Глава шестая

Я уложила ногу на стул перед собой, напротив очаровательного вида на океан. Я даже не понимала, что заснула, пока не услышала девочек в доме.

- Нет, Роуэн. Я первая ее взяла. Скажи ей, Триша, - пронзительно вопила Офелия. Я зевнула и выпрямилась.

- Нееет! Мама! Мам! - прокричала Роуэн еще более громко и высоко.

Подождите. Это же я. Я их мама. Я встала, чтобы пойти и разрешить спор, как вдруг услышала другой голос.

- Эй, ребята. Ну же. Это всего лишь линейка. Не могли найти более весомыйповод для спора? Идите кто-нибудь проверьте в комнате ли мама.

- Я здесь, - отозвалась я из-за стеклянной двери. Я смотрела на незнакомку и совершенно ее не узнавала. Она была симпатичной. Явно с богатыми запросами. На ней были красные туфли на шпильках и черные шорты с белой кофточкой. Ее ногти, волосы и макияж выглядели так, будто она только что сошла с обложки журнала Vogue.

- О, Боже мой. Габриэлла! Ты ужасно выглядишь. Ты в порядке? Я хотела навестить тебя, но Пэкстон сказал, что ты не хочешь никого видеть. Ты правда не помнишь? Не помнишь меня?

Я выгнула брови, ожидая, пока она закончит.

- Мама, скажи Офелии, что я первая взяла.

- Я взяла первая, - заныла Офелия с полными слез темно-серыми глазами. Моими глазами. Я улыбнулась соседке и подняла палец, прося ее остановиться. Офелия села на пол, пряча пластиковую линейку за спиной и не давая сестре возможность выхватить ее.

Я почти упала на диван. Все шло хорошо до последних пяти сантиметров. Боль, пронзившая ногу, добила меня.

- Можно мне посмотреть линейку? - спросила я, раскрыв руку. Офелия шмыгнула носом и вытерла стекающие слезы, размышляя о том, было ли это уловкой, прежде чем дала ее мне.

- Для чего она тебе нужна? - спросила я с уверенностью, что это был спор о самом предмете, а не о его использовании.

- Она для рисования ровных линий и для измерения, - объяснила она самым милым голоском. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться, чувствуя, как тает мое сердце. Офелия села на свои руки и принялась раскачиваться туда-сюда на попе, широко раскрыв глаза и надув губки.

- Но что ты будешь с ней делать?

- Я просто. Я просто. Просто буду держать ее в руке, - ответила она, подбирая правильный ответ. На ее лице была видна усталость - две маленькие линии появлялись у нее на лбу, когда она нервничала, также как и у Пэкстона.

- Я хочу нарисовать ровную линию, - сказала Роуэн. Ее более логичный ответ превзошел глупый Офелии.

- Я нарисую ровную линию! - закричала снова Офелия, на этот раз разразившись истерикой. Ее тело упало на пол, словно она была одержима. Демоны завладели ее маленьким тельцем.

Думаю, я застыла. Не знала, что с ней делать. Что сказать, чтобы успокоить ее крики. Моя соседка Триша пришла на помощь, пока я просто смотрела, боясь даже пошевелиться. Она подняла Офелию с пола и поставила ее на ноги. Мы обменялись взглядом, и она продолжила. Думаю, она хотела увидеть, буду ли я против ее воспитания моего ребенка. Я не протестовала.

- Почему бы тебе не пойти помыть руки перед обедом. Тебе еще нужно рассказать маме о маске, которую ты сделала сегодня. Помнишь?

- Я-я-я-я сделала маску. На ней много блесток и камушков.

- На моей есть перо, - вставила Роуэн с умным видом, пронзая взглядом сестру и борясь за внимание. Боже.

Триша поощряла разговор об их поделках, подталкивая к ванной, чтобы те вымылись перед обедом.

- Я заказала китайскую еду. Должны доставить с минуты на минуту, - сказала она, когда девочки успокоились.

- О, хорошо. - Мне нравилась китайская еда? Почему-то я так не думала.

- Это так странно. Ты правда не знаешь, кто я, не так ли?

Я фыркнула, тяжело вздохнув, и улыбнулась.

- Понятия не имею.

Триша села на диван и закачала головой, широко раскрыв глаза, когда девочки снова начали ссору в ванной. В этот раз из-за мыла.

- Им обеим нужно поспать. Представить не могу как это. Ты ничего не помнишь?

- Ничего. Было нескольковспышек, но они бессмысленны. Ты не знаешь, у меня есть сестра?

- Не думаю. Ты никогда не говорила о семье. Однажды я спросила тебя о родителях, но ты увильнула от ответа. Сказала, что не видела мать более десяти лет. Не знаю, что это значило. Ты не хотела об этом говорить.

Роуэн и Офелия прервали ее. Ну, хотя бы не ссорой. Они исполняли что-то вроде танца, дважды прокручиваясь вокруг себя и выкидывая правую ногу. Чертовски забавно.

Триша позаботилась о еде, накрыв во дворе. Я была права. Я ненавидела китайскую еду. Все, кроме овощей ломьен, и те не любила. Просто их можно было есть.

- Триша, я вегетарианка? - спросила я. Казалось, что так и было. Мне не нравилась ни курица, ни китайская еда. Дело в мясе. Мне не нравилось мясо.

Триша пожала плечами.

- До аварии не была. Всегда ела бургеры и хот-доги.

- Правда? Где?

- Здесь, у меня, у Шейлы, у Кэндес, когда мы собирались. Раньше ела.

- Значит мы друзья? Проводим время вместе?

Триша улыбнулась кривой улыбкой и наклонила голову.

- Да, проводим. Конечно мы друзья.

Я слабо улыбнулась и откусила зеленый перец. Я была рада, что у меня были друзья, пусть даже и фальшивые. Все же лучше, чем знать, что кроме Пэкстона, у меня никого нет.

- Не верь ни единому ее слову. Она лгунья, - раздался голос позади меня. Обернувшись, я увидела очень привлекательную девушку, выходящую из-за угла дома. Блондинка, ноги от ушей и сиськи. Вау. Бесспорно фальшивые. - О, Боже мой, Габриэлла. Ты ужасно выглядишь. Бедняжка. Твое красивое лицо, - пропела она драматично, гладя мои волосы. Ее я тоже не знала. Совершенно.

- Ты правда не помнишь меня?

Я улыбнулась, опустив плечи.

- Прости.

- О, боже. И как это?

- Господи, Шей, оставь ее, - произнесла Триша. Шей чувствовала себя как дома, а ее сын тут же прыгнул в мой бассейн. Мальчишка лет десяти. Это была самая странная вещь. Я не представляла, как вести себя с этими девушками. Как быть нормальной.

- Я тоже пойду в бассейн, - решила Офелия, соскальзывая со стула. Я просто смотрела ей вслед. Не знала, что сказать.

- Думаю, стоит сначала заставить ее поспать, - сказала Триша, кивая в сторону Офелии.

Я посмотрела на дочь, затем обратно на Тришу.

- Как мне это сделать?

- Вау, - произнесла Шейла, чрезмерно затягивая слово. Я была фриком.

- Я сделаю это сегодня. Шей, забери своего ребенка из бассейна, чтобы девочки могли лечь.

- Я хотела поболтать. У меня миллион вопросов к Габриэлле.

- Габриэлла ответит на твои вопросы позже, - раздался глубокий голос. Пэкстон вышел из дверей и подхватил Офелию.

- Я иду купаться с Коллином, папочка, - заныла она, зевая. Пэкстон поцеловал ее в щечку и потер животик. Встав за мной, он поцеловал меня в макушку.

- Можешь поплавать позже со мной и мамой. А сейчас нужно поспать.

- Я не устала.

- Можешь просто полежать немного. Ты в порядке, Габриэлла? Время принимать болеутоляющие, если хочешь.

- Думаю, я приму, - ответила я. На самом деле было не так больно. Немного давало о себе знать правое бедро из-за долгого сидения. Таблетки необходимы для того, чтобы отдохнул мой мозг. Остановиться на минуту и все осознать. А осознать нужно было многое.

- Мне нужно забрать Феникс. Я позвоню тебе позже. О, подожди. Твой телефон уцелел в аварии? - спросила Триша, поднимаясь. Я перевела взгляд на Пэкстона в поисках ответа, которого я не знала.

- Он у нее. В твоей сумочке, - объяснил Пэкстон, положив руку мне на плечо.

Шейла крикнула своему сыну, чтобы он выбирался из бассейна. Коллин нырнул в последний раз. Пушечным ядром с самого края. Роуэн тут же закричала на него, втянув воздух из-за обрызгавшей ее холодной воды.

- Коллин! Это мое новое платье, - пожаловалась она громко и пронзительно.

- О, все в порядке. Давай. Пойдем, отдохнем.

- Я не устала, - заныла Роуэн тоже. Она знала, что будет следующей в списке на сон.

Пэкстон все равно взял ее за руку, держа на руках ее младшую сестру.

- Хочу, чтобы мама пошла с нами, - ревела Роуэн, протягивая ко мне руки. Мое сердце наполнилось любовью, и я поднялась со стула, используя стол для опоры.

Пэкстон опустил Офелию на ноги и взял меня за руку. Мы стояли, держась за руки, и разговаривали с соседями, которых я не знала. Я услышала о терапии, которую буду проходить, впервые, когда он рассказывал о ней нашим соседям. Он и Триша обсуждали расписание девочек на следующую неделю, а я стояла. Держала его руку и разыгрывала любовь, пока он говорил вместо меня. Казалось, это для него привычное дело. Неважно. Я не могла бы ничего объяснить.

Расписание девочек было очень плотное. Гимнастика в понедельник, среду и пятницу. Творческий лагерь каждый день с двух часов дня. Уроки игры на пианино утром по средам. Школа актерского мастерства каждую пятницу. Детский бейсбол утром по субботам и молодежный гольф в субботу днем. Господи. Я никогда не успею за всем этим. Молодежный гольф? Что это вообще такое? Творческий лагерь?

Соседи пожелали мне всего хорошего, и Триша убедила меня, что у нее все под контролем. Мне стоило беспокоиться только о выздоровлении. Я поблагодарила ее за обед и за помощь.

Как только наши друзья исчезли из виду, Пэкстон отпустил мою руку. Ах, значит вот оно что, да? Лишь демонстрация нашей любви на публике. Фальшь.

- Иди к себе в комнату. Я принесу таблетки, - приказал он тихо, заводя девочек внутрь и оставляя меня одну. Кретин.

Я слышала плачь девочек, просящих, чтобы их мама легла вместе с ними. Пэкстон напомнил им, что я больна, и они отступили. Я ничего не сделала. Даже не пошла к ним. Пэкстон о них позаботится. Я была так потеряна. Недоступна. Не существовало слов, способных описать мое состояние. Словно я знала, что не принадлежу Пэкстону Пирсу, но должна быть с девочками.

Я встретилась взглядом с ним, проходя мимо ванной. Он склонился над раковиной, клацая что-то в телефоне. Роуэн и Офелия были слишком заняты очередным спором из-за мыла, чтобы заметить меня. Он поднял взгляд, не поднимая головы. Наши глаза встретились на секунду, и я продолжила путь, не говоря ни слова.

После того как сама сходила в ванную, я закрыла шторы и легла. Тяжелый вздох с чувством волнения прозвучал в комнате. Я уже поняла, что Пэкстон не дожидался ночи. Он получал, что хотел, как днем, так и ночью.

Долгое пребывание на солнце и в центре безумия, окружающего меня, обессилили меня. Я была эмоционально выжата, как лимон. Но это изменилось, когда Пэкстон присоединился ко мне со стаканом воды и таблеткой в руках.

- Кто это, Габриэлла? - спросил он, протягивая мне телефон.

Я в замешательстве посмотрела. На экране была фотография дверной ручки внутри машины и чего-то коричневого с плотной текстурой. Возможно кошелек или сумочка. Едва видно было руку над дверью, и на этом все. Откуда я могла знать, кто это был?

- Ты хочешь, чтобы я угадала?

Пэкстон забрал у меня стакан воды и поставил на тумбу.

- Хочу, чтобы ты сказала, кто был с тобой. Это твоя машина. Кто это? Фотография была сделана спустя пятнадцать минут после твоего отъезда.

- Может это кто-то из соседей. Шейла или Триша.

- Нет. Не они. Я спрашивал. Никто не вкурсе. А ты больше никого не знаешь. Не общаешься ни с кем за пределами этого района. Кто это, мать твою, Габриэлла? Что-то здесь не так. Я тебя знаю. Это на тебя не похоже, но я выясню. Выясню, куда ты собиралась, кто был с тобой и почему.

- Отлично, Пэкс. Может поделишься со мной информацией, когда закончишь играть в детектива.

Пэкстон не сказал ни слова. Он пронзил меня взглядом, полным злости. Я не исправилась. Это было глупо. Почему мне нельзя называть его Пэксом? В чем проблема?

- Видишь? Вот, что я имею в виду, Габриэлла, - произнес он тихо, скользя пальцем мне между ног и буравя холодным взглядом. - Ты никогда не называла меня Пэксом. Не осмелилась бы назвать меня как-либо, помимо Пэкстона. Но ты все продолжаешь. Или ты спятила, или тебе нравится, что я делаю с тобой. Спорю, твоя киска уже мокрая. Не так ли, Габриэлла? Хм? Твоя киска пульсирует?

Я не ответила. Слишком много безумных реакций происходило в моем теле. Сердце билось так громко, что я слышала стук в ушах, адреналин наполнял вены, а вагина меня предала. Жажда появилась между моих ног. Сначала это была просто слабая пульсация то здесь, то там. Но когда он стянул мои шорты с бедер, то она усилилась. Стала быстрее, сильнее.

- Ты не представляешь, как сильно я хочу перекинуть тебя через колено. Обещаю тебе одну вещь: как только я получу разрешение от врача, ты получишь лучшую порку в твоей жизни. Я сделаю так, чтобы ты ее не забыла, - пригрозил Пэкстон.

Я молчала. Ждала эту порку с чрезмерным трепетом между ног. Вот и все. Я была шлюхой, и мне это нравилось. Господи. Мои бедра приподнялись, помогая Пэкстону снять трусики.

Сначала он стянул спереди. Прохладный ветерок касался моих половых губ, пока я ждала, когда он снимет стринги. Пэкстон аккуратно приподнял мою ногу и достал ткань из моей попы. Затем повторил движение еще несколько раз, снимая трусики с лодыжек. Далее последовала моя рубашка. Он стянул ее через верх, ущипнув при этом за сосок и прокрутив его. Острая боль пронзила меня от груди до пульсирующей сердцевины. Мгновенно. Без сомнения, я была уже влажной. Господи. Со мной серьезно было что-то не так.

Как только Пэкстон раздел меня, он быстрыми шагами направился к комоду, снимая рубашку через голову. Я нахмурила брови, оценивая его телосложение. Джинсы низко сидели на бедрах. Серая полоска виднелась на его узкой талии, обнажая линию загара.

Если честно, я была даже немного разочарована. Я ожидала чего-то поинтереснее. Не знаю, чего именно, но явно не баночку смазки. Она мне даже не нужнабыла. Я уже достаточно мокрая.

- Ах, - застонала я, когда Пэкстон втирал смазку со своих пальцев мне в клитор. Запах мяты сначала достиг моего носа, и только затем между ног защипало. Срань Господня! Это была не простая смазка. Она мгновенно начала щипать, принося чувство жара - снова и снова в той же области.

Пэкстон остановился после моего стона. Очевидно, мне было запрещено даже стонать. Его пристальный взгляд и недвижимые пальцы убедили меня в этом. Подталкивать бедра навстречу его пальцам тоже нельзя. Он сделал то же самое, когда я попробовала. Нужно было лежать и терпеть, без единого движения. Без единого звука. Серьезно?

С давлением трех пальцев Пэкстона на мой клитор и зудом, вызванным содержимым баночки, я была готова взорваться. Двумя пальцами он раскрыл мои половые губы, наблюдая, как я таю от его прикосновений. У меня снова вырвался стон, глаза закатились, а спина выгнулась с ощущениями, будто я была на вершине. Совсем рядом. Готовая сорваться.

Я почувствовала одно содрогание. Одно. И все. Пэкстон остановился. Он опятьпроделал этот трюк- положил ладонь на пульсирующий бугорок, одним пальцем войдя в меня, и перестал двигаться. Замер, как и я. Я открыла один глаз, когда поняла, что это все. Это было мое наказание. Пэкстон превратил его в игру. Пытку.

- Ты такая мокрая, - выдохнул он, осматривая меня между ног. Несколько раз его палец вошел и вышел, но этого было недостаточно. Его большой палец касался входа в мою попку, но и этого было мало. Всего не хватало. Пэкстон не собирался давать мне желаемое.

Я наблюдала, как он одной рукой освобождал свою твердость из джинсов, скользя другой по моим складочкам. Размазывая секрет от переда к заду.

Воздух застрял в легких, когда я смотрела, как он дрочит, двигаясь у меня между ног. Он был аккуратен, пытаясь не касаться моих ран и не опираться на меня своим весом. Он встал на колени, скользя головкой члена вверх-вниз, заняв место его пальцев. Пэкстон стонал и громко дышал, а я ждала с нетерпением. Словно голодный зверь, я ждала, когда он войдет в меня.

Но этого не случилось.

Он передвинулся к моему рту.

- Высунь…

Я оборвала его приказ на полуслове, слизав первые капли спермы вперемешку с моей влагой. Затем я заглотила его до задней стенки горла, сося так сильно, как только могла. Не знаю даже, откуда взялся этот порыв. Просто я была так сильно возбуждена.

Пэкстон позволил сосать ему меньше минуты. Ему не нравилось отдавать мне контроль. Он ему был необходим. С мужским рыком он вышел из моего рта, его упругий член хлопнул меня по губам.

- Перестань, - приказал он шепотом. Мышцы шеи и плеч расслабленно упали на подушку, и я стала ждать его. Пэкстон вернулся к моим возбужденным гениталиям и принялся скользить верх-вниз по моим складочкам. Головка его ствола придвинулась к моему входу и надавила, подразнивая. Мои бедра дернулись к нему, приглашая внутрь. Нет. Умоляя его войти. Но он этого не сделал. Он вернулся к моему рту, ухудшая ситуацию. Она больше не была смешной. Вкус секса был эйфоричен, и я была близка к этому. Внезапно оргазм стал единственной мыслью в моей голове. Единственным, чего я хотела. Единственным, что меня заботило.

- Вот так, детка. Ммм, да, - простонал Пэкстон, просовывая член мне до стенки глотки. Он еще несколько раз передвигался от моей киски к моему рту, прежде чем я поняла, что он готов. Даже учитывая, что это был всего второй минет, который я помнила, я знала, что он готов. Его бедра двигались очень быстро, рельефная грудь покрылась потом, и он держал мою голову, чтобы я не отвернулась. Все это значило, что Пэкстон готов.

- О, черт, детка. Ммм, открой свой ротик для меня, - простонал он, дроча. В этот раз я не противилась. Я хотела его. Всего. Должно быть, виной тому была травма головы. Это было неправильно. Это должно быть мне противно. Но нет. Совершенно нет. Мне это нравилось. Первые брызги спермы разлились вокруг моих губ, остальное стекло по языку в горло. Дыхание Пэкстона замедлилось, пока он двигал членом внутрь и наружу, теряя силы с каждым толчком.

И вот так просто Пэкстон закончил со мной. Встал и пошел к комоду с ментоловым лосьоном, собираясь убрать его. Дерьмо.

Но прежде чем убрать его, он выпрыснул приличное количество жидкости себе на пальцы. Возвращаясь ко мне, он нес тот же пояс верности и горсть пыток.

Ох, черт, нет!

- Думаешь, меня это заботит? Думаешь, можешь сломать меня, не давая кончить? Это абсурд. Это ни капли не влияет на меня.

Пэкстон молчал. Усмехался, игнорируя мою тираду. Слова, которые необходимо было услышать больше мне, чем ему. Мои ноги раздвинулись, когда он втирал щипающее масло мне в клитор. Тот еще не совсем упокоился после прошлого раза. Я была на грани мольбы. Это было все, о чем я могла думать. Может у меня получится достичь достаточного трения о пояс для облегчения.

Не знаю, что произошло со мной. Я открылась ему, словно обезумевшее животное. Не хотела, чтобы он переставал касаться меня. Хотела, чтобы он поиграл со мной. Комната превратилась в некий мираж. Все стало иллюзией. Все, кроме моих эмоций иподвергаемой пыткам киски.

Пэкстон надел на меня похожее на памперс устройство и потянул цепочку, вставляя ее мне между ягодиц. Я застонала, почувствовав прикосновение прохладного металла к анусу, и снова качнулась навстречу ему.

- Тебя это не волнует, да? - спросил он, фыркнув. Он коснулся меня еще несколько раз, скользя пальцами внутрь, уделяя особое внимание опухшему клитору и проводя большим пальцем по заднему входу, не забыв ни про одну чувственную часть моего тела. Наши взгляды встретились, пока он творил чудеса, вытягивая оргазм из моего тела.

Почти.

Черт подери!

Передняя часть приспособления была надета на свое место и закреплена. Оно не сильно плотно прилегало, и я была уверенна, что мои пальцы пролезут сверху. Пошло оно все, я сделаю это. Умру, но кончу. Сейчас же!

Пэкстон грубо поцеловал меня в губы, работая языком у меня во рту.

- Крепких снов, любовь моя.

Я подождала, пока дверь закроется, прежде чем предпринять попытку. Пальцы идеально проходили. Это не было проблемой. Но дурацкая штуковина была сделана с неким углублением, которое защищало от любых прикосновенийк чему-то важному. Чему-то, что безумно пульсировало. В том числе и от меня.

Я ненавидела его. Ненавидела Пэкстона Пирса, и хоть убейте, я не понимала, что заставило меня выйти замуж за такого человека. Он был злом. Я не спала. Даже не отдыхала. Я боролась с щипающим ощущением вокруг моего клитора и танцевала бедрами, изо всех сил добиваясь хотя бы малейшего трения. Не получалось, как бы я ни двигалась. Ничто не могло коснуться меня там. Даже я сама. Сукин сын.

Оставленный на прикроватном столике телефон завладел моим вниманием. Я прочла все сообщения, пытаясь вспомнить хоть что-то. Большинство из них были от Пэкстона. Девяносто пять процентов. Несколько от Кэндес, на тему какого-то телевизионного шоу, и какая-то ссылка. Я нажала на нее, но она не работала.

Ко времени, когда мое тело и разум достаточно расслабились для сна, я уже слышала девочек. По крайней мере, мне так казалось. Они уже проснулись? Который был час? Еще несколько раз я выныривала из дремоты в сознание, прежде чем поддаться коматозному состоянию.

~~~~

- Смотри под ноги. Не отставай от Изабеллы.

- Мне страшно. Я не хочу лезть выше, - произнесла Иззи надо мной. Мы были высоко. Очень высоко.

- Я сразу за вами. Вы не упадете. Мы почти добрались, - подбадривала мама. Я тоже не хотела лезть выше. Даже в шесть лет я понимала, что это не безопасно. Какая мать разрешит своим маленьким дочерям залезть на билборд возле шоссе? Моя мать. Вот кто. Билборд находился прямо над трассой, ведущей к аэропорту. Не знаю, в каком мы были штате, но он был большим. Огромные самолеты летали над нашими головами.

Лишь добравшись до вершины, мы ощутили высоту. Планка была метра полтора шириной, и страх упасть затмевал красоту открывающегося вида. Мама скинула рюкзак с плеч и села под огромной рекламой за нашими спинами - «Заправка и мотель за следующим поворотом». Расстелив тонкое покрывало из рюкзака, она прижала нас к себе. По близняшке с каждой стороны. На Иззи была такая же красная маечка, как и на мне, с такими же белыми шортами в клубничках. Мы все разулись и принялись ждать следующий взлет.

- Так много людей. Все отправляются в разные места. Куда, думаете, они летят, Клайды? - спросила мама далеким тоном, доставая хлеб и арахисовое масло. Снова. Это же будет и нашим завтраком. Ну, возможно еще мед, если он остался.

- Может, в Мэн. Я хочу поехать в Мэн, - огласила я.

- Я хочу поехать в Мэн с Гэбби на поезде. Некоторые люди спят в поездах.

Мама передала мне бутерброд, странно посмотрев на меня.

- А что в Мэне?

Я откусила бутерброд и ответила с полным ртом:

- Я тебе покажу, - пробормотала я, доставая сложенный лист бумаги из заднего кармана. Я его вырвала из журнала, когда мы ждали, пока какой-то мужчина починит нашу машину в гараже. Вот, почему мы должны были снова есть арахисовое масло. Мама сказала, что нам пришлось потратить все деньги на новый стартер.

Мама взяла неаккуратно сложенный лист и раскрыла.

- Национальный парк Акадия?

- Ага. Посмотри. Там есть скалы, на которые мы с Иззи сможем взобраться.

- Один из самых высоких приливов в Соединенных Штатах, - прочитала она.

- Да, переверни. Видишь, прилив совсем у скал, - объяснила я, указывая маленьким пальчиком на те же скалы.

- Хорошо, поедем в Мэн. Держи, запиши это, Иззи.

- Нет. Я запишу это, потому что Иззи хочет увидеть поезд. Она может написать о нем, - пожаловалась я.

- Точно. Правильно подмечено, - согласилась мама, улыбаясь. Ее палец игриво стучал по виску. Наклонившись, она укусила собственный бутерброд, протягивая Иззи начатую бутылку воды. Я написала свою идею в наш синий блокнот и передала его Иззи.

- Воу! - внезапно воскликнула Иззи, когда шум становился все громче и громче. Самолет был достаточно близок, чтобы прочесть надпись. Он пролетел над нами с молниеносной скоростью. Я всегда думала, что самолеты летали медленно. Всегда казалось, что они едва движутся в небе. Ну, по крайней мере, до той ночи. Самолеты были быстрыми. Молниеносно быстрыми.

- Пожелайте им удачи, - крикнула мама, размахивая рукой. - Пока, веселого и безопасного путешествия.

Мы с Иззи сделали то же самое, выкрикивая прощания и размахивая в воздухе бутербродами. Мы были так близко. Гигантский самолет появился прямо над нашими головами и исчез, оставляя нам порыв ветра и изумление. Мгновение, которое я никогда не забуду.

Никогда не ощущала себя в большей безопасности. Пятнадцать метров над землей. Но я чувствовалабезопасность. Мама все говорила о следующих наших пунктах назначения, прерываясь на взлеты и посадки. Мы с Иззи по очереди рассказывали бессмысленные шутки, пели песни исчитали звезды, слушая маму, рассказывающую о вещах, которыхя не понимала. О вселенной и случайностях. Что мы всегда должны быть счастливыми. Добрыми ко всем, кого встречаем, и всегда прислушиваться к инстинктам.

Нормальных девочек в шесть лет учили выполнять работу по дому и нести ответственность. Нас с Иззи учили, что ответы приходят изнутри. Не из учебников. Не от учителей или докторов. Ответы всегда приходили изнутри. Мы с Иззи всегда соглашались. Обе лгали, что понимаем. Но это было не так. Никто из нас не понимал. Было похоже на то, что она нас готовила. Словно она знала. Хотела, чтобы мы были счастливы, не избалованы. Она ненавидела барахло, и поэтому у нас его никогда не было.

Даже дома.

- Прислушивайтесь к этому голосу. Первому инстинкту. Он всегда прав, девочки. Слышите? - твердила мама серьезным тоном, сжимая наши руки. Она часто проповедовала нам о звездах, глядя в никуда. Мы провели весь вечер на вершине мира, слушая безумные разговоры нашей счастливой матери и наблюдая за самолетами.

Как только на окрестности опустилась темнота, на нас обрушилось совершенно иное чудо. Ясная ночь с сияющими звездами и яркие огни самолетов открыли нам совершенно другое загадочное измерение.

Когда мы с Иззи устали, мы положили головы маме на колени. Каждая на одну ногу. Мы часто так делали. Засыпали вот так, где-нибудь в Соединенных Штатах. Мы заснули, пока мама перебирала наши волосы. Она часами смотрела в небо, но рано или поздно ложилась вместе с нами. Нас даже не беспокоил шум. Будучи рядом с мамой и держась с Иззи за руки, мы спали счастливым, мирным сном. С гулом парящих над нашими головами самолетов.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒