Сияние наследия Звезды 12 страница

Добавив в топку эмоций собственную боль, я смог взять под контроль свой разум, и превратил все бушевавшее во мне в чистую, холодную и расчетливую, ярость, которую обрушил на сдерживающий меня круг.

Взломать чужой круг – далеко не просто. По сути, круг, который вы воздвигаете, это ваша воля, и чтобы продавить его хоть на миллиметр – нужна воля не меньшая.

Но я стал самим воплощением желания достать этого человека, даже ценой собственной жизни, и круг начал поддаваться…

- Tuhinga!!! – провозгласил мой оппонент за секунду до того, как я окончательно смог пробиться на свободу, и я ощутил падение в сон.

Прежде чем сознание угасло окончательно, я успел расслышать:

- К дьяволу мумию. Вот наша жертва.

Когда я проснулся, то первое что я сделал – пожалел об этом.

Болело всё. Не только спина, на которую пришелся тот удар. Болело лицо, и в особенности – разбитые в кровь губы. Болели руки, стянутые и вывернутые под неестественным углом. Болели все мышцы от того, в каком положении я находился уже долгое время.

Но это все было бы ничего, если бы рот не был закрыт очень качественным кляпом, а на глазах не было бы абсолютно непроницаемой повязки.

В прошлый раз, когда я оказался в схожей ситуации, мне удалось выкарабкаться только благодаря тому, что я имел дело с простофилей, и ухитрился привлечь внимание Мэб, но в этот раз…

В этот раз я имел дело с профессионалом, который явно не допустит подобной ошибки.

Когда я смог относительно оценивать ситуацию, то понял, что все еще хуже. Да, лицо болело, как и губы, но на самом деле – разбитыми они не были. Это было проецирование чужой боли. Чужие ощущения передавали мне, и все, что делали с тем человеком – чувствовал я, при этом не подвергая опасности свою жизнь. Даже если его убьют, я умру, но на самом деле – просто потеряю сознание, а потом приду в себя… Ну, если, конечно, болевой шок не сделает из меня овощ, но уверен, что этого не допустят.

Нет, ну вот почему со мной всегда так… Нанимали же найти девушку, и я её нашел, так почему бы не остановиться? Хотя, конечно, поручение Мэб до сих пор не исполнено, но уверен, что смог бы предложить ей что-то другое. В конце концов, она разумная женщина. А в результате – вишу тут теперь мясным кулем.

Больше всего огорчало в моем текущем положении то, что хотя друзья и были рядом, но у них, наверняка, не было ни малейшего шанса помочь.

Задумавшись об этом, я вдруг понял, что и Голиаф, который должен был приглядывать за мной сверху – тоже не вмешался. Интересно, что его остановило, и цел ли он?

В этот момент острая боль резанула мне ухо, и я замычал, чувствуя, как от меня отсекают кусок плоти.

Камни и звезды, ну почему же так больно!!!

Разум знал, что мое ухо осталось на месте, но ощущения упорно твердили обратное, а когда что-то пробило сначала одну, а потом и другую, барабанную перепонку – я оглох и потерял сознание.

Когда я вновь пришел в себя, мое чувство времени, которое и до того пребывало не в лучшей форме, не смогло мне подсказать сколько я уже вишу здесь.

О, нет, физически меня не трогали, и я был цел, за исключением вывернутых суставов и одной сплошной гематомы, которую я, по какому-то недоразумению, все еще считал своей спиной. Но чужая боль – сводила с ума.

Меня не тронут. Я нужен им как жертва.

Ну, то есть, тронут, конечно, но попозже.

Знаете, ничто так не отрезвляет, как понимание неизбежности смерти. Правда, обычно, оно приходит к людям лет эдак в восемьдесят, а к чародеям – не раньше чем в двести, наверное…

В мои же двадцать с хвостиком, люди считают себя обычно молодыми, неудержимыми и бессмертными. Море по колено и горы по плечо.

Сейчас же я чувствовал прямо обратное, и галопом мчался от отрицания к принятию этого незавидного факта.

Я – смертен, и я умру. Неизбежно. Не прямо сейчас, но это случится. Возможно, это случится под ножом того мясника, который сейчас режет бедолагу где-то неподалеку, или меня сожрет какая-нибудь тварь из Небывальщины, высушит вампир, или просто собьёт на переходе пьяный водитель. Да что там скрывать, даже мыло упавшее в ванной может стать причиной моей смерти.

По сути, я уже таскаю свой будущий труп и рьяно его берегу.

Неожиданно, от этой мысли мне стало легко и смешно.

Я покойник, и все, что случится с моим телом – уже не важно. Я мертв, и был мертв еще до того, как попался в руки этому истязателю, но разум остается при мне, да и цели до сих пор ясны как никогда.

- Ну надо же… - раздался голос с немецким акцентом – Где же это ты, дружок, разжился защитой веры и благословением? Ничего, они уже иссякли. От того, что я делаю, тебе ничто не поможет.

Плевать. Я мертв. И внутри меня все мертво. Вот все, что мне нужно знать. Но я не тот труп, которым ты сможешь воспользоваться, и придет момент, пусть это будет всего одна секунда перед тем, как умрет мой разум, и я вырву тебе глотку зубами. А если не удастся – то награжу своим посмертным проклятием.

Кстати, а это мысль. Посмертные проклятия чародеев имеют такую силу, что отменить их не могут даже боги, и сбываются всегда. Вот только одна проблема, его потребуется произнести, сжигая самого себя и превращая в чистую магию, а у меня во рту кляп.

- Кстати, ты ухитрился меня впечатлить, чародей. Я давно не видел такой тонкой работы. Ведь ты сам делал себе браслет и посох? Ах, да, я и забыл, что ты не можешь ответить…

Болтай. Болтай, сколько тебе вздумается. У тебя нет ничего, чем ты мог бы достать меня. Я – мертв.

- А может, ты еще пожить хочешь? Знаешь, я даже готов был бы взять тебя в ученики, раз уж ты выбрался из моего «кармана». Ты уже хорошо представляешь себе всю ту мощь, которая скрыта в черной магии. Впрочем, неважно, что ты хочешь. На переправе коней не меняют, и искать другую жертву было бы утомительно. Повиси, пока, здесь, а я пойду и приведу сюда тех, кто составит тебе компанию. Точнее, не сюда, но это неважно. А когда вернусь – мы продолжим с тобой.

Он ушел, и все, что мне осталось – лишь одиночество, пустота, боль и ярость, выжигающая изнутри.

Глава 31

Знаете, когда я читал, в свое время, «Хроники Эмбера» и «Графа Монте-Кристо», то всегда удивлялся тому, какая жажда свободы жила в Корвине и Эдмоне Дантесе. Правда и Фариа тоже впечатлял. Планировать столь долгий срок свой побег, изнурять себя невероятными нагрузками…

Корвину, правда, повезло, так что он в меньшей степени заслуживал уважения за свой побег, но его плюсом было то, что он умело воспользовался шансом.

У меня же не было их времени и возможностей.

У меня не было нескольких лет на то, чтобы прорыть подземный ход, ко мне в камеру не придет Дворкин, чтобы своим волшебным талантом нарисовать мне путь к свободе…

Ко мне даже никто не заходил, чтобы дать напиться, не говоря уже о том, чтобы поесть, и я так и продолжал висеть бесполезной тушей, подтянутой за связанные за спиной руки к потолку.

Человек без еды может выдержать довольно долго, а вот без воды – в разы меньше. Чародей – протянет подольше, особенно если умеет медитировать, поскольку во время медитации себя можно чуть ли не в анабиоз загнать. Помню, как перепугал до смерти Фаю, когда она увидела меня в глубокой медитации и не смогла прощупать пульс и найти дыхание. Они, конечно, были, но настолько замедленные, что вдох растягивался на часы.

В общем, медитация была отличным выходом для меня сейчас, и основной проблемой было отсечь себя от болезненных ощущений, но я все-таки справился.

Живому здесь было не выжить, и я усиленно делал себя мертвым, отсекая всё. Я сделал эту мысль центром для концентрации, и шел к нему, не обращая внимания на все остальное.

Боль ушла. Ушло ощущение тела. Я парил в безвремении и вне пространства, и являл собой лишь одну мысль, свободную настолько, насколько это вообще возможно в нашем безумном мире.

Хм. А в буддизме все-таки что-то есть, при таких практиках.

Но что-то тревожило меня, явно вторгаясь в мое «ничто».

Постепенно, когда я сфокусировался на этом ощущении, рядом (хотя, что такое пространство, да и есть ли оно? ) сформировался странный золотой трон, на котором восседала фигура статного мужчины лет сорока, обладающего шикарной вьющейся бородой и черными с проседью волосами до плеч. Но самым интересным в его облике были глаза, которые были бледными, усталыми, и закрытыми белесой пеленой. В руке незнакомец сжимал огромную вилку… То есть, нет, кажется, её когда-то называли двузубцем.

Выглядел он величественным, могущественным, и… Удивленным.

- Это интересно, - сказал он, наконец, рассмотрев меня – ко мне нечасто в последнее время приходят гости, тем более добровольно.

Я не хотел говорить с ним, но, видимо, каждая моя мысль здесь звучала так, как будто я произносил её вслух.

- И кто вы, собственно?

Он рассмеялся.

- Ты же знаешь, кто я. Даже несмотря на то, что не принадлежишь к тем, кто поклоняется мне, ты знаешь мое имя. Люди до сих пор его помнят.

- Аид – имя вышло на поверхность само, как будто ожидая своего часа.

Он слегка наклонил голову, подтверждая.

- А ты – чародей, ушедший от мира живых, но еще не решивший какой дорогой ему идти дальше.

- Витторио Скамми, к вашим услугам.

Он коротко улыбнулся.

- Ну, раз уж ты их предлагаешь сам, то, пожалуй, не откажусь. Правда – не сейчас. Итак, чародей, расскажи мне, почему же я первый, кого ты решил увидеть на этом пути?

Я задумался, перебирая возможные причины, и решил, что, наверное, из-за всей это катавасии с гесперидами, Асклепием и прочим мое подсознание решило, что сейчас лучше встретить того, кто хоть как-то был связан с теми стародавними временами.

- Ах вот в чем дело… Асклепий… Опять за старое… Я уже много раз говорил этому упрямцу, что не выпущу Ориона, но он не оставляет попыток и каждый раз все наращивает мощь. Расскажи, что он на этот раз задумал.

Ну, заняться мне было особо нечем, а тут – какой-никакой а собеседник, готовый выслушать, и я принялся подробно рассказывать всю текущую ситуацию.

Когда я закончил рассказ, Аид печально посмотрел на меня.

- Да, Асклепий вполне мог бы попробовать чужими руками уничтожить запрет Зевса в Небывальщине, и это могло бы привести к желаемому результату.

Он сделал жест рукой, и под ней моментально материализовался трехглавый пес, который с подозрением посмотрел на меня, после чего позволил хозяину почесать себе спину.

- И раз уж ты предложил мне свои услуги (вот же болтливый мой язык, надо будет подумать о другой форме представляться незнакомцам), то я попрошу тебя не допустить этого, тем более, что это и в интересах мира смертных.

Мне стало полугрустно, полувесело.

- Я, как бы, сейчас немного не в форме для этого. Вишу как кусок мяса на крюке, и готовлюсь умирать став жертвой в ритуале.

- С этим я ничем помочь не могу. Мои возможности в мире смертных ограничены количеством последователей и их расположением.

Моё любопытство сделало моментальную стойку.

- А у вас еще есть последователи?

- Немного – подтвердил он.

- Может тогда они… А, проклятье, я даже не знаю где нахожусь.

- Именно. И, поскольку ты сам к ним не принадлежишь, я не могу дать тебе сил, чтобы изменить ситуацию. Тебе придется рассчитывать только на себя.

Не знаю уж как, но я усмехнулся.

- Тогда – к чему вся эта встреча и разговор?

- Не знаю. Ты мне скажи. Ведь это ты пришел ко мне, а не наоборот.

Я подумал, что, скорее всего, мне просто нужно было уладить и эту часть происходящего. Терпеть не могу незаконченные дела. Нужно было, чтобы кто-то был в курсе, и девочкам не причинили вреда.

- Может и так, - согласился он – и не волнуйся за них. Им – я помогу. И я признателен тебе за такую заботу. У тебя очень обостренное чувство справедливости, и если что-то не укладывается в твои понятия о ней, то ты всегда считаешь это чуть ли не личным вызовом. Это и хорошо и плохо. Хорошо, потому что таких как ты мало, а плохо – потому что это может стать причиной твоей смерти.

- Я бы сказал, что в каком-то смысле уже стало.

Он покачал головой.

- Мойры ушли от нас на Север, и стали именоваться Норнами, но никто так и не может сказать, какую судьбу они плетут каждому. Ты сделал мне одолжение, чародей, ничего не прося взамен, а я же попросил тебя об услуге… Неважно, выполнишь ты ее, или погибнешь, пытаясь выполнить, но я могу обещать тебе одно – когда придет твой черед, я дам тебе покой и убежище в моем царстве.

Он посмотрел на меня своими потрясающими глазами, и тихо добавил:

- Даже если ты останешься жив, ты можешь рассчитывать на них. А сейчас – тебе пора. Твой мучитель вернулся, и я чувствую, как он вмешивается в нашу беседу. Но я буду рад, если ты еще навестишь меня. Мне редко удается с кем-то поговорить.

Где-то вокруг начал нарастать нестерпимый жар, и меня выкинуло назад в мое тело. Вернувшись, и плавая в океане боли, я осознал – тот, кого пытали, чтобы я чувствовал его боль – мертв.

Уверен, что стал бы овощем, если бы не ушел в настолько глубокую медитацию, которая приняла на себя большую часть ощущений. Что бы ни сделали с тем человеком, его агония продлилась достаточно долго, чтобы выбить меня назад, но недостаточно, чтобы отправить меня за ним следом, поэтому я извивался на своем подвесе, ожидая пока всё стихнет.

- Умница, - раздался голос с немецким акцентом – я в тебе и не сомневался. Только тот, чья цель превыше даже самой жизни в состоянии найти способы чтобы уцелеть.

Пересохшее горло нещадно саднило. Кляп, судя по ощущениям, сросся со ртом и стал его неотъемлемой частью. Рук я уже не чувствовал, а мышцы всего тела говорили, что от постоянного положения стали твердыми как камень. Суставы ломило нещадно.

Всё было настолько дерьмово, что я был уверен, что второй раз в такую медитацию мне уже не уйти.

Неожиданно, меня опустили на пол, и развязали, но я был настолько обессилен, что сделать ничего не мог.

- Знаешь, такое долгое висение не слишком благотворно сказывается на организме. Да и мне не нужно чтобы ты умер раньше, чем потребуется.

Изо рта убрали кляп, и влили немного воды. Судя по ощущениям, язык распух и в рот уже не помещался.

- Видимо, придется о тебе позаботиться… В этом отношении с фэйри проще, им такое обращение без разницы.

Я честно попытался сказать, что убью эту гниду, но даже прохрипеть ничего не смог.

- Когда-то давно, в Японии, были очень забавные люди, - продолжил немец – от которых до наших дней дошла лишь часть искусств, которыми они владели.

Его пальцы сновали по моему телу, то нажимая, то стискивая, то отпуская.

- И одно из этих искусств называлось сан-нэн-гороси… Искусство смертельного касания…

Я сипел от того, что в моем теле резко восстановился кровоток, и мышцы, расслабляясь, стали разом сигнализировать о дикой боли которую испытывали все время.

- Но это искусство называли также и дзю-нэн-гороси – касанием отсроченной смерти. Мне оно всегда было интересно еще и тем, что при помощи него можно было не только убивать, но и почти моментально привести кого-либо в порядок. Вот как тебя сейчас. Это позволяет очень быстро начать все заново, как будто с тобой ничего до этого не делали.

Хотелось выть и плакать, но сил не было, как не было и слез. Я принадлежал ему сейчас.

В голове шевельнулась столь тщательно выпестованная в процессе медитации мысль, и моментально пришло облегчение. Я мертв.

Тело реагировало на его манипуляции, но сознание устремилось вдаль от него.

Почти идеальное состояние. Жаль только, что творить магию в нем невозможно.

Меня снова связали, вернув кляп на место, и подтянули на веревках в прежнее положение.

- Ничего, осталось недолго. Самоуверенная Летняя уже у меня, и осталось лишь получить Зимнюю. Тогда, наконец, твои мучения прекратятся. А пока… Пока я нашел тебе еще одного партнера, с которым ты почувствуешь себя целым. Правда ненадолго. Ничего личного, просто ваша боль мне нужна для дела.

Да заткнись ты уже.

Волна энергии накрыла меня, связывая с еще одной жертвой, и я понял, что скоро весь ад вернется.

Глава 32

И все-таки, боли было чересчур много, и даже медитация не давала спастись от нее полностью.

Несмотря на то, что физического вреда телу причинялось мало, чужая боль выматывала и высасывала все силы. Вдобавок, осознание того, что кого-то пытают только ради того, чтобы подобным образом помучить меня и не дать мне скрыться в глубинах разума, просто убивало на корню. Я уже готов был предложить ему себя полностью, чтобы он не трогал других, но некроманту было настолько без разницы моё желание, что я просто готов был впасть в отчаяние.

В какой-то момент, до меня дошло, зачем это делается.

Он распалял мой гнев и ярость. Заставлял меня сконцентрироваться лишь на жажде мщения ему, за все то, что он делает.

Впору было быть благодарным за такое укрепление духа и целеустремленности, вот только методы которыми это делалось – не вызывали и намека на благодарность.

Ну и, кроме того, я догадывался, что он использует нашу боль как источник для своих сил. Лично мне подобные практики были не знакомы, но за всю историю мира про них слышали не раз.

Меня искали. Я был просто уверен, что меня искали.

Сестра заставит кого угодно, да и Густав вместе со Стафилом и Кейлой наверняка чувствуют себя достаточно виноватыми в том, что всё проворонили, чтобы сделать мои поиски ключевой вещью в своей жизни. Оли, наверняка, тоже пылает от ярости.

Вот только я не чувствовал ни малейшего следа этих попыток, а значит, место где я находился было исключительно хорошо экранировано от подобных поисков. Надежда была лишь на то, что кто-то из стаи сможет случайно учуять мой запах, и это приведет их ко мне, но она была такой слабой и нереальной, что я даже не принимал её во внимание.

Я был не просто сам по себе, я был в компании человека, которого даже не мог описать как психопата или садиста, потому что он не был ни тем, ни другим.

Психопаты, по определению – это люди, страдающие расстройством личности, склонностью к нанесению вреда окружающим людям, а этот тип… Нет, он таким не был. Он был цельной личностью, и склонности к нанесению вреда тут не было. Просто расчетливая необходимость. Я не чувствовал в нем и того, чтобы он наслаждался чужой болью или пытками… Это было лишь средствами, поэтому под определение садиста он тоже не подходил. Возможно, что его можно было бы описать как социопата, но и в этом я сильно сомневаюсь.

В те редкие минуты, когда ум не был зашорен болью, я старался создавать мыслеконструкции. Ничего особо сложного… Просто попытка занять разум, чтобы отвлечься от происходящего. Некоторые читают для этого книги, другие пишут стихи, а я, вот, придумывал заклинания и рассуждал о том, какие магические предметы мог бы сделать, и как именно. Этакая зарядка для ума.

Знаете, приятно порассуждать о высших материях, философии и прочем таком, когда ты сидишь перед камином в кресле, с бокалом «Къянти» в руке, но вовсе не в таком положении, в котором пребывал я.

Если задуматься, то, наверное, мне было холодно. В конце концов, во избежание любых сюрпризов с моей стороны, одежду с меня содрали когда принесли сюда. Впрочем, за жаждой и голодом, щедро приправленными болью, это практически не ощущалось.

Немец приходил и уходил, и я никогда не мог точно сказать был ли он рядом. Он далеко не всегда разговаривал сам с собой, и еще реже обращался ко мне.

Все начало меняться тогда, когда уже второй человек скончался от пыток, и я услышал стук барабанов.

Ну, я далек от музыки в целом, и из всех её направлений предпочитаю рок, поэтому не ждите от меня того, что я скажу, что это были за барабаны. Я просто не знаю их названия, хотя, наверное, вы их когда-то даже видели – этакие маленькие, африканские, кажется, барабанчики, на которых играют пальцами или ладонью. Обычно исполнитель крепит их на свой пояс.

Честно говоря, именно звук барабанов, а не все творившееся до этого, нагнал на меня такой страх, справиться с которым было невероятно сложно. Он означал, что все переходит в новую стадию.

Поначалу, бой звучал достаточно тихо, явно не в том же помещении, в котором находился я, и ритм был умиротворяюще спокойным, но после он стал нарастать, и постепенно, барабаны стали приближаться.

- Ну вот, все готово. Осталось лишь доставить вас на место, и закончить, наконец, то, к чему я столько времени шел.

Меня вновь опустили на пол, и, на этот раз, развязали полностью, и, вытащив кляп, дали напиться.

Камни и звезды, я и не думал, что простая вода может быть такой вкусной.

- Если ты еще не понял, мальчик, то объясню. Не стоит дергаться. До ритуала ты мне нужен живым, но вовсе необязательно целым. Поэтому сейчас та пара господ, чью боль ты совсем недавно ощущал, возьмет тебя и понесет на место. Если увижу хоть малейший намек на какой-нибудь фокус с твоей стороны – попрощаешься с рукой или ногой.

До чего же омерзителен этот немецкий акцент.

Все было так, как он объяснил, и я был рад хотя бы тому, что на этот раз кровообращение потихоньку восстанавливалось.

Боль в суставах никуда не делась, да и вообще, я был слаб настолько, что вряд ли мог бы сделать сам хоть один шаг.

Меня несли, потом везли на машине, потом снова несли, и я ощущал себя больше мешком с картошкой, чем человеком.

Когда с глаз сняли повязку, я довольно быстро привык к освещению.

На улице царила ночь, и свежий ветер, который вовсю гулял по округе, наводил на мысли о приближении осени.

Это не Волковское кладбище.

Это Красненькое.

Моя ставка на то, что друзья вызволят меня в последнюю минуту, сгорела в разожженном некромантом огне, который взметнулся прямо из-под земли у самой кромки воды.

Барабанный бой не смолкал ни на секунду, и я сумел повернуть голову, чтобы разглядеть того паренька, который терпеливо выстукивал ритм, под который подстроилось и мое сердце.

Ничего особенного. Молодой парнишка, примерно той же комплекции, что и некромант, который глядел на все восторженным взглядом.

Хмм… Пожалуй, чересчур восторженным. Я бы даже заподозрил то, что кто-то качественно промыл ему мозги заклинанием.

Пока оставившие меня зомби готовили место для ритуала, я сумел набрать в себе сил, чтобы задать вопрос. Правда, я скорее просипел, чем сказал, но, как это ни странно, он меня расслышал.

- Заклинание… Мешающее найти Эглу… Зачем?

Он удивленно посмотрел на меня.

- Ты это серьезно? Извини, мне не до того, чтобы удовлетворять твое любопытство.

И он принялся стягивать к себе энергию.

Ощущая те силы, от которых по коже моментально пошел жуткий мороз, я подумал, что зря вообще ввязался в это противостояние. Передо мной был профессионал, который мог в одиночку поспорить с частью Белого Совета, а уж таких муравьев как я он растаптывал, даже не замечая.

Сила была чудовищна, и всё кладбище очень скоро превратилось в одну, гигантскую, воронку энергии, центром которой был он.

Лишь после этого зазвучало какое-то странное наречие, в котором чувствовался магический ритм.

Ну, дело тут очень своеобразное. Думаю, что ни для кого не секрет, что стихи и песни, зачастую, могут оказывать совершенно чарующее воздействие. Так вот, большая часть серьезных ритуалов выстроена на рифме и ритме, отчасти из-за этого. Так проще запомнить текст, ведь из песни слова не выкинешь, да и определенная ритмика и рифма дают… Ну как бы это объяснить, чтобы вы поняли… Это как подпорки в шахтах. Ритмика и рифма укрепляют уже создавшийся эффект, и позволяют перейти к следующей части заклинания.

Судя по тому, что я слышал, я мог только предположить, что ритуал будет долгим, не менее часа, но при этом я не видел, чтобы вместе со мной сюда притащили фэйри, что было странно само по себе.

Легкая тень мелькнула в отдалении, и я затаил дыхание.

Кто-то здесь есть.

Со всех сторон к некроманту тянулись едва видимые сгустки «пустых душ», которые уже и сами забыли, что когда-то были людьми, и он поглощал их, не отвлекаясь от процесса. От собранного им количества энергии каждый волосок на моем теле встал дыбом.

Это было даже красиво.

Это завораживало.

Это было безумно.

Будь у меня чуть побольше сил – я бы, наверное, боялся. Сейчас же я чувствовал лишь легкую зависть от того, что подобное мне не по силам.

Я поморщился, и мне захотелось взять ближайшую палку и от души шарахнуть ей себя по голове.

Идиот. Ты не связан, барабанщик выбивает ритм, зомби далеко, а некромант занят ритуалом. Так найди же в себе силы, кретин, чтобы остановить его.

Злость. Да, лучшего топлива для магического костра и не придумаешь. Я старательно разжег ее в себе. Злость на себя, за то, что я такой идиот. Злость на него. Гнев и ярость. Подкрепленные верой в то, что это необходимо. Необходимо для того, чтобы больше его искусство никого не коснулось. Чтобы он больше никому не навредил. Чтобы я мог, наконец, вернуться домой. К семье. К Свете…

Когда её лицо встало у меня перед мысленным взором, я почувствовал резкий прилив сил.

Что угодно, лишь бы такие как он не смогли причинить ей вреда!

Я распахнул Зрение.

Среди буйства потоков энергии, я увидел те, которые тянулись от него к зомби, проходя через барабаны его помощника, и прошептал:

- Plaga…

Это был несильный удар, но его хватило, чтобы продырявить барабаны и заставить их, наконец, замолчать.

Зомби, не слышащие ритм, упали на землю, а сам барабанщик недоуменно посмотрел на испорченный инструмент.

В своем Зрении я видел заклинание, прочно засевшее в его голове, видел тот ущерб, который оно уже причинило, и понял, что парнишка обречен. Ему уже было не помочь.

Поэтому я повернулся к своему главному противнику, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он улыбается.

- Ну, наконец-то… Безвольная тряпка пришла в нужное состояние как раз вовремя. Именно таким ты мне и нужен.

Он раскинул руки в стороны, открывая порталы, из которых вытащил закованные в цепи фигуры Живы и Юкионны, после чего вытащил из-за спины небольшой, но очень эффектный кинжал, и затянул очередное песнопение.

Может было и бесполезно пытаться, но, да, даже измочаленный в хлам его пытками, без единой нитки на теле, без посоха или хоть чего-то, что смогло бы мне помочь, этой летней ночью посреди кладбища я был намерен убить.

Все силы, которые я смог собрать, я сжал в одну сияющую передо мной сферу.

- Plaga!!!!

Удар был красив. Он был эффектен.

И он разбился снопом абсолютно безвредных искр, не долетев до него добрых полметра, но, по крайней мере, опрокинув его и сбив с ритма.

Он поднялся на ноги, и стер кровь с прокушенной губы.

Как там говорил внутренний голос ковбою в известном анекдоте? «Вот теперь – тебе конец…»

Глава 33

Зарычав, я кинулся к нему, надеясь…

Впрочем, ни на что я не надеялся, если честно. Просто это было все, что мне оставалось. Любой ценой прервать ритуал и, по возможности, прикончить этого гада.

Уххх… Вы никогда не бегали голышом по ночному кладбищу? Тогда вам меня не понять.

Ладно, то буйство стихий, которое было вызвано магией, еще можно было терпеть, хотя оно и отчаянно мешало, но какая сволочь не убирает ветки и камни на земле? В Европе, к местам упокоения, относятся с куда большим уважением, и там всегда царит чистота и порядок.

В общем, пропоров на первом же шаге ногу, я похромал к нему, в попытке добраться, а господин «сожру-целый-мир» смотрел на меня усмехаясь, и готовя свой треклятый кинжал.

Тонкая искра распорола воздух, и из раскрывшейся щели повалил народ.

Первым из Небывальщины выскочил Фаулер с мечом в одной руке, и посохом в другой, и за ним следом, как горох из прохудившейся упаковки, выскочило еще несколько Стражей. Явно группа работавшая с ним в Москве, никем более они быть не могли.

Следующим, выскочил одетый в доспехи викингов отец Павел, на ходу собиравший энергию со всей округи, и готовый разить всех, кого увидит. Глядя на его оскаленное лицо, я подумал о том, что наверняка в его роду ранее водились берсерки.

Потом дело дошло и до серой волны волков… Вся стая, полным составом, перемахнула через край прохода и устремилась вперед, окружая меня и беря под охрану.

Наконец, разъяренный полудракон, явно забывший намазаться мазью и готовый жечь все, что ему попадется, рванулся, чтобы разорвать цепи удерживающие фэйри.

Последней, уже сквозь закрывающийся портал, выскользнула Драмин.

При виде всей этой оравы моя душа возликовала, но тут начался форменный бардак.

Знаете, во всех боях, в которых используется магия, очень важно ухватить момент, когда твой противник еще не готов, а этот мерзавец явно предполагал такой поворот событий, и поэтому Стражам ничего не оставалось, как начать прорубать себе проход сквозь его защиты.

Помните, я говорил про мечи Стражей? Насколько мне известно, их делают под каждого Стража индивидуально, и делают так, чтобы они могли прорубать любые защитные заклинания.

Мои бы они разнесли при первом же соприкосновении, но на те стены, которые успел воздвигнуть некромант, они наткнулись как топор на дерево, и примерно с тем же эффектом. Пробиться они могли, но это тратило драгоценное время.

В этот момент раздался ненавистный уже мне бой барабанов, вот только он доносился вовсе не от безнадежно испорченных и валяющихся на земле инструментов, а из динамиков, развешенных по всему кладбищу, и повинуясь его жестам и словам из под земли полезли мертвецы.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒