СДАЮ КВАРТИРУ 2 страница

Так мы и сидели под песни Владиссона. Я лежал на диване, закрыв глаза, а Погорелый сидел на кресле и тасовал колоду карт. Мы все уже как-то позабыли о таинственном Достоваеве, который хотел купить наш дом…

Раздался звонок. Михаил спрятал карты. Я вскочил с дивана. Кольский положил гитару на стол. Мы втроём прошли в коридор. Погорелый спустился по лестнице ко входной двери и открыл её.

-Вы кто такой! – послышался крик.

-Меня зовут Михаил Васильевич Пого…

Хирург не договорил. Послышался вскрик, потом звук чего-то падающего. После чего, по лестнице поднялся какой-то старик. Его седые волосы были зачёсаны на затылок. Одет старик был в военную форму. На его груди было около девяти орденов. По форме я понял, что старик служил в ВМФ! По званию это был… Как же это… Я никак не мог вспомнить.

-Прошу любить и жаловать. – гаркнул старик. – Вице-адмирал военного морского флота, Артём Никитович Достоваев!

-Рады вас приветствовать! – широко улыбнулся комик. – Только, оперный театр чуть дальше по этой улице! А военкомат вы уже прошли.

-Что за дерзкий мальчишка! – пророкотал Достоваев, снимая белые перчатки и пряча их в карман. – Вы вообще кто такие? И что вы делаете, теперь уже в моём, доме?

-Это, как бы наш дом! – прокричал с лестницы Михаил. Вслед за голосом послышались шаги, и хирург наконец-то поднялся.

-Как! – воскликнул удивлённо вице-адмирал. – Мне сообщили, что на улице Холстовой есть очень шикарный дом №95. И не о каких жильцах мне не писали!

-Хотел бы я узнать, кто это написал! – буркнул Влад.

-А где моя спальня? – потягиваясь, спросил Достоваев.

-Так, секунду! – проскрипела появившаяся Изабелла Лазаревна. – Вы не имеете права покупать мой дом, так как я хозяйка! И я сдаю в аренду мой дом этим господам!

Она кивнула в нашу сторону. Артём Достоваев помрачнел.

-Ничего не попишешь! – развёл он руками.

-Мы можем разобраться в суде с этим вопросом! – подбоченилась домохозяйка.

-Не стоит доводить до суда! – нахмурился Достоваев. – Тут какая-то ошибка.

-Да уж, это верно подмечено! – улыбнулся Владислав.

-Я намерен немедленно покинуть этот дом и больше не тревожить вас. – махнул рукой вице-адмирал. – Однако, тут такое дело. У меня нет дома. Просто, потому что я вышел в отставку из армии. Мой дом снесли ещё во времена южноамериканской компании. Тогда и…

Голос Достоваева дрогнул.

-В общем, я бы хотел пережить у вас здесь около месяца, чтобы потом «отчалить» отсюда по-быстрому.

Месяц! Я же тогда чуть не подпрыгнул от радости. Ведь один месяц мне теперь обойдётся не в семь тысяч, а в пять! Это же такая редкая удача! Конечно, потом, когда вице-адмирал уедет, придётся платить семь «косарей», однако, до этого ещё дожить надо было.

Между тем, домохозяйка тяжело вздохнула.

-Приют бродячих псов какой-то, а не дом. – проворчала старушка. – Семён Игнатьевич, будьте добры, покажите ему его спальню.

Я кивнул Достоваеву и провёл его по коридору в комнату с зелёными обоями. Ему комната понравилась, хотя Артёму Достоваеву не нравилось конкретно соседство с «клоуном». Однако, в целом, он готов был прожить здесь месяц.

Глава 5.

Клятва Холостяков и моя новая привычка.

Пролетело три дня. Эти дни открыли мне более подробно распорядок и характер моих новоиспечённых соседей…

18-ого августа, в семь часов утра я встал и проделал свою утреннюю процедуру с умыванием и зарядкой. После чего, я оделся и начал готовить себе омлет на завтрак. Прошло сорок минут. Я как раз доел омлет и выпил кофе. Затем, я начал мыть за собой посуду. В это время в кухню вошёл Артём Никитович.

-Доброе утро, Семён Игнатьевич. – сонно пробормотал он, потягиваясь. Одет он был в ночную рубашку.

-Доброе утро! Извините, что я… - начал я.

-Вы не разбудили меня. – отрезал вице-адмирал. – Я по своей армейской привычке также просыпался в семь. Однако, в силу моего возраста, я могу проспать максимум, до восьми утра. Приготовьте мне пожалуйста зелёный чай!

Я опешил от его высокомерного поведения.

-А вы сами не можете?

-Но-но! – прикрикнул старик. – Не дерзите мне, юноша! Чай, пожалуйста! Ровно через пять минут.

Старик ушёл умываться

Я удивленно посмотрел ему вслед, но ослушаться я его не решился. Наскоро вскипятив чайник, я налил из него воды в чашку адмирала и разбавил слегка зелёным чаем. Достоваева на столе уже ждала дымящаяся кружка.

-Вот спасибо, так спасибо. – ухмыльнулся он. – А теперь, будь так любезен, «отчаливай» отсюда по-быстрому!

Я развернулся и ушёл. Надо будет поговорить с домохозяйкой насчет его поведения.

***

В восемь встал Михаил Погорелый. Он работал в больнице, находящейся в трёх кварталах от нашего дома. Наскоро он поел, оделся, попрощался с нами и вышел из дому. В девять проснулся Владиссон. После долгого завтрака он достал карты и предложил Достоваеву сыграть партию.

-Нет-нет, юноша! – замахал руками Достоваев. – Я не азартен! И я поклялся никогда не играть в азартные игры!

-Так это мы без денег! – возразил комик. – Просто так, без ставок и всего такого прочего!

Артём Никитович нахмурился в раздумье. Потом, он согласился при условии, что Владиссон не будет жульничать.

-Он только играть научился! – заступился я за комика.

-Новичкам всегда везёт. – махнул рукой Артём Никитович.

Мы втроём сели за стол в гостиной и начали игру. Оказалось, вице-адмирал очень хорошо играл. Спустя три минуты, он оставил меня в дураках. Потом он также поступил и с Владом.

Мы сидели так до полудня. Потом, пообедали втроём. После чего, Кольский ушёл на прогулку, а Достоваев лёг спать. Я же снова уселся за газету, стараясь найти подходящую работу.

До трёх я читал газеты и книги. Кольский вернулся в районе четырёх. Он встретил кого-то из старых знакомых, а потому так задержался.

Артём Никитович встал в отличнейшем настроении. Он оделся и вышел на улицу. Видимо, тоже прогуляться захотел. Достоваев ушёл в районе пяти. Затем, он вернулся вместе с Погорелым около шести вечера.

Я разжёг камин. Вечер был тихим и спокойным. Мы вчетвером уселись в гостином зале.

Я сидел на стуле перед своей машинкой. Погорелый неожиданно ушёл из гостиной. Затем, он вернулся… со скрипкой!

-Пожалуй, мне стоит разрядить такую напряжённую обстановку. – улыбнулся Михаил и поднял скрипку к подбородку.

Полилась нежная музыка. Я сидел, закрыв глаза. На диване сидели Достоваев и Кольский и «рубились» в дурака.

-Давайте, поговорим о себе. – не отрываясь от музыки, предложил Михаил. – В такой-то вечер…

-Вас прямо сегодня потянуло на разглагольствования! – проворчал Артём Никитович.

-А я согласен. – резво откликнулся Владиссон. – Могу начать с себя.

Все согласились.

-Начну с того, что я не знаю свою мать. – начал свой рассказ комик. – Отец делал всё, чтобы я не жил в бедности. Наравне с другими я ходил в школу, после посещал институт. К моим двадцати годам мой папа умер. Я переехал в сюда, в Москву, и начал работать сначала ведущим, потом стендап-комиком. Там же я встретил свою первую любовь.

Владиссон закатил глаза. Адмирал недовольно хмыкнул. В гостиную с чашкой кофе тихо вошла Изабелла Лазаревна. Владислав продолжал:

-Из-за того, что мои шутки, которых я сам ни за что бы не рассказал, касались таких тем, как ненависть к СССР, к женщинам и к негроидной расе, меня уволили. Вместе с тем я потерял и девушку. Она меня считала клоуном, сбежавшим из цирка. В общем, мы расстались, и я решил повременить с отношениями. Конец…

Все молчали. Лишь скрипка Погорелого продолжала наигрывать тихую мелодию Моцарта.

-Трагично. – нарушил я тишину.

-Жизнь такая! – пожал плечами Владиссон.

-Не повезло, юноша. – заключил Достоваев. – Хотя, с твоим-то характером я бы тоже от тебя ушёл бы.

Комик расхохотался.

-Я и не знал, что у вас такое превосходное чувство юмора, Артём Никитович! Раз уж вы вступили в эту демагогию, расскажите вы о себе!

-Только при условии, что вы все потом от меня отстанете! – погрозил пальцем вице-адмирал.

Мы все согласились.

-В общем, жил я со своей женой Вероникой на западе России. Было нам хорошо. Мы жили счастливо! Пока мне не пришло письмо из военной комиссии, призывающее отправиться на фронт. Мы с Вероникой распрощались, и я ушёл. Спустя полтора месяца после моих походов и наших с женой переписок я узнал…

Голос старика запнулся.

-Не говорите, если вам трудно! – предложил Михаил.

-Всё в порядке. – закивал головой Артём Никитович. – Пока я исполнял секретную миссию, на границе произошла провокация. Погибло много людей, в том числе и моя Вероника. Я решил, что больше никогда ни на ком не женюсь, ибо это может принести мне боль. С этими мыслями я и отчалил по-быстрому в Москву. Три года я жил у своего старого друга, Павла Нравного. Затем, я получил, ну, то сообщение о доме на Холстовой. Вот такие вот дела.

Опять наступила пауза.

-Если позволите. – вмешался Погорелый, настраивая скрипку. – Я тоже хотел бы рассказать о своей личной жизни. Дело в том, что у моей жены очень много родственников, и все они были рады, что у Евгении есть муж-кардиолог. Ну, в смысле, был мужем. Однажды, моя тёща, которая из-за злоупотребления сигаретами страдала от рака лёгких, потеряла при нас с Женей сознание. Я тут же отвез тёщу к себе в больницу. Со своими коллегами я проводил операцию девять часов. Но рак был сильнее. И мать Жени умерла. А Женя очень эмоциональна! И в итоге, она меня выгнала из дому с моими… манатками…

-Сочувствую, Михаил Васильевич. – понимающе произнёс Влад.

Кардиолог кивнул и молча продолжил свою игру на скрипке.

Достоваев и Кольский выжидающе посмотрели на меня. Я понял, что и мне придётся рассказать о себе. Я рассказал всё: о своём детстве в Красногорске, о своей женитьбе на Лене, о нашем расставании и о смерти отца.

Прошло две минуты в тишине. Достоваев и Владиссон рубились в дурака. Погорелый наигрывал тихую мелодию Шуберта. Изабелла Лазаревна пила кофе. Я же сидел за письменным столом. Внезапно, Владислав вскочил с дивана.

-Друзья! – воскликнул он. – Вы можете посчитать меня сумасшедшим. Однако, прошу, выслушайте меня! Вы заметили, что каждый из нас четверых потерпел крупную неудачу на личном фронте? И все мы решили не заводить новых отношений! Давайте скрепим эти слова клятвой! Клятвой Холостяков!

-Бред, юноша! – резко возразил Артём Никитович. – Детский лепет, и всё тут! Так совпало, что четверо вечных холостяков поселились в этом доме. Делать из этого что-то умопомрачительно важное нет смысла!

-А мне нравится идея Владислава Олеговича. – вступил в разговор Михаил. – Это будет своего рода мужским словом.

Михаил положил скрипку на стол, поднял левую руку, согнутую в локте, кверху и произнёс:

-Торжественно клянусь, что никогда не женюсь на особе женского пола, так как являюсь закоренелым холостяком! Моё слово мужское, и я не вправе отказываться от него!

Владислав с улыбкой повторил Клятву холостяков. Я сделал тоже самое. Потом мы посмотрели на вице-адмирала. Он долго смотрел на нас с укоризной, как на виноватых детей. Затем, он пожал плечами и поднял левую руку.

-Всё равно, я уеду отсюда через месяц. Плевать. Клянусь…

Мы поклялись. Я мельком взглянул на Изабеллу Лазаревну. Та весело улыбнулась и снова посерьёзнела.

Владиссон и Артём Никитович продолжили играть в дурака. Вновь послышалась музыка Погорелого. Я сидел напротив своей письменной машинки. Что-то формировалась в моей голове. Внезапно, я подумал о том, что данные события следует запечатлеть. Как доктор Ватсон в произведениях Конана Дойля. Возможно, мои записки не найдут своих читателей. Однако, стоит лишь начать, а дальше посмотрим.

Я пододвинул стул к письменному столу и начал писать. Если бы я знал, что благодаря моим записям изменится ход нашей истории…

***

-Хотите, новую песню сыграю? – с улыбкой спросил комик.

-Ну, давай, юноша! – крикнул старик, откидываясь на спинку дивана.

Молодой парень взял свою старую и потрёпанную гитару. Настроил её на нужный лад и заиграл сладостную мелодию о мужчинах, которые никогда не найдут женской любви в этой жизни.

В общем, сегодня 18 августа, 1965 год. Время: 19:34 вечера. Начинаю свои записи…

***

Данный отрывок, который сейчас читают мои читатели, написан в самом конце моих заметок. Хочу лишь сказать, что судьба ещё никогда не изменяла чьи-либо жизни так сильно…

Глава 6

Месяц спустя.

18 сентября, 1965 год.

За этот месяц мои заметки превратились в ежедневник. Каждый вечер при свете камина я печатал то, что происходило за день. Происходило очень много интересного. Хотя, по сравнению с тем, о чём я хочу рассказать сегодня…

Я, Владислав и Михаил с сожалением ждали, когда Артём Никитович Достоваев «отчалит по-быстрому» с Холстовой улицы.

***

Утром я снова сидел в гостиной и искал работу по газетам и журналам. Правда, уже месяц, как мои надежды найти подходящую работу рассеялись в прах. Михаил Погорелый снова ушёл на работу. Владиссон ушёл куда-то сразу же после ухода кардиолога. Достоваев сидел дома и читал свои журналы. На улице было холодно и шёл моросящий дождь.

-Моё здоровье очень слабо, чтобы гулять в непогоду. – жаловался он. – Кстати, юноша, сходи и выкинь мусор!

«Юношей» Артём Никитович называл и меня, и Михаила, и Кольского. Независимо от того, сколько кому лет.

-Иди, давай! – крикнул вице-адмирал. – И не перечь!

Я молча оделся, взял пакет и вышел из дому по направлению к мусорному баку.

После чего, я вернулся домой, однако в дом зашёл не сразу. Моё внимание привлекли письма, которые почтальон кинул в почтовый ящик. Писем было всего два. Первое было адресовано Достоваеву. Второе я не прочитал. Мои мысли сразу же заполнились грустной новостью: прошёл примерно месяц с момента заселения Артёма Никитовича. А это значит, что Достоваев сегодня же уедет с Холстовой улицы, и нам втроём придётся платить за квартиру.

Тут же меня осенила мысль: спрятать письмо до того момента, пока я не найду работу! Найдя работу, я смог бы получить достаточно денег, и тогда мы смогли бы продолжить жить на Холстовой и без вице-адмирала.

Я сунул письма в карман пиджака и вошёл в дом.

***

В тот момент я настолько был погружён в свои мысли, что абсолютно забыл про второе письмо. Однако, как потом выяснится, это второе письмо сыграет важную роль в последующих событиях…

***

-Писем не приходило? – обеспокоенно спросил Достоваев, когда я снял с себя верхнюю одежду и прошёл в зал.

-Нет. – сдержанно ответил я. Меня уже не радовал такой настрой Артёма Никитовича.

-Странно. – уже спокойнее протянул вице-адмирал. – Мне сообщали, что письмо о заселении придёт утром 18-ого сентября.

-Артём Никитович! – в гостиную вошла Изабелла Лазаревна. – А почтальон вам разве не передал письмо о заселении?

-По словам Семёна Игнатьевича – не передал. Он даже не приходил!

Домохозяйка усмехнулась.

-Так я видела его через окно. Когда Семён выходил из дома, я увидела почтальона. Тот положил письма в мой почтовый ящик.

Я потихоньку направился к коридору. Однако, Достоваев вскочил и преградил мне проход.

-Семён Игнатьевич Вольтьев! – возопил он. – Не смейте врать мне! Если вы что-то скрываете, то властью, данной мне Военно-морским флотом, я приказываю вам подчиниться и не сопротивляться моему обыску!

Я поднял руки. Артём Никитович на полном серьёзе принялся охлопывать меня по карманам и по пиджаку. Нащупав письма, Артём Никитович засунул руку в карман пиджака и вытащил оба письма. Одно он протянул мне, другой забрал.

-Такого я от вас не ожидал! – возмущённо крикнул Достоваев и направился в свою спальню. В тишине хлопнула дверь спальни комика и вице-адмирала.

Я стоял и беспомощно смотрел вслед старику. Ко мне подошла домохозяйка и положила мне руку на плечо.

-Я уверена, вы сможете уговорить его остаться. – успокоила она меня. – Если не одному вам, так всем троим удастся убедить его.

Мне оставалось только не попадаться на глаза обиженному старику до прихода Владислава и Погорелого. Я попросил Изабеллу Лазаревну сообщить мне, когда придёт Кольский.

Бездвижно я лежал в своей спальни около часа. Бесцельно я перечитывал свои напечатанные за месяц строки и рассказы. Иногда, я смеялся над тем, что мы втроём-вчетвером вытворяли. Иногда с сожалением вспоминал о некоторых глупых и бездумных поступках.

Наконец, послышался звук открывающейся двери. На весь дом раздался крик Владислава:

-Владиссон дома!

Затем, я услышал шёпот Изабеллы Лазаревны. Комик тихо что-то проговорил и направился к моей спальне. Кольский вошёл и сел на кровать у изножья.

-Проблемы, Семён? – участливо поинтересовался он.

Я кивнул.

-Ты же понимаешь, Влад, что уход Достоваева нам навредит! Мы не сможем прожить и месяца! Двадцать тысяч!

-Без шуток, я понимаю! – закивал Кольский. – Я думаю, когда Михаил Васильевич придёт, мы попробуем его уговорить.

-Проблема в том, что неизвестно, когда придёт посыльный Артёма Никитича. – с сомнение протянул я.

Владиссон отмахнулся.

-Обычно посыльные начинают работать в районе шести-семи вечера. Михаил Васильевич придёт к шести. С вице-адмиралом ещё успеем побазарить.

Я успокоился. До обеда мы играли в дурака. После чего, мы пообедали с Достоваевым, который делал вид, что не замечает меня и Кольского. Демонстративно стукнув ложкой о тарелку, вице-адмирал вышел из кухни.

Я с нетерпением ждал, когда придёт доктор. Погорелый был единственным, кто ещё не испортил настроения Достоваеву.

Наконец, часы пробили шесть. В квартиру №95 вошёл Михаил Погорелый.

-Всем привет! – громко поздоровался Михаил.

Кольский, Достоваев и я, не глядя друг на друга поздоровались с ним. Погорелый удивлённо оглядел гостиную.

-Чего это вы все такие молчаливые? Перессорились что ли?

-Ну, как сказать… - сдержано проговорил Артём Никитович, читая газету.

-Да, как есть. – ответил кардиолог. – Что стряслось тут, Изабелла Лазаревна?

-Семён Игнатьевич скрыл письмо об отъезде от Артёма Никитовича. Теперь, Артём Никитич обиделся на Семёна и Владислава. – пояснила старушка.

-А почему, Семён, вы скрыли письмо? – Погорелый уселся на диван рядом со мной.

-Мне тоже было бы любопытно узнать причину столь дурацкого поступка! – взъярился внезапно Достоваев.

-Я это сделал от безысходности! – принялся оправдываться я. – Если уедет Артём Никитович, мы втроём не сможем оплатить съём этого дома.

-Господи! – взвыла Изабелла Лазаревна и наскоро вышла из гостиной.

-А мне какое дело до вашей бедности?! – кричал Достоваев. – Найдите мне хотя бы одну причину, по которой мне не надо плевать на вас, по которой мне стоит остаться жить здесь!

Я молчал. Кольский внезапно хлопнул себя по лбу.

-Семён! Покажите ему свои записи!

-Какие записи? – удивился вице-адмирал.

-Семён ведёт записи с августа. В них он описывает все события, происходящие в этом доме! – затараторил Влад, вскочив с дивана. – Оставив нас, вы прервёте такие шедевры!

-Господи, прости! – не выдержал Артём Никитович и тоже поднялся с кресла. – Эти записи как-то повлияют на мой выбор?!

-Возможно. – прервал распри Погорелый. – Семён, принесите свои записи и зачитайте их нам, пожалуйста.

Я нервно сглотнул, затем ушёл за моим «дневником». Придя в зал, я начал читать…

Отступление от повествования. Записи Семёна Вольтьева.

27 августа.

Уже сегодня произошла очень неслыханная новость. Но, обо всём по порядку.

Утром я как всегда проделал свою утреннею операцию и заранее сварил кофе Артёму Никитовичу. Его злить я никак не хотел…

Вообще, я давно не писал о людях, как о личностях. Надо будет как-нибудь выбрать день и порассуждать сам с собой о моих новых знакомых.

Короче говоря, каждый из Холостяков позавтракал в разное время, как обычно. Затем, Влад снова куда-то ушёл. Надо бы узнать, где он всё время ходит. Уж слишком подозрительным кажется мне его отсутствие…

Михаил Погорелый ушёл на работу. Мы же с Артёмом Никитовичем начали играть в дурака. После чего, мы и пришедший Владислав пообедали. Затем, Кольский снова куда-то ушёл. Артём Никитович последовал за ним. Честно говоря, я бы тоже хотел отправиться за комиком и узнать тайну пропаж Кольского.

Я как раз дочитывал последнюю колонку третьей страницы у газеты, когда в зал вбежал хохочущий вице-адмирал.

-Семён Игнатьевич! – кричал он весело. – Вы только подумайте! Знайте, где был этот Кольский?

Я честно ответил, что нет.

-Он курил!!! – завопил Артём Никитович. – У него в кармане пальто я разглядел три! Три пачки сигарет! Боже мой!

-Представляю, что на это скажет Погорелый. – усмехнулся я.

-Не то слово, юноша! – хохотал Артём Никитович.

В зал вбежал вернувшийся комик.

-Что за шум-гам! – спросил он.

-А вот и дымовая завеса. – бравурно пошутил я. Достоваев уже захлёбывался смехом.

Видимо, поняв мой намёк, Владислав смутился.

-Можно подумать, вы не курите. – обиженно проговорил он.

-Вот именно, что не курим! – хором ответили мы с Артёмом Никитовичем и вновь расхохотались.

Комик чертыхнулся и направился к себе в спальню. Уже успокаиваясь, мы расселись на диване.

-Наконец-то, мы его уделали. Давай кулак по-армейски, юноша! – Достоваев протянул мне свой кулак.

Я с огромным удовольствием стукнул его в ответ.

За новой партией в дурака незаметно пролетело время. Домой вернулся Михаил Погорелый. Он успел сходить в магазин и купить необходимые ингредиенты для утреннего французского омлета.

-Чего вы такие веселые? – спросил, улыбаясь, кардиолог.

Мы с Достоваевым рассказали историю про курение Владислава. К нашему разочарованию, доктор отреагировал вполне нормально. Только сказал одну фразу:

-М-да… Пациент с тяжёлым диагнозом! Отучать будем.

Вечером мы по старой привычке собрались в зале у камина. Погорелый серьёзно попросил Владислава бросить курить.

-Погубят они вас, молодой человек! – наставительно говорил Михаил Васильевич о сигаретах.

-Да по барабану! – отмахнулся комик. – Не погубят!

Когда Кольский уложился спать, Погорелый попросил вице-адмирала разжечь на заднем дворе нашего дома костёр. Мне же он дал задание зайти к продавцу газетного ларька, у которого Владислав обычно покупал сигареты и попросить у того, чтобы продавец не продавал сигарет комику.

Вот, ночью мы с Артём Никитовичем стояли на улице у костра и ждали появления Михаила.

-Как думаете, что задумал Михаил Васильевич? – спросил я у Артёма Никитовича.

-Не знаю. – буркнул вице-адмирал в ответ.

Так мы стояли ещё минут пять. Затем, окно спальни Кольского и Достоваева открылось. Из него на землю выпало двадцать белых коробков. Затем, через чёрный ход к нам вышел сам Михаил. В руках у него была гитара.

-Кто-нибудь из вас умеет бренчать на инструменте, джентльмены? – спросил он.

Достоваев кивнул и протянул руку. Кардиолог отдал гитару старику. Тот взял её и настроил на нужный лад.

-На счёт «три» играйте что-нибудь громкое! – шепнул Погорелый. – «Раз» … «Два» … «Три»!

Достоваев забренчал на гитаре какую-то старую морскую песню. В окне показался силуэт заспанного комика.

-Владислав Олегович! – радостно прокричал я. – Выходите к нам во двор! Здесь тепло!

Силуэт исчез. Тут же послышался топот, и в следующую секунду перед нами возник Кольский.

-Что за чёрт! – крикнул он.

Погорелый молча подобрал одну из пачек сигарет и бросил в огонь. Я проделал такой же трюк. Достоваев продолжал играть. Без остановок мы с Погорелым кидали сигареты в ярко-пылающий костёр. И всё это проделывалось на глазах изумлённого и обалдевшего Владислава.

Погорелый швырнул последнюю пачку сигарет в костёр, когда на улицу выбежала одетая в пижаму Изабелла Лазаревна.

-ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ! – возопила она.

-Мы спасаем жизнь Владиславу Кольскому. – спокойно ответил Михаил.

-Таким способом? – глаза домохозяйки округлились.

-Хотите, купим 20 новых пачек сигарет для Владислава, и он продолжит смолить! Не злись, женщина! – весело крикнул Артём Никитович, продолжая что-то наигрывать.

Старушка вскинула руки, а затем развернулась и ушла.

-Это бессмысленно. – пожал плечами Влад. – Уже завтра я куплю ровно 20 пачек сигарет. Поэтому, вы просто время весело провели.

С этими словами комик ушёл в дом.

Как вы уже могли понять, утром Влада ждало разочарование. Он не смог купить сигарет у нашего «сообщника». Так продолжалось около двух недель. В других киосках Кольский не покупал в силу своей привычки.

Глава 7

Окончательное решение Достоваева и неожиданное послание от ~~барта~~ брата.

***

Заранее прошу прощения за ошибки.

***

Достоваев стоял, как громом поражённый. Вспомнив события той весёлой ночи, Погорелый улыбнулся. Владиссон насупился, услышав напоминание о своём поражении.

Наконец, Артём Никитович вышел из ступора.

-Всё равно не понимаю! В чём смысл мне оставаться здесь?

Михаил Васильевич похлопал пару раз в ладоши.

-Очнитесь, маэстро! – громко проговорил он. – Вы нам нужны! И не только в качестве финансовой поддержки, а ещё как друг и товарищ! С вами нам хорошо!

-И, к тому же, весело! – гоготнул комик. – Несмотря на ту ситуацию с сигаретами, я открыл для себя одну интересную вещь!

-Какую же? – уныло спросил вице-адмирал.

-Вы второй человек, умеющий играть на гитаре и живущий на улице Холстовой! – окончательно рассмеялся Кольский.

Достоваев невесело улыбнулся.

-Кстати, вас ещё расценивают, как наставника. – в зал вошла Изабелла Лазаревна. – Вы мудры и опытны. С вами всем приятно общаться!

Артём Никитович стоял в шоке.

-Немыслимо! – шептал он.

Пробили часы. Было семь часов вечера. Кто-то постучал во входную дверь. Изабелла Лазаревна поспешила открыть её.

Кто-то протопал по коридору и вошёл в гостиную. Послышался возмущённый крик домохозяйки.

В зал вошёл уже знакомый нам посыльный.

-Артём Никитич! Пора в путь! Вот бумаги об отъезде! – крикнул он, протягивая вице-адмиралу пачку желтых конвертов и несколько листов формата «А4».

Молча старик взял бумаги. Затем, он произнёс:

-Спасибо. А теперь уезжай. И не жди меня.

Посыльный удивился, но без ответа развернулся и вышел из дома. Около минуты Достоваев стоял, разглядывая бумаги. Затем, он сделал то, чего никто не ожидал.

Он подошёл к камину и швырнул в него бумаги. Затем, он поджёг камин спичками. Бумаги вспыхнули, а конверты засверкали.

Мы втроём в шоке смотрели на Артёма Никитовича. Он же без слов направился в свою комнату. Я, Михаил и Владиссон также разошлись по комнатам.

***

В конечном итоге я узнал об остальном от Кольского и Погорелого. Владислав очень подробно пересказал мне ту короткую сцену, которая возникла между ~~каликом~~ комиком и Достоваевым.

По словам Влада, Артём Никитович наскоро разделся и лёг в постель. Кольский сделал также, и уже вдвоём они лежали, каждый думая о своём.

-И всё-таки, зачем вы это сделали? – спросил Владислав.

Вице-адмирал долго не отвечал. Наконец, он сглотнул и проговорил:

-Вы тут без меня не проведёте и полмесяца!

Кольский вскочил с кровати.

-А если без вашего высокомерия! – вскипел он. – Зачем?

-Я понял, что не всегда моё одиночество дополняет мне жизнь. – спокойно ответил Достоваев. – Я не высокомерен, молодой человек. У меня просто в жизни никого не осталось.

Влад замолчал и лёг обратно в кровать. Никто не говорил больше тем вечером…

***

Немного отойду от данной темы повествования.

Как вы можете помнить, тем утром почтальон занёс два письма. Одно письмо означало отъезд Артёма Никитовича с улицы Холстовой. Про другое письмо я забыл. Я вспомнил о том письме лишь под вечер, когда все уже разбрелись.

Лёжа на кровати, я повернул голову в сторону своего стола. На нём в вечерней темноте что-то белело. Я протянул руку и нащупал бумагу. И тут же вспомнил о письме.

Я схватил его, включил свет и, порвав конверт, вытащил письмо.

По почерку можно было догадаться, что писавший был в спешке.

Передано по адресу:

Дом №95 улица Холстовая город Москва.

Кому:

Семёну Игнатьевичу Вольтьеву.

«Здравствуй!

Как ты прожил эти два года без меня? Я знаю, как ты жил с мамой в Красногорске, после чего переселился в Москву на улицу Холстовую! Хочу сообщить о своём прибытии к тебе на дом. Рассчитываю на твою гостеприимность!

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒