Сластена. Хвастунишка

Сластена

Когда Сестричка играла с приятелем Гарри у них в саду или около нашего дома, проказам не было конца: они обдирали ещё неспелый крыжовник и зелёную смородину, выковыривали из земли бобы вьюна и, швыряясь песком, засыпали все цветники. Однажды Гарри принёс конверт, в котором лежала красивая открытка. Это было приглашение на его день рождения.

– Мама сделает вкусный чай: будет желе, бутерброды, пирожки и пирог именинный! – важно сообщил Гарри.

– Вот и хорошо! – обрадовалась Сестричка. Уж поесть сладкого она любила.

Каждый раз, вспоминая, сколько дней ещё осталось до праздника, она приговаривала:

– Именин-ный пирог! Именин-ный пирог! И вот наступил этот день.

Шалунья не вертелась, когда ей надевали нарядное зелёное платье, не морщилась и не хныкала, когда мама завязывала ей пышный бант.

Наконец, оглядев дочку, мама спросила:

– А что надо говорить за столом?

– Какой вкусный пирог! – ответила Шалунья.

– Да нет же, – огорчилась мама. – Не забудь сказать: «Спасибо большое! » А будешь уходить, непременно добавь: «Спасибо, что пригласили меня! »

– Хорошо, всё скажу, – пообещала Сестричка.

Едва она вошла в дом Гарри, как тут же подбежала к его маме и выпалила разом все вежливые слова:

– Спасибо большое – пожалуйста – спасибо, что пригласили меня! – И, передохнув, спросила: – А можно мне кусочек именинного пирога?

Мама Гарри улыбнулась:

– Подожди, маленькая. Пусть все ребята соберутся. А ты, Гарри, посмотри с ней свои книжки, покажи праздничный стол.

Гарри, в синем костюме и белых носках, выглядел настоящим именинником.

Он взял Шалунью за руку и повёл в комнату, где был накрыт праздничный стол.

На белоснежной скатерти поблёскивало в тарелках красное, зелёное и оранжевое желе. А на пирожных красными глазками горели вишни. Над всем этим высился огромный, удивительный торт. Четыре новенькие свечки ждали своей очереди, чтобы, вспыхнув, осветить шоколадную надпись: «С днем рождения, Гарри! »

Шалунья просто замерла на месте. Глаза её раскрывались всё шире.

– Это ещё что! – небрежно бросил Гарри. – На кухне спрятан сюрприз. Но тебе я его покажу. Ведь ты моя самая лучшая подруга.

На кухне Гарри приоткрыл дверцу кладовки и пододвинул два стула; взобравшись на них, Гарри и его лучшая подруга увидали маленькие бисквиты из пушистого теста. Серебристый шарик взбитых сливок украшал каждый бисквит.

Из комнаты послышался голос мамы:

– Гарри, встречай гостей!

Гарри и Шалунья побежали здороваться с ребятами.

– Пока подойдут остальные, давайте поиграем, предложила мама. – Встанем в круг! – И мама повела хоровод, напевая песню «Сплетём венок из роз... ». Шалунья отошла к стене:

– Не хочу я в эту игру!

Гарри встал рядом с ней и сказал громко:

– Дурацкая песня какая-то!

Постояв в сторонке, они медленно вышли из комнаты. Куда? Вы, наверно, догадались – в кухню.

– Какие вкусные пирожные, – сказала Шалунья, когда Гарри снова открыл кладовку.

– Возьми одно, – великодушно разрешил именинник.

И Сестричка сняла шарик взбитых сливок. Гарри сковырнул зелёную капельку желе с печенья, а потом три жёлтых, красную и зелёную и шесть шариков сливок и всё это – раз-два-три-четыре-пять-шесть – съел... Потом взяли по ложке, чтобы вконец не перемазаться, и стали соскребать крем с пирожных...

Издали раздался мамин голос:

– А где же Гарри? Пора пить чай!

Тут Шалунья оглядела вазочки с раскромсанными пирожными и перевела взгляд на Гарри. У него даже в волосах были комки крема... А платье Шалуньи... Можете представить себе, как выглядит платье, если его хозяйка быстро-быстро лакомится пирожными.

– Пора пить чай, – эхом отозвался Гарри.

– Ничего я не хочу! – вдруг шёпотом сказала Шалунья. Шаги мамы приближались. И тут Шалунья опрометью кинулась к двери, выскользнула в сад и помчалась домой.

Хорошо, ей не надо было переходить дорогу. Страшно подумать, что может случиться, если кто-то, не разбирая пути, мчится по улице.

Когда мама Гарри увидела, что осталось в кладовой после всех ее хлопот, она отправила Гарри спать.

А гости сели за стол, зажгли свечи на именинном пироге, смеялись, пели и очень весело провели вечер, хотя и не было именинника.

Не знаю уж, как спал Гарри. А у Шалуньи всю ночь болел живот, и с того дня она никогда больше не ела пирожных с кремом.

Хвастунишка

Не было для Шалуньи большей радости, чем куда-нибудь забраться. И хорошо бы – повыше. На стулья, заборы, на перила, на деревья. Мама, глядя на всё это, часто говорила:

– Она непременно расшибётся. Но папа думал иначе:

– Будет осторожной – ничего не случится.

И Шалунья старалась быть осторожной. Папа даже прибил деревянный брусок к калитке, чтобы Сестричке было удобно залезать, если ей очень не терпелось взглянуть через забор на улицу. А к высокому дереву у ворот папа приладил железную скобу. Теперь, стоя на бруске калитки и держась за скобу, Шалунья могла выглядывать из-за забора сколько угодно.

Однажды Сестричка заняла свой сторожевой пост и стала наблюдать за прохожими. Первым прошёл почтальон.

– Здравствуй, мартышка! – крикнул он.

– Здравствуйте! Нам есть письма? – не растерялась Шалунья.

– Ни одного, – ответил, удаляясь, почтальон. Проехал мимо Шалуньи сосед – мистер Джоунз.

– Смотри не свались! – улыбнулся он и приветливо дзинькнул звонком.

– Не-ет! – важно протянула Сестричка и махнула мистеру Джоунзу рукой. Другой рукой она крепко держалась за скобу. Шалунья была очень осторожной!

Чего только она не видела: тяжёлый каток приглаживал асфальт, с громкой сиреной пронеслись красные машины; а Сестричка всё стояла и стояла, сжимая ладошкой скобу на дереве.

И вдруг Шалунья увидала Гарри.

– Гарри! – крикнула она. – Я стою на одной ноге, вот! Могу и за дерево не держаться! – Она отпустила скобочку и быстро помахала Гарри обеими руками.

Вот тут она и свалилась. Ух, как больно было! Слёзы сами брызнули из глаз.

Гарри вбежал во двор и, увидав Шалунью на земле, тоже заплакал. Они оба подняли такой рёв, что мама в один миг очутилась рядом.

– Не плачь, сейчас будет легче. – Голос у мамы добрый и спокойный. Она подняла девочку и понесла её в дом.

Гарри шёл следом.

Мама быстро вынула из буфета два крепких кусочка сахара и сунула обоим. Пришлось умолкнуть: трудно ведь сразу плакать и грызть сахар!

– Ну и ссадина! – вздохнула мама, разбирая волосы на дочкиной голове. – Потерпи, сейчас пощиплет немножко. Будь молодцом!

Сестричка крепко сжала пальцы Гарри и зажмурилась. Звякнула стеклянная пробка, по комнате поплыл противный запах, что-то холодное коснулось сестричкиной головы, и защипало.

– Фу-ф-ф! – подула мама. – Вот и всё!

Шалунья разлепила глаза. Получив по яблоку, друзья медленно вышли в сад. А в саду – только играть! Сначала пускали кораблики в бочке с водой, потом в огороде играли в прятки среди больших листьев капусты. Увозившись как следует, ползая между прохладных кочанов, затеяли ставить под яблоней шалаш. Потом раздобыли голубой и розовый мел и рисовали – кто смешнее? – человечков на двери сарая.

Вернулся с работы отец. Кинув взгляд на дочку, спросил:

– Никак, на войне побывала, а?

Шалунья никак понять не могла, про что идёт разговор. Она-то уж давным-давно забыла про всё, что случилось с ней.

– Ну и шишку ты вырастила! – удивился отец. Шалунья помчалась в дом разглядывать свою шишку.

Она ловко влезла на табурет и уставилась в зеркало.

– Вот ты опять где! – раздался мамин голос. – По-моему, для одного дня уже достаточно!

Шалунья виновато спустилась с табурета. Медленно-медленно! Осторожно-осторожно! И тихо сказала:

– Вот увидишь, я больше не упаду. Я не буду хвастаться…

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒