года спустя 8 страница

— Ты даже не переживаешь? — тихо спрашивает Лизи.

Бросив в сторону подруги быстрый взгляд, я возвращаю внимание к полю.

— Нет. Мы обе знаем, что у него всё получится.

Чувствую, как на губах Лизи играет улыбка, и мне даже хочется ответить взаимностью, но я держу это желание в себе. И оказываюсь права. У него с лёгкостью получается пробежать все базы и принести команде ран. Внутренне я ликую, поёт каждая клеточки моей души, но, как и всегда, внешне я остаюсь непринуждённой. Парни из команды хлопают его по спине в знак благодарности, пока моя маленькая девочка запускает внутри салюты. Он смог, как я и говорила.

Игра завершается со счётом шесть—три в пользу команды Тома, из-за чего я вновь радуюсь, ведь один ран принёс он. Что бы ни было между нами, я радуюсь за него, как за себя. Возможно, когда-нибудь его победы не будут причинять мне боль, но сейчас отголоски нашего расставания до сих пор сжимают и заставляют сердце ныть.

Желание сбежать с поля боя появляется тогда, когда Том вышагивает в нашу сторону, а со всех сторон начинает раздаваться женский визг. Отдаю им должное, обложка действительно идеальна, я сама смотрела на неё два года. Вслед за Лизи и Джаредом, со своего места встаю я. Подруга целует Тома в щёку, а Джаред хлопает его по плечу, поздравляя с победой и принесённым в команду раном. Три пары глаз обращаются ко мне, к которым присоединяется ещё парочка. Меня спасает Мэди, которая визжит и падает на шею Тома, пока Мэйс просто ему улыбается. Когда парочка спасителей опускается с рук родителей на дорожку, они тут же решают погулять, а точней улизнуть, и по этой причине за ними следует Джаред. Но беда в том, что он не успевает за двумя, поэтому Лизи покидает нас следом. В эту секунду я хочу провалиться сквозь землю.

— Алекс... — выдыхает Том.

— Поздравляю, — в один голос с ним, говорю я, продолжая держать взгляд на Лизи и Джареде, которые бегают за детьми.

— Я должен сказать...

— Нет, — кручу головой и обращаю внимание к парню напротив, — ты ничего мне не должен.

— Алекс, послушай.

— Я не хочу, правда. Не хочу слушать. Я оставила это в прошлом, когда желание было. Я не буду тебе врать и говорить то, что пришла сама. Это был обманчивый ход со стороны Лизи и Джареда. Я не знала, Том, понимаешь? Не знала, что ты в команде и куда они едут. Я не планировала тут находиться.

Ложь. Ложь. И ещё раз ложь. Я хочу услышать, но гордость и чувство собственного достоинства побеждают.

— Ты тут Алекс. Не говори, что поехала бы сюда без желания. Мы оба знаем, что это не так. Ты хотела.

— Возможно, ты прав, но это ничего не меняет. Я выполняю своё обещание, но думаю, его пора забыть.

— Я слишком эгоистичен, чтобы его забыть и желать, чтобы забыла ты.

— Тогда ты хочешь угнаться за двумя зайцами, но ты не понял: один сошёл с полосы и не играет.

Том смотрит на меня, я же делают то же самое в ответ. В этих глазах я тонула и чего скрывать, до сих пор тону, но знаю, между нами стена. Я не позволю ему сломать её, для этого есть как минимум две причины.

— Заедем куда-нибудь поужинать? — раздаётся где-то в стороне голос Джареда, на которого я перевожу взгляд. Лизи следует за ним, на руках у подруги сидит Мэди, а Джаред ведёт за руку Мэйса.

— Мартин обещал помочь мне, я не могу, — говорю я в тот самый момент, когда телефон начинает звонить.

— Какой ещё к черту Мартин? — фыркает Джаред, поравнявшись с нами.

— Не имеет значения, Картер.

Имя того самого человека, о котором мы говорим, мелькает на экране и я принимаю вызов, окидывая взглядом круг из друзей и бывшего парня.

— Скажи мне, что твоя задница сейчас двигается в направлении офиса, — раздаётся его весёлый, но требовательный голос, из-за чего губы трогает улыбка, и я едва сдерживаюсь, чтобы не издать смешок.

— Не совсем, но уже начинает.

— Советую поторопиться, мы договаривались ровно на час и ровно с семи. Точность швейцара, Алекс.

— Я помню, — смеюсь я, вспоминая, как он касается указательным пальцем места на руке, где обычно носят часы, и говорит эту фразу.

— Я буду любить тебя вечно, если ты не опоздаешь. И да, я даже готов не есть после шести, если ты успеешь.

— Тогда ты точно будешь любить меня вечно, — киваю я, — я буду через пятнадцать минут, максимум двадцать, но тогда я выпрыгну из такси и побегу или изобрету телепорт. И да, ты не сможешь удержаться. Слишком слабая сила воли.

Как только телефон возвращается в сумку, я обращаю внимание на друзей, каждый из которых смотрит на меня по-разному: Лизи с удивлением, Джаред с шоком, а Том и вовсе кажется каким-то мрачным, из-за чего я желаю спросить, где та рыжая девушка, но стойко держусь.

— И что это за хрен? — фыркает Джаред.

— Хрен, который спасает мою жизнь, дальше тебе знать не обязательно. Я должна ехать.

Звучит двояко, но я не придаю этому значение.

— Но Алекс... — выдыхает Лизи, когда я делаю шаг в сторону.

— Мне нужна помощь, а Мартин тот, кто помогает.

Со своими словами, я спешу к выходу, чувствуя на спине несколько взглядов. Они должны были меня предупредить. Кажется, что с завершением работы на себя и разгруженной кучи проектов, я получила новую кучу из того, что должна писать. Вообще, описание никогда не было для меня проблемой, я легко и точно могла рассказать свойства каждой детали, но сейчас, когда в этом заключается моя работа — я полный нуль. Чайник. Начинающий. Хотя судя по тому, что я получила пару одобрений Фрэнка и других коллег, можно считать, что я на правильном пути. Эти статьи дались мне очень тяжело, но как говорится: стоит только начать. Всё не без помощи Мартина. Именно он помогал мне разложить неразбериху по полочкам в голове и сформулировать мысли правильно. Я только учусь, у меня практически нет опыта, а если он и был, то, как минимум три года назад.

За тринадцать минут, такси доставило меня до офиса, в который я поднималась. За это промежуток, я успела получить сообщение от Лизи, которое гласило: «Надеюсь, оно того стоит, чтобы ты уехала». Я же ответила ей тем, что она сама слышала мой разговор с Мартином. Это не оправдание, я не знала, куда они хотят поехать и если бы знала, то могла предупредить заранее. А то и вовсе не прийти.

Моя палочка-выручалочка гордо посиживает в моем кресле и покачивается, словно это кресло-качалка. Застав меня на пороге, Мартин тут же переводит взгляд на запястье.

— Тринадцать пятьдесят одна.

— Я старалась, — улыбаюсь я, — покинь моё рабочее место.

— Кто первый пришёл, тот и получает место.

— Это уже наглость.

— Это моё второе имя, — довольный собой, Мартин продолжает покачиваться в кресле, пока я щурю глаза и метаю в него невидимые лучи, — и я уже всё сделал.

— Что? — хмурюсь я.

— Я. Уже. Всё. Сделал, — тянет он.

— И что ты за это хочешь?

— Свидание.

— Что!? — восклицаю я.

Мартин откидывает голову назад и заливается смехом, в то время как мне совершенно не весело. Нотки шока, ужаса и недоверия к собственному слуху вырисовываются на моём лице. Я не готова к свиданиям, хотя почему-то хочется выкрикивать согласие. В самом деле, у меня новая жизнь, а я не могу позволить себе ужин с парнем. До одурения смешно, потому что Том и вовсе находится в отношениях, лишь его слова про эгоистичность заставляют сомнения просыпаться, но я ведь не слепая и видела её лично.

— Ладно.

— Я не ослышался?

— Нет. Дважды повторять не буду. Место, день и время — выбираю я.

— Не-а.

— Нет? — вновь с шоком переспрашиваю я.

— Нет.

— А тебе не кажется, что это должно быть за мной?

— Не кажется, потому что приглашаю я.

— Да ты, вероятно, шутишь.

— Ни капли.

— Что за бред?

— Сейчас, Алекс.

— Сейчас? — снова ахаю я, из-за чего Мартин издаёт смешок.

— Для этого я и сделал всё без тебя. По правде говоря, мы даже не нарушим твой режим питания.

— Если ты переведёшь стрелку часов на несколько часов назад, то попытка не очень.

— Ты не ешь после шести, но время перевалило за семь, следовательно, ты не ела после шести, а вот после семи поешь.

— Ты ненормальный? — смеюсь я.

— Нет, всего лишь следую твоим правилам.

Поднявшись с моего кресла, Мартин выпрямляется и посылает мне улыбку. Он определенно всё продумал и теперь доволен собой. И отдаю ему должное, потому что теоретически — он прав. Опустив глаза, я смотрю на чёрные конверсы, взгляд поднимается по чёрным джинсам, рванным на коленях, такой же цветом толстовке и косухе, которую он накидывает следом. Подхватив бейсболку, Мартин завершает свой образ и уносит меня в прошлое. Да, очередной раз. Потому что, надевая бейсболку, Том всегда поворачивал её козырьком назад. Ком с трудом, но пропихивается по сухому горлу и с грохотом падает в пустую душу.

— Покатаемся по метро? — улыбается он, открыв дверь и ожидая того, чтобы я вышла первой.

— Что?

— Шучу.

— Господи.

— Не упоминай имя Божье всуе.

— Это какая-то клиника, — выдыхаю я, выходя из кабинета.

Мартин вышагивает по правую руку от меня и посмеивается, пока приступы паники медленно, но верно подступают к горлу. Не удивлюсь, если я скажу, что удаляюсь в дамскую комнату, а сама, поддавшись страху, ускользну домой. Мне страшно. Я не помню, когда последний раз ходила на свидание с кем-то другим. Всё это кажется диким, новым. Чувство того, что я буквально изменяю Тому — убивает. Мы уже давно друг другу ничего не должны, но то ли моя совесть, то ли подсознание живут отдельно от здравого смысла. Наш короткий разговор вновь напоминает о себе. Я перетираю каждое слово, слетевшее с его губ. Хотелось бы мне его послушать? Да. Но нужно ли оно? Нет. Разговаривать нужно было три месяца назад, а не сейчас. Несмотря на то, что я говорю и пытаюсь вбить факт того, что всё в прошлом — у меня плохо получается, потому что не могу это принять и поверить. Но должна. Сейчас я иду на свидание с другим, а Том скорей всего гуляет по супермаркету с другой.

Так было с нами. Я полюбила ходить за покупками именно с ним. Это казалось так по-семейному, объединяющему и уютному. Я с трепетом ждала момента, когда холодильник опустеет, мы пойдём в супермаркет. Том возьмёт тележку, в которой иногда катал меня ради дурости, пока я весело хохотала, а после мы обоюдно набивали её продуктами. Всё это мы будем делать с другими людьми, и это одновременно убивает и подавляет всякое настроение.

— Советую улыбаться, ты же сама согласилась, — усмехается Мартин, когда мы вышагиваем по тротуару.

— Как прикажете, — говорю с улыбкой я. Мартин не виноват в том, что моё сердце отдано другому, и сейчас я пытаюсь прибить на это пустое место новое.

Открыв двери близлежащего кафе, Мартин пропустил меня вперёд, но я тут же застыла. Этот китайский ресторанчик средних размеров заставил внутренности высохнуть за долю секунды и упасть под ноги. Не решаясь сделать шаг, я со страхом и пеленой перед глазами, смотрела в одну точку — красную точку в виде зала. Сегодня я видела его. Разговаривала с ним. Он заставил меня сомневаться в собственных догадках. Этим же днём я соглашаюсь на свидание и иду никуда иначе, как в китайское кафе.

— Боюсь, что тут не так сильно приветствуют стиль трапезы в Китае, Алекс. Перед нашими ногами не накроют стол, до него нужно дойти.

— Хорошо, — сипло выдавливаю я, но всё ещё не решаюсь сдвинуться с места, — почему?

— Что почему? — удивленно, но улыбается Мартин.

— Почему это кафе?

— Ты написала свою первую статью именно по китайской стилистике, я подумал, что это важно для тебя. Когда мы первый раз приступаем к работе, мы всегда возвращаемся к прошлым истокам, понимаешь? Мы берём то, что было важно для нас, или это когда-то имело значение. Это как дежавю, хочется вспомнить и поделиться
воспоминаниями. Даже если никто не поймёт, для себя мы знаем значение. Пробовала янчжоу чао фа?

— Нет.

— Тогда я не зря тебя сюда привёл, — улыбается Мартин, положив ладонь на мою поясницу, он подталкивает меня вперёд, и помогает дойти к столику.

Медленно сев на стул, я пытаюсь закрыть сотни замков на двери, где хранятся воспоминания. Они не должны мешать двигаться дальше, а я хочу двигаться дальше.

— В таком случае, ты заказываешь кунг пао, — выдыхаю я.

— Без проблем, — соглашается Мартин.

Мы обоюдно останавливаемся на чае с жасмином и блюдах, которые предложили друг другу. Не знаю, как у Мартина, но в моём есть подвох. Пытаясь расслабиться, я постукиваю пяткой по полу и разглядываю помещение. Глупо, но так я пытаюсь унять волнение. Смотреть куда угодно, но не в его глаза — очень даже удобно, потому что глядя в них, я представляю Тома, которого должна забыть или же хотя бы оставить в прошлом.

Я даже не знаю, о чём мы должны говорить, да и должны ли вообще. С Томом всё шло самой собой. И кажется, мне пора бы потрясти головой, чтобы вспомнить о существовании здравого смысла. Печатная машинка в голове начинает набирать один вопрос за другим, но я, стукнув кулаком по столу, задаю себе только один: какого чёрта я думаю об этом? Остановись, Алекс, и посмотри на парня напротив. Он чертовски привлекательный, смешной, готов подать руку помощи, ну и что, что он похож на него? Да плевать, так можно остаться одной на всю жизнь, не искать же брюнета или рыжего ради того, чтобы забыться.

Благодаря подобному ходу мозгового штурма, я обращаю взгляд к Мартину, который смотрит на экран телефона и бегает глазами. Сейчас он сосредоточен, я уже видела это выражение лица означающее, что он задумался. Пока он молчит, я разглядываю каждую клеточку его лица: взъерошенные волосы, которые он только что потрепал пальцами, торчат в разные стороны; брови сведены на переносице, а взгляд направился в сторону, словно он обдумывает что-то важное; пухлые губы вырисовывают ровную линию. Большим пальцем, Мартин тихо постукивает по затемнявшему экрану, и я уже думаю, что у него могло что-то произойти, но он не знает, как сказать мне.

— Что-то случилось? — тихо спрашиваю я, но он не реагирует, словно вовсе не слышит.

Проглотив слюну и смочив пересохшие губы, я едва касаюсь пальцами тыльной стороны его ладони, чтобы вернуть в реальность.

— Мартин?

— Да? — зрачки серых глаз увеличиваются, когда он перевод внимание на меня.

— Что-то случилось? — повторяю я.

Уголки губ парня дёргаются в улыбке.

— Нет, просто задумался.

— Хорошо.

В эту же секунду, я одергиваю руку, потому что вспоминаю, где она находится. Я понимаю, никакого тока от нашего касания не происходит, пожары в душе не начинают воспламеняться, а бабочки в животе не взмывают ввысь. Ровным счётом ничего. Возможно, это глупость и такого вовсе быть не должно произойти. Выдумки из книг, не более, но почему тогда в присутствии Тома, по коже бегали мурашки, мозги плавились, а все органы сплетались в косички, разливая по венам тепло!? Разве тело не способно рассказать о чувствах лучше слов?

— Поболтаем? — предлагает Мартин.

— Я думала, что беседа должна вязаться сама по себе.

— Но если я хочу узнать о тебе что-то, то так просто ты мне не расскажешь.

— Смотря, что именно. Некоторыми вещими мы не поделимся даже под дулом пистолета.

— Я бы поспорил, ходить по земле приятней.

— Да, — соглашаюсь я, — но всё равно.

— И что за секреты ты хранишь?

— Сейчас я тебе расскажу...

Поёрзав на стуле, я склоняюсь над столом и улыбаюсь, словно хочу поделиться чем-то очень сокровенным.

— Тебе нравятся девушки?

— Если я позвал тебя на свидание, то логично, что ответ положительный, — посмеивается Мартин.

— Мне тоже, — шепчу я.

Секунда, и глаза Мартина округляются, а я чуть ли не давлюсь смехом, но изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие и серьёзность. Спустя минуту, он перестаёт хохотать, видя моё лицо, которое говорит о том, что я не думаю шутить.

— Ты серьёзно? — выдаёт он, сделав глоток воды.

— Я больше по части брюнеток, а ты?

— Твою мать, мы девочек будем обсуждать? Почему ты мне не сказала?

Секунда, и я бью ладонями по столу из-за недержания. Закатываясь смехом, я начинаю колотить по поверхности и второй рукой держаться за сердце.

— Господи, оно того стоило, — сквозь приступы истерии, выдавливаю я по одному слову из предложения.

— Ты серьёзно, Алекс!? — всё ещё не веря, спрашивает Мартин.

— На счёт чего?

— Ты... по девочкам?

— Нет, а ты?

— Ты убьешь меня своей аллегорией и иронией, — выдыхает он, ероша волосы.

— Бывает, — киваю я.

Моё блюдо из риса, креветок и овощей, затмевает ароматом разум из-за чего я, не раздумывая, хватаю вилку и начинаю есть, но через минуту понимаю, что должна увидеть лицо Мартина. Подняв глаза, я щурюсь из-за недовольства, потому что этот парень сидит и спокойно пережевывает то, что я выбрала для него. Он словно не чувствует остроты, на его лице не дрогнул даже мускул. Моя попытка с проваливается в никуда с громким протянутым свистом. Радует только то, что заказанное блюдо для меня — вкусное. Он явно не задумывался подшутить, возможно, за это плюс. Ещё он не называется меня детка, за это тоже плюс. Ко мне не подкатывают и не шутят пошло, третий плюс. У него есть чувство юмора, четвёртый плюс, но я тут же передумываю, когда прямо в лоб мне прилетает арахис. Жирный минус, чёрт возьми. Хотя, возможно это пятый плюс.

— Скажи, что мне показалось, — говорю я, вытирая лоб салфеткой.

— Только что в твой лоб влетел арахис, — подтверждает Мартин с улыбкой Чеширского кота.

Выколупав горошину, никак иначе это не назовёшь, я бросаю её в ответ, но промахиваюсь, потому что он уворачивается. Но следующая попытка не такая удачная, потому что морковка попадает прямо в лоб Мартина между глаз, из-за чего я начинаю громко смеяться, ведь она прилипла.

— В яблочко! — хохочу я, и мне уже плевать, что в моё лицо летит следующее зернышко.

В итоге, к нам подходит официант и отчитывает, как малых детей, после чего, нас с позором выставляют из кафе, прежде заставляя расплатиться по счёту. Но это настолько незначительно, что я гордо вскидываю подбородок, Мартин делает то же самое. Стены кафе мы покидаем с таким надменный видом, словно являемся его держателями. На улице, мы хохочем и стряхиваем с одежды остатки пищи, которой успели обкидать друг друга, и которая прилипла к телу.

— Ты не должен был так делать, — улыбаюсь я.

— Кто сказал?

— Честь и достоинство.

— Я сделал достойно и помог тебе развеселиться.

— Я была весёлой.

— Не ври себе, думаешь, свидание удалось?

— Учитывая то, что нас выгнали — определённо.

— Значит, я могу рассчитывать на ещё одно.

— Я подумаю.

Мартин закатывает глаза и посмеивается.

— Спасибо, было вкусно, — сообщаю я.

— Спасибо за компанию, — кивает Мартин.

Посадив меня на такси, он подмигивает на прощанье и провожает взглядом машину. Это приятно, ведь он не уходит до тех пор, пока мы не сворачиваем за угол. Телефон начинает звонить, и я уже подумываю, что это Мартин, но смешная рожица подруги смотрит на меня с экрана.

— Ты уже освободилась?

— Да, — улыбаюсь я, и Лизи явно распознаёт эти звуковые волны моего осчастливленного настроения.

— Ты точно была на работе? — хихикает она.

— Да, но... вообще-то, я была на свидании...

Хихиканье подруги моментально затухает, на смену ему приходит удивленный и недоверчивый тон.

— На свидании? — ошарашено, но шёпотом, выдаёт она.

— Да, — закусив нижнюю губу, подтверждаю я.

— Но я ничего не понимаю...

— Я знаю, это вышло случайно, так не должно было быть...

— Алекс... — волнительно шепчет Лизи, — ты... ты ведь...

— Господи, нет, мы просто поужинали, Лиз. Я потом тебе всё расскажу, честное слово, мне нужно бежать...

Со своими словами, я скидываю вызов и убираю мобильник от уха, чтобы Лизи не успела меня остановить. Знаю, они всё ещё надеются на наше воссоединение, но, думаю, всё уже понятно. Глупо говорить, но наверно, много воды утекло. Том сделал выбор, сейчас я должна сделать свой. Когда мы пришли в кафе, первая мысль была о нём, но потом Мартину удалось отвлечь меня и я горжусь тем, что смогла. Мне удалось не думать о нём, я была с парнем, который заставлял меня искренне смеяться. Разве это не может стать шагом к началу для чего-то нового?

Глава 9

Утро пятницы мне уже знакомо. Я привыкла и мне это нравится. Видеть обеспокоенные и взволнованные, а у кого-то радостные лица — наименьшее, что я получаю тут. Есть как минимум ещё два пункта, благодаря которым мне нравится работать. У этих пунктов есть имена. Улыбнувшись суматохе, я вошла в кабинет. На смену улыбке пришла хмурость и презрение. Белая коробочка в квадратном стиле, оформленная одной зелёной ленточкой, мирно покоилась прямо по центру моего стола. Вряд ли это мог сделать кто-то кроме Мартина, получать от него подарки — что-то не естественное и не привычное, хотя бы, потому что он этого ещё не делал. Но вполне возможно, что это извинение за арахис в моём лбу. Вспомнив такую глупость, я улыбнулась и заняла кресло, потянув за ленточку и медленно отодвинув крышку. Сердце моментально оборвалось, лишив меня жизнеспособности. Простой бейсбольный мяч заставил слёзы жечь глаза, а руки дрожать. Один процент из ста тому факту, что подарок принадлежит Мартину, но кому я вру? Мы не говорили о бейсболе, и вообще не обсуждали спорт.

Зажмурив глаза, я провела по мягкой поверхности пальцем и проглотила комок из болезненных чувств, которые пытаюсь вырвать и подавить. Забыв о дыхании, я вынула мяч, на котором не было и слова, но было другое — маленький и коротенький прямоугольник бумаги на дне. Осколки разбитого сердца подлетели и вновь ударились о пол, разлетевшись ещё на более мелкие, когда я скользнула глазами по выведенным знакомым почерком словам:

«Ты верила в меня больше, чем я сам. Он принадлежит тебе. Спасибо»

Всё что я возводила непосильным трудом — моментально рухнуло, погружая сознание в груду пыли, где я потерялась и не могу найти выход. Каждая клеточка души разрывается, а тело бьется дрожью. Желание кинуть коробочку прямо в лицо Тому — появилось моментально. Он словно играется со мной. То появляется, то исчезает, словно мираж или галлюцинация. Как только мне кажется, что я начала видеть вдалеке верный путь — он испаряется, как влага под палящим солнцем. Вложив весь псих и ненависть, я засунула мяч назад и со всей дури бросила её в стену напротив, смотря на картину происходящего размытым взглядом. В ту же секунду за дверью появился силуэт, а я ринулась смахивать слёзы с лица и приводить себя в порядок, предварительно крикнув:

— Минуту!

В большее раздражение меня привело то, что зеркальца, которое обычно покоится в кармашке сумки — нет, а это означает то, что привести себя в порядок нужно интуитивно. Отбросив сумку в сторону, я начала нервно смахивать слёзы и вытирать тушь, которая размазалась под глазами. Только благодаря камере на телефоне, я ужаснулась и стала собой. Хотя, смотря в каком смысле собой. Глаза всегда были моими предателями: после слёз, они всегда краснеют. Именно сейчас, с экрана телефона на меня смотрят распахнутые покрасневшие зелёные глаза. В дверь снова постучали, а я тут же кинулась к коробочке, спешно собирая выпавший скомканный прямоугольник и мяч.

— Войдите.

На пороге появился Фрэнк или мистер Ли, я, чёрт возьми, ещё не подружилась с мыслями и не успела дать ему точное имя и место в своей жизни. Пачка листов в его руке и удивлённый взгляд, всматривающийся в моё лицо, заставляли нервные клетки превращаться в хлопушку и хлопаться одну за другой. Проницательные янтарные глаза всегда видели меня насквозь, это пугало. Я, словно не могу что-то скрыть от него, находясь под рентгеном.

— Завтра суббота, — обнадеживающе улыбнулся начальник.

— Что? — в смятении и дрожью в голосе, переспросила я.

— Ну, ты же именно поэтому выглядишь так, будто хочешь откинуться из-за тяжёлой рабочей недели. Или не из-за работы, а, Алекс?

Пройдясь к столу, я упала на кресло и засунула в ящик измятую ударом коробочку. После чего, подняла глаза и постаралась выдавить улыбку, на что Фрэнк выгнул бровь и занял кресло напротив. Проглотив слюну, я поерзала на стуле и посмотрела на экран компьютера. Я просто не нахожу места, когда он так смотрит на меня. Кажется, будто не нужно что-то рассказывать, он и сам всё знает.

— Знаешь, я тебе не говорил, но ты читаешься, как открыта книга.

— Это плохо?

— В какой-то степени да. Люди видят тебя и твою уязвимость, которую нужно прятать.

— А что, если я не хочу прятаться? Если я не хочу скрывать истинных чувств?

— Этим может кто-то воспользоваться.

Фрэнк коротко улыбнулся.

— Хотел сказать, что твоя статья одобрена. Но я вижу, там присутствует рука Мартина. Алекс, не пойми меня неправильно, но тебе нужен свой стиль. Я рад, что он тебе помогает, командный дух и тому подобное, но я ценю оригинальность, собственную изюминку. Вы двое сблизились, это хорошо и не хорошо одновременно.

— Почему?

— Потому что ты используешь его как заплатку.

— Что за бред?

— Это не бред, Алекс, не стоит клин клином выбивать.

— Мне просто комфортно в его компании.

— Тоже враньё. Находишься с ним, а думаешь о другом.

— Это ничего не меняет. Я двигаюсь дальше.

— Двигайся, но не делай это с помощью кого-то. Вообще-то, я зашёл к тебе не просто так.

Подставив ладонь под подбородок, я посмотрела за окно. Возможно, Фрэнк прав, но я не знаю, как по-другому. Я просто не умею быть одна. Рядом всегда кто-то был. Лизи, родители, Адам, Том, сейчас ближе подбирается Мартин, а я подпускаю. Если Фрэнк прав, то какого это? Как двигаться самой, без кого-то рядом? Как научиться тому, о чём ты никогда не думала и вообще не знала до той самой минуты, пока не осталась одна?

— Ты поедешь?

— Что? — хмурюсь я, — прости, мозги набекрень.

— Я зря только что перед тобой душу раскрывал? — засмеялся Фрэнк.

— Прости, я... просто утро выдалось отвратительным.

— Я в курсе. Решила не выбрасывать?

Резко вскинув голову, я почувствовала, как вместе с этим подлетели мозги в голове.

— Что?

— Подарок. Я тебе его положил, Алекс.

— Ты?

— Да, он попросил меня. Я не знаю, что там, но, видимо, тебе не особо понравилось.

Достав из ящика коробочку, я бросила её на стол и вновь повернулась к окну, сдерживая слёзы тем, что закинула голову к потолку. Попытка была неудачной, они всё равно проскользнули по щекам.

— Не буду читать записку, это личное.

— Она эпицентр всего.

— В любом случае, это личное. Любишь бейсбол?

— Не особо. Особенно сейчас.

— Тогда подарок в виде бейсбольного мяча явно не для тебя, — улыбнулся Фрэнк.

— Я была на игре.

— Решилась сходить?

— Лизи и Джаред устроили сюрприз. Привезли меня туда.

— И как?

— Отстойно. Если коротко, то я сказала ему, что не хочу слушать, всё в прошлом.

— Соврала?

— Да.

— Гордость сильней тебя. Возможно, это даже к лучшему.

— К лучшему?

— Да, только лучшее не даётся нам легко. Самые вкусные яблоки висят на верхушке. Не пойми меня превратно, он должен постараться заслужить тебя снова. Тем более первый раз ему далось всё слишком просто, практически на блюдечке с золотой каёмкой. Если он осознал и понял свою ошибку, то должен срывать звезды к твоим ногам.

— А если я не хочу их?

— Не ври себе. Ты можешь лгать ему, мне, всем вокруг, но не себе. Не торопись, Алекс, и не думай за него, ты не знаешь, что в его голове. Он сделал первый шаг.

— А если этот шаг для нас имеет разное значение? Если я думаю о нас, а это обычная благодарность?

— Опять же, ты не можешь знать. Возможно, что вы думаете одинаково. Хотите одного и того же, только на этот раз чтобы получить желаемое, ему нужно приложить усилия. И сейчас ты меня слышишь?

— Слышу, — улыбнулась я.

— Спасибо, хотел убедиться перед тем, как говорить. Я хочу улететь.

— Командировка?

— Нет, просто хочу улететь на выходные.

— Один?

— Да, — вздохнул Фрэнк, — наши отношения потихоньку изживают себя, на прошлых выходных мы летали вдвоём. Вышло не очень. Сейчас хотим по одному.

— Отдохнуть друг от друга?

— Возможно и так.

— Тебе не кажется это ненормальным? Нужно отдыхать от всех вдвоём, а не наоборот.

— Мы пытаемся.

— Хочешь спросить мой совет или разрешение?

— Хотел предложить тебе поехать вместе. Нам двоим, нужен глоток свежего воздуха.

— А это нормально?

— В плане чего?

— Что начальник и подчинённый поедут вместе?

— А с каких пор начальник и подчинённый не могут быть друзьями за пределами работы?

— Ты прав, но что-то идёт не по твоим планам. Наши отношения не за пределами работы.

— Это только тогда, когда мы находимся вдвоём. В остальных случаях, я приветствую обращение на Вы.

— Хорошо, мистер Ли, — смеюсь я, — но сейчас Фрэнк. И куда ты хочешь улететь?

— Не знаю.

— Завтра суббота, а ты не знаешь, куда полететь?

— Да, но... кхм, если я закажу билеты прямо сейчас, то ты готова улететь сегодня?

— Когда?

— После работы.

— Хорошо, — пожимая плечами, я улыбаюсь.

— Я думал, что ты сочтёшь меня за сумасшедшего.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒