Ло Гуань-Чжун 73 страница

-- Мы пойдем! -- в один голос отозвались Хань Дан, Чжоу Тай и Лин Тун.

Лу Сунь не принял их предложения и подозвал неподалеку стоявшего военачальника Шуньюй Даня.

-- Сегодня вечером вы поведете пять тысяч воинов на штурм четвертого лагеря противника, где военачальником Фу Тун. Вы совершите подвиг, а я с войском помогу вам.

Когда Шуньюй Дань вышел, Лу Сунь подозвал Сюй Шэна и Дин Фына и сказал:

-- А вы с тремя тысячами воинов каждый расположитесь в пяти ли от лагеря Фу Туна. Если Шуньюй Даню придется туго, выручите его, но ни в коем случае не преследуйте противника.

Сюй Шэн и Дин Фын поклонились и тоже вышли.

В сумерки Шуньюй Дань выступил в поход; ко времени третьей стражи он был уже возле лагеря Фу Туна и приказал своим воинам бить в барабаны. Навстречу стремительно вышел Фу Тун и ударил на врага. Шуньюй Дань не выдержал натиска и обратился в бегство. Но впереди раздались боевые возгласы, и путь беглецу преградили всадники, во главе которых был военачальник Чжао Жун. Шуньюй Дань свернул в сторону и пытался скрыться за горой, но тут появился отряд племени мань, возглавляемый князем Шамокой. После ожесточенной схватки Шуньюй Даню все же удалось вырваться. Неприятель преследовал его, но вовремя подоспевшие войска Сюй Шэна и Дин Фына спасли раненого Шуньюй Даня. Возвратившись в лагерь, он вошел прямо в шатер Лу Суня и стал просить прощения.

-- Это не ваша вина, -- успокоил его Лу Сунь. -- Я только хотел выяснить, где враг силен, а где слаб. Теперь я знаю, как его разгромить.

-- Враг очень силен, и разбить его нелегко, -- заметили Сюй Шэн и Дин Фын.

-- Пожалуй, мне не удалось бы обмануть только одного Чжугэ Ляна, -с улыбкой сказал Лу Сунь. -- Но небо помогает мне: этого человека здесь нет, и я совершу великий подвиг!

Потом он созвал военачальников и каждому дал указания. Чжу Жань получил приказ выйти на судах вверх по Янцзы.

-- Завтра после полудня будет дуть юго-восточный ветер, -- сказал ему Лу Сунь, -- и вы, нагрузив суда сеном, будете действовать так, как я указал. Отряд Хань Дана начнет наступление на северном берегу, а Чжоу Тай на южном берегу. У каждого воина будет огниво и пучок сена с селитрой и серой внутри. Как только доберетесь до вражеских лагерей, сразу же поджигайте их. Из сорока лагерей мы подожжем двадцать -- огонь перебросится на все остальные. Всем воинам взять с собой провиант. Отступать не разрешаю! Идти только вперед, днем и ночью вперед, пока не схватим Сянь-чжу.

Тем временем Сянь-чжу сидел у себя в лагере и ломал голову над тем, как разгромить Лу Суня. Вдруг около его шатра упало знамя, хотя никакого ветра не было.

-- К чему бы это? -- спросил он военачальника Чэн Ци.

-- Видно, сегодня ночью на нас будет нападение, -- предположил тот.

-- Посмеют ли они? Ведь мы только вчера их разгромили!

-- Возможно, это была лишь разведка. Лу Сунь решил выведать наши слабые места, -- произнес Чэн Ци.

Во время этого разговора дозорный доложил, что с горы хорошо видно, как войска Лу Суня уходят на восток.

-- Это хитрость! Они хотят ввести нас в заблуждение! -- воскликнул Сянь-чжу и приказал не трогаться с места; только Гуань Син и Чжан Бао должны были ходить дозором.

В сумерки вернулся Гуань Син и сообщил, что загорелся один из лагерей на северном берегу реки. Сянь-чжу велел Гуань Сину отправиться туда и посмотреть, что там происходит. Чжан Бао получил приказ следить за южным берегом.

Во время первой стражи подул юго-восточный ветер, и в лагере, расположенном левее императорского, вспыхнул огонь. Только хотел Сянь-чжу послать туда помощь, как загорелся лагерь с правой стороны.

Ветер крепчал, раздувая пламя. Из горящих лагерей с криками выбегали воины, пытаясь укрыться в императорском лагере. Началась неописуемая толчея, воины сбивали друг друга с ног. На них с тыла напали войска Лу Суня.

Сам Сянь-чжу вскочил на коня и поскакал к лагерю военачальника Фын Си, но и там бушевал огонь. В этот момент на Сянь-чжу налетел Сюй Шэн. Сянь-чжу повернул на запад, но враг преследовал его, а тут еще впереди преградил путь отряд войск Дин Фына. Сянь-чжу метался, не зная, как вырваться из окружения, когда на помощь ему пришел Чжан Бао. Он прорвался к Сянь-чжу, и они вместе бежали. По дороге к ним присоединился Фу Тун. Враги преследовали их. Сянь-чжу мчался к горе Маань, но у самого подножья большой отряд Лу Суня окружил его. Чжан Бао и Фу Тун отбивались от врага. Сянь-чжу видел, что всё вокруг озарено огнем и по реке густо плывут трупы воинов.

Утром загорелся кустарник в горах. Сянь-чжу думал, что теперь ему пришел конец, но на помощь подоспел Гуань Син с войском.

-- Государь, со всех сторон бушует огонь, -- сказал он, кланяясь до земли. -- Здесь оставаться нельзя. Вам следовало бы уйти в Байдичэн и там вновь собрать войско.

-- Кто будет прикрывать наш тыл? -- спросил Сянь-чжу.

-- Я сдержу натиск врага! -- вызвался Фу Тун.

В сумерки Сянь-чжу, охраняемый Гуань Сином и Чжан Бао, спустился с горы. Неприятельские военачальники, как только увидели, что Сянь-чжу уходит, наперегонки бросились за ним. Сянь-чжу приказал воинам снять с себя одежду, свалить ее на дорогу и поджечь, чтобы как-нибудь задержать преследователей. Но впереди снова раздались крики -- это командующий флотом, военачальник Чжу Жань, отрезал беглецам путь со стороны реки.

-- Здесь наша смерть! -- горестно воскликнул Сянь-чжу.

Гуань Син и Чжан Бао пытались прорваться через окружение, но были остановлены стрелами противника. Позади слышались громкие возгласы -приближался отряд самого Лу Суня.

Сянь-чжу пришел в смятение. Но на рассвете в войске Чжу Жаня неожиданно начался переполох. Оказалось, что на выручку Сянь-чжу шел отряд во главе с непобедимым Чжао Юнем. Находясь в Цзянчжоу, он узнал, что между царством Шу и княжеством У началась война, и немедленно повел войско к Сянь-чжу. Этим он спас его от, казалось бы, неминуемой гибели.

А Лу Сунь, как только узнал о приходе Чжао Юня, сразу приказал своим воинам отступать. Чжу Жань столкнулся с Чжао Юнем и в первой схватке пал от удара его копья. Спасенный Сянь-чжу ушел в Байдичэн.

Потомки в стихах воспели Лу Суня:

Он лагери вражьи горящей травой уничтожил

И войску Лю Бэя нанес небывалый урон.

В двух царствах гремела великая слава Лу Суня.

Он, книжник и воин, был ваном из У вознесен.

Фу Тун, прикрывавший отступление Сянь-чжу, был окружен отрядом Дин Фына, который закричал ему:

-- Множество ваших воинов погибло, а сдалось еще больше! Сложи оружие и ты!

-- Я -- ханьский воин, -- гордо отвечал Фу Тун, -- и тебе, собака, не сдамся!

С этими словами он бросился в смертельную схватку, надеясь проложить себе путь. Более ста раз нападал он на врага, но пробиться ему так и не удалось.

-- Пришел мой конец! -- вскричал он, и кровь хлынула у него из горла.

Он умер, окруженный врагами. Потомки сложили стихи, в которых восхваляют отвагу Фу Туна:

О битве великой в Илине досель повествуют преданья.

Огнем совершил нападенье Лу Сунь хитроумный в то утро.

Остался Фу Тун непреклонным, хоть смерть свою видел заране,

И смертью своей не принизил он военачальника званье.

Чэн Ци помчался к берегу, чтобы привести на помощь воинов, находившихся на судах. Но флота там уже не было.

-- Бегите скорее! -- кричал подчиненный ему военачальник. -- Враг догоняет вас!

-- Я с первого дня похода следую за нашим государем! -- гневно отвечал Чэн Ци. -- Позорно бежать, не сразившись с врагом!

В этот момент его настигли преследователи, и Чэн Ци, выхватив меч, заколол себя.

Потомки воспели его в стихах:

Пожертвовал жизнью отважный и гордый Чэн Ци,

Мечом закололся, радея о господине.

Железная воля до смерти служила ему,

И славу героя кумирни разносят доныне.

Между тем к У Баню и Чжан Наню, которые в это время держали в осаде Илин, примчался Фын Си и рассказал о поражении войск Сянь-чжу. Оставив Илин, они поспешили на помощь императору.

В дороге они столкнулись с войсками Лу Суня, а с тыла на них ударил вышедший из города Сунь Хуань. Чжан Нань и Фын Си отважно сражались, но вырваться не смогли и нашли свою смерть в бою. Потомки сложили о них такие стихи:

Фын Си был верен -- таких нет в мире боле,

Чжан Нань героем честнейшим был из честных.

Погибли оба на песчаном поле,

Но имена их благоухают в песнях.

У Бань, с трудом выбравшись из двойного кольца, снова столкнулся с противником. Но, к счастью, на помощь ему подоспел Чжао Юнь, и они вместе ушли в Байдичэн.

Бежавший с поля боя маньский князь Шамока встретился с Чжоу Таем. Они схватились в жестоком поединке, и Чжоу Тай его убил.

Военачальники Ду Лу и Лю Нин сдались Лу Суню. Сдались также многие воины, оставшиеся без оружия и провианта.

В то время госпожа Сунь все еще жила у своей матери в княжестве У. Она узнала о поражении войск Сянь-чжу, а затем до нее дошли слухи, что и сам он погиб. В глубоком отчаянье она ушла на берег Янцзы и, глядя на запад, со слезами и причитаниями бросилась в воду.

На том месте, где она погибла, потомки воздвигли храм и назвали его " Кумирня мужественной жены". И о ней сложили такие стихи:

Ушло к Байдичэну разбитое войско Сянь-чжу,

Супруга героя нашла свою гибель в волне.

Плита из гранита лежит на крутом берегу.

Она повествует о верной до гроба жене.

Прославившийся Лу Сунь во главе своих победоносных войск спешил на запад в царство Шу. Но недалеко от заставы Куйгуань он вдруг заметил, что над прибрежными горами витает зловещий дух смерти. Остановив коня и повернувшись к военачальникам, Лу Сунь закричал:

-- Впереди засада! Остановить войско! Отойти на десять ли и расположиться боевыми порядками в открытом поле. Приготовиться к бою!

Лу Сунь выслал разведку, и вскоре ему доложили, что поблизости не видно ни одного воина противника. Лу Сунь не поверил, сошел с коня и поднялся на гору; там все еще витал дух смерти.

Послали еще одну разведку, но и на этот раз не удалось ничего обнаружить. Солнце клонилось к закату, а дух смерти не исчезал. Охваченный тревогой и колебаниями, Лу Сунь решил в третий раз отправить на разведку своих верных людей. Вскоре они возвратились и доложили, что на берегу лежат огромные кучи камней, но ни одного человека, ни одного коня они не заметили.

Лу Сунь, не зная, что думать, приказал разыскать местных жителей и расспросить их. Вскоре к нему привели нескольких человек.

-- Кто сложил на берегу камни? -- спросил он. -- Почему от них исходит дух смерти?

-- Местность эта называется Юйпуфу, -- отвечали жители. -- Еще в то время, когда Чжугэ Лян шел в Сычуань, он прислал сюда воинов, и они на песчаном берегу выложили из груды камней план расположения войск. С тех пор на этом месте подымается пар, похожий на облако.

Выслушав жителей, Лу Сунь сам пошел взглянуть на камни. Остановившись на склоне горы, он разглядел, что между камнями есть проходы.

-- Какое искусство вводить в заблуждение людей! -- усмехнулся Лу Сунь. -Но зачем это сделано?

Спустившись с горы, он в сопровождении нескольких всадников въехал в проход между камнями.

-- Солнце уже садится, -- заметили военачальники. -- Надо поскорее возвращаться...

Лу Сунь хотел выехать из камней, но тут налетел сильный ветер, взметая песок. И вдруг Лу Суню показалось, что странные камни приподнялись, а сухие деревья ощетинились мечами. Казалось, где-то поблизости бушует и бурлит река, бряцает оружие и гремят барабаны.

-- Я попался в ловушку Чжугэ Ляна! -- отчаянно закричал Лу Сунь.

Он хотел поскорее выбраться из этого места, но не мог найти выхода. Тут перед ним появился старик и, улыбаясь, сказал:

-- Вы хотите выйти из этих камней?

-- Прошу вас, выведите меня отсюда! -- вскричал Лу Сунь.

Опираясь на посох, старик медленно пошел вперед и беспрепятственно вывел Лу Суня на склон горы.

-- Кто вы, отец? -- взволнованно спросил Лу Сунь.

-- Я -- тесть Чжугэ Ляна, зовут меня Хуан Чэн-янь, -- отвечал тот. -- Когда зять мой шел в Сычуань, он сложил здесь эти камни и назвал их планом восьми расположений. Они ежедневно меняют расположение, и их можно сравнить с десятью тысячами отборных воинов. Перед уходом мой зять сказал, что здесь заблудится полководец из Восточного У, и наказывал мне не выводить его отсюда. Но когда я увидел, как вы вошли через ворота Смерти, я подумал, что вам ни за что не выбраться из этих камней. Человек я добрый и не мог допустить, чтобы вы погибли. Я вывел вас через ворота Жизни.

-- Вы изучили все проходы? -- спросил Лу Сунь.

-- Нет. Изменения их бесконечны, и изучить их невозможно! -- сказал старик.

Лу Сунь соскочил с коня и с благодарностью поклонился старику.

Танский поэт Ду Фу написал об этом такие стихи:

Многочисленны деянья и заслуги Чжугэ Ляна.

" План восьми расположений" к славе путь открыл ему.

Все вперед струятся волны, только камни неподвижны.

Скорбь те камни затаили: не разбил он царство У.

Возвратившись к себе в лагерь, Лу Сунь с глубоким вздохом сказал:

-- Чжугэ Лян -- это поистине Во-лун -- Дремлющий дракон! Мне не сравниться с ним!

И он приказал войску отступать. Военачальники недоумевали:

-- Армия Лю Бэя разбита, сейчас он не может оборонять даже какой-нибудь один город. Самое время нанести ему последний удар, а вы из-за каких-то камней вдруг решили прекратить поход!

-- Я не этих камней испугался, -- отвечал Лу Сунь. -- Мне вспомнился вэйский правитель Цао Пэй. Он так же хитер и коварен, как и его отец. И я понял, что если мы будем преследовать остатки войск Сянь-чжу, Цао Пэй на нас нападет. Нельзя забираться вглубь Сычуани, это может нам стоить княжества У.

И, приказав одному из военачальников прикрывать тыл, Лу Сунь повел свое войско в обратный путь. Не прошло и трех дней, как одновременно примчалось трое гонцов с донесениями о наступлении войск Цао Жэня, Цао Сю и Цао Чжэня.

-- Я не ошибся в своем предвидении! -- улыбнулся Лу Сунь. -- Но меры уже приняты!

Поистине:

Стремился Западное Шу он покорить верховной власти,

Но понял: надо защищать себя от северной династьи.

О дальнейшем пути Лу Суня вам расскажет следующая глава.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

прочитав которую, читатель узнает о том, как Сянь-чжу оставил своего наследника на попечение Чжугэ Ляна, и о том, как Чжугэ Лян расстроил союз пяти

Как уже рассказывалось, летом, в шестом месяце второго года периода Чжан-у [222 г. ], полководец Лу Сунь нанес жестокое поражение войскам императора Сянь-чжу у городов Сяотина и Илина. Сянь-чжу бежал в Байдичэн, который упорно оборонял Чжао Юнь. В это время возвратился Ма Лян и передал императору слова Чжугэ Ляна.

-- Если бы мы раньше спросили совета чэн-сяна, нас не постигла бы такая беда! -- с горьким вздохом сказал Сянь-чжу. -- А сейчас нам придется с позором возвращаться в Чэнду.

Он решил временно остаться в Байдичэне и переименовал подворье, где жил, в дворец Вечного покоя.

Военачальники Фын Си, Чжан Нань, Фу Тун и Чэн Ци погибли, а Хуан Цюань, командовавший войсками на северном берегу реки, перешел в царство Вэй. Это глубоко опечалило Сянь-чжу.

-- Государь, за измену Хуан Цюаня вам следовало бы покарать его семью, -посоветовал приближенный сановник.

-- Хуан Цюань -- не изменник. У него не было другого выхода, -- возразил Сянь-чжу. -- Это мы виноваты перед ним, а не он перед нами. Зачем же заставлять страдать его семью?

И Сянь-чжу приказал ежемесячно выдавать семье Хуан Цюаня средства на пропитание.

Тем временем Хуан Цюаня привели к Цао Пэю.

-- Вы помните, как некогда полководец княжества Чэнь сдался княжеству Хань? -- спросил его Цао Пэй. -- Не преследуете ли вы такую же цель?

-- Наш император оказывал мне большие милости, -- со слезами отвечал Хуан Цюань. -- По приказу Сянь-чжу я командовал войском на северном берегу реки, но Лу Сунь отрезал меня от войск императора, и я предпочел прийти к вам, чем покориться Лу Суню. Я буду рад, если вы сохраните мне жизнь. Где уж мне брать пример с предков.

Обрадованный Цао Пэй хотел пожаловать титул Хуан Цюаню, но тот отказался его принять. Потом кто-то сказал ему, что Сянь-чжу казнил всю его семью.

-- Император знает, как я предан ему, он не может погубить моих родных! -уверенно вскричал Хуан Цюань.

Цао Пэй с ним согласился. Но потомки сложили стихи, в которых укоряют Хуан Цюаня:

Не мог он сдаться У, но сдался Цао Пэю.

Двум господам служить -- позорная судьбина.

Цзя Ян и тот его, наверно, осудил бы

За то, что умереть не мог он как мужчина.

Однажды Цао Пэй спросил советника Цзя Сюя:

-- Мы желаем воссоединить всю Поднебесную. Скажите, что надо раньше покорить: царство Шу или княжество У?

-- Я полагаю, что сейчас нельзя воевать ни с тем, ни с другим, -- отвечал Цзя Сюй. -- Лю Бэй храбр, и ему помогает в управлении государством такой мудрый советник, как Чжугэ Лян. А Сунь Цюань дальновиден и умен. Не забывайте, что его полководец Лу Сунь занял все важнейшие места обороны. Среди наших полководцев нет равных Лю Бэю и Сунь Цюаню! Правда, своим могуществом вы не уступаете им, но пока все же лучше выждать, что покажет будущее.

-- Но ведь мы уже послали три больших армии против княжества У, -- возразил Цао Пэй. -- Может ли случиться, что мы не добьемся победы?

-- Лу Сунь только что разгромил семьсот тысяч воинов Сянь-чжу -- заметил шан-шу Лю Е. -- Эта победа сильно укрепила княжество У. К тому же нас разделяет великая река Янцзы. Полководец Лу Сунь так хитроумен, что несомненно уже подготовился к возможному нападению с нашей стороны.

-- Но ведь вы совсем недавно советовали мне воевать с Сунь Цюанем, а теперь вдруг отговариваете, -- произнес Цао Пэй.

-- Да, но сейчас все изменилось! -- отвечал Лю Е. -- Прежде Сунь Цюань терпел поражения, и нам было выгодно выступить против него. Теперь он победитель, и пока лучше не связываться с ним.

-- Наше решение уже принято. Не будем об этом говорить! -- оборвал разговор Цао Пэй.

В это время прибыло известие, что Сунь Цюань выставил против трех армий Цао Пэя своих военачальников -- Люй Фаня, Чжугэ Цзиня и Чжу Хуаня.

-- Противник готовится к обороне. Идти против него -- значит понести большие потери, -- сказал Лю Е.

Но Цао Пэй не послушался его.

В это время у крепости Жусюй, которую оборонял Чжу Хуань, один из самых способных молодых военачальников Сунь Цюаня, происходило следующее.

Когда армия Цао Жэня подходила к соседнему городу, Чжу Хуань послал почти все войско на оборону этого города, оставив себе лишь пять тысяч всадников. Но Цао Жэнь неожиданно бросил на штурм крепости Жусюй пятьдесят тысяч войска во главе с военачальниками Чжугэ Цянем и Ван Шуаном. Чжу Хуаня это нисколько не смутило.

-- Победа и поражение зависят от искусства полководца, -- сказал он. -Ведь в " Законах войны" сказано: " Если войско гостя составляет единицу, а войско хозяина половину единицы, все равно последний может одержать победу". Цао Жэнь пришел издалека, и воины его устали. А мы находимся в крепости и, следовательно, сильнее врага. В таком положении, как наше, из ста сражений сто раз побеждают! Будь здесь хоть сам Цао Пэй, и то мы бы не устрашились, а тут всего только Цао Жэнь!

Чжу Хуань приказал воинам сойти с городской стены и притаиться, чтобы Цао Жэнь подумал, будто город никто не обороняет.

Вэйский военачальник Чан Дяо с отрядом отборных воинов приближался к Жусюю. Еще издали заметил он, что на стене никого нет, и бросился на штурм крепости. Но в ту же минуту затрещали хлопушки и на крепостных стенах взвились знамена. Из ворот вышел отряд Чжу Хуаня и бросился на врага. Чжу Хуань убил Чан Дяо и разгромил его войско. Победителям досталось много оружия, знамен и боевых коней.

Цао Жэнь, который шел к Жусюю следом за Чан Дяо, тоже был разбит около города Сяньци.

Возвратившись к вэйскому правителю, он рассказал о своем поражении, чем сильно встревожил Цао Пэя. Был созван военный совет, во время которого разведчики донесли, что Цао Чжэнь и Сяхоу Шан, штурмовавшие Наньцзюнь, разбиты объединенными силами полководцев Чжугэ Цзиня и Лу Суня. А затем примчался гонец с вестью, что войско Цао Сю наголову разбито Люй Фанем.

Цао Пэй, горестно вздыхая, воскликнул:

-- Если бы мы послушались совета Цзя Сюя и Лю Е, мы не потерпели бы такого поражения.

Все это случилось в разгар лета. В войсках свирепствовали болезни, из каждых десяти воинов умирало шесть-семь человек. Цао Пэй поспешно ушел обратно в Лоян.

Но с тех пор между княжеством У и царством Вэй больше не было мира.

Сянь-чжу, уже около года живший безвыездно в Байдичэне во дворце Вечного покоя, тяжело заболел.

Наступил четвертый месяц третьего года периода Чжан-у [223 г. ]. Здоровье Сянь-чжу ухудшалось, он жаловался, что болезнь уже захватила его конечности, и, горько рыдая, вспоминал своих братьев Гуань Юя и Чжан Фэя. Император сильно ослабел, в глазах у него рябило, он перестал узнавать приближенных. Никого не подпуская к себе, он лежал в одиночестве на императорском ложе.

Вдруг в его опочивальню ворвался холодный ветер. Пламя светильника замигало, потом снова вспыхнуло, и Сянь-чжу увидел в углу две человеческие фигуры.

-- Уходите отсюда! У нас и так тяжело на душе! Зачем вы пришли? -раздраженно закричал император.

Но те не уходили. Тогда Сянь-чжу через силу приподнялся на ложе и, вглядевшись, узнал Гуань Юя и Чжан Фэя.

-- Братья мои, разве вы живы? -- почти задыхаясь, спросил Сянь-чжу.

-- Нет, мы не люди, мы духи! -- отвечал ему Гуань Юй. -- Верховный владыка сделал нас своими подданными и превратил в бессмертных духов в награду за то, что мы никогда не нарушали обета верности и долга! Скоро и вы, брат наш, встретитесь с нами!

Сянь-чжу оцепенел от страха, потом громко зарыдал и вдруг заметил, что призраки братьев исчезли. Была уже полночь. Император призвал к себе приближенных и сказал:

-- Нам недолго осталось жить в этом мире...

Затем он приказал отправить гонца в Чэнду к Чжугэ Ляну и Ли Яню, чтобы те немедленно выехали принять его последнюю волю.

Чжугэ Лян и Ли Янь прибыли в Байдичэн вместе с сыновьями императора -- Лю Юном и Лю Ли. Только наследник престола Лю Шань остался в столице Чэнду.

Войдя во дворец Вечного покоя, Чжугэ Лян низко склонился перед умирающим императором. Сянь-чжу сделал ему знак сесть рядом и, прикоснувшись рукой к его спине, сказал:

-- С вашей помощью, чэн-сян, нам удалось заложить основу династии. Но ум наш оказался ничтожным -- мы не послушались вас и потерпели поражение в войне. От горя и раскаяния мы заболели и теперь уж скоро покинем этот мир. Наследник наш слаб, и на него нельзя возложить великое дело.

Слезы потекли по лицу императора.

-- Государь, умоляю вас, поберегите свое здоровье и осуществите надежды, которые на вас возлагает Поднебесная! -- со слезами на глазах произнес Чжугэ Лян.

Сянь-чжу огляделся и, заметив стоявшего рядом Ма Шу, брата советника Ма Ляна, сделал ему знак удалиться, потом обратился к Чжугэ Ляну:

-- Учитель, как вы оцениваете способности Ма Шу?

-- Это величайший талант нашего века! -- ответил Чжугэ Лян.

-- Нет! -- твердо сказал Сянь-чжу. -- Этот человек для большого дела не годится! Подумайте над моими словами.

Сделав все наставления, Сянь-чжу приказал позвать чиновников. Потом он потребовал кисть и бумагу и написал завещание.

-- Мы не изучали канонических книг и знаем их содержание лишь в общих чертах, -- сказал он, передавая Чжугэ Ляну завещание. -- Мудрец сказал: " Птица перед смертью жалобно поет, человек перед смертью говорит о добре". Мы с вами мечтали о том, чтобы уничтожить злодея Цао Цао и восстановить Ханьскую династию, но, к несчастью, нам приходится расставаться на середине пути! Передайте мое завещание наследнику Лю Шаню, и пусть он не считает его пустой бумагой. Но больше всего, чэн-сян, мы надеемся на то, что вы не оставите его своими поучениями.

Чжугэ Лян, не скрывая слез, поклонился и сказал:

-- Можете быть спокойны, государь. Вашему наследнику я буду служить так же верно, как служат человеку конь и собака. Я благодарен вам за все ваши щедрые милости!..

Одной рукой вытирая слезы на лице Чжугэ Ляна, а другой держа его за руку, Сянь-чжу проговорил:

-- Скоро мы умрем и перед смертью хотели бы поведать вам то, что лежит у нас на сердце.

-- Я жду вашего мудрейшего повеления! -- произнес Чжугэ Лян.

-- Ваши таланты в десять раз превосходят способности Цао Пэя, и вы, умиротворив страну и укрепив царство Шу, сможете завершить великое дело воссоединения Поднебесной, -- произнес Сянь-чжу. -- Если преемник наш будет подавать надежды, помогайте ему, а если нет -- будьте сами правителем нашего царства.

У Чжугэ Ляна по всему телу выступил пот, руки и ноги у него задрожали. Низко поклонившись, он воскликнул:

-- Клянусь, что все свои силы я отдам на то, чтобы выполнить свой долг, клянусь, что до самой смерти останусь верен вашему преемнику!

И он так ударился лбом о пол, что из разбитого места потекла кровь. Сянь-чжу попросил Чжугэ Ляна присесть к нему на ложе и, подозвав своих сыновей, Луского вана Лю Юна и Лянского вана Лю Ли, сказал им:

-- Запомните наши слова! После смерти нашей вы должны почитать чэн-сяна как своего отца!

Он велел обоим ванам поклониться Чжугэ Ляну.

-- Даже если бы внутренности мои истерли в порошок, все равно этого было бы недостаточно, чтобы отблагодарить вас, государь, за такие великие милости! -- вскричал растроганный Чжугэ Лян.

-- Мы оставляем наших сирот на попечение чэн-сяна, -- сказал Сянь-чжу, обращаясь к чиновникам, -- и повелеваем нашему наследнику почитать чэн-сяна как отца. Вы тоже должны относиться к чэн-сяну с почтением и любовью, чтобы не нарушать нашей воли.

Обернувшись к Чжао Юню, император продолжал:

-- Мы с вами много лет помогали друг другу в бедах и опасностях. Не думали мы, что придется расстаться так нежданно! Помните о нашей дружбе и приглядывайте за нашими сыновьями!

-- Я буду служить им так же верно, как служат человеку собака и конь! -- со слезами воскликнул Чжао Юнь и поклонился.

Затем Сянь-чжу снова обратился к чиновникам и сказал:

-- Мы не можем дать указания каждому в отдельности, но хотели бы, чтоб все вы любили друг друга.

Спустя некоторое время император скончался. Было ему шестьдесят восемь лет. Случилось это в двадцать четвертый день четвертого месяца третьего года периода Чжан-у [223 г. ].

Впоследствии поэт Ду Фу написал такие стихи:

Дойдя до самого Саньси, скончался император Шу,

Скончался он в своем дворце, в чертоге Вечного покоя.

Пустует яшмовый алтарь в кумирне, брошенной людьми,

В воображении живут знамена славы за горою.

Вьют гнезда аисты сейчас у храма древнего в соснах.

В начале месяца, в конце сюда приходят поселяне.

Они приносят жертвы здесь и в новом храме говорят

Об императоре Сянь-чжу и незабвенном Чжугэ Ляне.

Чжугэ Лян сопровождал гроб с телом Сянь-чжу в Чэнду. Наследник престола Лю Шань выехал из города встречать траурное шествие. Гроб установили в тронном зале дворца.

Когда окончилась церемония оплакивания покойного, Лю Шань вскрыл завещание, оставленное наследнику:

" Первоначально у нас открылась желудочная болезнь, которая постепенно перешла в тяжелую болезнь всего тела, и ничем нельзя было нам помочь. Мы знаем, что для человека в пятидесятилетнем возрасте смерть уже не считается преждевременной. Нам же более шестидесяти. О нашей смерти не жалей. Мы думаем только о тебе и твоих братьях. Старайся! Старайся! Избегай злых дел, даже мелких, а если представляется случай совершить добро -- пусть самое маленькое -- соверши его! Только добродетелью можно покорить сердца людей. У отца твоего добродетелей было немного, и подражать им не стоит. Служи чэн-сяну! Служи ему, как отцу! Будь предан чэн-сяну! Помни, повелеваем тебе! "

Когда чиновники выслушали завещание, Чжугэ Лян сказал:

-- Государство ни одного дня не может оставаться без правителя. Надо сейчас же возвести на престол преемника, чтобы он продолжил правление Ханьской династии.

Лю Шаня возвели на трон императора. И он назвал первый период своего правления Цзянь-син, что значит Установление процветания. Чжугэ Ляну пожаловали титул Усянского хоу, и он был назначен на должность правителя округа Ичжоу.

Останки Сянь-чжу были погребены в Хуэйлине, и после смерти ему было присвоено имя Чжао Ле-ди. Здравствующая императрица У, дочь полководца У Баня, была пожалована званием тай-хоу; покойные жены Сянь-чжу -- госпожа Гань и госпожа Ми -- были посмертно названы императрицами.

Придворные сановники получили награды, и все преступники в Поднебесной были прощены.

Вэйские военачальники, охранявшие границу, узнали об этом и немедля отправили в столицу царства Вэй гонца с донесением. Приближенный сановник доложил Цао Пэю о смерти Сянь-чжу.

-- Лю Бэй умер! Теперь нам тревожиться нечего! -- обрадованно воскликнул Цао Пэй. -- А не воспользоваться ли нам моментом, пока в царстве Шу нет государя, и не пойти ли на них войной?

-- Лю Бэй умер, но можно не сомневаться, что он оставил своего наследника на попечение Чжугэ Ляна, -- возразил Цзя Сюй. -- Чжугэ Лян был в большой милости у Лю Бэя и теперь приложит все усилия, чтобы помочь его наследнику. Нападать на царство Шу, государь, опасно.

⇐ Предыдущая 68 69 70 71 727374 75 76 77 Следующая ⇒