КНИГА ВТОРАЯ 47 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 100 из 139Следующая ⇒

- Это злостная клевета! - завопил Мейсон. - Я протестую и требую

извинения!

- Ваша честь, извинение должно быть принесено мне и моему подзащитному,

и оно будет быстро получено, если только ваша честь соизволит объявить

перерыв на несколько минут. - И, решительно подступив к Мейсону, Джефсон

прибавил: - Я сумею добиться извинения и без помощи суда.

Мейсон сжал кулаки, готовясь отразить нападение. Блюстители порядка в

зале суда, стенографисты, газетчики и даже клерк поспешно окружили обоих

юристов и схватили их за руки, пока судья Оберуолцер неистово стучал по

столу своим молотком.

- Джентльмены! Джентльмены! Вы оба проявляете неуважение к суду!

Немедленно извинитесь перед судом и друг перед другом, иначе я объявлю

процесс недействительным, подвергну вас десятидневному аресту и оштрафую

на пятьсот долларов каждого.

Говоря это, судья со своего возвышения сурово поглядел на обоих. И

тотчас Джефсон ответил самым учтивым и вкрадчивым тоном:

- Если так, ваша честь, я приношу свои извинения вам, господину

прокурору и господам присяжным. Нападки прокурора на обвиняемого

показались мне слишком несправедливыми и неуместными, вот и все.

- Не следует обращать на это внимание, - заметил Оберуолцер.

- Если так, ваша честь, я приношу свои извинения вам и господину

защитнику. Может быть, я немного погорячился. Да и подсудимому тоже, -

насмешливо прибавил Мейсон, взглянув сначала в гневные и непреклонные

глаза судьи Оберуолцера, а затем в глаза Клайда, который сразу вздрогнул и

отвернулся.

- Продолжайте, - сердито проворчал Оберуолцер.

- Итак, Клайд, - вновь начал Джефсон так спокойно, словно вызвать всю

эту бурю значило для него не больше, чем чиркнуть спичкой, - вы сказали,

что ваше жалованье составляло двадцать пять долларов в неделю и что у вас

были всевозможные расходы. И вы не сумели к тому времени отложить немного

на черный день?

- Нет, сэр... очень немного... почти что ничего.

- Так. Ну, а если бы врач, к которому обратилась мисс Олден, согласился

помочь ей за вознаграждение, скажем, в сто долларов, - вы могли бы

заплатить столько?

- Нет, сэр... то есть не сразу.

- Вам неизвестно, были ли у нее какие-нибудь свои деньги?

- Насколько я знаю, не было, сэр.

- Тогда как же вы рассчитывали ей помочь?

- Видите ли, я думал, что если она или я найдем доктора и он согласится

ждать, я, может быть, сумею, откладывая понемногу, расплатиться с ним в

рассрочку.

- Понятно. И вы искренне хотели так сделать?

- Да, сэр, конечно.

- И вы говорили ей об этом?

- Да, сэр. Она это знала.

- Но ни вам, ни ей не удалось найти врача, который помог бы ей, - а что

дальше? Что вы тогда сделали?

- Тогда она захотела, чтобы я на ней женился.

- Немедленно?

- Да, сэр, немедленно.

- Что же вы на это ответили?

- Я сказал ей, что никак не могу сразу жениться. У меня не было для

этого денег. И, кроме того, если бы мы поженились и никуда не уехали, по

крайней мере, до тех пор, пока не родится ребенок, все вышло бы наружу и я

потерял бы место. Да и она тоже.

- Почему же?

- А мои родственники? Мне кажется, они не захотели бы оставить меня на

фабрике, да и ее тоже.

- Понятно. Они сочли бы, что вы оба не годитесь для этой работы.

- Во всяком случае, так я думал, - ответил Клайд.

- А дальше что?

- Видите ли, сэр, если бы я и хотел уехать с нею и обвенчаться, у меня

не было для этого денег и у нее тоже. Мне пришлось бы сперва отказаться от

своего места и подыскать где-нибудь другое, а уж потом она могла бы

приехать ко мне. Кроме того, я знал, что нигде не смогу зарабатывать

столько, сколько здесь.

- А служба в отеле? Вы не могли вернуться к этому делу?

- Да, пожалуй... если бы у меня были какие-нибудь рекомендации. Но я не

хотел к этому возвращаться.

- Почему же?

- Мне не хотелось больше этим заниматься... не нравился такой образ

жизни.

- Но не хотите же вы сказать, что вы вообще не желали ничего делать?

Разве таковы были ваши намерения?

- Нет, сэр! Вовсе, нет. Я ей сразу сказал, что если она уедет на время

- до рождения ребенка - и даст мне возможность остаться в Ликурге, то я

постараюсь жить скромнее и буду посылать ей все, что сумею сэкономить,

пока она не сможет опять зарабатывать сама.

- Но вы не думали с нею обвенчаться?

- Нет, сэр, тогда я просто не в силах был венчаться.

- Что она вам на это сказала?

- Она не согласилась. Она сказала, что не может и не хочет оставаться в

таком положении и что я должен с нею обвенчаться.

- Понятно. Тут же, сразу?

- Ну, да... во всяком случае, поскорее. Обождать немного она

соглашалась, но уехать - ни за что, если только я не женюсь на ней.

- Вы ей сказали, что больше не любите ее?

- Да, почти... да, сэр.

- Что значит "почти"?

- Я сказал, что... что не хочу жениться. И потом, она знала, что я уже

не люблю ее. Она сама это говорила.

- Она вам говорила? В то время?

- Да, сэр, сколько раз.

- Что ж, верно. Это было и во всех ее письмах, которые нам здесь

читали. Но что вы сделали, когда она так решительно отказалась уехать?

- Я не знал, что делать... Но я думал, может быть, я уговорю ее поехать

на время домой, а сам постараюсь скопить денег и... может быть... когда

она будет дома... и поймет, что я очень не хочу на ней жениться... (Клайд

запнулся и умолк. Тяжело было так лгать).

- Так, продолжайте. И помните: правда, как бы вы ее ни стыдились,

всегда лучше лжи.

- Я думал, может быть, когда она еще больше испугается и станет не

такой несговорчивой...

- А сами вы не боялись?

- Да, сэр, боялся.

- Ладно, продолжайте.

- Так вот... я думал... может быть, если я предложу ей все деньги,

сколько сумею до тех пор собрать... понимаете ли, я хотел попробовать еще

и занять у кого-нибудь... тогда, может быть, она согласится уехать и не

заставит меня венчаться с ней... просто поселится где-нибудь в другом

городе, а я буду ей помогать.

- Понятно. Но она не согласилась на это?

- Нет... То есть на то, чтобы не венчаться... Но она согласилась

поехать на месяц домой. Я только не мог ее уговорить, чтобы она от меня

отказалась.

- Вы говорили ей тогда или когда-нибудь прежде или после, что приедете

и обвенчаетесь с нею?

- Нет, сэр. Никогда не говорил.

- А что же именно вы ей сказали?

- Сказал, что... как только достану денег... - от волнения и стыда

Клайд начал заикаться, - ...примерно через месяц я приеду за ней, и мы

уедем куда-нибудь на время, пока... пока... ну, пока все это не кончится.

- Но вы не сказали, что женитесь?

- Нет, сэр. Не говорил.

- А она, конечно, этого хотела?

- Да, сэр.

- Вы не считали тогда, что она может вас заставить? То есть, что вам

против воли придется на ней жениться?

- Нет, сэр, я этого не думал. Я бы старался всеми силами, чтобы так не

случилось. У меня был план: я хотел ждать возможно дольше и собрать как

можно больше денег, а потом отказаться от брака, отдать ей все деньги и в

дальнейшем помогать ей всем, чем смогу.

- Но вам известно, - тут Джефсон заговорил весьма мягко и дипломатично,

- что вот в этих письмах, которые писала вам мисс Олден (он дотянулся до

стола прокурора, взял пачку подлинных писем Роберты и торжественно взвесил

их на ладони), имеются различные упоминания о некоем _решении_, которое

было у вас обоих связано с этой поездкой, - по крайней мере, она,

очевидно, так считала. Так вот, что же это было за решение? Если я

правильно припоминаю, она определенно пишет: "у нас все решено".

- Да, я знаю, - ответил Клайд: ведь целых два месяца они с Белнепом и

Джефсоном обсуждали этот вопрос. - Но единственное решение, о котором мне

известно (он изо всех сил старался казаться искренним и говорить

убедительно), - это решение, которое я предлагал ей снова и снова.

- Какое же именно?

- Так вот, чтобы она уехала, сняла где-нибудь комнату и предоставила

мне помогать ей, а время от времени я бы ее навещал.

- Ну нет, вы что-то не то говорите, - не без умысла возразил Джефсон. -

Не может быть, чтобы она это имела в виду. В одном из писем она говорит,

что понимает, как вам трудно будет уехать и оставаться с нею так долго, -

пока она не оправится, - но что тут ничем нельзя помочь.

- Да, я знаю, - ответил Клайд быстро и в точности как ему было велено.

- Но это был ее план, а не мой. Она все время повторяла, что хочет этого и

что так мне и придется сделать. Несколько раз она говорила об этом по

телефону, и я, может быть, отвечал: "Ладно, ладно", - но вовсе не в том

смысле, что вполне согласен с нею, а просто что мы еще поговорим об этом

после.

- Понятно. Стало быть, вы думаете, что она имела в виду одно, а вы

другое?

- Я знаю только, что в этом я никогда с нею не соглашался. То есть я

все время просил ее подождать еще и ничего не предпринимать, пока я не

соберу достаточно денег; я рассчитывал приехать и обсудить все с нею еще

раз и уговорить ее, чтобы она уехала, - так, как я предлагал.

- Ну, а если бы она не согласилась, тогда что?

- Тогда я думал рассказать ей про мисс Х и просить, чтобы она меня

отпустила.

- А если бы она все-таки настаивала?

- Ну, тогда я, пожалуй, убежал бы... но мне даже не хотелось об этом

думать.

- Вам, конечно, известно, Клайд, что кое-кто из присутствующих

полагает, будто примерно в это время в вашем сознании зародился преступный

план: укрыться под чужим именем, завлечь мисс Олден на одно из уединенных

озер в Адирондакских горах и хладнокровно убить или утопить, для того

чтобы свободно, без помехи жениться на мисс X. Так вот, правда ли это?

Скажите присяжным - да или нет?

- Нет! Нет! Никогда я не думал убивать ни ее, ни кого другого, -

поистине трагически запротестовал Клайд, сжимая ручки кресла и стараясь,

как его учили, чтобы эти слова прозвучали возможно взволнованнее и

выразительнее.

Он привстал и всячески пытался казаться твердо уверенным в себе и

внушить доверие, хотя в эту минуту все в нем было полно вопиющим

сознанием, что именно таков и был его замысел... и это сознание, ужасное,

мучительное, отнимало у него силы. Взгляды всего зала были прикованы к

нему. Взгляды судьи, и присяжных, и Мейсона, и всех репортеров. И снова на

лбу его выступил холодный пот. Он лихорадочно провел кончиком языка по

запекшимся тонким губам и с усилием глотнул, потому что в горле у него

пересохло.

И вот шаг за шагом, начиная с первых писем Роберты после ее приезда к

родным и кончая письмом, в котором она требовала, чтобы Клайд приехал за

нею, угрожая в противном случае вернуться в Ликург и изобличить его,

Джефсон разобрал все стадии "предполагаемого" злоумышления и преступления,

всячески стараясь преуменьшить и окончательно опровергнуть все, что

свидетельствовало против Клайда.

Считают подозрительным, что Клайд не писал Роберте. Но ведь он боялся

осложнений из-за родственников, из-за своей работы, из-за всего на свете.

То же относится и к встрече в Фонде, о которой он условился с Робертой. В

то время у него не было никакого плана поездки в какое-либо определенное

место. Была только смутная мысль встретиться с нею где-нибудь - где

придется - и по возможности убедить ее расстаться с ним. Но наступил июль,

а его планы были все еще очень неопределенны, и тут ему пришло на ум, что

они могут съездить куда-нибудь за город, в недорогую дачную местность. И в

Утике сама Роберта предложила поехать на какое-нибудь из северных озер.

Там, в гостинице, а вовсе не на вокзале, он достал несколько карт и

путеводителей (в известном смысле роковое утверждение, потому что у

Мейсона был один из этих путеводителей с штампом отеля "Ликург" на обложке

- штампом, которого Клайд в свое время не заметил, и Мейсон подумал об

этом, слушая его показания). Клайд уехал из Ликурга потихоньку, с далекой

окраины, - что же, несомненно, он хотел сохранить в тайне свою поездку с

Робертой, но только для того, чтобы уберечь ее и себя от всяких толков.

Именно этим объясняется езда в разных вагонах, запись в качестве "мистера

и миссис Голден" и прочее - целая серия уловок и уверток, для того чтобы

остаться незамеченными. Что касается двух шляп, просто старая

загрязнилась, и, увидев подходящую, он купил еще одну. А потом, потеряв

шляпу во время катастрофы, он, естественно, надел вторую. Разумеется, у

него был при себе фотографический аппарат, и верно, что он брал его с

собою к Крэнстонам, когда гостил у них в первый раз восемнадцатого июня. И

он вначале отпирался от этой своей собственности по одной-единственной

причине: из страха, что его отношение к чисто случайной смерти Роберты

поймут ложно и ему трудно будет оправдаться. Его ошибочно обвинили в

убийстве с первой же минуты ареста в лесу, - а он и без того был перепуган

всем случившимся во время этой злополучной поездки и не имел защитника и

никого, кто замолвил бы за него хоть слово; он вообразил, что самое лучшее

вообще ничего не говорить, и поэтому тогда попросту все отрицал. Но, когда

ему дали защитников, он тотчас поведал им подлинную историю случившегося.

То же и с пропавшим костюмом: так как он был промокший и грязный, Клайд

еще в лесу свернул его в узелок и, добравшись до Крэнстонов, засунул

куда-то среди камней, рассчитывая позже достать его и отдать в чистку.

Познакомившись с мистерами Белнепом и Джефсоном, он сразу сказал им об

этом; костюм достали, вычистили и вернули ему.

- А теперь, Клайд, расскажите нам о своих планах и об этой поездке на

озеро.

И тут - в точности, как в свое время Джефсон излагал это Белнепу, -

последовал рассказ о том, как Клайд и Роберта приехали в Утику и потом на

Луговое озеро. Никакого плана действий не было. На худой конец Клайд

собирался рассказать Роберте о своей безграничной любви К мисс Х и, взывая

к ее разуму и сердцу, просить, чтобы она его отпустила; при этом он

предложил бы всеми силами помогать ей и поддерживать ее. Если бы она

отказалась, он пошел бы на полный разрыв; в случае необходимости он готов

был бросить все и уехать из Ликурга.

- Но когда в Фонде и потом в Утике я увидел, что она такая усталая и

измученная (Клайд очень старался, чтобы слова, тщательно подобранные

другими, прозвучали искренне)... какая-то очень беспомощная, мне опять

стало ее жалко.

- И дальше что?

- Ну вот... я был уже не так уверен, что в самом деле смогу бросить ее,

если она откажется меня отпустить.

- И что же вы решили?

- Тогда еще ничего не решил. Я ее выслушал, что она говорила, и

постарался объяснить ей, что мне будет очень трудно сделать для нее много,

даже если я уеду с ней. У меня было только пятьдесят долларов.

- Так.

- А она стала плакать, и я решил, что сейчас больше нельзя говорить с

ней об этом. Она слишком нервничала и была совсем измученная и усталая. И

я спросил, не хочется ли ей съездить куда-нибудь на день-два, чтобы

немножко отдохнуть, - продолжал Клайд. (И тут от сознания, что все это

чудовищная ложь, его передернуло, и он судорожно глотнул - предательская

слабость, которую он проявлял всякий раз, когда пытался сделать что-нибудь

непосильное, все равно - выполнить ли чересчур сложное физическое

упражнение, или сказать неправду.) - Она сказала, что да, хорошо бы

поехать на какое-нибудь из Адирондакских озер, все равно на какое, если

только у нас хватит денег. А когда я сказал, главным образом из-за ее

плохого самочувствия, что, по-моему, поехать можно...

- Так вы, в сущности, поехали туда только ради нее?

- Да, сэр, только ради нее.

- Понятно. Продолжайте.

- ...тогда она сказала, чтобы я тут же в гостинице или еще где-нибудь

поискал путеводители, и мы выберем место, где можно прожить день-другой

без больших расходов.

- И вы пошли за путеводителями?

- Да, сэр.

- Что дальше?

- Мы их просмотрели и под конец выбрали Луговое озеро.

- Кто именно выбрал? Вы оба или она?

- Просто она взяла один путеводитель, а я другой, и она в своем нашла

рекламу гостиницы, где плата за двоих двадцать один доллар в неделю или

пять долларов в день. И я подумал, что, наверно, наш отдых нигде не

обойдется дешевле.

- Вы собирались провести там только один день?

- Нет, сэр, если бы она захотела, мы бы остались дольше. Сперва я

думал, что, может быть, мы там побудем дня два или три. Я не знал, сколько

времени понадобится на то, чтобы все с ней обсудить и растолковать ей, как

у меня обстоят дела.

- Понятно. А потом?

- Потом на другое утро мы поехали на Луговое озеро.

- Опять в разных вагонах?

- Да, сэр, в разных вагонах.

- Приехали в гостиницу и...

- Ну, и записались там...

- Как?

- Карл Грэхем с женой.

- Все еще боялись, как бы вас не узнали?

- Да, сэр.

- И вы пытались как-то изменить свой почерк?

- Да, сэр... немножко.

- Но почему же вы всегда оставляли свои настоящие инициалы К.Г.?

- Видите ли, я думал, что надо записаться под вымышленным именем, но

так, чтобы инициалы не расходились с меткой на моем чемодане.

- Понятно. Умно в одном отношении, но не слишком умно в другом...

ровным счетом наполовину умно, а это хуже всего.

Услышав это, Мейсон привстал, словно собираясь заявить протест, но,

видимо, раздумал и опять медленно опустился в кресло. И снова Джефсон

исподтишка метнул быстрый, испытующий взгляд вправо, на присяжных.

- Так что же в конце концов, сказали вы ей все, как собирались, чтобы

покончить с этим делом, или не сказали?

- Я хотел поговорить с нею, как только мы туда приедем или, уж во

всяком случае, на другое утро. Но не успели мы приехать и устроиться, как

она стала говорить, чтобы я поскорее женился на ней... что она не

собирается долго жить со мною, но так больна и измучена и так плохо себя

чувствует, что хочет только одного: чтобы все это кончилось и чтобы у

ребенка было имя, а потом она уедет, и я буду свободен.

- А потом что было?

- Потом... потом мы пошли на озеро...

- На какое озеро, Клайд?

- Ну, на Луговое. Мы решили покататься на лодке.

- Сразу? Днем?

- Да, сэр. Ей так захотелось. И пока мы катались... (Он умолк.)

- Что же, продолжайте.

- Она опять стала плакать, и я видел, что она совсем больна и измучена

и никак не может примириться с судьбой... и я решил, что в конце концов

она права и я плохо поступаю... и нехорошо будет, если я не женюсь на ней

- из-за ребенка и все такое, понимаете... тут я подумал, что надо бы

жениться.

- Понимаю. Такой душевный переворот. И вы тут же сказали ей об этом?

- Нет, сэр.

- Почему же? Разве вам не казалось, что вы причинили ей уже достаточно

горя?

- Конечно, сэр. Но, понимаете ли, я совсем уже собрался сказать ей - и

вдруг опять стал думать обо всем, о чем думал до приезда туда.

- О чем, например?

- Ну, вот, о мисс X, и о своей жизни в Ликурге, и о том, что нас ждет,

если мы поженимся и уедем.

- Так.

- И вот... я... я просто не мог сказать ей тогда... во всяком случае, в

тот день не мог...

- Так что же вы ей тогда сказали?

- Ну, чтобы она больше не плакала... Что хорошо бы, если бы она дала

мне еще день подумать - и, может быть, мы сумеем как-нибудь все уладить...

- А потом?

- Потом, немного погодя, она сказала, что на Луговом озере ей не

нравится. Ей хотелось уехать оттуда.

- _Ей_ хотелось?

- Да. Мы опять взяли путеводители, и я спросил одного малого в

гостинице, какие тут есть озера. Он сказал, что самое красивое озеро

поблизости - Большая Выпь. Я там как-то был и сказал об этом Роберте и

передал ей слова того парня, а она сказала, что хорошо бы туда съездить.

- И поэтому вы туда поехали?

- Да, сэр.

- Никакой другой причины не было?

- Нет, сэр, никакой... Пожалуй, еще только одно: что это к югу от

Лугового озера и нам все равно надо было возвращаться этой дорогой.

- Понятно. И это было в четверг, восьмого июля?

- Да, сэр.

- Так вот, Клайд, вы слышали: вас тут обвиняют в том, что вы завезли

мисс Олден на озеро Большой Выпи с единственным, заранее обдуманным

намерением избавиться от нее, убить ее - найти какой-нибудь незаметный со

стороны укромный уголок и там ударить ее либо фотографическим аппаратом,

либо, может быть, веслом, палкой или камнем и затем утопить. Итак, что вы

на это скажете? Верно это или нет?

- Нет, сэр! Это неправда! - отчетливо и с чувством возразил Клайд. -

Прежде всего я поехал туда вовсе не по своей охоте, а только потому, что

ей не понравилось на Луговом озере.

(До сих пор он понуро сидел в своем кресле, но теперь выпрямился и -

как ему заранее велели - посмотрел на присяжных и на публику так открыто и

уверенно, как только мог.)

- Я изо всех сил старался сделать ей что-нибудь приятное. Мне очень

хотелось развлечь ее хоть немного.

- В этот день вы все еще жалели ее так же, как накануне?

- Да, сэр... наверно, даже больше.

- И к этому времени вы уже окончательно решили, как вам быть дальше?

- Да, сэр.

- Что же именно вы решили?

- Знаете, я решил действовать по-честному. Я думал об этом целую ночь и

понял, как ей будет плохо, да и мне тоже, если я поступлю с ней не так,

как надо... ведь она несколько раз говорила, что тогда она покончит с

собой. И наутро я решил так: будь что будет, сегодня я все улажу.

- Это было на Луговом озере. В четверг утром вы еще были в гостинице?

- Да, сэр.

- Что же именно вы собирались сказать мисс Олден?

- Ну, что я знаю, как нехорошо я с ней поступил, и мне очень жаль... и

потом, что ее предложение справедливое, и если после всего, в чем я хочу

ей признаться, она все-таки захочет выйти за меня замуж, то я уеду с нею,

и мы обвенчаемся. Но что сперва я должен рассказать правду, почему я стал

к ней иначе относиться: что я любил и до сих пор люблю другую девушку и

ничего не могу с этим поделать... и, видно, женюсь я на ней или нет...

- Вы хотите сказать, на мисс Олден?

- Да, сэр... что я всегда буду любить ту, другую девушку, потому что не

могу не думать о ней. Но если Роберте это безразлично, я на ней все-таки

женюсь, хотя и не могу любить ее по-прежнему. Вот и все.

- А как же мисс X?

- Я и о ней думал, конечно, но ведь она обеспечена, и мне казалось, что

ей легче это перенести. А кроме того, я думал, что, может быть, Роберта

меня отпустит, и тогда мы просто останемся друзьями, и я буду ей помогать

всем, чем смогу.

- И вы решили, где именно будете венчаться?

- Нет, сэр. Но я знал, что за Большой Выпью и Луговым озером сколько

угодно городов.

- И вы собирались сделать это, ни словом не предупредив мисс X?

- Н-нет, сэр, не совсем так... Я надеялся, что если Роберта не отпустит

меня совсем, то она позволит мне уехать на несколько дней, так что я

съездил бы к мисс X, сказал бы ей все и потом вернулся. А если бы Роберта

не согласилась - ну что ж, тогда я написал бы мисс Х письмо и объяснил,

как все вышло, а потом бы мы с Робертой обвенчались.

- Понятно. Но, Клайд, среди других вещественных доказательств здесь

было предъявлено письмо, найденное в кармане пальто мисс Олден, - то, что

написано на бумаге со штампом гостиницы на Луговом озере и адресовано

матери, - и в нем мисс Олден пишет, что собирается выйти замуж. Разве вы

уже твердо сказали ей в то утро на Луговом озере, что хотите с нею

обвенчаться?

- Нет, сэр. Не совсем так. Но я с самого утра сказал ей, что это для

нас решающий день и что она сама должна будет решить, хочет ли она

обвенчаться со мной.

- А, понимаю! Значит, вот что! - улыбнулся Джефсон, словно испытывая

огромное облегчение. (При этом Мейсон, Ньюком, Бэрлей и сенатор Редмонд,

слушавшие с глубочайшим вниманием, тихонько и чуть ли не в один голос

воскликнули: "Что за вздор!")

- Ну, вот мы и дошли до самой поездки. Вы слышали, что здесь говорили

свидетели и какие черные побуждения и замыслы приписывались вам на каждом

шагу. Теперь я хочу, чтобы вы сами рассказали обо всем, что произошло.

Здесь указывали, что, отправляясь на озеро Большой Выпи, вы взяли с собой

оба чемодана - и свой и ее, но, приехав на станцию Ружейную, ее чемодан

оставили там, а свой захватили в лодку. По какой причине вы так сделали?

Пожалуйста, говорите громче, чтобы все господа присяжные могли вас

слышать.

- Видите ли, почему так вышло, - и снова у Клайда пересохло в горле, он

едва мог говорить, - мы не знали, можно ли будет на Большой Выпи

позавтракать, и решили захватить с собой кое-какую еду с Лугового. Ее

чемодан был битком набит, а в моем нашлось место. И, кроме того, в нем

лежал фотографический аппарат, а снаружи был привязан штатив. Вот я и

решил ее чемодан оставить, а свой взять.

- _Вы_ решили?

- То есть я спросил ее, и она сказала, что, по ее мнению, так будет

удобнее.

- Где же вы ее об этом спросили?

- В поезде, по дороге к Ружейной.

- Стало быть, вы знали, что с озера вернетесь на Ружейную?

- Да, сэр, знал. Мы должны были вернуться. Другой дороги нет, так нам

сказали на Луговом озере.

- А по дороге на озеро Большой Выпи, помните, шофер, который вез вас

туда, показал, что вы "порядком нервничали" и спросили его, много ли там в

этот день народу?

- Да, сэр, помню, но я вовсе не нервничал. Может, я и спрашивал насчет

того, много ли народу, но, мне кажется, тут нет ничего плохого. По-моему,

это всякий мог спросить.

- По-моему, тоже, - отозвался Джефсон. - Теперь скажите, что произошло

после того, как вы записались в гостинице Большой Выпи, взяли лодку и

поехали с мисс Олден кататься по озеру? Были вы или она чем-нибудь

особенно озабочены и взволнованы или вообще чем-то не похожи на людей,

которые просто собрались покататься на лодке? Может быть, вы были

необыкновенно веселы, или необыкновенно мрачны, или еще что-нибудь?

- Ну, не скажу, чтобы я был необыкновенно мрачен, нет, сэр. Конечно, я

думал обо всем, что хотел сказать ей, и о том, что меня ждет в зависимости

от ее решения. Пожалуй, я не был особенно весел, но я думал, что теперь в

любом случае все будет хорошо. Я был вполне готов на ней жениться.

- А она? Она была в хорошем настроении?

- В общем, да, сэр. Она почему-то была гораздо веселее и спокойнее, чем

раньше.

- О чем же вы с ней говорили?

- Ну, сначала об озере - какое оно красивое и в каком месте мы станем

завтракать, когда проголодаемся. Потом мы плыли вдоль западного берега и

искали водяные лилии. У нее, видно, было так хорошо на душе, что я и

думать не мог в это время начать такой разговор, поэтому мы просто

катались, а часа в два вышли на берег и позавтракали.

- В каком именно месте? Подойдите к карте и покажите указкой, как

именно вы плыли и где приставали к берегу, надолго ли и для чего?

И Клайд, с указкой в руке, стоя перед большой картой озера и его

окрестностей, наиболее связанных с трагедией, подробно очертил тот долгий

путь вдоль берега: живописную группу деревьев, к которой они направились

после завтрака, прелестный уголок, где они замешкались, собирая росшие там

во множестве водяные лилии, - каждое место, где они останавливались, пока

⇐ Предыдущая 95 96 97 98 99100101 102 103 104 Следующая ⇒