6. Одинокий Каблук 4 страница

Охотник выпрямился и стоя на груди смелого и сильного врага, поднял лицо к небу. Кровь побеждённого текла по подбородку и густыми каплями, падала на его одежду. Тёплая, солоноватая кровь поверженного им могучего зверя! Он завыл дико и победно. Чей-то далёкий вой ответил. Кто-то шёл к нему. Охотник сел на грудь твари и отрезал кусок мяса, от огромной мышцы. Сунул в рот. Проглотил, взял ещё один. С тупым любопытством посмотрел на нож в руке. Он совершенно не помнил этой вещи. Попробовал острие, проткнув им глаз мертвеца. Улыбнулся и укусил лезвие. Оно было из очень твёрдого камня. Большой зуб, которого не было у врага. У него есть, но он победил бы и без него. Всё же выбрасывать не стал, непонятный камень очень интересно блестел на свету. Охотник прислушался к звукам. Что-то вверху пронзительно шуршало. Он зарычал и посмотрел вверх. Белые хлопья отвратительно шуршали в километре над землёй. Он дико зарычал, возвещая их о том, что такой наглости он терпеть не намерен. Но хлопья всё равно падали. Охотник отрезал ещё тёплого мяса. Съел и в прыжке развернулся к своим врагам. Они уже давно и громко топали своими неумелыми лапами, но очень далеко а теперь они здесь. Он сразится и победит, как уже победил. Свою пищу он не отдаст никому!

Два злобных зверя стояли в хлопьях падающего снега. Нелепо растопырив лапы они смотрели на него и на всякий случай скалили клыки. Эти существа пришли за мясом. Он слышал как урчат желудки. Но он съест и их. Охотник высоко подпрыгнул и приземлился рядом с новым врагом, скаля зубы. Он рычал, предупреждая, что не отдаст мясо, что сейчас убьёт их если они не уйдут. Но они не ушли. Упав на лапы, оба подняли морды к небу и тоскливо завыли. Морды легли на передние лапы и застыли. Оба тихо скулили. Они боялись? Нет, он не чувствовал страха. Только тоску. Что ж, смерть одинакова для всех. Новый прыжок и застыв на трёх конечностях, Охотник широко размахнулся ножом…

Острие застыло в сантиметре от чёрной пушистой шеи. Глаза Охотника, встретились с красными глазами пса. Он отвёл руку назад и хмурясь сидел на снегу, глядя в красные глаза пса. Он не мог его убить. Охотник не понимал. Пёс подобрался ближе, ползком, продолжая скулить. Охотник предупреждающе зарычал. Второй пёс повторил манёвр собрата. Вскоре оба подошли очень близко, но он не мог убить их. Вот тот, от чьих глаз он не мог оторваться, ткнулся мокрым носом в ладонь. Охотник хмыкнув собственному глупому поведению погладил пса.

— К-к-кут. — Сказал он и вдруг беспокоящее шуршание снега, стало стихать. Он перестал слышать и чуять химеру идущую по следу в двух с половиной километрах на севере, наивно считающую, что она идёт бесшумно. Стрельба в семи километрах к Центру Зоны перестала слышаться отчётливо, обратившись в едва-едва заметное щёлканье. Пелена падающего снега, приблизилась, он теперь видел не так хорошо.

— Рут, иди сюда и принеси мой плащ. — Прохрипел сталкер, чувствуя, что горлу трудно производить речь, а не подобающее сильному зверю громовое рычание. — Но я ведь не зверь? Как ты считаешь Кут?

Пёс заскулил и встав на лапы стал вылизывать лицо вернувшегося хозяина и друга. Сталкер смеялся, шутливо отбиваясь. Рут притащил плащ, жутко обслюнявив его и набросил сверху на обоих друзей. Они барахтались в снегу играя впервые за последний месяц. Давно он их уже не видел. Самая счастливая встреча, с дня Рождения!

Сталкер, уже одетый в снегоступах, с винтовкой на плече, стоял и смотрел на огромную тушу титана. Он с трудом мог поверить, что завалил этого монстра одним ножом, а прежде перегрыз ему глотку.

— Хоронить я его точно не стану. — Поведал он псам, кивнув на тушу размером с маленький паровоз. — Может ты Рут? Или ты Кут? Нет? Ну, ладно… Как вы считаете ребята, можно ли назвать мое сегодняшнее жутко не воспитанное поведение лёгким, незначительным нервным срывом? — Рут ответил неуверенным рыком. Кут поскулил. — Ты так считаешь Кут? Да, пожалуй ты прав. Стремительно прогрессирующая депрессия в сочетании с серьёзной психической травмой вполне могли вызвать, это лёгкое, наверное, знакомое всем воспитанным и добрым индивидуумам, временное, э-э-э, хм… — Рут что-то рыкнул, потоптался на месте. — Точно! Спасибо, Рут. Типичный случай, впадения в детство в свете всего выше перечисленного. Конечно, разве мог я помешаться, даже временно? — Кут снова поскулил, кажется, недоверчиво. — Просто у меня было очень тяжёлое детство. В такое не стоит впадать, мой милый Кут. Что ж, теперь когда всё наконец, решилось, а моя тонкая чувствительная нервная система пришла в норму, мы можем продолжить наш путь.

Они шли какое-то время. Потом Рут, обнаружил, что снегоступы очень интересно хрустят, если их покусывать на бегу. Куту это тоже понравилось и не успев открыть рот, сталкер запнулся и рухнул в снег. Сев, он отряхнул с лица снежную пыль. Псы очень довольные своей выходкой сидели перед ним, как два гордых сфинкса.

— Разве так поступают воспитанные Чёрные псы? — Спросил их сталкер. Махнул рукой. — Хотя откуда вы можете знать как поступают воспитанные Чёрные псы?

Уже в пути он задумчиво спросил Кута и Рута.

— Кто-нибудь из вас помнит, почему мне не нужно возвращаться к Нищему, до весны? — Псы проигнорировали вопрос. — Значит не хотите говорить? А вот я сейчас возьму и пойду к бандитам и сам их спрошу… Поразительно! Я не могу! Будто наваждение какое-то! Кут! Мать твою! Рут! Что вы…

Выплюнув снег он фыркая стал подниматься на ноги. Оба пса визгливо залаяли на него.

— И совсем не смешно! — Буркнул он, недовольно. Он шёл куда-то в снежную пыль. Совершенно не представляя чем заняться. Скучно. Что бы придумать? И где перезимовать, если организм так сопротивляется походу к бандитам?

— Изя!!! — Счастливо вскричал сталкер. И улыбаясь сказал псам. — Ребята, мы пойдём навестить Изю…, но его есть не надо. Мы с ним будем беседовать! У него есть замечательный подвал, где мы все поместимся. Он будет так счастлив увидеть меня вновь и познакомиться с вами! Изя очень воспитанный и приличный излом…, только придурковатый немного. Но ведь мы все очень образованные, воспитанные существа и не будем винить его за это. Что? Рут, как ты можешь! Я уже давно не хочу сажать его на цепь.

Полностью довольный жизнью сталкер, весело болтающий со своими псами, давно привыкшими к такому поведению хозяина, двинулся к брошенной базе военных, совершенно точно зная направление. Просто, зная…

Охотник вышел к опорам высоковольтной линии электропередач, когда-то соединявших базу военных с основной сетью, с электростанцией, ныне оставшейся за кордоном. Он не которое время стоял посреди холмистого района местности, молча поражаясь мастерству неведомых строителей сумевших возвести здесь такие высокие и сложные конструкции из тяжёлых металлических секций. Они провели огромную работу, было сомнительно, что сюда можно было загнать сверх тяжёлую технику с которой строительство металлических башен становилось детской забавой. В этих холмах пешком-то и то тяжеловато ходить…, особенно в снегоступах. Он шёл почти два дня, а летом то же расстояние преодолел бы за день. Впрочем, кто знает? Летом он мог напороться на контролёра с целой армией зомби и быть ранен или даже убит. А сейчас, зимой, когда Зона укрыта прекрасным белым саваном, скрывшим кости мёртвых и открывшим глазу многие летом не видимые аномалии, в матушке-Зоне, стало пусто. Какие контролёры? Он повстречал по пути одну химеру, (она почему-то дико рассвирепела увидев его) так она была такой тощей и слабой, что бросилась к нему короткими тяжёлыми прыжками и на очередном прыжке без сил рухнула в снег. Попыталась исчезнуть, но почему-то не смогла. Половина её тела исчезла, а другая ковыляла вперёд. Смотрелось отвратительно и удивительно. Он даже говорить не мог пока она приближалась. А когда подошла совсем близко Рут сбил её с ног. Бедняга просто не смогла встать! Она лежала на спине слабо шевеля конечностями и тихо шипела. Химера подыхала от голода и истощения. Не удивительно: по пути он больше не повстречал ничего живого, за исключением одинокого, очень тощего кабана. Вот это было очень странно. Зимой многие охотники голодают, но травоядные (кабан впрочем жрёт и мясо тоже, если есть возможность) зимой голодают не часто. Псы загрызли хряка и тогда он понял почему несчастный зверь такой худой: он был ранен и жизнь в его теле уже давно держалась только на чистом упрямстве. Мучения несчастного были оборваны и его съели. Больше живности не попалось. На много миль белой пустыни, с редкими кляксами ветвистых деревьев, не было ни души. Создавалось не очень приятное ощущение, что Зона вымерла. Исчезли буквально все звери: кабаны, кровососы, сталкеры, химеры…, то есть и сталкеры. Ни людей ни зверей, один снег. Но нельзя не признать, впервые за много дней, можно было просто любоваться первозданной красотой Зоны, не прислушиваясь к сотням звукам выискивая шорох крадущихся за тобой шагов. Не кому красться было, попрятались все или сдохли…

Миновав опоры, сталкер тепло улыбался — скоро, уже скоро он увидит старого знакомого. Он будет очень рад. Конечно, может быть придётся Изе разок дать в зубы, что бы он понял, что нужно радоваться, а не кидаться на гостя, словно какой-то невоспитанный дикарь. Или сломать ногу, что бы он не решил сбежать, окончательно уничтожив всякие ростки интеллигентного поведения, с таким трудом вложенные в него сталкером. Но может и не придётся. Изя хороший. Придурок, но хороший. Очень добрый. Только людей ест…

Когда комплекс старых строений возник на горизонте, сталкер задумался о том, что не чувствует приближения выброса. Если честно не чувствует уже третий месяц. С тех пор как ударили сильные морозы. Впрочем нет, помнится ещё в декабре, была одна очень тёплая неделя и выброс он почувствовал всего за день. Раньше сразу после выброса мог сказать, когда будет следующий. Раньше? Летом, осенью. Зимой всё изменилось. Ну разве это не чудесно? Не надо прятаться в погребах, не нужно искать укрытия…, только иногда приходится голодать, кабаны то же постепенно пропадают без выбросов. А зима кончается…, уже скоро начнутся первые оттепели.

Строения как всегда выглядели уныло и приветливо. День, вот они и выглядят приветливо. Ночью напоминаю о бренности всего живого и неизбежной его смерти. Но как же удивительно выглядела база сейчас! Снег украсил крыши, кокетливыми белыми шапочками, на сохранившихся подоконниках пушистые снежные комнаты, словно брови неведомого совсем седого великана. Сталкер стоял у огромного сугроба в который превратился ржавый грузовик и любовался этим чудом. Он печально вздохнул.

— Рут, Кут, вы только посмотрите как красиво! О! И снег пошёл, теперь я вижу не красоту, нет! Я вижу самое чудесное из всех чудес на свете! — Псы, глянули на припорошенную снегом груду развалившегося камня, коим база стала уже давно и дружно фыркнули, полные презрения. Сталкер недовольно глянул на верных друзей. — Вы просто отвратительны! Вам чуждо всё прекрасное. Но что поделаешь? Мне цивилизованному, гениальному, прекрасному, тонкой души и необычайно скромному человеку приходится терпеть ваше невоспитанное хамоватое общество. Впрочем, чего ещё ожидать от вас, лишённых, свойственного мне утончённого чувства прекрасного! От вас, не разумных Чёрных псов… Однако, я совсем не чувствую военных. Ушли?

Ведя беседу, он прислушивался к звукам внутри комплекса, но больше конечно принюхивался. Помня о проявленной военными ловкости, которая едва не окончилась его смертью, Охотник тут больше доверял обонянию нежели слуху. Повезло с ветром, он дул ему в лицо, прямо через здания лишённые окон и дверей. Если бы там кто-то затаился он бы учуял. Не он так псы. Но и Кут и Рут были спокойны. Опасность, если и была, то только в подвалах здания.

— Пойдём? — Псы нетерпеливо рыкнули: де тебя только и ждём. — Однако! Какая неприкрытая грубость с вашей стороны!.. Эй! Меня-то подождите!

Похоже псам надоело его слушать. Оба рванули с места и бегом направились к зданиям. Пришлось догонять. Снегоступы, жутко не удобная вещь — бегать в них занятие не из лёгких. А бегать в них, по присыпанным тонким слоем снега, осколкам камня с торчащей в разные стороны гнутой арматурой, прекрасная возможность легко и без усилий сломать себе шею. Это он выяснил, когда пересёк линию забора. Рухнул так, что в глазах забегали жёлтые искорки. Когда зрение прояснилось, сталкер нашёл, что кусок ржавой арматуры в обрамлении снежной пыли, весьма красив. Плохо только, что он прямо перед глазами и довольно длинный. На три сантиметра левее и весь этот чудный штырёк, вошёл бы в висок как раскалённый нож в масло. Сталкер выпрямился и покачал головой изучая такую приветливую на вид плоскую белую поверхность. Вот у стены аномалия, судя по всему «пространственный вихрь» — научное (? ) обозначение в реестре. Очень похоже на мясорубку, но гравитация в «вихре» сходит с ума по своим строгим, диким и абсолютно нереальным законам. Суть аномалии была в следующем: эта мелкая сволочь, обладала небольшим радиусом, но тянулась на два километра вверх. Лоскут скрученных в тугую спираль гравитационных линий различной мощности. Чаще мощь варьировалась от полосы нормальной земной гравитации, до полосы, где сила тяжести равнялась силе тяжести на поверхности солнца. Только так, от низкой отметки к высокой или наоборот. Любопытная штучка, изучавшаяся очень тщательно и сгубившая немало вертолётов, учёных, мутантов и сталкеров. Чудо этой аномалии заключалось в том, что действие гравитационных линий, ограничивалось очень небольшим радиусом. Известный максимум радиуса, три метра. В нём, материю уничтожало, сплетало в спираль, прежде разорвав все атомные связи. Но за пределами радиуса, гравитация вообще не ощущалась. А такое не возможно: вспомнить хотя бы солнце. Влияние его чудовищной массы, чувствуется даже на парсек от Солнечной системы. А тут, нет какой-либо массы и плющит всё подряд, но только в радиусе, небольшой окружности. Сталкер отломил пальцами кусочек арматуры и бросил в невидимую аномалию. Не видимую, но не совсем. Под ней снега не было. Вокруг сугробы, а там голая земля. Железка влетела внутрь и исчезла. Просто испарилась. Охотник хмыкнул — ничего не испарилось. Атомы составлявшие железку сейчас пронесло по всему «вихрю» и выбросило на высоте пары километров во все стороны сразу. Парочка этих атомов может даже упадёт ему на волосы, но он конечно, не почувствует. Аномалия тоже выглядит безопасно. А вот ещё одна, простая жарка, но способная развиваться, шириться и наращивать силу своего жара. Под ней снег оплавлен. И она тоже не выглядит опасной. И этот паршивый…, впрочем, очень красивый снег, тоже выглядит неопасным, а вот упади неудачно и в висок воткнётся какая-нибудь ржавая гадость…

— А? Рут, ну, ты что? — Сталкер потрепал большую голову пса, ткнувшего его носом в плечо. — Всё в порядке, просто задумался. Сейчас встану. Кстати, ты знаешь что вон там. — Он встал, повернулся к псу и указал пальцем за плечо, на аномалию. — Притаилась злобная, лишённая всяких культурных ценностей жарка? Знаешь? Туда ходи…, хр-р-р-р…

Сталкер вылупился на оплавленный снег, перед собой. Он едва не залез в аномалию. Но как? Он же повернулся и она была за спиной! И…, нет, он повернулся к Руту, погладил и ещё немного повернулся. После чего двинулся вперёд, прямо в аномалию. Но как же так…

— Я…, я её не чувствую Рут. — Охотник хмуро смотрел, перед собой. — Совсем. Будто там и нет ничего. А вихрь отчётливо вижу. А Сеть? Не ужели…

Он посмотрел на Сеть и обнаружил, что не просто видит её, он мог одновременно смотреть на этот мир с двух разных точек, видя и Сеть и всё остальное. Кроме того, ему теперь было много легче, управлять энергией Сети. Будто он сам стал её частичкой. А огненная аномалия исчезла. Нет, она конечно, ни куда не пропала, вон она, ждёт, что бы убить. Но из его восприятия она выпала. А может её правда нет, а? Может снег оплавился давно, а аномалия уже исчезла? Он почти убедил себя в этом. Даже смог забыть, что если бы жарка исчезла, лёд завалило бы снегом. И даже шагнул ещё ближе. Рут предупреждающе зарычал. Их развалин вынырнул встревоженный рыком брата Кут. Сталкер отступил, отыскал, в снегу, сухую веточку (после нескольких минут поисков) и кинул в центр обледеневшего круга. Веточка понадобилась потому, что он кое-что вспомнил, но решил отложить туманное и не совсем понятное воспоминание на потом.

Кусочек органической материи (несколько живых клеток там должны были сохраниться), влетел в круг, но земли коснуться не успел. Пламя дико взревело и тут же скрылось в столбе горячего пара. Даже немного обожгло лицо, паром. Он стоял тупо глядя на это дело, пока пар не исчез полностью.

— Не все жарки срабатывают на внешние раздражители не органического происхождения. Не подтверждённая…, нет…, мною, нет…, кем-то со мною подтверждённая информация. — Сталкер морщился от тупой боли в затылке. Как всегда попытки вспомнить что-то из прошлого отражались неприятными ощущениями. Всплыло из глубин прошлого, мрачноватое и угрюмое лицо. Глаза волчьи, но в них светится решимость и что-то доброе. Кажется, этого человека, давно нет в живых. Что с ним стало и кто он?

Охотник решительно повернул к знакомому подвалу. Возможности пользоваться Сетью, сильно возросли, но огненные аномалии теперь загадка для него и столь же грозная опасность как и для самой глупой крысы. Но их превосходно чувствуют псы, а если не хлопать варежкой и смотреть по сторонам, девяносто девять из ста огневиков, можно увидеть по косвенным признакам. Вот и к чёрту их и причины по которым они для него пропали. Его в конце концов, с нетерпением ждёт старый знакомый Изя. Вот с ним он и поболтает о всех этих странных неприятностях. С другой стороны, что скажет Изя? Зона тебя испытывает! Или: Зона на тебя зла. Да, Изя немножко слабоумен. Но пара недель высокоинтеллектуальных бесед и несколько открытых переломов, могут творить чудеса!

Пролом в стене, через который можно попасть в подвал, из которого уже можно заглянуть к Златоглазке (надо обязательно заглянуть), пролом был найден не сразу. Охотник прошёл мимо него не заметив. Потом вернулся, кое-как нашёл стену и обнаружил на месте пролома, огромный сугроб. Довольно долго он стоял перед ним, слабо улыбаясь, оттягивая момент приятной встречи, предвкушая его… Собственно ему было жутко лень раскапывать гигантский сугроб. Псы постояв немного рядом, тихо сбежали. Им копать тоже не хотелось. Что делать: пришлось всё же раскапывать. Как сюда попасть через здание он не знал, а шататься под сводами, которые в любой момент могут обрушиться, ему как-то уж совсем не хотелось. Охотник копал долго, старательно. Вскоре сумел вырыть приличных размеров нору. Даже порадовался своим успехам. Вылез наружу из норы и горделиво обозрел результаты своей работы. С тихим: хлоп, шапка сугроба обрушилась. Сталкер уныло взирал на новый сугроб, ставший в ширину заметно больше. Зима с её плюсами и красотой быстро переставала ему нравиться. Копал он до глубокой ночи. Сугроб рухнул ещё раз и пришлось фактически отгребать снег от всей стены. Учитывая, что кроме рук у него инструментов не было дело обещало затянуться до утра. Ладони постоянно приходилось отогревать под свитером — он где-то умудрился потерять тёплые перчатки, но не помнил где. Наконец, он сумел уже в сумерках очистить снег от стены и был очень доволен. Но зловредный снег определёно издевался над ним. Края траншеи, вырытой в широком сугробе заслонившим стену по всей её протяжённости, с шелестом рухнули и некоторое время он потратил откапывая себя самого. Уже в темноте, он закончил работу и добрался, до пролома. В нём конечно же, царила полная тьма. Ему впрочем, она виделась густыми сумерками, а Кут с Рутом, скорее всего и не заметили бы отсутствие освещения. Он соскользнул вниз и осмотрелся. Изя был здесь: его запах он ощутил ещё только откопав пролом. Но его видно не было. Зато заметно прибавилось человеческих костей. Значит Изя кушал хорошо и от голода вряд ли сдох. Отлично, но где он сам?

Сталкер стоял посреди заваленной костями комнаты и не пытался по запаху определить куда двинулся Изя. Так же он прислушивался. Где-то глубоко внизу слышалось мерное дыхание, огромного существа — Златоглазка тоже жива и здорова. А паршивец Изя видимо, ушёл на охоту. Как не вежливо — к нему пришёл гость, а его нету. Возмущённый таким безобразным поведением излома, сталкер так и застыл на месте, даже дыхание перехватило.

И вот послышались знакомые шаркающие шаги…, но кажется, Изя двигается немного не так. Что за дела? Пахнет Изей, но…, ах, вот оно что! Ногу волочит — бедненький! Видимо подранили, где-то. Ну это ничего, до свадьбы заживёт. Фигура в сером бесформенном плаще возникла на пороге подвальчика, спустившись по короткой лестнице сверху. Сталкер не шевелился, сдерживая улыбку и даже не дышал. Излом замер на пороге, лисьи глазки сверкнули в темноте.

— Кто здесь? — Спросил знакомый голос.

— Изя! — Не выдержал сталкер, счастливо улыбаясь. — Это я! Заходи же дружище!

— Что? А? — Излом вошёл внутрь и шокировано моргая смотрел на одну из теней начавшую двигаться. Руки широко распахнулись, призывая дружески обняться. Изя, на такое никогда бы не пошёл, он как огня боялся сталкера. Но… — А ты чего здесь? Какими судьбами в наших краях? Я вот тут хожу-брожу…

Продолжая говорить Изя мелкими шажками подходил всё ближе. Он даже улыбался приветливо, точнее играя приветливость. Лисьи глаза сверкали голодом и хитростью. Он что не узнал его? Ведь Изей вряд ли его ещё кто-то мог называть. Что происходит? Сталкер перестал улыбаться и теперь опустив руки подозрительно поглядывал на хитрую старческую рожу. Как и следовало ожидать, едва излом подошёл ближе мощная рука вылетела вперёд. Нет, такой тупой грубости простить было просто невозможно!

— Видимо, дорогой друг Изя, ты страдаешь не только слабоумием, но и амнезией. — Разочарованно произнёс сталкер наблюдая как излом поднимается из вороха штукатурки, обломков костей и выпавших кусков стен. Изя поднимался с трудом, потеряв способность твёрдо держаться на ногах. Охотник так расстроился, что прежде чем ударить мерзкое животное Изю, об стену, используя его отловленную руку как рычаг, раскрутил его вокруг своей оси и вбил в стену со всей доступной силой. Человека, да даже химеру эта яростная атака, просто смешала бы с пылью. А вот живучий излом только впал в прострацию и то совсем не надолго.

— Ты…, кто…, тьфу… — Сплюнул старик, наконец, поднявшись. — Не может быть…

Он с довольно глупым видом смотрел на свою чернильно-чёрную слюну. Изо рта бежала такая же чёрная гадость — его собственная кровь.

— Не ужели ты меня забыл? — Охотник кисло смотрел на растерянного и напуганного излома. Гадёныш Изя, умудрился крепко испортить ему настроение. — Я тут был всего-то полгода назад, может чуть больше, а ты мой слабоумный излом, успел забыть.

— Что? — Излом выпрямился и зашебуршал своим плащом. — Я тут живу всего один выброс, уже со снега. Кто ты такой? Ты ведь не человек да?

— Стоп, помолчи немного. — Сталкер взмахнул рукой, требуя тишины, он шумно вдыхал тщательно анализируя запахи. Странное дело: излом перед ним, пах так же как Изя, но с каким-то тонким, практически незаметным оттенком. Ах, как он мог забыть! Изломы ведь одинаковы как две капли воды! Но где тогда Изя? — Где излом который тут жил до тебя?

— А ты чего, ты чего, сталкер, я же не…

Вновь он начал трещать без умолку, маленькими шажочками двигаясь к лестнице наверх. Почти сразу его беспорядочная трескучая речь оборвалась. Сталкер кинулся вперёд, очень быстро для просто человека и излом ударил с жутким шипением. А потом дико заорал. Сильная правая конечность, которой он легко расшибал бетонные стены, повисла плетью, её сломали с необыкновенной силой, несколькими странно нанесёнными ударами.

— Что бы вот так удачно переломить конечность. — Вещал сталкер вышагивая взад вперёд, перед упавшим на пол изломом. — Необходимо…, прости пожалуйста, но ты не мог бы немного помолчать? — Излом нагло проигнорировал вежливую просьбу. Пришлось вновь прибегнуть к грубому ничем не прикрытому варварству. Лицо излома превратилось в кровавый блин. Теперь он только с хлюпом пускал чёрные пузыри сломанным носом. — Так вот, что бы сломать кость, обтянутую мощной мускулатурой, необходимо иметь хотя бы средненькую физическую силу, крепкие кисти и уметь вкладывать в момент самого удара, всю физическую мощь, своего тела. Заметь, дорогой излом, не в удар, а в момент удара. То есть когда ребро ладони касается конечности, которую требуется сломать, вся мощь тела должна участвовать в ударе. Вся хитрость как раз в этом и конечно, в том, что бы не сломать собственное запястье в момент удара. Есть и ещё один маленький нюанс. Нанося данный великолепный удар, нужно попасть точно в то место где проходит кость. Иначе запястье всё равно будет сломано, а у противника лишь разорвутся мышцы. В этот миг он второй рукой, пока вспышка боли ослепляет тебя самого, легко может с вами покончить. Конечно, только в том случае если противник, не сопливый юнец, а настоящий профессионал. Это очень важно, постарайтесь запомнить мой слабоумный друг. Но упомянув этот чудесный удар, доступный далеко не всем мастерам рукопашного боя, я конечно же, не могу не упомянуть его замечательную совершенно уникальную историю…

— Что тебе от меня нужно? — Простонал излом, сообразивший, что убивать его, кажется не будут. По крайней мере прямо сейчас.

— О, как невежливо. — Изумился сталкер. — Вам правда совсем не интересно? Что ж, надо учитывать ограниченные возможности вашего, простите, откровенно ущербного интеллекта. Вам, конечно же, требуется время, что бы переварить услышанное. Думаю, в свете вашего могучего разума, года или двух, будет вполне достаточно. Где сейчас Изя?

— Я не знаю никого с таким именем. — Кровавая маска потрескалась в улыбке. — Людей с таким именем я никогда не ел.

— Знаете, я то же. — Изобразив смущение сказал Охотник. — Было бы замечательно съесть такого интересного человека, с таким любопытным именем, как вы считаете? — Излом только неуверенно хрюкнул и забегал глазами в поисках спасения. — Изя не человек. Он излом, только много более вежливый чем вы и хорошо воспитанный.

— Как это? — Лисьи глазки стали очень большими. — Ты ищешь излома? Но у изломов нет имён…, хотя конечно, кто-то мог придумать. В Зоне всякое бывает. Но зачем тебе какой-то конкретный излом? А! Он съел твоего друга? Хочешь отомстить.

— Нет. — Охотник отошёл к стене и встал так что бы было удобно. — Мы с ним друзья.

— С кем? — Тупо хлопал глазами излом, его лицо уже полностью восстановилось. Только кровью было сильно заляпано.

— С Изей. Где тот излом, который жил здесь?

— Не знаю. — Проворчал излом. — Я выгнал отсюда какого-то слабака, он тоже излом, но просто ублюдочный. Весь трясся от страха. Дальше двора выйти боялся, еле отогнал…

Охотник ещё не решил убивать это существо или отпустить, но последние слова сказанные с заметным презрением ему сильно не понравились. Винтовка сама прыгнула в руки и три выстрела один за другим, сотрясли подвальчик. Одна пуля угодила в голову, две другие разворотили розочкой живот и грудину. Изувеченное тело подёргалось немного и затихло. Тяжело вздохнув сталкер стараясь как мог не запачкаться, завернул останки излома в его же плащ и вытолкнул в пролом. Затем вылез сам. Возникла мысль скормить его Златоглазке, но Охотник тут же передумал. Изломы могут быть ядовиты, а уж на вкус явно противны и возможно, немного суховаты. Он выбросил свёрток с телом в сторону жарки, хотел попасть прямо в аномалию, но промахнулся. Покончив с похоронами, Охотник вернулся в подвал и ещё раз тяжко вздохнув, направился в подземную лабораторию, где жила Златоглазка. Бедный Изя! Он наверняка мёртв. Ведь он боялся покидать этот подвал потому, что перестал чувствовать аномалии. Несчастный даже голодая не мог заставить себя выйти наружу, так силён был его страх пред аномалиями.

Златоглазка шумно топая большими ногами бродила по бесконечным коридорам лаборатории и несчастно хлюпала носом. Она страдала от голода. Давно были ею выпиты все электрические аномалии подвала, а новые не могли появиться без выброса. А последний выброс был давно. Она сначала даже не узнала его! С диким рыком бросилась через несколько стен, сломав их и только прямо перед ним, остановилась как вкопанная, а потом ужасно счастливая стала прыгать вокруг сталкера.

— Ну-ну, прекрати. — Сказал он, обняв обоими руками чешуйчатую шею. Страшный монстр тут же прекратил прыжки от которых опасно дрожал потолок и замер мелко подрагивая всем своим огромным телом. — Однако, шея у тебя! Не могу двумя руками обхватить. Да ты исхудала совсем! Бедненькая!

От жалостливых ноток в его голосе, Златоглазка легла на брюхо и положив голову на пол, широко открыла слюнявую пасть полную больших острых клыков. Тихо завыла. Так он понял этот трубный рёв. Очень тоскливый. Именно так выли Кут с Рутом тоскуя. А Златоглазка, трубила. Огромные золотистые глаза светящиеся в темноте, приветливо и не много просительно моргнули. Сталкер создал сильную электру, прямо там где стоял. Монстр заурчал от удовольствия. Аномалия вспыхнула один раз и исчезла, была съедена, одним махом. Несчастная страшно оголодала. Он создал ещё три мощных узла прежде чем, Златоглазка, сонно хлопнула глазами и закрыла их. Спустя минуту она уже трубно храпела. А сталкер создав два десятка узлов Сети по всему подвалу, поднялся в бывший домик Изи. Тут было так тоскливо, так одиноко. Сам не понимая зачем сталкер сложил костёр. Из костей. Из его руки ударила молния и кости задымились. Вскоре жарко треща подвальчик уже освещал вполне приличный костерок. Но вот, что странно. Едва появились первые языки пламени, сталкер ощутил как сердце сжимает, даже не страх, животный ужас. Не понимая в чём дело он сел перед костром и заставил себя смотреть на огонь. Сердце громко стучало от ужаса. Руки дрожали. Но он смотрел в костёр и поддерживал огонь до самого утра. И весь следующий день. А ночью уснул, успев сжечь все кости, в подвальчике.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒