Дорошевич Влас Михайлович 17 страница

- Мять будем, - заявляют " Иваны". - Нет таких порядков на каторге, чтоб задолжать да не платить!

Все проиграно, кругом в долгу. Впереди - голодная смерть и переломанные ребра.

В эту-то минуту к потерявшему голову краткосрочному и подходит к р у ч е н ы й арестант, - торреадор каторги.

- Хочь, из беды выручу?

- Милостивец!

- Слухай, словечка не пророни. Есть тут такой-то, большесрочник, на тебя смахивает. Наймись за него в каторгу.

- На двадцать лет-то? Век загубить? - с ужасом глядит на демона-искусителя арестант, которому и каторги-то всего три-четыре года.

- Все одно, - жизни тебе нет. Убьют за то, что в майдан не платишь, аль-бо с голода подохнешь! А ты слухай хорошенько. Ты человек молодой, порядков не знаешь, а я человек крученый, все ходы и выходы знаю. Зачем навек иттить? Сбежим за первый сорт! Да тебе и вся, сколько есть, каторга поможет! Мы завсегда таких освобождаем! Сколько таких-то бегало. Такой-то, такой-то, такой-то!..

" Крученый" сыплет небывалыми фамилиями:

- Не слыхал? Так ты у других спроси, какие поумнее. Бежал, сказался бродягой, никто не выдаст, - на полтора года. Любехонько. " Сухарнику" ли не житье! А ты, мил человек, пойди к долгосрочнику да в ножки поклонись: чтоб тебя взял. Нас, таких-то, много.

Если будущий " сухарник" не соглашается, " крученому" остается только мигнуть.

- Бей его! - вопит майданщик.

И каторга принимается истязать неисправного плательщика. На первый раз бьют без членовредительства, по большей части ногами между лопаток, и отнюдь не " в морду", чтоб сменщика " не портить". Но предупреждают:

- А дальше не по тебе, такому-сякому, будет! До тех пор бить станут, пока все до копеечки в майдан не отдашь!

" Иваны" и " храпы" следят за ним и не отступают ни на шаг: " чтоб не повесился". Голодный, избитый, во всем отчаявшийся он идет к долгосрочнику и говорит:

- Согласен!

- Помни же! Не я звал, - сам напросился. Чтоб потом не на попятную.

И начинается торг на человеческую жизнь. Торг мошеннический: долгосрочный арестант будто бы платит майданщику огромные фиктивные долги " сменщика". А " Иваны" и " храпы", делая вид, будто они надбивают цену, на самом деле оттягивают всякий грош у несчастного.

- Ты уже и ему дай, что на разживку! - орут " храпы".

- С чего давать-то? - кобенится наемщик. - Эку прорву деньжищ-то платить! В майдан плати! У барохольщика его выкупи! За пайку за год вперед заплати. С чего давать?

- Ну, дай хоть пятишку! - великодушничает какой-нибудь " Иван". - Не обижай! Парень-то хорош. Да и по приметам подходит.

- Давать-то не из-за чего!

- Хошь пополам получку! - шепчет несчастному " храп". - За тебя орать стану, а то ничего не дадут. Хошь, что ли-ча?

- Ори!

- Чаво там пятишку! - принимается орать " храп". - Красненькую дать не грешно. Ты уже не обижай человека-то: твое ведь имя примет. Грехи несть будет! Давай красный билет!

- Пятишку с него будет.

- Красную!

- Цен этих в каторге нет!

Деньги-то ведь настоящие, не липовые. *

_______________

* Липовые - фальшивые деньги.

- Да ведь и он-то настоящий, не липовый.

- Черт, будь по-вашему! Жертвую красную! Пущай чувствует, чье имя, отчество, фамилию носит!

- Вот это дело! Ай-да Сидор Карпович! Это - душа!

- Вот тебе и свадьба и тюрьме радость. Требуй, что ль, водки из майдана, Сидор Карпович! Дай молодых вспрыснуть. Дай им Бог совет да любовь! - балагурит каторга. - Майданщик, песий сын сиволапый, дела аль своего не знаешь? Свадьба, а ты водку не несешь!

И продал человек свою жизнь, свою участь за 10 рублей, - тогда как настоящая-то цена человеческой жизни на каторге, настоящая плата за " сменку" колеблется от 5 до 20 рублей. Половину из полученных 10 рублей возьмет себе, по условию, " храп" за то, что " надбавил" цену, а остальные пять отыграет " мастак" или возьмет майданщик, " в счет долга".

- Это что, что за тебя заплатили! Ты сам за себя поплати! За водку, мол, не плачено.

Или попросту украдут у сонного и пьяного. Тюрьме ни до чего до этого дела нет:

- Всякий о себе думай!

Но одна традиция свято соблюдается в тюрьме: человека, продавшего свою " участь", напаивают до безчувствия, чтобы не мучился.

- Тешь, дескать, свою проданную душу!

Он меняется со своим сменщиком платьем. Если раньше не носил кандалов, ему " пригоняют" на ноги кандалы, сменившийся рассказывает ему всю свою историю, и тот обязан рассказать ему свою, чтобы не сбиться где на допросе. Тут же " подгоняют приметы". Если у долгосрочного арестанта значилось в особых приметах несколько недостающих зубов, - то сменившемуся краткосрочному вырывают или выламывают нужное число зубов. Если в особых приметах значатся родимые пятна, - выжигают ляписом пятна на соответствующих местах. Все это делается обязательно в присутствии всей камеры.

- Помнишь же? - спрашивают у сменившегося.

- Помню.

- Все, братцы, видели?

- Все! - отвечает тюрьма.

Приказывают майданщику подать водку, - и " свадьба" кончена. Человек продал свою жизнь, взял чужое имя и превратился в с у х а р н и к а. Наниматель отныне - его х о з я и н. Если сухарник вздумал бы заявить о " свадьбе" по начальству и засыпать хозяина, - он будет убит. Другого наказания за это каторга не знает.

И вот на утро, снова с головой, которая трещит с похмелья, просыпается новый долгосрочный каторжник.

Он - не он.

Под его именем ходит по тюрьме другой и несет наказание за его пустяшный грех.

А у него впереди - двадцать лет каторги. Иногда плети. Наказание за преступление, которого он никогда не совершал.

У него на ногах кандалы - чужие. Преступление - чужое. Участь чужая. Имя - чужое. Нет, теперь все это не чужое, а свое.

- Это верно! - посмеивается каторга. - " Сам не свой" человек становится.

Что должен чувствовать такой человек? Серцевед-каторга первое время следит за ним: " Не повесился бы? " Тогда может все открыться.

- Но затем привыкнет...

- Ко всему подлец-человек привыкает! - со слезами в голосе и на глазах говорил мне один интеллигентный каторжанин, вспоминая слова Достоевского.

Эти " свадьбы" особенно процветали на страшной памяти сибирских этапах. Но процветают ли они теперь при существовании фотографических карточек преступников?

Вот факты. Не дальше, как осенью этого года, при посадке партии на " Ярославль", была обнаружена такая " смена". Знаменитостью по части сменок является какой-то " Иван Пройди-Свет". Личность, ставшая какой-то мифической. В течение трех лет на пароход доставлялся для отправки на Сахалин " бродяга Иван Пройди-Свет", - и каждый раз перед отходом парохода получалась телеграмма: " Вернуть бродягу, доставленного под именем " Ивана Пройди-Свет", потому что это не настоящий". Кто же этот " Иван Пройди-Свет", где он, - так и остается неизвестным. Вспомните " Агафью Золотых", * вместо которой с Сахалина была освобождена, до Одессы доставлена и в Одессе бежала какая-то другая арестантка. На Сахалине славится каторжанин " Блоха", когда-то " знаменитый" московский убийца. Личность, тоже ставшая полумифической. В каждой тюрьме бывал арестант " Блоха", - и всегда, в конце-концов, оказывалось, что это " не настоящий". На Сахалине было одно время двое " Блох", но ни один из них не был тем настоящим, неуловимым, которому за его неуловимость каторга дала прозвище " Блохи". Сменки происходят в сахалинских тюрьмах и при пересылке партий из поста в пост. Где же проследить за карточками, когда их тысячи? Кому следить? Карточки снимаются, складываются. И лежат карточки в шкапу, а арестанты в тюрьме распоряжаются сами по себе...

_______________

* См. гл. " Отъезд".

Я несколько уклонился в сторону, но говоря о майданщиках, нельзя не говорить и о сменках, потому что нигде так ярко не обрисовывается этот тип. Ростовщик, кабатчик, содержатель игорного дома, - он напоминает какого-то большого паука, сидящего в углу и высасывающего кровь из бьющихся в его тенетах преступников и несчастных.

Принимаются ли какие-нибудь меры против майданщиков?

Принимаются. Смотритель Рыковской тюрьмы с гордостью говорил мне, что в его тюрьме нет больше майданов, и очень подробно рассказывал мне, как он этого добился.

Это не помешало мне в тот же день, когда мне понадобились в тюрьме спички, купить их... в майдане.

Асмодеи, это - Плюшкины каторги. Асмодеем называется арестант, который копит деньгу и отказывает себе для этого в самом необходимом. Нигде, вероятно, эта страсть - скупость, не выражается в таких уродливых формах. В этом мире " промотчиков", если у арестанта вспыхивает скупость, то она вспыхивает с могуществом настоящей страсти и охватывает человека целиком. " Асмодей" продает выдаваемые ему в месяц 24 золотника мыла и четверть кирпича чаю.

Из скудного арестантского пайка продает половину выдаваемого на день хлеба. Ухитряется по два срока носить казенное платье, которое уже к концу первого-то срока превращается обыкновенно в лохмотья. Оборванец даже среди арестантов, вечно полуголодный, он должен каждую минуту дрожать, чтобы его не обокрали, беспрестанно откапывать и закапывать в другое место деньги так, чтобы за ним не подсмотрели десятки зорко следящих арестантских глаз. Или носить эти деньги постоянно при себе, в ладанке на теле, ежесекундно боясь, что их срежут. Морить себя голодом, вести непрерывную борьбу с обитателями каторги, дрожать за себя, отравлять себе и без того гнусное существование, и для чего? Я сидел как-то в Дербинской богадельне.

- Барин, барин, глянь!

Старый слепой бродяга заснул на нарах. Халат сполз, грудь еле прикрытая отвратительными грязными лохмотьями, обнажилась. Старик спал, зажав в руке висевшую на груди ладанку с деньгами. Он уже лет десять иначе не спит, как держа в руке заветную ладанку.

- Тс! - подмигнул один из старых каторжан и тихонько тронул старика за руку.

Слепой старик вскочил, словно его ударило электрическим током и, не выпуская из рук ладанки, другой рукой моментально выхватил из-под подушки " жулика" (арестантский нож). Он сидел на нарах, хлопая своими бельмами, ворочая головой и на слух стараясь определить, где опасность. В эту минуту он был похож на испуганного днем филина. Когда раздался общий хохот, он понял, что над ним подшутили, и принялся неистово ругаться. И, право, трудно сказать, кто тут был более ужасен и отвратителен: эти ли развратничающие, пьянствующие, азартные игроки-старики, Или этот " Асмодей", десять лет спящий с ладанкой в руке и ножом под подушкой.

Асмодей часто для увеличения своего состояния занимается ростовщичеством. Для ростовщика у каторги есть два названия. Ростовщик-татарин титулуется Б а б а е м, ростовщиков-русских называют о т ц а м и. Обычный заклад арестантского имущества - " до петухов", то есть на ночь, до утренней поверки. " За ночь выиграешь". При чем самым божеским процентом считается 5 копеек с рубля. Но обыкновенно процент бывает выше и зависит от нужды в деньгах. Для займов без залога - никаких правил нет. " За сколько согласились, то и ладно". Дают в займы под получку казенных вещей, под кражу, под убийство. Нищие и игроки, - тюрьма всегда вся в руках бабаев и отцов. Целая масса преступлений на Сахалине объясняется тем, что бабаи или отцы насели: зарежь да отдай. В Александровской кандальной тюрьме есть интересный тип - Болданов. Он сослан за то, что зарезал целую семью, - и на Сахалине в первый день Пасхи зарезал поселенца из-за шестидесяти копеек.

- А я почем знал, сколько там у него, - говорил он мне, - в чужом кармане я не считал. Праздник, гуляет человек, значит должны быть деньги.

- И резать человека из-за этого?

- Думал, отыграюсь.

- Да ты бы у отца какого занял?

- Занял один такой! Сунься, целкач возмешь, с жизнью простись. Паек отберут, а все из долга не вылезаешь... Заложишь бушлат, а снимут шкуру. Нет, каждому тоже нужно и о своей жизни помыслить. Всякий за себя.

Говоря об отцах, бабаях и асмодеях, нельзя не упомянуть о их ближайших помощниках, б а р а х о л ь щ и к а х, и самых страшных и неумолимых врагах - к р у ч е н ы х. " Барахлом", собственно, на арестантском языке называется старая ни на что больше негодная вещь, лохмотья. Но этим же именем арестанты зовут и выдаваемую им одежду. Можете поэтому судить о ее качестве. Барахольщик, это - старьевщик. Он, входя в камеру, выкрикивает:

- Кому чего продать - промотать.

Скупает и продает арестантские вещи, дает сменку, то есть за новую вещь дает старую с денежной придачей. Барахольщики по большей части работают на комиссии, от отцов. Но часто, купив за бесценок краденое, барахольщик начинает вести дело за свой страх и риск, выходит в отцы или майданщики и получает огромные вес и влияние. И при виде злосчастного арестанта, входящего в камеру с традиционным выкриком: " Кому чего продать - промотать", вы невольно задумаетесь:

" Сколько раз, быть может, прийдется этому человеку держать в своих руках жизнь человеческую".

С крученым арестантом мы уже встречались, когда он уговаривал будущего сухарника согласиться на " свадьбу" с долгосрочным каторжником и за пять-десять рублей продать свою жизнь. Крученым с любовью и некоторым уважением каторга называет арестанта, прошедшего огонь, воду, медные трубы и волчьи зубы. Такой арестант должен до тонкости уметь провести начальство, но особую славу они составляют себе на асмодеях. Втереться в доверие даже к опасающемуся всего на свете асмодею, насулить ему выход, вовлечь в какую-нибудь сделку, обмошенничать и обобрать, или просто подсмотреть, куда асмодей прячет свои деньги, украсть самому или " подвести" воров, - специальность крученого арестанта. И в этой специальности он доходит до виртуозности, обнаруживает подчас гениальность по части притворства, хитрости, находчивости, выдержки и предательства. " Кругом пальца обведет", говорят про хорошего крученого с похвалой арестанты. Другой вечной жертвой крученого является дядя сарай. Этим типичным прозвищем каторга зовет каждого простодушного и доверчивого арестанта.

- Ишь, дядя, рот раскрыл, что сарай! Хоть с возом туда въезжай да хозяйничай!

Вот происхождение выражения " дядя сарай".

" Туис колыванский! " зовет еще таких субъектов каторга. Обман простодушного и доверчивого дяди сарая составляет пищу, но не славу для крученого. Чем больше асмодеев он проведет, тем больше славы для него. Асмодея провести, - вот что доставляет истинное удовольствие всей каторге. Закабаленная, она в глубине души ненавидит и презирает их, но повинуется и относится к " отцам" с почетом, как к людям сильным и " могутным". Ведь это - нищие, нищие до того, что когда в тюрьме скоропостижно умирает арестант, труп обязательно грабят: бушлат, белье, сапоги, - все это меняется на старое.

Чтобы покончить с почетными лицами тюрьмы, мне остается, кроме майданщиков, отцов, крученых и разжившихся барахольщиков, познакомить вас еще с одним типом - с о б р а т н и к о м. Так называется каторжник, бежавший уже с Сахалина, добравшийся до России и " возвороченный" назад под своей фамилией или под бродяжеской. " Обратник" - неоцененный товарищ для каждой собирающейся бежать арестантской партии. Он знает все ходы и выходы, все тропы в тайге и все броды через реки на Сахалине. Знает " как пройти". Есть излюбленные места для бегов - " модные" можно сказать. Раньше " в моде" были Погеби - место, где Сахалин ближе всего подходит к материку, и Татарский пролив имеет всего несколько верст ширины. Погеби или " Погиби" (от слова погибнуть) - как характерно и верно переделали каторжане это гиляцкое название. Затем, когда в " Погибях" слишком усилили кордоны, " в моду" вошел Сартунай, - место ближе к югу Сахалина. Когда я был на Сахалине, все стремились к устьям Найры, еще ближе к югу.

- Да почему?

- Обратники говорят: способно. Место способное.

А гроза всего Сахалина и служащего и арестантского, Широколобов, пошел искать " нового места" на крайний север в Тамлово. Но истомленный, голодный, опухший должен был добровольно сдаться гилякам...

Обратник - неоцененный советник, у него можно купить самые нужные сведения. В моей маленькой коллекции есть облитая кровью бродяжеская книжка знаменитого обратника Пащенка. * Он был убит во время удивительного смелого бегства, и книжку, мокрую от крови, нашли у него на груди. Заветная книжка. В ней идут записи: 1-я речка от " Погибей" - шестьдесят верст Теньги, вторая - Найде, третья - Тамлово и так далее. Это все реки Сахалина. Затем список всех населенных мест по пути от Сретенска до Благовещенска, до Хабаровска, по всему Уссурийскому краю, при чем число верст отмечено с удивительной точностью: 2271 - 1998. Далее идут адреса пристанодержателей и надежных людей.

_______________

* Каторга за ним числила 32 убийства.

Обратник может снабдить беглеца и рекомендательными письмами. Вот образчик такого рекомендательного арестантского письма, отобранного при поимке у беглого:

" Ю. Гапонико. Гапонико (очевидно, условные знаки). Любезный мой товарищ, * Юлис Иванович, покорнше я вас прошу прынать етого человека как и мене до мого приходу Яков".

_______________

* Арестанты всегда очень вежливы в письмах друг к другу.

Фамилий в таких рекомендациях, на случай поимки, проставлять не полагается. Среди " обратников" есть знаменитости. Люди, побывавшие на своем веку во многих тюрьмах и пользующиеся влиянием. И рекомендация такого человека много может помочь и в тюрьме.

У обратников есть еще одна специальность.

Наметив доверчивого арестанта с деньгами, они подговаривают его бежать и затем дорогой убивают, грабят и возвращаются в тюрьму:

- А товарищ, мол, отстал или поссорился, один пошел. Я же с голодухи вернулся.

Есть люди, убившие таким образом на своем веку по шесть товарищей. Эти преступления очень часты. Но это уж надо делать потихоньку от каторги: за это каторга убивает.

" Обратниками" заканчивается цикл " почетных" лиц. Теперь мы переходим с вами к отверженным даже среди мира отверженных. К людям, которых презирает даже каторга.

Тут мы прежде всего встречаемся с к р о х о б о р а м и, или к у с о ч н и к а м и. Каторга не любит тех из ее среды, кто " выходит в люди", делается старостой, кашеваром или хлебопеком. И она права. Чистыми путями нельзя добиться этого привилегированного положения. Только ценой полного отречения от какого бы то ни было достоинства, ценой лести, пресмыкательства перед начальством, взяток надзирателям, ценой наушничества, предательства и доносов можно пролезть на Сахалине в " старосты", то есть освободиться от работ и сделаться в некотором роде начальством для каторжан. Прежде в некоторых тюрьмах даже драли арестантов не палачи, а старосты. Так что, идя в старосты, человек, вместе с тем, должен был быть готов и в " палачи". Только нагоняя, по требованию смотрителя, как можно больше " припека", то есть кормя арестантов полусырым хлебом, хлебопек и может сохранить за собой свою должность, позволяющую ему иногда кое-что утянуть. Этих-то людей, урезывающих у арестантов последний кусок и отнимающих последние крохи, каторга и зовет презрительным именем " крохоборов", или " кусочников".

- Тоже в " начальство" полез!

- Арестант, - так ты арестант и будь!

Каторга не любит тех, кто старается " возвышаться", но презирает и тех, кто унижается. Мы уже знакомы с типом п о д д у в а л ы. Так называется арестант, нанимающийся в лакеи к другому. Кроме исполнения чисто-лакейских обязанностей, он обязан еще и защищать своего хозяина, расплачиваться своими боками и бить каждого, кого хозяин прикажет. Поддувалы " отцов", например, обязаны бить неисправных должников. А если должник сильнее, то и терпеть поражение в неравном бою. Конечно, даже каторга не может иначе как с презрением относиться к людям, торгующим своими кулаками и боками.

На следующей ступеньке человеческого падения мы встречаемся с очень распространенным типом в о л ы н щ и к а. " Затереть волынку" на арестантском языке называется затеять ссору. Волынщики, это - такие люди, которые только тем и живут, что производят в тюрьме " заворожки". Сплетничая, наушничая арестантам друг на друга, они ссорят между собою более или менее состоятельных арестантов, чтобы поживиться чем-нибудь от того, чью сторону они якобы принимают. Этими волынщиками кишат все тюрьмы. Таких людей много и везде, кроме тюрьмы. Но в каторге, вечно озлобленной, страшно подозрительной, недоверчивой друг к другу, голодной и изнервничавшейся, в каторге, где за шестьдесят копеек режут человека, где, имея в кармане гроши, можно нанять не только отколотить, но и убить человека, - в каторге волынщики часто играют страшную роль. Часто не из-за " чего" происходят страшные вещи. Заколотив насмерть арестанта, или при виде лежащего " с распоротым брюхом" товарища, каторга часто с недоумением спрашивает себя:

- Да из-за чего же все случилось? С чего пошло? С чего началось?

И причиной всех причин оказываются волынщики, затеявшие " заворожку" в надежде чем-нибудь поживиться. Робкому, забитому арестанту приходится дружить да дружить со старым, опытным волынщиком, а то затрет в такую кашу, что и костей не соберешь.

Ступенью ниже еще стоят г л о т ы. С этим типом вы уже немножко знакомы. За картами, в споре на арестантском сходе они готовы стоять за того, кто больше даст. " Засыпать" правого и защищать обидчика им ничего не значит. Таких людей презирает каторга, но они имеют часто влияние на сходах, так как их много, и действуют они всегда скопом. Глот - одно из самых оскорбительных названий, и храп, как его назовут глотом, полезет на стену:

- Я - храп. Храпеть на сходах люблю, это верно. Но чтоб я нанимался за кого...

И фраза может кончиться при случае даже ножом в бок, камнем или петлей, наброшенной из-за угла. Это не мешает, конечно, храпам быть, по большей части, глотами, но они не любят, когда им об этом говорят. Для глотов у каторги есть еще два прозвища. Одно - остроумное " чужой ужин", другое - историческое " синельниковский закуп". Происхождение последнего названия восходит еще ко времени, когда, при господине Синельникове, за поимку бродяги в Восточной Сибири платили обыкновенно три рубля. С тех пор каторга и зовет человека, готового продать ближнего, " синельниковский закуп". Название - одно из самых обидных, и, если вы слышите на каторге, что два человека обмениваются кличками:

- Молчи, чужой ужин!

- Молчи, синельниковский закуп.

Это значит, что на предпоследней ступеньке человеческого падения готовы взяться за ножи.

И, наконец, на самом дне подонков каторги перед нами - х а м. Дальше падения нет. Хам, в сущности, означает на арестантском языке просто человека, любящего чужое. " Захамничать", значит, взять и не отдать. Но хамом называется человек, у которого не осталось даже обрывков чего-то, похожего на совесть, что есть и у глота, и у поддувалы, и у волынщика. Те делают гнусности в арестантской среде. Хам - предатель. За лишнюю пайку хлеба, за маленькое облегчение он донесет о готовящемся побеге, откроет место, где скрылись беглецы. Этот тип поощряется смотрителями, потому что только через них можно узнавать, что делается в тюрьме.

Хам - это страшное название. Им человек обрекается, если не всегда насмерть, то всегда на такую жизнь, которая хуже смерти. Достаточно обыска, даже просто внезапного прихода смотрителя, чтобы подозрительная каторг сейчас увидала в этом " что-то неладное" и начала смертным боем бить тех, кого она считает хамами. Достаточно последнему жигану сказать:

- А наш хам что-то, кажись, " плесом бьет" (наушничает начальству).

Чтоб хаму начали ломать ребра.

Больше того, довольно кому-нибудь просто так, мимоходом, от нечего делать, дать " хаму подзатыльника", чтобы вся тюрьма кинулась бить хама.

- Бьет, значит, знает за что.

Чтоб хаму " накрыли темную", завалили его халатами, били, били и вынули из-под халатов полуживым.

Посвящение в каторжники

Всякий, конечно, слыхал об этом обычае " посвящения в арестанты", об этих жестоких истязаниях, которым умирающая от скуки и озлобленная тюрьма подвергает " новичков".

Для чего тюрьма творила над " новичками" эти истязания, при рассказе о которых волос встает дыбом? Отчасти, как я уже говорил, от скуки, отчасти по злобе на все и на вся и из желания хоть на ком-нибудь выместить накипевшую злобу, от которой задыхается человек, а отчасти и из практических соображений, нужно было узнать человека, устоит ли он против жалобы начальству, даже если его подвергнут страшным истязаниям. Ведь надо же знать человека, пришедшего в " семью". Будет ли он всегда и во всем надежным товарищем?

Я обошел все сахалинские тюрьмы и могу с полной достоверностью сказать, что прежний страшный обычай " посвящения в каторжники", обычай пытать " новичков", отошел в область преданий. Теперь этого нет. Тогда розга и кнут свистели повсюду, и это отражалось на нравах тюрьмы. Теперь нравы " мягчают".

" Молодая" каторга делает только удивленные глаза, когда спрашиваешь: " А нет ли у вас таких-то и таких-то обычаев? " И только старики Дербинской каторжной богадельни, когда я им напоминал о прежних обычаях " посвящения", улыбались и кивали головами на эти рассказы, словно встретились с добрым старым знакомым.

- Было, было все это! Верно.

И они охотно пускались в те пространные описания, в которые всегда пускается человек при воспоминаниях о пережитых бедствиях.

А " молодая" каторга и понять даже этих обычаев не может:

- Да кому же какая от этого польза?

" Польза", - вот альфа и омега всего миросозерцания теперешней каторги. И в этом нет ничего удивительного: преобладающий элемент каторги - убийцы с целью грабежа, то есть люди, совершавшие преступление ради " пользы". И нравам, обычаям и законам этих людей приходится подчиняться остальным: дисциплинарным, жертвам случая, семейных неурядиц и так далее.

" Польза", это - все. Каторжанин, совершивший убийство на Сахалине, рассказывал мне о своем преступлении и упомянул о том, что по его преступлению забрали было и другого ни в чем неповинного поселенца:

- Но я его высвободил... Потому он не мог быть в моем деле полезен.

- А если бы " мог быть полезен", он бы запутал ни в чем неповинного человека, и вся каторга бы его поняла:

- Должен же человек думать о своей " пользе". Всякий за себя.

Все теперешнее " посвящение в каторжники" состоит в том, что тюрьма старается извлечь из новичка " пользу", то есть, пользуясь его неопытностью, обмошенничать его, елико возможно.

Для этого у каторги есть несколько игр, в которые только можно играть, что с " новичками": в платочек, в крестики, в кошелек, в наперсток, в тузы, в черное и красное.

В этом " посвящении" есть даже нечто симпатичное: тут наказывается страсть к легкой и верной наживе, желание объегорить своего же брата наверняка.

__________

Вновь прибывшая на пароходе партия выдержала карантин, подверглась медицинскому освидетельствованию, разделена, безо всякой практической пользы и безо всякого применения этого деления, на " полносильных", " слабосильных" и " вовсе неспособных к труду", и явилась в тюрьму.

Еще раньше, пока партия сидела свои три-четыре дня в карантине, тюрьма навела о ней кой-какие справки. У одного с новой партией пришел брат, у другого - сообщник, у третьего - просто старый товарищ. Все эти лица, рискуя карцером и розгами, побывали в карантине и кое-что разузнали. Тюремные брадобреи, рискуя спиной, сбегали в карантин, кого побрить-постричь, и поразнюхали, кому из вновь прибывших арестантов удалось протащить с собой деньги, кто разжился дорогой игрой в карты или писанием писем и прошений, у кого вообще водятся деньжонки. Тут все разузнается: сколько господа пассажиры дали на Пасху певчим-арестантам, сколько удалось выпросить у посторонних " на палача". И когда новая партия приходит в тюрьму, тюрьма уже знает об ее имущественном положении и на кого следует обратить внимание.

В тюрьме и так тесно, а тут прибавилось народу еще. Приходится спать под нарами. Старосты продают новичкам лучшие места, конечно, стараясь содрать гораздо дороже того, что обыкновенно стоит " хорошее место" в тюрьме. Изголодавшиеся жиганы немножко " обрастают шерстью", продавая последнее, что у них осталось, - места на нарах, - и сами залезая под нары.

Новичок еще не может прийти в себя, собраться с мыслями; он напуган, ошарашен новой обстановкой, не знает, как ступить, как держаться; он видит только одно, что здесь, куда ни сунься, все деньги, что без денег пропадешь, что деньги нужно наживать во что бы то ни стало. В это-то время его и подлавливают.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒