Сестричка и трубочист

Однажды мы проснулись и не узнали наш дом – в нём всё было вверх тормашками: на столе под большой старой простынёй громоздились стулья, занавески с окон исчезли. Куда-то пропали стенные часы и две картины...

– Какой у нас сегодня дом чудно-ой! – пропела Сестричка.

– Скоро придёт трубочист, вот я и подготовила всё, – объяснила мама.

Сестричка ещё никогда не видела трубочиста. Она стала прыгать по комнате и приговаривать:

– Трубо-чист, трубо-чист! К нам приедет трубо-чист! Немного погодя она вдруг спохватилась: – А завтрак всё-таки будет?

– Сегодня тепло, – улыбнулась мама, – давайте позавтракаем в саду.

Мы сели на ступеньки чёрного хода, стали уплетать хлеб с крутым яйцом и запивать молоком.

До чего же хорошо утром сидеть на тёплой от солнца лестнице и смотреть по сторонам! Никогда у нас не бывало прежде такого вкусного завтрака.

Только мы стряхнули с платьев крошки, как в ворота вошёл человек. – Его-то мы и ждём, – негромко сказала мама. – И если ты, – она взглянула на притихшую младшую дочку, – не будешь шалить, я позволю тебе посмотреть, как чистят трубы.

Сестричке укрыли косынкой волосы, надели фартук, и она побежала к трубочисту. Он прикрутил к щётке-ёршику длинную ручку, а к ней ещё одну и стал проталкивать ёршик в каминную трубу всё дальше и дальше.

Шалунья присела на корточки: очень ей хотелось видеть, как щётка уползает вверх. Едва от ручки оставался виден небольшой конец, трубочист прикручивал к нему новые и новые ручки, и щётка забиралась всё выше.

Шалунья сидела рядом, затаясь, как мышка. Трубочист наконец улыбнулся:

– Какая же ты тихоня! А язычок у тебя есть? Сестричка быстро высунула язык и засмеялась. А с ней вместе и трубочист. С этой минуты Сестричка не закрывала рта. О чём только она не расспрашивала: про трубы и про щётки, про сажу, про кошек, которые бегают по крышам, и про ворон тоже...

Трубочист отвечал не спеша, занимаясь своим делом. Потом он вытащил щётку и показал на сажу, которую собрал из трубы:

– Скажи папе, чтобы он рассыпал сажу по саду. Любая мошка улетит.

Когда трубочист ушёл, Сестричка побежала к маме, потому что ей ещё многое хотелось спросить, но мама приводила дом в порядок.

– Сейчас мне некогда, – сказала она. – Потом всё расскажу. Иди поиграй сама.

А Сестричке не терпелось узнать, во всех ли трубах копится сажа, откуда она берётся, отчего чёрная и ещё тысячу всяких вещей.

Шалунья заглянула в камин нашей спальни. Но там было черным-черно, ничего не разберёшь.

Вдруг Сестричка вспомнила про метёлку из перьев на длинной ручке. Ею мама обирала паутину по углам.

Сестричка просунула её в трубу. Фрх-х! Мягкими хлопьями, чёрной пылью полетела из трубы сажа в очаг камина. Насыпалось много, даже на пол.

Тут Шалунья испугалась и придумала спрятать сажу. В самый дальний, в самый тёмный угол под кровать, вот куда! Она собрала целую пригоршню, подбежала к кровати. Но какое же длинное на кровати покрывало!

Сестричка стряхнула сажу на пол, подняла покрывало и замерла: на белом покрывале жирно чернели следы от её пальцев.

Шалунье стало страшно. Со всех ног Сестричка бросилась к маме, обхватила мамину юбку чёрными ладошками, уткнула в колени лицо и заплакала.

– Пожалуйста, поругай меня, мамочка! Пожалуйста, поругай!

Ей было так стыдно, что она никак не могла поднять голову и посмотреть маме в глаза.

Мы все трое ещё долго-долго оттирали и отмывали с ладоней и щёк Сестрички сажу.

Потом Сестричка помогала маме: накрывала стол, уносила грязную посуду, снимала с верёвок высохшее бельё и складывала бережно в комнате и переделала ещё очень-очень много дел.

В тот вечер, наверно, не было лучше девочки во всей Англии... А папа, улыбнувшись, сказал:

– Что ж, совсем неплохо, если дочка напроказничает, а потом покажет, какая она на самом деле хорошая девочка.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒