НА ПУТИ К ПЕРЕВОРОТУ 17 страница

– Захватить машины! Под мост!… Под мост!…

К этой группе присоединились другие, их оказалось довольно много. С молниеносной быстротой они очутились у машин, что стояли под мостом. Не стали трогать сидящих в кузовах милиционеров, зато начали одного за другим вытаскивать из кабин шоферов и офицеров. Парни садились за рули и заводили большегрузы… Все произошло в мгновение ока. Если даже допустить, что это было заранее запланировано и тщательно подготовлено, – операция была проведена блестяще».^1644^

Захваченные военные грузовики «Урал» один за другим устремились из тоннеля на Калининский проспект.^1645^ Прошло несколько мгновений, и все изменилось. «Словно исчезла боязнь смерти, точно так, как было на фронте… – пишет Р. С. Мухамадиев. – В этот миг я сделал для себя вывод: разъяренных людей ничем нельзя напугать – ни резиновыми дубинками, ни железными щитами и касками».^1646^

Стрельба, начавшаяся на Калининском проспекте, прекратилась, и демонстранты устремились к Белому дому.^1647^

А поскольку вход в тоннель был разблокирован, те, кто еще находился на Садовом кольце, вошли в тоннель и устремились далее по Садовому кольцу ^|648^, затем они повернули налево в Большой Девятинский переулок, прошли мимо американского посольства и около 15.30 тоже вышли к «Белому дому» в районе Горбатого мостика^1649^.

«Во второй половине дня 3 октября, – вспоминает С. Н. Бабурин, – я был на 6-м этаже Дома Советов в крыле, обращенном к бывшему СЭВу. И невольно стал свидетелем, как отступавшие ряды омоновцев со щитами прошли по Новому Арбату к мосту и перекрыли все пути дальнейшего движения демонстрантам, кроме пути к Верховному Совету. На этом пути появились сначала разрозненные группы демонстрантов, а потом они уже хлынули волной».^16^'^0^

«На Новом Арбате, – пишет И. Иванов, – первые 80-100 человек бежали буквально в десяти метрах за спинами улепетывающих со всех ног эмвэдэшников, уже не встречая никакого сопротивления. Только каски убегавших мелькали перед глазами и скрывались во дворах. Побросав автобусы, они битком набивались в газующие легковушки и гнали по тротуарам к

набережной. И, наступая им на пятки, улюлюкая, даже не пуская в ход камни, бежал жиденький авангард демонстрантов».^1651^

Из справки ГУК ВВ МВД РФ явствует, что 150 военнослужащих были оттеснены к зданию мэрии в 15.25, а в 15.31 свои позиции у мэрии спешно покинул на четрых БТРах вооруженный резерв.^1652^

Через некоторое время «после того, как раздались первые залпы, – пишет А. В. Руцкой, – гул волнующейся массы стал приближаться к Дому Советов. Первыми показались спасавшиеся бегством от разъяренной толпы ОМОНовцы и солдаты внутренних войск, стоявшие до этого в заградительных кордонах. Перепуганные парни швыряли наземь свои щиты и дубинки. Часть их побежала к зданию мэрии, другая – через мост на Кутузовский проспект. В этот момент из мэрии и с крыш близлежащих домов раздались хлопки выстрелов».^1653^

«Повернув на Новом Арбате в сторону мэрии, – вспоминает Э. 3. Махайский, – увидел голову колонны, которая к этому времени растеклась по всему пространству перед мостом и поливальными машинами, преграждавшими путь к зданию Верховного Совета. В 15.28, пройдя половину пути между Садовым кольцом и мостом, услышал сначала одиночные выстрелы, а затем автоматные и пулеметные очереди со стороны мэрии».^1654^

«Вдруг, – пишет Р. С. Мухамадиев, – кто-то полоснул длинной автоматной очередью по толпе, которая бежала словно сорвавшись с цепи. Кто-то был ранен, кто-то упал замертво. Я и сам услышал, как мимо меня просвистели две пули. Невольно подкосились ноги – умирать не хочется. Но стрелявший оказался один, больше выстрелов не было. Милиционеры, потерявшие каски и железные щиты, беспорядочно перебежали мост и скрылись в направлении гостиницы "Украина"».^1655^

В нашем распоряжении имеется множество показаний, что стреляли по демонстрантам от мэрии.^1656^

На следствии находившаяся в колонне демонстрантов Л. Истринская заявила: «Когда у мэрии началась стрельба, я побежала в сторону Дома Советов. Через какое-то время я почувствовала боль, увидела, что у меня нога в крови, и потеряла сознание». Экспертиза показала, что либо Истринскую ра-

нил снайпер, стрелявший из мэрии или гостиницы «Мир», либо – шальная пуля.^1657^

В то же время на следствии обнаружилось, что стрельбе по демонстрантам у мэрии предшествовал выстрел по омоновцам. Один из очевидцев тех событий, Н. Андреев, показал, что, когда «первая колонна подошла к зданию мэрии, дорогу преградил ОМОН.Чуть правее я заметил парня в бронежилете. Я видел, как он упал. Через некоторое время несколько омоновцев бросились к нему Я слышал крики: "В нас стреляют", – после этого затрещали автоматы». Следствие пришло к выводу, что по омоновцу «стреляли с крыши гостиницы "Мир"», то есть свои.^1658^

А. В. Руцкой утверждает, что стреляли снайперы ГУОП, которые сначала произвели несколько выстрелов по омоновцам, потом по демонстрантам.^1659^ Цель этого понять нетрудно. Таким образом омоновцев провоцировали на стрельбу в безоружных людей.

По свидетельству Э. З.Махайского, выстрелы у мэрии раздались в 15.28.^1660^ А. Черкасов пишет, что они загремели около 15.30.^1661^ Такое же время называет И. Иванов.^1662^

А. Черкасов пишет, что стрельба продолжалась «в течение двух-трехминут».^1663^О том, что стреляли «в течение 1-1,5 минут», говорится в воспоминаниях Э. 3. Махайского: «Хорошо было видно, как при выстрелах очередями толпа сложилась "веером" от мэрии к жилому дому на противоположной стороне улицы, а часть демонстрантов бросилась врассыпную к Садовому кольцу. Одни кричали, что стреляют боевыми патронами и есть раненые, а другие призывали не бояться и проходить вперед, так как стрельба ведется холостыми и газовыми патронами». О том, что наряду с боевыми патронами стреляли и газовыми, свидетельствует то, что «по улице распространился запах газа и пороха. Многие демонстранты доставали носовые платки и прикладывали их к лицам».^1664^

В то время, когда первые демонстранты подошли к мэрии и оттуда по ним был открыт огонь, на еще почти безлюдный проспект Калинина, ревя моторами, колонной вышли восемь «Уралов» и двинулись к Белому дому.^I^^66^^S^

«Расстояние небольшое, – пишет Р. С. Мухамадиев. – Машины его могут преодолеть за какие-нибудь тридцать-сорок

секунд. К тому же беспрестанно стрелявшие из автоматов милиционеры то ли растерялись, то ли испугались – на какое-то время прекратили пальбу… Идущие с ревом машины, кажется, не на шутку встревожили сотрудников милиции. Они беспорядочно рассыпались по сторонам… Началась настоящая паника. Некоторые бежали, побросав железные щиты. Ходом событий на проспекте уже управляли приехавшие на захваченных машинах люди… к ним на помощь с победным кличем "Ура!" ринулся… людской поток».^1666^

В «Справке Главного управления командующего внутренними войсками МВД Российской Федерации» отмечается: «Весь путь от Калужской площади до Дома Советов протяженностью 3 км толпа прошла менее чем за час, совершая погромы, поджоги, сметая милицейские цепочки и войсковые наряды, захватывая технику и снаряжение».^1667^

В июне 2006 г. я трижды прошел путь от Октябрьской площади до Белого дома. В среднем это требовало около 50 минут. Поэтому демонстранты могли проделать этот путь «менее чем за час». Но если учесть, что при этом им пришлось преодолеть шесть милицейских кордонов, темп движения демонстрантов следует признать стремительным.

Прослеживая их маршрут от Крымского моста до Белого дома, А. Тарасов обратил внимание на то, что колонна двигалась по пути, который указывали ей отступавшие омоновцы: «Омоновцы бегут прямо до Смоленской площади, где стоит очередной заслон».^1668^ «Если бы не гонка за омоновцами, демонстранты могли бы вообще не столкнуться с кордонами на Смоленской площади, стоявшими ниже впадения Арбата в Садовое кольцо, а могли свернуть на Смоленскую улицу и по Смоленской набережной выйти к "Белому дому", не встретив никаких кордонов вплоть до линии его оцепления».^1669^

И здесь возникает другой вопрос, «почему кордоны стояли именно на пути следования от Октябрьской площади к Белому дому как "перстоуказующие"? Почему их не было на других направлениях? А если бы демонстранты свернули, например, на Кропоткинскую улицу, к Кремлю?… А если бы они пошли на Тверскую – к Моссовету? На Пушкинскую?… Откуда знали милицейские власти, по какому маршруту они должны ставить свои подозрительно непрочные кордоны?»^1670^

К этому следует добавить, что заслоны, выставленные на Садовом кольце, были совершенно несерьезными. На Крымском мосту толпу встречали 330 безоружных бойцов, у Зубовской площади – 250 человек, у Смоленской площади – 600.^1671^ Причем в основном это были плохо обученные для подобных действий курсанты милицейских школ.

Странно и то, что для блокирования улиц не использовались автобусы и машины, как это когда-то делалось на 1 мая и 7 ноября, как 3 октября была перекрыта Большая Якиманка и заблокирован вход в тоннель под Калининским проспектом.

Отмечая «удивительную легкость», с которой прорывались оцепления от Октябрьской площади до Белого дома, Э. 3. Махайский пишет: «Вспоминались события 23 февраля 1992 года и 1 Мая этого года, когда на пути демонстрантов выстраивались заграждения из тяжелых машин, из них же устраивались "мешки-ловушки" и улицы становились непроходимыми. Стала закрадываться мысль: "А не «гапоновщина» ли все это?"».^1672^

Касаясь событий 3 октября 1993 г., бывший начальник Московского уголовного розыска Ю. Г. Федосеев в своей книге «Записки начальника МУРа» пишет: «Я не могу отделаться от мысли, что происшедшее было заранее спланировано».^1673^

У Белого дома

Между тем жизнь в Белом доме шла своим обычным чередом.

«…В воскресенье, 3 октября, – вспоминает А. Залесский, – на втором этаже приготовили две комнаты для богослужения: малую церковь и исповедальню. Принесли иконы, свечи и священническое облачение. И вот в помощь о. Алексею из Свято-Данилова монастыря приезжают монахи… У престола микрофон, а рядом в коридоре у широких открытых окон устанавливаются громкоговорители для трансляции службы на улицу. Литургия в осажденном Доме!… Но как жаль, что из двух тысяч человек, находящихся в стенах Верховного Совета, действительно молящихся не набралось более пятидесяти… А хорошо ли слышно на улице? Не выдерживаю и спускаюсь вниз… Дым от костров стелется по площади. Ходят люди туда и сюда…

А дальше, за оцеплением, Москва живет своей обычной жизнью».^1674^

А вот воспоминания члена Союза писателей СССР, актрисы, Заслуженного деятеля искусств СССР Нины Кочубей: «За дни блокады, за дни "вечной темноты"… в коридорах скопилось немало мусора, пыли, окурков… Нахожу ведро, тряпку, щётки, пылесос… Я мыла и пела! На душе – странное дело -было радостно… Когда домыла на этаже последний подоконник, забралась на него, прислонилась спиной к оконному косяку, блаженно вытянула ноги. Из окна 6-го этажа отлично, как на ладони, вижу здание СЭВ, теперь – мэрии. Здание мрачно, без света… А вон там – Арбат. Всё какое-то серое… вдруг в этом сером пространстве вспыхнул огонёк… Да это же красное знамя! А вон – второе! Откуда? Кто их несёт? Боже, сколько народу, какая огромная человеческая толпа! Она движется сюда, к нам!… И я кричу во все лёгкие: "Трудовая Россия"! Они прорвались!" И все, кто был на этаже, прилипли к окнам».^1675^

По свидетельству Р. И. Хасбулатова, в 15.00 он по обыкновению начал встречу с журналистами.^1676^ Во время пресс-конференции спикер заявил: «Специалисты из ближайшего окружения Ельцина под пропагандистский шумок разрабатывают план штурма Белого Дома. Есть сведения, что к этому причастны специалисты других стран».^1677^

Через полчаса пресс-конференцию прервало появление А. В. Руцкого. Он сообщил, что ему по радиостанции удалось поймать команду: «Стрелять по демонстрантам!». В это время за стенами Белого дома послышался шум. Когда журналисты бросились к окнам, спикер пошутил: «Что, начался штурм?» и отправился в свой кабинет. А когда пришел туда, выяснилось, что демонстранты уже прорвались к Белому дому.^1678^

Сколько же их было? «По моим подсчетам, – пишет Э. 3. Махайский, -…на улицы Москвы вышло не более 50 тысяч человек – это с учетом сменяемости демонстрантов (одни уходили, а другие приходили). Одномоментно максимальное их число вряд ли превышало 35 тыс. человек». Возле Белого дома в момент снятия блокады Э. 3. Махайский насчитал около 25 тысяч.^1679^

Когда грузовики перегнали демонстрантов и приблизились к заграждению, а стоявшее перед ним милицейское оцепле-

ние разбежалось, то на пути демонстрантов к Белому дому оказались поливальные машины и колючая проволока – «спираль Бруно».

«Между колючей проволокой и машинами, – пишет И. Иванов, – было около двух метров. Колючую проволоку сразу перепрыгнуть нельзя – слишком высоко и страшно запутаться».^1680^ Сначала ее попытались «утрамбовывать», затем перерубили и растащили в разные стороны.^1681^

Но на пути к Белому дому стояли подогнанные друг к другу впритык поливальные машины. Некоторые демонстранты стали перелезать через них или же пролезать под ними. И тогда раздались призывы к водителям: «…У кого есть ключи зажигания от ЗИЛ-130, подойти и отогнать поливалки в сторону». После того как одну из машин удалось завести и отодвинуть в сторону, «образовался узкий проход» к Белому дому, откуда демонстрантов по мегафону звали к себе. И люди хлынули в этот «узкий проход».^1682^

«Некоторые, – пишет А. Черкасов, – потом усматривали провокацию в том, что это "бутылочное горлышко" не было тут же перекрыто. На самом деле, такие попытки контратаки со стороны Калининского моста» все же предпринимались, но «успеха не имели».^1683^

«Люди, – пишет Э. 3. Махайский, – от души радовались удавшемуся прорыву блокады. В окнах здания Верховного Совета, обращенных в сторону мэрии, их приветствовали депутаты и сотрудники Верховного Совета, а также милиционеры из внутренней охраны. В ответ слышались крики и скандирование: "Победа!", "Мы победили!", "Банду Ельцина под суд!", "Вся власть Советам!"». «Демонстранты заполняли "двор" в течение 10-12 минут». К одной из групп «прорвавшихся» подошли «блокадники» и стали объяснять, что они ждали прорыва вчера, во время событий на Смоленской площади.^1684^

Этот факт мы можем рассматривать как дополнительное свидетельство того, что 2 октября действительно планировалось направить митингующих к Белому дому для его деблокирования и что этот план был согласован с руководителями Дома Советов. «Сразу за поливалками, стоя на краю метрового парапета во весь рост, тревожно вглядывался в суматоху на площади депутат Николай Павлов, – пишет И. Иванов. – К нему

подбегали, жали руки и уходили к 20-му подъезду на митинг. Часть людей бросилась на парадную лестницу. И тут началась стрельба».^1685^

Кто же открыл огонь?

Как отмечалось, в упоминавшейся Справке Главного управления командования внутренних войск МВД РФ говорится, что после того, как «начался штурм заграждений», «огонь из стрелкового оружия» был открыт «со стороны Белого дома».^1686 ^Эту же версию повторяет генерал-лейтенант В. В. Огородников.^1687^

Об этом же пишет А. С. Куликов. Он утверждает, что, когда между поливочными машинами был сделан проход, «огонь из стрелкового оружия» открыли «со стороны Белого дома», в связи с чем личный состав вынужден был отойти к мэрии.^1688 ^Однако А. С. Куликов не привел ни одного свидетельского показания, что стрелять начали сторонники парламента. Обходит он стороною и вопрос, по кому велась эта стрельба.

Администрация президента опубликовала специальную «цветную книгу», посвященную октябрьской трагедии 1993 г., под названием «Москва. Осень-93», но не смогла привести ни одного свидетельского показания (я подчеркиваю, показания очевидцев тех событий, а не милицейских начальников), что эта стрельба началась со стороны Белого дома.

Не отрицая того, что огонь в основном велся от мэрии, С. Чарный пишет, что стрельба от мэрии в значительной степени была спровоцирована тремя выстрелами из пулемета от Белого дома по милицейскому ограждению у мэрии.^1689^ Имел ли место данный факт, сказать очень трудно. Но даже если допустить, что подобные выстрелы кто-то действительно произвел из Белого дома, следует признать, что провокаторы находились и в его стенах.^1690^

Если, кроме приводимого С. Чарным факта, других подтверждений стрельбы из Белого дома в момент прорыва его блокады мы не имеем, зато в нашем распоряжении имеется множество свидетельств о стрельбе по демонстрантам. Вот некоторые из них.

«Пробиться сюда с Октябрьской площади, когда в Москве десятки тысяч милиции и ОМОНа, кажется настолько невероятным, – пишет А. Залесский, – что кто-то из депутатов

предостерегает: "Подождите, это, может быть, провокация". Не не похоже. Людей все больше и больше. Они улыбаются, приветствуют нас, обнимаются с нами, показывают кровоподтеки от ударов омоновских дубинок. Все больше флагов, изредка монархических. Появляются транспаранты "Трудовой Москвы". Хочу посмотреть, что делается на набережной и на Новом Арбате. Направляюсь вдоль стены навстречу прорвавшимся людям. И в этот момент начинается стрельба. Такое впечатление, что стреляют откуда-то сверху. Автоматные очереди. Заговорил крупнокалиберный пулемет (кстати, очень удачное выражение: заговорил). Журналист с фотоаппаратом ложится на асфальт. А я нагибаю голову, хотя понимаю, что это не спасет. Никогда не был под обстрелом. Позже говорили, что стрельба велась преимущественно поверх голов. Но я сам видел, как в медпункт пронесли… раненого с пулевым ранением».^1691^

«Колонна вышла на площадь перед мэрией и стала обтекать Дом Советов с двух сторон: с Краснопресненской набережной и с площади Свободной России, – вспоминает А. В. Руцкой. -И тут из окон мэрии (где находился оперативный штаб ГУВД Москвы), из окон гостиницы "Мир" (где находился оперативный штаб МВД РФ) и с крыш зданий, окружающих Дом Советов, по демонстрантам и не успевшим спрятаться омоновцам был открыт огонь из автоматического оружия».^1692^

«Люди расталкивают автоцистерны, устремляются к Дому Советов, – свидетельствует один из участников этого прорыва. – В тот миг, когда мы бежим по пандусу, от мэрии открывают шквальный огонь. Люди приседают за парапетами».^1693^

«На телекадрах видно, – свидетельствует другой очевидец, -как они стреляли веером от живота. Кто поверх голов, а кто и не поверх». По некоторым данным, «ОМОН со стороны мэрии открыл по нам огонь после того, как с дома на другой стороне улицы снайпер подстрелил одного из омоновцев. Мы закричали солдатам, что стреляли не мы, и те прекратили огонь».^1694^

По утверждению Р. И. Хасбулатова, когда демонстранты прорвали оцепление и подошли к Белому дому, неожиданно снова появились омоновцы, они отрезали головную часть колонны, зажали толпу с двух сторон, и в это время загремели выстрелы по толпе…».^1695^

«ОМОН, – вспоминает находившаяся в рядах демонстрантов В. Кравченко, – был сметен, несмотря на то что толпа была все так же безоружной и выстрелы слышались только со стороны мэрии».^1696^

«Мы, – пишет неизвестный автор, входивший в окружение А. В. Руцкого, – следили по рации за воскресными событиями в городе… когда толпа – тысяч тридцать – спустилась к нам и даванула на оцепление у мэрии, солдаты не выдержали и разбежались… Люди валом устремились к Дому Советов, в соседние переулочки – с криками, песнями. И в это время из мэрии, из окон гостиницы "Мир"ударили пулеметы по толпе».^1697 ^Описывая, как демонстранты прорвали ограждения и хлынули к Белому дому, И. Иванов отмечает, что именно тогда «по людям на парадной лестнице и у 20-го подъезда парламента был открыт пулеметно-автоматный огонь».^1698^

«В этот момент, – пишет И. Иванов, – демонстрантов у парадного подъезда и выбежавших к ним из "Белого дома" людей начинают расстреливать РУОП и эмвэдэшники. По людям практически в упор в спину стреляют короткими очередями из автоматов. По приказу руководства эмвэдэшники, вылезшие из-под пандуса мэрии, стреляя напропалую, даже пошли в атаку на "Белый дом"… Два особо ретивых стреляют очередями по демонстрантам прямо от живота. Из здания мэрии бьют на поражение длинными очередями из пулемета!»^1699^

«Люди падают, – читаем мы далее, – пытаются вжаться в асфальт, укрыться на газоне, за парапетом. Практически не видно, как падают убитые и раненые. Длинной очередью в воздух из крупнокалиберного пулемета подал голос БТР. Над головой же свистят пули из автоматов и ручного пулемета. Эмвэдэшники били очередями на поражение по Руцкому и Ачалову, по двум десяткам тысяч безоружных людей, накопившихся после прорыва оцепления к этому моменту на площади и парадной лестнице "Белого дома"».^1700^

«Только мы прошли через проход и очутились с той стороны поливочных машин, – вспоминает Т. И. Денисенко, – как вдруг началась отчаянная стрельба со стороны мэрии. Все присели и прижались к машинам… Казалось, что пули стучат по обшивке машин. Что это? Тогда в первую секунду стрельбы

пронеслась мысль: "Сейчас начнут падать убитые". Но, по крайней мере рядом, никто не упал. Как это понять? Очереди вверх? Но ведь слышно, как стучат пули по обшивке цистерн этих машин».^1701^

Одним из свидетелей этой стрельбы стал С. Н. Бабурин. Он пишет, что после того, как раздвинули поливальные машины, «люди хлынули к Дому Советов. Причем они шли не по центру улицы, а поднимались к пандусу и двигались вдоль стены самого здания на площадь. И тут раздались выстрелы, которые я вначале принял за какие-то устрашающие хлопушки, а затем заметил, что люди падают. Когда я спустился по боковой лестнице на первый этаж, то увидел, что заносят в здание демонстрантов с огнестрельными ранениями, что стреляют не шутя, стреляют серьезно, несмотря на то, что демонстранты были безоружными».^1702^

Есаул Князев, вспоминая, как произошла встреча с прорвавшими блокаду у Белого дома, пишет: «Увидели идущих нам навстречу людей. Они жали нам руки, пытались качать. Внезапно раздались выстрелы. Стреляли из крупнокалиберного пулемета вверху. Люди легли на асфальт, закрыли головы руками. В этот момент из мэрии раздались автоматные очереди. Стреляли боевыми, а не холостыми, это я сразу определил. Не вверх, а по людям».^1703^

Во время прорыва блокады, свидетельствует Н. В. Федотова, «победно-восторженную колонну накрыли очередями из автоматов из мэрии».^1704^

Ссылаясь на данные, собранные «Мемориалом», С. Чарный признает, что стрельба действительно имела место и велась от мэрии, но вопреки фактам заявляет, что стреляли по демонстрантам не на поражение, а для устрашения холостыми патронами.^1705^

Непонятно только, откуда при такой стрельбе появились человеческие жертвы. Одной из них была, например, Марина Белянчикова, раненная одной из первых при прорыве блокады Белого дома.^1706^

Таким образом, у нас нет никаких оснований, если не считать голословные заявления милицейского начальства, обвинять сторонников парламента в стрельбе по сотрудникам МВД, зато есть все основания обвинять в этой стрельбе милицию.

И. Иванов утверждает, что под прикрытием стрельбы милиция собиралась пойти на штурм Белого дома. «В той неразберихе, – пишет он, – фактор внезапности позволял войскам МВД за одну-две минуты преодолеть расстояние до дверей Белого дома и ворваться в него, практически не встретив вооруженного отпора. Автоматы защитников парламента были складированы в оружейных ящиках, и еще неизвестно, кому удалось бы добежать до них первыми».^1707^

Действительно в тех условиях бойцы ОМОНа и внутренних войск имели возможность без особого труда ворваться в Белый дом. Что же помешало им, если такой замысел существовал?

По мнению И. Иванова, этот план не удалось реализовать, так как «практически все сотрудники МВД и ВВ отказались выполнить преступный приказ (в том числе, софринцы и дзержинцы) и отказались идти в атаку, в результате чего она сразу же захлебнулась!», а затем на сторону парламента перешли две роты Софринскской бригады – 150 человек и 200 военнослужащих ОМСДОНа.^1708^

Эта версия поражает своей наивностью.

Во-первых, не следует забывать, что находившиеся в оцеплении вокруг Белого дома дзержинцы были безоружными, поэтому участвовать в штурме Белого дома никак не могли. Во-вторых, если бы днем 3 октября действительно планировался штурм парламента, вряд ли бы в этот день произошла замена вооруженных омоновцев безоружными солдатами.^1709 ^В-третьих, версии И. Иванова противоречит тот факт, что в момент прорыва блокады от здания мэрии срочно были отведены БТРы, а затем отряд группы спецназа «Витязь».

Поэтому начавшаяся стрельба имела провокационный характер. Она должна была спровоцировать сторонников парламента на ответные действия.

Неслучайно, видимо, когда у Белого дома был открыт огонь, В. А. Ачалов распорядился «немедленно передать на всех каналах приказ: "Ответный огонь ни в коем случае не открывать! На провокацию не поддаваться!"».^17(0^

Отдавая этот приказ, В. А. Ачалов руководствовался не только здравым смыслом. Еще тогда, когда народ только-только начал собираться на Октябрьской площади, полковник

А. А. Марков получил оттуда от своих разведчиков информацию, согласно которой на воскресенье Министерство внутренних дел разработало план крупномасштабной провокации. По этому плану, вместо намеченного митинга собравшихся должны были повести к Белому дому на прорыв блокады, а затем направить в Останкино, на Шаболовку, к Министерству безопасности, Министерству внутренних дел, Министерству обороны, Генеральному штабу и Кремлю. Был назван и человек, который разрабатывал этот план.^1711^

По свидетельству А. А. Маркова, получив эту информацию, он сразу же передал ее А. М. Макашову, тот вместе с ним направился к В. А. Ачалову и предложил повторить свой доклад министру обороны.^1712^

В. А. Ачалов подтвердил факт получения подобных сведений и сообщил, что немедленно поставил в известность о них А. В. Руцкого. Однако они не произвели на исполняющего обязанности президента особого впечатления, так как слухи о планируемых Кремлем провокациях поступали в Белый дом почти каждый день и не подтверждались.^1713^

Как уже отмечалось, сообщение о том, что 3 октября планируется фиктивный прорыв блокады Белого дома, было получено на Краснопресненской набережной через казаков, охранявших подступы к Дому Советов на Дружинниковской улице, еще 2-го.

Из книги И. Иванова явствует, что первые сведения о возможной провокации Кремля, связанной с разблокированием Белого дома, стали «просачиваться с 27-28 сентября», то есть с того самого времени, когда Дом Советов оказался в полной блокаде и начались первые столкновения на улицах. Согласно этим слухам, подобная провокация была «возможна в выходные дни».^1714^

Как была взята мэрия

Когда демонстранты пошли на прорыв блокады Белого дома, А. В. Руцкой вернулся в свой кабинет и, наблюдая за происходящим на улице из приемной, приказал без пропуска никого не пропускать в Дом Советов и усилить его охрану.^1715^

Затем Александр Владимирович по рации попытался связаться со «штабом МВД» в гостинице «Мир», чтобы прекратить начавшуюся стрельбу, но там «никто не отвечал». Тогда вместе с В. А. Ачаловым и В. П. Баранниковым он пошел к Р. И. Хасбулатову^1716^

Именно в этот момент в приемной и. о. президента появился пришедший с колонной демонстрантов И. В. Константинов, но уже не застал его.^1717^ В отличие от И. В. Константинова И. М. Братищев и В. Г. Уражцев направились к Р. И. Хасбулатову.^1718^

Как установила Комиссия Т. А. Астраханкиной, после короткого обмена мнениями у Р. И. Хасбулатова «было принято решение немедленно идти на балкон и обратиться к пришедшим людям за поддержкой, в том числе просить оказать содействие в занятии зданий мэрии и гостиницы "Мир"».^1719^

Едва только демонстранты заполнили площадь перед Белым домом, как начался митинг. «Я, – вспоминал позднее А. В. Крючков,-…поднялся на трибуну, точнее, на балкон Белого дома и открыл митинг. Стоял сплошной рев, крик радости: "Ура!"».^1720^ Передавая настроения, царившие тогда у Белого дома, В. Шурыгин, на мой взгляд, довольно удачно сказал, что многие испытывали такое чувство, «как будто выпили по стакану водки».^1721^

Вскоре из переулка, где расположено американское посольство, к Белому дому пригнали несколько грузовиков и военную машину связи. Кто-то, вспоминает Р. Мухамадиев, сказал, что «на этой машине есть радиопередатчик, мощности которого хватило бы на всю Москву и Московскую область. Минуты через три-четыре его наладили, и он заработал». После этого «по очереди стали обращаться к народу…Все сколько-нибудь известные политики, депутаты успели отругать из этой машины власти и самого Ельцина». И только «позднее… стало известно: то была вовсе не радиотрансляционная аппаратура, а устройство, посланное специальными органами для записи речей выступавших».^1722^

Кто именно выступал на этом митинге, когда и в каком порядке, требует выяснения. А. В. Крючков утверждал, что одним из первых к демонстрантам обратился Р. И. Хасбулатов.^1723 ^Однако, опираясь на «стенограмму видеодокументов», И. Ива-

нов пишет, что Р. И. Хасбулатов выступил после А. В. Руцкого.^1724^ Этот факт в беседе со мной подтвердил и присутствовавший на митинге И. В. Константинов.^1725^

Отметив, что на улицы столицы вышли сотни тысяч москвичей и что следует развивать достигнутый успех^1726^, А. В. Руцкой заявил: «Надо сегодня взять штурмом мэрию и Останкино».^1727^ Р. И. Хасбулатов поддержал А. В. Руцкого^1728^ и призвал «доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль».^1729^

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒