Глава седьмая. Подземные тропы

Глава седьмая

Подземные тропы

Пока Палло Пимаус совершал покушение на императора, Барионор, Гроин и Граал шли в глубине гор. Лишь пару тусклых факелов освещало им длинную дорогу в кромешную тьму. Тяжёлый воздух проникал внутрь тела вместе с частицами каменной пыли. Каждый вздох заставлял передвигаться всё медленнее и медленнее. Каждый шаг сопровождался гулом, который потом блуждал по многочисленным затхлым коридорам. Больше всего продвижение по шахтам цвергов мучило сознание нашего гнома, несмотря на то, что ему должны быть привычны подобные путешествия. Отсутствие свежего воздуха, особый запах от затхлого камня, каменные своды над головой – всё это заставляло его вспомнить прошлое.

“И как я только оказался в таких условиях, я же дворянин как никак. Из влиятельной семьи Скронбора. Но собственная идеология и непримиримая борьба с существующими порядками сделали меня изгнанником, заставили защищать чужую систему. Какая ирония. Неужели папа был прав? ”. Гроин тут же вспомнил своего отца, который и принёс такое богатство семье. И его гениально-безумные наставления, с которыми лично у него никогда не было желания связываться.

* * *

Тёплое и уютное поместье, вкраплённое вглубь камня. Так как лично я знаком с множеством культур и с множеством миров, то специально для землян я сравню этот дом с неким подобием вашей Петры, разница лишь в том, что нет строгих колон и всё выдержано в холодном нордическом стиле. И у этого строения было три балкона: по краям и в центре. В такой чудесной и необычной для человека постройке жила семья Гроина – Атрейды. Здесь же поглубже и был кабинет отца, в который сейчас шёл, по вычурным залам, ещё юный гном. Мама заранее его предупредила, чтобы он был почтителен с папой и лишний раз не открывал уст: “У него много дел, не мало любящих жён, поэтому и других сыновей хватает. Мы ему не нужны так, как он нужен нам, будь как можно добрее с ним и уважай его, несмотря ни на что. Ты идёшь разговаривать с серым кардиналом всей экономики Скронбора”. Тогда сказанное, почти, не возымело на него действия, он даже в молодости не привык опускать свою голову и давать владыкам делать с ней всё что угодно. Теперь это тем более не имеет значение, ведь женщина, которая ему это сказала погибла и осталась в его памяти лишь за свои голубые бездонные глаза. Это единственное что у него осталось от матери. А отца он до сих пор не может простить за один факт – многожёнство, а если вспомнить про его жадность и деспотию, то иной раз хотелось отрубить ему его длинную и важную бороду и сделать всё в семье по-своему, ничуть не хуже. Во многих аспектах правление Гроина могло быть даже лучше.

Наш юный дворянин постучался в громадную золотую дверь, в которую были инструктированы крупные алмазы. У него заранее перехватило дыхание и задрожали ноги. Он был наслышан о репутации своего строгого родителя, был наслышан о том, как тот расправляется с теми, кто ему переходит дорогу. И несмотря на все свои скептические настроения невозможно было сдержать естественного влияния непоколебимой воли отца, пускай и сквозь весьма плотную преграду.

– Входите, кто бы там не был, – раздражённый грубый голос раздался из глубин кабинета.

– Приветствую, отец, – он только зашёл, но тут же поклонился.

– Следовало бы кланяться ниже, к тому же желательно заранее себя учить ко всем обращаться полным именем и с титулом.

– Здравствуйте, Атрейд Краэн, высший советник собрания Скронбора, заседатель счётной палаты Скронбора, – Гроин максимально низко поклонился.

– Так-то лучше, садись же.

Наконец-то наш гном мог хоть немного расслабится и перевести обрывочное дыхание. Комната была обставлена лучшей мебелью гномов. Огромный каменный стол из драгоценного в Империи мрамора, на котором была экономическая карта их государства, испещрённая торговыми путями и макетами караванов, в верхнем углу была начерчена огромная таблица поставок, расходов и доходов, сроков и целей. Но Гроин не сильно любил все эти экономические схемы и поэтому решил лучше смотреть на стены, выполненные первоклассными мастерами, вдоль которых везде были развешены грамоты и благодарственные письма жителей Скронбора, совета Скроьнора, торговых партнёров и даже пару писем от самого Императора Вильгельма Второго

– Покажи своё величие и другу своему и врагу своему. И тот, и другой будет тебя уважать, и тот и другой будет потенциально бояться, – объяснил Краэн, когда понял на что смотрит его сын и расчесал свою роскошную белую бороду.

– И зачем делать так, чтобы тебя боялись собственные друзья? – Гроин не выдержал даже секунды без спора со своим отцом.

– Страх – универсальное оружие, которое готово к тебе прийти в час нужды как самый преданный союзник. Мне жаль, если ты к своим годам не пришёл к этому, – он выразительно поднял свою крупную руку, обременённую великолепными кольцами с дорогущими самоцветами и резко, махнул в сторону, будто бы говоря: “С тобой и так всё понятно”

– Предпочитаю уважение и любовь, – парировал сын, стараясь не уступать в твердолобости отцу.

– Уважение и страх две стороны одной и той же медали, когда-нибудь ты это поймёшь, а пока у нас и так есть что обсудить.

Краэн достал курительную трубку, сделанную из красного дерева, дерева, которое рубят на восточном материке Вайнерде. Затем встал из-за кресла и повернулся спиной к Гроину, показывая ему золотые узоры багрово-матовой мантии, которая и по сей день преследует гнома, как самый главный символ его безграничной власти в глубинах Скронбора.

– Твои братья докладывали мне что ты раздал часть своей выручки, которую ты получаешь за участие в семейных делах, более бедным жителям нашего города. Максимально неудачное решение, – старый гном так сильно нахмурился, что его собеседник заметил это даже несмотря на него.

– Несправедливо что при почти одинаковых задатках между нами такая большая материальная разница. Решил немного помочь людям, что здесь такого ужасного?! – Гроин стал оправдываться, понимая, что на самом деле его отец сейчас очень зол, просто ещё сдерживает свои деспотичные позывы.

– Хм, – тот неожиданно ушёл в себя, однако при этом покуривал он достаточно нервно, часто затягиваясь, спокойствием разума тут и не пахнет, – ты вообще изучал рынок? Психологию? Редкие случаи в экономике? Спрос рождает предложение?! – почти крича произнёс Краэн.

– Увеличение денег у населения лишь увеличивает спрос. Рынок я знаю лучше, чем бы хотел. Психологию тоже. Да я что-то знаю, твою мать, – Гроин тоже встал, сравнявшись с отцом.

“Не дам ему меня учить, какой бы властью он не обладал. Да пусть он хоть в шесть раз сильнее и умнее меня, не позволю! Одно дело ему служить, а другое прислуживать. Я смогу, смогу донести до его прогнившего рыночного мозга свою идею”.

– Ничего ты не знаешь, Гроин. Резкий приток денег к черни делает их менее управляемыми. Более “великими” в их же глазах. Это плохо влияет на власть, поэтому плохо влияет и на экономику. Резкое повышение денег также позволяет им покупать более дорогие и качественные вещи, материалы, предметы. Я поднялся на том что продавал нищим то, на что они были готовы отдать последние деньги. При этом я сам контролировал пределы их бедности. Я в рынке сотню лет, я акула и величайший бизнесмен гномьей расы. Так что я очень надеюсь, что подобное больше не повториться. Ясное дело, что этой выходкой ты не сможешь никак повлиять на семейное дело, но тенденции твоего развития как личности меня не впечатляют. Я даже огорчён.

Гроин молча стоял и смотрел в строгие карие глаза отца, ни разу не прервав его. Выслушал до конца, однако это только больше разожгло в нём накопившуюся ненависть:

– Ты питался чужой бедностью, ты продавал бедную жизнь людям. Торговал самим словом “жизнь”. Обманывал, воровал, разменивал людей как обычную валюту. Справедливость – незнакомое для тебя слово. Как ты до сих пор считаешь себя человеком?! – он вскинул руки вверх, показывая своё недовольство всем что сделал его оппонент.

– Подождите-ка…где-то я что-то пропустил?! А да, мой сын молодой глупец! Благодаря своей меркантильности и жадности я смог поднять нашу бедную семью до самой вершины мировой экономики. Я гений своего времени, пускай и в рамках материального мира и рынка. Но чего добился ты? Справедливость мне знакома, она не знакома простым гномам. Поверь, каждый из них хочет стать таким же, как я. Каждый из них в глубине души, жаждущий наживы зверь. Разница лишь в том, что я оказался предприимчивее, умнее, сильнее, хитрее.

– Скорее злее и бесчеловечнее, нет, чтобы привести народ к хотя бы относительному равенству доходов, – Гроин уже набрался смелости даже чтобы прервать отца.

– Да что ты говоришь?! Мы все рождены неравными. Это норма жизни и никакие идеи этого не изменят. Справедливость – сказка. Твоя социалистическая агитка актуальна лишь для самоубийц. По-другому твои утопические идеи я не могу назвать. Разводишь разговоры ни о чём. Тратишь моё время и своё время.

– Время деньги, да?! Отец, я говорю лишь о том, что каждый заслуживает достойной жизни, и даже если ты умнее его, то всё равно должен считаться с его чувствами и эмоциями. Если ты богаче благодаря интеллекту и умениям, то не должен быть богаче наголову.

– Глупость. Это всё равно что сказать, что если ты сильнее, то ты должен быть не слишком сильнее. Слезливый бред нового поколения. Соберись тряпка! Ты просто не способен выдержать естественную конкуренцию, вот и пытаешься претвориться, что нашёл совершенно иной подход к жизни. Были на тебя надежды, теперь же всё получат твои братья. Пускай они не понимают некоторые мелкие детали, которые знаешь ты, но они хотя бы понимают саму базу жизни, – Краэн докурил и не удержался от лёгкой воспитательной пощёчины сыну.

– Мне не нужны твои деньги, мне нужно чтобы ты прозрел и хоть немного пожил для себя и для семьи, а не ради денег. Подумай сам, у нас в роду члены получают деньги за то, что участвуют в делах семьи. Это выходка, которую я видел только в богатых и алчных семьях. Мы платим за любовь. Весь наш род — это стервятники, которые ждут твоей смерти. Такого наследства ты хотел?

– Материальный мир переходит от поколения к поколению. Я это осознал и покорил его, на хорошую жизнь мне хватит. Моим детям тоже. Пусть шакалят, меня это не волнует. Я занимаюсь бизнесом не только ради денег. Я люблю риск, неужели ты не знаешь о моём легендарном способе решения вопросов?! Если я в тупике, то отдаю специальное распоряжение по сжиганию всех моих денег через два часа. Так я и придумал большинство идей. Думаешь обычные смертные способны на такое безумие? Рисковать всем, чтобы получить ещё больше, чем “всё” – таков мой девиз, таков девиз Атрейдов!

– Да, ты может и стал знаменитым, благодаря этому, а также придумал много идей. Но здесь нет ничего нового. Люди втайне любят безрассудных, за тех, кто мыслит иррационально они готовы погибать, ведь в таких личностях есть то чего нет в самой толпе – искренности. Но, по сути, сколько ты не включал этот гениальный механизм по пожиранию твоих денег – ни разу они не были сожжены. Ты просто дразнишь собственную алчность, чтобы получить ещё больше денег за счёт своих безумных старческих идей.

– Люди любят владык, которые втайне бьют их плёткой, а на публике разыгрывают из себя заботливых хозяев. Дело не в безрассудности или иррациональности. Просто обычный народ глуп и слаб. Важны лишь индивидуумы на подобие тебя или меня.

– И как ты только живёшь, если так считаешь?! – встрепенулся Гроин.

– Припеваючи, как ты видишь! А где ты окажешься лет через двадцать – я ещё посмотрю. И я могу спокойно сказать, благодаря своему положению: “Аудиенция окончена, свободен! ”.

* * *

А мы давайте вернёмся к времени, когда эти двадцать лет прошли. Где же сейчас Гроин? Хмурый идёт по полузаброшенным гномьим шахтам, он воин на ненавистной службе и отчаяние теперь навсегда с ним. “И всё равно я сохранил добро внутри себя. Что не скажешь про моего отца, похоже, что он ещё жив, раз я не получал никакого извещения. Когда-нибудь я обязательно с ним встречусь и со всеми своими братьями и сёстрами заодно. Посмотрим, кто во имя чего жил и сражался”.

Путь троицы петлял под их ногами, заставляя их двигаться средь шахт, пещер и различных древних мостов. Но в одном из крупных залов, где обычно и живут гномы, работающие на подземных тропах, Гроин остановился и принялся изучать непонятные древние руны, что были начертаны на огромных пыльных столбах. Воздух с каждой секундой становился всё тяжелее и с каждым вдохом сердце гнома всё больше захватывала иррациональная тревога. Барионор и Граал с недоумением смотрели на него.

– Эти руны были начертаны позже, чем был построен этот зал…они предостерегают о “разумных пауках” впереди, – медленно читал Гроин, стараясь не исковеркать своим переводом истинное значение надписи.

– Экморы? Здесь?! – искренне удивился Барионор, непроизвольно приблизив руку к ножнам. – Это весьма некстати для нас.

Граал поторопился внести ясность:

– Всё будет зависеть от того, какие экморы могут здесь обитать. Их дружелюбность имеет прямую связь с тем, кому служит мать выводка. В основном, есть два варианта – либо Тьме, либо Пустоте.

– Вроде здесь не так глубоко для мутировавших экмор, которые подчиняются Бездне, – предположил Барионор.

– Да, но учитывая события последних дней – может быть всё, что угодно. Но даже, если пауки служат Тьме, то с ними не так просто договориться, но есть шанс, что они поговорят с нами – прежде, чем убьют, – Гроин не потерял своего специфического оптимизма.

– Выбора у нас нет, так что мы можем, лишь продолжить путь и лично всё узнать, – капитан не отступал от своей идеи, пускай даже, если она ставит всех под угрозу.

– Экморы – это враги, с которыми ты не захочешь сражаться, – предупредил гном, доставая секиру на всякий случай.

– Согласен, – кивнул и прошипел раал.

– Это сеть гномьих шахт, так, а также часть подземных троп павшей державы? – спросил затем капитан, держа факел около пыльной таблицы с надписями, на которых судя по всему было указано, где и что находится.

– Верно, – поддакнул Гроин, – все эти сети тоннелей – часть забытой подземной Империи, – он подошёл к указательной таблице и прочитал: “Слева спуск к Митрандировым шахтам, справа спуск в глубины подземных троп, по прямой шахтёрский город Аткрон”.

– Какие размышления? – поинтересовался Барионор.

Гроин вспомнил всё, чему его учили перед походом в подземные тропы и поспешил поделиться:

– Мне бы не хотелось этого говорить, но я нутром чую, что нам нужно спустится ниже по подземным тропам. Здесь они обязательно будут вести в сторону наших старинных и до сих пор жилых городов, а Маркшлосс окажется, как раз по пути. Там мы и встретим экмор, в тех местах я буду этому даже рад…они не самое ужасное, что обитает на втором уровне подземных троп. Советую вам собрать все силы в кулак и готовиться к худшему, – полушёпотом произнёс Гроин и посильнее прижал к себе секиру.

– Выбора нет, – Барионор одним ударом прорезал плотную паутину, которая мешала им пройти направо, к пути, что ведёт вниз.

– Я смогу удивить многих подземных тварей, – с гордостью сказал Граал, посмотрев на некий флакон у себя на поясе.

– Я тоже кое-что подготовил, – Гроин показал ящеру небольшую самодельную бомбу и пару зелий.

– Видимо только я надеюсь на свои навыки, – проворчал Барионор и опустив факел пониже, начал спуск на второй уровень подземных троп.

* * *

Теперь, происходящее с ними нельзя было назвать простой паникой или последствием влияния хтонических сводов. Теперь явно чувствовалось, что им становится тяжелее передвигаться. И пока Барионор и Граал сосредоточенно боролись с окружающей их атмосферой, Гроин ощущал некую необычную смесь восхищения перед величественными трудами своей расы и страха перед неизвестной мглой, что окружала их.

Никто не знал сколько они идут в гробовой тишине по мраморной лестнице, от которой осталась лишь добрая половина, но дышать они стали чаще, а пить больше. Запах же становился всё несноснее. Этот букет очень сложно передать. Похоже на специфический аромат, когда в затопленном доме с полки достаёшь предмет, который пролежал уже полвека. Барионор невольно морщился и часто протирал покрасневшие глаза, он многое повидал, но ни разу не участвовал в походах на подземные тропы. К счастью, его обучение старалось учитывать любые ситуации, в случае опасности – он будет готов, как и всегда. Граал же оставался единственным, кто переносил спуск полностью спокойно. Лишь его чешуя подсохла и в некоторых местах стала отслаиваться. Вовремя спуска, благодаря свету от кристаллов сверху они видели множество различных путей и мостов, что перекрещивались между собой, выстраивая некую запутанную сеть, уходящую в самые различные тоннели. Но и туннели это были странными, очень извилистыми, зачастую совсем не в гномьем стиле, которые любили изящную грубость и уютную простоту в построениях. При этом отряд не видел ещё ни одного существа.

Вскоре вид перед ними изменился, а лестница близилась к своему концу. Свет от огромных кристаллов наверху стал очень тусклым, теперь члены отряда не видели ничего, что было дальше их факела, но и тот стал гореть не так ярко.

“Воистину, только гномы могут работать в таких условиях. Причём именно шахтеры” – Гроин ни дня не проработал с киркой в руке и даже для него всё это было удивительно. На подземных тропах он ощутил свою мелочность в масштабах вселенной, свою незначительность. Это место жило по своим правилам и либо ты к нему приспосабливаешься, либо пропадаешь в нём.

Они оказались на последнем мосту, который и вёл их прямиком к началу второго уровня подземных троп. Гроин взглянул вниз и, несмотря на практически непроглядную тьму, он увидел, как там расположились величественные перипетии хтонических руин древнего города. Богатые узоры рунных мастеров мерцали на прекрасно отшлифованном камне. Но гном не мог их прочитать, они были не слишком большими и их было очень много. Зато, благодаря их свету, он увидел, как руины города обвиты паутиной, а на некоторых старинных гномьих постройках были нацарапаны непонятные иероглифы.

– Мы должны двигаться, как можно тише. Старайтесь не смотреть вниз…и не задевайте паутину, – шёпотом вымолвил Гроин.

Граал тихо добавил:

– Экморы могут плести специальные обманные паутины-нити, они обычно свисают с потолка или в нашем случае с моста сверху. Если ты попадаешь в такую, то запросто можешь застрять в ней и об этом узнает весь выводок, будьте максимально аккуратны.

Троица, кивнув друг другу, двинулась вперёд по полуразрушенному мосту. Паутина и вправду была повсюду, более того, пару раз Гроин чуть не врезался в кладку огромных яиц. И чем дальше они уходили от мраморной лестницы, по которой недавно спускались, тем хуже горел факел и, тем чаще, с верхнего моста, свисала нитями паутина. С каждым метром становилось всё тяжелее не нарушать спокойствие местных хозяев. Барионор заметил, как по каменным стенкам пещеры бегали небольшие фиолетовые глазки. Тут же раздался ужасный грохот. Гроин посмотрел вниз. Звук исходил из непроглядной дыры, которая вела куда-то в небытие. Он становился с каждым разом всё сильнее. Вскоре гном увидел громадную тень. Большая, медленно расползающаяся, зловещая тьма, накрывавшая всё больший участок слева от них.

– Если это их матка, то мы имеем дело с мутировавшими экморами Пустоты. Тьма не поддерживает такое извращение над телом существ, – постановил Граал.

– Очень жизненно утверждающе, Граал, спасибо. Может ты мне заодно скажешь, когда можно начинать бояться? – проворчал Гроин.

– А ты ещё не начал? – ящер усмехнулся, оголив ряды своих острых зубов.

Гроин только сейчас понял, что эти тоннели были прорыты похожих размеров тварью, но никак несвязанной с пауками, но пока он думал об этом в его ноздри проникал ужасный запах.

– Ненавижу пауков, – ворчал гном.

С самого начала, как до него дошло, что дело предстоит иметь с пауками – он был в панике. Так сразу это нельзя было определить, но если бы кто-то взглянул ему в глаза, то понял бы всё, ведь в них читался неподдельный страх. Арахнофобия – самая отвратительная вещь для любого гнома, который уважает себя.

– Держись, Гроин, сейчас не время для слабостей, – Барионор положил ему на плечо давным-давно огрубевшую руку, – мы должны сохранять спокойствие.

Покрывшийся болезненно оранжевым мхом и паутиной мост был очень длинным. Они несколько минут уже шли по нему, но окончание так и не было видно.

– Lux in tenebris! – изрёк Гроин, и его секира слегка засветилась в темноте. Затем он достал огниво и, как можно быстрее, зажёг новый факел. Грохот становился всё ближе, а тень уже слилась с мраком руин. Граал, из-за неожиданно раздавшегося из темноты треска, сделал одно единственное неверное движение и из-за своих габаритов поплатился – он рукой задел одну из паутин-нитей, о которых сам и рассказывал. Его тут же, что-то потянуло наверх. Барионор в мгновение ока отреагировал на произошедшее, он одним стремительным ударом перерубил нить и резко дёрнул за новое окончание. Раздалось болезненное шипение. После этого огромный паук, покрытый неведомой слизью, рухнул между ящером и капитаном. Барионор, не давая твари встать на лапы, вонзил ей меч в брюхо. Гроин подбежал и поджёг существо.

– Они весьма живучи, часто притворяются мёртвыми.

Вокруг отряда ожила вся пещера. Огромное существо добралось до своих руин. Многочисленные пауки зашипели и затрещали. Повсюду слышалось, как перебегают туда-сюда маленькие лапки.

– Бежим! – крикнул Барионор.

Но не прошло и минуты, как стало понятно, что им так просто не спастись. Твари окружали их и многочисленные фиолетовые глазки становились всё ближе к ним. Падать вниз – смерть. Разбились бы, да и даже если бы выжили, то их бы съели более маленькие пауки. Выхода, казалось, не было, но им до сих пор везло, может и сейчас повезёт? Огромный паук, у которого прямо на теле виднелось множество маленьких щупалец, становился всё ближе и ближе. Хоть он и двигался медленно, но в скором времени достигнет нужной для себя цели, а цель эта – отведать свежего людского мяса. За пару секунд чудовище оказалось на мосту и ринулось на них, выставив перед собой свои мохнатые лапища.

Хрупкий мост сначала затрещал, а затем начал стремительно обрушиваться. Небольшая компания авантюристов уходила от жвал твари, как могла, а ведь ещё минуту назад никто из них не мог подумать, что паук будет таким быстрым.

На шум, издаваемый пауками, оказалось привлечено совершенно иное существо, которое явилось из глубин подземных троп. То был громадный, с крупными и острыми зубами, червь. Он ринулся на матку, засосав её в свою бездонную пасть и, обрисовав дугу вокруг моста, рухнул в руины, проев камни под ними. Раздался жуткий грохот, накрывший собой всю пещеру. Своды затряслись и сверху начали падать многочисленные кристаллы, которые насквозь пронизывали мосты. Времени становилось меньше и меньше.

Они бежали, как никогда раньше…ведь смерть шла за ними по пятам, если они упадут вниз, то у них нет шансов на выживание. И когда отряд был уже около тоннеля, что вёл в следующую пещеру – всё обрушилось. Но они успели прыгнуть, вложив в толчок всю силу.

Гроин приземлился аккурат на мост, Граал тоже, а вот Барионор лишь допрыгнул до самого края и зацепился за него, но достаточно быстро подтянулся и поднялся.

– Фух, – выдохнул Барионор, – нужно срочно идти дальше.

– Согласен, – вглядываясь в ползущих в их сторону пауков, произнёс ящер.

Они быстро передвигались вперёд, желая отойти, как можно дальше от опасных руин. И когда убедились, что больше за ними никто не ползёт, то нашли небольшую гномью заставу, что была расположена перед спуском на второй уровень подземных троп. Граал навалился всем своим весом на один из шатающихся булыжников и вместе с Гроином перекатил его к тому месту, откуда они пришли. Отступ был заблокирован, но зато их теперь точно никто не достанет. Ощущение безопасности нужно всем, даже им.

В общих запасах нашёлся ещё мягкий хлеб, жирные и питательные сосиски и даже немного тёмного пива. Часть инвентаря была утеряна вовремя прыжка, но провизии осталось ещё на три-четыре дня. После хорошего обеда или ужина, доподлинно неизвестно, они наконец-то сели отдохнуть у костра. Разведён он был с помощью фамильного огнива Гроина, на небольшом хворосте, который всегда был в небольшом количестве в его рюкзаке. Никогда не знаешь куда нелёгкая тебя занесёт…

– Как разместимся? У нас нет для тебя палатки, Граал, – Барионор в первую очередь заботился о вопросах устройства лагеря, так его учили.

– Я не использую палатки.

– А как ты обычно спишь в походах?

– На сырой мать-земле, желательно на траве. Сейчас же хватит и прикрытых шкурой камней. Лучше обсудим, что будем делать дальше.

– Ладно, со сном допустим разобрались, хотя мы особо не отдохнём. А насчёт того, что дальше… – тут капитан задумался, – толком даже сказать нечего, если честно. Будем идти по тоннелю и надеяться, что выйдем куда-нибудь.

– Может нам повезёт, и мы встретим один из путеводных камней, которыми должны быть усеяны подземные тропы, – поделился надеждами Гроин.

Барионор сразу ухватился за эту мысль:

– Каким образом они нам помогут?

– Говоришь им место, в которое хочешь добраться и дух гномьих предков может отвезти тебя туда, – объяснил гном.

– И каков шанс случайно наткнуться на них? – поинтересовался Граал.

– Небольшой, но я сразу пойму, когда рядом окажется, хотя бы один. Зов этих камней может услышать, лишь ухо цверга, – с гордостью изрёк Гроин.

– Будет весьма неплохо, – сказал Барионор и пошёл обустраивать палатку.

Пока они готовились ко сну, огонь уже потух. Они разлеглись по лежанкам. Гном снял с себя тяжёлые доспехи и тут же завеяло запахом крови, смешанной с потом и лёгким зловонием. Бинты насмерть прилипли к телу. Гроин только лениво усмехнулся. “Бывало и хуже” – с этими мыслями он с болью оторвал повязку. Рана, полученная ещё в Бринмарке, заживала быстро, но всё равно выглядела весьма скверно. “Наверно, без зелья Элизы меня бы уже и в живых не было. Перемотаю рану свежим бинтом и будет нормально”. Он достал густую и резкую на запах мазь. Обработал рану водой, высосал из неё всю грязь и выплюнул на камень у палатки. После этого помазал ноющее место и аккуратно завязал чистым бинтом. На этом процедура была окончена. Гроин с облегчением выдохнул, разминая мускулы и кости, которые устали после суток в броне. Полностью расслабленный, он рухнул в царство грёз.

* * *

У Гроина во сне промелькнуло одно весьма неприятное воспоминание. Происхождение его было из молодости, когда он ещё жил в Скронборе. Речь пойдёт об испытании камнем, об одном из самых серьёзных проблем в жизни любого гнома из высшего сословия. Подземный народ не признавал любых привилегий по факту рождения. Дворянин должен был доказать, что он таковым является, как раз в ходе этой экспедиции. И многие канули в лету, вместе с попыткой заявить о своей славе и мощи. Зато, если ему суждено было выжить, то на десять лет становился одним из членов совета, который управлял Скронбором. И испытание это проходилось так: формировался отряд из тринадцати человек и их отправляли в глубины древних шахт, из которых нужно было выбраться за неограниченное время. Но основная проблема состояло в том, что те места населены приличным количеством: гоблинов, нежити, троллей, огров, диких глубинных орков и что самое страшное – жутких демонов и всевозможных призрачных тварей. Чего только не заплутало в этом гномьем аду. Как раз в такие условия Гроин и был поставлен, когда-то. По началу этой экспедиции у них всё шло весьма неплохо…

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒