СДАЮ КВАРТИРУ

Сдаю квартиру со всеми удобствами при условии проживания со мной и с домохозяйкой. Ключ будет выдан домохозяйкой. Проживание с условием ежемесячной оплаты в десять тысяч рублей. Адрес: дом 95 по улице Холстовой, квартира 52. Обращаться по телефону…

В глубине души я надеялся на то, что Изабелла Лазаревна предоставит мне ключ от дома. Если она не сделает этого для меня и моего будущего соседа, тогда грош цена моему объявлению.

Я вышел из дома и прямо у входа на доске объявлений наклеил своё. Затем я сходил в магазин, купил еды для Изабеллы Лазаревны и вернулся домой. Старушка была уже на ногах. Она орудовала пылесосом на кухне и одновременно пыталась хоть что-нибудь услышать по телевизору. Телевизор был старый, а пылесос шумел, так что домохозяйка не смогла ничего услышать и с досадой выключила телевизор.

Я прокричал Изабелле Лазаревне об объявлении. Она выключила пылесос.

-Очень хорошо. – бодро сказала она. – Только учтите: если кто-нибудь придёт, я должна познакомиться с ним.

-Конечно! – улыбнулся я и удалился к себе в комнату.

На столике лежал ключ от дома. Он был маленьким, основание представляло собой квадрат с отверстием в середине. Я внутренне обрадовался этому событию, вспоминая свои утренние сомнения по поводу ключа для своего будущего соседа.

Я сел на кровать и начал осматривать газеты, которые смог найти для поиска работы. Так я просидел около двадцати минут. Затем, по квартире пронеслась долгая и звонкая трель домофона.

-Семён Игнатьевич! – услышал я голос домохозяйки, доносившийся из гостиной. – Откройте, пожалуйста! Я жутко занята!

Я вскочил с кровати и выбежал из спальни. Изабелла Лазаревна стояла на стремянке и пыталась снять паутину с потолка. Я подбежал к входной двери, открыл её и сбежал по лестнице. Я открыл дверь дома и на улице увидел человека, держащего свой палец на кнопке домофона.

-Доброе утро! – поприветствовал незнакомец, протягивая свою ладонь.

Я пожал её в ответ. Человек этот был худым и чуть пониже меня. Русые волосы были завязаны у него на затылке в пучок. На загорелых щеках пробивалась щетина. Одет он был в простую, ничем не примечательную одежду. Человек заулыбался и заговорил:

-Позвольте представиться! Меня зовут Владислав Олегович Кольский! Хотя, вы наверняка знаете меня под другим именем!

Кольский поднял брови в ожидании ответа. Я замялся, а потом ответил, что не знаю его второго имени. Владислав нахмурился.

-Как! Вы, что, не смотрите телевизор?

Я покачал головой.

-М-да… - Кольский хмыкнул. – Ситуация. Я – очень известный стендап-комик! Моё прозвище по ТВ – Владиссон! Меня, правда, незаслуженно уволили, но это мелочи! После окончания своей карьеры я потерпел неудачу с квартирой. И вот, я стою перед вами в надежде получить отличное жильё!

Меня немного сбила с толку речь комика, но я собрался с силами и пригласил его пройти. Мы поднялись по лестнице и через коридор вошли в гостиную.

-Изабелла Лазаревна! – позвал я.

-Да-да! – донёсся до нас приближающийся голос.

-Ах… - вздохнул Владислав и закатил глаза. – «Изабелла… Лазаревна…». Как это… Драматично…! Вы так считаете?

Я посмотрел на комика и хмыкнул. Этот Кольский – тот ещё фрукт. С домохозяйкой он вряд ли сживётся.

В зал вошла старушка и тут же воскликнула:

-Владиссон!

Кольский и я обернулись и удивлённо уставились на домохозяйку.

-Что ты делаешь в моём доме! – кричала она. – Ну-ка, уходи отсюда! Расист и русофоб!!! Изменник родине и импотент…

-Спокойно, гражданка. – холодно произнёс Кольский. – Придётся мне забрать вашу душу с собой, иначе вы разнесёте этому господину голову!

Владислав сложил руки в молитвенной позе. Потом, он опустил их и рассмеялся:

-Это шутка! Смешно же ведь, правда?

Никто не рассмеялся.

-Да ладно! – проворчал комик. – Я просто намекал, что не надо меня так оскорблять!

-Не надо! – всплеснула руками Изабелла Лазаревна. – Ты шутил о русских, африканцах и женщинах! И через каждое слово для тебя Америка лучше СССР! Позор!

-Радуйтесь, Изабелла Лазаревна. – усмехнулся Владиссон. – Я уволен.

-И слава Богу! – резко крикнула домохозяйка и ушла на кухню.

Владислав посмотрел на меня и хмыкнул:

-Я спокойно жить точно не смогу в этом доме.

-Значит вы отказывайтесь от… - начал я.

-Никак нет, любезный. – заверил меня Кольский. – Мне по душе неспокойная атмосфера! К тому же, я не представляю, как вы будете её терпеть в одиночку! Дом очень подходит для меня!

Я пожал ему руку. Конечно, я не был согласен с ним насчет Изабеллы Лазаревны, однако, мне очень нужно было разделить цену.

Я попросил комика посидеть в зале, а сам направился на кухню. Старушка хмурая сидела и вязала. Рядом с ней лежал ярко-красный клубок. Спицы сердито стучали друг о друга.

Я подсел к ней.

-Вы сильно злитесь на меня? – спросил я с опаской.

-Ну, вы тут не причём. – спокойно ответила домохозяйка. – Мне не нравится просто сама мысль, что этот антисоветчик будет жить в моём доме!

-Ведь он не собирается распространять ненависть к союзу в вашем доме. – уверил её я. – Он, наверняка, читал уже готовые шутки, которые он не сочинял!

-Ну, ладно, ладно! – Изабелла Лазаревна наморщила лоб. – Я не хочу тратить нервы и силы на разборки с этим… Эх, пусть остаётся. Только учтите, ваши слова я запомнила! Его поведение под вашу ответственность!

Я улыбнулся и кивнул. Изабелла Лазаревна достала ключ от дома и протянула его мне.

-Выдайте Владиссону ключ. – сказала она и продолжила вязание.

Я с радостью добежал до гостиной. Кольский расхаживал по комнате, рассматривая книги.

-Как всё прошло? – спросил он с улыбкой, когда я подошёл к нему.

Вместо ответа я дал ему ключ от дома. Владислав заулыбался ещё шире.

-Рад, что всё обошлось.

Я согласился с ним.

-Так, сколько, говорите, стоит аренда? – уточнил Кольский.

-До вас аренда стоила двадцать тысяч. – рассказал я. – С вами это будет стоит десять…

-Десять косарей! – выпалил комик. – Обалдеть!

-Вы не сможете проплатить? – с надеждой на отрицательный ответ спросил я.

-Скажем так… - протянул Владислав. – После моей матери осталась огромная заначка на чёрный день в тридцать тысяч. Я смогу заплатить за проживание на три месяца. Однако, я не представляю, как мы будем жить дальше.

Я не ответил. Кольский прервал молчание вопросом:

-Кстати, а как вас зовут?

-Семён Игнатьевич Вольтьев.

-Что ж… Вы не против обращения на «ты»?

-Я вполне согласен на подобное. Влад.

-Ловишь фишку, Семён.

Я проводил его по коридору к спальням. Владиссон выбрал спальню с зелёными обоями. Мы вошли в неё, и комик сел на кровать с тумбочкой, показывая, что выбирает её.

На том мы и решили. Если бы я тогда вспомнил об уже не нужном объявлении, кто знает, как бы мы жили дальше… Однако, я забыл убрать его, и оно так и висело на доске объявлений…

Глава 3.

Нелепая ошибка хирурга или самая счастливая случайность за недавнее время.

Так прошло два дня. Мы более-менее сжились. За эти два дня я заметил одну странную привычку моего знакомого. Он всегда ложился и вставал поздно. Владиссон читал привезённые с собой журналы примерно до полуночи. О точном времени мне сообщала Изабелла Лазаревна. Она не жаловалась, а просто ворчала, что комик мешал всем спать. Честно говоря, я не был с ней согласен, так как я по своей армейской привычке засыпал достаточно быстро с мыслью о раннем подъёме.

Завтракал наш «шутник» в районе девяти-десяти часов утра. К тому моменту я уже сидел в своей комнате и читал книгу. Пока я не нашёл никакой работы.

14-ого августа 1965 года случилось событие, которое в будущем сыграло мне на руку, и украсило мне жизнь навсегда.

Утром, я как всегда вскочил с кровати, поел и сел читать в гостиной газету, надеясь найти хоть что-то новое в предложенных вакансиях. Ничего нового, к сожалению, не было.

Спустя два часа, когда я уже дочитал газету и уже перешёл к роману, в гостиную вошёл Кольский.

-Доброе утро, товарищ лейтенант. – прогремел он мощным голосом. Так он меня всегда звал по утрам.

-Ну здравствуй, Владиссон. – сказал я ему свою коронную утреннюю фразу.

Комик прошёл на кухню и принялся за завтрак. Из кухни доносились мерные звуки возни с кухонными тарелками, прерываемые время от времени ругательствами Кольского. Казалось, ничто не могло изменить этот день.

Зазвонил домофон. Я поднялся с дивана и прошёл ко входной двери.

-Наверное, из военкомата пришли! А, Сёма? – донёсся хохот Кольского из кухни.

-Во-первых, не называй меня Сёмой! – крикнула я в ответ. – А во-вторых, кончай свои глупости! Серьёзно, парень, ты вроде умный, а такую ерунду городишь!

-Виноват, СЕМЁН! – протараторил Влад и затих в кухне.

Я начал спускаться по лестнице. Почему-то я называл Кольского «парнем», хотя, по документам и паспорту ему было двадцать два года. У нас с ним была разница в два года. Ну конечно, из-за поведения Владислава всегда можно посчитать очень молодым по сравнению с лейтенантом.

Я открыл дверь. Передо мной стоял высокий, худой и бледный человек с пышными усами и сверкающей лысиной. Одежда приковала на секунду моё внимание. Незнакомец был одет «с иголочки». Щегольской голубой пиджак шёл к его тёмным фланелевым брюкам и чёрной, как смоль, бабочке. Сзади незнакомца стоял чемодан, разукрашенный в коричневую клетку. Мужчина протянул руку.

-Доброе утро! – поздоровался он. Я ответил ему тем же. – Вы написали это объявление?

И он протянул мне моё объявление.

-Да, это я написал. – ответил я вежливо. – Однако, мне придётся вас огорчить. Я уже нашёл себе соседа. По этому объявлению.

Незнакомец усмехнулся:

-Да? А сколько денег вы со своим соседом должны платить за месяц проживания?

-По десять тысяч. – сухо произнёс я. Мне уже не нравилась дотошность этого господина.

Между тем, он продолжал:

-Теперь представьте, если вас будет трое! Вместо десяти тысяч один человек будет платить лишь семь тысяч. Я понимаю, вы можете заявить о незначительной разнице этих цифр. Однако, кто знает! Видите ли, тут ещё такое дело. Меня выгнали из дома родственники жены. А все мои родичи померли очень давно.

-Ладно-ладно. – пробубнил я и задумался. Конечно, я был не против пригласить этого джентльмена в дом. Однако, было не понятно, как отреагирует Изабелла Лазаревна. Не прогонит ли она беднягу сгоряча?

Мы с незнакомцем прошли по лестнице и вошли в гостиный зал.

Владиссон сидел на диване и крутил в руках колоду карт. Я спросил его, где сейчас домохозяйка. Комик мельком взглянул на незнакомца и указал на кухню.

Я оставил незнакомца с Кольским и прошёл на кухню. Старушка сидела за вязанием. Я подсел. Изабелла Лазаревна кивнула в знак приветствия.

-Кто там был? – спросила она.

-Скажите, а вы что думаете насчет того, чтобы у вас жило три человека вместо двух? – осторожно и медленно спросил я.

Домохозяйка опустила спицы, взглянула на меня и прошептала:

-Никогда…

Потом уже громче добавила:

-Я не выдержу этого. Ещё один обалдуй на подобие Владиссона!

-Он очень вежлив! – заступился я за незнакомца. – Пройдёмте в зал! Вы увидите его и уже на месте решите.

Старушка согласилась. Мы прошли в гостиную и увидели то, чего никак не ожидали увидеть. Влад, имевший привычку громко петь старые песни по утрам, не сидел и не пел с незнакомцем. Они сидели и играли в дурака. Меня удивил этот факт, поскольку Кольский не умел играть в карты!

-Владислав, а как это ты… - начал я.

-Меня Михаил Васильевич научил! – воскликнул в ответ комик, кидая козырную даму поверх шестёрки треф. – Гейм овер! Вы в дураках, Михаил Васильевич!

Незнакомец, сидевший напротив, рассмеялся:

-Гляди-ка, быстро схватывает парень! Здравствуйте, госпожа. – последние слова были адресованы домохозяйке.

Изабелла Лазаревна покраснела от смущения и прошептала мне на ухо:

-Что же, я передумала. Если он сможет успокоить Владислава, то мир и уют будут царить в этом доме! Вам просто везёт, Семён Игнатьевич. Покажите ему спальни. Ключ мне завтра вечером привезут.

С этими словами она удалилась.

Я подошёл к Михаилу Васильевичу и сел на диван. Михаил подмигнул мне.

-Ну что, я произвёл на неё впечатление? – усмехнулся он, помогая Владу собрать карты.

Я подтвердил это и сообщил о её разрешении. Михаил обрадовался. Я провёл его по коридору. Михаил выбрал комнату с белыми обоями. Я помог ему поднять две его сумки и пронести в его спальню. Попутно мы с ним знакомились. Моего нового соседа звали Михаил Васильевич Погорелый. Работал он в местной клинике хирургом-кардиологом. Я уже думал, что облегчил себе проблему с арендой. Однако, как все помнят, ещё одна кровать в доме была пуста…

Глава 4.

Риск потерять дом и приобретение нового соседа.

Этой ночью я спал спокойно. Я понимал, что, благодаря своим новым соседям я облегчил себе цену с двадцати тысяч до семи! Это же сколько я сэкономил!

В субботу 15-ого августа случилось самое важное и волнительное событие, которое повлияло как на жизнь моих соседей, так и на меня самого.

Началось всё с того, что мы втроём играли в гостином зале в дурака. У нас накалялась обстановка. У Погорелого оставалось всего три карты, у меня было две десятки (одна из них – бубны, козырь) и две семёрки - некозырные. Кольский пренебрёг всемирно известному правилу «новичкам везёт» и собрал чуть ли не половину колоды.

Был сейчас ход Влада. Если правильно сходить, то можно было «завалить» хирурга и выиграть из этого хода пару козырей.

Влад положил семёрку червей. Михаил покрыл её десяткой червей.

-Крыто? – усмехнулся хирург.

Я положил десятку треф. Погорелый задумался лишь на мгновение. Затем, он покрыл десятку королём треф. Осталась лишь одна карта у хирурга.

-Есть чем походить? – уверенно спросил Погорелый, поигрывая картой.

Мы с Кольским переглянулись в растерянности. Затем, я выложил десятку бубен.

Погорелый вздохнул и перевернул свою карту. У него была шестёрка бубен.

Владиссон громко вскрикнул от радости и тут же кинул четвёртую десятку пик. Михаил вздохнул и забрал все карты.

-Вам повезло. – с улыбкой проговорил Погорелый, складывая карты в стопку.

Я, не теряя расположения духа, тут же бросил на диван семёрку червей. Владислав чертыхнулся и забрал её. Погорелый мельком взглянул на карты комика и пожурил его:

-Сколько раз вам повторять, друг мой! Если у вас очень много карт, а соперники имеют шанс на победу, не щадите козыри! М-да, пациент с тяжёлым диагнозом!

Внезапно, в прихожей раздался шум. Послышалась ругань. Погорелый, Кольский и я вышли в коридор. Мы увидели, как Изабелла Лазаревна перекрикивалась с каким-то низеньким мужичком в форме посыльного.

-Я уверена, тут какая-то ошибка! – из раза в раз повторяла старушка, грозно нависая над посыльным.

-Извините, не моё дело. – пожимал плечами мужик, держа в руках какое-то письмо. – Моё дело – принести вам письмо и доложить об этом его чести.

-Он судья, что ли? – удивилась домохозяйка, взмахивая руками.

-Нет, он просто хочет, чтобы его так называли! – закатил глаза посыльный и протянул письмо.

Изабелла Лазаревна быстро схватила письмо.

-Ждите нас вечером! – прокричал громовым басом мужичок и ушёл, захлопнув дверь.

Домохозяйка прошла в гостиную и села со стоном в кресло. На наши расспросы она не отвечала. Старушка читала письмо. Наконец, она положила письмо на стол рядом с моей машинкой и ушла в свою спальню, захлопнув дверь.

Кольский первый схватил письмо и начал читать вслух:

Передано по адресу:

Дом №95 улица Холстовая город Москва.

Кому:

Домохозяину дома №95.

«Добрый день!

Рад сообщить о том, что я выкупаю ваш дом со всеми прилегающими и принадлежащими ему территориями. Я не против совместного проживания с вами. Я приеду сегодня в шесть часов вечера и начну заселяться немедленно!

Ваш,

А. Н. Достоваев»

Владиссон испуганно посмотрел на нас с хирургом.

-Нет, без шуток! – взволнованно проговорил он. – Получается, нас выкинут из дому!

-М-да… - протянул Михаил, почёсывая щёку. – Предлагаю не затрагивать эту тему до вечера. А там – будь, что будет. Уж мы с вами отстоим хотя бы проживание.

Я кивнул в знак согласия. Фамилия «Достоваев» была мне смутно знакома. Только, я не мог понять, где я её слышал…

***

День пролетел незаметно. Я так и не смог найти работу по объявлениям.

В половине шестого Владислав принёс гитару. Я очень обрадовался тому факту, что Влад умеет играть на гитаре. Из всех инструментов меня радовали исключительно струнные. Он начал играть одну из старых песен:

Лишь однажды счастье встретило меня,

Когда во тьме тебя увидела моя душа!

Уже забылась в голове та беготня,

Что закрывала часто меня не спеша…

Так мы и сидели под песни Владиссона. Я лежал на диване, закрыв глаза, а Погорелый сидел на кресле и тасовал колоду карт. Мы все уже как-то позабыли о таинственном Достоваеве, который хотел купить наш дом…

Раздался звонок. Михаил спрятал карты. Я вскочил с дивана. Кольский положил гитару на стол. Мы втроём прошли в коридор. Погорелый спустился по лестнице ко входной двери и открыл её.

-Вы кто такой! – послышался крик.

-Меня зовут Михаил Васильевич Пого…

Хирург не договорил. Послышался вскрик, потом звук чего-то падающего. После чего, по лестнице поднялся какой-то старик. Его седые волосы были зачёсаны на затылок. Одет старик был в военную форму. На его груди было около девяти орденов. По форме я понял, что старик служил в ВМФ! По званию это был… Как же это… Я никак не мог вспомнить.

-Прошу любить и жаловать. – гаркнул старик. – Вице-адмирал военного морского флота, Артём Никитович Достоваев!

-Рады вас приветствовать! – широко улыбнулся комик. – Только, оперный театр чуть дальше по этой улице! А военкомат вы уже прошли.

-Что за дерзкий мальчишка! – пророкотал Достоваев, снимая белые перчатки и пряча их в карман. – Вы вообще кто такие? И что вы делаете, теперь уже в моём, доме?

-Это, как бы наш дом! – прокричал с лестницы Михаил. Вслед за голосом послышались шаги, и хирург наконец-то поднялся.

-Как! – воскликнул удивлённо вице-адмирал. – Мне сообщили, что на улице Холстовой есть очень шикарный дом №95. И не о каких жильцах мне не писали!

-Хотел бы я узнать, кто это написал! – буркнул Влад.

-А где моя спальня? – потягиваясь, спросил Достоваев.

-Так, секунду! – проскрипела появившаяся Изабелла Лазаревна. – Вы не имеете права покупать мой дом, так как я хозяйка! И я сдаю в аренду мой дом этим господам!

Она кивнула в нашу сторону. Артём Достоваев помрачнел.

-Ничего не попишешь! – развёл он руками.

-Мы можем разобраться в суде с этим вопросом! – подбоченилась домохозяйка.

-Не стоит доводить до суда! – нахмурился Достоваев. – Тут какая-то ошибка.

-Да уж, это верно подмечено! – улыбнулся Владислав.

-Я намерен немедленно покинуть этот дом и больше не тревожить вас. – махнул рукой вице-адмирал. – Однако, тут такое дело. У меня нет дома. Просто, потому что я вышел в отставку из армии. Мой дом снесли ещё во времена южноамериканской компании. Тогда и…

Голос Достоваева дрогнул.

-В общем, я бы хотел пережить у вас здесь около месяца, чтобы потом «отчалить» отсюда по-быстрому.

Месяц! Я же тогда чуть не подпрыгнул от радости. Ведь один месяц мне теперь обойдётся не в семь тысяч, а в пять! Это же такая редкая удача! Конечно, потом, когда вице-адмирал уедет, придётся платить семь «косарей», однако, до этого ещё дожить надо было.

Между тем, домохозяйка тяжело вздохнула.

-Приют бродячих псов какой-то, а не дом. – проворчала старушка. – Семён Игнатьевич, будьте добры, покажите ему его спальню.

Я кивнул Достоваеву и провёл его по коридору в комнату с зелёными обоями. Ему комната понравилась, хотя Артёму Достоваеву не нравилось конкретно соседство с «клоуном». Однако, в целом, он готов был прожить здесь месяц.

Глава 5.

Клятва Холостяков и моя новая привычка.

Пролетело три дня. Эти дни открыли мне более подробно распорядок и характер моих новоиспечённых соседей…

18-ого августа, в семь часов утра я встал и проделал свою утреннюю процедуру с умыванием и зарядкой. После чего, я оделся и начал готовить себе омлет на завтрак. Прошло сорок минут. Я как раз доел омлет и выпил кофе. Затем, я начал мыть за собой посуду. В это время в кухню вошёл Артём Никитович.

-Доброе утро, Семён Игнатьевич. – сонно пробормотал он, потягиваясь. Одет он был в ночную рубашку.

-Доброе утро! Извините, что я… - начал я.

-Вы не разбудили меня. – отрезал вице-адмирал. – Я по своей армейской привычке также просыпался в семь. Однако, в силу моего возраста, я могу проспать максимум, до восьми утра. Приготовьте мне пожалуйста зелёный чай!

Я опешил от его высокомерного поведения.

-А вы сами не можете?

-Но-но! – прикрикнул старик. – Не дерзите мне, юноша! Чай, пожалуйста! Ровно через пять минут.

Старик ушёл умываться

Я удивленно посмотрел ему вслед, но ослушаться я его не решился. Наскоро вскипятив чайник, я налил из него воды в чашку адмирала и разбавил слегка зелёным чаем. Достоваева на столе уже ждала дымящаяся кружка.

-Вот спасибо, так спасибо. – ухмыльнулся он. – А теперь, будь так любезен, «отчаливай» отсюда по-быстрому!

Я развернулся и ушёл. Надо будет поговорить с домохозяйкой насчет его поведения.

***

В восемь встал Михаил Погорелый. Он работал в больнице, находящейся в трёх кварталах от нашего дома. Наскоро он поел, оделся, попрощался с нами и вышел из дому. В девять проснулся Владиссон. После долгого завтрака он достал карты и предложил Достоваеву сыграть партию.

-Нет-нет, юноша! – замахал руками Достоваев. – Я не азартен! И я поклялся никогда не играть в азартные игры!

-Так это мы без денег! – возразил комик. – Просто так, без ставок и всего такого прочего!

Артём Никитович нахмурился в раздумье. Потом, он согласился при условии, что Владиссон не будет жульничать.

-Он только играть научился! – заступился я за комика.

-Новичкам всегда везёт. – махнул рукой Артём Никитович.

Мы втроём сели за стол в гостиной и начали игру. Оказалось, вице-адмирал очень хорошо играл. Спустя три минуты, он оставил меня в дураках. Потом он также поступил и с Владом.

Мы сидели так до полудня. Потом, пообедали втроём. После чего, Кольский ушёл на прогулку, а Достоваев лёг спать. Я же снова уселся за газету, стараясь найти подходящую работу.

До трёх я читал газеты и книги. Кольский вернулся в районе четырёх. Он встретил кого-то из старых знакомых, а потому так задержался.

Артём Никитович встал в отличнейшем настроении. Он оделся и вышел на улицу. Видимо, тоже прогуляться захотел. Достоваев ушёл в районе пяти. Затем, он вернулся вместе с Погорелым около шести вечера.

Я разжёг камин. Вечер был тихим и спокойным. Мы вчетвером уселись в гостином зале.

Я сидел на стуле перед своей машинкой. Погорелый неожиданно ушёл из гостиной. Затем, он вернулся… со скрипкой!

-Пожалуй, мне стоит разрядить такую напряжённую обстановку. – улыбнулся Михаил и поднял скрипку к подбородку.

Полилась нежная музыка. Я сидел, закрыв глаза. На диване сидели Достоваев и Кольский и «рубились» в дурака.

-Давайте, поговорим о себе. – не отрываясь от музыки, предложил Михаил. – В такой-то вечер…

-Вас прямо сегодня потянуло на разглагольствования! – проворчал Артём Никитович.

-А я согласен. – резво откликнулся Владиссон. – Могу начать с себя.

Все согласились.

-Начну с того, что я не знаю свою мать. – начал свой рассказ комик. – Отец делал всё, чтобы я не жил в бедности. Наравне с другими я ходил в школу, после посещал институт. К моим двадцати годам мой папа умер. Я переехал в сюда, в Москву, и начал работать сначала ведущим, потом стендап-комиком. Там же я встретил свою первую любовь.

Владиссон закатил глаза. Адмирал недовольно хмыкнул. В гостиную с чашкой кофе тихо вошла Изабелла Лазаревна. Владислав продолжал:

-Из-за того, что мои шутки, которых я сам ни за что бы не рассказал, касались таких тем, как ненависть к СССР, к женщинам и к негроидной расе, меня уволили. Вместе с тем я потерял и девушку. Она меня считала клоуном, сбежавшим из цирка. В общем, мы расстались, и я решил повременить с отношениями. Конец…

Все молчали. Лишь скрипка Погорелого продолжала наигрывать тихую мелодию Моцарта.

-Трагично. – нарушил я тишину.

-Жизнь такая! – пожал плечами Владиссон.

-Не повезло, юноша. – заключил Достоваев. – Хотя, с твоим-то характером я бы тоже от тебя ушёл бы.

Комик расхохотался.

-Я и не знал, что у вас такое превосходное чувство юмора, Артём Никитович! Раз уж вы вступили в эту демагогию, расскажите вы о себе!

-Только при условии, что вы все потом от меня отстанете! – погрозил пальцем вице-адмирал.

Мы все согласились.

-В общем, жил я со своей женой Вероникой на западе России. Было нам хорошо. Мы жили счастливо! Пока мне не пришло письмо из военной комиссии, призывающее отправиться на фронт. Мы с Вероникой распрощались, и я ушёл. Спустя полтора месяца после моих походов и наших с женой переписок я узнал…

Голос старика запнулся.

-Не говорите, если вам трудно! – предложил Михаил.

-Всё в порядке. – закивал головой Артём Никитович. – Пока я исполнял секретную миссию, на границе произошла провокация. Погибло много людей, в том числе и моя Вероника. Я решил, что больше никогда ни на ком не женюсь, ибо это может принести мне боль. С этими мыслями я и отчалил по-быстрому в Москву. Три года я жил у своего старого друга, Павла Нравного. Затем, я получил, ну, то сообщение о доме на Холстовой. Вот такие вот дела.

Опять наступила пауза.

-Если позволите. – вмешался Погорелый, настраивая скрипку. – Я тоже хотел бы рассказать о своей личной жизни. Дело в том, что у моей жены очень много родственников, и все они были рады, что у Евгении есть муж-кардиолог. Ну, в смысле, был мужем. Однажды, моя тёща, которая из-за злоупотребления сигаретами страдала от рака лёгких, потеряла при нас с Женей сознание. Я тут же отвез тёщу к себе в больницу. Со своими коллегами я проводил операцию девять часов. Но рак был сильнее. И мать Жени умерла. А Женя очень эмоциональна! И в итоге, она меня выгнала из дому с моими… манатками…

-Сочувствую, Михаил Васильевич. – понимающе произнёс Влад.

Кардиолог кивнул и молча продолжил свою игру на скрипке.

Достоваев и Кольский выжидающе посмотрели на меня. Я понял, что и мне придётся рассказать о себе. Я рассказал всё: о своём детстве в Красногорске, о своей женитьбе на Лене, о нашем расставании и о смерти отца.

Прошло две минуты в тишине. Достоваев и Владиссон рубились в дурака. Погорелый наигрывал тихую мелодию Шуберта. Изабелла Лазаревна пила кофе. Я же сидел за письменным столом. Внезапно, Владислав вскочил с дивана.

-Друзья! – воскликнул он. – Вы можете посчитать меня сумасшедшим. Однако, прошу, выслушайте меня! Вы заметили, что каждый из нас четверых потерпел крупную неудачу на личном фронте? И все мы решили не заводить новых отношений! Давайте скрепим эти слова клятвой! Клятвой Холостяков!

-Бред, юноша! – резко возразил Артём Никитович. – Детский лепет, и всё тут! Так совпало, что четверо вечных холостяков поселились в этом доме. Делать из этого что-то умопомрачительно важное нет смысла!

-А мне нравится идея Владислава Олеговича. – вступил в разговор Михаил. – Это будет своего рода мужским словом.

Михаил положил скрипку на стол, поднял левую руку, согнутую в локте, кверху и произнёс:

-Торжественно клянусь, что никогда не женюсь на особе женского пола, так как являюсь закоренелым холостяком! Моё слово мужское, и я не вправе отказываться от него!

Владислав с улыбкой повторил Клятву холостяков. Я сделал тоже самое. Потом мы посмотрели на вице-адмирала. Он долго смотрел на нас с укоризной, как на виноватых детей. Затем, он пожал плечами и поднял левую руку.

-Всё равно, я уеду отсюда через месяц. Плевать. Клянусь…

Мы поклялись. Я мельком взглянул на Изабеллу Лазаревну. Та весело улыбнулась и снова посерьёзнела.

Владиссон и Артём Никитович продолжили играть в дурака. Вновь послышалась музыка Погорелого. Я сидел напротив своей письменной машинки. Что-то формировалась в моей голове. Внезапно, я подумал о том, что данные события следует запечатлеть. Как доктор Ватсон в произведениях Конана Дойля. Возможно, мои записки не найдут своих читателей. Однако, стоит лишь начать, а дальше посмотрим.

Я пододвинул стул к письменному столу и начал писать. Если бы я знал, что благодаря моим записям изменится ход нашей истории…

***

-Хотите, новую песню сыграю? – с улыбкой спросил комик.

-Ну, давай, юноша! – крикнул старик, откидываясь на спинку дивана.

Молодой парень взял свою старую и потрёпанную гитару. Настроил её на нужный лад и заиграл сладостную мелодию о мужчинах, которые никогда не найдут женской любви в этой жизни.

В общем, сегодня 18 августа, 1965 год. Время: 19:34 вечера. Начинаю свои записи…

***

Данный отрывок, который сейчас читают мои читатели, написан в самом конце моих заметок. Хочу лишь сказать, что судьба ещё никогда не изменяла чьи-либо жизни так сильно…

Глава 6

Месяц спустя.

18 сентября, 1965 год.

За этот месяц мои заметки превратились в ежедневник. Каждый вечер при свете камина я печатал то, что происходило за день. Происходило очень много интересного. Хотя, по сравнению с тем, о чём я хочу рассказать сегодня…

Я, Владислав и Михаил с сожалением ждали, когда Артём Никитович Достоваев «отчалит по-быстрому» с Холстовой улицы.

***

Утром я снова сидел в гостиной и искал работу по газетам и журналам. Правда, уже месяц, как мои надежды найти подходящую работу рассеялись в прах. Михаил Погорелый снова ушёл на работу. Владиссон ушёл куда-то сразу же после ухода кардиолога. Достоваев сидел дома и читал свои журналы. На улице было холодно и шёл моросящий дождь.

-Моё здоровье очень слабо, чтобы гулять в непогоду. – жаловался он. – Кстати, юноша, сходи и выкинь мусор!

«Юношей» Артём Никитович называл и меня, и Михаила, и Кольского. Независимо от того, сколько кому лет.

-Иди, давай! – крикнул вице-адмирал. – И не перечь!

Я молча оделся, взял пакет и вышел из дому по направлению к мусорному баку.

После чего, я вернулся домой, однако в дом зашёл не сразу. Моё внимание привлекли письма, которые почтальон кинул в почтовый ящик. Писем было всего два. Первое было адресовано Достоваеву. Второе я не прочитал. Мои мысли сразу же заполнились грустной новостью: прошёл примерно месяц с момента заселения Артёма Никитовича. А это значит, что Достоваев сегодня же уедет с Холстовой улицы, и нам втроём придётся платить за квартиру.

Тут же меня осенила мысль: спрятать письмо до того момента, пока я не найду работу! Найдя работу, я смог бы получить достаточно денег, и тогда мы смогли бы продолжить жить на Холстовой и без вице-адмирала.

Я сунул письма в карман пиджака и вошёл в дом.

***

В тот момент я настолько был погружён в свои мысли, что абсолютно забыл про второе письмо. Однако, как потом выяснится, это второе письмо сыграет важную роль в последующих событиях…

***

-Писем не приходило? – обеспокоенно спросил Достоваев, когда я снял с себя верхнюю одежду и прошёл в зал.

-Нет. – сдержанно ответил я. Меня уже не радовал такой настрой Артёма Никитовича.

-Странно. – уже спокойнее протянул вице-адмирал. – Мне сообщали, что письмо о заселении придёт утром 18-ого сентября.

-Артём Никитович! – в гостиную вошла Изабелла Лазаревна. – А почтальон вам разве не передал письмо о заселении?

-По словам Семёна Игнатьевича – не передал. Он даже не приходил!

Домохозяйка усмехнулась.

-Так я видела его через окно. Когда Семён выходил из дома, я увидела почтальона. Тот положил письма в мой почтовый ящик.

Я потихоньку направился к коридору. Однако, Достоваев вскочил и преградил мне проход.

-Семён Игнатьевич Вольтьев! – возопил он. – Не смейте врать мне! Если вы что-то скрываете, то властью, данной мне Военно-морским флотом, я приказываю вам подчиниться и не сопротивляться моему обыску!

Я поднял руки. Артём Никитович на полном серьёзе принялся охлопывать меня по карманам и по пиджаку. Нащупав письма, Артём Никитович засунул руку в карман пиджака и вытащил оба письма. Одно он протянул мне, другой забрал.

-Такого я от вас не ожидал! – возмущённо крикнул Достоваев и направился в свою спальню. В тишине хлопнула дверь спальни комика и вице-адмирала.

Я стоял и беспомощно смотрел вслед старику. Ко мне подошла домохозяйка и положила мне руку на плечо.

-Я уверена, вы сможете уговорить его остаться. – успокоила она меня. – Если не одному вам, так всем троим удастся убедить его.

Мне оставалось только не попадаться на глаза обиженному старику до прихода Владислава и Погорелого. Я попросил Изабеллу Лазаревну сообщить мне, когда придёт Кольский.

Бездвижно я лежал в своей спальни около часа. Бесцельно я перечитывал свои напечатанные за месяц строки и рассказы. Иногда, я смеялся над тем, что мы втроём-вчетвером вытворяли. Иногда с сожалением вспоминал о некоторых глупых и бездумных поступках.

Наконец, послышался звук открывающейся двери. На весь дом раздался крик Владислава:

-Владиссон дома!

Затем, я услышал шёпот Изабеллы Лазаревны. Комик тихо что-то проговорил и направился к моей спальне. Кольский вошёл и сел на кровать у изножья.

-Проблемы, Семён? – участливо поинтересовался он.

Я кивнул.

-Ты же понимаешь, Влад, что уход Достоваева нам навредит! Мы не сможем прожить и месяца! Двадцать тысяч!

-Без шуток, я понимаю! – закивал Кольский. – Я думаю, когда Михаил Васильевич придёт, мы попробуем его уговорить.

-Проблема в том, что неизвестно, когда придёт посыльный Артёма Никитича. – с сомнение протянул я.

Владиссон отмахнулся.

-Обычно посыльные начинают работать в районе шести-семи вечера. Михаил Васильевич придёт к шести. С вице-адмиралом ещё успеем побазарить.

Я успокоился. До обеда мы играли в дурака. После чего, мы пообедали с Достоваевым, который делал вид, что не замечает меня и Кольского. Демонстративно стукнув ложкой о тарелку, вице-адмирал вышел из кухни.

Я с нетерпением ждал, когда придёт доктор. Погорелый был единственным, кто ещё не испортил настроения Достоваеву.

Наконец, часы пробили шесть. В квартиру №95 вошёл Михаил Погорелый.

-Всем привет! – громко поздоровался Михаил.

Кольский, Достоваев и я, не глядя друг на друга поздоровались с ним. Погорелый удивлённо оглядел гостиную.

-Чего это вы все такие молчаливые? Перессорились что ли?

-Ну, как сказать… - сдержано проговорил Артём Никитович, читая газету.

-Да, как есть. – ответил кардиолог. – Что стряслось тут, Изабелла Лазаревна?

-Семён Игнатьевич скрыл письмо об отъезде от Артёма Никитовича. Теперь, Артём Никитич обиделся на Семёна и Владислава. – пояснила старушка.

-А почему, Семён, вы скрыли письмо? – Погорелый уселся на диван рядом со мной.

-Мне тоже было бы любопытно узнать причину столь дурацкого поступка! – взъярился внезапно Достоваев.

-Я это сделал от безысходности! – принялся оправдываться я. – Если уедет Артём Никитович, мы втроём не сможем оплатить съём этого дома.

-Господи! – взвыла Изабелла Лазаревна и наскоро вышла из гостиной.

-А мне какое дело до вашей бедности?! – кричал Достоваев. – Найдите мне хотя бы одну причину, по которой мне не надо плевать на вас, по которой мне стоит остаться жить здесь!

Я молчал. Кольский внезапно хлопнул себя по лбу.

-Семён! Покажите ему свои записи!

-Какие записи? – удивился вице-адмирал.

-Семён ведёт записи с августа. В них он описывает все события, происходящие в этом доме! – затараторил Влад, вско

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56