Примечания 6 страница

— Как тебе не стыдно! — продолжала нотацию королева-мать. — Что о тебе подумают наши гости?

Кейтор оглянулся на принцессу и подмигнул ей, отчего она захихикала еще громче.

— Разве я виноват, что у отца в штате не нашлось ставки придворного шута, а публичная казнь — не самое веселое мероприятие, — пожал принц плечами. — Должен же кто-то как-то компенсировать то жуткое зрелище, которое мы сейчас будем наблюдать. Принцесса, а в вашей стране есть смертная казнь?

Принцесса-невеста с пяти лет изучала язык Паннории и ответила довольно бойко:

— Только для особенных случаев, когда иная мера пресечения кажется слишком мягкой. Чаще всего так казнят чернокнижников и особо жестоких убийц. Иногда могут казнить нелюдя.

— За что? За то, что он не человек? Эдак мы должны перевешать всех орков, троллей и эльфов!

— Вы меня не поняли. — Принцесса даже наклонилась вперед. — Вот в прошлом году один оборотень задрал четверых детей. Его четвертовали после вынесения приговора. А эльфов и мы не трогаем. Если кто-то и совершит преступление, то его судят сородичи по своим законам. То же самое, если человек убивает нелюдя. У нас однажды разбойники вырезали целую семью альфаров-ювелиров. Пойманных преступников отдали на расправу общине альфаров, и они их казнили по-своему.

— Расскажите, как это было? — принц Кейтор придвинулся в девушке вместе с креслом, попутно опрокинув столик с напитками. Придворные дамы и фрейлины хором взвизгнули, спасая юбки от брызгов красного вина и летящего во все стороны крема.

— У каждого народа свои обычаи, но, как правило, за убийством следует смертная казнь виновного, — заговорила принцесса. — Правда, убийства тоже бывают разными — кого-то удавят, кого-то завалят камнями, а кому-то позволят умереть с оружием в руках. Все зависит от обстоятельств, самого народа и личности убийцы. Темные альфары, например, всегда заваливают убийц камнями. Тролли варят живьем в котле. Орки душат или рубят головы, а эльфы почти всегда дают убийце в руки оружие и позволяют испытать судьбу.

— То есть, если он победит, его объявят невиновным?

— Нет. Просто, если он виновен, ему дают понять, что он обязан совершить самоубийство. Должно произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы убийце позволили отстоять свою честь в поединке. А еще у эльфов существует такое понятие, как «рабская смерть».

— Клей! — окликнул брата младший принц. — Скажи на милость, на кой тебе такая умная жена? Позволь мне на ней жениться! Мы с нею отлично сработаемся. А ты возьми себе в жены кого-нибудь еще. Например деллу Фрельдис!

По иронии судьбы, сразу две дамы из окружения королевы носили это имя, сейчас они встрепенулись и посмотрели друг на друга с явной враждой, усугублявшейся тем, что одна была почти на пять лет старше другой.

— Нет, в самом деле, принцесса, с вами ужасно интересно! — расплылся в улыбке Кейтор. — И о работе можно поговорить! А то они мне все рот затыкают!

— Как, ваше высочество, вы работаете? — воскликнула девушка с такой непосредственностью, что ее свита синхронно поморщилась. — Но как же…

— А, это все лорд Дарлисс придумал. — Кейтор пихнул принцессу-невесту локтем, отчего принц Клеймон пошел багровым румянцем. — Вон он стоит! На эшафоте, рядом с осужденным! Он — начальник Тайной службы, а я работаю у него агентом по особым поручениям. Перед вами — будущий глава всей Тайной службы и начальник внутренней безопасности страны!

Оба Клеймона — король и наследник — закатили глаза и хором испустили мученические вздохи: дескать, с такой внутренней безопасностью внешних врагов не надо!

— Лорд Дарлисс — мой учитель, — продолжал болтать принц, — сейчас он будет произносить речь!

— А он симпатичный, — заметила принцесса.

— Кто? Лорд Дарлисс? — взвизгнул Кейтор. — Да ему сорок лет, он давно и безнадежно женат!

— Да не он, а осужденный! За что его казнят?

— Дорогая, если бы вы поменьше слушали этого… этого балагура, — светским тоном произнес принц Клеймон, — вы бы ничего не пропустили из приговора. А теперь и мы тоже половину прослушали!

— Ой, это я вам и так скажу, — отмахнулся Кейтор. — Во-первых, он заграничный некромант, а во-вторых, когда его пришли арестовывать, он взял меня в заложники.

— Что вы говорите? — всплеснула руками принцесса-невеста. — Вам было очень страшно?

— Нет, — честно соврал принц. — Это ужасно здорово. Попробуйте как-нибудь…

Легкий подзатыльник, который отвесил сыну любящий отец, заставил его прикусить язык.

— Покушение на принца крови — серьезное преступление, моя дорогая, — наставительно молвил король. — И даже благородное происхождение преступника не спасло. Более того, то, что он оказался членом династии, только усугубило его вину! — с угрозой добавил венценосец и покосился на младшего отпрыска.

Принцесса-невеста перевела взгляд на эшафот. Тот представлял собой помост, обложенный хворостом, в центре стоял столб со свисающими цепями. Места было мало — осужденный со связанными за спиной руками, палач, лорд Дарлисс и глашатай занимали все пространство, так что им пришлось немного потолкаться, когда, зачитав приговор, начальник Тайной службы стал спускаться вниз.

Впервые вышедший на свежий воздух после десятидневного заточения, Дар был слегка оглушен обрушившимися на него звуками и запахами, красками и эмоциями толпы. Все десять дней он знал, что его казнят, но все равно, оказавшись на эшафоте, почему-то удивился происходящему. Как сквозь вату, до него долетали слова глашатая: «Сожжение на костре… чернокнижника и некроманта… покушение на принца крови… запрещенная магия…» И ни слова о том, за что его казнят на самом деле. Никто из собравшихся на площади не подозревал, что к мучительной казни приговорен такой же принц крови, как и те, которые восседают в украшенной лентами и стягами ложе.

Палач содрал с Дара рубашку, завел руки назад, прикручивая их к столбу. Стоявший рядом «ящер» забормотал заклинание, делая перед лицом осужденного легкие пассы руками. На пальце его закачался на ниточке «змеиный глаз» — особым образом обработанный камень. Дар собрал в кулак всю волю, чтобы не смотреть.

Когда осужденного стали привязывать к столбу, принцесса-невеста всплеснула руками и, к удивлению присутствующих, подергала за рукав Кейтора.

— Послушайте, — воскликнула она, — а разве у вас нет такого обычая, по которому преступника, осужденного на смерть, отпускают на свободу, если какая-нибудь девственница захочет взять его в мужья? У нас дома такой обычай есть!

— Дорогая, — сдвинув брови, начал объяснять сопровождавший принцессу кузен, — это другая страна. Тут нет такого обычая!

— Прекрасная идея! — воскликнул Кейтор. — Нет, так будет! Эй, вы, там! — заорал он, вскакивая с места. — У меня идея!

— Кейтор, стоять! — Король и королева в четыре руки вцепились младшему сыну в плащ, пытаясь заставить его сесть, но Кейтор уже вскочил на перила и замахал руками.

— Эй, вы, там! Вдалеке! — завопил он на всю площадь. — Да не затыкайте мне рот! Я все равно скажу! Вам же хуже будет!.. Эй, там! Слушайте приказ принцессы! Если здесь и сейчас найдется девушка, которая захочет взять этого человека в мужья — да-да, вон того, у столба! — его немедленно отпустят, и они поженятся! Честно-честно! Да отцепись ты, мама! Я же сам за него замуж не собираюсь!.. Клеймон, что ты молчишь? Твоя невеста просит, а ты застыл, как чурбан! Раскрой рот и скажи хоть что-нибудь! Что ты сидишь как примороженный? И это наш будущий король? Держите меня, я падаю… Уберите руки! Я же фигурально выражаюсь… Пустите! На помощь! Свободу принцу крови!

Палач выпрямился. Ему осталось обложить жертву хворостом и спуститься с помоста, чтобы взять из руки помощника смоляной факел, но в королевской ложе происходило что-то непонятное. Принц Кейтор орал как резаный, сопротивляясь всем, пытавшимся снять его с перил. Слышались злой слезливый голос королевы-матери, ругань принца-наследника и заливистый смех принцессы-невесты.

Среди этого ералаша внезапно встал король Клеймон, и Кейтор, сообразив, что пора заканчивать сольное выступление, заткнулся. А его величество окинул взглядом притихшую площадь и, кивнув, произнес весомо:

— Считаю до трех! Ра-аз… два-а…

…За несколько минут до этого на площадь выехал свадебный кортеж…

Хельге не удалось забиться в самый дальний уголок, как она хотела, — тетка заметила племянницу, чуть ли не силком вытащила из кареты, в которую та села было, и за руку, как маленькую, утащила к себе. Хлодис ехала вместе с женихом, и у деллы Дивис оставалось свободное место. А значит, она могла без помех прочитать нотацию непутевой племяннице, чем и занималась всю дорогу.

— Паршивка такая! — ворчала любящая тетушка. — Чуть праздник не испортила! Что люди подумают? Сбежать со свадьбы сестры! Какое позорище! Все видели, как тебя силком с коня стаскивали. Да еще в слезах! Это такой скандал!.. Обо мне не думаешь, о сестре не думаешь, так хоть о себе подумала бы, мерзавка! Если ты считаешь, что теперь тебе будет легче выйти замуж, ты в этом сильно ошибаешься. Ты себя опозорила на полгорода! Да если я попытаюсь устроить твою судьбу, рано или поздно кто-нибудь вспомнит, как отвратительно ты вела себя в приличном обществе, и не захочет связывать с тобой судьбу! Ты хоть понимаешь, что натворила?

Хельга сидела, отвернувшись, и молча кусала губы. Чем больше ворчала тетка, тем ожесточеннее становилась девушка. Как ей хотелось сбежать из дома навсегда! Жаль, что она не родилась мужчиной. Им хорошо — взял меч, вскочил на коня — и поминай как звали! Мужчины сами могут сделать свою судьбу. Девушке остается только одно — сидеть и ждать милости от Неба.

В это время свадебный кортеж, обогнув высокую, украшенную поверху лепниной стену монастыря Девы Усмирите-льницы, выехал на площадь Справедливости и вынужден был приостановиться. Толпа, запрудившая площадь в предвкушении казни, не давала каретам проехать. Всадники, сопровождавшие кортеж, тут же поспешили разогнать народ, чтобы освободить дорогу лошадям.

Делла Дивис немедленно высунулась посмотреть, что происходит.

— Плохая примета, — воскликнула она, указывая на эшафот, на котором палач хлопотал вокруг осужденного. Служительницы Девы уже завершили свои ритуалы и молча уходили, склонив головы.

Хельга медленно выпрямилась, девушка не верила своим глазам. На эшафоте находился тот человек, которого она заметила на приеме в честь помолвки кузины! Без рубашки, в коротких штанах, босой, стоял у столба с заломленными назад руками. Две цепи крест-накрест охватывали его грудь.

— Что он там кричит? — прищурилась делла Дивис. — Да какая дура согласится связать свою жизнь с убийцей, приговоренным к казни на костре?.. Поехали скорее!

— Считаю до трех! — сказал король. — Ра-аз… два-а

— Я!

Делла Дивис взвизгнула и попыталась поймать племянницу за подол платья, но та оказалась проворнее.

— Держите ее! — закричала делла Дивис. — Хеннир! Кто-нибудь! Что же вы стоите? Ловите ее!

Дивис выскочила из кареты следом за беглянкой, но в это время Веймар, гарцевавший на лошади неподалеку от кареты в которой ехала новоиспеченная жена его старшего брата, двинулся с конем наперерез. Он явно желал отрезать девушке путь к бегству, но промедлил самую малость, и жеребец взвился на дыбы перед носом деллы Дивис, заставив ее отпрянуть.

— Прошу прощения, сиятельная… ах, скотина! — Молодой человек вытянул коня плетью, заставил затанцевать на месте.

— Я согласна!

Дар резко повернул голову. Он увидел ее сразу, словно только того и ждал. Девушка в ярком праздничном платье продиралась сквозь толпу, которая неохотно расступалась перед нею. Люди пришли посмотреть на казнь, и подобная развязка обрадовала отнюдь не всех.

Отчаянно работая локтями, на миг забыв, что она — девушка, Хельга протиснулась к помосту и вскарабкалась на него. Кто-то поддержал ее под локоть — она кивнула, даже не посмотрев на доброхота.

— Я согласна! — завопила во всю силу легких.

— Хельга! — Принц Кейтор перевесился через перила. — Твою мать!

— Как тебе не стыдно? — опять заорали на него родители. — Так выражаться при принцессе-невесте! Что о тебе подумают?

— Ничего особенного, — неожиданно для всех дернула плечиком та. — Я тоже умею ругаться. Только на своем языке. Ах-хашра!

— Госпожа! — хором взвизгнули придворные дамы.

— Вы ее знаете? — Принцесса не удостоила дам взглядом и опять привлекла внимание принца.

— Ага, — кивнул тот. — Мы с нею вместе работаем. Это — Хельга… э-э… Хельга делль Рутт. Между прочим, она не замужем. Пока!

Король Клеймон покосился на громкую парочку и обернулся к площади.

— Сиятельная делла, — окликнул он Хельгу, — это правда? Вы согласны стать женой этого человека?

— Да! — запрокинула голову девушка. — Да, я согласна!

Ее била нервная дрожь. Стоять как дуре на всеобщем обозрении, рядом с привязанным к столбу смертником, было страшно. А что, если ее тоже привяжут рядом? А она даже не знает, как его зовут. Не знает или не помнит? Девушка вцепилась в локоть приговоренного двумя руками. Он опять посмотрел на нее. Глаза, которые ей на приеме показались черными, на самом деле были какого-то орехового цвета, что странно смотрелось на загорелом лице.

— Ах, — всплеснула руками принцесса-невеста, вставая рядом с королем, — это так романтично! Пусть их обвенчают! Сделайте мне такой подарок, ваше величество!

Клеймон Второй коротко кивнул и махнул палачу, что осужденного можно отвязывать.

Когда цепи упали со смертника, принцесса захлопала в ладоши и порывисто поцеловала короля в щеку, вызвав гул изумления у столпившегося внизу народа. Король польщенно нахмурился, но второй поцелуй неожиданно достался Кейтору, тот еще неожиданнее смутился и поспешил отвернуться, уставившись на помост, где двое уже опустились на колени перед удивленными таким поворотом дела служительницами Девы Усмирительницы.

В дальнем конце площади стояла глухая черная карета. Забившись в угол, в ней беззвучно плакала старая герцогиня. Ну почему тридцать один год тому назад, когда на этой же площади казнили ее мужа и сына, тогдашняя принцесса-невеста, нынешняя королева-мать, не вспомнила об этом обычае? Только ли потому, что все принцы были уже женаты, а ее сыну едва исполнилось двенадцать? Почему? Она бы отдала что угодно, чтобы вернуть ее мальчика. Она бы приняла любую невестку — старше сына на десять лет, шлюху из Лоскутного квартала, полукровку-нелюдя. Ну почему судьба так жестока?

Пожилая камеристка, старая дева лет пятидесяти, из своего угла молча смотрела на плачущую госпожу.

ГЛАВА 8

Переступив порог, Хельга остановилась и прижала руки к груди. Огромная пустая комната показалась ей похожей на склеп, девушке стало страшно.

— Подойдите сюда, дети мои, — услышала она глухой старческий голос.

Человек, с которым она пришла сюда, шагнул вперед, она поспешила следом, чтобы не оставаться одной. Он шагал быстро и легко, не оборачиваясь на свою спутницу, а, подойдя опустился на одно колено, вынудив и ее поступить так же.

Старая женщина молча смотрела на две склоненные головы.

— Спасибо вам, — наконец произнес мужчина. — Я…

— Тебе стоило бы сразу воспользоваться моим приглашением, — произнесла женщина, кусая губы. — Я бы не причинила тебе вреда, после всего…

— Спасибо, — повторил он. — Вы для меня — единственный близкий человек в этом городе.

— Ступайте, вас проводят — Женщина отвернулась, стараясь скрыть слезы, выступившие на глаза. — Вы сможете отдохнуть. Если хотите, распорядитесь об ужине.

— Сиятельная делла, — мужчина встал, — я вам очень признателен, но вы порадуете меня еще больше, если позволите пригласить и вас…

— Не стоит! — Она смотрела в другую сторону. — Благодарю, но я не хочу есть. Нам, старикам, надо так мало… Ну, ступайте же! И, девочка…

Хельга, уже поднявшаяся с колен и сделавшая шаг, обернулась. Выцветшие заплаканные глаза смотрели прямо ей в лицо.

— Можешь звать меня деллой Дисаной, — произнесла старуха.

Это имя было девушке мало знакомо. Но она вспомнила герб над воротами и все поняла.

Замок больше походил на склеп. Комнаты оказались нежилыми, на окнах — толстый слой пыли, почти не пропускающий света. Повсюду запах пустующего помещения, полумрак и холод. Шаги гулко отдавались под сводами залов и на галереях. Чьи-то портреты в темных рамах мрачно смотрели на трех людей — слугу со свечой и странную пару: полуголого мужчину со следами кандалов на запястьях и шее и девушку в праздничном ярком платье. Слуга провел их в большую комнату с камином, откуда еще две двери вели во внутренние покои.

— Располагайтесь, — сказал он. — Сейчас вам все принесут.

Хельга остановилась у порога, осматривая комнату. Когда-то тут жили, но уже много лет сюда никто не заходил. Мебель была старая, половицы рассохлись, в камине толстый слой пыли покрывал золу многолетней давности. Небольшая скамеечка у камина выглядела довольно крепкой, и девушка вдруг почувствовала, что устала. Этот насыщенный событиями день совершенно вывел ее из себя, и, хотя он еще не закончился, она уже была на пределе. Хельга села на скамеечку, обхватила себя за плечи руками.

Ее спутник тем временем спокойно прошел во внутренние покои. Было слышно, как он роется в вещах, открывает сундуки и что-то ворчит себе под нос. Его не пытали слишком жестоко, на теле практически не осталось следов многодневного пребывания в следственной тюрьме, но все равно вид обнаженного мужского тела нервировал Хельгу. Молодец, если решит одеться и не смущать ее.

Вошли слуги и засуетились, не обратив внимания на сидевшую у камина девушку. Две женщины сразу принялись вытирать пыль и мыть окна, четверо мужчин внесли сундуки с одеждой и еще каким-то добром. В последнюю очередь в камине разожгли огонь и принялись переставлять мебель, пытаясь сделать комнату более уютной.

Яркое быстрое пламя, весело взявшееся за сухие дрова, слегка оживило Хельгу. Девушка вдруг вспомнила, что в сумочке на боку, где дамы обычно держат пудреницу и зеркальце, у нее с собой есть коробочка с сигарами нечуй-травы. Достав одну, она потянула из камина щепку, чтобы прикурить.

Внутренняя дверь распахнулась, и на пороге показался ее спутник.

— Что это? — обратился он к слугам.

— Герцогиня прислала вам в дар. — Мужчины и женщины оставили свои дела и принялись кланяться. — Она просила передать, что…

— Передайте вашей госпоже мою благодарность и признательность за помощь, — ответил он. — Моя… мм… супруга тоже вас благодарит.

Глаза его как-то странно блеснули. Он сделал быстрый шаг, и в следующий миг Хельга почувствовала, как жесткие пальцы больно сдавили ее запястье, с силой отводя руку с сигаретой от лица.

— Что это такое? — прошипел он прямо ей в лицо.

— Это… это… — Хельга попыталась встать с низкой скамеечки, он дернул ее за руку вверх.

— Я знаю, что это. — Злые глаза уперлись ей в лицо. Другой рукой он вынул сигарету из ее уже начавших неметь пальцев. — Я спрашиваю, что вы делаете?

— Не ваше дело. — Девушка рванулась. — Отпустите мою руку! Мне больно!

— Если надо, я сломаю вам обе кисти, но отучу от этой дурацкой привычки! — процедил он. — Вы что, не знаете, чем опасна нечуй-трава?

— А вам какое дело? — От боли на глаза у Хельги навернулись слезы.

— Мне есть дело, — продолжал он тем же злым ледяным тоном. — Если не ошибаюсь, час тому назад вы стали моей женой! И как ваш муж, я отвечаю за вас!

— Вас никто не просил…

— Нет, это вас никто не просил вмешиваться не в свое дело!

— Хорошенькое «не свое дело»! Да вас бы сожгли! Живьем! Если бы не я…

— Если бы не вы, я был бы уже мертв, и для меня закончились бы все проблемы, — проворчал он. — А теперь мне надо думать, как жить дальше.

От удивления Хельга перестала вырываться, и собеседник немедленно ослабил хватку.

— Вы не рады, что остались живы? — округлила она глаза.

— Вы не слышали моего приговора? С таким списком преступлений мне нет места в Паннории, да и вообще в мире, хотя бы потому, что, вздумай я сбежать, мне не дадут добраться до границы!

— Ничего не получится! — заспорила Хельга. — Я изучала законы и знаю! Если сейчас вас помиловали, то с вас нужно снять все обвинения. Арестовать, судить, а потом и казнить могут за что-нибудь еще! Дважды судить за одно и то же нельзя! Том второй, параграф восьмой, глава первая «Свода Законов Ройдара Первого, Законодателя».

— Много вы понимаете в законах, — проворчал он.

— Я почти три года проработала в Тайной службе, — ответила Хельга и кожей почувствовала, что что-то изменилось. Ее собеседник вздрогнул, словно его ударили по лицу, и отшатнулся, отпуская ее руку.

— Вы! — с какой-то странной интонацией промолвил он, отступая.

В другой руке он все еще держал сигарету, и Хельга невольно проследила за нею взглядом. Курить хотелось неимоверно, хотя бы для того, чтобы успокоиться. Мужчина посмотрел на свою руку.

— А вот этого, — он бросил окурок в огонь, — чтобы я больше не видел. И чтобы дымом от вас не пахло!

Хельга нервно фыркнула, и мужчина вдруг опять кинулся к ней. Девушка забилась в его руках, закричала, но он только сорвал с ее пояса кошелек и отправил за первой сигаретой.

Злые слезы брызнули у нее из глаз.

— Да что вы себе позволяете? — почти закричала Хельга. — Вы ничего не понимаете!

— Я все понимаю, — проворчал он. — Вы хоть знаете, что бывает с курильщиками нечуя? Я работал врачом. Порошок нечуй-травы я добавлял пациентам перед операциями, чтобы они не чувствовали боли. Но если бы я переборщил с дозой, операция закончилась бы смертью пациента от остановки сердца. Это яд, и на Железных Островах и в гаремах Жихар-тана его очень любят давать наложницам и рабам, чтобы сделать их покорными и безразличными ко всему.

— Вы не понимаете, — всхлипнула девушка. — У меня вообще работа нервная, а сегодня такой день… Мне просто необходимо успокоиться.

— Если вам так уж необходимо успокоиться, я потом покажу более действенный способ, — отрезал мужчина. — А теперь приведите себя в порядок. Скоро нам, наверное, подадут ужин.

Ужин оказался скромным — мясо, вино, рагу из овощей, сладкий творог, немного фруктов. Повар сам явился в трапезный зал и клялся, что на завтрак подадут перепелов, засахаренные фиалки, цукаты, фаршированные яйца и запеченную рыбу, а пока пусть господа не взыщут — времени, чтобы что-то сделать, было слишком мало. Это было так скромно по сравнению с тем великолепием, от которого наверняка ломились столы в доме ее родни! При одной мысли о свадьбе на глаза Хельге сами собой наворачивались слезы. Свадебный кортеж ее не подождал, не осталось даже никого из сопровождавших его всадников. Тетка и дядя с легкостью вычеркнули непутевую племянницу из жизни. Если бы не делла Дисана, ей и человеку, который сидел сейчас напротив нее, некуда было бы пойти.

Девушка сидела, не поднимая глаз, но все время чувствовала на себе взгляд незнакомца. Она чуть не вскрикнула, когда тот нарушил молчание:

— Сиятельная, наверное, устала и хочет спать?

Хельга бросила быстрый взгляд на хозяйку замка. Старая женщина смотрела на молодых людей со странным выражением нежности и сожаления.

— Я все понимаю, дети, — произнесла она. — Ступайте. Не стоит проводить возле меня много времени. Я рада уже тому, что в этих стенах снова кто-то живет.

Слуги успели убрать широкую постель и застелить ее шкурами, поверх которых положили нижнюю сорочку из тонкого полотна. Нижнее белье стоило баснословно дорого — для Хлодис, например, ее специально шили для первой брачной ночи, а постоянно спать в нижнем белье имели право только очень состоятельные особы. Быстро сорвав с себя надоевшее платье, Хельга нырнула в постель.

Она никогда прежде не спала на таких широких постелях, под такими шкурами. В доме родственников ее спальня была обставлена куда как проще. Разве только для Хлодис сегодня расщедрились… Нет, Хлодис сейчас спит в доме Вигара делль Тирса. Там сегодня музыка, веселье, пир и шутки, а здесь — темнота и гробовая тишина. Робкий огонек свечи не разгоняет, а только подчеркивает тьму. И еще тут так холодно! Камин не успел прогреть комнату.

Хельга вспомнила свою комнату, свои вещи, свои платья, штаны и сапоги, своего коня, свое кресло и книги — и заплакала, уткнувшись носом в подушку.

Она еще рыдала, когда чья-то рука погладила ее волосы.

— Ну не стоит, — произнес негромкий, чуть хрипловатый голос. — Вы сегодня весь день держались просто молодцом. Что же теперь раскисли?

— Я… я не… — Девушка шмыгнула носом и попыталась отодвинуться. — Я просто…

— Вы просто перенервничали. Есть простой и действенный способ успокоиться!

Ее подняли за плечи. Совсем близко она увидела в темноте бледное лицо. Губы прижались к ее губам, а ее саму буквально расплющили на мужской груди.

Какое-то время Хельга молча отдавалась ласкам, но, когда мужчина уложил ее на постель и отпустил ее рот, чтобы тут же начать целовать в другие места, она вскрикнула:

— Не надо! — и попыталась отодвинуться.

— Надо. — Его губы уже спустились ей на ключицы. — Расслабься. Сейчас тебе будет хорошо. Это отличное средство, чтобы успокоиться. Просто закрой глаза и лежи. Тебе ничего не надо делать!.. И не надо мне мешать, — чуть строже добавил он, когда девушка попыталась остановить шарящие по ее телу руки. — В конце концов, мы женаты!

Хельга тихо застонала, зажмурилась и закусила губу. Как она могла об этом забыть! Впрочем, ее никто не готовил к замужеству и не собирался посвящать в тайны взаимоотношений мужчины и женщины. Неплохо образованная и где-то даже опытная, Хельга понятия не имела о том, что делают муж и жена, когда остаются одни. Нет, Веймар и другие при ней, случалось, откровенничали о том, что они вытворяли со шлюхами Лоскутного квартала или готовыми на все служанками и кузинами, но сама она никогда не примеряла эти рассказы на себя. По ее мнению, то, что проделывал с нею муж, и то, чем занимались прочие молодые люди, не имело ничего общего.

От неожиданности она закричала, вцепившись в волосы мужчины, и попыталась освободиться, вылезти из-под него, но было поздно. Не обращая внимания на ее крики и сопротивление, мужчина довершил начатое и со вздохом откатился, раскинув руки и ноги.

— Ну как? — поинтересовался он пару минут спустя. — Успокоилась?

Ответом был тихий всхлип. Даральд приподнялся на локте, посмотрел на распростертое рядом тело и присвистнул:

— Поня-ятно. Надо сказать, делла, что я удивлен. И даже немного польщен! Пожертвовать для меня своей девственностью?.. Больно?

Хельга несколько раз кивнула, до рези в глазах зажмурив веки.

— А если вот так?

Теплая ладонь легла на ее лоно, и боль тут же ушла. Осталась только приятная истома. Перемена была настолько разительна, что девушка тут же открыла глаза и посмотрела на растянувшегося рядом мужчину.

— Что это?

— Обычная целительная магия. Мне приходилось иметь дело с изнасилованными девчонками. У них живого места не было. А я какое-то время работал целителем, так что пришлось составить короткое, но действенное заклинание. Ну как? Теперь успокоилась?

Хельга кивнула.

— Ну и хорошо. — Он опять лег на спину и закрыл глаза. — Тогда давай спать. У нас обоих был трудный день. Вообще-то я мог тебя не трогать, но у нас как-никак первая брачная ночь, да и ты нуждалась в утешении… Кстати, как тебя зовут? Там, когда сестры-усмирительницы проводили обряд, ты говорила, но я не запомнил.

— Хельга. Хельга Мисса Исмираль а-делла Йодд делль Рутт. То есть…

— Хельга, — повторил он. — На языке северных мореходов это означает «принесенная в жертву»! Или нет. «Предназначенная в жертву!» — Такой перевод точнее. У них есть такой одноглазый бог, который очень любит, когда ему приносят человеческие жертвы. И для того, чтобы всякий раз не кидать жребий заново, некоторых детей называют «Хельга» или «Хельги», если родился мальчик. В случае войны, катастрофы или других бедствий берут первого попавшегося с таким именем. Иногда так называют ребенка, которого зачали по обету — например: «Своего первенца я посвящу богам и назову Хельги». Такой ребенок считается отмеченным богами и обязательно становится жрецом. Или жрицей, если родилась девочка.

— Я не хотела становиться жрицей, — проворчала Хельга.

— А тебя никто не спрашивает. Это судьба!.. Спокойной ночи.

С этими словами Даральд встал, поднял с пола одежду и ушел, оставив девушку одну в темной пустой комнате наедине с мыслями, чувствами и страхами.

Принц Кейтор тоже не спал в эту ночь, и вовсе не потому, что рядом с ним была женщина, которая не давала ему сомкнуть глаз. Наоборот — впервые в жизни его неугомонное высочество не спало потому, что рядом не было женщины. Не было строго определенной женщины, о существовании которой он до недавнего времени не подозревал. Не было ее улыбки, забавного акцента и заливистого смеха, не было подергиваний за рукав и заговорщически склоненной к нему головы. А ему так о многом хотелось с нею поговорить! Например, расспросить, как у них в королевстве обстоит дело со службой безопасности, какие там есть необычные законы, которые стоит ввести в Паннории, и заодно выяснить, как переводится то странное слово «ах-хашра». Но — увы! — сразу после несостоявшейся казни королевская семья разделилась. Король с супругой отбыли во дворец, а принц с принцессой отправились на прогулку — наследник престола показывал будущей королеве живописные места в окрестностях столицы. Ужинали они в загородном замке, в гостях у одного из лордов, и домой вернулись перед самым закрытием ворот, после чего уставшая принцесса-невеста удалилась в свои покои. Что до Кейтора, его под расписку отдали лорду Дарлиссу с обязательством не отпускать младшего принца от себя раньше, чем прозвучит сигнал к тушению огней. Король Клеймон не желал видеть сына после той выходки на площади Справедливости.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒