Мв. 1.3 История о Мучалинде[11] (Mucalindakathā)

Мв. 1.3 История о Мучалинде[11] (Mucalindakathā)

В то время Благословенный, по прошествии семи дней, вышел из этого сосредоточения, покинул подножие Пастушьего баньяна и приблизился к дереву Мучалинды. После чего он сел у подножия этого дерева, и сидел там в одной позе со скрещенными ногами в течение семи дней, испытывая счастье освобождения[12].

В то время сгустилась сильная облачность вне сезона [дождей], принеся семь дней дождливой погоды, холодных ветров и пасмурных дней. Тогда царь нагов[13] Мучалинда, покинув место своего обитания, обвил тело Благословенного семь раз кольцами и раскрыл свой большой капюшон у него над головой, думая: «Пускай Благословенному не будет холодно, пускай Благословенному не будет жарко, пускай Благословенному не нанесут вреда оводы, комары, ветер, солнечный жар и змеи».

Затем, по прошествии тех семи дней, Благословенный вышел из того сосредоточения. Тогда царь нагов Мучалинда, увидев, что небо стало чистым, безоблачным, освободил от колец тело Благословенного, изменил свою форму, приняв облик молодого брахмана и встал перед Благословенным, почтительно сложив ладони.

И тогда, осознав значимость этого, Благословенный произнёс это вдохновенное высказывание:

«Счастье уединения приятно,
Как и понимание Дхаммы,
Без недоброжелательности к миру,
Без желания вредить существам.

Счастье бесстрастия к миру,
Полное преодоление страстей,
Оставление самомнения «я есть» –
Это действительно высшее счастье».

Мв. 1.4 История о Царском дереве (Rājāyatanakathā)

Затем, по прошествии семи дней, Благословенный вышел из этого сосредоточения, покинул подножие дерева Мучалинды и приблизился к Царскому дереву[14]. После чего он сел у подножия этого дерева, и сидел там в одной позе со скрещенными ногами в течение семи дней, испытывая счастье освобождения.

В то время в этом районе находились купцы Тапусса и Баллика[15], которые ехали по дороге из Уккалы. Тогда дэва[16], который (ранее) был кровным родственником торговцев Тапуссы и Баллики, сказал это торговцам Тапуссе и Баллике: «Благословенный, Пробужденный, обитает у корня Царского дерева, после полного и совершенного пробуждения. Идите и поднесите Благословенному молочную рисовую кашу и медовые шарики, это послужит для вашего блага и счастья на долгие времена».

Тогда купцы Тапусса и Баллика, взяв молочную рисовую кашу и медовые шарики, подошли к Благословенному, и поклонившись Благословенному встали в стороне. После чего купцы Тапусса и Баллика сказали Благословенному: «Достопочтенный, пожалуйста примите от нас молочную рисовую кашу и медовые шарики, ради нашего блага и счастья на долгие времена».

Тогда Благословенный подумал: «Татхагаты, не принимают пищу в руки, как же я могу принять молочную рисовую кашу и медовые шарики?»

Тогда (дэвы называемые) Четыре Великих Царя, познав своим умом мысль в уме Благословенного, принесли с четырех сторон света четыре чаши, сделанные из зеленого камня Благословенному, сказав: «Достопочтенный, пожалуйста примите молочную рисовую кашу и медовые шарики (в чашу)».

Благословенный принял в новую чашу[17], сделанную из камня, молочную рисовую кашу и медовые шарики, и приняв их, поел.

Тогда купцы Тапусса и Баллика сказали Благословенному: «Достопочтенный, мы те, кто принимает прибежище в Благословенном[18] и в Дхамме [в его Учении], пожалуйста, знайте, что мы мирские ученики, которые приняли прибежище с сегодняшнего дня и до тех пор, пока в нас есть дыхание жизни». И они стали первыми мирскими последователями в мире, принявшими двойное прибежище.

Мв. 1.5 История о просьбе Брахмы[19] (Brahmayācanakathā)

Затем, по прошествии семи дней, Благословенный вышел из этого сосредоточения, покинул подножие Царского дерева и приблизился к Пастушьему баньяну, и там Благословенный обитал у подножия Пастушьего баньяна.

Затем, когда Благословенный пребывал там в затворничестве, в одиночестве, в его уме возникло такое размышление: «Эта Дхамма, которую я постиг, глубокая, трудная для восприятия, трудная для понимания, умиротворяющая, превосходная, [находящаяся] за пределами рассуждений, понятная (только) мудрым.

Но это поколение предается желаниям, наслаждается желаниями, радуется желаниям[20], и для поколения, предающегося желаниям, наслаждающегося желаниями, радующегося желаниям, это трудно увидеть, то есть: обусловленность и обусловленное происхождение. Это тоже очень трудно увидеть, то есть: успокоение всех процессов, отпускание всех оснований для привязанности, конец жажды, бесстрастие, прекращение, освобождение.

Но если бы я учил Дхамме, а другие не понимали бы меня, это было бы утомительно для меня, это было бы хлопотно для меня».

Далее, эти поистине чудесные строфы, неслыханные ранее в прошлом, пришли на ум Благословенному:

«Смогу ли объяснить другим я то,
Что было достигнуто с таким трудом?
Страстью и ненавистью охвачен кто,
Тем эту Дхамму нелегко понять.

Идущая против теченья[21] – сложна,
Тонка, глубока и трудноразличима она.
Те, кто ищет в страстях наслажденья,
Окутан кто тьмой – не увидят ее».

Таково было размышление Благословенного и его ум склонился к бездействию[22], а не к тому, чтобы учить Дхамме.

Затем Брахма Сахампати[23], познав своим умом эти мысли в уме Благословенного, подумал: «Мир, несомненно, пойдет к погибели[24], мир, несомненно, пойдет к полной погибели, когда Достигший Истины[25], Достойный[26], Совешеннопробужденный[27] склоняется к бездействию, а не к обучению Дхамме».

И тогда Брахма Сахампати, подобно тому, как сильный человек может выпрямить согнутую руку или согнуть выпрямленную руку, исчез из мира брахм и появился перед Благословенным. Затем Брахма Сахампати, положив свое верхнее одеяние на одно плечо, опустив правое колено на землю и сложив руки в почтительном приветствии, сказал Благословенному: «Пусть Благословенный учит Дхамме, пусть Счастливый проповедует Дхамму, есть существа с небольшим количеством пыли в глазах, что погибают из-за того, что не слышат Дхамму. Будут те, кто поймет Дхамму».

Брахма Сахампати сказал это, и после того, как он сказал это, он добавил:

«Прежде у магадхов возникла нечистая дхамма,
Придуманная теми, кто все еще запятнан[28],
Открой же эту дверь в бессмертное[29],
Пусть они услышат Дхамму, понятую Пробужденным.

Как тот, кто стоит на вершине горы,
Может видеть людей во все сторонах,
Также, и величайший из мудрецов,
Взойдя во дворец Дхаммы, может видеть.
Свободный от горя, взгляни на людей, охваченных горем,
На тех, кто угнетен рождением и старостью[30].

Восстань герой, победивший в битве[31],
Вожатый каравана, идущий по миру без долгов.
Пусть Благословенный учит Дхамме,
Найдутся те, кто поймет».

После этого Благословенный сказал Брахме Сахампати: «Это пришло мне на ум, Брахма: «Эта Дхамма, которую я постиг, глубокая, трудная для восприятия, трудная для понимания, умиротворяющая, превосходная, [находящаяся] за пределами рассуждений, понятная (только) мудрым.

Но это поколение предается желаниям, наслаждается желаниями, радуется желаниям[32], и для поколения, предающегося желаниям, наслаждающегося желаниями, радующегося желаниям, это трудно увидеть, то есть: обусловленность и обусловленное происхождение. Это тоже очень трудно увидеть, то есть: успокоение всех процессов, отпускание всех оснований для привязанности, конец жажды, бесстрастие, прекращение, освобождение.

Далее эти поистине чудесные строфы, неслыханные ранее в прошлом, пришли мне на ум:

Идущая против теченья – сложна,
Тонка, глубока и трудноразличима она.
Те, кто ищет в страстях наслажденья,
Окутан кто тьмой – не увидят ее».

Таковы были мои размышления, и мой ум склонился к бездействию, а не к тому, чтобы учить Дхамме».

Во второй раз Брахма Сахампати сказал Благословенному: «Пусть Благословенный учит Дхамме, пусть Счастливый проповедует Дхамму, есть существа с небольшим количеством пыли в глазах… [33]

Во второй раз Благословенный сказал это Брахме Сахампати: «Это пришло мне на ум, Брахма: «Эта Дхамма, которую я постиг, глубокая, трудная для восприятия, трудная для понимания, умиротворяющая, превосходная, [находящаяся] за пределами рассуждений, понятная (только) мудрым…[34] …Таковы были мои размышления, и мой ум склонился к бездействию, а не к тому, чтобы учить Дхамме».

В третий раз Брахма Сахампати сказал Благословенному: «Пусть Благословенный учит Дхамме, пусть Счастливый проповедует Дхамму, есть существа с небольшим количеством пыли в глазах…[35]

Тогда Благословенный, вняв просьбе Брахмы, из сострадания охватил мир своим оком Будды[36]. Охватив мир своим оком Будды, Благословенный увидел существ, имеющих мало пыли в глазах и имеющих много пыли в глазах, имеющих высокие способности и имеющих неразвитые способности, имеющих хорошие качества и имеющих плохие качества, легко обучаемых и трудно обучаемых и (лишь) некоторых, кто жил, видя опасность в том, что достойно порицания и в следующем мире.

Точно так же, как в случае с синими лотосами, красными лотосами и белыми лотосами, произрастающими в воде: некоторые из этих синих лотосов, красных лотосов и белых лотосов, рожденных в глубинах, произрастающих в воде, остаются в глубине, не поднимаясь над водой; некоторые из этих синих лотосов, красных лотосов и белых лотосов, рожденных в глубинах, произрастающих в воде, стоят вровень с поверхностью воды; некоторые из этих синих лотосов, красных лотосов и белых лотосов, рожденных в глубинах, произрастающих в воде, возвышаются над водой и не затронуты водой.

И когда Благословенный, охватив мир своим оком Будды, и увидел существ, имеющих мало пыли в глазах и имеющих много пыли в глазах, имеющих высокие способности и имеющих неразвитые способности, имеющих хорошие качества и имеющих плохие качества, легко обучаемых и трудно обучаемых и (лишь) некоторых, кто жил, видя опасность в том, что достойно порицания и в следующем мире, то увидев (это), он произнёс эти строфы Брахме Сахампати:

«Открыты в бессмертное двери для тех,
Кто слушать умеет и веру взрастит[37].
Предвидя проблемы, я не говорил средь людей,
Превосходную Дхамму, что трудно постичь».

Затем Брахма Сахампати (подумал): «Я получил согласие Благословенного на то, чтобы учить Дхамме», – и тогда поклонившись Благословенному и обойдя вокруг него, он тут же исчез.

Мв. 1.6 История о группе пяти (Pañcavaggiyakathā)

Решение о том, кого учить[38]

Затем такое размышление возникло в уме Благословенного: «Кого я должен сначала обучить Дхамме? Кто сможет быстро понять Дхамму?»[39]

Затем эта мысль пришла на ум Благословенному: «Этот Алара Калама[40] мудр, образован, умен, он долгое время был одним из тех, у кого немного пыли в глазах. Что, если я сначала научу Дхамме Алару Каламу? Он будет способен быстро понять Дхамму».

Затем невидимый дэва[41] сообщил Благословенному: «Алара Калама умер семь дней тому назад, Достопочтенный», и это знание возникло у Благословенного: «Семь дней тому назад умер Алара Калама». И тогда эта мысль пришла на ум к Благословенному: «Алара Калама обладал великим пониманием, если бы он услышал эту Дхамму, он бы быстро понял ее».

Затем Благословенный подумал: «Кого я должен сначала обучить Дхамме? Кто сможет быстро понять Дхамму?» Затем эта мысль пришла на ум Благословенному: «Этот Уддака Рамапутта[42] мудр, образован, умен, он долгое время был одним из тех, у кого немного пыли в глазах. Что, если я сначала научу Дхамме Алару Каламу? Он будет способен быстро понять Дхамму».

Затем невидимый дэва сообщил Благословенному: «Уддака Рамапутта умер вчера вечером, Достопочтенный», и это знание возникло у Благословенного: «Уддака Рамапутта умер вчера вечером». И тогда эта мысль пришла на ум к Благословенному: «Уддака Рамапутта обладал великим пониманием, если бы он услышал эту Дхамму, он бы быстро понял ее».

Затем Благословенный подумал: «Кого я должен сначала обучить Дхамме? Кто сможет быстро понять Дхамму?» Затем эта мысль пришла на ум Благословенному: «Пять отшельников[43] были очень полезны для меня, они присутствовали со мной, когда я решительно старался[44].

Что если я сначала научу Дхамме группу из пяти отшельников? Затем Благословенный подумал: «Где же теперь живет группа из пяти отшельников?» И Благословенный увидел божественным оком, которое очищено и превосходит зрение обычных людей, что группа из пяти отшельников жила около Баранаси, в Оленьем парке в Исипатане[45].

Адживака Упака

Затем Благословенный, прожив здесь столько, сколько ему хотелось, отправился в пеший переход к Баранаси. Адживака[46] Упака увидел Благословенного, идущего по дороге между Бодхи (деревом) и Гайей, и увидев (его), он сказал это Благословенному: «Твои качества чисты, а лик светел. Вслед за кем, друг, ты ушел в отшельничество? Кто твой учитель? Какому учению ты следуешь?» После того, как это было сказано, Благословенный обратился к адживаке Упаке строфами:

«Всецело победивший и всезнающий я,
Незапятнанный, чистый во всем,
Оставив все, освободился я, разрушив жажду,
Сам достиг знания, на кого же мне сослаться?

Нет учителя для меня,
В мире с его богами, нет существа равного мне.
Я Достойный, Непревзойденный,
Совершеннопробужденный, бесстрастный, угасший.

Я направляюсь к городу Каси,
Чтобы привести в движение колесо Дхаммы,
Я буду бить в барабан Бессмертных,
В мире, который слеп».

[Упака]: «Как будто ты утверждаешь, друг, что ты Достойный, абсолютный победитель?»

[Благословенный]:

«Конечно, были победители, подобные мне,
Те, что достигли уничтожения загрязнений.
Я одержал победу над всем неблагим,
И поэтому, Упака, я – победитель!»

Когда это было сказано, адживака Упака, сказав: «Возможно это и так, друг», покачивая головой, избрав неправильный путь[47], ушел.

Встреча в Исипатане

Затем Благословенный, постепенно идя пешими переходами, приблизился к Баранаси, и подошел к группе из пяти отшельников в Оленьем парке, в Исипатане. Пять отшельников, издали увидели идущего Благословенного и, увидев его, они решили между собой: «Это идет отшельник Готама, друзья, который роскошествует, отказался от стремления, вернувшись к роскоши[48]. Его, конечно не следует встречать поклоном или вставать перед ним, не следует брать его чашу и одежду [прислуживая ему], однако мы можем приготовить место для него – если он захочет, то сядет».

Когда Благословенный приблизился к группе из пяти отшельников, то они не смогли следовать своему собственному соглашению, и выйдя навстречу Благословенному, один взял у Благословенного чашу и одежду, другой приготовил сиденье, третий поставил воду (для омовения ног). Благословенный сел на приготовленное сиденье, и сидя, он омыл свои ноги.

Затем они обратились к Благословенному по имени и со словом «друг»[49]. После того, как это было сказано, Благословенный сказал группе из пяти отшельников: «Не следует обращаться к Достигшему Истины[50] по имени и словом «друг»». Слушайте Достигшего Истины, Достойного, Совершеннопробужденного, я буду учить вас достижению Бессмертного, я буду учить вас Дхамме. Следуя этому Пути, спустя недолгое время, вы достигните того блага, ради которого сыновья из хороших семей, из-за веры оставляют дома, уходя в жизнь бездомную; этого непревзойденного результата возвышенной жизни[51], прямого знания, обретаемого непосредственным опытом в этой самой жизни».

После того, как это было сказано, пять отшельников сказали Благословенному: «Но ты, друг Готама[52], ведя этот (аскетический) образ жизни, эту практику, этот трудный образ жизни, не достиг состояния, превосходящего (обычных) человеческих существ, не пришел к достижению того, что является истинно благородным знанием и прозрением. Итак, как же ты можешь теперь, роскошествуя, отказавшись от стремления, вернувшись к роскоши, достичь состояния, превосходящего (обычных) человеческих существ, прийти к достижению того, что является истинно благородным знанием и прозрением?»

После того, как это было сказано, Благословенный сказал группе из пяти отшельников: «Достигший Истины не роскошествовал, не отказывался от стремления и не возвращался к роскоши. Достигший Истины – это Достойный, Совершеннопробужденный, прислушайтесь, я научу вас постижению Бессмертного, я научу вас Дхамме. Следуя этому Пути, спустя недолгое время, вы достигните того блага, ради которого сыновья из хороших семей, из-за веры оставляют дома, уходя в жизнь бездомную; этого непревзойденного результата возвышенной жизни, прямого знания, обретаемого непосредственным опытом в этой самой жизни».

Во второй раз пять отшельников сказали это Благословенному: «Но ты, друг Готама, ведя этот (аскетический) образ жизни, эту практику, этот трудный образ жизни, не достиг состояния…[53] …что является истинно благородным знанием и прозрением?»

Во второй раз Благословенный сказал это группе из пяти отшельников: «Достигший Истины не роскошествовал, не отказывался от стремления и не возвращался к роскоши… …прямого знания, обретаемого непосредственным опытом в этой самой жизни».

В третий раз пять отшельников сказали это Благословенному: «Но ты, друг Готама, ведя этот (аскетический) образ жизни, эту практику, этот трудный образ жизни, не достиг состояния… …что является истинно благородным знанием и прозрением?»

После того, как это было сказано, Благословенный сказал группе из пяти отшельников: «Припоминаете ли вы, чтобы я говорил вам так раньше?»

«Нет, Достопочтенный»[54].

«Слушайте Достигшего Истины, Достойного, Совершеннопробужденного, я буду учить вас достижению Бессмертного, я буду учить вас Дхамме. Следуя этому Пути, спустя недолгое время, вы достигните того блага, ради которого сыновья из хороших семей, из-за веры оставляют дома, уходя в жизнь бездомную; этого непревзойденного результата возвышенной жизни, прямого знания, обретаемого непосредственным опытом в этой самой жизни».

И Благословенный смог убедить группу из пяти отшельников. Тогда группа из пяти отшельников стали слушать Благословенного, они склонили ухо, (чтобы) внимать своим умом глубокому знанию.

Речь, запустившая вращение колеса Дхаммы[55]

Затем Благословенный обратился к группе из пяти отшельников, сказав:

«Есть две крайности, к которым тот, кто ушел [в жизнь бездомную], не должен склоняться, а именно: преданность и привязанность к наслаждению чувственными удовольствиями, которая является низкой, грубой, профанной, неблагородной и не связана с целью [возвышенной жизни]; и преданность к самоумервщлению, что болезненна, неблагородна и никак не связана с целью [возвышенной жизни].

Ни к одной из этих двух крайностей, не склоняется Срединный Путь, полностью постигнутый Достигшим Истины, который ведет к видению, ведет к знанию, приводит к покою, к прозрению, полному пробуждению и освобождению.

Итак, что же это за Срединный Путь, полностью постигнутый Достигшим Истины, который ведет к видению, ведет к знанию, приводит к покою, к прозрению, полному пробуждению и освобождению? Это Восьмеричный Благородный Путь, то есть:

правильные воззрения;
правильные намерения;
правильная речь;
правильные действия;
правильные средства к существованию;
правильные старания;
правильная внимательность;
правильное сосредоточение.

Это Срединный Путь, полностью постигнутый Достигшим Истины, который ведет к видению, ведет к знанию, приводит к покою, к прозрению, полному пробуждению и освобождению.

Это благородная истина страдания: рождение – страдание, старость – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание, быть соединенным с тем, что не любимо – страдание, быть отделенным от того, что любимо – страдание, не получить то, к чему стремишься – это тоже страдание; короче говоря, пять присваиваемых совокупностей (тела и психики) – это страдание.

Это благородная истина возникновения страдания: та жажда, которая ведет к продолжению существования, которая связана с наслаждением и страстью, с наслаждением тут и там, то есть: жажда чувственных удовольствий, жажда существования, жажда [само]уничтожения.

Это благородная истина прекращения страдания: полное угасание и прекращение без остатка этой жажды, отказ, отпускание, освобождение и непривязанность.

Это благородная истина пути, ведущего к прекращению страдания, а именно этот Восьмеричный Благородный Путь:

Реализация

Такова благородная истина страдания. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

То, к чему относится эта благородная истина страдания, должно быть полностью постигнуто. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Теперь то, к чему относится эта благородная истина страдания, стало полностью постигнуто мною. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Такова благородная истина возникновения страдания. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

То, к чему относится эта благородная истина возникновения страдания (т.е. жажда), должно быть оставлено. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Теперь то, к чему относится эта благородная истина возникновения страдания, было оставлено мною. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Такова благородная истина прекращения страдания. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

То, к чему относится эта благородная истина прекращения страдания (т. е. освобождение), должно быть реализовано. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Теперь то, к чему относится эта благородная истина прекращения страдания, было реализовано мною. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Такова благородная истина пути, ведущего к прекращению страдания. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

То, к чему относится эта благородная истина пути, ведущего к прекращению страдания, (т.е. сама практика), должно быть развито. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Теперь то, к чему относится эта благородная истина пути, ведущего к прекращению страдания, было развито мною. Для меня, относительно этого, ранее неслыханного, возникло видение, возникло знание, возникла мудрость, возникло понимание, возникла ясность.

Объявление о пробуждении

До тех пор, пока у меня не возникло знание и прозрение, как оно есть в действительности, тремя оборотами и двенадцатью способами в отношении этих Четырех Благородных Истин, пока они мне не были полностью ясны, до тех пор, я не объявлял миру с его богами, марами, брахмами, отшельниками и брахманами, с поколениями богов и людей, что я являюсь непревзойденным Совершеннопробужденным, достигшим абсолютного пробуждения.

Но когда у меня возникло знание и прозрение, как оно есть в действительности, тремя оборотами и двенадцатью способами в отношении этих Четырех Благородных Истин, когда они стали мне полностью ясны, тогда я действительно объявил миру с его богами, марами, брахмами, отшельниками и брахманами, с поколениями богов и людей, что я являюсь непревзойденным Совершеннопробужденным, достигшим абсолютного пробуждения.

Ко мне пришло знание и прозрение: «Это незыблемое освобождение, это последнее рождение, не будет дальше продолжения существования»».

Первое постижение

Благословенный сказал это, и пять отшельников были воодушевлены и очень обрадованы тем, что было сказано Благословенным. Более того, когда была произнесена эта проповедь, у Достопочтенного Конданньи возникло незапыленное, безупречное видение Дхаммы: «Все, что имеет свойство возникновения – имеет свойство прекращения»[56].

Дэвы радуются

Теперь, когда колесо Дхаммы было приведено в движение Благословенным, земные дэвы[57] воскликнули: «Рядом с Баранаси, в Оленьем парке в Исипатане, непревзойденное колесо Дхаммы было приведено в движение Благословенным, и оно не может быть повернуто вспять, ни отшельником, ни брахманом, ни дэвом, ни Марой, ни Брахмой, ни кем бы то ни было в мире».

Услышав восклицание земных дэвов[58], дэвы мира Четырех Великих царей воскликнули: «Рядом с Баранаси, в Оленьем парке в Исипатане, непревзойденное колесо Дхаммы было приведено в движение Благословенным…[59]

Услышав восклицание дэвов мира Четырех Великих царей, дэвы Таватимсы воскликнули…

Услышав восклицание дэвов Таватимсы, дэвы Ямы воскликнули…

Услышав восклицание дэвов Ямы, дэвы Туситы воскликнули…

Услышав восклицание дэвов Туситы, дэвы Нимманарати воскликнули…

Услышав восклицание дэвов Нимманарати, боги Параниммитавасаватти воскликнули…

Услышав восклицание дэвов Параниммитавасаватти, Брахмакайика дэвы[60] воскликнули: «Рядом с Баранаси, в Оленьем парке в Исипатане, непревзойденное колесо Дхаммы было приведено в движение Благословенным, и оно не может быть повернуто вспять, ни отшельником, ни брахманом, ни дэвом, ни Марой, ни Брахмой, ни кем бы то ни было в мире».

Таким образом, в тот момент, в тот миг, эта весть достигла всех миров Брахмалоки, и эта десятитысячная мировая система сотряслась, содрогнулась и завибрировала, и безграничный величайший свет появился в мире, превосходящий божественное великолепие.

И тогда Благословенный произнёс это вдохновенное высказывание: «Конданньа действительно знает, Конданньа действительно знает».

Так Достопочтенный Конданньа получил имя Анньа Конданньа (Он [тот], кто знает).

Дальнейшие постижения

Тогда Достопочтенный Анньа Конданньа, увидев Дхамму, постигнув Дхамму, поняв Дхамму, проникнув в Дхамму, преодолев неуверенность, будучи без сомнений, обретя полное доверие, став независимым от других в учении Учителя, сказал Благословенному: «Достопочтенный, да приму я в присутствии Благословенного посвящение[61], да приму я полное посвящение[62]».

«Приди, монах», – сказал Благословенный, «Дхамма была хорошо провозглашена, живи возвышенной жизнью для полного прекращения страданий» [63]. Таково было полное посвящение этого Достопочтенного.

Затем Благословенный наставлял и обучал Дхамме остальных отшельников. Тогда у Достопочтенного Ваппы и у Достопочтенного Бхаддии, во время того, как Благословенный наставлял и обучал их Дхамме, возникло незапыленное, безупречное видение Дхаммы: «Все, что имеет свойство возникновения – имеет свойство прекращения».

И они, увидев Дхамму, постигнув Дхамму, поняв Дхамму, проникнув в Дхамму, преодолев неуверенность, будучи без сомнений, обретя полное доверие, став независимыми от других в учении Учителя, сказали Благословенному: «Достопочтенный, да примем мы в присутствии Благословенного посвящение, да примем мы полное посвящение».

«Придите, монахи», – сказал Благословенный, «Дхамма была хорошо провозглашена, живите возвышенной жизнью для полного прекращения страданий». Таково было полное посвящение этих Достопочтенных.

Затем Благословенный, живущий на пище с подаяний, наставлял и обучал Дхамме остальных отшельников, и все шестеро питались тем, что приносили им три монаха, что ходили за подаянием. Тогда у Достопочтенного Маханамы и у Достопочтенного Ассаджи, во время того, как Благословенный наставлял и обучал их Дхамме, возникло незапыленное, безупречное видение Дхаммы: «Все, что имеет свойство возникновения – имеет свойство прекращения».

И они, увидев Дхамму, постигнув Дхамму, поняв Дхамму, проникнув в Дхамму, преодолев неуверенность, будучи без сомнений, обретя полное доверие, став независимыми от других в учении Учителя, сказали Благословенному: «Достопочтенный, да примем мы в присутствии Благословенного посвящение, да примем мы полное посвящение».

«Придите, монахи», – сказал Благословенный, «Дхамма была хорошо провозглашена, живите возвышенной жизнью для полного прекращения страданий». Таково было полное посвящение этих Достопочтенных.

Признак не самости (Первые Араханты)[64]

Затем Благословенный обратился к группе из пяти монахов (сказав):

«Монахи, форма – не самость [не я], ибо если бы форма была собой [я], то эта форма не вела бы к страданию, и относительно формы можно было бы сказать: «Пусть моя форма будет такой, пусть моя форма не будет такой[65]». Но так как форма – не самость [не я], то форма ведет к страданию, и относительно формы нельзя сказать: «Пусть моя форма будет такой, пусть моя форма не будет такой».

Чувство – не самость [не я], ибо если бы чувство было собой [я], то это чувство не вело бы к страданию, и относительно чувства можно было бы сказать: «Пусть мое чувство будет таким, пусть мое чувство не будет таким». Но так как чувство – не самость [не я], то чувство ведет к страданию, и относительно чувства нельзя сказать: «Пусть мое чувство будет таким, пусть мое чувство не будет таким».

Восприятие – не самость [не я], ибо если бы восприятие было собой [я], то это восприятие не вело бы к страданию, и относительно восприятия можно было бы сказать: «Пусть мое восприятие будет таким, пусть мое восприятие не будет таким». Но так как восприятие – не самость [не я], то восприятие ведет к страданию, и относительно восприятия нельзя сказать: «Пусть мое восприятие будет таким, пусть мое восприятие не будет таким».

[Ментальные] конструкции – не самость [не я], ибо если бы [ментальные] конструкции были собой [я], то эти [ментальные] конструкции не вели бы к страданию, и относительно [ментальных] конструкций можно было бы сказать: «Пусть мои [ментальные] конструкции будут такими, пусть мои [ментальные] конструкции не будут такими». Но так как [ментальные] конструкции – не самость [не я], то [ментальные] конструкции ведут к страданию, и относительно [ментальных] конструкций нельзя сказать: «Пусть мои [ментальные] конструкции будут такими, пусть мои [ментальные] конструкции не будут такими».

Сознание – не самость [не я], ибо если бы сознание было собой [я], то это сознание не вело бы к страданию, и относительно сознания можно было бы сказать: «Пусть мое сознание будет таким, пусть мое сознание не будет таким». Но так как сознание – не самость [не я], то сознание ведет к страданию, и относительно сознания нельзя сказать: «Пусть мое сознание будет таким, пусть мое сознание не будет таким».

Что вы думаете об этом, монахи, форма постоянна или непостоянна?»

«Непостоянна, Достопочтенный»

«А то, что непостоянно, то неудовлетворительно или является счастьем?

«Неудовлетворительно, Достопочтенный»

«Следует ли непостоянные, неудовлетворительные и изменчивые явления, рассматривать так: «это мое, это есть я, это моя самость?»»

«Разумеется, нет, Достопочтенный».

«Чувство постоянно или непостоянно?»

«Непостоянно, Достопочтенный»

«А то, что непостоянно, то неудовлетворительно или является счастьем?

«Неудовлетворительно, Достопочтенный»

«Следует ли непостоянные, неудовлетворительные и изменчивые явления, рассматривать так: «это мое, это есть я, это моя самость?»»

«Разумеется, нет, Достопочтенный».

«Восприятие постоянно или непостоянно?»

«Непостоянно, Достопочтенный»

«А то, что непостоянно, то неудовлетворительно или является счастьем?

«Неудовлетворительно, Достопочтенный»

«Следует ли непостоянные, неудовлетворительные и изменчивые явления, рассматривать так: «это мое, это есть я, это моя самость?»»

«Разумеется, нет, Достопочтенный».

«[Ментальные] конструкции постоянны или непостоянны?»

«Непостоянны, Достопочтенный»

«А то, что непостоянно, то неудовлетворительно или является счастьем?

«Неудовлетворительно, Достопочтенный»

«Следует ли непостоянные, неудовлетворительные и изменчивые явления, рассматривать так: «это мое, это есть я, это моя самость?»»

«Разумеется, нет, Достопочтенный».

«Сознание постоянно или непостоянно?»

«Непостоянно, Достопочтенный»

«А то, что непостоянно, то неудовлетворительно или является счастьем?

«Неудовлетворительно, Достопочтенный»

«Следует ли непостоянные, неудовлетворительные и изменчивые явления, рассматривать так: «это мое, это есть я, это моя самость?»»

«Разумеется, нет, Достопочтенный».

«Поэтому монахи, любая форма, прошлая, будущая и настоящая, внутренняя или внешняя, грубая или прекрасная, низшая или превосходная, далекая или близкая, всякая форма – это не мое, это не есть я, это не моя самость – именно таким образом, в соответствии с истиной, это должно быть ухвачено правильной мудростью.

Любое чувство, прошлое, будущее и настоящее, внутреннее или внешнее, грубое или прекрасное, низшее или превосходное, далекое или близкое, всякое чувство – это не мое, это не есть я, это не моя самость – именно таким образом, в соответствии с истиной, это должно быть ухвачено правильной мудростью.

Любое восприятие, прошлое, будущее и настоящее, внутреннее или внешнее, грубое или прекрасное, низшее или превосходное, далекое или близкое, всякое восприятие – это не мое, это не есть я, это не моя самость – именно таким образом, в соответствии с истиной, это должно быть ухвачено правильной мудростью.

Любые [ментальные] конструкции, прошлые, будущие и настоящие, внутренние или внешние, грубые или прекрасные, низшие или превосходные, далекие или близкие, всякие [ментальные] конструкции – это не мое, это не есть я, это не моя самость – именно таким образом, в соответствии с истиной, это должно быть ухвачено правильной мудростью.

Любое сознание, прошлое, будущее и настоящее, внутреннее или внешнее, грубое или прекрасное, низшее или превосходное, далекое или близкое, всякое сознание – это не мое, это не есть я, это не моя самость – именно таким образом, в соответствии с истиной, это должно быть ухвачено правильной мудростью.

Видя таким образом монахи, обученный ученик Благородных, разочаровывается[66] в форме, разочаровывается в чувстве, разочаровывается в восприятии, разочаровывается в [ментальных] конструкциях, разочаровывается в сознании; разочаровавшись, он становится бесстрастным [теряет интерес[67] ко всему этому], через бесстрастие он освобождается, освобождаясь он обретает знание об освобождении: «Разрушено рождение, исполнена возвышенная жизнь, сделано все, что должно быть сделано, не будет другого состояния» – это он знает»[68].

Благословенный сказал это, и пять монахов были воодушевлены и очень обрадованы тем, что было сказано Благословенным. Более того, когда была произнесена эта проповедь, умы пяти монахов были освобождены от загрязнений, лишившись привязанности. В то время, в

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒