Глава девятая

Глава девятая

Если Джоанна Рэнделл когда-нибудь и запирала входную дверь в Дом моделей «Тара» и отправлялась спокойно домой, как все прочие работающие женщины, никто из ее соседей на Ливерпуль-Лейн, в фешенебельном квартале, расположенном в самом центре Сиднея, об этом не подозревал. Когда мусорщики приходили рано утром выгребать из баков отбросы, а почтальон отправлялся разносить почту, Джоанна уже сидела за письменным столом в своем кабинете или хлопотала в магазине. Уходила же она с работы, когда даже самые стойкие ночные пташки с Кинг-Кросс, неподалеку от ее салона, считали, что пора на боковую. Бизнес целиком и полностью держался на Джоанне, и она это знала. Занимаясь творчеством, руководя, отдавая приказания, а когда надо и прикрикивая на своих подчиненных, Джоанна умудрялась побывать одновременно в десятке мест. Ее энергия и зычный голос заполняли буквально каждый уголок здания.

Стоявшая на тротуаре Сара услышала оживленный гул голосов, доносившийся из салона Джоанны, и ее вдруг пробрал озноб, хотя полуденное солнце припекало очень сильно. Руки стали липкими, живот подвело. Сара поняла, что еще чуть-чуть, и она не выдержит, кинется наутек. Собрав все свое мужество, она распрямила плечи и вошла.

– Доброе утро, мисс Харпер, – кивнула ей секретарша. – Мисс Рэнделл в студии, наверху.

Сара принялась взбираться по лестнице, разглядывая висевшие на стенах фотографии самых известных манекенщиц Джоанны и с каждым шагом чувствуя себя более неуверенно. С какой стати она решила, что может войти в этот мир?

Из комнаты на втором этаже слышалось чье-то неразборчивое бормотание и обрывки деловых разговоров на фоне приглушенно звучавшего «Триллера» в исполнении Майкла Джексона.

«Во тьме этой страшной ночи вурдалака светят очи», – пел высокий голос, существовавший как бы вне времени и пространства.

Но мелодию заглушил раздраженный крик Джоанны:

– Джейсон! Может, ты наконец закончишь и явишься сюда?

Сара осторожно заглянула в студию. Она была залита разноцветными огнями. В углу рабочие сооружали длинный помост, языком вдававшийся в зрительный зал. Электрики развешивали повсюду большие прожекторы и устанавливали софиты, зажигая по указке придирчивого начальника то красный, то синий, то зеленый свет. Манекенщицы – кто при полном параде, кто в полном неглиже – дефилировали по залу с капризным видом, столь характерным для девушек этой профессии. Джоанна стояла в толпе и была поглощена разговором со светловолосым коротышкой, увешанным фотоаппаратами.

Застыв на пороге, Сара проклинала свою злую судьбу и плохую память. Как она могла позабыть, что «Тара» готовится к великому событию, крупнейшему ежегодному шоу, во время которого Джоанна обычно потрясает Сидней новыми моделями одежды, манекенщицами и буйством творческой фантазии? Трудно было выбрать более неподходящее время. Удрученная Сара хотела тихонько ускользнуть.

– Сэсс! – крик Джоанны был способен с сорока шагов до смерти напугать даже дикую собаку динго. Джоанна кинулась к Саре, обняла ее и затащила в зал.

– Какой сюрприз! Что ты тут делаешь?

Сара глубоко вздохнула.

– Вообще-то ищу работу, – медленно сказала она.

Джоанна выпучила глаза:

– Работу? Но как же…

– Если ты печешься о моей музыкальной карьере, то советую о ней позабыть, – Сара говорила решительно, непререкаемым тоном. – Я пришла к выводу, что не обладаю необходимыми данными… а раз так, то и не стоит продолжать. А если ты волнуешься за маму, то, по-моему, мне давно пора самой выбрать, чем я буду заниматься. Пора перестать держаться за мамину юбку, как ты считаешь?

Сара вздернула подбородок и постаралась напустить на себя самоуверенный вид.

Ее бравада не обманула Джоанну. Но отчаянная решимость девушки затронула какую-то струну в ее сердце.

– Конечно, Сэсс, – кивнула она. – Однако почему именно работа в Доме моделей? Что ты вообще знаешь об этом мире?

– Столько же, сколько знала моя мама, когда начинала свою карьеру! – с вызовом ответила Сара.

– Верно… но ведь она хотела работать манекенщицей. Стефани появилась в очень подходящий момент, ей повезло, она много работала и вовремя сошла со сцены, не успев надоесть публике. А ты мечтаешь о работе модельера… знаешь, в наше время это очень серьезный бизнес. Для этого нужно чутье… и, конечно, деловая хватка.

– А как мне узнать, обладаю я этими качествами или нет? – не растерялась Сара. – Проще всего сказать «нет»! Но ведь я могу научиться.

Джоанна рассмеялась:

– Да, я знаю, ты шустрая, детка. Я же видела, какие ты играешь пьесы на пианино.

– А если не попробовать свои силы сначала в одном, потом в другом, то так никогда и не выяснишь, на что ты пригодна, правда же?

Джоанна быстро приняла решение.

– Твоя логика меня убедила, – улыбнулась она. – В штат я тебя возьму не сразу, но ты можешь приступить к работе с понедельника, о'кэй? Приходи в половине девятого и запомни: я трутней не терплю! Предупреждаю.

Сара с трудом сдержалась, чтобы не броситься Джоанне на шею.

– Спасибо! – горячо воскликнула она. – Я тебя не подведу.

Джоанна поспешила сменить тему разговора:

– Как твоя мать?

– По-моему, слегка не в себе.

– Неудивительно, – Джоанна даже не пыталась скрыть свои чувства. – Должно быть, кошмарное ощущение: обнаружить, что ты в родстве с черным тарантулом.

Сара была задета:

– А ты не думаешь, что люди могут заблуждаться, подозревая Джилли во всех смертных грехах?

– А что, по-твоему, она больше похожа на скорпиона? Или на страшного мохнатого паука?

– Нет, мне просто кажется, что надо дать ей возможность исправиться.

– Когда кажется, нужно креститься, детка, – резко оборвала ее Джоанна. – Я бы с Джилли не церемонилась. Но я не Стефани. Она, конечно, очень сильная женщина, но совсем не помнит обид.

– Разве это плохо?

– Не всегда. Однако я уверена, что Джилли Стюарт воспользуется этим в своих целях.

– А ты знаешь, что она порвала чек на пять миллионов долларов, который ей дала мама?

– Значит, она либо безумна… либо очень, очень умна.

Сара постаралась сдержать раздражение:

– Может, тебе стоит поговорить с мамой?

– Не имеет смысла, милая. – Джоанна бодро встряхнулась. – Стефани всегда все делает по-своему.

– Кто делает? Что? – Коротышка с фотоаппаратами незаметно подошел к ним вплотную и шутовски приплясывал под музыку.

Джоанна рассмеялась.

– Ты знаешь Джейсона Пибблза, нашего душку фотографа?

– Знает ли она меня? – обиделся Джейсон. – Да меня знает весь мир. Ладно, мы будем работать или я пойду на пенсию?

– Сейчас-сейчас!

Джейсон отошел и принялся напевать, вторя магнитофонной записи:

– Страшная, ужасная…

– Ладно, Сэсс, пока. – Джоанна снова исчезла в толпе.

Сара медленно пошла по лестнице, слова песни, которую мурлыкал Джейсон, почему-то застряли у нее в голове:

В эту страшненькую ночь

Не пытайся скрыться прочь.

Хоть дерешься, хоть стреляешь -

Свою шкуру потеряешь.

Внезапно внизу появилась взволнованная секретарша.

– О, мисс Харпер! – выпалила она. – Вам звонили… пожалуйста, свяжитесь с доктором Маршаллом… Немедленно!

Одеревенев от напряжения, Дэн стоял возле узкого белого стола в операционной. Глядя на фигуры в зеленых халатах и масках, привычно хлопотавшие вокруг, он чувствовал себя абсолютно беспомощным, выключенным из активной жизни, хотя эти хлопоты касались его больше, чем всех остальных. В ушах Дэна до сих пор стоял глухой голос дежурного, вызвавший его по внутренней связи из кабинета и прозвучавший словно звон похоронного колокола:

– Доктор Маршалл, пожалуйста, пройдите в отделение неотложной помощи. Доктор Маршалл, срочно пройдите в отделение неотложной помощи…

Дэн сразу понял, что стряслась беда. Однако он все равно был потрясен, увидев серое, безжизненное лицо лежавшей Стефани и отвратительный рубец, багровевший на ее лбу. Рядом застыл высокий, статный мужчина в брюках для верховой езды, очень нелепо выглядевших среди врачебных халатов. Мужчина с любопытством воззрился на Дэна.

«Интересно, я его знаю?» – подумал Дэн, но тут же, вконец разнервничавшись, отбросил эти мысли.

– Она еще жива, доктор.

Дэн сам нередко произносил эту фразу и прекрасно понимал, что подразумевается, когда говорят «еще».

Он молча вошел вслед за хирургом и старшей сестрой в операционную. Что?.. Как?.. Он не мог даже до конца сформулировать свои вопросы и произнести их вслух. Минуты складывались в часы, а Дэн все стоял в операционной, душа его разрывалась от горя, мысли бешено скакали. Как безумный твердил он про себя, обращаясь к худощавой, стройной женщине на операционном столе: «Не уходи, Стеф! Не покидай меня, держись, еще не все потеряно, поверь…»

Погрузившись в глубокую задумчивость, он не заметил, что операция кончилась. Медсестре пришлось тронуть его за руку:

– Доктор! Все прошло как нельзя лучше. Теперь это вопрос времени.

Вопрос времени… Значит, она будет жить?! Дэн покачиваясь, в полубессознательном состоянии вышел из операционной. В коридоре сидел мужчина, которого он уже видел в отделении неотложной помощи. Заметив Дэна, мужчина без обиняков спросил:

– Ну как она?

Дэн изумился:

– А вы кто?

– Я видел, как это стряслось, и привез ее сюда. Она ехала верхом по парку впереди меня. Я слышал резкий хлопок, похожий на выстрел или на автомобильный выхлоп. Лошадь стала на дыбы, а потом вместе с ней рухнула на землю.

У Дэна подступил комок к горлу.

– Спасибо, что вы помогли ей, – наконец вымолвил он.

– О боже, а что еще я должен был сделать?! – раздраженно вскричал незнакомец. – Но вы мне так и не сказали, как она себя чувствует!

– Операция прошла успешнее некуда, – машинально произнес Дэн, борясь с ощущением, что ему бросают вызов как раз в тот момент, когда он не в состоянии бороться с противником.

– Слава богу! – Мужчина облегченно улыбнулся ослепительной улыбкой и явно расслабился. – Кстати, я забыл представиться, – вкрадчиво продолжил он. – Моя фамилия Сандерс… Джейк Сандерс. Ваша жена, наверно, упоминала обо мне?

– Вы друг Стефани?

– Не совсем, – многозначительно ухмыльнулся Джейк.

Дэн внезапно разозлился, и незнакомец стал ему неприятен.

– Гм… – пробормотал Джейк, – можно сказать, наши деловые интересы… пересекаются. Стефани – удивительная женщина.

Дэн уставился на зубы, белевшие на бледном, бесстрастном лице собеседника. Ему вдруг захотелось, чтобы Сандерс ими подавился.

– Да-да… извините, я с вашего разрешения…

– Ну разумеется!

Дэн поспешно ринулся прочь. Однако не смог убежать от звуков непривычно плавной английской речи, которые неслись вслед за ним по коридору:

– Вы не будете возражать, если я пришлю Стефани какой-нибудь подарок, чтобы она поскорее поправилась?

– Джилли! Джилли! Впусти меня!

Джилли, словно пловец, попавший под водой в ловушку, пыталась вынырнуть из глубокого сна и наконец выплыла на поверхность, однако явь оказалась ничуть не лучше ночного кошмара. В дверь ее убогой комнатушки громко стучали, и в свистящем шепоте, доносившемся снаружи, чувствовались страшное напряжение и угроза. Джилли вылезла из постели и открыла дверь. Пугливо озирающаяся женщина юркнула в комнату и прижалась к стене.

– Олив! Почему ты не предупредила, что тебя должны выпустить?

– Я хотела сделать тебе сюрприз! – Глаза Оливии сверкали, а по желтоватому лицу разливался нездоровый румянец. – И мне не терпелось оказать тебе ответную услугу, чтобы ты не думала обо мне плохо и мы снова были с тобой на равных. И я добилась этого! Дело сделано!

– О чем ты?

– О Стефани Харпер! – Оливия театральным жестом достала из-за спины пистолет. Большая синяя мушка тускло поблескивала в лучах утреннего солнца.

– Что-о? – поразилась Джилли. – Где ты это достала?

– Если не хочешь, чтобы тебя обманывали, не задавай лишних вопросов, – ликующе заявила Оливия. – О дорогая, я совершила это ради тебя!

И, горячо обняв Джилли, она прижалась к ее лицу холодными тонкими губами. Затем резко отстранилась.

– Я скоро вернусь и приласкаю тебя… как ты любишь. Он никогда со мной не сравнится! – Оливия помрачнела. – Мне нельзя тут больше оставаться. Пора уходить.

Она кинула оружие на кровать.

– Возьми, сама от него избавишься, а то вдруг меня сцапают? Пока!

Джилли наконец обрела дар речи.

– Олив!.. Ты что, нельзя… – воскликнула она.

Но Оливия уже убежала.

Дрожа от возбуждения, Джилли прикрыла пистолет кухонным полотенцем, завернула его в ткань, стараясь не дотрагиваться пальцами до дула, и положила в полиэтиленовый пакет. Затем торопливо запихнула в глубь платяного шкафа и набросала сверху одежду, ругая Оливию на все корки. Глупая похотливая корова! Как можно было не догадаться, что легавые заявятся прежде всего к ней, Джилли?! Да они будут тут с минуты на минуту! Джилли трясущимися руками торопливо надела лифчик и трусики, застегнула платье и сунула ноги в туфли. Готово. Теперь, если только удастся добежать до моста примерно в полумиле отсюда, она кинет сверток в воду, и никакие мусорщики его оттуда не выудят! Джилли распахнула дверь, выглянула наружу, желая убедиться, что коридор пуст, и… прямо перед ней замаячил полицейский значок.

– Джилли Стюарт?

Она кивнула, стараясь держать себя в руках.

– Я инспектор Дженнингс, а это сержант Адамс. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Можно войти?

Не дожидаясь ответа, инспектор шагнул в комнату и быстро огляделся.

Джилли отчаянно попыталась отвлечь его внимание.

– Этого следовало ожидать, – заявила она.

– Чего, миссис Стюарт?

– А того, что вы не оставите меня в покое! Давно ли я вышла из тюрьмы? Я, наверно, должна была радоваться, что вы хотя бы пару недель меня не трогали!

Инспектор лишь задумчиво поглядел на нее и не ответил.

– Послушайте, миссис Стюарт, – начал сержант, – мы тут не для того, чтобы тревожить людей, отсидевших свой срок.

– Не для того?! – взвизгнула Джилли. – А по-моему, вы хотите выяснить, как я себя веду, не влипла ли в какую-нибудь историю! Вы… вы прекрасно умеете унизить человека!

Она сердито метнулась к шкафу и встала перед ним. Инспектор Дженнингс по-прежнему глядел на нее с какой-то тайной усмешкой:

– Ну, вы на униженную не похожи, миссис Стюарт. Ответьте на пару вопросов, и мы уберемся восвояси.

– На какие-такие вопросы? – грубо рявкнула Джилли.

– Например, где вы были сегодня с семи до девяти утра?

– Здесь.

– Кто-нибудь может подтвердить ваше заявление?

Джилли помолчала, лихорадочно соображая.

– Насколько я понимаю, вы были одни?

«Слава богу, ублюдок, ты подсказал мне, как выпутаться!» – торжествующе подумала Джилли. А вслух сказала, как бы замявшись:

– Ну… не совсем.

– Что вы имеете в виду? – вмешался сержант. – Вы провели с кем-то ночь?

Джилли обратилась к инспектору:

– Мне обязательно отвечать на этот вопрос?

– Желательно, это в ваших же интересах, – вкрадчиво ответил Дженнингс. – Так кто был с вами утром?

Джилли посмотрела на свои руки и патетически скрестила их на груди.

– Мы прекрасно вас понимаем, миссис Стюарт, – продолжал инспектор, стараясь придать своему голосу побольше искренности. – В конце концов, вы же семь лет…

– Я была с моим мужем… с моим бывшем мужем Филипом Стюартом.

– Что вы говорите?! – Инспектор от удивления даже присвистнул. – Ну, это нам проверить недолго. А теперь разрешите осмотреть комнату…

– У вас есть ордер на обыск?

– Да ладно тебе, киска. – Инспектор отбросил притворную уступчивость и посмотрел на Джилли с нескрываемым презрением. – Тебе должно быть известно: нам не требуется ордер, чтобы рыться в барахле отпетых уголовниц.

Он взмахнул рукой, приказывая ей отойти от шкафа. Джилли не посмела ослушаться. Инспектор, казалось, целую вечность разглядывал ее вещи.

– У тебя тут много любопытного, – наконец сказал он. – А что, если я поинтересуюсь содержимым пакета?

Он протянул к нему руку.

Джилли поняла, что надо играть ва-банк.

– Ройтесь, если хотите, инспектор, – прошипела она. – Только учтите, там использованные гигиенические пакеты.

Дженнингс подскочил как ужаленный. С трудом подавляя тошноту, он попятился к двери и исчез, не проронив ни слова.

– Большое спасибо, миссис Стюарт… вы… вы нам очень помогли.

«Неудачное сегодня выдалось утро», – огорченно думал сержант Адамс.

Когда они приехали в контору к Филипу Стюарту, тот беседовал по телефону, и им пришлось ждать битый час, потому что разговор никак не мог закончиться. Положив трубку, Филип был мрачнее тучи.

«Немудрено, если путаешься с такой шлюхой!» – сказал себе Адамс.

Однако адвокат подтвердил алиби своей жены, так что полиция потеряла единственную зацепку. Инспектор заподозрил, что они столкнулись с самым страшным преступлением: с немотивированными действиями какого-то маньяка. Адамс громко застонал и заявил, что за ленчем об этом нельзя даже думать, а то у них нарушится пищеварение. Но если бы он увидел, как некая женщина, прогуливаясь по мосту в гавани, остановилась якобы чтобы насладиться пейзажем, а на самом деле выбросила в воду из полиэтиленового пакета какой-то предмет, у сержанта не только нарушилось бы пищеварение, но и открылась бы язва, ведь теперь пистолет можно было найти, только осушив гавань до дна.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒