ЧАСТЬ III 1 страница

ЧАСТЬ I

Глава 1

Иви

Два года после апокалипсиса

Смерть окружала меня, заражая горный воздух, пропитывая мою рубашку, джинсы и рыча в ущелье под моими болтающимися ногами. Впереди меня ещё ждала адская схватка, но усталость, от которой ныли кости, полосовала когтями мою силу воли. Из-за пота мои руки скользили по верёвке — единственному предмету, предотвращавшему фатальное падение.

Верёвка крепилась к вершине скалы. На расстоянии вызывающего подъёма. Слишком вызывающего. Слишком, бл*дь, далеко. Какая паршивая мысль, когда я корчилась в пятнадцати метрах над землёй. Над ними. Собравшись внизу, они шипели слюнявыми, свистящими звуками, распыляя комки агрессии через насекомоподобные рты.

Дюжины тел в жёстких панцирях заполнили низ ущелья. Некоторые уже начали угрожающе карабкаться вверх, их острые когти вонзались в поверхность камня и сокращали расстояние. Становилось только хуже от моей внутренней связи с ними, своеобразной биологической странности, эволюционировавшей внутри меня. Я могла чувствовать их прежде, чем увижу или услышу, словно тысячу резинок, щелкающих внутри меня.

Я зажала конец верёвки между ботинками и вытянулась вверх, нейлоновые волокна заскрипели, покачиваясь под моим весом. Палящее солнце проникало через просвет в деревьях, слепящее и невыносимое. Я облизала потрескавшиеся губы и вытерла лоб о плечо, слишком поздно осознав, что только что извозила лицо в гнилой крови.

Что бы я сейчас отдала за ледяное пиво и чистый душ в своём обшитом досками доме в Миссури. Моя семья...

Все погибли. Мертвы.

Боль пронзила мое сознание, распространилась по челюсти и сдавила горло. Горе — худший враг, подкрадывающийся незаметно, душащий и калечащий.

«Прекрати это, Иви».

Я сжала руки, крепче обхватывая ими верёвку. Но жуки на стене подо мной набирали скорость, имели помощь когтей, и их вёл голод. Теперь уже три метра. Я не смогу вскарабкаться быстрее их. Перенеся вес на одну руку, другой я потянулась к винтовке, поправив то, как она висела на ремне, пересекавшем мою грудь, и надеясь на точный прицел.

Наведя ствол на ближайшего жука, я нажала на курок. Пуля отскочила от камня в футе от щелкающего челюстями создания. «Дерьмо». Я нажимала снова и снова. Промазала. Промазала. Промазала! Моё кровяное давление взлетело до небес.

«Я, бл*дь, пережила падение цивилизации, мутации, анархию и монстра, который все это начал, — глубокий вдох. — Я могу это сделать».

— Иви, — голос Джесси донёс влажный бриз. — Забудь про оружие и карабкайся, как я тебя учил. Останавливаешься и приседаешь.

Легко ему говорить. Этот ублюдок не болтался над узким ущельем, битком набитым мутировавшими людьми. Заражённая слюна свисала с искажённых челюстей. Нити маслянистой мерзости болтались из стороны в сторону, полосками оседая на раздувшихся грудях. А запах... Тухлый и разлагающийся, я чувствовала это дерьмо в глубине горла.

Подступила желчь, душа мои слова.

— Катись в ад, Джесси!

Он присел на краю утёса на несколько ярдов выше.

— Уже там, милая.

Его медный взгляд захватил меня в плен, посылая вызов, который не имел никакого отношения к моей технике подъёма. Он не из тех мужчин, которые легко показывали привязанность. Вместо этого он наблюдал за мной издалека, подкрадываясь как голодный хищник. Хищник с взъерошенными как после сна волосами, губами, созданными для поцелуев... и сердитой хмурой гримасой.

О, он хотел помочь мне. Рука сжимает лук и стрелу, глаза смотрят остро, мышцы напряглись — он весь вибрировал нуждой кинуться и спасти. Все, что мне нужно было сделать, — сказать одно слово, и он выдернул бы меня в безопасность. Но это противоречило самой цели тренировки.

Намотав веревку на одну ногу, я прижала ботинок к другой ноге, зажав конец с узлом. Остановиться и присесть? Точно. Это усилие перенесло больше веса на мою ладонь и плечо, напрягая суставы и заставляя их хрустеть. Боже, это обжигало.

Я не считала себя худосочной. Скорее, миниатюрной, но сильной. И все равно было адски больно удерживать пятьдесят килограмм на одной руке. Но не настолько больно, чтобы позволить карабину М4 повиснуть на ремне. Винтовка с коротким стволом бесчисленное количество раз спасала мне жизнь с тех пор, как вирус ударил два года назад. Будучи всегда заряженным^{^[1]}, он спасёт меня вновь.

Ракообразное тело переместилось в прицел карабина и зацепилось за выступ внизу. Зеленоватая кожа. Клешни вместо рук. Крошечные зрачки в глазах, где жила лишь тень человечности. Сложно представить, что это существо некогда было чьим-то сыном, матерью или любовником. Один ядовитый укус все изменил.

— Жуки карабкаются, — тягучее произношение Джесси, приправленное тембром, некогда ассоциировавшимся со скотоводами и нефтяными баронами, душило мои органы чувств, раздражая и возбуждая.

Я заскрежетала зубами.

— Им нужно отвлечение. Почему бы тебе не закинуть свою задницу сюда?

В двух метрах под моими болтающимися ботинками челюсти тли расцвели жутким цветком ротовых частей. Я крепче сжала то, что осталось от верёвочного мостика, который мы натянули через ущелье. Верёвочного мостика, за который я уцепилась рукой за мгновения до того, как перерезала несущие верёвки и последовала за его падением.

— Найди фокус, который был у тебя, когда ты перерезала мост, — он держал стрелу с черно-красным оперением и показывал острым кончиком на меня, словно его сердитый взгляд был недостаточно пронизывающим. — Вот с этой частью у тебя проблема.

Ага, потому что от падения мой желудок всегда подскакивал к горлу. И неважно, когда или где я практиковала этот фокус, тля всегда приходила. Слишком много. Слишком быстро.

Вопреки дрожи в руках и обезумевшему ритму сердцебиения, я сохраняла ровный тон.

— Джесси?

Он наклонился и выгнул тёмную бровь.

— Хмм?

— Заткнись нахер.

Он обнажил зубы, но в этой великолепной почти-улыбке не было ни капли юмора.

Тля на стене подкралась достаточно близко, чтобы бросить в неё камень. Я выровняла карабин и нажала на курок, но мои пальцы соскользнули по верёвке, и прицел дрогнул. «Дерьмо!»

Колючее предплечье оказалось оторвано. Промазала для выстрела насмерть, который разнёс бы в клочья мозг. Тля использовала разорванную культю для опоры и преодолела ещё один ярд. Мой пульс подскочил, я скорректировала свою хватку. Выдохнула. Нажала.

Мясистые куски вылетели из затылка его головы. Тля упала, но облегчение было мимолётным. Ещё две поднялись по утёсу и заняли её место.

«Нахер это все!» Я уронила винтовку, позволив ей повиснуть на ремне, и стала карабкаться обеими руками, продвигаясь ничуть не быстрее.

— Вытащи меня отсюда.

Мне на голову посыпалась галька, и верёвка дёрнулась. Каждый толчок в очереди царапал мои пальцы. Финальным рывком Джесси перетащил меня через край.

Трясясь от адреналина, я отползла подальше от утёса и побежала через густые заросли, подальше от того чёртова ущелья. Должно быть, я пробежала полмили. Мои внутренности горели от раздражения. Я не хотела помощи, не хотела зависеть от остальных, так что попросить Джесси поднять меня было большим ударом по моему эго. Не то чтобы я лелеяла раздутое чувство гордыни. Я просто не хотела быть бременем.

Преодолев порог изнурения уже часы назад, мои ноги весили тысячу фунтов, и когда они, наконец, отказали, я упала на спину, оглушительно дыша.

Я не слышала шагов Джесси, но он как-то раз сказал мне, что всегда будет на расстоянии одного вздоха. Мой неизменно верный преследователь. Мгновение спустя его тень упала на мою грудь. Его колени опустились возле моего бедра, и его голова склонилась, короткие волны рыжевато-каштановых волос вспыхнули на солнце.

— Если бы ты отпустила это проклятое оружие... — он провёл кончиками мозолистых пальцев по ранам на моей ладони. — В твоём распоряжении были бы две руки, чтобы подтягиваться.

Редкая нежность его прикосновения не вязалась с его укоризненным тоном. Он наклонился ближе, обдувая тёплым дыханием моё лицо, его глаза сосредоточились на поднимании и опадании моей груди. Его древесный запах напоминал мне о походах, сморе вокруг костра (прим. (С’мор или смор — традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у костра. S’more состоит из поджаренного маршмэллоу и куска шоколада, прослоенных в два куска крекера «грэм»)), трескающихся угольках и смехе детей. Времени, когда было безопасно отвернуться от теней и вечно смотреть на звезды.

Я закрыла глаза, вдыхая его, а открыв, обнаружила его на расстоянии считанных дюймов, смотрящим на меня в ответ. Иисусе, каким же он был впечатляющим в красоте и статности. Бритвенно-острые скулы, молодая кожа, сделавшаяся бронзовой от солнца, и мощное тело, выточенное тяжёлыми тренировками и диетой с высоким содержанием протеина. Но в нем имелась скрытность, превосходившая его тридцать один год. Что-то в его жизни — может, ещё до вируса — ожесточило его глаза, превратив их в закрытые медные щиты.

Я подняла руку и провела пальцами по его заросшей щеке.

— Где-то там кроется мягкий парень.

Его челюсть дёрнулась под моей лаской, и он отбросил мою руку в сторону.

— Тебе нужно больше тренировки...

Приблизились бегущие шаги, остановившиеся по другую сторону от меня. Незваный гость опустился на колени, зеркально повторяя позу Джесси, и показался нимб светлых дредов. Ахх, эти нефритовые глаза, мягче, чем у Джесси, но не менее интенсивные. Так легко затеряться в них, забыть, что мир стал таким ужасным местом.

Джесси сел на пятках, переводя хмурый взгляд на другого мужчину.

— Вы должны охранять периметр, отец Молони.

Проигнорировав его, Рорк осмотрел меня на предмет повреждений, ладони знакомо бродили по моей открытой коже.

Я шлёпнула его.

— Прекрати, — когда он начал поднимать мою рубашку, я пересела на корточки. — Брось, Рорк. Я в порядке.

Его ноздри раздулись, и он схватил меня за подбородок.

— Это беспечно, любовь моя, — его акцент, столь же грубый, как и улицы, на которых он вырос в Северной Ирландии, вечно вынуждал мои пальчики на ногах поджаться. — Почему ты продолжаешь пытаться?

Джесси схватил свой лук и встал.

— Ты знаешь, почему, священник, — он зашагал вверх по насыпи, в направлении нашей временной хижины.

Рорк сердито посмотрел ему вслед.

— Срать я хотел на твои видения.

Но это не так. Будучи священником, он не только питал огромный интерес к видениям Джесси, он, возможно, даже верил в них. Его возражение против этой тренировки вызвано всего лишь беспокойством. За меня.

Уход Джесси не замедлился, и я мгновенно заскучала по его сердитому взгляду. Он ворошил мои внутренности, оставлял их трепещущими и гудящими электрическими вибрациями. Совсем как сейчас.

Я уставилась в его спину.

— Рорк просто не хочет, чтобы ты подвергал меня риску, — я понизила голос. — Ради того, что неизвестно, случится ли вообще.

Он обернулся через плечо.

— Мои видения никогда не ошибаются.

Так он утверждал. Его видения также сохраняли наши отношения лишёнными секса. Основываясь на своих верованиях Лакота, Джесси утверждал, что мы с ним — бродящие с духами, видящие видения и мёртвых людей. Согласно его видениям, одна из двух вещей приведёт к моей смерти. Падение с утёса или падение в кровать с ним. Вопреки его нежеланию вдаваться в детали того и другого, я практиковала падение с утёса, а он спал один. Не то чтобы мне нужно было ещё одно тело в моей постели. Я уютно спала между доктором и священником.

Это не мешало мне наблюдать, как мускулистая задница Джесси исчезает в зарослях. Черт, этот мужчина умел носить джинсы.

Трепет в моем животе вновь завибрировал. «Подождите-ка, что?» Это не возбуждение. Моя голова взлетела вверх, взгляд бешено просканировал глубь лесов.

Рорк вскочил на ноги, тут же последовал блеск стали и взмах его руки. «Дерьмо, дерьмо, дерьмо». Положив ладонь на ручные ножны, я высвободила клинок, отвела назад, чтобы бросить, но слишком медленно. Чёрная кровь забрызгала окружающую растительность, сопровождаясь нечеловеческим визгом.

Меч опустился, и мутировавшее тело осело за деревом. Я метнула клинок в отсечённую голову, угодила в глаз, уверенная, что видела его моргание.

«Бл*дь, чем я думала? Я почувствовала этого чёртового жука до его прибытия и перепутала это ощущение с возбуждением? Глупо, глупо, глупо».

Я втянула успокаивающий вздох, а с ним пришёл и ядовитый запах быстрого разложения. Закашлявшись, я стала дышать ртом, пульс тяжело бился в ушах.

Рорк выдернул кинжал из воняющей туши и поддел труп ботинком со стальным носком. Затем посмотрел на меня поверх своего веснушчатого ирландского носа.

— Отвлеклась, любовь моя?

В нескольких футах от нас Джесси опустил натянутую стрелу и исчез в густой поросли деревьев.

Я не стала поощрять Рорка ответом. Хоть он и улыбался, сексуальный и самодовольный от послевкусия спасения моей задницы, мы оба знали, что моя потеря бдительности — это серьёзная ошибка.

Он вытер меч и мой клинок о подол своей рясы.

— Пока ты таращилась на задницу Лакоты, ты пропустила один из лучших моих ударов.

— Сомневаюсь. Кулаками ты управляешься намного лучше.

Наблюдение за тем, как он избивает тлю в британском пабе в ночь нашей встречи, повлияло на мои женские части. Так, как не должен влиять католический священник. Но с вирусом времена изменились, если можно судить по моим нестандартным, сложным отношениям.

Он потянулся к моей ладони, вернул кинжал в наручные ножны и поставил меня на ноги.

— Просто хочу заметить... — эта сексуальная улыбка сделалась шире. — Лакота кидает тебя к зверью, а я тебя от них спасаю.

Я повернулась к тропе.

— Это не соревнование, Рорк.

Он пробормотал что-то про козла и последовал за мной через чащу. Длинные тонкие ветви заслоняли тропу, не показывая ни единого признака, что здесь проходил Джесси.

Спустя один долгий час заросли сделались реже и уступили место полянке. Здесь стояла покосившаяся хижина, защищённая Аппалачскими соснами. Джесси появился из-за деревьев рядом с нами.

Шок от того, что я вновь здесь нахожусь, не разжал когти, стиснувшие моё сердце. Я была другим человеком, когда впервые прибыла в Западную Вирджинию, сломленная и одинокая. Бродя в этих горах, изобилующих жизнью и тайной, я встретила Джесси Беккетта и его братию Лакота. Вскоре после этого я последовала за какой-то странной интуицией в эту хижину и нашла внутри нимфу.

Последовавшее за этим ужасное путешествие увело меня за Атлантику и обратно. Я проделала полный круг, чтобы встать здесь вновь, с лекарством, и встретиться с новым путешествием.

Я поправила ремень карабина и посмотрела на покосившуюся хижину, на цветущую жизнь в окружающих лесах и на каменистый хребет за ними.

— Я готова уйти из гор.

Джесси посмотрел на меня.

— Здесь много утёсов.

Я выдохнула.

— Ага. И вещей намного хуже утёсов.

— Например, священников?

— Вот это уже неуместно, — я сжала переносицу. «Сколько им лет? Пять?»

Рорк наградил Джесси сердитым взглядом, выпрямившись во весь рост, широкоплечий и суровый, положив руку на рукоятку его меча в ножнах.

Когда он посмотрел на меня, его взгляд смягчился.

— Ты не будешь одинока, любовь моя.

Пока я жива, меня будут защищать и лелеять. Я поклялась делать то же самое взамен, даже если мои стражи пытались задушить друг друга у меня за спиной.

Мы приблизились к крыльцу хижины, и стайка иволг слетела с крыши. Дверь открылась, и оттуда вышел Мичио, а за ним — Элейн, наше живое доказательство лекарства.

Мичио прислонился к перилам, грубо отёсанное дерево контрастировало с его экзотической внешностью. Пронзительные карие глаза пробежались по моему телу взглядом доктора, затем ласково задержались на моем лице взглядом любовника. Мы разделили замерший момент зрительного контакта — сладкая пытка, которая так и молила, чтобы её подкрепили страстным поцелуем, сдиранием одежды и грубым трахом на скрипучем крыльце. Но уединение было редкой роскошью.

Элейн положила ладонь на его предплечье. Другой рукой она накручивала на палец тёмный локон волос. На её щеках расцветал румянец. Ни намёка на серый цвет лица, от которого она страдала всего месяцем ранее, когда я вновь нашла её, все ещё прячущейся в этой хижине. Я задрожала от воспоминания об её спутанных волосах, полностью белых глазах и скелетообразных конечностях, которые скорчились над трупами её детей.

Ни один ребёнок не пережил вирус, переносившийся по воздуху. Безумец, создавший его, хвастался его успехом, когда взял меня в плен на Мальте. Он ликовал, когда каждая женщина на планете подхватила инфекцию и превратилась в нимфу. Каждая женщина, кроме меня.

Нимфы больше походили на людей, чем тля, но и они не избежали насекомовидного рта. И именно укус нимфы изначально распространил инфекцию на мужчин. Укус, который превращал и жертву, и нимфу в тлю. Через два года тля превзошла людей по численности.

Что касается необычных нимф, которые остались нимфами — которые никогда не кусались — никто не мог это объяснить. Элейн ничего не помнила из своей жизни нимфой. И точно так же никто не знал, почему я была единственной женщиной с эволюционирующей ДНК, избегающей вируса. Но именно в моей ДНК содержалось лекарство. Лекарство для нимф, если мы сумеем их найти. Я нашла Элейн.

Её ладонь скользнула выше по руке Мичио, пальцы погладили бицепс. Укол напряжения пощекотал мои челюсти.

Когда он отодвинул руку, она толкнула его бедро своим и облизнула губы. Ужасно жуткое зрелище, учитывая, что мы видели её с клешнями и дёргающимися ротовыми частями. Несложно представить её с клыками, протыкающими его шею. Или меня с ножом, пронзающим её шею.

Хоть она и излечилась, ей ещё многому предстояло научиться.

Я достала клинок из ножен на руке.

— Сколько человек осталось на этой планете?

Она знала достаточно, чтобы предположить. Мы многие ночи посвятили подсчитыванию нашего процента выживаемости.

Она переступила с ноги на ноги, потираясь изгибом бедра о Мичио.

— Сто миллионов?

Десять процентов человеческого населения пережило изначальную вспышку. Мы предполагали, что четверть из них оставались людьми.

Я склонила голову.

— И сколько из них мужчины?

Она наградила меня сердитым взглядом, сверкая карими глазами.

— Все.

За исключением её и меня. Я поиграла рукояткой кинжала между пальцами.

— Тогда я вовсе не требую многого, когда говорю тебе держать свои руки, — «...и эти чёртовы бедра...» — от трёх из ста миллионов.

Губы Мичио дрогнули. О, ему это только доставляло радость. Две женщины борются за него? Мечта каждого мужчины, верно?

Губы Элейн поджались в прямую линию.

— От твоих трёх стражей.

Кого же ещё? Её сарказм тяжело осел в моей груди, и предсмертные слова моего мужа всплыли на поверхность. «Доверь разум, тело и душу. Твои стражи».

Я повернула голову и посмотрела в три пары глаз — Джесси, Рорк, Мичио — и вернулась к Элейн.

— Да, от моих трёх стражей.

Её изящные пальцы сжались на руке Мичио, и она махнула свободной рукой в сторону Джесси.

— Но ты даже не спишь с ним.

Жар пронёсся по моей крови. Серьёзно, эта женщина даже не догадывалась.

— Осторожнее, Элейн, — взгляд Джесси не отрывался от меня, пока сам он прислонялся к дереву, затачивая стрелу.

Я нацелила лезвие на опору крыльца в дюйме от её плеча и вогнала туда нож с глухим ударом.

Она взвизгнула, отпрянув назад. «Боже мой, это же всего лишь предупреждение». Но если она коснётся его ещё раз, ей понадобится не только мой доктор, чтобы пришить пальцы обратно.

Мичио выдернул нож и за три шага сократил расстояние между нами. Выражение его лица было непроницаемым, но взгляд темных глаз не отрывался от меня, когда он поцеловал меня в губы, а затем в натёртость на руке. Мой доктор, страж моего тела. Наша вера друг в друга служила якорем нашего плана.

Как только мы ступим за пределы нашего изолированного убежища в горах, мужчины и тли будут превосходить нас по численности. Кто-то из нас пострадает. Или хуже того. Но я не могла провести остаток жизни здесь, пока где-то там женщины были заточены в ловушку мутировавших тел. Только не тогда, когда я могла их вылечить. И на моей стороне имелся Мичио, доктор медицины со смертоносными навыками в боевых искусствах.

Я ещё раз поцеловала его в губы.

— Раз Элейн полностью выздоровела, то мы можем выдвигаться в ближайшем будущем.

Она ахнула.

— Навсегда?

Я смягчила голос.

— На какое-то время.

Она скрестила руки на груди, опустила их, затем снова скрестила.

— Я отправляюсь с вами.

Мичио почесал голову.

— Нет, не отправляешься.

Она не выходила за пределы этой горы после заражения вирусом. Она не умела драться, отказывалась учиться владению ножом или луком. Черт, да она даже из пистолета стрелять не умела. Она там и недели не протянет. Таскать с собой женщину в беззаконном мире, полном мужчин, было опасно, а её защита подвергнет риску всех нас.

Её лицо побледнело.

— Что, если мне понадобится доктор?

Я прикусила язык, подавляя нужду сказать ей найти своего собственного бл*дского доктора. Я расслабила ладони и посмотрела ей в глаза.

— Ты останешься с индейцами Лакота.

Собратья Джесси проводили разведку на нижних холмах. Они исцелили меня после смерти моего мужа. Они позаботятся об Элейн.

Она стала теребить узелок на бриджах.

— Пока вы там будете охотиться и лечить нимф, что буду делать я?

— Ты, черт подери, будешь оставаться в живых, — Рорк зашагал к линии роста деревьев, очевидно, покончив с этим разговором.

— И рожать детей, — добавила я, мысленно содрогнувшись.

Мичио провёл рукой по подбородку, нахмурив брови.

— Будущее человечества.

Да поможет нам Бог. Двух женщин недостаточно, чтобы возобновить популяцию мира, особенно если я отказывалась играть эту роль. Мы как минимум обречены на вымирание с таким скудным бассейном генов.

Но что, если мы найдём и исцелим сотни нимф? Тысячи? Если мы поспешим, если мы оставим исцелённых женщин под защитой хороших мужчин, то у будущего человечества будет шанс в борьбе.

А я намеревалась сражаться до самого дрянного, кровавого конца.

Глава 2

Той ночью я проснулась от треска дерева в камине. Уютное и зовущее, янтарное свечение согревало мою кожу и искушало уснуть обратно. Я позволила своему лбу упасть на плечо Рорка, все мои чувства приглушились, пока мягкие губы Мичио не задели мой позвоночник сверху.

Осознание этого уколом пробежалось по венам и возбудило каждую точку контакта. Мы лежали на боку, на одеяле, расстеленном на жёстком полу, все трое в хлопковых шортах, с голыми грудями, я посередине. Мои груди прижимались к спине Рорка. Жёсткие очертания груди Мичио прижимались ко мне сзади. Мои пальцы лежали на резких впадинках пресса Рорка, а ноги Мичио обхватывали мои ноги. Рорк согнул ноги вперёд — боже упаси, вдруг мальчики случайно соприкоснутся.

Через контакт кожа-к-коже их мужественная сила Ян каким-то образом защищала меня — теория, которая простиралась за пределы моих агностических верований. Но я не могла спорить с очевидным. Спелёнатая силой и шёлковой плотью я избегала кошмаров, которые терроризировали меня со времён вспышки.

Тёплое дыхание скользило по моему плечу. Горевшее поблизости пламя отбрасывало тени на наши объятия, струйки пеканового дыма заглушали запах плесени, льнувшей к стенам хижины.

Рука Мичио обвила моё бедро и распласталась на моем животе, костяшки его пальцев находились так близко к заднице Рорка, что он просто обязан был её задеть. Его ласка нырнула под резинку моих шортов, и весь жар в моем теле опустился вниз, пульсируя под его пальцами, пока он поглаживал, дразнил и заставлял меня открыться.

Я замерла, уверенная, что не надо поощрять его, пока мы делим самодельную кровать с другим мужчиной. Но эти пальцы настаивали, его намерение откровенно выражалось твёрдостью, упирающейся мне в бедро. Мои внутренние мышцы сжались, и я подняла колено, чтобы развести ноги, а мой живот скрутило чувством вины.

Взгляд по сторонам подтвердил, что Джесси находился снаружи — или спал на крыльце, или сторожил на краю леса. Единственная внутренняя дверь отгораживала комнату, где спала Элейн. Когда месяцем ранее мы излечили её, мы сожгли её кровать и три тела, разлагавшиеся на ней. К счастью, она помнила своих детей лишь живыми и здоровыми, а лихорадка нимфы уберегла её от отвратительных деталей их смертей.

Рука между моими ногами потянула меня назад, мысленно, затем физически, поглаживая с опьяняющей умелостью доктора. Он раздвинул два пальца, скользнув ими глубоко, двигая ими в ритме его учащавшегося дыхания.

Мурашки пробежались по моему позвоночнику, и влажный жар облегчал вхождение его пальцев. Из трёх моих стражей он знал моё тело лучше всего, благодаря месяцам заботы обо мне во время моего плена на Мальте. За несколько задыхающихся мгновений он разжёг моё возбуждение от тихого жжения до безумного кипения.

Я согнула пальцы, проведя по коротким волоскам под пупком Рорка. Его светлые дреды щекотали мой нос, пряди с узелками кожаных шнурков и косичек все же ощущались на моем лице мягкими и чистыми, с его дубовым запахом, как и его кожа. Если бы он не спал, его бедра качнулись бы, чтобы поощрить путь моей руки. Такой отзывчивый, мой священник.

Он хранил целибат в самом буквальном смысле. За исключением того одного нашего раза, он не трахал меня. По крайней мере, не мою киску. Он находил облегчение в моем рту, моей руке, а чаще всего — потираясь о мою ногу. Этот мужчина возвёл петтинг в ранг искусства.

Формально его клятва давным-давно нарушена. Минеты, ласки рукой, все наши украденные моменты запрещались церковью. Ватикана уже не существовало, Папа скорее всего охотился на улицах Рима с зазубренной пастью. Законов и доктрин больше не существовало, но принципиальность и вера Рорка оставались нетронутыми, поддерживаясь его собственными правилами. Прелюдия без секса давала ему какой-то чокнутый баланс между его богом и женщиной, которую он любил.

Мои чувства по этому поводу пребывали в постоянном сражении. Облегчение. Раздражение. Это приводило мои эмоции в хаос. Я хотела его. Это я знала. Я также хотела Мичио и Джесси, и если бы меня попросили выбрать между ними, я бы не смогла. Я бы не стала. С каждым из них я делила нечто иное и особенное. Делало ли это меня эгоистичной? Было бы добрее игнорировать их взаимное желание? Боже, их пылкие взгляды. Мне пришлось бы избегать зрительного контакта. Это сделало бы все странным.

И пустым.

И без того было некомфортно — мои соски прижимались к Рорку, пока Мичио трахал меня долгими движениями пальцев. Дьявольский ритм его толчков вызывал дрожь в моих бёдрах, а кожа покрывалась тонким слоем пота. Его эрекция тыкалась в мою попку, а его свободная рука сдёрнула его трусы ровно настолько, чтобы освободить член.

Я повернула голову и посмотрела ему в глаза. Черные как ночь и неизмеримо глубокие, они втягивали меня и поглощали полностью. Намёк на его японское наследие очерчивал их крупную форму, а также определял его оливковую кожу и чернильный отлив коротко стриженых волос. Но его европейский отец, должно быть, наградил его квадратным подбородком, толстой шеей и длинными ногами.

Его мощное тело изогнулось вокруг моей спины, и его пальцы принялись проникать глубже, жёстче. Он целовал мои губы, шею и плечо и скользнул членом по своим движущимся пальцам, прижимаясь к моей плоти, ища возможность войти.

Свет пламени очерчивал его тело, мощную мускулистую руку вокруг моей талии, скомканные шорты ниже его задницы, выпирающие лодыжки его ног, переплетённых с моими ногами... и ногами Рорка.

Мичио убрал руку и обхватил ладонью моё горло, его дыхание обрушивалось на мой затылок.

— Пошли.

«Ладно, ага. Хорошая идея». В тёмный угол комнаты? На скрипучее крыльцо? В сумеречные глубины леса? Нигде не было достаточного уединения. Только не тогда, когда два других гиперопекающих мужчины дышали мне в шею.

Я отстранилась от Рорка, но он поймал мою ладонь и прижал к своей эрекции. Его взгляд поднялся к моему лицу, изумрудные глубины глаз кружились как лес на ветру.

— Останься.

Мою грудь сдавило, и я дёрнулась в оковах его пальцев. Мичио понимал природу моих отношений с Рорком, возможно, даже лучше меня самой, но это не означало, что ему они нравились. Внезапная неподвижность позади меня это подтверждала.

Я снова дёрнулась, но безрезультатно.

— Рорк? Что ты делаешь?

Пальцы вокруг моей шеи исчезли вместе с жаром у моей спины. В следующее мгновение Мичио встал над нами, надев шорты, выражение его лица было столь же обходительным, как камень. Неизменно оставаясь сильным, молчаливым типом, Мичио просто смотрел на мою руку, которую Рорк удерживал на своём твёрдом члене. Поза Мичио оставалась непроницаемой, но мужчина, который бурлил под этой маской, не любил делиться.

«Я убью любого мужчину, который попытается обладать тобой как вещью».

Слова Рорка, и я выучила, что он не разбрасывается словами. И все же он никогда так нагло не вмешивался, когда я находилась в руках Мичио. Если мои подозрения верны, Рорк просил — нет, требовал — чтобы он присоединился ко мне и Мичио.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒