Глава 17 Лос-Анджелес, Калифорния. 1954 год

Глава 17 Лос-Анджелес, Калифорния. 1954 год

– Есть тут один тип, – сказал Сорин, когда они с Бенедиктом вышли из отеля «Чэдуик Армс» на бульваре Уилшир. – Никто не заметит его исчезновения.

Бенедикт взглянул на человека, о котором говорил молодой вампир. В своих потрепанных лохмотьях он являл разительный контраст с отцом и сыном, одетыми в белые смокинги и галстуки-бабочки. Одним словом, бродяга. Внешний вид бедолаги отражал внутреннее состояние Бенедикта – отчаяние и апатию.

Услышав разговор, попрошайка оживился и протянул проходящим вампирам потрепанную федору.

– Подайте на пропитание!

Из отеля выскочил швейцар:

– Эй, ты, не приставай к честной публике! Вон отсюда! – Он отогнал бродягу. – Проходите, господа.

Сорин благодарно махнул рукой, и проследовал за Бенедиктом. Они собирались прогуляться.

– Ты точно не хочешь на такси?

Бенедикт беспечно воспользовался Наитием, прекрасно осознавая, что их может обнаружить другой брат по крови. Ему было все равно. Обычно в Верхнем мире они отваживались использовать только простой маскировочный щит, который нелегко распознать. Однако что ему теперь терять?

«Я предпочитаю пройтись пешком. Мы же изображаем туристов».

День клонился к закату, ночь вступала в свои права. Во время прогулки Бенедикт заметил, что вокруг сплошные чудеса: волшебный город, где жили все кинозвезды, которыми он восхищался, изумительный пейзаж, великолепный вид заходящего солнца… Да и сами они с Сорином разве не чудо из чудес? Вампира захлестнула радость превосходства над смертными.

Кровь бурлила и играла от запахов земной жизни, однако старый вампир не получал особенного удовольствия. С тех пор как они покинули Лондон, все потеряло смысл.

Осознание того, что братья по крови не соблюдают кодекс чести, сломало волю Бенедикта.

И правда, к чему все эти нравственные устои, если можно убивать и грабить всех подряд? Зачем защищать братство, которое истребит себя прежде, чем проснется основатель их кровавого рода?

Разумеется, Сорин не согласится. Он все еще мечтает «создать семью», грезит о новом доме. Даже сейчас молодой вампир болтал о своей новой задумке – о Стражах для охраны второго Подземелья.

–…Отличное телосложение! Такого – вот хотя бы того попрошайку – я смогу превратить в воина, который будет защищать нашу территорию. Первая линия обороны. Представляешь, если бы нас охраняла армия Стражей, когда напал Андре!

Дом…

Бенедикт на мгновение задумался, но тут же выбросил идею из головы. Слишком быстро, слишком неосуществимо. Новую обитель снова разрушат.

Чтобы отвлечься, он начал рассматривать рыжеволосую красотку, которая шла впереди, небрежно покачивая бедрами. Наверняка спешит в мотель, на свидание. Бенедикт представил, как опередит ее, подстережет в номере, схватит за волосы… От ее распущенности и следа не останется! Он запрокинет ей голову назад, прокусит артерию и выпьет досуха. А потом превратит в достойную женщину, какой ей и полагается быть, – невинную, послушную, спокойную.

Заманчивая картинка.

Последние тридцать лет ему везло – его ни разу не застали на месте преступления. Он всегда успевал скрыться раньше, чем люди находили жертву. Сорин презирал подобный образ жизни и придумал, как устроиться цивилизованно и комфортно. Сын планировал создать необыкновенную обитель, настоящий подземный эдем – в царство небесное вампирам все равно вход заказан.

«Главное – сохранить нашу тайну, – продолжал Сорин. – В Лондоне все шло хорошо, пока мы не потеряли бдительность…»

Женщина испуганно оглянулась, услышав позади себя звук шагов. Вампиры дружелюбно кивнули ей. Двое состоятельных мужчин вышли на вечернюю прогулку, только и всего.

Незнакомка ускорила шаг и пулей залетела в ближайший магазин. Ну надо же! Какая интуиция!

Вампиры пошли дальше, Сорин послал Бенедикту мысль: «Она почувствовала нас. Женщина с такой восприимчивостью может стать достойной дочерью. Представляешь, как ловко она будет заметать следы!»

Бенедикт закатил глаза.

– Сколько раз я тебе говорил, что не хочу больше детей?

– Мастер, я вижу твое лицо перед сном. Я слышу твои одинокие думы. Не обманывай меня.

Бенедикт молча продолжал идти.

– Ты противишься, – добавил Сорин. – Боишься, что с новым Подземельем произойдет то же самое. Уверяю, если появится кто-то из твоих братьев по крови, мы сможем предупредить их нападение. Мастер, неужели ты не мечтаешь о покое? Неужели ты не полюбил этот город? Не желаешь стать его частью?

Они прошли мимо увитого плющом итальянского ресторанчика. Ветерок доносил из кухни запах чеснока. На Бенедикта чеснок не действовал; у него был дар противостоять свойствам этого растения, и он передал его с кровью Сорину. Почему он не подумал о такой защите, когда напал Андре…

Думать о Лондоне не хотелось.

Не хотелось вспоминать, почему он замкнулся и начал все глубже уходить в себя. Теперь старого вампира ничто не трогало. Он чувствовал себя отвергнутым и большую часть времени проводил в облике призрачной дымки. Сегодня Сорин убедил его принять человеческий образ и выйти на прогулку.

– Хватит упиваться горем, – сказал сын. – Мы сколотили приличное состояние за эти годы – давай же повеселимся! Хотя бы сделаем вид, что живем. В этом городе любая мечта кажется осуществимой.

– Почему бы нет, – равнодушно согласился Мастер. – Какое-то разнообразие. За неимением лучшего.

Они миновали итальянский ресторан и дошли до церкви, вид которой вызвал у Бенедикта пренебрежительный хохот. Он перестал смеяться, лишь когда они добрались до кинотеатра. С издевательской улыбкой вампир низко поклонился храму кино, выпрямился и пошел дальше. Он знал, что сын понял циничную шутку. Правил для них не существовало, только так вампиры могли выжить. Сорин тоже утратил часть веры после лондонских событий: все духовное лишилось для него смысла и, соответственно, он стал невосприимчив к атрибутам религии.

А, может, невосприимчивость – просто очередной дар. Такова их участь.

Вскоре они прибыли в отель «Амбассадор», где наличие денег всегда гарантирует какие-нибудь бездумные удовольствия. А если по-настоящему повезет, то найдется и весьма лакомый кусочек.

«Улыбнись, Мастер, – подумал Сорин у входа в ночной клуб „Кокосовая роща“. – По-моему, тебе здесь понравится».

На пороге они остановились. Бенедикта захлестнула волна новых ощущений: громкая музыка, яркие краски, головокружительное веселье… Старый вампир застыл как громом пораженный.

Сорин не ошибся. Им повезло.

На сцене играл оркестр, а в зале танцевали улыбающиеся нарядные пары. Обстановка напоминала мавританский дворец из фильма с Рудольфом Валентино: повсюду зеленели роскошные пальмы, на столах сияли белизной крахмальные скатерти, а довершали убранство позолоченные колонны. В мягком свете настольных ламп вампир различал счастливые лица мужчин и женщин, облаченных в вечерние туалеты, меха и бриллианты.

Бенедикт смело шагнул в искрящийся туман, заметив в зале объект своего поклонения – Лану Тернер, которая испытывала свои чары на очередной жертве.

Едва они, взмахнув купюрами, получили столик, вампир снова подумал о новой обители. Он едва мог усидеть на месте, с замиранием сердца впитывая все, что происходило вокруг.

Время летело незаметно… Таких обольстительных, пьянящих мгновений Бенедикт не испытывал с момента встречи с Сорином – с той самой ночи, что изменила его судьбу. Он даже не заметил, что остался за столиком один, и с наслаждением вдыхал аромат духов… Перестук сотен сердец эхом отдавался в венах старого вампира. Лишь когда Сорин вернулся, видимо, после танца, Бенедикт обратил на сына внимание.

– Не хочешь потанцевать? – спросил молодой вампир, обнимая двух шикарных красоток. Близняшки выглядели соблазнительно: черноволосые, коротко стриженные, как Лиз Тейлор, с огромными голубыми глазами и фарфорово-бледной кожей.

Бенедикта охватило желание. Оркестр заиграл будоражащую, ритмичную румбу.

– Эй! Эй! Погодите! – К Сорину подошел кареглазый мужчина в смокинге. Он широко, по-мальчишески улыбался, на лоб упала каштановая прядь. Бенедикт сразу понял, что перед ним стоит знаменитый голливудский актер Эдвард Уотерс.

Актер взял за руку одну из девушек и сказал:

– Вы похищаете мою партнершу?

Оба вампира знали, что Уотерс ничуть не сердится, но Сорин с элегантным поклоном вернул звезде одну из близняшек.

– Вы настоящий джентльмен! – воскликнул актер с показным восхищением, протянул Сорину руку и представился.

Когда он обратился к старшему вампиру, тот рассмеялся. В этот раз искренне.

– Я знаком с вами по вашим фильмам. Меня зовут Бенни.

Сорин пожал руку Эдварда молча.

– Вы знакомы с Женевой и Джинни?

Девушки, хихикая, прижались к актеру и прощебетали, что хорошо его знают.

Уотерс указал на соседний столик, где гладко причесанные мужчины лениво курили сигары и ели бифштекс. Склонив голову, он заговорщически шепнул:

– Я пытаюсь с ними познакомиться. Это самые могущественные люди в Голливуде. У одного из них есть такая роль! Я за нее душу продам, ну, то есть, вы понимаете…

Слова актера навели Бенедикта на интересную мысль.

– В любом случае, – продолжал Эдвард, обращаясь к Сорину, – если позволите, мне нужны обе красотки. Продефилирую с ними перед столиком, глядишь, и завяжется непринужденная беседа. А потом я сразу вам их верну. Не возражаете?

Женева поправила декольте, спустив его пониже.

– Если найдется роль и для меня, то идем.

Эдвард захохотал:

– Всюду бизнес. Кто бы сомневался!

Он любезно распрощался и увел близняшек; Сорин проводил женщин долгим взглядом.

«Какая кожа… – сказал он Бенедикту. – Ты чувствовал, как пахнет их кожа?»

Тот, разумеется, чувствовал: неутолимый голод – наказание и наслаждение вампиров.

«А вкус? – продолжал Сорин. – Я жил бы вечно, ощущая лишь этот восхитительный вкус. Если бы у нас был дом, куда я мог их привести, я бы до конца дней питался их кровью».

Бенедикт никогда прежде не видел, чтобы Сорин так увлекся жертвой – или двумя. Однако сейчас старого вампира больше занимал Эдвард Уотерс. Знаменитый актер перешучивался с продюсерами, запрокидывал голову, смеясь над анекдотами… Волшебство! Настоящее волшебство.

Рот наполнился слюной: на этот раз вампира взволновали не мысли о крови, а мысли о душе. Ему безумно хотелось заполучить душу Эдварда Уотерса. Ведь актер сам сказал, что продал бы ее – ради карьеры. Мозг напряженно работал, идеи возникали одна за другой, спорили, толкались, рассыпались и неожиданно сами собой выстроились в нужном порядке.

Душа. Карьера. Вампирский дар.

Бенедикт снова осмотрел зал, молниеносно считал мысли окружающих и исчез прежде, чем люди заметили, что у них в сознании побывал незваный гость. Ему не требовалось глядеть смертным в глаза, он был слишком силен. Он увидел совершенно новый мир: мечты о пластических операциях, диваны, на которых проходят «кастинг», психические отклонения. Всепоглощающая жажда любви.

И поиск себя.

Бенедикт опустил веки, вздохнул и простил знаменитостям все их недостатки – он сам принадлежал к той же породе.

Прошел час, а может, больше, и веселье начало затухать. Вампиры уходили среди последних. Сорин уговорил близняшек уйти вместе.

«Я буду в номере», – предупредил сын Бенедикта на выходе.

Сорин поймал такси; девушки, хихикая, забрались внутрь и затянули довольного вампира следом. Бенедикт знал, сын будет осторожен с укусом. Не стоило ехать в отель и портить ему долгожданное приключение.

Кроме того, надо о многом подумать, а ничто так не способствует размышлениям, как прогулка по ночным улицам. По крайней мере раньше способствовала, когда вампира еще интересовал окружающий мир…

Город накрыла послеполуночная тишина. Бенедикт шел, заложив руки за спину, и одна мысль непрестанно крутилась у него в голове.

«Продам душу…» Долгая карьера… О-о-очень долгая…

Пораженный возможностями, которые открывала перед ним эта идея, вампир обвел взглядом пустынную площадь и захохотал. Он схватился за бока, упал на колени и смеялся, как сумасшедший, пока не выступили слезы. На склоне горы красовалась огромная светящаяся надпись «Голливуд». Когда-то здесь были поля, фермы, а теперь… Город рос, город преображался на глазах…

Изменение облика. Пластическая хирургия. Если бы Бенедикт нашел врача, перенял его знания и усовершенствовал их…

Окрыленный, он издал торжествующий крик, поднялся и, ускоряя шаг, пошел прочь. Он шел, шел и шел, минуя одну улицу за другой; асфальт под ногами сменился травой, а трава – землей. Вокруг возвышались скалы, загораживая бледную луну на светлеющем небе.

Радужные мечты полностью поглотили Бенедикта, и он не расслышал за спиной шаги неизвестного преследователя.

Хр-р-рясь! На голову вампира обрушился тяжелый предмет. Все произошло слишком внезапно – он оступился, потерял опору под ногами, полетел куда-то вниз… темнота…

Черный силуэт шмыгнул следом в провал, замахнулся железным прутом…

Взбешенный бесцеремонным вмешательством, Бенедикт принял истинный облик, с ревом кинулся вперед и сомкнул челюсти на горле человека. Едва клыки прокусили вену, он понял, что грабитель охотился за его бумажником.

Не повезло преступнику с жертвой.

Вампир яростно грыз и трепал обмякшее тело, а когда надоело, отшвырнул прочь. Труп незнакомца исчез среди камней. Бенедикт прекрасно видел в темноте – взор его различил туннель, уходивший вглубь скалы.

Вампир задумчиво осмотрел своды и приложил ладонь к стене, считывая историю места. Заброшенная каменоломня. Отсюда поставляли камни для строительства города. Закрыта в двадцатые годы… Обрушилась от взрыва.

Бенедикт прислонился к скале и снова разразился безудержным смехом, пока из глаз не потекли слезы.

«Новая обитель… – Он прижался щекой к прохладному граниту. – Какое забавное, невероятное стечение обстоятельств! Но главное – мы наконец обретем дом».

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒