10. Визит к магосу 5 страница

— Эта идентификация лучше? — с усмешкой спросила она альфу. — Или нужно куда-то плюнуть, сдавая образец генокода?

— Это и есть идентификация, — в голосе скитария слышались необычная глубина и сила, словно его отодвинул в сторону кто-то намного больше знающий, умеющий и имеющий над альфой Хедиром высочайшую власть. — Всё остальное — мишура, придуманная людьми и для людей. Значение имеют только знания и их воплощение в металле. Мое послание предназначается именно тебе, Эннифер. Старый друг. Много лет ты считала, что я мертв или пропал без вести. Какое-то время это было почти истинно. Но сейчас я вернулся, в новом теле и с новыми возможностями. Никому не известный магос механикус, специализирующийся на создании скитариев и боевых машин. Та часть моего сознания, что досталась этому альфе, способна на диалог, и, возможно, это даст тебе некоторое преимущество.

Энн подавила острое желание сначала пожать руку магосу, а потом ударить его прямо в глаз. В итоге Райт пришла к взвешенному выводу, что механикус вряд ли оценит и то, и другое, но решилась же протянуть ладонь, сняв перчатку.

— Я очень рада, что ты вернулся. Не стану говорить, что случившееся было всегда приятным, но магос Селена, оставшаяся внизу, до сих пор пытается работать по твоим чертежам, и ты сейчас видишь её работу на мне. Я... — Энн запнулась, — я рада, что ты выжил. Мне тебя не хватало. И у тебя вышли потрясающе человечные и симпатичные, по мнению магоса Селены, скитарии, — Райт тихо засмеялась. Она никак не была готова к тому, что видела и слышала. Но ещё больше ей становилось не по себе от того, что этих скитариев привел именно Хассель. «Как он узнал? Когда понял? Почему я не искала?»

В голове кружились вопросы, на которые не было ответов. Ни сейчас, ни, возможно, потом. Но Райт оценила поступок инквизитора. Он не стал даже дожидаться полного выздоровления, отправившись за скитариями, пока ещё мог себя контролировать. Энн внезапно подумала, что только что видела Хасселя в последний раз.

Скитарий аккуратно коснулся пальцами ладони инквизитора в знак уважения. Холодные жесткие пальцы альфы провели по коже Энн, и Хедир снова недвижимо замер, пока Райт натянула перчатку обратно на руку.

— Мы столкнулись с фон Гаудом, ты помнишь его. И у меня есть весомые основания не просто подозревать его, а обвинить его в ереси и преступлениях против Империума и Императора. Да и против Омниссии, если уж на то пошло. Мне нужна информация, магос. Ни у кого сейчас нет времени сделать даже предварительный анализ, события слишком быстро развиваются. И если мы не вычислим местоположение Валентайна, нас рано или поздно уничтожат.

Энн не знала, как реагировать на подобное проявление ксенотехнологий, собственных знаний Улиториса, на его скитариев и на все, связанное с ним. Наличие магоса, как и его разработок, давали Гауду повод для обвинений. Но повод ещё не значил доказательства. А связать скитариев с магосом мог только глубокий допрос последней степени, для которого пока не было оснований. Хотя... Энн закусила губу. Если Гауд выступит против Хасселя первым, их всех подвергнут не просто допросу, а долгой и изощрённой казни анальным мозговым путём.

— Я так и знал, что ты не утратила свойственной тебе живости ума и сообразительности, Эннифер Райт. Все-таки инсигния инквизитора твоя по праву, — Хедир стоял неподвижно, но в словах магоса Улиториса, которые сейчас транслировал звуковой аппарат скитария слышалась тщательно скрываемая улыбка. Так мог бы улыбаться отец, глядя на успехи подросшей дочери. — Но не всегда поспешность хороша. В этой ситуации найти корни заговора вы вряд ли сумеете, но выйти на среднее звено — вполне. Ищите инквизиторов, возвысившихся десятилетие назад, и недавно сменивших Ордос. Как правило, большинство из них будут принадлежать к Еретикус. Не исключено также некоторое количество предателей из числа Маллеус. И, разумеется, стоит обратить пристальное внимание на моих собратьев по Культу Механикус. Их я могу назвать совершенно определенно, но это ничего не даст ни тебе, ни Хасселю. Они не покидают Марса и своих кузниц, предпочитая вкладывать свои технологии и знания в обмен на власть и влияние.

Магос разразился странным скрипом, который должен был означать негромкий смех, и продолжил:

— Изменник, знакомый нам под именем Валентайн фон Гауд, сейчас находится в храме Тзинча, в трехстах пятидесяти кломах от вашего текущего местоположения. По документам святилище значится как уничтоженное, но по факту культ Хаоса никогда не покидал планету, охраняя титанов. Координаты для орбитального удара находятся в памяти Хедира. Постарайся увести его оттуда до начала бомбардировки, мне было бы неприятно потерять такого хорошего солдата.

— И еще, Эннифер, — копия сознания магоса снизила громкость вокализатора Хедира Про-01. — Береги себя. Эта война только начинается.

Райт согласно кивнула. Она хотела сказать магосу, что Маллеус уже изрядно задолбал её и её учителя демонами, навязчивым вниманием, предателями и верными слугами, но промолчала. Промолчала она и о том, что не все механикус так далеки от Марса, как думал Улиторис. Осознав, что сеанс связи окончен, Райт обратилась уже к скитарию Хедиру:

— Мною получены инструкции высшего приоритета, в которых тебя ценят, как отличного слугу Омниссии.

На минуту Энн показалось, что глазные линзы скитария вспыхнули чуть ярче, но потом это ощущение прошло.

— Единственное, что я просила бы передать твоему создателю, это кое-какая информация о случившемся, загруженная в память и этого катера тоже. Дело касается титана Хаоса, поднятие которого вряд ли было бы возможно без участия падших механикус. Думаю, это будет интересно и тебе лично, как солдату Омниссии.

Астос, ругнувшись по громкой связи, заложил крутой вираж, едва ли не подав катер бортом вперед и отчаянно уходя от выпущенных по судну ракет. Преследуемый транспорт Мозис огрызался даже без пилота. Щиты катера вспыхнули, поглотив удар, но мелкие повреждения всё же остались. Главианец вцепился в цель серьезно, выражая свои эмоции всеми доступными ругательствами. Транспорт падал и поднимался, разворачивался в воздухе и огрызался ответным огнем. Приказ взять Мозис живой не подразумевал взять её целиком, и Астос считал, что для своры псайкеров будет достаточно вообще одной головы дознавателя. Таура не нравилась ему с самого начала, и теперь он выражал долго копившееся раздражение на всех, включая Хасселя. В какой-то момент мощный удар тряхнул катер инквизитора так, что на некоторое время вырубилось всё освещение, а машина камнем пошла вниз. Альфа цепко ухватил Райт за пояс и прижал к себе, фиксируя свое положение в пространстве. Через минуту Кимбал всё же справился с катером, и по громкой связи донесся его радостный животный рык, означающий захват цели. Машина сотряслась от выпущенных снарядов, ответив тем же и мгновенно бросив весь запас энергии на передние пустотные щиты. Что сейчас творилось в рубке, Райт даже не хотела представлять. Почти уничтожить пилота и уронить машину вниз значило только то, что Астос был либо серьезно ранен, либо вынужден был потратить время на другие задачи.

— Снижаемся, карго, всем держаться, — тихо приказал он по громкой связи. И непривычно слабый голос пилота напугал Райт до дрожи в коленях.

***

Натаниэль сумрачно смотрел в стену общей залы, выбранной им в качестве командного поста из-за своей равной удалённости от всех выходов резиденции. Он ни минуты не сомневался, что ему придётся вступать в бой самому, и потому предпочёл иметь возможность быстро реагировать на изменение обстановки. Кадианцы заняли позицию у главного входа, справедливо рассудив, что враг будет переть в наиболее слабом месте обороны, а фасад пострадал от атаки Сороритас сильнее всего. От былого великолепия, усыпанного сверкающим снегом, остались обгорелые камни и расплавленные металлические балки. Снаружи задувал стылый ветер, но солдаты включили обогрев своих доспехов, и сейчас оборудовали долговременную огневую точку вокруг тяжелых болтеров.

Фейринг выпросил у Натаниэля некоторую толику свободного времени до начала атаки, чтобы побыть с парией. Клотильда пребывала в помутнении рассудка, но Гламор только мрачно усмехнулся в ответ на осторожный вопрос о способах вывода Воттс из этого состояния. Когда Натан видел Гламора в последний раз, тот тащил подмышкой вяленый окорок грокса, три бутылки вина и целую корзину сладостей. Хассель закрыл рот рукой, пряча улыбку, и делая вид, что просто почёсывает нос.

В воображении Хасселя рисовались весы, где на каждой чаше были песочные часы, и падение песчинки вызывало колебания то светлой, то чёрной стороны. Времени не оставалось ни у тех, ни у других. И сейчас каждая мелочь, каждая, даже небольшая, оплошность могли привести к катастрофе. Равно как и к победе. Но останется ли хоть кто-то, способный ею насладиться?

Неожиданно инквизитор поднял взгляд к потолочным балкам, украшенным резьбой. Что-то раздражающее пыталось проникнуть в его разум, пока слабо, но отвлекая от размышлений.

— Статус воздушных целей, — произнёс в вокс Хассель, занося палец над клавишей тревоги.

— Засечка на двести градусов, скорость пятьсот, снижается, — бесстрастно доложил металлический голос одного из скитариев, следивших за периметром снаружи. — Цель не опознана, тяжёлый катер, вооружение не определено.

— Готовность к высадке противника, — сказал Натаниэль, включая сигнал тревоги.

На экране системы наблюдения он видел, как от катера отделились две точки, окутанные ярким пламенем, и рванулись по дуге вниз, обгоняя заходящую на посадку машину. Ракеты нацеливались на поместье, но были сбиты системами ПВО «Даров Омниссии». К сожалению, главный калибр корабля Селены смотрел в другую сторону, а слабые выстрелы небольших турелей не пробивали пустотный щит, которым окутался катер.

Хассель подхватил со стола болтер, и проверил наличие запасных обойм. С тоской вспомнив про свою силовую броню, так и остававшуюся в контейнере, он покачал головой. В текущем бою важнее была мобильность, чем защита и мощь искусственных мускулов. Пример Сестёр Битвы доказывал это. Инквизитор быстро вышел из залы, вызывая Фейринга.

***

Ландау оказался у выхода быстрее, чем даже Хедир. Райт остановила его вопросом, что с Кимбалом. В ответ Генри промолчал, поджав губы и посоветовал пока не ходить в рубку. Райт стиснула рукояти ножей. Катер стоял на грунте, тяжело завалившись на один борт. Правая опора так и не выдвинулась, а весь правый борт являл собой сплошное месиво из разорванных кабелей и вывернутой внутрь брони. Пластины кое-где вообще сорвало, обнажив ранимое брюхо судна, как вскрытый живот большого животного. Катер Хасселя словно стонал, безмолвно передавая свою боль и боль пилота в пространство. Райт решительно скользнула в темноту, пытаясь отыскать сбитый транспорт Мозис. Дознавателю почти удалось выйти из зоны поражения Астоса, заманивая в ловушку их всех, но главианец, пожертвовав собой и машиной, сумел сбить катер дознавателя.

Дымящиеся клубы горячего воздуха, поднимающиеся невдалеке, свидетельствовали о разрушении системы обогрева и повреждении трубопроводов корабля, пламени видно не было, альфа уверил Райт, что духи реактора вряд ли настолько рассержены, чтобы не подчиниться ему. Хедир высматривал цель, водя своими необычными пистолетами из стороны в сторону.

— Цель обнаружена, — доложил он. И тут же в нагрудник скитария прилетело сразу три тяжёлых болта. Альфу снесло с дороги, а Энн отскочила в сторону. Ландау открыл ответный огонь, давая Райт время сориентироваться. В ментальном поле Мозис проявлялась слабым размытым пятном, сильно расширяя зону возможного пребывания. Каменистая местность вокруг позволяла ей прятаться достаточно долго.

Вокруг Эннифер закружились, создавая плотное облако из жужжащих и поблёскивающих насекомых ожившие заколки дознавателя. Мушки и паучки, выдвинув бритвенно-острые миниатюрные лезвия и отравленные иглы, нацелились на лицо инквизитора. Энн отдала мысленный приказ, и её броня, сомкнув контуры между пластинами, окуталась светом. Полушлем, закрывавший затылок, замерцал появившимся пси-щитом локального действия, защищая лицо инквизитора. Обзор тут же снизился, придавая картинам окружающей местности расплывчатость и нечёткость, зато облако механизированной мошкары, врезавшись в пси-щиток, попадало вниз обугленными кусочками металла.

Оставшихся насекомых Энн втянула в сферу из холодного огня, созданную ею сразу же, едва она отключила щиток шлема, и добила ментальной перегрузкой, стряхнув угольки на плоские камни под ногами.

— Таура Мозис, ты арестована за преступления против человечества! — крикнула Райт.

— Кто это тявкает там? — раздался в ответ хриплый голос Тауры. — Ручная собачка Хасселя?

В голосе Мозис слышалась плохо контролируемая ярость. Райт припомнила её особенности, решив сыграть на них.

— А ты и до коврика в его прихожей не добралась? Какая жалость. А такая умная, почти даже симпатичная, а не удалось?

Райт громко рассмеялась, тут же меняя позицию. Ландау стрелял в том направлении, откуда слышался голос Тауры, но Энн знала, что псайкер обманывает наёмника. Она не стала противиться этому, полагая, что Ландау достаточно опытен, чтобы не подставиться под выстрел случайно.

— Да чтоб ты сдохла, чёртова срань! — в сердцах завопила Мозис, поднимаясь во весь рост и открывая огонь. Райт с трудом увернулась от зарядов лазгана, половину из которых принял на себя её плащ, поглощая их один за другим. Потом защитное поле померкло, и Райт пришлось переждать, пока её укрытие пытаются разнести из болтера. Перекатившись по острым камням и радуясь новой броне, Энн забилась под большой валун неподалёку, переводя дыхание.

— Так подойди и убей меня, дознаватель. Если силёнок хватит против действующего инквизитора! — крикнула Райт. Ответом ей было явление сверхновой. Сияние было настолько сильным, что Ландау, наблюдавший за этим через оптику, как и оправившийся от попадания ракет скитарий, издали стоны боли. Цифровой эквивалент скитария оказался короче, но Райт понимала, что даже альфе требуется время на восстановление оптики и для того, чтобы отойти от шока психического удара по нервам. Леденящий тело и душу порыв ветра, прошедшийся сразу же после того, как сияющая сфера схлопнулась, едва не выдрал кости из-под кожи несчастного наемника. Генри инстинктивно вжался в землю, пытаясь унять в голове страшные вопли заживо сожжённых душ варпа. Альфа восстанавливал свои логические цепи и прицельную сетку, дёргая стволами пистолетов. Рядом с появившимся псайкером показались два сервитора, попытавшиеся справиться с Хедиром. Солдат Омниссии отвлек их на себя, пока Райт выходила с другой стороны валуна. В руках инквизитора поблескивали в ночной темноте два ножа, ставшие полностью прозрачными и сияя голубыми искрами. Длинна клинков словно бы увеличилась, превратив длинные ножи в короткие мечи.

Мозис издала рык, посылая в Райт несколько зарядов своей силы. Огненные шары, перемежающиеся кроваво-красными копьями и синими молниями, ударили прямо в грудь Энн. Фигура инквизитора окуталась паром, в тумане которого продолжали ярко светиться два её клинка и контур брони, пытающейся поглотить и перераспределить энергию. Эннифер выступила вперед, сбрасывая потрёпанный плащ и оставаясь в своей броне, по которой ещё бегали искорки психоэнергии, поглощённой броней от удара Мозис. Таура взвыла, снова атакуя инквизитора и растрачивая впустую свои силы, а их ей было не занимать. На теле дознавателя с треском начали взрываться какие-то амулеты и талисманы, не выдержавшие напряжения. Броня Райт светилась ярче солнца, отражая удары Мозис, пока Райт быстро приближалась к дознавателю. Инквизитор намерено не желала тратить на дознавателя свои силы, полагаясь на броню. Та трещала, нагревалась, выжигая на теле Райт следы от соприкосновения, но продолжала работать. Сферический капюшон пси-полпака над головой Энн размывал картины происходящего. Сквозь подрагивающую плёнку щита лицо Мозис выглядело перекошенным в разных плоскостях. Красивый восточный разрез глаз стал узкими щёлочками, из которых полыхали два темных провала глаз ведьмы, втягивающих свет и пронзающих инквизитора насквозь. Таура выстроила вокруг себя прочную клетку из энергий, разнонаправленные вектора которой создавали поле защиты от неизбежного соприкосновения друг с другом и противодействия встречным течениям. Разница полей, управляемая силой Мозис, являла собой воистину сильного и талантливого псайкера, к сожалению, выбравшего не тот путь.

Эннифер бросила обеими руками свои клинки в углы выстроенной клетки, заставив силой мысли застрять там и не двигаться. Вскором времени противостояние силы духа двух псайкеров дало трещину, отбрасывая Мозис на камни. Энн поймала свое оружие, потрескивающее от перенапряжения и подошла к Мозис, дожидаясь, когда вокруг нее померкнет свет пси-потенциала.

Когда свечение погасло, Райт ударила Тауру в подбородок кулаком, в котором сжимала эфес ножа. Удар был таким сильным, что у дознавателя хрустнула челюсть. Вложившая в удар ментальную силу, Энн с удовольствием наблюдала за тем, как Мозис давится кровью, пытаясь отхаркать ее. Но вот она отошла от шока и непонимания, выхватив свой меч и вдавив руну активации.

Теперь схватка начинала приобретать равный оборот. Или почти равный, если вспомнить уроки Гламора.

***

Катер, снизившийся так, что едва не скреб брюхом поверхность исковерканного рокрита, распахнул люки и опустил пандус грузового отсека. Большая машина, предназначенная для перевозки войсковых соединений гвардии или СПО, видала и лучшие дни. Созданная в прошлом тысячелетии, она доживала свой век на Треконандале, но её дни определенно могли закончиться сегодня. Тем не менее, способный нести в своем чреве три сотни гвардейцев агрегат сегодня превозмог сам себя — Хассель, наблюдавший вместе с Фейрингом за тем, сколько разномастно вооруженных людей выгрузилось из машины, уже сбился со счета. Если бы не скитарии, дисциплинированно сдерживавшиеся от выстрелов до получения приказа, и насчитавшие уже триста восемьдесят единиц живой силы, инквизитор бы давно плюнул на условности. Но положение обязывало. Ракетные установки нуждались во времени на развертывание, а пустотный щит — в подавлении.

Наконец, пискнул сигнал от скитариев, вооруженных пусковой установкой, и Хассель, улыбнувшись, коротко произнес:

— Огонь!

От поместья протянулись огненные плети. Ракеты, предназначенные для борьбы с тяжело бронированными катерами космодесанта или аналогичными машинами Хаоса, вонзались в трещащие энергетические щиты, разрывая их полупрозрачную оболочку. Катер медленно стал подниматься вверх, не прекращая сброс десанта, но поля, наконец, не выдержали, и лопнули с ощутимым даже за много кломов хрустом. Следующая партия ракет вгрызлась в броню, проламывая огненными шарами взрывов в ней огромные дыры.

Из открытых люков плеснуло пламя — не выдержал реактор. Выплеснувшаяся плазма превратила в пепел содержимое машины, и катер развалился на несколько частей с оглушительным взрывом. Куски обшивки и шпангоутов посыпались вниз, давя тех, кто уцелел при плазменном выплеске и не успел убраться подальше. Наемники Валентайна, судя по всему, набранные где попало, не страдали излишней дисциплинированностью, за что и поплатились. Там, где гвардейцы потеряли бы одного из десятерых, они гибли десятками, но всё равно их оставалось слишком много.

Скитарии, дождавшись совмещения прицелов и телеметрии, открыли слитный огонь, залпами прореживая бегущую к поместью толпу. Хассель проверил, как выходит из ножен меч, и приготовил к стрельбе болтер, отступив в сторону. Фейринг сплюнул на рокрит, и снял с предохранителя свою потертую лазерную винтовку, обвешанную всяческими дополнениями. Натаниэль заметил под всегдашней рясой Гламора надетую легкую броню гвардейца, и немного удивился. «Неужели Фейринг стал задумываться о безопасности? — мелькнуло в голове инквизитора. — Или это возрастное…»

Но прорвавшиеся сквозь заслон огня враги заставили мысли отступить подальше, освободив дорогу рефлексам бойца. Хассель взглянул на оскаленные зубы и остекленевшие глаза бегущих к нему вооруженных людей, одетых в рабочие робы и комбинезоны. Похоже было, что их всех оболванили каким-то боевым наркотиком, или пси-воздействием. Бестолково стреляя, они просто перли вперед, словно…

«Словно отвлекая от чего-то».

Кадианцы выпускали очередь за очередью, болтеры гремели, как барабаны, скитарии выкашивали ряд за рядом нападавших, и Натаниэль, опустив оружие, отступил назад. Его присутствие здесь было излишним. Скребущее по сознанию воздействие стало сильнее, словно чесотка на открытом мозге. И было столь же неприятным.

Инквизитор оттянул воротник рубашки, взглянув на свою кожу, которую исполосовали недавние шрамы. Нанесенные Фейрингом знаки Улиториса светились синим, показывая присутствие демона поблизости.

— Демонхост! — выругался Хассель. — Фейринг, здесь…

Но договорить ему не удалось. Сверху, на втором этаже, раздался взрыв, и в потолке образовалась дыра с рваными краями, откуда полилось беспощадное сияние, слепившее и обжигавшее глаза. Кадианцы, заваленные кусками перекрытий, прекратили стрельбу, откапываясь и матерясь на своем диалекте готика.

Из разрыва медленно выплыл, сверкая, прозрачный шар, внутри которого, словно зародыш в икринке, находился черный силуэт человекоподобного существа. По ушам присутствующих резанул дикий хохот, возвышавшийся до визга, и нисходивший до грохочущих басов, от которых вибрировали стенки черепа.

— Узрите, смертные, вашего повелителя! — проревело существо, разводя руки в стороны, и усиливая потоки сияния. — Ибо ваш Император мертв, а я, Геррениус, рожден повелевать людьми!

— Я тебя сейчас узлом вокруг твоего же хера завяжу, — неожиданно рявкнул Фейринг, отбрасывая в сторону лазган, и также разводя руки, как это сделал демонхост. — Сука драная, не твоими варповыми устами поганить имя Императора, чтоб тебя Троном размозжило!

Гламор громко заорал какой-то гимн из обширного собрания Экклезиархии, и Хассель, преодолев сковавший мышцы паралич, смог дотянуться до ножен, в которых был спрятан небольшой метательный нож. «Срабатывал раньше, сработает и сейчас, — отправляя в полёт полоску металла, казавшуюся черной в потоках белого и желтого сияний, подумал инквизитор. — Клянусь Террой, ненавижу демонов!»

И он активировал свой клинок, понимая, что болтер тут бесполезен.

***

Мозис оказалась отличным фехтовальщиком, но приемы, которым обучил инквизитора бывший гвардеец, сломали стройную тактику дознавателя. На каждый выверенный выпад и точечный укол клинка Энн отвечала подлыми приёмами. Локти врезались в рёбра дознавателя, били её в подбородок снизу вверх, пальцы, сжимавшие эфесы ножей, неожиданно пытались выколоть глаза Мозис. Энн присела, уходя от удара дознавателя, крутанулась на месте и опрокинула её на спину. Таура думала, что сейчас Энн поднимется на ноги, чтобы добить её или обездвижить, но вместо этого инквизитор дотянулась до ноги Тауры и вонзила в нее нож. Клинок сверкнул ослепительной вспышкой, врезавшись в пластину брони на лодыжке Мозис и пробивая её насквозь. Алая кровь хлынула потоком, но костюм дознавателя стянул рану тканью, и Таура уже вскочила на ноги. Едва она оказалась в горизонтальном положении, как Райт ударила её в низ живота, заставив согнуться. После этого удары посыпались с такой частотой, что Мозис оставалось лишь защищаться. Райт перемежала кулаки с уколами ножей, обескровливая и выматывая дознавателя. Последним ударом она обезоружила Тауру, расквасив ей нос и сломав хрящ.

Скитарий, справившийся с сервиторами-охранниками, начал приближаться к дерущимся инквизиторам. Броня Райт искрила, продолжая защищать инквизитора от ментальных ударов Мозис.

— Хватит с тебя, — зло сказала Райт, приставив клинок к горлу дознавателя. Та смотрела на инквизитора с плохо скрываемой яростью. Её комбинезон был порван, из ран сочилась кровь, челюсть и нос являли собой кровавое месиво, один глаз заплыл и не открывался, из уголка рта стекала струйка крови, а всегда безупречная прическа теперь являла собой жалкое зрелище сгоревшего пучка волос на голове.

— Мэм! — раздался крик Ландау, который почти сразу же оборвался. Райт отвлеклась на наемника. И этого хватило дознавателю, чтобы выхватить маленький пистолет и попытаться разрядить его в живот Райт.

Движение руки Энн, отточенное за время тренировок с Гламором, опустило кисть инквизитора с ножом вниз. Пистолет выстрелил, заряды ушли в сторону Ландау, оплавляя плазмой камни его укрытия, а потом Мозис закричала. Райт обратным движением клинка отсекла ей запястье вместе с пистолетом. Сильный удар под рёбра, затем второй и третий в голову лишили Тауру сознания. Подошедший альфа молча кивнул на дознавателя.

— Что с Генри? — спросила инквизитор, стирая с лица брызги крови. Ей тоже досталось, пусть и не так сильно, как Мозис. На скуле набухал синяк, пара зубов заметно шаталась, всё тело болео и ныло, а на пластинах брони, снова превратившейся в серебристую чешую на кожаной основе, появилась вмятина.

— Ранен. Один из охранников-сервиторов зашел сзади, пока я был занят.

— Транспорт?

— Я постараюсь что-то сделать, леди Райт, — кивнул он Энн, — но с пилотами будут проблемы.

— Не будут, — устало выдохнула Райт. Схватка с Таурой порядком её измотала, и теперь, когда злость и ярость сошли на нет, она чувствовала навалившуюся на нее тяжесть.

— Мы должны вернуться. Нас ждут, — упрямо сказала она.

***

Две ослепительные сферы света, столкнувшиеся в зале, выжигали разум и глаза. Нападавшее на резиденцию отребье отползало прочь, подвывая и бросая оружие. Их воодушевление, к которому явно приложил руку спущенный с цепи демонхост, испарилось, оставив после себя боль и дезориентацию. Кадианцы, откопавшись из завалов, сделали несколько залпов по демону, но поняли, что ловить им тут нечего, и отступили вглубь здания. Скитарии благоразумно не стали соваться туда, где плавилась их оптика и сбоили когитаторы.

— Со всем приходится справляться самому, Император свидетель, — Хассель, преодолевая ощутимое давление бьющего света, прикрыл лицо, и двигался вперед. Впервые он видел демона, который мог потягаться на равных с Фейрингом.

Звуки гимнов, громовой голос священника, изливающегося вокруг себя сиянием Света Императора, рев и богохульства Геррениуса слились для Натаниэля воедино, став фоновым шумом, уплывшим вдаль. Он слушал свое хриплое дыхание, гулкое биение сердца и хруст суставов при каждом тяжелом шаге, дававшемся, словно марш-бросок через пустыню. И продолжал идти вперед, ощущая, как наливаются огнем и гневом вырезанные в его теле письмена и знаки. По степени их жжения Хассель отсчитывал расстояние до цели, и продолжал идти. Вот грудь сдавило, словно обручем, оборвав дыхание. Сердце стало сбоить, как будто устав гнать по венам и артериям загустевшую кровь. В голове шумело, и сквозь шум прорывался тонкий голосок, вещавший знакомые до боли слащавые обещания и угрозы. «Когда-то он наполнял меня ужасом, — не обращая на страдания тела никакого внимания, и рассмотрев голос демона, как незначительную помеху, подумал Натан. — Когда-то я просыпался с ощущением заледеневшего сердца и дыхания варпа. Когда? Вчера? Десять лет назад? Только познав настоящий ужас, и оказавшись по ту сторону смерти, понимаешь, чего стоит бояться. И демоны — не самое ужасное в нашем мире…»

Все знаки-шрамы Хасселя вспыхнули, причиняя ему ужасающую боль, и он понял, что достиг цели. Отведя руку от лица, и ориентируясь на слабо видневшуюся черную полоску метательного ножа, торчащего в ярчайшем бурлении истого пламени варпа, которым стал демонхост, инквизитор медленно поднял истончающееся на глазах лезвие своего психического клинка. Меч, растворявшийся в истечении сил имматериума, тем не менее, сохранил достаточно материи, чтобы стать проводником тщательно сжатой и спрессованной в тягучее темное пламя ненависти, ужаса и боли инквизитора. Всю свою силу псайкера он вложил в один-единственный удар.

Пробив насквозь средоточие света, которым казался демон, клинок завизжал, как живой, выплескивая наружу накопленную за десятилетие мощь Хасселя. Можно было сказать, что в этот слабый тычок он вложил самого себя. Свою душу. Но о таких материях он не думал, с непередаваемой радостью наблюдая, как кипень света нереальности идет темными прожилками, затухая и разгораясь, и покрывается, как пеплом, дымящейся плотью тела демонхоста. Последние капли психической энергии, вливаемой Натаниэлем в разрыв реальности, которым стал Геррениус, иссякли, и демон канул в тюрьму собственной плоти, рухнув наземь.

Инквизитор опустился на колени, не в силах больше стоять. Он чувствовал, как по подбородку течет кровь из прокушенного языка, в ушах что-то скрипит и лопается, сердце останавливается и запускается вновь… Но его обожжённые глаза наблюдали зрелище, которое ему нравилось больше созерцания любых красот вселенной: поверженного врага.

На Хасселя, словно кузнечный пресс Механикус, обрушилась горячая тяжелая волна силы, и он растянулся на полу недалеко от скребущего по камню когтями демонхоста, из груди которого торчали метательный нож и психосиловой меч, похожий больше на огрызок, чем на оружие.

«Фейринг… — прикрывая веки, подумал он. — Надеюсь, ты справишься дальше… Только не убивай его. Свяжи. Но не убивай».

Натан не надеялся, что священник его услышит, но расслышал ответ, погружаясь в прохладную тьму беспамятства:

«Не волнуйся, этого демона я убивать не буду. Не время».

О пилоте старались не говорить. Тело положили в медотсек, закрыв в саркофаге до лучших времен. Обширные внутренние повреждения, раздробленные кости, разрывы органов, мелкие переломы и выгоревшие импланты — вот и все, что заслужил главианец, остановивший катер Мозис. Теперь жизнь поддерживалась в нем условно, оставляя слабую надежду на то, что однажды он вернется. Впрочем, про Императора думали так же, а Кимбал был явно не хуже.

⇐ Предыдущая 44 45 46 47 484950 51 52 53 Следующая ⇒