Девяностые

Девяностые

Мой муж любит повторять: «Лихие девяностые, веселое время!». Не знаю уж как насчет лихости, но веселья хватало.

В маленьком провинциальном городке, на пересечении улиц Герцена и Новгородская, там, где сейчас большой супермаркет, раньше располагался магазин «Сибирский», куда я в нежном возрасте бегала за хлебом. Пакет молока, банку сметаны («мальчик, а деньги?» — «мама сказала, что деньги в бидоне...») и два батона. Сначала батон был один, но их всегда привозили такие свежие, такие душистые… В общем, мне и голубям доставалось гораздо больше, чем всем остальным к обеду.

Потом возраст стал чуть менее нежным, а финансовое положение семьи — чуть более катастрофическим. «Это были девяностые» (с), и каждый выкручивался сам. Папа быстренько сколотил ансамбль из таких же нищих оркестрантов, и они за небольшую мзду изображали тот самый «в городском саду играет» духовой оркестр на Дзержинском рынке. Мзда конденсировалась в футляре от саксофона и каждый вечер была по-братски разделена на пять частей. Делили у нас дома, тут же составляли новый репертуар, раскидывали партии и снова разбегались по халтурам. Денег хватало как раз на то, чтобы создать в холодильнике видимость продуктов, предотвращающую среди домашних голодную панику.

Еще у нас был участок. Шесть соток. Это сейчас звучит как «участок», а тогда это был Участок! Хо-хо! Морковка, свекла, лук, огурцы, помидоры и — главное же! — картошка. Я помню, случилась как-то зима, которую мы пережили исключительно на той картошке с квашеной капустой. Да, однообразно, но все знали: сегодня была картошка и вчера была тоже картошка, и завтра будет картошка, возможно жареная, и мама откроет банку соленых огурцов, и да здравствуют шесть соток. Мясо?.. Не знаю. Не помню.

Овощи есть, денег нет. Что сделала моя предприимчивая мама? Правильно, отправила старшую дочь к магазину «Сибирский» торговать. У меня был складной стульчик и собственный ящичек, на котором аккуратно, кучками по три, лежала картошка. Морковка в связках. Огурчики. Зелень в пучках, в ведерке с водой. Я сидела, болтала с бабками, продававшими то же и тут же, читала книжки с приключениями, кормила голубей семечками. Иногда покупала с выручки подтаявшее шоколадное мороженое. Было лето, мне было восемь, все в жизни казалось правильным и прекрасным.

Нехитрый мой товар покупали, в основном, усталые тетеньки, бредущие домой в преддверии ужина. Я получала, кроме удовольствия, еще и денежку (процент продавцу), чувствовала себя взрослым человеком, который зарабатывает. И, честно говоря, не поняла тогда, почему мама одноклассницы, проходившая мимо как-то вечером, посмотрела на меня с жалостью и одним махом купила весь укроп, порядком уже подвявший. Хотя не исключено, что она просто любила зелень.

Потом, в университете, я подрабатывала сторожем ветеринарной клиники: выходила по ночам на заснеженное крыльцо в телогрейке, задумчиво прихлебывала горячий кофе, а потом закуривала что-нибудь малобюджетное, ощущая себя по меньшей мере продолжателем традиций Маканина и Цоя.
Но это уже совсем другая история.

……………………………………….

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒