НА ПУТИ К ПЕРЕВОРОТУ 14 страница

На недостроенной сцене, снова начался митинг.^1392^

В 17.05 было сделано объявление, что «достигнута договоренность»: омоновцев отводят, митингующие уходят. Однако эта договоренность почему-то осталась невыполненной. В 19.40 В. Г. Уражцев снова сообщил, что им и И. В. Константиновым достигнуто соглашение с руководителем оцепления полковником Г. Н. Фекличевым о прекращении митинга. В 21 час большая часть митингующих во главе с И. В. Константиновым построилась в колонну и организованно ушла. К этому времени на площади находилось около 1500 человек. ^1393^

Ходили слухи, что 2 октября на Смоленской митингующие «потеряли до 80 человек ранеными и убитыми».^1394^ А вооб-

ще с 27 сентября по 2 октября около тысячи человек обращались «в травмопункты за медицинской помощью». Причем среди пострадавших было «больше 200(!!!) женщин и даже 9-летняя девочка, которой у метро "Баррикадная" омоновец одним ударом дубинки сломал ключицу и нанёс сотрясение мозга».^1395^

Но все эти данные нуждаются в проверке.

Оценивая позже значение субботних событий, И. В. Константинов отметил две важные черты: во-первых, впервые митингующие от обороны перешли к нападению, а во-вторых, до этого дня ни одно уличное сражение не достигало такого ожесточения.^1396^

На мой взгляд, в событиях 2 октября на Смоленской площади более важным являлось другое. Как уже отмечалось, В. И. Анпилов собрал на свой митинг всего несколько сот человек. Самая большая цифра, которую называют участники и очевидцы тех событий, – полторы тысячи человек.

При желании МВД имело возможность разогнать собравшихся в течение нескольких минут. С этим вполне мог справиться батальон ОМОНа. Однако митингующие держались в центре столицы, на одной из самых оживленных магистралей города, возле Министерства иностранных дел почти десять часов.

Следовательно, этот очаг напряжения был нужен Кремлю.

И действительно, на протяжении всей субботы не только отечественные, но и зарубежные СМИ рассказывали о «мятежниках», которые вышли на улицы в центре Москвы, показывали горящие баррикады и клубы черного дыма от подожженных автомобильных шин. И все это сопровождалось комментариями о бесчинствах и насилии сторонников Белого дома.

И. В. Константинов прав, события 3 октября начались в воскресенье 2-го. Это была и генеральная репетиция, и хорошо продуманная психологическая провокация.

Несмотря на то что Совет патриотических сил накануне планировал этот митинг, развитие событий пошло по другому сценарию. Е. А. Козлов утверждает, что он пытался перехватить митингующих, которых В. Г. Уражцев повел к Киевскому вокзалу, чтобы направить их к Белому дому. Но сделать это ему не удалось, хотя накануне В. Г. Уражцев одобрил план А. В. Крючкова и даже поставил ему за него пять с плюсом.^1397^

Не сумев вернуть возглавляемую В. Г. Уражцевым колонну, Е. А. Козлов отправился к Дому Советов. И тут, видя, как со Смоленской площади поднимаются клубы черного дыма, он вдруг подумал: а не является ли все это провокацией. Вступив в переговоры с находившимися в оцеплении в районе американского посольства дзержинцами, Е. А. Козлов вдруг услышал от одного из бойцов, что завтра все это закончится.^1398^

Евгений Александрович не знал тогда, что в тот же день был перехвачен радиоразговор высшего милицейского начальства, в ходе которого упоминалось подготавливаемое на воскресенье Всенародное вече, а далее говорилось:«В понедельник утром все будет кончено».^1399^

Не знал Евгений Александрович тогда и того, что накануне сотрудники милиции передали казакам, охранявшим баррикаду на Дружинниковской улице, еще более важное сообщение: 3 октября Белый дом будет разблокирован, но «фиктивно», в результате «прорыва восставшего народа».^1400^

Получив у Белого дома тревожную информацию, Е. А. Козлов поспешил в штаб-квартиру РПК на улицу Климашкина и здесь не только поделился с А. В. Крючковым полученными сведениями, но и высказал свои сомнения: не заманивают ли их в ловушку, не провоцируют ли специально на активные действия, чтобы затем применить силу, а пролившуюся кровь списать на коммунистов. А. В. Крючков назвал эти рассуждения «чепухой».^1401^

С улицы Климашкина Евгений Александрович отправился в Краснопресненский Совет, где царила эйфория по поводу событий на Смоленской площади.^1402^

То ли здесь, то ли в штаб-квартире партии что-то произошло, о чем Евгений Александрович рассказывать пока не хочет. Мне удалось вытянуть из него только два, но очень важных свидетельства. Во-первых, одна из задач, которая ставилась А. В. Крючковым на следующий день, – это прорыв блокады Белого дома. А во-вторых, при обсуждении предстоявших в воскресенье событий он, Е. А. Козлов, заявил, что участвовать в них не будет.^1403^

А поскольку вопрос о деблокировании обсуждался и раньше, можно предполагать, что 2 октября рассматривались более радикальные действия, о которых Евгений Александрович говорить пока не желает.

В связи с этим нельзя не отметить, что в рассматриваемое время одним из ближайших соратников А. В. Крючкова и его другом был Павел Павлович Николаев. «Пал Палыч» обычно ходил в форме офицера милиции, принимал участие в создании РПК, входил в состав ее ЦИК и не скрывал от товарищей по партии, что являлся действующим офицером Министерства безопасности. А. В. Крючков внимательно прислушивался к его советам и рекомендациям. Поэтому некоторые смотрели на П. П. Николаева как на «серого кардинала».

Но тогда возникает вопрос: не направляло ли через него деятельность РПК Министерство безопасности? По свидетельству одного из членов этой партии, А. В. Крючков, видимо, задумывался над этим, но пытался вести свою собственную игру. Так ли это было на самом деле, сказать сейчас трудно.

Когда 2 октября, уже после 19.00, сведения о сражении на Смоленской площади достигли Белого дома, Р. И. Хасбулатов поставил вопрос онеобходимости «переходить к решительному противодействию путчистам». Наступает «решающий этап», заявил он, «нужен всплеск негодования людей и действия власти – законной власти. Но без кровопролития. Без угрозы применения оружия».^1404^

2 октября А. В. Руцкой подписал указ № 31 «О Президиуме Совета министров – правительстве Российской Федерации», которым «за поддержку антиконституционных действий Ельцина Б. Н. освободил от занимаемых должностей Председателя Совета министров – Правительства Российской Федерации Черномырдина В. С, Гайдара Е. Т., Шумейко В. Ф., Лобова О. И., Шахрая С. М., Заверюху А. X., Геращенко В. В., Сосковца О. Н., Квасова В. П., Козырева А. В., Федорова Б. Г., Шохина А. Н., Чубайса А. Б., Ярова Ю. Ф.».^1405^ Одновременно был поставлен вопрос о создании нового правительства.^1406^

Этот шаг имел чисто демонстративный характер, поскольку власть и. о. президента не распространялась дальше Краснопресненской набережной.

Подобный же демонстративный характер имел и призыв Р. И. Хасбулатова к регионам «"воздействовать" на власти блокированием железных дорог, перекрытием нефтепроводов, коммуникаций».^1407^

Заканчивая этот день, спикер отметил в своем «рабочем дневнике»: «Сажусь писать краткую исповедь-письмо о причинах переворота. Возможно, нас здесь всех перебьют».^1408^

Эта запись была сделана не случайно. По свидетельству М. Ройза, в ночь с 2 на 3 октября руководители Белого дома обсуждали возможность штурма Белого дома, который ожидался в 4 часа утра следующего дня.^1409^

По всей видимости, после этого Р. И. Хасбулатов выступил с обращением к армии, в котором, повторив характеристику событий 21 сентября как государственного переворота, напомнив об отрешении Б. Н. Ельцина от должности президента, заявил:

«Б. Ельцин, преступив закон и присягу в верности Конституции, продолжает чинить произвол и беззаконие по всей стране. К Дому Советов подтягиваются все новые воинские формирования, он опоясан колючей проволокой… По всей Москве идут митинги и массовые избиения митингующих. Уже есть жертвы… Дорогие товарищи! Вы принимали присягу на верность народу и Конституции – так защитите народ и Конституцию! Приходите на площадь Свободной России… Сохранять нейтралитет в таких условиях – это означает отдать на растерзание путчистам и их приспешникам свой народ».^1410^

Так начинался роковой день 3 октября 1993 года.

Глава 4

ДНЕМ 3 ОКТЯБРЯ

Ход конем

На этот день, – вспоминал А. В. Крючков, – оппозиция в лице "Трудовой России", Российской партии коммунистов, Фронта национального спасения наметила проведение митингов в нескольких точках Москвы».^1411^ В 12.00 должен был начаться митинг на Смоленской площади^1412^, в 13.00 на Советской^1413^, в 14.00 на Октябрьской^1414^.

Митинг на Смоленской площади оказался немногочисленным, и его очень скоро разогнали.^1415^ Немного народа собралось и на Советской площади.^1416^ Поэтому в центре событий этого дня оказалось «Всенародное вече», созванное «Трудовой Россией» на Октябрьской площади.

К этому дню «Трудовая Россия» готовилась более трех месяцев.

С инициативой проведения нового «Всенародного вече» В. И. Анпилов выступил еще в июне на Конгрессе антифашистских сил и тогда же предложил провести его в воскресенье 3 октября.^1417^ Отмечая этот факт, Виктор Иванович пишет: вот что значит трезвый классовый прогноз.^1418^

Однако это – или простое совпадение, во что плохо верится, или же свидетельство, что сценарий осенних событий 1993 г. разрабатывался еще летом.^1419^

Разговоры о предстоящем выступлении велись открыто.^1420 ^И открыто велась его подготовка. Первая известная нам листовка, содержащая призыв собраться в воскресенье 3 октября в 14.00 на Октябрьской площади, появилась 27 сентября.^1421 ^30 октября с подобной же листовкой выступили Президиум Московского комитета ФНС и Политсовет ЦИК РПК.^1422 ^Почти весь день 1 октября В. И. Анпилов с группой соратни-

ков провел в Пролетарском районе, призывая рабочих выйти в воскресенье на улицы города.^1423^

Что такой пропагандой занимался В. И. Анпилов, нет ничего удивительного. Удивительно другое. В то время, когда Белый дом находился почти в полной информационной блокаде, объявление о митинге, созываемом 3 октября на Октябрьской площади, накануне прозвучало по радио^1424^ и телевидению^1425^.

В воскресенье день выдался на редкость безветренным, теплым и солнечным.^1426^ Над городом было безоблачное небо, градусник показывал +14 С.^1427^ «Ночь, – вспоминает В. И. Анпилов, – я провел в штабе "Трудовой России", который находился все дни восстания в небольшом помещении, предоставленном нам депутатами Октябрьского районного Совета Москвы. Рано утром 3 октября вместе с товарищами решили "просочиться" в блокадный Дом Советов, чтобы согласовать с руководством Верховного Совета наши действия во время Всенародного Вече». Однако возле Белого дома В. И. Анпилова задержали, и, если верить ему, лишь случайно ему удалось ускользнуть из рук милиции, после чего он отправился на Октябрьскую площадь.^1428^

«К началу митинга, назначенного на 14 часов, – читаем мы в материалах Комиссии Т. А. Астраханкиной, – Октябрьская (Калужская) площадь была оцеплена сотрудниками милиции. Движение транспорта в районе площади, включая движение по Садовому кольцу, было перекрыто. Наиболее мощное оцепление из нескольких рядов сотрудников милиции в бронежилетах и касках, со щитами и дубинками стояло на въезде на улицу Георгия Димитрова (Большую Якиманку). Оно было усилено поставленными поперек улицы позади сотрудников милиции грузовыми машинами. Сотрудниками милиции были также оцеплены улица Житная и площадка вокруг памятника В. И. Ленину. В то же время выходы на Калужскую (Октябрьскую) площадь со станции метро "Октябрьская", из которых в основном прибывали участники митинга, закрыты не были».^1429^

«Две станции метро "Октябрьская" (кольцевая и радиальная), – пишет И. Иванов, – работали на полную мощность. Люди группками стекались с прилежащих улиц, как на майскую демонстрацию… И очень скоро пространство перед памятником

на площади стало напоминать бурлящий котел с разноцветными пятнами транспарантов и стягов, блеском щитов "защитников порядка"».^1430^

Когда около 11 часов на Октябрьской площади появился В. И. Анпилов, там уже толпился народ. «Вокруг памятника Ленину – пишет лидер "Трудовой России", – оцепление солдат внутренних войск. За ними – ОМОН. Люди хотят пройти поближе к памятнику, но их не пускают. То тут, то там вспыхивает перебранка».^1431^

Описывая события того дня, член «Мемориала» А. Черкасов утверждает, что милиция вела себя на площади мирно, никаких столкновений между пришедшими на митинг и блюстителями порядка не было.^1432^

Первоначально события действительно развивались именно так. Но, по свидетельству одного из очевидцев, около 12.00 «белые каски» начали теснить людей у памятника Ленину и использовать против них дубинки.^1433^

«…Вдруг, – отмечает В. И. Анпилов, – словно стон вырвался из сотен сердец: неожиданным ударом омоновской дубинки повержен на мостовую человек. И опять (наваждение какое-то!) удар принял на себя инвалид без ноги. Толпа расступилась вокруг лежащего без сознания человека. "Убили! Убили!" – раздались гневные голоса. Машина "скорой помощи" была на месте первого кровопролития того дня уже через три минуты… инвалида увезли, а кольцо ОМОНа начинает сжимать народ на Октябрьской площади».^1434^

Видимо, именно в этот момент здесь появился народный депутат Р. С. Мухамадиев. «Станция метро открыта, – вспоминает он, – милиция соблюдает порядок, даже подбадривает: "Выходите, граждане, побыстрее, выходите живее". На площади должен состояться большой митинг, об этом знает вся Москва. Но будто городская администрация еще не дала санкции на его проведение. Она получена только от районной администрации».^1435^

«Толкаясь и протискиваясь, – читаем мы далее, – поднялись наверх, вышли на залитую солнцем площадь… На противоположной от станции стороне стоят семь-восемь машин "скорой помощи". В эти машины уже кого-то несут на носилках. Доносятся громкие возгласы: "Ельцин – фашист!

Убийца…" Там и сям старики и старушки, кому удается приблизиться к сотрудникам милиции, ведут "агитационно-пропагандистскую" работу».^1436^

На глазах у Р. С. Мухамадиева вокруг одной из старушек-агитагорш начинается драка с милицией.^1437^ «Про старушку забывают… Кто-то шарахается в сторону с окровавленным лицом, кого-то уводят, кто-то остается лежать». И «такая картина на каждом шагу, в каждом переулке».^1438^

«Группу мужчин, каким-то образом оказавшихся на Ленинском проспекте, – пишет Р. С. Мухамадиев, – окружили омоновцы, защищенные щитами, касками. Для начала били резиновыми палками по головам, а потом, когда люди немного приходили в себя, валили на асфальт и остервенело начинали топтать, пинать сапогами. У тех, кто пытался как-то поднять голову и встать на ноги, положение еще хуже – их бьют ребром железного щита. По голове ли, по шее или позвоночнику – об этом никто не думает, всех подряд словно косами косят. Даже, подходя, проверяют лежащих неподвижно в лужах крови. Дескать, не притворяются ли мертвыми… К безжизненным телам подъехали рядом стоявшие машины "скорой помощи". Никто не стал проверять, живы ли потерпевшие, нет ли, – побросали на носилки и отнесли в эти машины. И все три машины, выстроившись в ряд, с тревожным пронзительным ревом понеслись к центру города».^1439^

Так обстояло на самом деле.

Как же в этих условиях вели себя организаторы митинга?

Когда я попытался найти ответ на этот, казалось бы, простой вопрос, сразу же столкнулся с совершенно неожиданной для меня проблемой. В. И. Анпилов, к которому я обратился, заявил, что возглавляемая им «Трудовая Россия» собирала «Всенародное вече» на 17.00. Поэтому никакого отношения к митингу, назначенному на 14.00, не имела.^1440^

Однако в моем распоряжении имеется листовка, полный текст которой гласит: «3 октября. МОСКОВСКОЕ ВЕЧЕ. Да -СССР! Нет – войне. Долой Беловежский сговор! К суду президентов, поправших волю народа! За решетку предателей и спекулянтов! Нет реформам ЦРУ! Власть-трудящимся! Сбор участников Московского Вече 3октября в 14.00 на Октябрьскойплощади. «Трудовая Россия».^1441^

Имеется также свидетельство Михаила Матюшина, который утром 3 октября оказался в Краснопресненском райсовете. «Выступивший на собрании лидер 'Трудовой Poccии" В. И. Анпилов, – пишет он, – сообщил, что в 14 часов на Октябрьской площади (Садовое кольцо) состоится митинг».^1442^

По свидетельству Виктора Ивановича, штаб по организации вече включал весь Оргкомитет Российской коммунистической рабочей партии (РКРП), лидером которой он был. Однако, когда я поинтересовался у него, кто именно входил в Оргкомитет и как среди его членов распределялись обязанности, Виктор Иванович, пересыпая свою речь матом, раздраженно начал говорить о стихийности и ответа на поставленный вопрос не дал. Не удалось мне выяснить у него, кто должен был выступить на «вече» и чем планировалось его завершить.^1443^

Поскольку с призывом явиться на вече выступала не только «Трудовая Россия», с подобными же вопросами я обратился к И. В. Константинову. К моему удивлению, он заявил, что никакой договоренности у руководства ФНС с «Трудовой Россией» или РКПР о подготовке Всенародного вече не существовало. Поэтому никто конкретно в ФНС за его подготовку и организацию не отвечал.^1444^

Не смог я получить ответ на эти вопросы и у лидеров РПК Натальи Олеговны Глаголевой, которая тогда была заместителем председателя Политсовета ЦИК РПК^1445^, и у Евгения Александровича Козлова. Причем Е. А. Козлов прямо заявил, что вопрос об участии РПК в организации воскресного митинга на Октябрьской площади в руководстве партии специально не обсуждался и он не помнит, чтобы Политсовет назначал кого-нибудь ответственным за его проведение.^1446^

Из этого вытекает, что вся ответственность за организацию Вече лежала на РКРП, «Трудовой России» и лично на В. И. Анпилове. Но возможно ли, чтобы организация, готовящая митинг, ограничилась бы только объявлением о нем, не назначив ответственных за его проведение лиц, не распределив между ними обязанности, не наметив выступающих, не заготовив проекта принимаемого документа и т. д.? Когда об этом я спросил Е. А. Козлова, на счету которого проведение не одного митинга, он, не задумываясь, ответил: «Нет».^1447^

Такой же ответ на этот вопрос я получил и от И. В. Константинова.^1448^

Еще более удивительно другое. Когда на Октябрьской площади стали собираться откликнувшиеся на призыв «Трудовой России» люди, а милиция пустила в ход дубинки, В. И. Анпилов исчез с площади и попытался увести с неё своих товарищей по партии – весь свой «оргкомитет».

Объясняя этот шаг, он пишет: «Надо как-то раздробить силы противника. Передаю через своих записку Владимиру Гусеву: "Уезжаю на Площадь Ильича. Передай по цепочке нашим: будем строить баррикады у завода". Мой расчет был прост: завтра, 4 октября – понедельник, и если баррикада на Площади Ильича продержится до начала рабочего дня, то мы не только отвлечем ОМОН, но и расширим географию народного восстания до металлургического завода "Серп и Молот", где наверняка получим поддержку рабочих».^1449^

«Раздробить силы противника» – это хорошо. Но на кого бросал лидер «Трудовой России» собравшихся по его призыву на Октябрьскую площадь людей? Когда я попытался получить у В. И. Анпилова ответ на этот вопрос, он с пролетарской прямотой указал мне на дверь.^1450^

Выходит, что Всенародное вече являлось лишь приманкой, посредством которой днем 3 октября людей собирали на Октябрьскую площадь. На самом деле никакого «вече» лидеры «Трудовой России» проводить не планировали. Видимо зная, как будут развиваться события дальше и не желая участвовать в них, Виктор Иванович предпочел вместе со своими соратниками передислоцироваться в другое место.

Если около 12.00 милиция поторапливала пассажиров на выход, то когда к 14.00 там появился служащий Министерства социальной защиты А. Коренев, он увидел: «Площадь у выхода из метро была оцеплена ОМОНом, пространство вокруг памятника Ленину – тоже. По громкоговорителям периодически призывали всех расходиться, сообщая, что митинга не будет».^1451^ О том, что «митинг запрещен», другой очевидец, М. Матюшин, услышал около 14.00 прямо «на станции метро «Октябрьская», еще поднимаясь на эскалаторе.^1452^

Между тем далеко не все возвращались обратно. Количество людей у метро «Октябрьская», где скрещиваются четыре

крупные дорожные магистрали -Ленинский проспект, Крымский вал, улица Димитрова (Большая Якиманка) и Житная улица, – продолжало увеличиваться.

Поскольку милиция блокировала вход на площадь, выходившие из метро толпились на тротуарах по обеим сторонам Ленинского проспекта, «движение по которому, – как пишет Э. 3. Махайский, – перекрыто не было».^1453^ Однако, как уточняет другой автор, «городского транспорта нигде не было видно, причем на Садовом кольце тоже».^1454^

В оценке количества собравшихся на Октябрьской площади к 13.30-14.00 авторы расходятся: А. Тарасов называет 3,0- 3,5 тысячи^1455^, инженер Э. З.Махайский – 7 тысяч^1456^, американский журналист П. Хлебников – около 10 тысяч^1457^, начальник Главного управления по охране общественного порядка МВД генерал В. В. Огородников – 25 тысяч.^1458^

Участников митинга могло быть гораздо больше, если бы накануне, 2 октября, лидер КПРФ Г.А. Зюганов не призвал своих сторонников воздержаться от участия в митингах, демонстрациях и забастовках.^1459^

Для многих это выступление являлось неожиданным.

2 октября 2006 г. я обратился к Г. А. Зюганову с просьбой объяснить причину его телевизионного выступления, но ответа не получил.^1460^

Существует версия, будто бы накануне сопредседатель фракции «Коммунисты России» в Верховном Совете Виктор Ильич Зоркальцев имел встречу с кем-то из представителей Кремля. Во время этой встречи КПРФ предъявили ультиматум: или она отходит в сторону и получает возможность, сохранив свои силы, принять участие в предстоящей избирательной кампании, или же против нее будут применены санкции, которые сделают невозможным прохождение ее кандидатов в Государственную думу. Не веря в возможность победы парламента, руководство КПРФпредпочло капитулировать.

На мой вопрос о том, проводил ли Кремль подобную работу с лидерами КПРФ,Г.А. Зюганов тоже отвечать не стал. Между тем В. И. Зоркальцев в телефонном разговоре со мною заявил, что приведенная выше версия не имеет под собою никаких оснований.^1461^

По мере того как на Октябрьской площади собирался народ, к расположенному рядом зданию Министерства внутренних дел (ул. Житная, 16) «подтягивались военные грузовики. Из них выпрыгивали сотни солдат и бегом по парапету министерства выстраивались в оцепление. На тротуаре в несколько рядов колыхались щиты и каски других цепей эмвэдэшников».^1462^ По некоторым данным, к 14.00 здесь находилось более 1000 омоновцев.^1463^

Около 13.00 из метро «Октябрьская» (кольцевая) на Ленинский проспект вышел И. В. Константинов. Он рассчитывал увидеть на площади организаторов Всенародного вече, но никого из них не было.^1464^

Вскоре здесь же появился журналист К. А. Черемных. Один из первых, с кем он столкнулся, выйдя из метро, был растерянный Илья Константинов. От него он и узнал, что главный организатор Всенародного вече В. И. Анпилов уехал на площадь Ильича.^1465^

Такое вряд ли бывало: созвать людей на митинг, а затем бросить их на произвол судьбы.

Брошенный митинг

Не найдя организаторов Всенародного вече и опасаясь, что первая же попытка открыть митинг закончится его разгоном, И. В. Констнатинов решил увести людей на площадь Ю. А. Гагарина, чтобы провести митинг там. Сделав подобное объявление по мегафону, он начал строить колонну на Ленинском проспекте. К этому времени сюда со Смоленской площади подошел В. Г. Уражцев. Вместе с ним они повели людей в сторону Шаболовки.^1466^

«В 13.50 к демонстрантам, – вспоминает Э. 3. Махайский, -стоявшим на четной стороне Ленинского проспекта в самом его начале, подошел депутат Константинов и предложил всем проходить по тротуару в сторону 1-й Градской больницы до первого перекрестка, где и состоится митинг. Народ потопал в указанном направлении».^1467^

«Сначала Константинов, потом Уражцев», вспоминал позднее другой участник тех событий «рабочий Павел», «по-

вели людей» куда-то «по тротуару вдоль Ленинского проспекта».^1468^

Когда колонна отошла от Октябрьской площади, И. В. Константинов оглянулся и увидел, что не все последовали за ним. Передав В. Г. Уражцеву мегафон, он решил вернуться назад и привести остальных.^1469^

Причина, по которой часть людей осталась на Октябрьской площади, заключалась в том, что именно в это время здесь была сделана попытка открыть митинг.^1470^

Кто же взял на себя такую инициативу?

В те самые минуты, когда И. В. Константинов и В. Г. Уражцев повели людей на площадь Ю. А. Гагарина, у метро «Октябрьская» появился А. В. Крючков. Он приехал со своими сторонниками от Моссовета.

«На Октябрьской площади, – вспоминал А. В. Крючков, – когда мы туда прибыли – это примерно без пяти минут два – к сожалению, никого из известных лидеров оппозиции не было… Пользуясь своими правами руководителя штаба ФНС и располагая сведениями, что меня к этому времени уже знали как основного ведущего митинга с балкона Белого дома, я решил, что называется, взять командование на себя. Поднявшись на небольшой выступ – возвышение около метро «Октябрьская – кольцевая», я открыл митинг через мегафон».^1471^

В интервью Вячеславу Тихонову А. В. Крючков заявил, что, делая такой шаг, он решил «попытаться собрать народ» и «если народа будет достаточное количество, то двинуться на прорыв блокады» Белого дома. План лидера РПК заключался в том, чтобы вывести людей на Ленинский проспект, догнать колонну, возглавляемую В. Г. Уражцевым, повернуть ее обратно, а затем уже всем вместе через Крымский вал направиться, «как предполагалось заранее», к Белому Дому.^1472^

Когда построенные А. В. Крючковым демонстранты двинулись в сторону Шаболовки, они увидели, что навстречу им идет другая колонна. Оказывается, через некоторое время после того как И. В. Константинов ушел к метро «Октябрьская», В. Г. Уражцев вопреки достигнутой ими договоренности повернул людей назад и повел их обратно на Октябрьскую площадь.^1473^ Сделал ли он это по собственной инициативе или же получил чью-то команду, требуется выяснить.

А. В. Крючков угверждал, что посвятил И. В. Константинова в свои планы и получил с его стороны одобрение.^|474^ Илья Владиславович не только отрицает это, но и утверждает, что, когда увидел идущих к Октябрьской площади демонстрантов, не мог скрыть своего удивления.^1475^ По всей видимости, именно в этот момент один из участников тех событий услышал, как лидер ФНС, обращаясь к окружающим, растерянно произносил: «Скажите, кто, кто и куда их ведет?»^1476^

Бросившись затем к подошедшему В. Г. Уражцеву, И. В. Константинов, если верить ему, попытался уяснить для себя, что все это означает, но тот послал его на три буквы.^1477^

Тем временем А. В. Крючков дал команду своей колонне повернуться на 180 градусов, демонстранты, приведенные В. Уражцевым, оказались у нее в хвосте, после чего они вдвоем повели людей на Октябрьскую площадь.^1478^ В этот момент из станции метро вышли В. В. Кафельникова и В. А. Кафельников. Здесь у выхода еще стоял человек с мегафоном и приглашал всех идти небольшими группами в сторону Шаболовки. Когда Кафельниковы направились туда, то увидели, что навстречу им по Ленинскому проспекту идет огромная толпа, к которой они и присоединились.^1479^

В этой колонне находилась Т. И. Денисенко. Когда в третьем часу она вышла из метро «Октябрьская», то увидела следующую картину:

«Народу было очень много… Кто-то сказал нам, что все пошли по Ленинскому проспекту и митинг будет где-то дальше. Поднялись наверх, через узкий проход двойного оцепления милиции и ОМОН, пошли по Ленинскому проспекту. Прошли несколько метров и увидели огромную колонну людей, первые ряды которой, взявшись за руки, шли во всю ширину проспекта к Октябрьской площади. Мы быстро влились в колонну, оказавшись близко к передним рядам. Стало ясно, что разогнанные люди, отступив по проспекту, сформировались в колонну и смело пошли вперед. Скандировались лозунги: "Фашизм не пройдет", "Вся власть Советам!"».^1480^

Вспоминая этот момент, Э. 3. Махайский, который из метро направился к 1-й Градской больнице, пишет: «Дошли до больницы, но в это время раздались призывы остановиться. Обернулись и увидели "разбухавшую" толпу в районе Октябрь-

ской площади. По цепочке передали, чтобы ушедшие вперед возвращались назад. Пока шли обратно, толпа перекрыла движение транспорта на проспекте у дома 3 и стала занимать Октябрьскую площадь».^1441^

Как вспоминает К. А. Черемных, когда на Ленинском проспекте появилась колонна демонстрантов, омоновское оцепление возле метро и на проспекте как будто бы испарилось.^1482 ^«Блокада со стороны Ленинского проспекта почему-то отсутствовала, – пишет И. Иванов. – И оттуда примерно в 14.10 появилась стройная колонна демонстрантов… Эта колонна беспрепятственно достигла середины Октябрьской площади. В этот момент словно растаяли, рассыпались многочисленные оцепления и площадь превратилась в бурлящий людской котел».^1483^

А. Коренев пишет, что «весьма многочисленная колонна демонстрантов» подошла «со стороны Ленинского проспекта» «примерно в 14.15».^1484^

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒