Ф. К. Каст 25 страница

Они лежали рядом, крепко прижавшись друг к другу. Бригид вздохнула, довольная тем, что физическая неловкость, однажды возникшая между ними, исчезла. Она положила голову на широкую грудь воина. Прежде чем закрыть глаза, кентаврийка коснулась бирюзового камня, который висел у нее на груди.

— Просто дыши, Ку. Расслабь тело и позволь душе следовать ко мне за биением твоего сердца,— прошептала она.

— Я буду там. Я не брошу тебя одну,— сказал он.

Жена поцеловала мужа, зажмурилась и сделала несколько глубоких очистительных вздохов, чтобы ввести себя в состояние транса. Ей было легко. Она часто погружалась в это состояние, чтобы выслеживать духов животных. Поэтому Бригид быстро начала медитировать. Но на сей раз, вместо того чтобы сосредоточиться на добыче, выбранной ею, охотница отключилась от всего, кроме биения сердца Кухулина.

«Барабаны шаманки — самый легкий способ найти вход в иной мир. В них бьется вся жизнь. Слушай, и ты найдешь дорогу к духам земли».

Мать сказала эти слова маленькой дочери, когда та стала капризничать. Мол, Майрерад слишком долго выбирает барабан. Бригид вспомнила, что ей хотелось поскорее уйти с шумного, жаркого рынка, заполненного людьми и кентаврами, но на этот раз мать не стала ругать ее за капризы. Вместо этого она объяснила, почему верховной шаманке так важно выбрать правильный инструмент.

Тогда Бригид пропустила слова матери мимо ушей, радуясь тому, что избежала нотаций. Теперь, когда пришло время начать собственный поиск верховной шаманки, она вспомнила их.

У них не было барабана. Даже если бы он был, Кухулин не пожелал бы оставаться в пещере и бить в него, пока его жена будет в одиночку блуждать по иному миру. Бригид твердо знала это и обдумывала слова матери, пытаясь найти компромисс.

«Майрерад сказала, что вся жизнь бьется в звуке барабанов. Да, жизнь, ее звук! — Внезапно она поняла.— Сердце мужа создает то самое биение жизни, за которым я последую в иной мир».

Поэтому охотница прижала голову к груди воина и позволила себе следовать за громким биением его сердца.

Тук-тук... тук-тук... тук-тук... тук-тук...

Этот звук был куда более магическим, чем бой барабанов, совершенно первозданным и реальным. Она с радостью последовала бы за ним хоть на край земли.

Когда дух кентаврийки поднялся над ее телом, ее захлестнуло такое обилие чувств, которого она не испытывала в снах, даже магических. Душа охотницы была окружена теплом бьющегося сердца Кухулина. На мгновение она застыла возле двух тел.

— Ты не ошиблась. Это было не так трудно, как я думал,— сказал воин.

Он стоял рядом с ней. Его тело излучало нежное золотое свечение. Ку сжимал мерцающий белый меч.

— Клинок согласился пойти с тобой,— обрадовалась Бригид.

— Наверное, моя хватка была такой крепкой, что у него не оставалось другого выбора,— сказал брат предводительницы клана, поднял свободную руку и дотронулся до лица охотницы.

Она ощутила его нежность. Теплый ветер коснулся ее души.

— Ты необыкновенно красивая, вся серебряная и светишься.

— А ты — золотой,— ответила кентаврийка и нежно погладила его по плечу.

Кухулин осмотрел свою призрачную фигуру, хмыкнул, поднял на нее глаза и сказал:

— Идем.

— Надо следовать за лабиринтом. Отправляясь туда — направо, возвращаясь — налево,— объяснила Бригид, повернулась в нужном направлении и пошла по спирали.

Шагая по каменной дорожке, охотница заметила, что стены пещеры изменились, словно расступились. Вскоре муж и жена достигли того, что раньше было небольшим отверстием, зиявшим в дальнем углу пещеры. Теперь они стояли перед грубой каменной дверью, на которой написано «AWEN».

— «Вдохновение»,— прошептала Бригид.— Это на древнем языке шаманов.

— Тебе говорила об этом мать?

Кентаврийка почувствовала, как ее душа дрожит от волнения, и ответила:

— Нет. Никто мне не говорил. Я сейчас сама это поняла.

— Значит, мы пойдем сюда,— подытожил Ку, открыл дверь и поднял меч, защищая ее от неведомой опасности.

Прежде чем муж шагнул вперед, жена коснулась его руки и заявила:

— Я должна войти первой.

Он дернул головой, но отступил, позволяя ей войти в дверь. Она вскрикнула и исчезла.

— Бригид! — закричал Ку, держа меч перед собой и готовясь нырнуть в темноту следом за ней.

— Все в порядке, это не так уж неприятно.— Неизвестно откуда до воина донесся веселый смех.— Просто расслабься и не сопротивляйся.

«Я не буду сопротивляться, потому что она там, но, разумеется, не расслаблюсь».

Стиснув зубы, крепко держа в руке меч, Кухулин шагнул вперед и тут же начал падать. Он медленно летел по спирали, закрученной направо. Это напомнило ему детство. Тогда несколько раз выпадал снег. Земля вокруг храма, где жила мать, покрылась гладким белым ковром. Они с Эль и близнецами сделали детские санки и спускались на них со всех мало-мальски крутых поверхностей.

Ноги воина ударились о землю, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Он и Бригид стояли перед круглой дверью.

Кентаврийка снова коснулась его руки и посоветовала:

— Будь осторожнее. Это вход в нижний мир. Цель нашего путешествия находится не здесь.

Не дожидаясь ответа, она вошла в дверь и оказалась в море тумана. Серое марево облизало ее призрачное тело. Бригид задрожала, услышала, что Кухулин удивленно хмыкнул, быстро подошла к нему и переплелась с ним пальцами.

— Во имя руки Богини! Мы встречались здесь в нашем последнем сне,— сдавленным голосом проговорил воин.

— Бригид!..— донеслось из тумана.

По спине кентаврийки побежали мурашки.

— Бригид,— повторил голос.

— Не надо здесь оставаться. — В словах Кухулина прозвучала напряженность.

— Подожди, Ку. Я знаю, кто это.

Туман рассеялся, и они увидели Найэм.

— Сестра! — закричала охотница и бросилась вперед, чтобы обнять ее.

Та сделала шаг назад. Муж крепко схватил жену за руку.

— Дорогая, в этом путешествии ты не должна входить в нижний мир.— Найэм улыбнулась, ее красивое лицо засветилось так, что у Бригид защемило сердце.— Я здесь только для того, чтобы задать тебе один вопрос. Твой ответ решит, пойдете ли вы дальше или вернетесь в материальный мир.— Но тут она обратила внимание на воина, стоявшего рядом с сестрой, и обратилась к нему: — А что будешь делать ты, если моя сестра не сможет испить из чаши верховного шамана? Назовешь ваше обручение ошибкой и вернешься в уютный замок, к тем, кто тебя любит?

— Ты не знала меня при жизни, поэтому я не стану обижаться на твой вопрос. Вряд ли ты хочешь оскорбить меня, поэтому я отвечу. Выпьет Бригид из чаши Эпоны или нет, но наш брак на этом не закончится. Я всюду последую за ней, буду стоять около нее, если огонь попытается сжечь нас, море попробует утопить, а земля содрогнется. Я буду почитать ее имя как мое собственное до самой смерти и даже после нее, если на то будет воля Богини.

— Потому что ты дал клятву, очень похожую на твой ответ? — спросил дух Найэм, которого, казалось, не тронул страстный ответ воина.

— Так сказало мое сердце. Для меня этого достаточно.

Найэм наконец улыбнулась, стала очень похожа на старшую сестру и сказала:

— Хотя ты только человек, но можешь быть ее достоин.— Затем она перевела взгляд с воина на сестру и задала свой вопрос: — Почему ты желаешь стать верховной шаманкой, Бригид?

Охотница была так озадачена вопросом сестры, что только моргнула и уставилась на прекрасную кентаврийку, которая при жизни была очень слабой, а после смерти оказалась весьма сильной и уверенной.

— Отвечай же, Бригид из табуна Дианны!

Мужу и жене было видно, как шевелились губы Найэм, произнося эти слова, но ее голос был незнакомым и сильным.

Он-то и заставил охотницу заговорить:

— Я желаю стать верховной шаманкой, потому что устала бежать от тех обязанностей, для которых была рождена. Слишком много трагедий случилось из-за того, что я отказалась стать лицом к лицу с судьбой. Все началось с гибели той девушки и завершилось твоей недавней смертью.

— В чем твоя судьба?

— Исправить вред, нанесенный господством моей матери.

— А как насчет твоих личных желаний?

Бригид подняла подбородок и ответила:

— Я принадлежу Кухулину, а он — мне. Неважно, сумею я менять форму тела или нет.

Найэм улыбнулась, к ней вернулся прежний голос.

— Когда я говорила о личных желаниях, то не имела в виду твоего мужа, сестра. Став верховной шаманкой, ты будешь владеть великой державой. Как насчет этого?

На этот раз Бригид задумалась, прежде чем ответить. Ей всегда нравилось чувствовать духов животных. Охотница была уверена в том, что у нее есть эта способность. Она считала, что всегда будет в состоянии использовать ее. Кентаврийка вспомнила то возбуждение, которое нахлынуло на нее, когда она вдыхала в Ку его душу. Это чувство оказалось неистовым. Она не просто целовала возлюбленного в первый раз, но обладала силой, способной ввести дух воина обратно в тело. Бригид могла возражать Сиаре, Кухулину и даже Этейн, но знала, что в глубине души наслаждалась силой, которая кипела в ее крови.

Охотница медленно подняла глаза к Найэм и заявила:

— Я думаю, что обязана делать все возможное, чтобы мудро править великой державой, слушать Богиню и мою совесть больше, чем собственные эмоции и желания.

— Тогда да благословит тебя Эпона своей чашей.— Улыбка сестры стала еще ярче.

Найэм широко повела рукой. Справа от охотницы и воина туман взвихрился и рассеялся. Перед ними оказалась серая каменная лестница, которая вела прямо вверх и исчезала в серой мгле.

Бригид повернулась, чтобы попрощаться с сестрой, но ее фигура уже скрылась в тусклом мареве.

Охотница повела плечами и сказала Кухулину:

— Давай подниматься.

Лестница была достаточно широкой. Кухулин мог идти по ступенькам бок о бок с Бригид. Когда они снова вошли в туман, он вытащил меч. Может, это не должно было успокоить ее, но получилось именно так.

Наконец каменная лестница закончилась. Лица мужа и жены овеял теплый ветер, который разогнал туман. Они стояли на площадке и глядели на яркую сияющую реку. Бригид и Ку не могли отвести глаз от сверкающей воды. Пока они смотрели на нее, вода закружилась. В хрустальной глубине воин и охотница увидели сцены из своих прошлых жизней.

Мальчик Кухулин поднимает свой первый настоящий меч. Бригид дико несется по морю высокой травы. Брат крепко держит в руках раненую Эльфейм, пока охотница несет их на спине в безопасный замок Маккаллан. Кентаврийка склоняется над когтеобразным следом и читает историю смерти Бренны...

— Стой! — воскликнула Бригид, схватила Ку за плечи и повернула лицом к себе.— Не смотри в реку!

— Что это? — Голос воина оказался хриплым, он был явно потрясен до глубины души.— Почему мы видим прошлое?

— Это средний мир.

Жена поймала непонимающий взгляд мужа. Ей захотелось чертыхнуться и обложить его покрепче за то, что он забыл все рассказы об ином мире, слышанные в детстве. Ему придется все вспомнить, но потом.

Пока у Бригид не было времени ругаться, и она торопливо объяснила:

— В среднем мире времена и места могут путешествовать. Река покажет твое прошлое, мое, всего мира, даже другие миры и места, чуждые нам. Здесь легко потеряться. Так случалось со многими. Ку, мы не можем позволить этой среде захватить наши души. Нам надо идти дальше.

— Эта река может показать мне Бренну, ее смерть или тот последний раз, когда она была еще жива, а я находился рядом с ней?

— Может,— согласилась Бригид, стараясь не обращать внимания на боль, вызванную его словами.— Если ты действительно этого хочешь, то можешь остаться здесь, в водах прошлого. Я не возненавижу тебя за это, даже освобожу от клятвы, данной мне.— Она сделала глубокий вдох, чтобы в ее словах не послышалось даже тени сердечной боли и тоски. Их произносил голос настоящей охотницы, сильной в суждениях и уверенной в себе.— Но знай, Кухулин, я хочу, чтобы ты принял решение, причем сейчас. Выбирай: или Бренна и ваше прошлое, или я и наше будущее. Я тоже любила ее, но не буду делить моего мужа с призраком.

Воин дернулся, словно Бригид его ударила, затем моргнул, огляделся кругом и будто только сейчас осознал, где они находятся. Когда его взгляд упал на манящую поверхность реки, он торопливо отвел глаза.

— Я выбираю тебя и наше будущее. Я так решил, когда мы обручились, и не хочу стать свободным от клятвы теперь или когда-нибудь еще. Неважно, насколько заманчиво прошлое, которое показывает царство духов,— сказал Ку.

— Тогда идем дальше,— предложила Бригид, не желая показывать, какое облегчение принесли ей его слова.

— Куда?

— Туда! — Охотница указала направо.

Кухулин повернулся и увидел открытую дверь, которая вела в какое-то черное пространство. Очевидно, это был могильный холм, поросший снаружи травой и цветами. Большие плоские белые каменные плиты обрамляли проем. Воин отошел в сторону и жестом предложил Бригид идти вперед. Он не сводил с нее глаз, чтобы случайно не взглянуть на серебристую реку, заманчиво мерцавшую неподалеку.

Когда Бригид вошла под темные своды, позади них раздалось сердитое карканье ворона. Интуиция, сверхъестественно увеличенная силой царства духов, сказала охотнице о том, что ее мать каким-то образом попыталась искусить Кухулина средним миром.

«Стало быть, тот факт, что воин меня сопровождает, очень важен. Если бы это не имело значения, то он не стал бы целью для Майрерад».

— С тобой все в порядке? Почему мы остановились?— раздался в темноте голос Кухулина, который не отставал от жены.

— Все хорошо, Ку.— Она кивнула в сторону пятнышка света, расположенного где-то впереди, хотя и знала, что воин не мог видеть ее движения.— Мы идем туда.

Они двигались быстро и вскоре достигли другой двери, освещенной лунным сиянием. Оба шагнули за порог и оказались в верхнем мире.

Перед ними протянулся густой лес. Даже в серебристом лунном свете путешественники видели, что деревья, трава и цветы были необычно яркими. От двери, где они стояли, отходили три тропинки, исчезавшие в зеленой глубине леса.

— Какую выберем? — спросил Ку.

Бригид отключила разум, попыталась почувствовать путь и расстроенно вздохнула, когда поняла, что ее не тянет ни к одной дорожке. Но она изучила их тщательнее и поняла, что ошиблась. Неправда, что ни одна тропинка не звала Бригид. На самом деле все они манили ее. Музыка, которая исходила от них, была чарующей, волшебной. Кентаврийке вдруг ужасно захотелось избавиться от той ответственности, которую пытались взвалить на нее эти поиски.

«Я могу остаться здесь и вечно гулять по тропинкам, мчаться по ним так же, как в детстве по родной равнине. Я стану свободной, счастливой, наполненной музыкой, а затем...»

— Бригид!

Кентаврийка заморгала и тряхнула головой, пытаясь избавиться от соблазнительно зовущей мелодии.

— Бригид! Ты не можешь меня оставить!

Как только она перестала слышать музыку, в ее глазах появилось осмысленное выражение. Кухулин внимательно смотрел на жену. Он воткнул меч острием в землю и обеими руками ухватил Бригид, потому что она пыталась вырваться и помчаться по любой из трех тропинок.

— Я... я здесь. Я вернулась,— произнесла она окрепшим голосом.— Это музыка. Ты слышал мелодию, которая звала меня?

— Я не слышал ничего, не считая вороньего карканья,— хрипло ответил воин.— Ничего другого, Бригид. Ты не издала ни звука, не двигалась, не дышала, не отвечала мне. Твои глаза были пустыми. Потом ты пошла вперед, напоминая ожившего мертвеца. Даже когда я схватил тебя и попытался удержать, ты вела себя так, будто меня здесь нет. Или будто здесь больше нет тебя.

— Я вернулась.— Охотница нежно коснулась щеки возлюбленного и задрожала от мысли о том, что мать попыталась околдовать и ее.— Ты позвал меня обратно.

— Я всегда буду звать тебя, куда бы ты ни пошла.— Ку неохотно выпустил жену, вытащил из земли меч и провел рукой по волосам.— Но буду признателен, если ты больше не станешь убегать.

Бригид улыбнулась ему и снова сосредоточилась на трех тропинках. И на этот раз она услышала чарующую мелодию, но не поддалась искушению. Как только внутри нее возник этот протест, музыка изменилась, превратилась в рассерженный птичий крик. Охотница вдруг почувствовала камень, который висел на ее теплой груди. Она инстинктивно прикрыла бирюзу рукой, и у нее в голове раздался призрачный голос.

С ней заговорил дух камня:

«Вспомни, как ты получила меня».

— От птицы,— пробормотала Бригид, улыбнулась и уверенно произнесла: — Я призываю моего духа-проводника, золотого ястреба!

В небе, залитом лунным светом, раздался крик. Птица появилась над головой кентаврийки, описала круг и на самую нижнюю ветку древнего дуба, стоявшего на краю чащи.

Охотница склонила голову и ткнула локтем замершего Кухулина, чтобы он сделал то же самое.

— Благодарю тебя за то, что откликнулся на мой зов,— сказала Бригид золотому ястребу, который пристально разглядывал ее.

«Ты желаешь продолжать свои поиски?» — ясно прозвучало в голове дочери верховной шаманки.

Краем глаза она увидела, что Кухулин вздрогнул от удивления, и поняла, что он тоже услышал птицу.

— Да,— ответила Бригид.

«Тогда ответь мне, охотница, какую из трех тропинок ты выбрала бы?»

— Ни одну из них.— Бригид без колебаний дала ответ, который казался ей самым правильным.

«Если дух матери пытался заставить меня идти по тропинкам, то я должна отказаться делать это. Пусть даже разум подсказывает мне, что другим путем в лес попасть невозможно».

Ей даже показалось, что за то короткое время, пока они стояли перед древним лесом, деревья стали гуще, мягкий ковер травы превратился в барьер из переплетенных ветвей ежевики и прочих колючих кустарников. Бригид было ясно, что других дорожек здесь нет, но она только что отказалась идти по любой из этих трех тропинок.

«Ты сделала мудрый выбор. Следуй за мной, охотница и стань той, кем тебе предназначено быть судьбой».

Ястреб взмахнул крыльями, проскочил между двумя большими дубами, едва не задев их, и полетел в глубь леса, лежащего перед путешественниками.

— Давай теперь я пойду впереди,— предложил Кухулин.

Она кивнула и облегченно вздохнула.

«Муж не стал спорить, сомневаться в том, что я правильно сделала, последовав за ястребом прямо сквозь чащу, а не по широким протоптанным тропинкам».

Воин поднял меч, чтобы срубить несколько попавшихся на пути кустов с огромными колючками, и Бригид услышала, как он удивленно присвистнул. Она выглянула из-за его плеча и увидела нечто невероятное. Как только белое лезвие меча коснулось колючей стены, растения исчезли, оставив после себя легкий зеленый дымок. Ку оглянулся на нее, усмехнулся и зашагал по лесу вслед за птицей. Бригид нетерпеливо шла за ним. Она заметила, что ястреб специально уводил их в сторону от любых тропинок, как уже было в Голубых скалистых горах.

Кухулин все увереннее чувствовал себя в лесу, который будто бы сам расступался перед ним. Вскоре ему больше не нужно было использовать меч. Муж и жена без помех следовали за ястребом. Местность, которая сначала казалась непроходимой, полностью изменилась. В лесу оставалось еще довольно много древних деревьев, но земля была чистой, ровной, покрытой ковром душистых трав. Идти по ней было чертовски приятно, совсем не трудно.

Внезапно Кухулин остановился — так резко, словно споткнулся.

— Во имя Богини! — выдохнул он.— Смотри!

Бригид взглянула в ту сторону, куда указывал воин, и от ужаса у нее перехватило дыхание. Слева от того места, где они стояли, лес обрывался, уходя в овраг, похожий на пасть огромного черного зверя. Все три тропинки, на которые кентаврийку призывала чарующая музыка, насланная матерью, вели к зияющему отверстию. Охотница поняла, что даже не заметила бы его. Музыка ослепила бы ее, и она упала бы в яму. Одной Богине известно, где у нее дно. Оттуда она в любом случае вряд ли попала бы к чаше Эпоны. Если бы Бригид пошла по одной из трех широких тропинок, то ее поиски закончились бы именно в этой пропасти.

«Иногда выбрать то, что кажется невозможным,— единственный способ найти свой путь в будущее».

Голос ястреба снова зазвучал в голове кентаврийки. Его крылья овеяли путников ветром, и он повел их прочь от ямы.

Муж и жена последовали за птицей. Они прошагали совсем немного, когда лес перешел в поляну, поросшую травой и залитую серебристым лунным светом. Посреди нее находился каменный бассейн, покрытый резными узорами в виде древних узлов и рун. Они переплетались, образуя изящную фигуру Богини с поднятыми над головой руками. Эпона будто трогала журчащую воду, льющуюся из источника. На краю бассейна стояла сверкающая золотая чаша. Ее украшал тройной узел Эпоны, изображенный в виде переплетенных кобылиц. Ястреб сделал три круга над поляной и уселся на одинокий дуб, бросавший тень на воду, в которой играли веселые пузырьки.

— Это чаша Эпоны,— сказала Бригид негромким почтительным голосом.

— Иди, любовь моя. Возьми то, что принадлежит тебе по закону.

— Только если ты пойдешь со мной,— улыбнулась она.

— Куда ты, туда и я.— Муж нежно поцеловал жену.

Они вместе пошли к бассейну, но как только оказались около него, Кухулин инстинктивно замедлил шаги и пропустил ее вперед.

«Я буду следить за ней и защищать ее, но мне нельзя разделить с Бригид это испытание».

Кентаврийка медленно направилась к бассейну, но вместо того, чтобы наполнить чашу и выпить из нее, завороженно уставилась на воду. Источник бил из центра бассейна, искрился, как жидкий свет. Бригид опустила руку в воду, и она показалась ей живой. Охотница вынула ладонь. Капли, падающие с пальцев, были похожи на бусинки, наполненные лунным сиянием. Она снова посмотрела в бассейн, и тут поверхность воды задрожала, словно ее сморщил порыв бурного ветра. Бригид широко раскрыла глаза. Она увидела отражение брата. Он тоже стоял около бассейна и глядел в глубину точно так же, как только что делала она. Но Брегон не погрузил руку в воду. На его лице не отражалось ни страха, ни трепета, которые овладели Бригид, как только она вошла в рощу Эпоны.

— Враг, союзник!.. У меня нет времени на это! — Голос кентавра устрашающе прогрохотал над водной гладью.— Важнее всего то, что я был хорошим учеником, а теперь желаю использовать мою силу на благо табуна.

Он больше не сказал ни слова. Его руки сомкнулись вокруг чаши Эпоны. Брегон погрузил ее в воду, потом поднес к губам и жадно выпил. Потом он швырнул сосуд в бассейн, откинул голову и издал победный клич.

С горечью и болью Бригид смотрела, как брат повернулся и исчез в лесу. Тут у нее перехватило дыхание. Когда она снова повернулась к бассейну, там до сих пор стоял призрачный силуэт Брегона — его дух. Посреди рощи появился еще один кентавр, затем вдоль деревьев, росших на краю поляны, возник новый светящийся образ, за ним еще и еще. Богиня! Они все были Брегоном! Силуэты оказались почти прозрачными. Охотница едва различала их контуры, вглядываясь в слабо мерцающий серебряный свет, обрамляющий линии тел. Все духи брата молчали и глядели на кентавра, стоявшего около бассейна. Его было видно лучше всего. Он склонил голову и, пока остальные смотрели на него, взял в руки брошенную чашу и почтительно поставил ее на прежнее место. Брегон поднял глаза от собственного отражения и взглянул на сестру. Его призрачное лицо было залито слезами. Затем он и другие кентавры исчезли.

Бригид все понимала. Она только что стала свидетелем того, как брат пил из чаши Эпоны. Теперь он стал верховным шаманом. Охотница была уверена в этом. Еще она ничуть не сомневалась, что увидела в отражении бассейна, как разрушалась душа Брегона. Внезапный приступ тоски заглушил ее тревогу о табуне.

«Брат лишился почти всей души! Ку потерял лишь один небольшой осколок, но из-за этого от него осталась лишь скорбная оболочка, такая опустошенная и безнадежная, что он собирался покончить с жизнью. Я даже представить себе не могу, что же теперь будет с Брегоном. Как он сможет жить с такой раздробленной душой?»

Бригид вздохнула и снова провела пальцами по поверхности живой воды. Все было неправильно. Как сумел яд Майрерад уцелеть после ее смерти и испортить следующее поколение?

— Ты опоздала, сестра.

Охотница задохнулась и резко взглянула назад. Перед ней стоял брат. Не грустные разбитые куски души, которые только что плакали здесь. Этот кентавр излучал ту самую силу, которую ей так и не удалось получить.

Бригид надела маску прохладной отчужденности, которую носила почти всю жизнь. Ее улыбка была вежливой и равнодушной.

— Привет, Брегон.

— Оставь притворство, сестра, и уходи.— Его глаза превратились в щелки.— У тебя нет причины пить из чаши Эпоны. Ты выбрала другой путь в жизни. Мама была довольна твоим решением, я тоже. Возвращайся в леса, к людям, которых ты так сильно любишь. Нашему табуну ты не нужна.

— Мама была жалкой, испорченной особой. Она так жаждала силы, что ничто не могло ее удовлетворить, Брегон. Ты освободишься от влияния ее призрака в тот день, когда белое признаешь белым, а не черным.

— Значит, тебе известно, что она умерла?

— Да. Мне сказала Найэм.

Губы Брегона насмешливо искривились при упоминании имени сестры.

— Она погибла, но принесла мне эту весть,— продолжила Бригид.

— Найэм мертва? — Надменное выражение сошло с лица кентавра.

— Наша сестра загнала себя до смерти. Покончить с ненавистью, которую сеяла наша мать, было для нее важнее, чем сохранить собственную жизнь.

Брегон провел рукой по лицу. Когда он снова посмотрел на Бригид, она впервые начала понимать, каким незнакомцем с железной душой стал ее брат.

— Найэм всегда была глупой и слабой. Она жила и умерла именно так.

— Нет ничего глупого и слабого в том, чтобы отдать жизнь за других,— ответила Бригид.

— Есть, когда такие отважные усилия ни к чему не приводят,— глумливо усмехнулся он.

— Подумай сам, Брегон. Именно из-за Найэм я здесь.— Голос сестры стал громче, она буквально швыряла слова в брата.— Из-за нее я выпью из чаши Эпоны, вернусь на равнину и реализую свое неотъемлемое право — стану верховной шаманкой табуна Дианны.

— Нет, сестра. Я так не думаю.— Говоря это, Брегон с хитрым видом двинулся к чаше.

С грацией великолепного воина Кухулин скользнул между братом Бригид и его целью.

— Я подумал бы еще раз, Брегон,— проговорил он обманчиво беспечным голосом.

Брегон остановился. На его лице проступило удивление, потом — изумление.

— Человек?

— Знаешь, Бригид, я уже было начал сомневаться в наличии ума у твоего брата, но он поразил меня своей невероятной наблюдательностью,— благожелательно сказал Кухулин.

Из груди охотницы вырвался смешок, который она не смогла подавить. Этот звук взъярил Брегона.

— Как ты смеешь так говорить со мной, дерзкий человечишка!

Кухулин вздернул брови, словно кентавр сказал что-то смешное, а не оскорбил его, и заметил:

— Верно, я только человек, но вот это вполне может заменить мне копыта.— Он взмахнул сияющим белым мечом.

— Ты сейчас в ином мире, дурачок. Меч — оружие материальное. Здесь тебе нужна сила, данная духами. Вроде этой.

Брегон помахал руками в воздухе, словно ловил невидимых насекомых, пробормотал несколько неразборчивых слов и бросил в Кухулина что-то невидимое. Воин инстинктивно поднял меч. Световой шар наткнулся на белое лезвие и с треском разорвался.

— Но это невозможно! — забормотал Брегон.— Он не должен защищать тебя. Это всего лишь меч.

— Это дух меча,— прорычал Кухулин.— Так кто же из нас дурачок, Брегон? По какой причине меч стал осязаем в царстве духов? — Кентавр лишь молча глядел на него, и воин сам ответил на собственный вопрос: — Мой меч имеет здесь силу, потому что помогает мне исполнять клятву, которая действует во всех царствах.

— Клятву? Что за?..

— Брегон, представляю тебе Кухулина из клана Маккаллан, сына Мидхира и Этейн. Он мой муж,— сказала Бригид.

— Ты обручилась с этим человеком? — У Брегона от шока отвисла челюсть.

— Да,— ответил Кухулин и шагнул к брату своей жены.— Даже в ином мире мой меч защитит ее жизнь, потому что я поклялся, что она мне дороже, чем моя собственная.— Он остановился лишь тогда, когда острие клинка уткнулось в грудь кентавра.— Теперь уходи, пока я не доказал тебе, что почитаю ее имя как свое.

Брегон медленно отступил от Кухулина, который последовал за ним, держа меч наготове. Дойдя до края поляны, кентавр оглянулся назад, туда, где около бассейна стояла его сестра.

— Я не отдам то, за что боролся до самого конца,— проговорил он.

— Я слышу тебя, Брегон. Теперь ты послушай меня. Я покончу с ненавистью и разногласиями, которые наша мать сеяла всю свою несчастную жизнь. Клянусь тебе в этом. Можешь решать, со мной ты или нет. Но если пойдешь против меня, то я изгоню тебя из табуна, как поступила бы с любым предателем.

— Я уже сделал выбор. Когда окажешься на равнине, лучше тебе взять на подмогу еще кого-нибудь кроме этого человечишки,— выплюнул Брегон и исчез в лесу.

Кухулин стоял на краю леса, внимательно всматриваясь в силуэты и тени, мелькающие в чаще.

— Бригид, я вздохнул бы с облегчением, если бы ты сейчас испила из чаши и мы вернулись бы в пещеру.

— Еще минутку,— отозвалась она.— Я должна убедиться, что...

Ее слова затихли, когда пальцы тронули бока чаши. Она не знала, в чем именно должна убедиться, просто понимала, что она не может поступить как брат — грубо схватить чашу, выпить из нее и отшвырнуть в сторону.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒