6. Одинокий Каблук 5 страница

Утро он встретил в тепле и под сонное повизгивание псов. Ночью они забрались сюда, наверное, через подвалы здания (через пролом лезть почему-то боялись) и легли по бокам от него. Хотелось подремать ещё не много, но на холодном каменном полу особо не поспать, даже ему. Кроме того, повизгивающие во сне псы, уснуть всё равно не дадут. Как бы подтверждая его смутные подозрения, Рут громко зарычал не открывая глаз и с силой саданул задней лапой ему под рёбра. Ворча сталкер был вынужден подняться. Продолжая непрерывно ворчать, что-то самому непонятное, он собрал свои вещи и вылез через пролом на улицу. Куда теперь? Может к Чешику, какое-нибудь опасное задание взять? Нет, ну, тоска просто. Решительно не чего делать! Пожалуй, заглянем к Чешику.

Свистнув, что бы предупредить псов, что уже на улице он прицепил к ногам снегоступы и не торопясь зашагал к памятному глиняному откосу, на котором его едва не убили вояки. Сейчас откоса как такового уже не было. Снег сделал его пологим искрящимся на солнце холмиком. Да, сегодня солнышко, а вчера опять шёл надоевший уже снег…

К сожалению, он случайно скользнул взглядом по обледеневшему пятну, в центре снежной массы, далеко справа. Некоторое время сомневаясь, он почувствовал страх и мгновенно принял решение. Хватит! Он не боится этой глупой жарки. Плевать ему на всякий, недоделанный огонь. Он прямо сейчас подойдёт к этой жарке и…, хм, и…, и чего собственно? По пути к аномалии он решил, что подойдёт к самому краю и с самым презрительным видом плюнет в эту обнаглевшую огненную хреновину. Да, именно плюнет, собрав побольше слюны и…, жаль насморка нету. Хотелось бы как-то поунизительнее плюнуть. Решительно он шагал к огню, а внутри всё сжималось от страха. Плевать! Страх — им нужно управлять. Нельзя позволять страху управлять собой. Да и чего там бояться? Какая-то дешёвая хлопушка, всего-то градусов сто-двести по Цельсию, прям смешно! Ха! Однако с каждым шагом коленки дрожали всё сильнее, а ноги подгибались. Ему следовало отступить и не рисковать. Но, к сожалению, он очень хотел победить, одержать верх над собственным страхом. Уже у самой жарки, он снял снегоступы, рядом положил плащ, винтовку, почти пустой рюкзак и ещё некоторое время поборовшись с сомнениями и собственным страхом шагнул вперёд. Тут же по колено провалился в мягкий снег. Дальше нога не ушла, там снег был, но уже старый слежавшийся. Если шагать осторожно, он не будет проваливаться сквозь него, а только через свежие рыхлые слои. Он шагнул ещё и ещё. И вот гордо вытянулся у самой границы ледяной лужи. Собрался с духом и…, обнаружил, что во рту сухо как в пустыне. Кроме того, выяснилось, что он с минуту уже не дышит парализованный ужасом. Наверное, он тогда был одного цвета с окружавшей его белой пустыней. Дрожащая рука подхватила горсточку снега и запихнула его в рот. Снег растаял и сталкер решился. Он всё же плюнет в лицо своему страху! Правда, с весьма глупым и очень жалким видом. Состроить презрительную гримасу никак не выходило. Да и стоило ли, если колени выписывают восьмёрки? Смешно и глупо. Но плюнуть надо. Страх не исчезнет полностью, но сильно сдаст свои позиции. Такой жест вернёт ему самообладание. А то так спичку кто зажжёт, он штаны и намочит. Не дело же? Ну, значит требуется смачно харкнуть. Вот…, только попозже. Охотник отдышался собрался с силами и довольный своей выходкой плюнул.

Ожидаемая яркая вспышка, на деле оказалась ослепительной. Столб жаркого пара поднявшийся с земли, вышел немного шире и жарче, чем он рассчитывал. Пар обжёг всю переднюю часть тела. Да, к сожалению и то самое место, являющееся для мужчины, величием, гордостью и главным достоинством. Глаза не пострадали, только потому, что он крепко зажмурился и закрыл лицо руками. Увязая в снегу, сталкер отступил, без всякой радости отметив, что страх совершенно исчез. Его вытеснила дикая боль, смявшая всё тело. Но это как выяснилось были только цветочки, причём куцые такие, невзрачные.

Сталкер смог сделать два шага назад и тёплая волна раскатала его по снегу. Вокруг поднялись тонны пара, мягкого, тёплого. Миг и тепло прожгло одежду, кожу. Он заорал от боли, но не оторвал ладоней от лица и попробовал отталкиваясь ногами ползти. Рёв пламени заглушил всё вокруг. Запах собственной горящей плоти, вытеснил даже прелую вонь испаряющегося снега. Вопль сталкера оборвался, раскалённый воздух сжёг глотку и казалось, жаркий огонь аномалии, достал даже до желудка. Сталкер отталкивался ногами, теряя разум от боли и понимая, жалким краем сознания, сохранившим рассудок, что если не будет шевелить ногами, сгорит. Сколько это длилось? Ему показалось, что несколько часов, но в действительности миновало несколько секунд, чуть больше и он не смог бы выжить. Рёв пламени стихал, он смог оторвать ладони от лица и обнаружить, что оторвал их вместе со щеками, кожа на них и ладонях спеклась в одну обугленную массу. Только глаза остались, всё, что было ниже…, одного взгляда хватило бы, что бы свихнуться. Но дважды с ума сойти — не каждый на это способен. Разум ни как не среагировал на чёрно-красный огарок, бывший на месте его тела. Ноги по прежнему пытались отталкиваться, но уже не могли сдвинуть его с места. Бессильно скользили, крася кипящую землю красным. Пламя не отступило. Оно медленно наплывало, пожирая его ноги, сантиметр за сантиметром. Жарка? Разве спокойная прежде жарка, может сойти со своего места? Он попробовал оттолкнуться руками и новый всплеск боли пробил тело, от пяток, до макушки. Он упал, уже не чувствуя рук, плеч, торса. Только ноги, точнее два сгустка чудовищной боли на их месте. И они становились всё больше. Ещё не много и всё тело станет одной пульсирующей точкой, в океанах боли. Зловещий рык Кута и Рута дошёл до него, да не как сквозь вату, а как из другого мира. Они были здесь. Краем глаза он увидел чёрную шкуру, одного из псов и тут же закрыл их. Жарка будто почуяла, что добыча ускользает. В последнем рывке огонь накрыл всё тело. Миг и всё будет кончено. Плечо проткнуло, чем-то сильно сжало. В ушную раковину (само ухо, уже сгорело) ввинтился тихий-тихий, вой, сквозь сжатые зубы и его с силой дёрнули. Должно быть вой был очень громким и истошным, но он уже почти ничего не слышал. Всё тело горело и его рывками тащили куда-то. Вскоре скольжение по снегу, остановилось и рядом кто-то упал, протяжно скуля, ему этот скулёж показался едва слышным. Он попробовал пошевелиться. Тело по-прежнему жгло огнём и рвало от боли, но кажется, смертельное пламя аномалии осталось позади. Глаза не открылись. Веки спаяло пламя. Кажется, через многие годы, его тело начало остывать. Уходила боль. Их сменил леденящий холод. Всё тело коченело. Почему? Смерть приближается? Может быть, но он всё же лежит на снегу и… Сознание отключилось. Будто рубильник повернули и он рухнул в спасительное забытьё. Сколько спал, Охотник впоследствии вспомнить не смог. Зная точно день, он подсчитал, что ровно один день, но память говорила, что одну секунду, в течении которой Сеть ярко искрилась вокруг него.

Очнулся он от смертельного холода сковавшего всё тело, боли и голода. Причиной последнего был запах крови. Он попробовал открыть глаза, они не подчинились. Попробовал шевельнуть рукой, не смог. Но кровь! Запах пищи был так близок! Дрянной пищи — какой-то зомби, совсем свежий, а может просто сталкер. Но это была пища. Всего в двух шагах, от него. Ещё тёплая свежая добыча. Почему-то не было слышно Кута и Рута, но их запах был здесь, только почему-то от Кута сильно пахло его кровью и палёной шерстью. Собравшись с силами сталкер всё же сумел перевернуться на живот, в сторону запаха. Он почувствовал как лопнула спёкшаяся в хрупкую корку плоть, как брызнула из трещин кровь. Боль прострелила тело и он долго лежал не шевелясь. Как только боль утихла немного, он пополз. Два метра удалось преодолеть не скоро: каждое движение добавляло трещин на теле, покрытом твёрдой коркой и боль, страшная боль! Всё же он сумел достигнуть тела пищи. На ощупь, даже скорее на чистой интуиции (пальцы практически потеряли чувствительность) он добрался до горла. Оно не было порвано и всё ещё дышало теплом. Он попробовал открыть рот, но и губы спеклись друг с другом. Понадобилось ещё несколько минут, что бы всё же открыть рот, при этом губы просто отвалились. Но они не особо и нужны были сейчас. Что бы выжить ему достаточно просто глотать. Зубы не прикрытые губами, распороли артерию. Кровь не хлынула фонтаном, не полилась ручьём — сердце мертвеца не билось, не чему было толкать кровь, но того что вытекло хватило, что бы придать сил. Он смог разорвать зубами ещё и плечо покойника. Куски тёплого мяса проглатывались и наполняли желудок. Нужна материя, что бы восстановить почти умершее тело. Но не всю материю он может переварить, тем более сейчас. Мясо вполне подойдёт…, он уснул уткнувшись в разорванное плечо покойника. Проснувшись вновь он не почувствовал себя лучше. Не смог открыть глаз. Не смог даже шевельнуться. За то услышал тихий скулёж Рута. Почувствовал как что-то влажное коснулось лица, вновь скулёж. Он хотел уснуть вновь, но мокрый нос, настойчиво толкал лицо, не давая провалиться в блаженный сон. Вскоре тычки стали причинять боль, они стали настойчивее. Он застонал. И тут же сильные толчки стали ощущаться в плече, рёбрах бедре, все с одной стороны, все непрерывно повторялись. Рут требовал перевернуться на спину, зачем? Сила тычков нарастала, с ними росла и боль. Перевернуться пришлось. Он попал спиной, на что-то мягкое и уже сам перевернулся на живот. Но толчки Рута не прекратились. Теперь он толкал его в плечо, но уже с другой стороны. Что ему нужно? Перевернуться ещё раз? Мягкое, на то что он упал спиной, оно надрывно с хрипом дышит. С трудом, но гораздо легче чем в первый раз он смог пошевелить рукой. Коснулся тёплого тела рядом со своим плечом. Голое, обожженное, в засохшей крови. Кто это? Он сжал пальцы на лапе неизвестного существа и тут же зубы Рута пронзили плечо, он куда-то тащил его. Охотник отпустил неизвестную живность и Рут его отпустил, но тут же начал истошно скулить и тыкать его носом. Пришлось ухватить существо за лапу снова. Боль от зубов Рута он стойко стерпел, не зная кого пёс требует тащить вместе с ним. И почему. Почему он не отнесёт его, потом это существо? Ответ пришёл за миг до конца пути. Рут отпустил плечо и прыгнул ему на спину, грозно рыча. Даже частично оглохшему сталкеру, этот его рык показался громовым. Кто-то преследует их, но не решается напасть. Охотник ощупал голую морду существа которое тащил на прицепе. Кут. Только нет больше лохматой густой шерсти. Он влез в огонь взбесившейся аномалии спасая его. И обгорел сам. Сильно обгорел. Рут спрыгнул с него и он услышал приглушённый шум схватки. Преодолевая боль сталкер полз вслепую, сохраняя выбранное Рутом направление. Одной рукой, помогая ватными ногами, второй рукой таща за собой Кута. Кажется, спустя многие часы, он уткнулся лбом в стену. Рука зашарила в поисках пролома: только туда мог тащить его Рут. Он очень надеялся, что умный пёс догадался тащить его именно к узкому пролому. Рука провалилась в темноту. Последнее усилие и он рухнул вниз, вместе с Кутом. Ещё не коснувшись каменного пола, он потерял сознание.

Очнувшись снова, он обнаружил, что в комнате пахнет едой и жутко воняет его обгорелым телом и чуть менее горелым телом Кута. Еда лежала у самых ног. Не особо разбираясь, что это такое он съел тушку целиком, включая тонкий безволосый хвостик. Опять вырубился и так повторялось несколько раз. Каждый раз у его ног лежало, что-то мёртвое и съедобное, чаще всего крысы. Каждый раз рядом с ним был всё ещё живой Кут. Но вот Рут вечно где-то пропадал. Зима, даже крысу поймать, очень не просто, даже Чёрному псу. Тут было очень холодно. Вообще должно было быть. Но он почему-то не мёрз. Кут, тот трясся от холода и всё время жался к нему, а он сам чувствовал, что ему тепло. Лишь в одно из пробуждений, ему было жутко холодно, когда у ног не оказалось ничего съедобного, а где-то справа дико выли и рычали.

В одно из пробуждений, он смог открыть глаза. Впервые за много дней, он видел, что-то кроме светящихся синим искорок Сети. Её он видел всегда. Иначе чем обычно — не со стороны, а как бы став одним из узлов, с положенными каждому узлу соединительными ниточками. По ним, ко всем узлам поставлялась энергия. Сейчас он увидел освещённый подвальчик, освещённый падающим из пролома, узким снопом солнечного света. Зрение не сразу обрело резкость, сначала всё плавало в сонме размытых пятен. Потом он увидел стену напротив. Крысу у своих ног…, это кажется, когда-то было ногами. Бесформенные чёрные огарки. Нормальной длины, как положено ногам, но просто чёрные огарки, со ступнями. На животе свернувшись в клубок привычно тряслось большое тело Кута. Большое? Он стал очень худым, рёбра торчали наружу. Кожа покрылась пятнами рубцов, но на ней не было ни единого волоска. Он погладил безволосого пса и тот ответил горестным скулежом, сквозь сон. Повернул голову направо. Вверху лестницы лежал Рут. Чёрная шерсть, по зимнему пушистая, была вся в крови. Кое-где, виднелись раны. Пёс казался мёртвым, но он просто спал. Маленькие уши беспокойно подёргивались. Тяжёлая морда повёрнута к лестнице. Он посмотрел на убегающие в темноту подвала ступени. Их густо усыпали гнилые тела. Видать мертвецы, шибко перевозбудились, чуя постоянный запах мяса и крови сверху и теперь, по одному и группами ломились сюда. Рут охранял их.

Сталкер сжевал крысу. Впервые за всё время он не почувствовал желания спать. Наоборот, голод терзал ещё сильнее. Нужно отправить Рута охотиться. Ему не сладко, пёс полумёртв от ран и усталости, но он один может, что-то добыть. А если не будет еды не будет шанса выжить, ни единого.

— Р-х-ххрут… — Смог сказать сталкер.

Руту хватило, он вспрыгнул на ноги, шерсть вздыбилась, грозный рык отправился вниз по лестнице, предупреждая, что сюда соваться не стоит. Поперхнулся. Понюхал воздух и с некоторым недоумением оглянулся. А потом, натурально завыв, кинулся к хозяину. Он тявкал и скулил, припадая на лапы перед ним: жаловался. Потом начал поминутно, между тявканьем и скулежом взрыкивать и угрожающе скалиться.

— Есть…, еда… — Хрипел сталкер.

Рут наконец перестал рассказывать как храбро он сражался охраняя их и замолчал. Сталкер через силу повторил сказанное. Рут взвизгнул и лизнул его в лицо, на котором, двигаться сейчас могли только глаза. Затем он отошёл к лестнице и зарычал повернувшись к мертвецам, большинство которых были обезглавлены. Фирменный знак Рута, в отношении мертвецов, упорно игнорирующих прискорбный факт собственной смерти. Рут вернулся и снова лизнул горелую маску, временно ставшую его лицом. Стало ясно, он не уйдёт, боясь оставить их беспомощных. И все троя вскоре умрут банально от голода.

Охотник обратил свой взор в Сеть. Миг и аномалия «грозовой цветок» взметнула к потолку восемь языков трескучего бело-голубого пламени. Собственно не совсем пламени. Конусы с раздутыми неровными боками, состояли из сотен микромолний, постоянно трещащих и разрывающихся электрическими разрядами. Конусов было много и они располагали точно по краям электромагнитного кокона, один на другом — в принципе, при некоторой фантазии и правда напоминало бутон розы, слепленный из молний. Эта милая аномалия, убивающая всю живое и способная поражать даже за пределом своего радиуса, считалась глупым мифом, так как была найдена однажды, одним человеком. Впоследствии, сей достойный джентльмен сталкерской наружности, как-то по утру, отловил довольно свеженькую зомби (у неё всего-то пол лица не было и плечо прострелено), притащил её в сталкерский лагерь, крепко связанную. Бросил на краю у дороги, разделся, раздел её. Пустил очередь из автомата и самым неприличным способом совершил половой акт с несчастным, ничего не понимающим, дико рычащим живым мертвецом. Весь лагерь потревоженный близкой стрельбой поднялся на ноги и лицезрел это удивительное действо чистой и непорочной любви. К несчастью, закончив своё занятие джентльмен совокупившийся с покойной дамой, открыл стрельбу по своим. Так что они оба умерли в любви и согласии и даже в один день (дама умерла второй раз). Учитывая такую удивительную историю, «грозовой цветок» считался одной из местных легенд, правда не такой сумасшедшей как остальные и за давностью лет, ныне почти забытый. Откуда его помнил сам Охотник? Он чётко помнил сейчас, создав «цветок» усилием воли, что когда-то узнав о нём долго пытался получить это чудо в лабораторных условиях…, да. Вот об этом воспоминании он и думал, пока не сработал его цветочек. По воле случая, в него попал кровосос. Похоже он зимовал в подвале. Впрочем, мог прийти и издалека — куда вели подземелья комплекса, сталкер не знал. Они вообще могли идти под всей Зоной.

Несчастного ударило разрядом из центра «лепестков» ещё в самом низу лестницы, но разряд не исчез. Он искрился приклеившись к извивающемуся телу и по короткой дуге затянул монстра в самый центр «цветка». Ослепительная вспышка, конфетти из останков бедняги, его голова случайно оторвалась от тела и упала у соседней стены, выпучив желтый глаз (второй вытек) прямо на сталкера. И вновь «лепестки», весело искрятся, плавно вращаясь на электромагнитном контуре. Перетекают друг в друга, сливаются, разлепляются, одни исчезают, другие появляются вновь…

Он любовался этим чудесным действом пока не вернулся Рут. Его «грозовой цветок» не ударил пса, потому что пытаясь когда-то создать это чудо в лаборатории, тогда ещё не сталкер, не знал самой сути этой аномалии. Кокон, был лишь силовым узлом, центром, а не всей системой. От кокона, в нормальном «цветке» во все стороны расходились петли магнитных полей, служивших не только контуром подпитки, но и сенсорной системой. Кровосос, попал в петлю поля и по ней тут же прошёл мощный разряд, стремящийся вернуться к центру. В самом подвальчике петель не было. Рут мог даже в притык подойти к «цветку» с этой стороны, понюхать его и остаться невредим.

Сегодня умный пёс снова принёс крысу. Обнюхал голову погибшего в аномалии мутанта, довольно порычал и теперь убежал надолго. А сталкер уснул. Проснувшись удивлённо уставился на жирную псевдоплоть. Чрезвычайно гордый добычей Рут сидел рядом с ней, высоко задрав нос. Где Рут откопал такой жирный экземпляр, тем более зимой, осталось загадкой — он сам и до и после, даже летом таких не встречал. Поели все вместе. Рут немного, он пришёл уже сытым. А вот Охотник с Кутом наелись от пуза. После чего, обняв Кута сталкер снова уснул. Пёс беспокоил его. Нет, он быстро выздоравливал и уже ковылял по подвальчику на трёх лапах, но вот его шерсть — он сильно мёрз, причём постоянно. А через некоторое время, сталкер пережил неприятное приключение. Тело уже не болело, даже когда он двигался, но чёрная корка не отставала, наоборот твердела. Очень может быть, что теперь это его новая кожа. Вот как раз приключение и убедило его, что он ошибается. Однажды проснувшись он понял, что ему надо в туалет, по большому. Мочился он уже не раз (что характерно из черного колтуна там, где вообще, э-э-э, кое-что обычно другое), но вот по такому поводу организм его беспокоил впервые с…, хм, назовём эту тупую выходку, с жаркой, несчастным случаем.

Поднявшись по лестнице в более обширный подвал, сталкер присел, как положено. Корка лопнула в нескольких местах, причинив боль. Он по тужился, но дело не ладилось. Поднатужился изо всех сил и когда процесс пошёл, дико заорал от боли, так что штукатурка посыпалась. Столько же децибел было в раздавшемся треске, лопающейся шкуры. Сходила она пластами. Что обидно: не везде.

— Посмотри на меня! — Завывал сталкер, жалуясь сопровождавшему его Руту и ковыляя обратно в подвальчик. — Нет, лучше не смотри и не вздумай смеяться!

Воспитанный пёс Рут скромно промолчал и бежал впереди. От поясницы до колен, чёрная корка полностью сошла, открыв кожу состоящую из сплошного розового шрама. Даже энное место было ярко розовое. Учитывая, что ниже колен и выше пояса он всё ещё был угольно чёрный и напоминал застывшую вулканическую лаву — будь тут кто из бандитов со смеху лопнул бы, а он бы повесился не пережив позора.

Через несколько дней вся корка покинула его тело. Шрамовая ткань утратила розовый цвет, теперь он был совершенно такой же как девять с лихом месяцев назад, в день своего Рождения. Охотник, подумывавший вновь взять имя Окурок, рискнул выйти на улицу. Голый, страшный как кровосос, он прибежал на место, где так обгорел. Ужас сковывал движения, холода же он не ощущал вовсе. Переборов себя, Охотник нашёл плащ винтовку, полюбовался на полосу льда, отметившую место, где его тащил горящий словно факел Кут и вновь скрылся в подвале. Теперь у него было оружие, правда, всего с десятью патронами. И кой-какая одежда. Старый добрый, вонючий и грязный плащ Рэкса.

Спустя неделю Кут обзавёлся первой шерстью. Она выросла куцыми пучками в беспорядке разбросанными по всему телу, а Охотник обнаружил, что с ним творится старая история. Только гораздо быстрее. Шрамы засыхали и сходили пластами. Под ними была такая привычная, серая немного, разве что чуть-чуть землистая кожа. Даже гордость и величие, любого мужчины, не утратил ни сантиметра! Кстати, это была, пожалуй, самая лучшая новость за многие дни и солидно подняла боевой дух, а так же моральный облик сталкера.

В подвальчике они втроём, по соседству с «грозовым цветком», прожили весь холодный и ветреный февраль. Едва на небо лениво выползло мартовское солнце, сталкер решительно покинул подвал. Ему требовалось найти одежду. Разве может, воспитанный интеллигентный человек разгуливать в одном плаще на голое тело? Это вульгарно, хотя и нравится некоторым не воспитанным девушкам. Просто не прилично. Так что нужно выследить пару сталкеров и ограбить их немного. Или…, точно!

Он не пошёл в сторону Свалки, утопая по колено в снегу и трясясь от холода. Да, к несчастью, новая кожа вместе с пристойным видом, так же подарила ему и низкую сопротивляемость к холоду. Он мёрз не так сильно как обычный комнатный человек и даже не так сильно как привычный к голоду, холоду и многому другому, опытный сталкер. Но тем не менее мёрз. Забег на десять километров в одном плаще мог кончиться для него плачевно. Именно поэтому он двинулся к месту, где лежал недавно, при смерти. Там он нашёл прелюбопытную картину. Он стал даже сильнее уважать Рута. Широким кольцом, присыпанные свежим снежком, там лежали кости. Много разных костей. Видать пока он пребывал в беспамятстве, вместе с Кутом, сюда непрерывно стекались мутанты и зомби, привлечённые запахом крови. Он интересовался как раз зомби. На них могла остаться одежда и их гнилые тела вряд ли кто-то станет есть, то есть одежда останется целой. Пускай вонючей, но вонь пережить всё же легче чем холод. Среди костей, зомби были, но только два. Окоченевшие, один без головы. А вот и тот самый, перегрызена глотка, растерзано плечо. И лица нет, да и не только лица. Охотник с облегчением (не тухлятину ел) и разочарованием (тухлого зверьё не порвало бы и одежда сохранилась бы) посмотрел на беднягу. От него не много осталось. Ничего из одежды использовать не получится. Всё в лоскуты. Хотя…, с трудом он сдёрнул с покойника ботинки. Хорошие ботиночки: тяжёлые, тёплые зимние бутсы. Основной их недостаток вес — весят столько, что если удачно попасть, можно и слепому псу башку размозжить. На покойнике нашлись и шерстяные носки и даже простые, правда драные. Ну, дарёному коню в зубы не смотрят. Больше ничего интересного на этом трупе он не нашёл. А вот сгнивший почти начисто, безголовый, после близкого знакомства с Рутом, был богат на подарки. У него обнаружилась почти целая, плотно облегающая тело утеплённая мехом куртка. Она была прострелена на спине и вся в пятнах крови, попахивала, а если её отогреть, так и вовсе будет вонять, но в целом ничего. Кожу мех довольно приятно щекочет. И под плащ хорошо подходит. Остальная одежда была изодрана так, что надевать её не было смысла. С такой вентиляцией, что в ней, что без неё, всё едино. Приодевшись, Охотник повернулся к псам, сидевшим на земле и с интересом за ним наблюдавшим всё это время.

— Ну? Как? — Спросил он, псы по очереди широко зевнули. Охотник, почёсывая подбородок, на котором борода расти отказывалась, смотрел вниз. — Сам понимаю, что не очень…, может, то здание осмотреть?

Псы не возражали и все троя пошли к пятиэтажному зданию. Особо колоритно смотрелся сталкер в старом плаще, развевавшемся на зимнем ветру, твёрдо шагающий прямо вперёд. Солнечный свет задорно поблёскивал на полированной коже куртки, ласково подогревал голые волосатые ноги, в непомерно огромных ботинках. Что-то в районе пояса сильно раскачивалось при каждом шаге из стороны в сторону, где-то чуть ниже пояса. Н-да, красавец! Что тут скажешь…

Надежда найти штаны не оправдалась. Остаток дня и ночь он искал в развалинах, но так ничего и не нашёл. Даже летних штанов. Только кусок брезента. Подумав, по утру он вышел в путь, приспособив брезент на манер юбки. Вид был глупый, теплее не стало, а под конец зловредный брезент намертво примёрз к очень важному месту. Еле оторвал, чуть было не оторвал вместе с местом. Так что к Свалке он двигался застегнув плащ на одну пуговицу (остальные давно поотрывались) и стуча зубами каждый раз как порыв ветра разворачивал полы плаща и обжигал всё ниже куртки. Весёленький вышел поход. Кут постоянно подвывал, он мёрз не меньше хозяина. Чёртова зима! Они шли вынюхивая сталкера, которого могли бы ограбить. Выглядывали труп не занесённый снегом, что бы ободрать с него одежду или на худой конец, какого-нибудь зомби. К сожалению, в Зону пришла зима. Гиблый для всего живого период и вдвойне гиблый здесь, в Зоне.

В тот день они так и не дошли до Свалки. Снегоступов у него не было. Кто-то изгрыз их в лоскуты, до того как сталкер смог вернуться за ними. Ну, хорошо хоть плащ не разорвали. Так что идти приходилось утопая по колено в снегу, местами проваливаясь по пояс. В итоге, шёл он медленно, с огромным трудом. Прежде он мог бы прошагать даже так и день и ночь. Но сейчас, уже к вечеру едва не падал под весом винтовки. Пришлось устроиться на ночлег. Вырыв в снегу приличной глубины яму, он свернулся калачиком на дне, псы легли рядом, так было теплее. Спали спокойно, не замёрзнув и не потревоженные местным зверьём, а на утро проснулись от громогласного рёва.

Сталкер вскочил с винтовкой наготове. Псы выскочили из ямы и замерли на её краях, грозно рыча и скалясь. Ну Рут точно выглядел грозно: оскаленный частокол кривых клыков, горящие красным глаза, вздыбленная на загривке шерсть. Кут, как бы это сказать? Выглядел забавно. Будь он меньше, можно было бы принять, за вдруг научившуюся громко рычать, крысу. Бедняга! Вокруг не было ни души. В обозримом пространстве тоже. Но пронзительный рык-визг-вой, вдруг стих. Как по команде. Сталкер хмуро взирал на белую пустыню не совсем понимая, что происходит. Что значил этот хор?

— Через три дня выброс. — Вдруг сказал Охотник и сам себе удивился.

И правда, в глубине души, ожил тревожный колокольчик и сейчас тихонечко звенел, предупреждая. Кажется, даже радостно звенел. И ещё. Любопытно. Ему было тепло, даже жарко. Охотник взглянул на небо. Солнце только поднялось, но его лучи жарко грели кожу. Снег искрился по особенному и он стал немного иным. Снег, пока незаметно, таял. Такое уже бывало раньше — оттепель, за которой следовал жгучий мороз. Но теперь что-то изменилось. Вслед за этой оттепелью, не придут зимние морозы. Может похолодает немного но уже только немного.

— Срань Господня! Весна! — Возопил счастливый сталкер. — Весна наступает! Рут! Кут, теперь ты не будешь дрожать от холода и твоя шерсть за лето вырастет! Скоро снега совсем не будет не будет…

Он замолчал и хмуро поковырял пальцем снежный край ямы. Надо же. Вроде радоваться надо. Вот все звери Зоны, пережившие зиму радовались — чуть не оглох от их далёких воплей. А он не может. Снег ему друг, он предупреждает чёрными подпалинами и кусками льда, о любых огненных аномалиях. Теперь снега не будет. Придётся во все глаза смотреть по сторонам или обзавестись датчиком, но и датчик не страхует от всех аномалий. Теперь ходить придётся очень осторожно, а о беге вообще забыть. Словно обычный сталкер. И вот ещё что любопытно. Начиналась весна. Тёплая приветливая и тщательно скрывающая десятки смертельно опасных аномалий. Но март на дворе и он ещё только начался — Охотник знал. Разве в марте зима кончается? Вся доступная память утверждала, что он бредит. И все звери Зоны, только, что возвестившие о начале тёплых дней, когда много добычи и холод не грозит с тобой покончить, все эти звери — тоже бредят. Массовое сумасшествие. Тем не менее, весна на дворе. Он знал. Что же получается?

— Ребята, знаете, а я не здесь родился. — Сказал он псам и те очень удивлённо на него глянули, потом тявкнули. — Знаю я, что родился не вот на этом самом месте! Прекратите паясничать. Я о том, что я много лет жил там, где весна приходит на два месяца позже.

Рут уселся на краю ямы и стал ловить блох на своей шкуре. Кут глянул на него и тоже сел, ткнулся мордой в свою голую коричневую шкуру и спустя миг дико завыл. Очень тоскливо. У него ни блох, ни шерсти в которой те могли бы жить.

— Не расстраивайся Кут. — Успокаивающе погладил несчастного пса Охотник. — Что ты переживаешь? Тебе теперь не надо постоянно чесать и кусать себя, как этому блохастому невоспитанному существу. Ты должен радоваться.

Рут вскинул морду и рыкнул на обоих. Повернулся к ним спиной и продолжил приятное занятие. Кут подвинулся поближе к сталкеру, прижался к нему и взвизгнув рухнул в яму, обвалив её снежный край.

Вскоре они двинулись дальше. Снег кажется стал тоньше. И заметно твёрже, теперь сталкер ни разу не провалился по пояс. И почти не мёрз. Кут тот холода не ощущал совсем. Солнце грело и радовало. Но больше всего их обрадовал сталкер, появившийся на горизонте и теперь упорно бредущий в их сторону.

Охотник застыл на месте и ждал, готовый выстрелить. Одиночки большая редкость в Зоне и чаще всего это очень опасные существа. Как те пятеро, что были на празднике бандитов. Они даже на людей не очень походили — они были другими, детьми Глубокой Зоны. Но этот кажется даже не вооружён и от него пахнет кровью. Возможно сей достойный мужчина попал в беду. Что ж, можно помочь ему добраться до Свалки, в обмен на часть его гардероба. Или прикончить и забрать всё, на правах дикой приватизации.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒