скрипнул зубами.

– А кто‑нибудь из них просыпался?

– Разбираться надо, – сказал Вим. – Но не исключено.

Он замолчал, хрустел попкорном и явно любовался выступлением воздушных гимнастов. Но неожиданно повернулся к профессору.

– Кстати, у меня к вам тоже есть вопрос: вы слышали о Пангее?

– Пангее? – удивился профессор. – Это первоматерик, существовавший в глубокой древности. Тогда даже динозавры еще не появились – одни хвощи да гигантские стрекозы.

– Это понятно, – сказал Вим. – Вам знакомы работы профессора Горбингера?

Профессор напряг память. Фамилия показалась знакомой, но он не сразу вспомнил, где ее слышал.

– Горбингер… Случаем не тот нацистский псих, который утверждал, что Вселенная появилась из огромного куска льда?

– Он самый, – кивнул Вим. – Впрочем, доктрина Вселенского Льда лишь часть его теории… Мне интересна другая ее часть.

– Какая же?

– Великаны, – сказал Вим. – В мифологии любого народа упоминаются гиганты, в глубокой древности населявшие Землю. Скандинавские етуны и турсы, титаны и циклопы у греков, дэвы, огры, хска, нефелимы из Библии… О том же пишет и Горбингер: о гигантах, которые пасли стада ящеров на огромных равнинах Пангеи.

– Знаете, – сказал профессор. – Не вижу ничего особенного. Кто только не жил в глубокой древности… Да и сейчас. Думаю, в Мертвом Лесу можно встретить и великанов, и кого поинтереснее. Хоть Невидимого Розового Единорога или Летающего Макаронного Монстра.

– Вы не слышали всей истории, – сказал Вим. – В те времена у Земли было две луны. Ну, одна из них и соизволила свалиться. Бамс! И Пангея раскололась на части, а великаны вымерли. Большая их часть.

– Забавная история, – без энтузиазма сказал профессор. – И чем она вас заинтересовала?

– За каждой легендой что‑то стоит, – ответил Вим. – А я хочу знать, что именно. Есть такой пунктик.

– Собирались поохотиться на великанов? – усмехнулся профессор. – Не забудьте пращу. И где вы собрались их искать? Отправитесь к динозаврам?

Вим вздохнул.

– К динозаврам! Я бы и рад… Но невозможно забраться в прошлое так далеко. Крайняя точка – каменный век, самая заря цивилизации.

– Насколько я знаю, – осторожно сказал профессор, – так далеко никто не забирался. А если и забирался, то назад не возвращался.

– Значит, я буду первым, – весело улыбнулся Вим.

– Разумеется, – сказал профессор. – Снусмумрик всегда возвращается…

– В яблочко, – сказал Вим. – Весной, когда уходит лед.

Незаметно профессор коснулся маленькой металлической фигурки в кармане. Это был Кот, предмет, позволявший видеть будущее человека. Профессор попытался настроиться на Вима, но увидел лишь мрак да туман.

Ехали медведи на велосипеде. А за ними кот задом наперед… Как можно увидеть будущее, если оно в прошлом?

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒